Текст книги "Секреты и сокровища"

Автор книги: Макс Фрай

Соавторы: авторов Коллектив
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Ольга Гребнева
Наши звонкие дать имена

Поросенок по имени Маленькая Свинья думает: еще только шестой месяц от Рождества Христова – а значит, полжизни впереди.

Он собирает рюкзачок и отправляется в путь сквозь сумрачный лес.

Он становится известным среди свиней путешественником, заново открывает горизонты и континенты, переосмысливает смыслы и переоценивает ценности, а одну особенно симпатичную звезду на границе видимости даже называет своим именем – что, прямо скажем, звучит довольно глупо, зато стоит всего двести долларов.

Звезда по имени Маленькая Свинья чувствует себя в последнее время не очень – у нее появились темные пятна на левом боку, обвис один из любимых протуберанцев и гало теперь какое-то несимметричное. Звезда недовольно косится на поросенка и думает: будь у нее такое имя от рождения, а не в результате нелепой случайности, она, пожалуй, не стала бы ждать следующего светлого праздничка, чтобы закатить глаза и взять в рот яблоко.

Обитатели восемнадцатой от Маленькой Свиньи планеты думают, когда находят время подумать: что-то странно стало выглядеть наше солнце. И что это у него, прости господи, во рту?

Линор Горалик
Таша

Ксении Маренниковой

1.

Что-то желтое вдруг брызнуло из гусеницы и немножко попало Таше на ботинок, и Таша, высунув язык от восхищения и вывернувшись всем телом, чтобы подол маминого пальто не мешал смотреть, наблюдала, как зеленоватое тельце с пухом многочисленных ножек пытается двигаться, отползать, бежать, а неизвестная Таше птица смотрит на него внимательно-внимательно и чего-то ждет, но тут мама переступила с ноги на ногу, неизвестная птица резко повернула головку, и Таша в досаде пнула маму в бок, чтобы та не двигалась, но мама никак не прореагировала и вообще не обращала внимания на Ташу, а только до боли сжимала ее ладошку, и Таша время от времени пыталась вырваться, а мама говорила Лене: «Я вообще не знаю, что ту сказать. Я просто не понимаю, что тут сказать», а Лена плакала, и поначалу Таше было очень интересно на это смотреть, но потом надоело, потому что появилась зеленоватая гусеница и неизвестная птица, и Таша почти висела на маминой руке, чтобы ничего не пропустить, а неизвестная птица еще раз тюкнула гусеницу быстрым движением, которое Таше не удалось даже толком разглядеть, и гусеница почти разделилась пополам, теперь одна половина висела на ниточке, а другая все еще брыкалась, Таша попыталась двумя руками развернуть маму, чтобы было удобнее, но мама говорила с Леной, и у нее был такой голос, которого Таша всегда боялась и который всегда ненавидела, этот голос значил, что мама пытается не кричать, и она действительно не кричала, а только говорила: «Я не знаю, что тут сказать. Тут вообще невообразимо что-то сказать», а Лена всхилывала и говорила: «Я не знаю, что на меня нашло, простите, я не знаю, что на меня нашло», а мама, задыхаясь, говорила: «Я не знаю, что тут сказать. Вас уволить… Я потребую, чтобы вас уволили», но Лена сказала, что она уже сам уволилась и больше никогда-никогда в этом детском саду не появится, и еще что-то, но тут неизвестная птица вдруг сделала головой длинное движение, и обе половины гусеницы повисли у нее в пасти, а в следующую секунду неизвестная птица уже взлетела, и Таша, проводив ее жадным взглядом, вдруг почувствовала, что очень голодна, и заканючила: «Мама! Я хочу домой! Мама! Я хочу домой!» и свободной рукой вцепилась в мамино пальто, но мама только дернулась и глухо сказала: «Вам же всего семнадцать лет! Ничего себе стажерка! Как вы думали, что вы можете… что вы вообще могли помыслить сбежать с чужим ребенком!?», и Лена вдруг издала какой-то длинный писклявый звук, как раненый котенок, и Таша посмотрела на нее с интересом, а Лена, кривясь лицом, тоненько сказала «Просто я чувствовала, ч… что она… что она должна быть моей дочкой, понимаете? Мо… моей дочкой!!», – но тут в животе у Таши забурчало, она запрыгала от нетерпения, вцепившись в мамино пальто, и они наконец пошли домой.

