Текст книги "Sleepiness (Спячка) (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Теперь впереди лежал Орел, и ровно в 18.00 я въехал в этот старый русский город, известный с середины 16 века. В отличие от других, уже увиденных мною населенных пунктов, Орел подвергся значительно большим разрушениям. В глаза бросались последствия многочисленных пожаров. Видимо, пламя перекидывалось с одного дома на другой, а учитывая многочисленность деревянных строений, расположенных в городской черте, стихии было чем поживиться. На выезде из города я даже остановился, пораженный видом разрушенной взрывом ТЭЦ. Гигантские трубы и градирни подверглись сильнейшему разрушению, а тысячи кубометров горячей воды залили близлежащую территорию, уничтожив все живое на сотни метров вокруг. Поток давно схлынул, впитавшись в землю и испарившись, но его последствия, отягощенные бесконечной жарой, были видны до сих пор. Долго смотреть на подобное зрелище я, конечно, не собирался, а потому, пополнив свою коллекцию десятком снимков, отбыл восвояси.

Дорога до Курска, проходящая через старинный Фатеж и Кромы, заняла у меня два часа. Ничего примечательного за это время не произошло, зато природа в очередной раз претерпела изменения. Леса и равнины как в калейдоскопе сменяли друг друга, почва приобрела темный цвет, а раскидистые тополя вдруг устремились вверх, приняв пирамидальную форму. Курск встретил меня совсем не вечерней жарой, множеством автомашин, хаотично раскиданных по дороге и тучами пыли, поднятой разыгравшимся ветром. Здесь я в первый раз увидел стайку голубей, чем-то кормившуюся возле самого тротуара. Испугавшись приближающейся машины, они сорвались с места, но отлетев всего на несколько десятков метров вновь сели, дожидаясь, пока я отъеду на безопасное расстояние. Видимо, подобное поведение объяснялось тем, что птицы были истощены и голод оказался сильнее страха, вызванного моим появлением. Тем не менее, было необходимо отметить, что подобные встречи по-прежнему носили единичный характер, и хотя тенденция была налицо, говорить о массовом пробуждении пока не приходилось.

Следующим крупным городом, лежащим на моем пути, был Белгород. Уже начинало темнеть, и по дороге мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы очистить лобовое стекло от налипших на него насекомых. Один раз, недалеко от Обояни, я видел вдалеке орла, парившего над степью, но на этом подобные встречи и прекратились. Изредка встречающиеся возле дороги люди и собаки продолжали спать, но, к сожалению, большинство из них к этому времени уже умерло, постепенно мумифицируясь под палящими солнечными лучами. Автомобили попадались часто, но массовых аварий за все 130 километров пути я так и не встретил. Недалеко от Яковлево я увидел бензовоз, стоящий на автозаправке, и поскольку топливо в моем «Мерседесе» уже подходило к концу, тут же заправил полный бак, опуская ведро прямо в заливной люк цистерны.

К тому моменту, когда впереди показались окраины Белгорода, стало совсем темно. Моя скорость сильно упала, так как передвижение по незнакомому городу, лишенному какого бы то ни было освещения, таит в себе множество опасностей. Стремясь избежать наезда на человека, животное или другое препятствие, я напряженно вглядывался вперед, иногда вздрагивая от вида убегающих теней, создаваемых светом фар. Сам город оказался достаточно пустынен, но однажды мне пришлось объезжать большой затор, созданный несколькими автобусами и большегрузной фурой, перегородившими трассу в самом узком месте. Карты Белгорода у меня, конечно, не имелось, но и, действуя только по наитию, вскоре я нашел объезд, когда вернувшись немного назад, свернул на первую попавшуюся дорогу.

До Харькова, бывшей на сегодня моей конечной целью, оставалось не более 60 километров. Часы показывали одиннадцать вечера, когда промелькнули последние городские дома и, углубившись в поля, трасса вновь обрела привычный вид. Приближаясь к цели, я позволил себе немного расслабиться и тут же почувствовал, как наваливается скопившаяся за день усталость. Дополняя неудержимую зевоту, в глазах образовался песок, заныла спина и затекшие ноги. Тем не менее, останавливаться я не собирался. Спать в машине не хотелось, зато впереди меня ждало несколько комфортабельных придорожных отелей.

