Текст книги "33 Буквы"

Автор книги: Макс Армай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Пусть уходят во тьму столетья...

Пусть уходят во тьму столетья,

Созидая и руша миры.

Мы, по-прежнему, только дети,

Что бояться большой глубины.

Нас пугает бескрайнее море,

Где укрыться нельзя от волны.

Всюду видим мы высшую волю.

Нам свобода – глоток пустоты.

01.09.12

Он хотел дать свободу миру...

Он хотел дать свободу миру

И низринуть во прах королей.

Революции поднял он лиру,

Но судьба оказалась сильней.

Как герой, что сразил дракона,

Его сердце пронзив мечём,

Он с земли подобрал корону,

И был троном навек обольщён.

Только жадное пламя власти

Было, словно лесной пожар.

Мир не мог быть его отчасти:

Он ведь молод, а мир этот – стар!

Только сердцем отринув свободу,

Не обрёл он и новых идей.

Лишь войну он принёс народам

И погибель, средь русских полей.

02.09.12

Полночь. Толпятся угрюмо дома...

Полночь. Толпятся угрюмо дома.

Вот субмарина меж них проплыла.

Ржавы борта. Мёртв давно экипаж.

То ли виденье, то ль злой эпатаж.

Невольно свои ускоряю шаги.

Туман, от бульвара. Не видно не зги.

Цепляясь за стены, скрепят лишь борта.

Уж лучше я, точно, пойду не туда!

Свернул в переулок. На площадь иду.

И вижу опять субмарину я ту.

Из рубки мне скалится злобно мертвец:

– Ну, что же, мой милый, настал твой конец!

На ватных ногах я стою, не дыша.

И где-то уж в пятках блуждает душа.

Не в силах бежать, лишь стою и смотрю.

Неужто и в правду, сейчас я умру?

03.09.12

Ночью громкий стук в окно...

Ночью громкий стук в окно.

Открываю – никого!

Только тень, да в сердце – холод.

Пульс стучит, как в кузне – молот.

– Кто здесь? – Тихо и темно.

Вдруг увидел – вот оно!

Тёмным, призрачным пятном

Пробирается в мой дом!

Здесь, где всякое возможно,

Быть нелишне осторожным.

Отступаю в глубину.

Что за гость? Я не пойму!

От окна пахнуло злобой.

– Что же, здравствуй, враг мой новый! -

– Зуб дракона на столе…

Всё! Схватил! Конец тебе!

Клык вонзаю, что есть силы.

Это что-то громко взвыло,

Бросилось в окна проём

И покинуло мой дом.

Что ж, беги, отродье Тени!

Высплюсь хоть, по крайней мере.

Закрываю вновь окно.

Право, жить здесь нелегко!

04.09.12

А я пишу, как слышит моё ухо...

А я пишу, как слышит моё ухо.

Как бьётся пульс, гоняя кровь по венам.

Порою просто, а порою сухо.

То неуверенно, а то легко и смело.

Нет, не пишу, ведь я дышу словами.

Моя строка – как крик безумной жизни.

В нём изменить могу я что едва ли:

Ведь он реальный, а отнюдь не книжный.

05.09.12

Я по лунной дороге пойду на восход...

Я по лунной дороге пойду на восход,

До холодной, как лёд росы.

Если солнечный день постоянно врёт,

Я бросаю ночь на весы.

Но и здесь мне сияет одна лишь звезда.

Её имя зловещее – смерть.

Мы идём ниоткуда опять в никуда,

Пока гонит нас времени плеть.

05.09.12

Где-то грустит Медея...

Где-то грустит Медея,

Греясь у чашки чая.

Змеем недвижным время

Дремлет у вечности края.

Пусто беззвёздное небо:

Звёзд догорели свечи.

А где-то, как в голод – хлеба,

Ждут долгожданной встречи.

06.09.12

Хочется крикнуть. – Остановите...

Хочется крикнуть. – Остановите!

Но я как зацепер на вагоне метро.

Или как Ленинград, что стал снова Питер.

Нет, это по-прежнему всё не то!

Словно пара в вальсе, что кружится всё быстрее,

Или же воронка падающей на дно воды,

Я бегу по кругу с каждым годом всё злее,

С острым чувством страшной и скорой беды.

Но, как и волчок на тоненькой ножке,

Я могу стоять, лишь описывая круги.

Наверное, как и все, я – сумасшедший немножко,

Которого кто-то лечит ударами электродуги.

07.09.12

Словно бегущий по следу бродячий пёс...

Словно бегущий по следу бродячий пёс,

Или заблудившаяся среди туч звезда,

Где-то в мире бродит тот самый вопрос,

От которого болью сведёт уста.

В каждой книге рассыпано так много слов,

Но они всего лишь как капли дождя,

Пересказ чужих и не нужных мне снов,

Что слегка намочат и стекут с меня.

08.09.12

Как пьяница горький, с похмелья – рассол...

Как пьяница горький, с похмелья – рассол,

Мы жадно пьём всякую веру.

И чтоб не замёрзнуть, льём в душу тосол.

И круг любим больше, чем сферу.