2.

Потом они нарисовали бабочку, потом кораблик, а на правой руке нарисовали саму Ташу: короткие волосы, маленький нос и любимые штаны с карманами на коленях, а потом мама подмазала еще несколько прыщей, на которые не попали их рисунки, и Таша с удовольствием рассматривала зеленые картинки у себя на животе, и на руках, и на ногах, и даже постаралась вывернуться, чтобы посмотреть на попу, но тут мама завернула ее в халат, и они договорились, что теперь каждый вечер будут подрисовывать эти картинки и даже рисовать новые и что ветрянка – это, оказывается, очень даже весело, и мама взяла Ташу на руки и понесла в кровать, а Таша, мягко покачиваясь у мамы на руках, стала почти засыпать, и вдруг ей представился большой сладкий пирог, не конфета, и не шоколадка, и не пирожное, а именно пирог, мягкий-мягкий и вкусный-вкусный, и Таша даже зачавкала от мыслей о пироге и открыла глаза; перед глазами у нее качалась и плыла мамина шея, Таша смотрела на то место, где шея у мамы переходила в плечо и любовалась этой красивой, белой, мягкой шеей и тут вдруг поняла, что ей очень хочется впиться в эту шею зубами, мысль была ужасная, но Таша быстро закрыла глаза и с наслаждением сделала это, – вцепилась зубами в белую припухлость у самого маминого плеча, мама закричала и уронила ее на пол, Таша очень больно грохнулась коленкой и страшно заревела, а мама опять подхватила ее и прижала к себе, и Таша стала изо всех сил цепляться руками за ее шею и быстро-быстро целовать маму студа, где виднелись оставленные зубами маленькие красные полукружия.

3.

Одну девочку Таша успела побить в первый же день, а с другой зато подружиться, и та показала ей засосы от кардиограммы, а Таша важно сказала, что у нее «осложнение» и «неподтвержденное подозрение» и еще по слогам выговорила слово «ди-ба-гнос-ти-ка», и они по-настоящему зауважали друг друга, а после процедур эта девочка, Маша, повела Ташу показывать санаторий, в котором Таше предстояло проевсти все лето, и особенно предупреждать ее насчет мальчишек, потому что были такие, которые хорошо себя чувствовали и задирались, а иногда подглядывали за девочками в процедурной через верхнее окно, свесившись с крыши, или даже забегали в девчачью спальню ночью и кричали: пожар! пожар! – чтобы все повскакивали из-под одеяла голые, и Таша подумала, что пусть-ка кто-нибудь попробует крикнуть: «Пожар», уж мы на него посмотрим, и потом, в тихий час, не спала, а поглядывала по сторонам сквозь полузакрытые веки, но в этот день ничего не произошло, зато ночью Маша растолкала ее и сказала: «Тссс!» – и они крадучись побежали по коридору, мимо комнаты нянечек, в туалет, где, к Ташиному изумлению, уже было человек пять, девочке и мальчиков, и та девочка Алена, которую Таша успела поколотить, но сейчас они не ссорились, потому что Таша чувствовала, что происходит что-то важное, тайна, и ее позвали, потому что она теперь будет своей, и она приготовилась рассказывать страшные истории или по очереди снимать трусы или играть в «труп», но тут появились еще двое ребят, они волокли за собой маленького мальчика в очках, Таша видела его за обедом, он плохо кушал и нянечка говорила ему: «Не будешь есть – никогда не выздоровеешь, загнешься маленьким!», поэтому Таша сразу почувствовала к этому мальчику особый интерес, а сейчас он упирался, а ребята подволокли его к одному унитазу и сказали, чтобы он снимал штаны и писал, а то они ему дадут как следует, и Маша зашептала Таше в ухо, что этот мальчик никогда не писает с другими мальчишками, а всегда запирается и писает в кабинке, и они думают, что у него на самом деле писька, как у девочки, но мальчик ревел, и тогда ребята сами стащили с него штаны и трусы, и все жадно уставились, Таша вытянула шею, но у мальчика была писька, как у всех мальчиков, и тогда один большой мальчик спросил: «Ты почему не писаешь при нас?», а этот, хоть и ревел уже вовсю, сказал: иди к черту, не хочу и все, и тогда мальчики встали вокруг него в круг и стали давать ему подзатыльники и громко шептать: пи-сай! пи-сай! а девочки выглядывали из-за их спин, и тогда мальчик закричал: хорошо, хорошо, отвалите все! – и они расступились, а у мальчика ничего не получалось, он покраснел и напрягся, стал кривиться на бок и вдруг издал какой-то сдавленный писк и пустил, наконец, тонкую струйку, ярко окрашенную красным, и все время, пока она текла, он скрючивался и скрючивался влево, а потом еще долго не разгибался и стоял скрючившись, красный, с закрытыми глазами, с соплями под носом и весь в слезах, и тогда они быстро стали расходиться, а на следующий день Таша и Маша решали, что делать: начать дружить с этим удивительным мальчиком или пересесть от него подальше, но тут всех позвали рисовать.