Некоторые трудности возникли при пересечении российско-украинской границы: из-за сотен автомобилей, скопившихся на перегоне Нехотеевка-Гоптовка, мне пришлось объезжать по узкой обочине длинную очередь на российской стороне. Машины стояли так плотно, что окажись впереди меня какое-нибудь препятствие, и пришлось бы возвращаться назад, даже не имея возможности развернуться. К счастью, этого не случилось, и еще до полуночи я миновал обе таможни. К слову сказать, въезжая на Украину, я на всякий случай позаботился о документах и взял с собой целую пачку миграционных карт, а заодно и соответствующие печати. Пересечение границы заставило меня несколько встряхнуться, и последние километры пути я преодолел довольно быстро, прибыв в Харьков в половине первого ночи. Несколько лет назад я останавливался в отеле «Берлога», недалеко от окружной дороги, и теперь решил не изменять традиции. Не затрудняя себя парковкой, я подъехал прямо к дверям, взял из вещевого ящичка фонарь и, заглушив двигатель, вышел из машины. Стояла дивная летняя ночь. На небе ярко светило луна, и кроме трелей одинокого кузнечика ничто не нарушало торжественной тишины. В воздухе носился тонкий аромат роз, высаженных на клумбах, и несколько раз я невольно глубоко вдохнул полной грудью, расправляя легкие. Внутри отеля атмосфера несколько отличалась от наружной, но все же была вполне пригодна для дыхания. Я, признаться, боялся, что кто-нибудь из постояльцев может не выдержать долгого сна, и зловоние от разлагающегося тела сделает невозможным нахождение в здании, но мне повезло. Воздух был несколько спертым, немного пахло канализацией, но в целом – вполне терпимо.

Среди номеров первого этажа пустым оказался только один, но больше было и не надо. Двуспальная кровать была застелена, готовая к приему гостей, а засохшие цветы, стоящие в вазочке на столе, свидетельствовали о высоком статусе данного номера. Обрадованный тем, что не придется никого выселять и прикладывать дополнительные усилия, я настежь открыл окно, а затем, вернувшись к своему «Мерседесу», бережно перенёс Машеньку в комнату.

Спать практически не хотелось, но я знал, что сон не заставит себя ждать, стоило только закрыть глаза. Поставив будильник в сотовом телефоне на восемь утра, я заставил себя немного перекусить. Банка зеленого горошка и датская консервированная ветчина пришлись весьма кстати, ну а томатный сок, выпитый им в дополнение, и вовсе превратил скромную трапезу в поистине королевский ужин. После этого мне оставалось только умыться, чтобы потом, даже не утруждая себя раздеванием, улечься в постель, обнять Машу и заснуть быстрее, чем голова коснулась подушки.

Глава 19. Дорога. День второй.

Украина! Благословенная земля, на долю которой выпало столько испытаний! Не было еще и семи утра, как я был на ногах, разбуженный колыханием оконных занавесок, потревоженных ласковым ветерком. В свежем воздухе, врывающемся в окно, носился целый сонм свойственных лету ароматов, составляющие которого мне так и не удалось опознать. Кажется, в этой стране воздух имеет свой особенный запах, который волшебным образом теряется сразу при пересечении границы. Конечно, в этом случае ведущую роль играет наше внутреннее восприятие, но отрицать, что доля истины здесь присутствовала, было нельзя.

Спать больше не хотелось. Грядущее путешествие приятно волновало душу, и вскоре я стал готовиться к отъезду, хотя «готовиться» – сказано слишком громко. Все мои приготовления состояли в том, чтобы надеть на ноги кроссовки, вытереть лицо влажными салфетками и собрать немногочисленные пожитки, принесенные с собой. Есть не хотелось, так что, выпив только маленькую бутылочку воды, я взял Машу на руки и направился к выходу.

Еще в коридоре, когда до уличной двери было достаточно далеко, мне почудилось, будто я слышу нечто похожее на кошачье мяуканье. Звук был весьма неясен, но то, что его может издавать только живое существо, было несомненно. Конечно, бывает, что иногда вороны издают похожие звуки, но в этот раз был не тот случай – едва я вышел на улицу, как увидел небольшую черно-белую кошку, сидевшую возле подвального окошка. При моем появлении она дернулась в сторону, но затем, словно опомнившись, пошла в мою сторону, испуская протяжные жалобные звуки. Посадив Машу в машину, я повернулся к животному:

* Привет! Как дела, киса, хорошо выспалась?

