Текст книги "Кофейная книга"
Автор книги: Макс Фрай
Соавторы: Алекс Гарридо,Алексей Толкачев,Елена Касьян,Алексей Карташов,Юлия Боровинская,Марина Воробьева,Евгения Горац,Оксана Санжарова,Лея Любомирская,Марина Богданова
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Проезжая мимо павильона, он успел заметить, как за огромными окнами стоят десятки скульптур. Полуодетые, не совсем законченные, но уже вполне живые, они тянули к нему руки. Он резко нажал на газ.
Дон гнал несчастный «крайслер» по какой-то мелкой дороге к хайвею. Стоящие вдоль дорога скульптуры щетинились вслед. Но сейчас ему было не до искусства.
Наконец хлынул ливень, за его ревом не слышно было двигателя, и дворники едва успевали разгребать воду с ветрового стекла. Дон напряженно всматривался в огоньки впереди, притормаживал, чтобы разглядеть указатели на дороге. Однако не это его волновало. Джейн! Он был взрослым и рациональным человеком, но когда думал о Джейн, его мысли начинались путаться. Этот мобильник на столе, и ее упорное молчание, когда он заговаривал о ее работе, и свидания только после девяти вечера… Неужели он сходит с ума? Или он так страстно хотел встретить девушку, похожую на Девушку с Собачкой, что статуя в Парке теперь оживает и приходит к нему на свидания? Но так же не бывает!
Конечно не бывает. Но при одном воспоминании о Парке, о сверкнувших на него глазах Джейн, он чувствовал, как опять, с самого дна души, поднимается липкая волна ужаса.
Скоро просветлело. Дождь прекратился, солнце вспыхнуло за спиной, и в зеркальце Дон увидел полосу ослепительно синего неба. Почти перед самым съездом в Тоннель он вдруг почувствовал, что жутко голоден. Добавьте сюда нервную дрожь, которая его не отпускала всю дорогу. Словом, ощущения мерзостные. Дон съехал с хайвея, следуя указателям, которые привели его в «Эпплбиз». Конечно, как истинный житель Манхэттена, он презирал сетевые рестораны. Но сейчас ему срочно требовалось побыть среди людей, выпить кофе и успокоиться.
Дон сел за столик у окошка и принялся нервно перебирать бутылочки с кетчупом, горчицей и прочими приправами. Чья-то рука, наверное официантки, поставила перед ним пустую чашку. Женский голос спросил:
– Кофе? Чай?
– Кофе.
Дон терпеть не мог кофе «из ведра», но сейчас ему было все равно что пить.
– Ваша официантка сейчас подойдет. – И дама удалилась, оставив ему меню. Он даже не взглянул на нее.
В ожидании официантки Дон успел опустошить кружку.
– Вы готовы заказывать? О! Еще кофе? – Видимо, уже официантка. Ее голос показался ему знакомым. Впрочем, он уже ни в чем не был уверен. Чья-то тонкая рука с кофейником вновь принялась наполнять его кружку. Он поднял глаза…
– Джейн?! – он почти закричал.
Повернулись любопытные головы. Кофе полился на клетчатую скатерть. Джейн дернулась, как будто хотела убежать. Потом остановилась.
Сейчас она не выглядела как Девушка с Собачкой. На ней была темная прямая юбка и белая блузка. Обычная форма официантки. Причем страшно испуганной официантки. Она держала в дрожащей руке кофейник и робко поглядывала на Дона. Похоже, была готова заплакать от страха. Или от чего-то другого? Этого Дон пока не понимал. Он вообще ничего не понимал.
– Джейн? Что ты здесь делаешь?
– Я… здесь… – Она покраснела до корней волос, она покраснела до слез. – Я здесь… – И совсем тихо: – Работаю.
– А где твой мобильник?
Да, конечно, ничего глупее он спросить не мог, даже если бы очень постарался.
Джейн взглянула удивленно, но достала из кармашка фартука мобильник.
– Извини, я пропустила твой звонок, тут сумасшедший дом во время ланча, – она говорила очень тихо, опустив глаза.
– А почему ты никогда не говорила мне, что здесь работаешь? – Дон пытался собрать мысли в кучу.
– Я… боялась тебе сказать, – сбивчиво бормотала Джейн. – Я очень боялась, что ты не захочешь меня видеть. Мы всегда говорили о книгах, о картинах… а я просто официантка… из Мичигана приехала… Ты же никогда не обращал на меня внимания!