Погонщик ведёт по пескам караван,

Купец режет море бушпритом,

А мы, испугавшись неведомых стран,

Укрылись под ржавым корытом.

Лишь в небе бездонном сияет звезда.

Лишь в воздухе носятся птицы.

Но мы верим в то, что проверить нельзя,

И ноль нам важней единицы.

08.09.12

Словно ребёнок, что подглядывает за любовными утехами родителей...

Словно ребёнок, что подглядывает за любовными утехами родителей,

В моё окно осторожно заглянуло утро.

И вот уже вместе со мною миллионы жителей

Дружно покинули снов воздушное судно.

Но только неужели день интереснее ночи?

И нам обязательно нужно греться на солнце?

Ведь это именно день на нас наводит порчу

И режет сердце на страданий порции.

И именно днём жизнь проходит мимо,

Поскольку судьба нас сдаёт в аренду времени.

Посмотри в зеркало, видишь, как оно изменило

То, что проросло когда-то из семени?

08.09.12

Где-то путала строчки, сбиваясь на повесть...

Где-то путала строчки, сбиваясь на повесть,

Тонким кружевом ловко сплетая слова,

Не твоя, или чья-то конкретная совесть,

А, наверное, чья-то любовь и судьба.

Из разрезанных вен изливаясь по капле,

Погружалась в несбыточно-чувственный сон,

Оставаясь навеки в том самом спектакле,

В понедельник, иль среду, играл когда Он.

Странным холодом ветер ласкает деревья:

Это мельница крутит своё колесо.

В нас с особым азартом швыряют каменья,

Кто во имя добра исповедует зло.

Этот мир потрясает копьём, а не словом.

Ему Бродский – зануда и странный чудак.

Подливаем мы яд себе снова и снова,

Кто-то – чтобы забыться, а кто – просто так.

08.09.12

У меня голова – что бубнящий в углу телевизор...

У меня голова – что бубнящий в углу телевизор.

Между мною и миром – завеса из тысячи слов.

Только сон – в тишину, как в Шенген, долгожданная виза,

Что дадут, коль сочту караван бесконечный слонов.

Как с цветка – лепестки, обрываю по краю сознанье:

Слишком часто вербальность – тяжёлый душевный налог.

Пусть порой тишина и приходит как будто случайно,

Но едва обниму – она снова спешит за порог.

09.09.12

Каждый день я с жизнью играю в прятки...

Каждый день я с жизнью играю в прятки:

Делаю вид, будто меня вовсе и нету.

Но, увы, с вниманием у неё всё в порядке,

И она, хвать за шкирку, и тащит к свету.

И повертев меня так и эдак,

Словно бы я редкостная тварь какая,

Она брюзжит. – Ну, ты, блин, и калека!

И что с тобой делать? Прямо, не знаю!

А я болтаюсь. Беспомощно машу руками и ногами.

От растерянности громко хлюпаю носом.

И грустно думаю, что заболев однажды стихами,

Я перестал соответствовать современному спросу.

10.09.12

Я распахиваю дверь и сразу же спотыкаюсь о ступени...

Я распахиваю дверь и сразу же спотыкаюсь о ступени.

Чёрным провалом, подъезда зияет дупло.

Кто-то входит смело. У кого-то дрожат колени.

Ну, а мне… Мне давно уже всё равно.

Но останавливает какая-то полуправда.

Словно девятую Бетховена играют до мажор.

И тут кто-то кричит. – Не стреляй! Не надо!

Но гремит выстрел… И я в страхе бегу во двор.

10.09.12

Порой шедевр – что старуха...

Порой шедевр – что старуха:

Беззубый рот и щёк провал.

И лишь в глазах – пыланье духа,

И тайна, что не прочитал.

10.09.12

Неуверенно, словно боясь быть освистанным...

Неуверенно, словно боясь быть освистанным,

Солнце выглянуло из-за облака белого.

А внизу, прям с заброшенной пристани,

Лето шаг свой последний сделало.

Слишком горьким стал вкус одиночества.

Слишком холоден ветер с севера.

Так исполнило лето пророчество,

Прошептав. – А я так в себя верило!

11.09.12

Этот город, как древний, проснувшийся вирус...

Этот город, как древний, проснувшийся вирус,

Что терзает болезнью моё нутро.

Здесь любое время уходит в минус,

А любые дороги ведут к метро.

Обезумев от собственных вечных истерик,

Он, с рассвета до ночи, твердит одно:

– Дайте мне денег! Ещё больше денег! –

– А потом, в отчаянии, шагает в окно.

Его руки исколоты грязным шприцем,

Переполненным нефтью и наркотой.

Но себя он считает, не меньше, чем принцем,

Пусть с душою раба, под гнилой наготой.

И мечтая навеки забыть про совесть,

Он на ней вышил храм золотым крестом,

А потом всем попам сделал сзади прорезь,

Чтоб им было удобней махать хвостом.

11.09.12

Разрывая небо наполовину...

Оксане.

Разрывая небо наполовину,

Солнце уходило закатом в море.

Неужели это так надо миру,

Чтобы мы вечно жили в неволе?

Наш день скроен из сотни сюжетов.