Кошка подошла совсем близко и доверчиво потерлась о ногу.

* Есть хочешь? – открыв заднюю дверь, я вытащил из сумки с провизией батон колбасы и отломив большой кусок, положил его на асфальт. Наблюдая, как быстро он исчезает в пасти изголодавшегося животного, я уже представлял себе, что будет происходить в дальнейшем, когда проснувшиеся хищники начнут охоту за своими жертвами. Картина вырисовывалась достаточно неприглядная, но лично для меня здесь был один важный момент – теперь я буду готов и к этому.

* Ладно, киса, пока! – Я погладил кошку по голове. – Подожди немного, скоро проснуться твои сородичи, скучать не придется!

Отъезжая от отеля, еще некоторое время я наблюдал в зеркалах заднего вида, как проводив меня долгим взглядом, она принялась сосредоточенно умываться, сидя прямо на дороге. Кошка была первым млекопитающим, которое я увидел, и встреча эта ясно показывала, как быстро идет возвращение жизни. Конечно, было несколько удивительно, что обратный процесс настолько замедлен по отношению к самому началу, когда все живое в один момент погрузилось в сон, но, не зная природы этого явления, я не забивал себе голову бесполезными измышлениями.

Следующим значимым населенным пунктом на моем пути был Красноград, стоящий на живописном берегу реки Берестовая в ста километрах от Харькова. В первую очередь, в глаза бросалось великолепное качество дорог и гораздо меньшая, по сравнению с Россией, загруженность трассы. Несколько раз я останавливался в небольших поселках, чтобы набрать черешни, на которую выдался небывалый урожай, но даже, несмотря на это, сотня километров была пройдена за час с небольшим. Моя коллекция фотоснимков неуклонно разрасталась, пополняясь прямо по ходу движения. Мне хотелось запечатлеть не столько местные ландшафты, сколько величественное природное оцепенение, что недостижимо в присутствии людей.

Недалеко от Краснограда, притормозив у какой-то деревушки, я собрал полную сумку огурцов и огромных красных помидоров. Нет ничего лучше, чем свежие летние овощи, выращенные под открытым небом. Промыв их под чистой водой из близлежащего колодца, я раскрыл пачку соли и наслаждался добычей вплоть до самого Днепропетровска, не испытывая потребности ни в какой другой еде. Впрочем, сам город остался немного в стороне – на правом берегу Днепра, в то время как трасса, пройдя через Новомосковск и залив Глинкош, уводила на другую сторону реки, ближе к Синельниково. Мне, конечно, очень хотелось посмотреть на величественный Днепр, но делать двадцатипятикилометровый крюк я был не готов. В моей ситуации каждый лишний час мог иметь значение, и вольно распоряжаться временем, пока не наступит хоть какая-то ясность, я не имел права.

К полудню я преодолел 250 километров, и теперь до конечной цели моего путешествия оставалось всего лишь 400. Впереди было Запорожье, и сейчас я ехал по настоящей степи, поднимая тучи пыли на давно неиспользованной дороге. Населенные пункты были весьма редки и пустынны, так что, даже проезжая сквозь них, я ни разу не сбавил ход. За последний час мне не встретилось ни единого живого существа, и только пятна от нескольких мошек, разбившихся о лобовое стекло, являлись наглядным свидетельством того, что процесс возвращения жизни дошел и до этих, богом забытых мест.

Запорожье, большой промышленный город, стоял на обоих берегах Днепра, но и на этот раз мне не довелось увидеть эту удивительную реку. Автомагистраль Харьков-Симферополь, проложенная почти по прямой линии, проходила ближе к городским окраинам, в то время как сам Днепр, ДнепроГЭС, остров Хортица и прочие достопримечательности, оказывались с противоположной стороны. За время проезда по городу, мне лишь один раз довелось увидеть одинокого голубя, сидевшего на перилах железнодорожного моста, и на этом знакомство с местной фауной завершилось. Кое-где на улицах я видел людей, иногда собак, а в районе реки Малая Московка встретил даже лошадь, запряженную в телегу, но глубокий сон пока что никого не выпускал из своих объятий. Как ни странно, но при большом количестве различных производственных предприятий, я нигде не заметил серьезных разрушений. Последствия недавних пожаров были, конечно, очевидны, но дальше бытового уровня они не поднимались, имея исключительно локальный характер. Признаюсь, близость Днепровского водохранилища, образованного плотиной ДнепроГЭСа, поначалу немало беспокоило меня. Не зная, в каком состоянии находится этот гигантский гидроузел, я даже разработал альтернативный маршрут движения, на который можно было уйти в случае затопления трассы но, по счастью, он не пригодился. За все 45 километров, что дорога шла в непосредственной близости от этого искусственного моря, я не увидел ни одного разлива, а значит плотина, сдерживающая миллионы кубометров воды, была цела. Это позволяло надеяться, что и тысячи подобных объектов по всему миру, оставшись без надзора, также не подверглись разрушению, сохранив миллионы людских жизней.