Нарушив все правила, Джейн присела на скамейку напротив. Ее глаза были полны слез и страха. И вдруг Дон понял, что она просто до ужаса боится его потерять.
– Боже мой, какая же ты глупая девочка. Неужели ты думаешь, для меня важно, где ты работаешь? – Дон был растроган. И одновременно чувствовал легкость, легкость, легкость! Все, случившееся в Парке, теперь казалось бредом. Просто разыгралось воображение. – Когда это я не обращал на тебя внимания?
– А вот тогда, в «Данте». Я сидела под картиной, а ты на нее всегда смотрел. А на меня не смотрел. – Джейн не удержалась и всхлипнула.
К ним уже направлялась старшая официантка. Дон успокаивающе махнул рукой, мол, все в порядке. Девушка улыбнулась, кивнула и вернулась на свое место.
– И тогда я решила, – Джейн продолжала безудержно каяться, – что тебе нравятся такие, как на картине. А я шью и вяжу… я вообще-то дизайнером одежды хотела стать. А потом запуталась… И сказать тебе боялась. Дизайнер, а работает официанткой…
– Ну какая же ты еще наивная дурочка. – Дон протянул ей салфетку. – Да половина Деревни работает грузчиками и официантами. И при этом собирается стать великими музыкантами или живописцами. Ну, все в порядке? Ты больше не будешь бояться?
– Не-е-ет! – И в подтверждение Джейн с облегчением высморкалась в салфетку.
– А сейчас мы сделаем вот что. Я поговорю с менеджером, чтобы он тебя отпустил. А ты пока сбегай переоденься, и мы поедем с тобой – знаешь куда? – в Парк! Посмотри, какое на улице солнце!
– Подожди минутку… дай мне прийти в себя. – Джейн уже улыбалась сквозь слезы.
Дон кивнул. Он понимал, что это значит – когда приходишь в себя. Может, и он когда-нибудь расскажет ей про свой страх. Потом, не сегодня.
Как купить хороший кофе в Деревне
В тот вечер они долго гуляли по Деревне. Просто брели, взявшись за руки, понемногу привыкая к исчезновению тайны. Дон глазел по сторонам, указывал Джейн то на смешной домик, зажатый с двух сторон меблированными многоэтажками, то на основание дурацкого фонаря, еще со времен Великой депрессии покрытое причудливой мозаикой из битых бутылок. Джейн смеялась, оттаивала, доверительно сжимала его руку. Ни за какие блага на свете Дон не признался бы себе, что за их простодушным весельем кроется горечь разочарования. Тайна ушла, и как бы ни был долог и красив их роман в будущем, наверное, именно сегодня они положили ему конец. Все стало проще и обыденнее вокруг. А как хотелось чуда!
Возможно, именно поэтому Дон решил пригласить Джейн выпить у него в студии кофе – предложение, как ни крути, недвусмысленное. Но она сразу согласилась. Только уточнила:
– Эспрессо?
– Эспрессо лучше пить в «Данте». А я угощу тебя просто кофе без всяких изысков. Без кардамона, корицы или черного перца. Только вода, старая луженая джезва и кофе, но очень хороший кофе. Самый лучший. – Он невольно улыбнулся. И с чего ему показалось, что их отношения уже перевалили через зенит? Все еще только начинается!
– Вот магазин, давай купим зерен, – Джейн указывала на большой магазин. В Деревне тоже есть безликие супермаркеты, залитые ярким мертвым светом, но Дон старался заходить туда как можно реже.
– Нет, хороший кофе надо покупать совсем в другом месте.
И, подхватив Джейн под руку, Дон потащил ее чередой непрямых улиц туда, где на площади крутился огромный куб.
– Куда ты меня ведешь? – Джейн едва поспевала за ним.
– Ты не понимаешь? Я веду тебя на запах!
И правда, запах кофе становился все гуще. Он витал над разноликими домами, над шумной толпой. Он перешибал даже бензиновую вонь.
– Что это? Что это? – Джейн ускоряла шаги, она уже сама стремилась туда, где маленькая площадь свивается пятью углами, чтобы вновь разбежаться лабиринтом улиц.
И, словно не веря своим глазам, Джейн застыла перед распашными, стеклянными с бронзой дверьми. «Пуэрториканский кофе», – сообщала витиеватая надпись, старомодная, как и сами двери.