4.

Таша подвела Барби поближе к плюшевой собачке и сказала: «Мммммуа-ммммуа-ммммуа!», потому что Барби с собачкой начали целоваться, а потом собачка сказала: «Ну и продолжай жить с мамой!», развернулась и ушла странным виляющим путем, потому что ноги взрослых очень мешали игравшей по столом Таше, она толкнула мужской ботинок, но он не сдвинулся с места, зато мамины ноги вдруг исчезли и захлопали тапочками, и Таша решила, что под освободившимся маминым стулом будет собачкин домик, а Барби заплакала: «Уууууу! Ууууу!», а потом дала сама себе по щеке (это было трудно, руки у Барби сгибались только немножко, поэтому пощечину пришлось организовать самой Таше) и сказала: «Дура! Дура! А ну возьми себя в руки и не реви!», но тут мама села на место, Таша стала вытаскивать собачку из-за ее ног, и мама, заглянув под стол, сказала: «Таша, а ну к себе!» – но не погнала ее, и Таша продолжала сидеть внизу, играя шнурками на мужских ботинках, пока мужчина не спрятал ноги под табуретку и не сказал: «Я пойду, мне пора, я еще должен заехать, там, кое-куда…», и мама торопливо ответила: «Да-да, конечно», – и еще: «Спасибо, что заехал», и «Привет Наталье», и «Надо как-нибудь увидеться всем вместе», голос у мамы был какой-то странный, а потом обе пары ног исчезли, Таша снова поставила собачку под мамин стул, но игра надоела ей, она вылезла из-под стола, покинув тапочки, и пошлепала босиком в коридор, где Игорь мялся у двери, а мама никак не могла справиться с ключом и все время отворачивалась, а потом дверь хлопнула, Таша побежала к себе и понесла маме книжку, чтобы почитать, но мама сидела в ванной и не выходила, Таша слышала, как льется вода и как мама вдруг шлепает себя по щеке и говорит: «Дура, не вой! Не вой, идиотка!», и тогда Таша взяла Барби, плотно намотала ее волосы себе на палец и села под дверь ванной – ждать.

5.