В Мелитополь, от которого до вожделенного Крыма оставалось не более 150 километров, я прибыл ровно в два часа пополудни, решив ненадолго бросить здесь якорь. Стоящий в степях Причерноморской низменности, невысокий и патриархальный, он производил весьма приятное впечатление. В первую очередь, в глаза сразу бросалось обилие фруктовых деревьев, и я не смог удержаться от соблазна нарвать сочных золотых абрикосов, растущих буквально на каждом шагу. Здесь же, сразу у въезда, я заправил свою машину, повторив трюк с опусканием ведра, имеющегося на каждой уважающей себя автозаправке, в заливное отверстие танков с горючим. После этого, чувствуя настоятельную потребность помыться, я остановился возле одного из домов на проспекте Хмельницкого, за оградой которого увидел водяной бак, и с удовольствием принял теплый душ. Сначала у меня возникла мысль провести водную процедуру также и для Маши, но затем все же решил подождать конца путешествия. Конечно, я мог бы держать ее на руках, но раздеть, а затем снова одеть бесчувственное тело, при отсутствии комфортных условий, было непростой задачей.

Посвежевший и отдохнувший, в половине четвертого дня я был готов к преодолению последнего отрезка пути. Первая часть маршрута пролегала по Мелитопольским степям, заканчиваясь в Геническе, от которого начинался сорокакилометровый участок дороги, проложенный через Сиваш и выводивший в Крым, к Джанкою. От Джанкоя, следующего после Геническа большого населенного пункта, до моей любимой Феодосии оставалось 110 километров крымской степи, но эту часть маршрута я рассматривал уже в ином ракурсе. На повышенном эмоциональном фоне, расстояние имеет чудесное свойство сжиматься, и в этом случае сотня километров воспринимается не более, как легкая увеселительная поездка.

Чтобы излишне не утомлять читателя повторяющимися образами, в очередной раз воздержусь от подробного описания моего последнего броска на юг. Дорога, по большей части проходящая по диким, незаселенным местам, отличается исключительным однообразием, и если излишне не увлекаться художественной частью поездки, на поверхности останутся лишь голые факты, перечисление которых не займет много времени. Несомненно, обстоятельства могут меняться, и я вовсе не претендую на изречение пустопорожних истин, но, тем не менее, в моем случае все было именно так. С 15.45, когда последние мелитопольские дома скрылись из вида, а дорога ушла в степь и до 16.40, пока не показались воды Сиваша, не произошло ни одного, сколько-нибудь примечательного события. Автомобили встречались довольно часто, но я почти перестал обращать на них внимание. Учитывая их постоянное присутствие на дороге, мне приходилось постоянно держать себя в тонусе, не позволяя излишне расслабляться. А с другой стороны, по той же причине, они стали восприниматься частью естественного ландшафта, только в особых случаях заслуживая отдельного разговора. Живой мир, каждая мелкая птичка или мушка, вследствие сложившихся обстоятельств, имели для меня гораздо большее значение, но на протяжении последнего часа пути не произошло ни одной встречи с представителями местной фауны.

Временами мне казалось, что я вновь один в целом мире, но сделав остановку на дамбе через Чонгарский пролив, где находится рыбный рынок, я обнаружил под ногами полчища черных жучков, кормящихся сухими рыбными остатками. Видневшуюся вдалеке темную точку я охарактеризовал как чайку, высматривающую добычу в соленых водах Гнилого моря, что в очередной раз доказывало, насколько опрометчиво судить о происходящем, наблюдая мир из окна автомобиля. Процесс возвращения жизни не только не остановился, но даже не замедлился. Он просто шел своим чередом, подчиняясь неведомым мне законам и, по всей вероятности, уже не имел обратной силы. На дамбе я пробыл около десяти минут. Сделав несколько десятков фотоснимков открывшейся природной панорамы, вскоре я продолжил движение по маршруту и через короткое время, миновав пролив, прибыл в Крым.