Золотой свет внутри ласкал ряды огромных джутовых мешков, небрежно распоротых по верхнему шву. Кофейные зерна, такие разные: черные, коричневые, едва тронутые загаром, маслянистые, сухие. Джейн медленно, как потерянная, брела вдоль рядов, читая непривычные, слишком длинные названия. Погружала руки в зерна, пересыпала их с ладони в ладонь. Время, казалось, остановилось. И запах, одуряющий запах кофе – он был такой густой, что его можно было есть ложкой, как сметану.
Дон знал эффект этого магазина. Посетители двигались медленно, словно бы преодолевая вязкий кисель тропической лени, бог весть как поселившейся в центре огромного северного города. Стихали голоса, звуки приглушались. Только слышался неумолчный звон кофейных зерен, которые развеселый испанец щедро сыпал на огромные чаши допотопных весов.
– Ты знаешь, какой кофе выбрать? Тут, наверное, сто сортов! – Джейн все не могла оторваться от мешка со смуглым «гигантским марагоджипи», пересыпая его, зарываясь в него кистями.
– Не сто, а гораздо больше! – Дон снисходительно усмехнулся. – Вот этот, пожалуй, и возьмем. – Он взвесил на ладони пару огромных зерен и вернул их в мешок.
Они медленно двигались вместе с небольшой терпеливой очередью.
– Ну что, покупаем марагоджипи и едем домой? – раздался за спиной Дона резкий женский голос. – Боюсь, мы и так простоим в Тоннеле.
«Ньюджерсийцы», – автоматически подумал Дон без всякого интереса.
– Ты не забыл, что мы пригласили нынче к обеду Двайеров? – меж тем продолжала дама с веселым смешком. – Нам еще надо успеть принять приличный вид.
– Надеюсь, ты не собираешься поить Двайеров марагоджипи, дорогая? Они, пожалуй, испугаются. – Голос ее спутника тоже был ироничный. – А то и вовсе издохнут в страшных корчах с непривычки.
– Ну, Джером, ты что? Двайеры пьют только растворимую бурду. Этот кофе только для нас. – В голосе женщины явственно зазвучала нежность.
– Ну да. Сколько лет прошло с тех пор, как мы с тобой познакомились в этом самом магазине?
– Не смей напоминать мне о моем возрасте!
Дон и Джейн, все это время старательно прислушивавшаяся к разговору за спиной, осторожно оглянулись. Старые хиппи. Тела как у молодых, но по ясным усталым глазам видно, что обоим уже около пятидесяти. Он – с седеющим конским хвостом, в джинсах и в черной футболке с надписью «Звонили из твоей деревни. У них пропал идиот». Она – в длинной юбке психоделической расцветки, в блузке, небрежно стянутой узлом на плоском животе.
– А Деревня все-таки меняется, – грустно сказал мужчина, обводя взглядом толпу в магазине.
Женщина встретилась глазами с Доном, едва заметно улыбнулась.
– В чем-то Деревня остается прежней. Правда, детка? – И она подмигнула Джейн, словно у них теперь появился общий секрет.
Рой Аксенов
Ялдаваоф допил кофе и вздохнул; время было идти за следующей кружкой. Ялдаваоф приподнялся с кресла, но вдруг обессилел и упал обратно. «Дьявол, как мне все надоело», – подумал он.
Сигарет не было.
Громыхнула дверь, и в кабинет ворвался представитель заказчика.
– Ну как тут у вас? – Брови представителя сочились тонкими энергиями, а ноздри слегка раздувались.
– Да все в порядке, – сказал Ялдаваоф, – к субботе будет готово. Вот, смотрите…
Представитель бросил один взгляд на планетарный конструктор и нахмурился:
– Вы что, еще даже за жизнь не брались? Четверг уже!
– Ну почему не брался… Да не беспокойтесь вы, не в первый же раз, у нас все отработано.
– Смотрите, Ялдаваоф, в случае чего я с вас шкуру спущу. Вы мне неустойку по контракту до тепловой смерти мультиверсума выплачивать будете. – Представитель заказчика метнул в Ялдаваофа предупредительную молнию и удалился.
Ялдаваоф вздохнул еще раз, запустил молекулярный композитор и сделал копию генома плодовой мушки.
Вставил из клипборда пару на скорую руку сляпанных надкрыльев и стал думать, что делать с глазами.