Сначала с Бизякой было очень хорошо, но со временем стало плохо, потому что Бизяка все знала, а значит, могла все рассказать маме и вообще постепенно стала пугать Ташу, потому что она была очень злой, все время заставляла Ташу делать дурацкие вещи, а если Таше самой хотелось сделать что-нибудь плохое, Бизяка говорила: ну давай, давай, а то я расскажу маме про почирканную карандашами скатерть и про то, что ты лазила в ее ящик, и Таша чувствовала какую-то дурацкую лихость и делала что-нибудь специально, – например, сбросила с подоконника мамин кактус и потом специально терла глаза и делала вид, что он упал случайно, и мама даже говорила ей, чтобы она не расстраивалась, и ей было стыдно, но и очень здорово одновременно, а Бизяка говорила ей, как капитан в мультике: «Так держать!» – и поэтому Таша уже не знала, что делать с Бизякой, потому что сначала придумала ее сама, когда поломала слона с барабаном и воспитательница спросила, глядя на Ташу: «Кто это сделал?» – и Таша быстро выпалило первое пришедшее в голову слово: «Бизяка!», и с этого момента Бизяка стала все расти и расти, и мама, услышав «Бизяка!» два дня спустя, посмотрела на Ташу огорченно и сказала: ну что ж, надо поменять все замки и укрепить двери, чтобы такая плохая Бизяка не могла больше пролезть к нам в дом. Но двери не поменяли, Бизяка порвала мамин чулок и отрезала волосы у куклы Камиллы, мама качала головой, а Таша ночью представляла себе Бизяку: коричневую, вязкую, круглую, с мелкими острыми зубами и отвратительной улыбкой и пыталась сказать себе, что никакой Бизяки нет, она, Таша, сама ее придумала, но это получалось все хуже и хуже, и Таша клялась себе прямо с утра и навсегда вести себя очень-очень хорошо, но утром мама обнаружила, что вчера кто-то нарисовал фломастером на кафеле в ванной и спросила, как это случилось, и Таша хотела признаться и даже начала говорить: «Это сделала…» – но тут что-то случилось у нее внутри и она зажмурилась и почти крикнула: «Бизяка!!», и тут мама уперла руки в бока и строго сказала: извини, Таша, но я звонила Бизяке, вчера она весь день сидела дома и просила сказать тебе, что она знает, кто виноват на самом деле, и тут от ужаса Таша села на пол и аж задохнулась.

6.

Мама сидела на песке, на носу у нее была смешная бумажка, на голове – шляпа, а под шляпой – очки, и Таше очень нравилась такая мама, она была совсем непохожа на домашнюю маму, и Таша закапывала мамину ногу в песок, а потом аккуратно откапывала, обводя пальчиком один мамин палец за другим, и сквозь песок постепенно проступал красивый блестящий лак, а мама как будто не замечала Ташу, и в какой-то момент Таша подергала маму за палец, но мама все равно не посмотрела на нее, а только откинулась еще сильнее назад, так, что на коричневом животе появилась складочка, Таша наступила маме на ногу, но мама только отодвинула ногу, и тогда Таша подбежала к воде и закричала: «Мама, смотри, я иду в воду одна!» – но мама все равно не ответила, Таша, разозлившись, набрала в руку гальки, подбежала к маме, положила одну гальку в рот и плюнула, попав маме в плечо, и вдруг мама сказала: «О Господи, опять ты! Что тебе от меня надо?» – а Таша сказала: «Чтобы ты была со мной!» – а мама сказала: «Не мучай меня, ну не мучай, ради бога!» – а Таша сказала: «Я не хочу тебя мучить! Я тебя люблю!» – а мама, отодвигаясь все дальше, почти кричала: уходи! – а Таша старалась подойти к ней поближе, но мама отпихивала ее ногой, и тогда Таша спросила: «Скажи мне, почему ты все-таки не родила меня?» – и мама побелела, а Таша спросила: «Потому что ты меня не любишь?»

«Нет, – сказала мама хрипло, – потому что папа тебя не любит». Таша молчала, и мама сказала тем же севшим голосом: «Ради бога, уйди уже. Оставь меня. Не приходи», – и тогда Таша подошла на шаг вперед, и еще на шаг, и с каждым шагом запихивала себе в рот еще один камушек, и еще, и еще, и мама снова прохрипела: «Уйди!» – а Таша, глядя на нее светлыми глазами в золотых ресницах, сказала:

– Ну ув нет. Ну ув нет.