Дороги полуострова отличались большим количеством населенных пунктов, представляющих собой настоящие оазисы, раскинувшиеся прямо среди дикой крымской степи и солончаков. За 140 километров, на преодоление которых ушло два с половиной часа, я миновал не менее 40 поселков, не считая крупного Джанкоя и нескольких городков поменьше, включая Азовское, Нижнегорский, Кировский и вездесущий, Советский. Сама дорога не преподнесла никаких сюрпризов, за исключением того, что возле Кировского я видел одинокую овцу, пасшуюся в поле, а недалеко от Шахтино я вспугнул стайку небольших птиц, похожих на воробьев.

По мере приближения конца путешествия возрастало мое внутреннее напряжение, достигшее своего апогея при виде указателя, гласившего, что до города мечты оставалось всего 5 километров. Предвкушая встречу с давно ставшими родными, местами, я крепче сжал руль, и, пожирая взглядом все вокруг, сам не заметил, как въехал в Феодосию, пропустив даже поклонный крест, установленный на границе города. Не могу описать тот вихрь чувств и эмоций, который я при этом испытал. Но, пожалуй, полнее всего мое состояние может охарактеризовать короткое «ура», невольно вырвавшееся у меня при виде знакомых улиц, а также вынужденная остановка на перекрестке с Керченским шоссе, необходимая для переведения духа. Часы показывали половину восьмого вечера.

Глава 20. Феодосия.

Этот древний город, расположенный в восточной части полуострова возле самого начала Крымских гор, был знаком мне с самого раннего детства. Сначала я приезжал сюда с родителями, а затем с друзьями и семьей. Поначалу мы останавливались в разных его местах, но затем, познакомившись с хозяевами небольшой частной гостиницы, которые сотнями стали открываться вдоль всего побережья, вопрос о нашем местопребывании решился раз и навсегда. Улица Федько, одна из главных в городе, стала для меня настолько знакомой и родной, что я мог с закрытыми глазами детально описать почти любой из ее 240 домов. Исходя из этого, как вы понимаете, для меня не было проблемой определить место нашего с Марией размещения, и через десять минут, прошедших со времени прибытия в город, я уже парковал свой «Мерседес» возле знакомых ворот.

Как бы мне не хотелось взглянуть на море, но в первую очередь было необходимо устроиться на новом месте. Я не сомневался, что в гостинице у моих знакомых занято большинство номеров, но в то же время был уверен, что и для нас с Машей найдется приличное место – середина июня, когда все произошло, была далеко не самым ажиотажным временем купального сезона. Выйдя из машины, я огляделся, а затем, не заметив ничего подозрительного, направился к дому. Калитка во двор оказалась закрыта, и мне пришлось применить грубую силу, чтобы устранить это последнее физическое препятствие на своем пути. Внутри все было по-прежнему, и, пройдя по знакомой асфальтовой дорожке к хозяйской части здания, я вошел в помещение.

Наталья и Максим, владельцы гостиницы, конечно, крепко спали. Было отрадно видеть их в полном здравии, отчего мое настроение, и без того великолепное, улучшилось еще больше. Я заранее продумал несколько вариантов развития событий, а потому, положил на трюмо тридцать тысяч рублей, из расчета пятьсот рублей в день с человека на месяц отдыха. Если хозяева проснуться, я всегда смогу сказать, что мы с Машей въехали к ним ночью той достопамятной ночью, а все остальное списать на амнезию, вызванную продолжительным сном. Все необходимые документы были при мне, так что я не опасался даже возможных контактов с представителями власти. Дальнейший план, касаемо денег и машины, тоже был готов, но всему свое время.

Покончив со щекотливым моментом по обеспечению своего алиби, я снова вышел во двор, после чего, зайдя в гостиницу с другой стороны, начал высматривать свободный номер. Через некоторое время выяснилось, что выбор был, и, притом, весьма неплохой: занятыми оказались всего четыре комнаты из десяти. Долго думать мне не пришлось – в течение нескольких последних лет мы останавливались в шестом номере на втором этаже, и поскольку, в числе прочих, он оказался свободен, вопрос решился сам с собой.