– Ялдик, а оно у тебя летает? – раздался из-за спины знакомый голос.
– Нет.
– А зачем ему тогда крылья?
– Господи, шеф! Проект горит! Если я буду все подчищать!.. Пусть будут крылья. Спецам соответствует, и ладно. Может, оно ими противоположный пол подманивать будет. Для спаривания.
– Ты что, опять сделал половое размножение?!
– Да что сразу я! Заказчик просит!
– А, дьявол. Как я не уследил? Ну да ладно… Только, я тебя умоляю, больше не делай задницу органом слуха. И лучше без пения ногами. Не надо этого, не надо. Сроки сроками, а совесть терять нельзя.
Ялдаваоф только пожал плечами. Крылья он адаптировал из жабр.
* * *
Без двадцати двенадцать Ялдаваоф выключил терминал, обесточил все оборудование и стал собираться домой. Куртка никак не желала надеваться, мысли были вялые и вязкие. «У меня жена дома неоттраханная, а я тут сижу как дурак… чертовски хочется жрать, пельмешек бы сейчас… две недели жирафа своего не трогал – такой замечательный жираф! – а кому он на фиг нужен? с такой шеей? А, черт бы все побрал».
За окном было темно и вьюжно.
* * *
Ялдаваоф вел стандартную ознакомительную экскурсию для двух свежевыпеченных приматов. В парадном костюме было жарко и неудобно, приматы раздражали мутными взглядами и бессмысленным выражением рож, неприятно напоминая Ялдаваофу его собственный лик в минуты особо тяжкого бодуна.
– …в общем, вот такие дела, – хмуро закончил лекцию Ялдик. – Да, не жрите вон те фиги. С фигами какая-то фигня получилась, в них лизергиновой кислоты столько, что два сонма ангелов можно прямиком в нирвану отправить.
Приматы гнусно переглянулись.
Ялдаваоф мысленно застонал и заранее попрощался с деловой репутацией. Приглядывать за прямоходящими ему было недосуг – впереди были подписание акта приемки-сдачи и банкет…
Кофе по-программистски
Две чайные ложки кофе с большой горкой на кружку средних размеров, залить крутым кипятком, яростно взболтать, пить залпом, без сахара, молока и прочей девчачьей чуши.
Если у вас нет горячей воды и взять ее негде, не беда. Тогда можно приготовить кофе по-настоящепрограммистски.
Характерными движениями челюсти, щек и языка набрать полный рот слюююнееей. Сунуть в рот чайную ложку молотого кофе. Сморщиться. Пережевывать. Издавать ужасные вопли. Умереть в мучениях.
Юлия Бурмистрова
У Виргинии Министровой был один недостаток.
Она совершенно не понимала намеки.
Бывало, сходит с приятным мужчиной погулять или в ресторан.
А он ее потом до дома провожает.
– Может, я поднимусь на чашечку кофе? – спрашивал мужчина.
– Ой, а у меня совсем нет кофе, и чай закончился утром, – отвечала Виргиния. – Давайте в следующий раз.
Но больше мужчину она не видела.
Зато в следующий раз, гуляя с другим мужчиной, она вспомнила, что дома опять нет кофе, вернее, его всегда нет, потому что она его не пьет.
– А давайте перед тем, как вы меня проводите, зайдем куда-нибудь выпить кофе, – говорила Виргиния. – А то вы потом захотите попить, а у меня дома нет кофе.
Но мужчина почему-то не пошел ее провожать.
А один раз Виргиния все-таки купила кофе, чтобы он был дома, специально для таких случаев.
Но когда они с мужчиной подошли к подъезду, она увидела объявление, что отключили воду.
– Вы знаете, – сказала Виргиния своему спутнику, – у меня есть кофе, но вот – на три дня отключили воду. Может, вы возьмете кофе с собой, мне совсем не жалко, я все равно его не пью.
Крошечный пирог к кофе
Виргиния Министрова не разбиралась в напитках, зато она многое понимала во всевозможных сладостях и готовила их сама. Больше всего Виргиния любила крошечный яблочный пирог, то есть пирог из крошек и яблок.