Н. Крайнер

В старости я буду жить, скорее всего, в одиночестве. Характер не тот, чтобы с кем-то уживаться. Стану жить в маленькой квартирке, с плохо поклеенными обоями и огромными щелями в балконной двери. И у меня будут три кошки, черная, белая и рыжая. Кошки будут постоянно драться, а я буду смотреть и радоваться тому, что они, в отличие от меня, живые и здоровые. Умиляться буду, вытирать слезы платочком. По улице стану перемещаться короткими перебежками, считая окружающий мир непонятным и враждебным. Других старушек, которые собираются у подъездов на лавочках, буду принимать за какую-то странную, непонятную мне форму жизни и потому буду их чураться. Впрочем, они станут отвечать мне взаимностью. Денег у меня будет мало (не бывает их у меня много, в принципе), и почти все они будут уходить на еду кошкам. Поэтому кошки у меня будут пушистые и откормленные, а я – совсем наоборот (давно мечтаю похудеть, в общем-то). Врачи к тому времени запретят мне пить кофе с кофеином, а кофе без него будет для меня слишком дорогим. Но я все равно раз в неделю стану варить себе настоящий, хотя не очень крепкий кофе, наливать его в маленькую, не больше наперстка чашку, и выпивать. И долго потом прислушиваться к ощущениям, не прихватит ли сердце. И, может быть, раз в месяц стану позволять себе одну сигарету. В такие моменты мне будет совсем грустно, но грустные мысли я буду себе позволять только по вторникам. Еще у меня будет паззл на четыре тысячи кусков с картиной Босха, его я куплю себе заранее. И каждый день, нацепив на нос очки (еще пара лет с моим монитором, и это неизбежно) и близоруко щурясь, буду его складывать. Недолго, по часу где-то, чтобы глаза не уставали. А потом смотреть кино. К тому времени, надеюсь, я не впаду в маразм и не разучусь пользоваться всякой техникой. Коллекцию фильмов я тоже соберу заранее, разумеется. Иногда, по праздникам, мне будут звонить дети и внуки, а я каждый раз стану удивляться тому, что они у меня есть и думать, что люди, наверное, просто ошиблись номером. Еще в старости мне снова захочется писать руками, я заведу себе настоящую чернильную ручку и много белых листов бумаги и буду писать, по вечерам, при свете настольной лампы. Писать что-нибудь очень длинное, может быть, про себя, но скорее всего, про кого-нибудь еще. А потом настанет день, когда паззл соберется, а из всей коллекции останется посмотреть только один фильм. Я думаю, что это будет «Достучаться до небес». А может и нет. Вкусы со временем меняются. Но скорее всего, все же он. Я его поставлю, сварю кофе или, может, найду спрятанную в шкаф лет 15 назад бутылку текилы, и стану смотреть. А когда фильм закончится, я умру. Просто и без затей. Тело мое тут же развалится на множество маленьких букв, а душа воспарит, потом спустится обратно и вселится в одну из моих кошек, скорее всего, в рыжую. Кошки аккуратно соберут все буквы и отнесут их туда, где будут лежать бумажки с недописанным, к примеру, романом (да, на роман я раньше, чем в старости не сподвигнусь). Буквы тут же займут отведенные им места, и роман этот окажется законченным. Только его вряд ли где опубликуют. Люди, которые придут в эту квартиру, чтобы забрать ее себе, вряд ли обратят внимания на мои каракули. А даже если обратят, ни одно издательство не сможет прочесть, что там написано (у меня и сейчас-то почерк ужасный, а с возрастом будет только хуже). Так что роман мой выкинут или сожгут. А кошки, как только кто-нибудь откроет дверь, уйдут, чтобы гулять самим по себе. Ведь кошек именно для этого и придумали. Они не пропадут, у меня будут очень умные кошки. Даже та, которая рыжая.

ОБ АВТОРАХ

Виталий Авдеев

Я родился и провел большую часть жизни в Алма-Ате, хотя в детстве и помотался по Союзу – отец у меня было военный. Два года назад уехал в Канаду, теперь живу в провинции Саскачеван в городе Риджайна.

По образованию я физик-теоретик, по профессии – программист. А сказки пишу для собственного удовольствия.

Лора Белоиван

Родилась в Северном Казахстане, потом приехала во Владивосток с единственной целью: на работу в пароходство и посмотреть мир. И пять лет очень внимательно на него смотрела. Потом дважды не закончила университет, зато побыла журналистом, стала художником и начала писать рассказы. Сейчас вместе с мужем-ветеринаром работает над созданием во Владивостоке первого в России реабилитационного центра для раненых тюленей.

Анна Болотова

Писать начала по недосмотру родителей. Понравилось. Было приятно смотреть, как движется рука, детская ладонь шершаво трется о белое, грызть ручку, ковыряться стрежнем в ухе, щекотливо шебурша по барабанной перепонке.