Мне понадобилось более часа времени, чтобы перенести вещи из машины в дом. Поначалу я хотел полностью освободить салон «Мерседеса», но, уже по ходу дела, все же решил пока не поднимать деньги и золото наверх. Вопрос, относительно обеспечения их должной сохранности в независимости от различных обстоятельств был весьма непрост, и я вовсе не был уверен, что мне необходимо держать всю сумму при себе. Честно говоря, я был настолько утомлен переездом, что сегодня мне больше не хотелось думать вообще ни о чем, а потому, перенеся вещи в комнату и уложив Машеньку в постель, остаток вечера я решил посвятить только себе. Несмотря на усталость, мне не терпелось пройтись по знакомым улицам, чтобы вновь почувствовать упоительный аромат свободы и счастья, витающий в самом воздухе южных приморских городов. Я чувствовал настоятельную физическую необходимость очиститься от неимоверной тяжести, накопившейся за последнее время, а потому, только выпив воды и больше нигде не задерживаясь, вновь спустился вниз и направился по направлению к набережной.

Я настолько привык к тишине и обезлюдевшим городам, что атмосфера, царившая в городе, не навевала на меня ни уныния, ни излишнего пессимизма. Те улицы, по которым я уже проехал, были совершенно пусты, и даже встречи с автомобилями на дорогах носили единичный характер. Этому было свое, вполне логичное, объяснение. Феодосия, как типичный курортный город, буквально вымирала с наступлением темноты – отдыхающие, утомленные солнцем и морем, пораньше ложились спать, чтобы на следующее утро успеть насладится мягким солнышком, еще не разогревшимся после восхода. В ночные часы жизнь кипела лишь на набережной да нескольких, непосредственно примыкающих к ней, улицам.

Так и сейчас, подтверждая это правило, на поначалу безлюдной улице, по мере моего приближения к кинотеатру «Украина», то здесь, то там стали встречаться людские тела. Сначала единичные, очень скоро эти встречи приобрели регулярный характер, а уже на улице Генерала Горбачева, непосредственно выводящей к набережной, их количество перевалило далеко за сотню. Состояние многих было весьма плачевно, но, несмотря на это, все до единого люди были живы. Признаюсь, я ожидал увидеть несколько другое зрелище и был внутренне готов к этому, а потому не могу передать ту радость, которая охватила все мое существо. Чужая смерть уже давно стала частью моей жизни, как парадоксально бы это ни звучало, и сейчас я готов был обнимать этих людей, благодаря высшие силы за это чудо.

Меня переполняло столько эмоций, что увидев неподалеку вывеску «Крымские вина», я не мог удержаться и не зайти туда. Выбрав из огромного ассортимента бутылку местного красного вина «Женевьева», я разом осушил половину, и немного переведя дух в ожидании результата, продолжил прогулку. Будучи в весьма приподнятом и даже игривом настроении, я здоровался с каждым, кто попадался мне на пути, не обращая внимания на комичность ситуации. Я не обошел вниманием даже стайку собак, вповалку лежавшую возле одного из кафе, раскланявшись с каждой из них, а по мере приближения к морю и одновременно, опустошению бутылки, у меня начался настоящий кураж. Вероятно, таким образом, организм защищал себя от стресса, но мне, даже осознавая это, было все равно. Впереди показалось Черное море, и с гиканьем сбежав с лестницы на пляж я, как был, прямо в одежде, зашел в теплую вечернюю воду, плескаясь и радуясь, словно ребенок. На время забыв об обстоятельствах, по воле которых очутился в этих краях, я ощущал себя счастливейшим из людей, и учитывая мое одиночество, вряд ли кто-либо смог бы это оспорить. Немного подустав, я сбросил с себя мешавшую одежду, а затем вновь продолжил водные процедуры, спокойно предаваясь каким-то неясным грезам, лежа на прямо поверхности моря.

Тем не менее, всему на свете всегда приходит конец. Южное солнце имеет обыкновение недолго радовать нас своим закатом, и я даже не заметил, как только начинавшийся вечер, внезапно превратился в ночь. Выбравшись на берег и надев, не успевшие подсохнуть, шорты, я пошел вдоль пляжа, держа в руках тяжелые кроссовки, даже не замечая твердых камней, больно давящих на подошвы ног. Иногда мне встречались люди, чаще парочки и небольшие компании, которые спустились сюда, чтобы уединиться или просто выпить вина. Некоторых, находившихся слишком близко от воды, я даже перетащил подальше от берега, чтобы волнение моря, способное теперь начаться в любой момент, не привело к очередной трагедии. Дойдя до конца Первого городского пляжа, я поднялся на набережную и уже ощущая настоятельную необходимость в отдыхе, направился в сторону дома. По дороге я снова зашел в магазин, где прихватил с собой пузатую бутылку сладкого одесского шампанского, которая и сделала обратную дорогу совершенно незаметной.