Этот рецепт Виргиния придумала случайно. Как-то раз, желая испечь другой свой любимый пирог, она подготовила необходимые ингредиенты для теста, но в процессе готовки засмотрелась на происходящее за окном. Надо сказать, что Виргиния любила готовить на подоконнике при открытом окне. Потому что была уверена, что солнце, ветер, пенье птиц, запах цветов – самые необходимые приправы для любой еды. Виргиния и не заметила, как положила в миску, где собиралась приготовить тесто, не то и не в том количестве. Она стала месить тесто, а когда посмотрела на результат, была крайне удивлена.
Вместо плотного, упругого теста, в миске была огромная гора крошек.
– Ох, как же так получилось? Зачем мне столько крошек и как я теперь приготовлю пирог? – воскликнула Виргиния и попробовала одну крошку. – Надо скормить крошки птицам. Я испеку крошки и пойду на центральную площадь.
Виргиния Министрова достала противень и стала выкладывать на него крошки, но тут она заметила натертые яблоки, стоявшие на подоконнике.
– А почему бы не сделать крошки с яблоками? Правда, я не знаю, любят ли птицы яблоки.
Рассуждая сама с собой о том, что любят птицы, она не заметила, как выложила все натертые яблоки на крошки и засыпала их оставшимися. Поставив в духовку противень, стала ждать.
Через сорок минут Виргиния Министрова достала из духовки самый вкусный пирог, который она только умела готовить. Яблоки пропитали своим соком нижние крошки, а верхние зарумянились и дразнили ее своим ароматом.
Надо сказать, что Виргиния выполнила свое обещание и поделилась с птицами новым пирогом. Она еще много раз готовила его в надежде однажды подать кому-нибудь к кофе, который теперь всегда был у нее дома.
– Вы знаете, – говорила она мужчине, который провожал ее домой, – у меня дома теперь всегда есть кофе, и если вдруг не будет воды или газа, то я вас всегда угощу замечательным крошечным пирогом.
Но мужчины почему-то отказывались.
Наверное, они отказываются, думая, что крошечный пирог – это очень маленький пирог и его не хватит на двоих, размышляла Виргиния, какие же они все-таки добрые и хорошие, эти мужчины.
Рецепт крошечного пирога от Виргинии Министровой
Взять:
1. Три стакана муки.
2. Столовую ложку разрыхлителя.
3. Стакан сахара + маленькую щепотку соли.
4. Три желтка.
5. 300 граммов сливочного масла.
6. Пять яблок.
7. Ваниль и корицу – по желанию.
Действия:
1. Муку высыпать в миску и хорошо перемешать с разрыхлителем.
2. Все остальное вместе положить в миску в таком порядке – сверху высыпать сахар, чуть соли, желтки и мягкое масло.
3. Перетирать руками. Именно перетирать, не бойтесь, что масло измажет руки, – если окунуть их подальше в муку, то руки не испачкаются в масле, через десять минут будет полная миска крошек.
4. Натереть яблоки.
5. Выложить на противень три четверти крошек, сверху выложить яблоки и засыпать оставшимися крошками. Противень, конечно, предварительно смазать жиром и присыпать мукой или сухариками.
6. Отправить это все в духовку, и через тридцать – сорок минут крошечный пирог готов!
Ольга Зильбербург
Утром мистер Казанзакис, владелец пансиона, встретил нас с Федей в гостиной, которую нам необходимо было миновать, чтобы попасть на улицу. Он сидел за стойкой бара, заменяющей ему письменный стол, и смотрел какую-то музыкальную передачу но местному телевидению. Увидев нас, он сразу же заулыбался, сбавил звук и жестом пригласил нас присесть за один из столиков, стоявших вдоль бара. «Нет-нет, – не сговариваясь, замотали мы головами, – не отвлекайтесь, не беспокойтесь, мы собираемся позавтракать в городе». Впрочем, спорить было бесполезно: мистер Казанзакис отказывался нас понимать.
– Greek coffee or «Nescafe?»[5]5
Греческий кофе или «Nescafe» (растворимый)?
[Закрыть] – спросил он в ответ на все наши жесты.
Мы с Федей растерянно посмотрели друг на друга, но по Фединому лицу было непонятно, устраивает ли его вариант с кофе или же он хочет все-таки настоять и как можно быстрее выйти на улицу, осмотреться в этом маленьком горном городке. Лично я предпочитаю не завтракать в отелях, так как еда в городе всегда выглядит более аппетитно. Но объяснить это Феде я еще не успела, а лицо мое оказалось недостаточно выразительным, и в результате мы одновременно дали мистеру Казанзакису противоположные ответы: «Nothing, thanks»[6]6
Ничего, спасибо.