… Меня беспокоит быстротечность молодости, отсутствие горячей воды, наличие тараканов, долгая зима в этих широтах, диссертационные документы и мозоль на большом пальце левой ноги.

И звездное небо над головой.

И библейский город Капернаум.

П. Бормор

Он же Петр Борисович Мордкович. Родился в городе Москве, где и прожил почти 20 лет, пока не эмигрировал в Израиль. Высокий брюнет, ювелир, недобрый сказочник. Женат; кроме того имеются двое детей и попугай. Публиковался во втором и третьем сборниках «Русские инородные сказки» («Амфора», СПб).

Грант Бородин

Живет в Новосибирске. Играл (а возможно до сих пор играет) на бас-гитаре в группе «Кстати да». Некоторые рассказы Гранта Бородина были опубликованы в сборниках «Прозак» и «Русские инородные сказки – 1».

Этим достоверные сведения о деяниях Гранта Бородина исчерпываются.

Ксения Букша

Родилась 6 апреля 1983 года. Живу в Петербурге, окончила экономический факультет университета. Днём считаю чужие деньги, смотрю рекламу и звоню по телефону. Ночью пишу беллетристику.

Публикации:

Алёнка-партизанка. Амфора, 2003

Дом, который построим мы. Амфора, 2004

Inside out. ЭКСМО, 2005

Рустам Гаджиев

Самый мучительный из жанров – рассказывать, чем я являюсь. Небогатое чувство юмора куда-то испаряется, и я растеряно бегаю, словно бы от консервной банки, привязанной к хвосту. В такие моменты понимаешь, что благополучно научился двигаться в ритм, да и стук за спиной больше не мешает. Свои улицы, своя банка, свои блохи.

А что, по-моему, для бродячей собаки отлично написанная автобиография.

Линор Горалик

Прозаик, эссеист, журналист, переводчик. Родилась в 1975 году, в Днепропетровске, в 1989 году переехала жить в Израиль, в 2000 – из Израиля в Москву, где и живет по сей день. Образование – Беэр-Шевский универсистет, Computer Science. Занималась программированием, преподаванием, разработкой дидактических материалов, бизнесом. Проза публиковалась в нескольких альманахах, сборниках, онлайн-изданиях. Автор нескольких книг прозы, в том числе роман «Нет» в соавторстве с Сергеем Кузнецовым (Амфора, 2004 г.) и роман «Половина неба» в соавторстве со Станиславом Львовским (Иностранка, 2004 г.), переводов, публицистики, а также ряда художественных выставок и других проектов.

Ольга Гребнева

Родилась на одном из островов в дельте Невы. В детстве мечтала стать летчиком или писателем. В летчики не взяли.

Живет в себе, наружу выходит редко.

Сергей Гришунин

Родился в 1966 году в городе Ленинграде. Там же и вырос. Теперь живет в Петербурге. По окончании средней пожарной школы обучался в ряде высших учебных заведений негуманитарного профиля. В настоящий момент ведёт активные изыскания в области текущего времени и окружающего пространства. Некоторые сказки и рассказы были опубликованы в сборниках «Русские инородные сказки» и «ПрозаК» («Амфора», СПб).

Дмитрий Дейч

Родился в 1969 году. Живет в Израиле. Публиковался по-русски в журналах «Солнечное Сплетение» (Иерусалим), «Двоеточие» (Иерусалим), «Многоточие» (Донецк), альманахе «Симург» (Иерусалим), антологиях «Прозак», «Русские инородные сказки – 2 и 3» («Амфора»), «Очень короткие тексты» («НЛО»). На иврите – в журналах «Скорпион» (Тель Авив), «66» (Иерусалим). По-голландски в журнале «Solo». По-немецки – в журналах «Literatur-Caf?», «Orbis Linguarum». По-английски – в журнале «The Art Bin Magazine».

