Текст книги "Ареальность (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

–   Когда это было, когда вы жили здесь? – спросил Карнакин, сам удивляющийся собственному спокойствию. Море, солнце, близость к тайнам мироздания... он внезапно осознал свою значимость и упивался этим чувством.

–   Около сорока тысяч лет назад. Мы ушли, а здесь остались лишь отщепенцы, которые не хотели, или не были достойны оказаться в другом мире. Они быстро одичали, за тысячелетия наши строения превратились в прах и только после того, как планета восстановилась от нашей же былой деятельности, её начали возрождать. Постепенно, постепенно, но все пришло к тому, что ты видишь сейчас. Для новых людей была написана новая программа развития, позволяющая им развиваться по спирали, и только недавно мы доверили им знания об электричестве, которые дали возможность совершить технологический рывок.

–   А что значит слово «программа»?

–   Как ты думаешь, что такое душа? – Она хитро улыбнулась. – Теперь ты ведь уже не считаешь, что это нечто сверхъестественное?

–   Я не знаю..., – Максим пожал плечами. – Честно, не знаю!

–   Душа это микроэнергетический импульс, который дает питание биокомпьютеру, коим является головной мозг. Для компьютера нужна программа и мы её создали. Именно поэтому мы можем управлять сознанием людей так, как это в данный момент необходимо, а иногда и просто ради интереса.

–   Как компьютерная игра?

–   Да, только с живыми юнитами.

–   А жизнь... разве это не важно?

–   Где жизнь, там и смерть, причем количество того и другого всегда одинаково. Люди же не задумываюсь уничтожают врагов в компьютерных играх, так? Причем – чем больше, тем лучше! А в жизни разве не так, Макс? Нам зачастую не надо даже ничего делать, а просто остается наблюдать, как вы кромсаете друг друга. Ты ведь и сам не сильно задумывался сегодня, когда убил девятерых, а?

   Карнакин усмехнулся:

–   То были враги Силкина, а значит мои враги, а значит ваши.

–   А я о чем говорю! – Она даже всплеснула руками. – В том-то и дело, что нужен постоянный контроль и периодическое очищение человечества! Вот только мы не всегда можем уследить за всем происходящим, поскольку кроме вас у нашей цивилизации еще предостаточно забот. Именно для этого мы выбираем наиболее подходящие кандидатуры, чтобы с их помощью проводить свою линию, а самим при этом иметь свободные руки... Макс!

–   Что? – Карнакин, задумчиво смотревший вдаль, повернулся к ней. – Я слушаю, слушаю.

–   Там твоя жена идет... заговорились мы с тобой,  – Она улыбнулась и, скосив глаза в сторону, указала на Оксану с Алешей, которые действительно шли по берегу.

–   И что делать? – взволнованно спросил Карнакин.

–   Улыбайся и иди к ним навстречу. Встретимся, как договаривались. Всё, пока!

   Она встала и кокетливо повиливая задом, медленно пошла в другую сторону, а затем, немного не дойдя до загорающих немцев, как ни в чем не бывало расположилась на песке, подставив спину палящему солнцу.

–   Милый, а мы уже проснулись! – подошедшая Оксана игриво поддела ножкой песок и рассмеялась, когда он едва не упал, пытаясь увернуться. – Ты чего тут так долго делаешь?

–   Да вот, засмотрелся на эту красоту! – Карнакин обвел рукой искрящееся Карибское море. – Уже собирался идти назад, а тут вы и сами пожаловали.

–   Пап, а где тут кокосы? – спросил Леша, поднимая солнечные очки.

–   Да вон их сколько! – Карнакин с улыбкой показал на пальмы. – Залезай и срывай, а хочешь – тряси дерево снизу!

–   Ну я серьезно!

–   Вот там! – Карнакин кивнул в сторону бунгало. – Милая, ты тоже будешь молоко?

–   Только если холодное, – Оксана сладко потянулась, подставляя лицо под солнечные лучи. – Какая здесь комфортная жара – класс! Солнышко не жжет, а ласкает! Спасибо, милый, что привез нас сюда!

   В ответ Карнакин подошел к ней вплотную, крепко обнял и поцеловал.