[Закрыть], – сказала я, и «Greek coffee, please»[7]7
Кофе по-гречески, пожалуйста.
[Закрыть], – попросил он. Наш хозяин, конечно же, ничего не понял и для пущей ясности вытащил из-под стола банку растворимого кофе и блестящую пузатую турку.
– Greek coffee or «Nescafe»? – повторил он и на всякий случай разъяснил: – Greek coffee is strong. Very strong. I drink «Nescafe»[8]8
Греческий кофе очень крепкий. Очень крепкий. Я пью «Nescafe».
[Закрыть].
– Greek coffee[9]9
Кофе по-гречески.
[Закрыть], – уверенно сказал Федя, усаживаясь за стойку бара.
Я хмыкнула. Ни тот, ни другой напиток не вызывал у меня особого энтузиазма. Кофе на пустой желудок это вообще не мой стиль.
– Не говори мне, что ты пьешь эту жуткую химическую бурду! – ужаснулся мой муж.
– Не говорю, не говорю!
Мистер Казанзакис приступил к делу: запустил кофемолку, включил конфорку электрической плитки, набрал в турку воды из-под крана, поставил все это дело кипятиться. Мы с Федей внимательно наблюдали за его действиями. Когда процесс был поставлен на самотек, мистер Казанзакис сел на свой высокий стул и повернулся к нам, широко разведя перед собой руки и тем самым приглашая нас к дружеской беседе.
– How long?[10]10
Как долго?
[Закрыть] – спросил он, указывая на наши кольца.
– Three days[11]11
Три дня.
[Закрыть], – гордо ответил Федя, показывая для пущей солидности количество дней на пальцах. Он явно наслаждался духом авантюры, скрывающимся за этими словами.
Мистера Казанзакиса Федины слова, конечно же, развеселили.
– Three days? – переспросил он, выставляя вперед три свои пальца. – Three days? Ha-ha-ha!
Покопавшись в бумагах, громоздящихся в другом конце стойки бара, он вытащил глянцевую брошюру пансионата и указал нам на фотографию женщины на обложке:
– Wife. Thirty nine years. Three – nine![12]12
Жена. Тридцать девять лет. Три – девять!
[Закрыть] – тоже, как Федя, показал он на пальцах.
Мы дружно восхитились. «Oh wow, – сказали мы. – Too long!»[13]13
Слишком долго!
[Закрыть] Мистер Казанзакис сиял от гордости.
– How did you meet?[14]14
Как вы познакомились?
[Закрыть] – спросил Федя.
– I was eighteen, one – eight[15]15
Мне было восемнадцать, один – восемь.
[Закрыть], – ответил наш хозяин, не совсем поняв вопрос.
– Yes, but how? What did you do?[16]16
Да, но как? Что вы делали?
[Закрыть]
– A! I went to study to Crete, and she was living there…[17]17
Я поехал учиться на Крит, а она там жила…
[Закрыть] – Он пустился в рассказ, из которого мы поняли только, что миссис Казанзакис довольно долго не хотела становиться миссис Казанзакис и почему-то не хотела покидать Крит.
Тут вскипел наш кофе, и мистер Казанзакис разлил его по чашкам, поставил на стол банку с сахаром и еще какое-то печенье: «Very tasty! Made here»[18]18
Очень вкусно. Сделано здесь.
[Закрыть], – и сел опять, смотреть, как мы едим и пьем. Кофе был наподобие турецкого, крепкий и густой, наполовину состоящий из крупнозернистой жижи. Собственно, этого я и ожидала, а чего ожидал Федя, я понятия не имею. Он вбухал в свою чашечку ложки четыре сахара, но выпить даже жидкость так и не смог. Я же тем временем как следует распробовала печенье, которое оказалось не слишком сладким, но очень свежим и рассыпчатым – песочное, с каким-то цитрусовым привкусом, – ну и кофе тоже похлебала.
– Like it?[19]19
Нравится?
[Закрыть] – поинтересовался наш хозяин.
– Yes, yes, very much! Thank you.[20]20
Да, да, очень. Спасибо.