Фекла Дюссельдорфф

Автору 29 лет, которые были украшены разнообразными деяниями, по большей части – интеллектуального характера; в последнее время к этим разнообразным прибавилось сочинительство коротких текстов, которые размножаются в интернет-блогах. Сказка «Яблокитай» была опубликована в сборнике «Русские инородные сказки-3»; некоторые другие тексты публиковались в самых разных периодических изданиях. Самые удивительные места публикаций с точки зрения автора – Лос-Анджелесская газета на русском языке, глянцевый рекламный буклет, и газета под названием «Жизнь оккультиста». В юности за автором замечены малозначительные работы по английской геральдике и юриспруденции. Сам автор к оккультизму не склонен, увлекается раскраской интерьеров в подозрительные цвета и катанием на сноуборде с окружающих его действительность горных круч. В свободное от всего вышеперечисленное время достает деньги из воздуха и складывает кроликов в шляпы. Проживает при этом, ни много ни мало, в городе Алматы.

Наталья Иванова

33 года, художник, живет в Великом Новгороде. Раздаёт полезные и бесполезные советы в женских журналах, ведёт кулинарную колонку одного из интернет-изданий.

Алексей Карташов

Родился в Магадане, жил в Москве, а теперь – в Бостоне, США. Биолог, математик, занимаюсь медицинскими исследованиями.

Президент компании «Carpincho Biostatistics».

Библиография представляет собой длинный список научных публикаций в российских, американских и британских журналах.

Дмитрий Ким

Мне 33 года, я живу в Москве, родился в Подмосковье, кое-где учился, но ничего не закончил, был немножко хипьём, программировал, сисадминил, в настоящее время self-employed на ниве вебсайтостроительства.

Владимир Коробов

Окончил среднюю школу № 5 в Вильнюсе и философский факультет МГУ (1979). Доктор философии. Работал корреспондентом газеты «Советская Литва», сторожем на стадионе «Динамо», грузчиком в партшколе, заместителем директора Литовского института исследований буддизма; в настоящее время занимается переводом буддистских текстов, анализом и интерпретацией учения о праджняпарамите, махаянских терминов (трикая и, в частности, дхармакая, бодхичитта и др.) В свободное от интерпретации и анализа время, не приходя в сознание, преподает историю философии в высшей школе предпринимательства Даугвилене и тибетский язык в Вильнюсском Государственном Университете.

Сергей Кошкин

Родился в 1974 году в городе Новочеркасске. Живет в Ростове-на-Дону. Некоторые рассказы Сергея Кошкина были опубликованы в сборнике «Русские инородные сказки-3» («Амфора», СПб)

Н. Крайнер

Существование Н. Крайнер наукой не доказано. Впрочем, и не опровергнуто. Наука вообще не интересуется Н. Крайнер. Н. Крайнер отвечает науке полной взаимностью. Жить это обстоятельство не мешает. Тексты писать – тоже. Таким образом, исключив всякий научный подход, Н. Крайнер все же умудряется собирать из слов кусочки реальностей. Наука же как-то обходится без термина «Н. Крайнер». Подобный компромисс, как мне кажется, способствует скорейшему наступлению мировой гармонии. Что не может не радовать.

Эли Курант

Дрессировщик, ювелир, парашютист, талмудист, гемолог-любитель, энолог-большой любитель, преподаватель украинского и других языков, инструктор скалолазного спорта, софист, раскольник, картёжник, некогда снайпер. Ныне – раввин долины Ниагары. Любимое занятие – не думать о Вечном.

Ольга Лукас

Живёт и работает дома. Дом когда-то был в Питере, а теперь – в Москве. Зарабатываю деньги, читая чужие книжки, а в свободное время пишу свои. Предпринимала попытки писать чужие книжки. Не понравилось.

Псевдоним похитила у героя Хулио Кортасара, некоего Лукаса, а поскольку доброму вору всё впору, то этот самый Лукас вытеснил из обращения настоящее имя. Из-за этого иногда случается путаница в бухгалтериях различных изданий: деньги выписаны на Лукаса, а получать их пришла какая-то посторонняя тётка.

Полный список публикаций восстановить не представляется возможным из-за преступного безразличия автора к уже опубликованным текстам.

Лея Любомирская

Сперва жила в Алма-Ате, потом в Домодедове под Москвой, но однажды меня занесло в Португалию.