–   Я же тебя люблю! Пусть у тебя всегда будет всё самое лучшее! – сказал он, одновременно кидая взгляд в ту сторону, где находилась вторая Оксана. – Видишь, как им хорошо! – Максим указал на немецкую пару. – Лежать на пляже, вместе, рядом, ни о чем не думая, а только наслаждаясь жизнью. Я столько об этом мечтал, и сейчас, когда мечта сбылась, я хочу забрать от Барбадоса всё хорошее, по полной программе, как говорится!

–   Ты это заслужил! – ответила Оксана, с улыбкой взглянув на немцев, которые, в свою очередь, украдкой поглядывали то на них, то на вторую Оксану. – Начнём прямо сейчас?

–   Давайте только сначала покушаем, а? – Алеша соединил руки родителей и легонько потянул их за собой, сделав шаг в сторону отеля. – Я сам хочу купаться, но мы уже сутки нормально не ели... ну мам, пап!

–   Нет проблем! – Максим и Оксана со смехом переглянулись. – Желание ребенка, когда оно сходится с желаниями родителей – закон!

   До самого обеда Карнакину удавалось сохранять удивительное спокойствие, что поражало его самого. Вот-вот должна была решиться его дальнейшая жизнь, а никакой бури эмоций, вроде бы долженствующей сопровождать ожидание такого события, он не испытывал. Многочисленные пертурбации последних лет, а особенно его последнее воплощение, закалили характер Максима, сделали его менее чувствительным, воспитав выдержку, волю и ироничное отношение к происходящему. Он даже не спросил у посланницы, кто придет на встречу в следующий раз, специально пропустив мимо ушей сообщение, что это будет кто-то из общих знакомых, а когда в конце обеда к их столику приблизился Миша Лосев, лишь сдержанно подал ему руку, не разделив удивление Оксаны.

–   Я приехал через два часа после вас, – сказал Лосев, садясь на свободное место. – Максим Сергеевич столько рассказывал про Барбадос, что я тоже решил посетить этот рай. А что? Жены у меня сейчас нет, я в отпуске, и как свободный человек могу позволить себе самые разные развлечения.

–   Не соскучишься один? – с хитрой улыбкой спросила Оксана.

–   Постараюсь недолго пребывать в этом статусе. Я специально заехал к вам, чтобы потом Максим Сергеевич не обижался, когда узнает, что я был рядом и не зашел. А так я поселюсь в отеле не другом берегу и вам мешать не буду.

–   Ты не мешаешь, ты что!

–   Уже составил план, дон Жуан? – подмигнул ему Карнакин.

   Лосев весело рассмеялся:

–   Есть план, ого-го какой! Только вот тут такое дело.... Оксана Дмитриевна, позвольте мне на некоторое время украсть у вас вашего мужа. У нас по работе есть несколько вопросов и будет лучше, если мы решим их побыстрее. Это ненадолго.

–   Да нет проблем! – Оксана обвела мужчин насмешливым взглядом. – Только много рома не пейте за разговором, а то сорвется твой план Миша и все девушки разбегутся от пьяного русского.

–   Мы постараемся, дорогая, – Карнакин похлопал Лосева по плечу. – Я буду за ним следить!

–   Пойдем, Лёшь? – Оксана допила сок и посмотрела на сына, которому уже наскучили разговоры взрослых. – Приходите потом к нам, господа!  Мы будем во-о-он за теми пальмами, – она указала на четыре огромных дерева, нависающими кронами над песком. – Там гамаки-лежаки есть, да и тенёк...

                                                                                                                                         Глава двадцать седьмая.

          Перебравшись из ресторана в открытое бунгало, мужчины заказали себе по коктейлю, и только тогда продолжили разговор.

–   Ну? – отпив глоток, Карнакин бросил быстрый взгляд на своего визави. – На чем мы там закончили?

   Лосев кивнул:

–   На том, зачем нам нужны свои люди, если мы и так можем всё контролировать.

–   И...

–   Максим..., – Лосев также попробовал коктейль, причмокнул, а затем с видимым удовольствием отпил еще, – у стада должен быть пастух, у стаи – вожак, и так далее. Да?

–   Допустим.

–   Но у этих вожаков всегда есть помощники, без которых управление невозможно. Если под твоим началом пять особей или даже двадцать, то это еще куда ни шло, а если больше, то должны быть те, кто непосредственно претворяет решения вожака в жизнь и следит за их выполнением. Да, мы можем управлять всеми людьми, перемешивая их жизнь и мышление так, как нужно, но это вмешательство разовое, а осуществлять ежедневный контроль... это не сложно, нет, скорее... просто неинтересно. Согласись, что настоящий драйв приносят только события крупные, глобальные, меняющие всё сразу, а не обычная рутина. Вот мы этим и занимаемся, а всё остальное контролируют наши адепты, для которых рутина и есть большая часть их жизни. Другое дело, что они много знают, им многое дано, их возможности огромны, но вырваться из рутины они не могут. Люди есть люди, Макс, а раз мы все являемся ими, то нам нужна, и работа, и развлечения, и отдых.