[Закрыть]
* * *
Вся эта история – с Федей, с замужеством, с поездкой на греческий остров – была сплошной авантюрой, построенной на дурацком совпадении. Мы встретились с Федей в офисе турагента, куда пришли выкупать билеты. Народу было много, и мы разговорились, сидя в приемной. Оказалось, что мы оба летим на тот же самый остров, на те же самые десять дней и что комнаты у нас заказаны в одном и том же пансионе.
– Вот что получается, когда попадаешь к одному и тому же агенту. Стандартизированный отдых на любой вкус! – весело сказал мой новый знакомый. И поинтересовался: – А почему одна?
Я ему рассказала о своей работе, о решении, что так работать больше нельзя, о необходимости смены мест и впечатлений и все такое. О разводе тогда не сказала, но сказала несколько позже, когда, получив свои новенькие билеты на соседние места в самолете – его у окна, мое у прохода, – мы пошли пить кофе в ближайшее кафе. А Федя изначально собирался в Грецию по работе, он был каким-то инженером и что-то там должен был делать, но поездка не состоялась, а дни свободные были. В общем, мы нашли много схожего в наших историях и, слово за слово, успели рассказать друг другу о себе все.
Обычно я довольно медленно схожусь с незнакомыми людьми, а тут с самого начала, чуть ли не с первого взгляда, меня не оставляло чувство, что я Федю давно и хорошо откуда-то знаю, как будто он – мой брат-близнец, с которым мы с детства разлучены. Или же, что более вероятно, мы проучились десять лет в параллельных классах и потом в университете вместе лекции слушали. Не исключено, что мы действительно не раз сталкивались на улице или в окрестных ресторанах: работаем мы буквально в соседних домах. Попытавшись вспомнить все места, где мы могли когда-либо встретиться, мы полностью ввели друг друга в курс своей жизни. Но живем мы в разных районах, он на два года старше, заканчивали мы разные учебные заведения, так что, кроме турагентства, пока мы больше общих точек пересечения не нашли. При этом еще более удивительно, что у нас оказалось много общих интересов: зимой, например, он тоже ходил на выставку Айвазовского и даже альбом там купил – показывал. Да и во внешности у нас тоже много общего: оба смуглые, черноволосые. Как будто две половинки кофейного зернышка, напечатанного на салфетках кафе. Салфетки эти я успела подробно изучить, пока Федя ходил в туалет: на них была вкратце запечатлена легенда о происхождении напитка, что-то связанное с Эфиопией и танцующими козлами.
– В твоей семье, случайно, не водятся внебрачные дети? – глупо пошутил Федя, когда я поделилась с ним своим салфеточным наблюдением. И, чтобы исправиться, немедленно предложил: – Поехали сейчас ко мне!
Я уже чувствовала, что разговор наш, так или иначе, приведет к чему-то подобному, поэтому Федины слова меня скорее развесили, чем взволновали.
– Поехали! – уверенно ответила я. – Только не к тебе, а ко мне: мне завтра рано вставать.
Не то чтобы Федя меня совсем не волновал физически: любовник он и умелый, и пылкий, так что и в постели нам с самого начала было весело. Будоражило уже одно это веселье. Главное, у нас была какая-то общая энергия, мы заводили друг друга, подбивали друг друга на всё большие авантюры. Так, например, совершенно наобум и в шутку возникшая идея женитьбы нечаянно оказалась реализованной буквально в считанные дни.
Провели ночь вместе (то есть все тот же один длинный вечер, после разговора в кафе), а наутро – была пятница, мы оба на работу опаздывали – вдруг заговорили о женитьбе.
– У нас с тобой и так как будто свадебное путешествие получается! – болтал Федя, натягивая носки. – По вечерам мы будем гулять вдоль берега и рассматривать созвездия, днем – купаться вместе в море, а за завтраком – делиться впечатлениями.
– Ну так давай завтра же пойдем и распишемся, – пошутила я.
Оказалось, что у Феди лучший друг администратором ЗАГСа работает. Он и поженит, он же в один момент и разведет, хвастался Федя. Почему бы нет, сказала я. Сказала – и дело сделано.
* * *
– Волк! – диким голосом вопит Федя и увлекает меня куда-то в сторону от тропинки, вверх в гору. Но не тут-то было. Земля, которая со стороны выглядела неприступно-каменистой, плывет и крошится у нас под ногами. Кусты и трава, за которую мы пытаемся ухватиться, корней практически не имеют и вылезают из земли немедленно, как будто они в масло воткнуты. В общем, не пробежав и десяти метров, мы останавливаемся и переводим дух. За нами никто и не думает гнаться.