С тех пор по месту прописки меня никто не видел. Вышло так, что я влюбилась в Лиссабон, а Лиссабон ответил мне взаимностью. С тех пор мы живем вместе, красим цветы во все оттенки красного, запускаем в фиолетовое небо белых чаек, досаливаем по вкусу терпкий океанский ветер, пугаем страшными звуками туристов с блестящими пуговичными глазами, а по вечерам обрываем старые афиши со столбов, гоняем по газонам сухие листья или сидим на набережной и болтаем ногами в темной непрозрачной воде. Сказки мы, в общем, тоже пишем вместе – Лиссабон навевает, а я записываю.

Самая первая сказка вышла в журнале «Реальность фантастики», а целая куча вторых – в сборнике «Русские инородные сказки-3» («Амфора», СПб).

Феликс Максимов

Родился в 1976 году, в Москве. Окончил ВГИК, сценарный факультет, работаю не по специальности, перевожу с французского; сейчас – секретарь в дизайнерском бюро.

Алмат Малатов

Мне тридцать лет, и не исключено, что скоро будет тридцать один. У меня рост за метр девяносто, глаза цвета голодной жабы и мерзкий характер. Во мне еврейские, французские и казахские крови. Вид у меня экзотический и злобный, особенно по утрам. Когда-то я закончил мед институт, и знаю, как найти ваш мозг. Я работал санитаром, медсестрой, моделью, мальчиком по вызову, поваром, врачом, менеджером по персоналу и коммерческим директором. Жил в Кишиневе, Калининграде и Питере. Теперь – в Москве.

Марат Марцион

Не смог придумать, что рассказать о себе, и попросил свою девушку сделать это за меня. Девушка на всякий случай напомнила, что я живу в Петербурге, а потом добавила, что я – самый умный, самый красивый и вообще лучше всех. Но ушами шевелить, в отличие от нее, не умею.

Иван Матвеев

Родился в 1981 году в Ленинграде; в 2003 году закончил факультет менеджмента СПбГУ. Первый свой рассказ опубликовал в Интернете, оформив его как один из текстов «Библиотеки Мошкова». Придумал звучное иностранное имя для «автора», а себя выдавал за переводчика. Рассказ читателям очень понравился, зато «перевод» единодушно был признан плохим.

С тех пор кое-что изменилось. Рассказы Ивана Матвеева публиковались в сборниках «Книга врак» и «Русские инородные сказки» («Амфора», СПб), а его первый роман «Наемники» вышел в издательстве АСТ. На досуге он учит уму-разуму студентов все того же факультета менеджмента и пишет диссертацию, предпринимая титанические усилия сделать скучным хотя бы этот текст.

Ольга Морозова

В разное время бывала психологом, журналистом, рекламщиком. Была и остается Мерцаной. В 2005 году опубликовала цикл рассказов в антологии «Русские инородные сказки-3».

Елена Некрасова

В детстве мечтала стать балериной, но оказалась слишком длинной.

Потом ходила в драмкружок, но приличных ролей не давали, потому что не выговаривала букву «р».

Когда выучилась букве «р», захотела изучать животных. Поступила в Университет и даже получила диплом биолога, но он не пригодился. Потому что к тому времени я уже писала маслом картины. А другие люди их покупали, так что на жизнь хватало. Так продолжалось почти десять лет и, разумеется, надоело.

Потом я выучилась на кинорежиссера, чтобы снимать кино. Но вместо этого поставила спектакль и два года занималась театром.

Потом снимала документальные фильмы, а до «большого кино» так не и дошло. Денег не давали. Потом наконец дали, но сразу же забрали назад, потом обещали вернуть, но передумали, потом перенесли на следующий год, потом предложили гораздо меньше, зато сразу…

Но я уже придумала быть писателем.

А. Нуне

Закончила факультет психологии МГУ, живет в Берлине. Роман А. Нуне "После запятой" вышел в издательстве НЛО в 2001 году.

Виктория Райхер

Родилась в Москве, с 16 лет живу в Израиле. По специальности и образованию – психодраматист, занимаюсь индивидуальной и групповой психотерапией. В течение многих лет пишу всё, что пишется; в последние три года это в основном проза, рассказы. Рассказы публиковались в сборниках «ПрозаК», «Русские инородные сказки» (1, 2, 3), «Антология израильского юмора», выходят в периодике в разных странах.