   Несколько минут Карнакин молчал, обдумывая услышанное, а затем со вздохом спросил:

–   Так в чем моя задача?

–   Направлять действия одного очень важного человека – нет ничего проще! – Лосев усмехнулся. – Ты будешь его советником, ко мнению которого он прислушивается в первую очередь.

–   А если не прислушается?

–   Это невозможно для того, кто следует заданной программе. Не только прислушается, но и сделает примерно так, как ты скажешь. Собственно, ты и сейчас состоишь в его команде, но по возвращению из отпуска возникнет ситуация, когда он тебя приблизит.

–   Кто он?

–   А как ты думаешь? – Лосев улыбнулся.

–   Неужели...

–   Нет! – Лосев улыбнулся еще шире. – Президент корпорации «Меганефть»! Пооботрешься там, пообвыкнешься, жирок за пару лет нагуляешь, а там глядишь, и еще выше мы тебя поднимем. Принципы работы большого руководителя тебе известны, с энергетикой знаком, а с той подготовкой, которую ты получил за последние полтора года, в нравах и законах там царящих будешь вообще как рыба в воде!

–   Но это..., – Карнакин так резко откинулся назад, что его соломенное кресло только жалобно захрустело. – Слушай, н-но это же круто! Мне нравится эта затея! – потянувшись к столу, он схватил свой бокал и залпом осушил его, отбросив в сторону ненужные трубочку и зонтик. – А почему именно я... извини, я не знаю, как тебя звать?

–   Марк, – тот усмехнулся. – Простое имя, да?

–   Так ты все-таки мужчина? – Карнакин поискал глазами официантку, а увидев, высоко вытянул руку и защелкал пальцами. – Ах-ха-хах! Марк! И в теле моей жены!

–   Ну извини! – тот развел руками. – Это было надо для дела, так что... Знаешь, а мне нравится твоя реакция на мое сообщение. Если бы ты сидел с серьезной мордой и кивал, как заведенный, было бы хуже. Нам бутылочку «Ром Плантейшн» пожалуйста, – Марк отвлекся, обращаясь к подошедшей официантке. – Двадцатилетний, не ошибитесь.

   Девушка с пониманием кивнула головой:

–   Водички?

–   Что будешь? – Марс посмотрел на Карнакина.

–   Давай классику!

–   И две больших колы, ок? – Марк вновь перевел взгляд на официантку. – Большие – это значит литровые, девушка!Спасибо!

–   Слушай, а кто такой Лосев? – Карнакин хитро прищурился. – Он постоянно был около меня, сейчас ты тоже вылитый Мишка... он есть вообще на самом деле или это всегда был ты?

–   Конечно есть, – Марк-Лосев решительно кивнул. – Скрывать не буду, иногда я поглядывал на тебя через него, ну а так, Михаил Лосев – это обычный парень. Он и по возвращении будет с тобой, причем в прежнем и удобном для тебя качестве личного водителя. Когда я буду появляться, то обещаю, что инкогнито этого больше не произойдет и ты всегда будешь знать, что Лосев в данный момент Марк. Я буду передавать тебе пожелания относительно работы, кое-что обсудим, на вопросы отвечу и все. Сильно докучать не буду.

–   Но в последний год Лосев не так и часто был со мной рядом, – сказал Карнакин. – Я, можно сказать, его вообще не видел – он грузчик, а я... я был весьма далек от этой компании.

   Марк снова усмехнулся:

–   Ашот.

–   Ашот! – Карнакин всплеснул руками. – Ах вот оно что! Какой ты многоликий, Марк! Кстати, Силкин часто говорил Они, а не Он, когда речь заходила о...ммм..о тех, кто...

–   О тех, кто контролирует процесс и даёт указания, – договорил за него Марк. – Ответ просто – Николай просто не знал, что я могу появляться в виде разных людей, а потому каждое новое мое воплощение он воспринимал как встречу с новым человеком.