Глава 21. Феодосия (продолжение).

Признаюсь, я не очень хорошо помню свою первую феодосийскую ночь. Сказались и утомление от поездки, и радость от ее завершения, и общая эйфория, и вино, выпитое практически на голодный желудок. По крайней мере, у меня создалось ощущение, что стоило мне прийти к себе в номер и лечь на кровать, как в мозгу словно щелкнул невидимый выключатель, и утро наступило в один момент, оставив время сна за пределами памяти. Уже светило яркое солнце, свежий ветерок развевал оконные занавески, а откуда-то издалека слышался крик горлицы, разом приведший меня в чувство. На какой-то момент я даже решил, что проспал нечто важное, но вид Маши, спящей рядом, заставил меня успокоиться. Впрочем «успокоиться» это не совсем то слово, подходящее для данной ситуации – горлица по-прежнему не умолкала, а через минуту к ней присоединилась и другая, что заставило меня окончательно проснуться и встать с кровати. Необходимо было начинать действовать, чтобы не попасть в неприятную ситуацию, винить в возникновении которой пришлось бы только себя. У меня уже был готов примерный план, и я хотел реализовать его немедленно, чтобы потом оставалось просто ждать развития событий.

Но какая может быть работа без хорошего питания?! Во дворе росло несколько абрикосовых деревьев, черешня, слива, различные овощи, но сейчас мне было не до сбора урожая, хотя кое на что из этого я уже успел положить свой взгляд. Осмотрев собственные продуктовые запасы, я выбрал любимую брауншвейгскую колбасу, сухое картофельное пюре, банку осетровой икры и консервированные половинки персика в легком сиропе. Заведя один из генераторов, я быстро вскипятил чайник и, удобно усевшись во дворе, с удовольствием стал завтракать в тени виноградника. Несколько раз я замечал маленьких бабочек и шмеля, прилетевших на цветник в поисках нектара и пыльцы, но других насекомых, обычно досаждающих человеку в здешних местах, видно не было. Наблюдая за их перемещениями, я подумал о том, что грозит миру в случае бесконтрольного распространения проснувшихся мух, пищей для которых могут служить любые органические останки, но потом справедливо решил, что природа разберется с этой проблемой и без моего участия.

Расправившись с завтраком, я решительно встал из-за стола. Наступало время действовать, и в самую первую очередь следовало спрятать деньги и золото. Надеяться мне было не на кого, и самым простым способом, известным с незапамятных времен, было закопать свое богатство. Как вы помните, я еще до поездки разделил его на четыре части, и сейчас предстояло определить надежные места, пригодные для моей цели. Собственно, требования к тайнику были не столь велики: выбранное место не должно было выделяться на общем фоне, доступ к нему затруднен, а также я должен быть уверен, что никому не придет в голову вести возле него какие-нибудь работы. Хорошо зная Феодосию и окрестности, я сразу наметил несколько мест для закладки тайников, а затем, действуя методом исключения, остановился на трех из них, самых удачных.

Во избежание ненужных домыслов я воздержусь от подробностей проведенной операции, и остановлюсь лишь на общих фактах. Во-первых, деньги были поделены мной еще раз, в неравных долях, причем при себе я оставил лишь пять миллионов рублей, триста тысяч долларов и несколько слитков золота. Остальное было надежно упаковано и закопано на метровой глубине в западной части города, ближе к склонам Тепе-Оба. Я специально не стал разводить тайники далеко друг от друга, устроив все таким образом, что найдя любой из них, я всегда смогу сориентироваться по определенным приметам и найти следующий. Не скажу, что мне легко далась эта работа – каменистая почва очень сложна для обработки. Я справился с задачей только к пяти часам вечера, но мои усилия были не напрасны – дело того стоило. Примерно таким же образом я намеревался поступить и с захваченным оружием, но после небольших раздумий решил повременить. Сделать это никогда не поздно, а вот лишиться единственной защиты при столь неоднозначных обстоятельствах, было просто глупо.