– Где ты видел волка? – догадываюсь я. – Какой тут может быть волк?
Федя смеется.
– А ты испугалась?
– Ничуть, – говорю я совершенно честно. Испугаться толком я не успела.
Мы стоим на горе и отряхиваемся, и тут вдруг Федя, который еще не успел отсмеяться, прямо подпрыгивает на месте: из-за скалы прямо на нас мчится какой-то дикий зверь! С явным намерением нас забодать. Мы опять бросаемся вверх на ту же самую гору и с тем же успехом. Карабкаемся вверх уже на четвереньках и все равно обратно сползаем. А козел тем временем добегает до того места, где мы свернули с тропы, и там останавливается. Замирает, ждет нас. Деться-то нам некуда. Мы останавливаемся, оглядываемся. Пытаемся убежать от него вдоль по склону горы, но грунт и тут продолжает осыпаться, и нас все равно сносит вниз, к протоптанному месту. Наконец Федя останавливается и вооружается камнем.
– Ты чего? – я спрашиваю.
– А вдруг он бешеный? – говорит Федя, с подозрением косясь на козла, который сделал пару шагов за нами по тропе и все так же спокойно поджидает, когда мы к нему спустимся.
– А разве козы бывают бешеными?
– Но с этим явно что-то не так, посмотри на его морду!
Действительно, у козлика вид какой-то уж очень агрессивный. Пена у рта, морда как-то набекрень, да и весь он какой-то взъерошенный, не спокойный. Такое впечатление, что он как будто трясется. Но разве же для козлов это ненормально? Ни мне, ни Феде никогда до сих пор с козлами близко не приходилось сталкиваться. Удивительно вообще даже то, что мы оба называем его козлом. Только из-за «Легенд и мифов Древней Греции», наверное, а иначе он мог бы быть кем угодно, хоть овцой, хоть антилопой.
– Брысь! – говорит ему Федя и так аккуратненько камнем ему угрожает.
– Да ладно тебе с камнем-то. Ударишь – он обозлится и тогда уж точно укусит, – советую я Феде.
– Альтернативные предложения?
Но таковых у меня нет. А козлик не проявляет должного уважения и продолжает осадные действия. То есть стоит на месте и ничего не делает. На нас смотрит. Мы тоже стоим на месте, переглядываемся, потихоньку с горы сползаем.
– Брысь! – тоскливо повторяет Федя и бросает камень ему под ноги. Легонечко, чтобы не задеть случайно. Совсем не страшно. Козлик и не боится. И бородой не повел.
Постояли еще несколько минут, мы наверху, он внизу, и уже чувствуем, что начали привыкать друг к другу.
– Пойдем, – говорю я Феде, – что он нам сделает? Не стоять же нам тут целый год.
Спустились на тропинку медленно-медленно и пошли потихоньку дальше вдоль древнего кратера. Козлик сначала стоял на месте, провожал нас глазами, но как только мы уже подумали, что инцидент исчерпан, тут он соскучился и двинул следом. Подбегает, принюхивается, потом опять отстает.
– Брысь! – пытается объяснить ему Федя и машет при этом руками.
Так и довел нас Брысь почти до самого городка. Там, между пологими уже холмами, речка какая-то струится, и козлик наш к ней попить спустился. Федя тоже за ним пошел, водицы испить. Военные действия – дело утомительное. Правда, я ему говорила, что не надо пить неизвестно какую воду, но, видимо, не слишком настойчиво. Он меня не послушал.
* * *
Много чего было в Греции. Как-то раз мы с Федей пошли гулять высоко в горы, к руинам храма Диониса. Сначала мы шли по сельскохозяйственной местности: виноградники чередовались с пастбищами и загонами для блеющих и постоянно ругающихся друг с другом коз и овец. В траве у обочины постоянно мелькали какие-то ящерицы. Виноградные лозы, заплетенные корзинками, ровными рядами стелились по земле. Они только что отцвели, и ягоды были еще совсем маленькими, не до конца сформировавшимися. Мы шли вдоль по шоссе, и время от времени мимо нас проезжали автомобили, мопеды – много мопедов, ослики с тележками. Через некоторое время дорога забрала резко вверх, и пути разделились: главное шоссе ушло вправо, петлять между холмами, а вверх, в гору, вела небольшая проселочная дорога.