–   Но почему? – спросил Максим, уже раскупоривая пузатую бутылку, принесенную официанткой.

–   Потому что не всем можно и не всем нужно все знать. Мне четверть, – Марк пододвинул Максиму свой стакан. – Колы? Нет, не смешивай!

–   Наш человек! – Максим хотел протянуть ему руку, потом замешкался, лихорадочно соображая, не будут ли неправильно восприняты подобные вольности с его стороны, но Марк сам развеял его сомнения.

–   Давай отметим окончание твоей подготовки! – сказал он, поднимая стакан. – Ты, Макс, прошел ее на отлично, браво! Система – а именно тот мир, в котором живу я, приобрела в твоем лице верного человека, который делом доказал, что не постоит за средствами ради цели. С твоей помощью мы сделаем этот мир еще немножко лучше и чище, а лишний человеческий мусор, лезущий не в свое дело, очень неприятен, Макс. Это как соринка в глазу – мелочь, а мешает очень сильно. Давай, за тебя!

    Звонко чокнувшись, мужчины выпили, подождали немного, налили еще, снова выпили.

–   Хорошая вещь! – сказал Карнакин, запивая теплый ром прохладной колой. – Никогда не думал, что он такой бывает... вещь! Марк, так что насчет Силкина?

А что? – спросил тот, тщательно выбирая манго из стоявшей рядом корзины.

–   Почему он многого не знал, хотя мне, признаюсь, раньше казался этаким всезнающим гуру.

   Марк вздохнул:

–   Потому что Силкин есть звено промежуточное, между мной и тобой. Он знает то, что должен знать, но таких разговоров как с тобой, я с ним никогда не вел.

–   А я какое звено?

–   Ты? Ты конечное, а я начальное. Если захочешь спросить, почему именно я занимаюсь тобой, то отвечу сразу – потому что это область моей работы. Конкретно – Россия, конкретно – Москва и конкретно – работа с руководством.

–   Тогда почему бы вам не взять в разработку сразу непосредственно тех, кто принимает решения?

–   Не-ет, – Марк покачал головой. – Люди должны все делать сами, а мы только корректируем их курс. Если человек будет чувствовать над собой контроль, то он или вообще перестанет принимать решения, всегда полагаясь на Систему, или будет сомневаться в каждом из них, желая получить подтверждение. Импульсивность, решительность, ошибки – все это есть жизнь, за развитием которой мы следим. Цивилизация не может развиваться в лабораторных условиях, где все чисто, четко и понятно. Да, может показаться, что мы вертим вами как хотим, манипулируем сознанием, вторгаемся в личную жизнь, но это происходит лишь с теми, кто непосредственно попадает в круг наших интересов. Остальные просто живут, ни о чем особенно не задумываются и весьма тому рады.

–   Обычный мир, – вздохнул Карнакин. – Только открытые глаза оказываются закрыты.

–   Поэтому я и говорю, что людям лучше видеть то, что надо. Наливай! – Марк указал на бутылку. – Вот смотри, Максим, вот это манго... оно есть, так?

–   Так.

–   Если его, к примеру, видели бы только несколько человек в мире, то вопрос его существования многими подвергнется сомнению. А вот если оно есть, но его никто не видел, то разве это будет означать, что его нет?

  Карнакин покачал головой и придвинул Марку его стакан:

–   Сложно как-то, давай выпьем.... Так куда делось манго? – спросил он, когда очередная порция рома, мягко обжигая горло, устремилась им в кровь.

–   Да никуда! – Макр расхохотался. – Растет одно единственное дерево в мире где-нибудь высоко в горах... шутка конечно! Я говорю о том, что мы наблюдаем развитие человечества в условиях, где практически нет условностей. За время своего существования душа проходит множество этапов, набирается опыта и передает его другим.

–   Самообучающаяся программа? – спросил Максим, который уже начал понимать, о чем говорил его собеседник.

–   Да, она учится, учится, учится, а потом выходит на свой максимум, отдает энергию и возрождается вновь, с нуля.

–   Но ведь люди рождаются без знаний, только с инстинктами! Как с этим быть?

   Марк бросил на Карнакина снисходительный взгляд:

–   Ты так думаешь? А подумай – одни дети рождаются веселыми, впитывают новое, тянуться к знаниям, глядят на все с широко открытыми глазами, а другие с самого начала мрачные ворчуны, которые уверены в своих словах и действиях, ни во что не ставя остальных. Те, кто находится на середине развития, имеют ярко выраженные лидерские качества, легко подминают под себя других людей, ну и так далее. Характеров не счесть, но в каждом можно увидеть возраст души так же легко, как определить реальный возраст человека. Также запомни, тебе это пригодится – любая работа, любая должность требует определенного развития. При общении смотри не на физический возраст человека, а на его внутренний возраст, так легче найти подход и общие точки соприкосновения.

–   Понятно. Я постараюсь, Марк.

–   Тебе это дастся легко, не беспокойся. Подвергай действия людей анализу, в первую очередь обращая внимание на то, какую цель они преследуют своими поступками, связывай их шаги к этой цели воедино. Помни, что основой жизни каждого индивидуума является его первобытная тяга к лучшей жизни (человек всегда недоволен своим настоящим положением), а получить все эти блага можно лишь вырвав их из рук другого.

   Карнакин на некоторое время задумался, а затем, видимо найдя подходящий аргумент, спросил:

–   А духовность? Есть ведь люди, живущие только этим.  Некоторые вообще готовы умереть за идею, несмотря ни на какие жизненные блага.

   В ответ Марк лишь покачал головой:

–   Эти люди, о которых ты говоришь, им было что терять? Если человек готов ради какой-то идеи бросить людей, его любящих, от него зависящих, готов сделать им больно, то он обычный предатель. Идея, в нем, кстати, часто не нуждающаяся, ставится выше всего остального и ради ней такой человек предаёт все вокруг. По-простому это называется сбой программы, а разлад гармонии всегда ведет к уничтожению опасного объекта. Впрочем, всё это философия, Макс, и говорить на эти темы можно бесконечно.

   Максим улыбнулся:

–   Значит, продолжаем жить?

–   Да, именно жить! Правильно сказал! Оставим философию философам – они тоже иногда нужны, ну а мы будем заниматься своим делом. Но сначала отдых, Макс! Мы еще будем встречаться с тобой здесь дня два-три, поскольку мне еще необходимо проконсультировать тебя по некоторым важным вопросам, ну а потом уже расстанемся до Москвы.

–   Что делать эти дни будешь, помимо как со мной общаться?

–   Что? – Марк заложил руки за голову и, откинувшись на спинку кресла, с видимым удовольствием вдохнул полной грудью теплый густой воздух. – Ты нашу официанточку видел? Ой какая штучка! Три дня пролетят как мгновенье!

–   Да-а! – Карнакин приподнял брови, а затем, перегнувшись через стол, тихо сказал. – А ты знаешь, что с лицом Лосева тебе ничего не светит? Ты сейчас тощий, бледный, некрасивый мужик, а на нее посмотри – да её хоть сейчас на конкурс красоты!

   В ответ Марк хитро подмигнул:

–   Найдем другое тело, ты за меня не волнуйся! А еще ты не забывай, кто управляет здесь реальностью. Ладно, Макс, заговорились мы... на сегодня, пожалуй, хватит. Иди к жене, она у тебя замечательная женщина, правда, ну а я немного развлекусь. Нужен же мне тоже отпуск, раз так все сложилось, а? Давай, не прощаемся!

   Карнакин с пониманием кивнул, пожал протянутую ему руку и уже направился было к выходу, но неожиданно вернулся.

–   Марк, расскажешь как-нибудь про свой мир?

   Тот усмехнулся:

–   Хорошо, только в другой раз. Ты еще не готов к этому, но когда я увижу, что мои слова будут поняты правильно, то расскажу обязательно.

–   Всё так сложно?

–   Для твоего понимания -да. Не обижайся.

–   Ну ладно. Буду ждать. Я пошел, пока!

–   Давай-давай! – Марк махнул ему рукой и тут же усмехнулся, когда Карнакин, уже было вышедший на улицу, вновь появился перед ним.

–   А как..., – Максим долго подбирал подходящее слово. – Как ты перемещаешься оттуда сюда? Есть какая-то машина? Ответь, а? Иначе я ведь постоянно буду об этом думать! Или и это так сложно, что я тоже не пойму?

–   Это как раз не сложно, – Марк указал на противоположную стену. – Видишь зеркало? Так вот это как посмотреть в его отражение и сделать туда шаг.

–   Как это возможно?!

–   Надо только очень захотеть.

                                                                                                                           К О Н Е Ц.

                                                                                                                                                                                                                                               Москва, октябрь 2014.