И почти все достойны театра абсурда.

Мы с тобой искали бесконечное лето,

Но, наверно, не туда повернули судно.

12.09.12

Обжигает до боли роса...

Обжигает до боли роса,

Словно стылой зимою лёд.

Раз нельзя повернуть назад,

То упрямо иду вперёд.

Словно раненый дикий зверь,

За спасеньем бегу во мрак.

Кто-то запер души моей дверь

И любви погасил маяк.

13.09.12

Перерезая тугую сна пуповину...

Оксане в День Рождения.

Перерезая тугую сна пуповину,

Каждое утро рождаюсь снова.

И сразу же руками тянусь к любимой,

Словно ребёнок к матери, такой родной, но ещё не знакомой.

И прижимаясь ухом к ударам её сердца,

Я брожу по садам библейского рая.

И не давая ей встать и одеться,

Лишь шепчу. – "Побудь со мной ещё, дорогая!"

14.09.12

Я с надеждой заглядываю дню в глаза...

Оксане в День Рождения.

Я с надеждой заглядываю дню в глаза.

Я считаю цифры в счастливом билете.

Но каждый раз меня безжалостно режет фреза

Того, кто не хочет быть ни за что в ответе.

И я снова прорисовываю мелом пунктир,

По которому иду от рождения к смерти,

И благодарю мир за то, что хотя бы не один:

Что у меня есть ты, на этом, не понятно каком свете.

14.09.12

Нищетою вскормлённая злоба...

Нищетою вскормлённая злоба,

Словно бешенный, дикий зверь.

Он кусает всех без разбора,

Едва высунет нос за дверь.

Поклоняясь нелепому Богу,

У которого сотни имён,

Он кидает камнями в любого,

Кто считает иначе, чем он.

И своё разжигая кадило,

Прометея дарёным огнём,

Слёзы горькие льёт крокодила,

Свою гибель предчувствуя в нём.

15.09.12

Небо серым расплылось пятном...

Небо серым расплылось пятном.

Спрятав туч побледневшие перья.

Каплей ртути застыл водоём.

И о чём-то молчат деревья.

Никого. Только шорох листвы,

Под обутой в ботинок ногою.

Снова осень целует цветы,

Наполняя их страхом и болью.

16.09.12

Натыкаясь на времени острую грань...

Натыкаясь на времени острую грань,

Каждый раз я сбиваюсь с пути:

То брожу допоздна, а то – в самую рань,

Всё пытаясь тебя найти.

Но смеётся, играя в напёрсток, судьба:

Моё счастье – у ней на кону.

Холоднее, чем смерть, светит с неба луна.

Я – корабль, идущий ко дну.

17.09.12

Как зимою стекло – прихотливый узор...

Как зимою стекло – прихотливый узор,

Как лиана – вокруг ствола,

Я опутан верёвкой, что пойманный вор,

Или сплетней – пустая молва.

Но рассыпав, как бусины с нитки, слова,

Я лишь, молча, смотрел на то,

Как рождалась из платья твоя нагота,

Ту, что прежде не видел никто.

А затем, вверх взметнулись два белых крыла,

И, объятья презрев Земли,

Ты куда-то неспешно меня понесла

От моей, сплошь нелепой, судьбы.

17.09.12

Как осень – листья, на тех деревьях...

Как осень – листья, на тех деревьях,

И я сжигаю свои мосты.

Кто прыгнул в пропасть, забыл сомненья,

Хлебнув для храбрости пустоты.

Но обретая в паденьи цельность,

Не так, как камень, как птица – вверх,

Лечу, гоняя по венам верность,

Не для кого-то, а ради всех.

18.09.12

Ветром скошенная трава...

Ветром скошенная трава.

Край земли, уходящий в закат.

Моей памяти острова

В океане времени спят.

Мне бы лодку, да к ней весло.

Может, я и поплыл бы куда.

Там, где в вечность уходит дно,

Лишь о прошлом шумит волна.

19.09.12

Дверь на одной петле...

Дверь на одной петле,

Словно скривившийся рот.

Выбиты стёкла в окне,

И чёрной слезою в нём – кот.

Куча, в углу, тряпья.

А на столе – стакан.

Все позабыли меня.

Память людская – обман.

20.09.12

Погружая сознанье...

Погружая сознанье

В океан бытия,

Не ищу оправданья

Объективности дня.

Пускай Я – эфемерно,

Как на сфере – восток.

Мысль, как горная серна,

Скачет мне на листок.

20.09.12

Погружая сознанье...

Забывая проснуться,

Я живу в быстрой фазе.

Пусть не папы, но нунций.

Прям из грязи, да в князи.

Из безмолвного мира

Прорастая словами,

Бродит белым тапиром

То, зовётся что нами:

"Я", как тонкая плёнка

Над немыслимой бездной,

"Я" – меня и котёнка,

Иль вороны облезлой.

21.09.12

Словно продажный город...

Словно продажный город –

– Точечною застройкой,

Или арктический холод –

– Ветром, да злой позёмкой,

Время втыкает в душу

Острые свои иглы.

И, вот, я – рыба на суше,

Иль грешник – в кипящем тигле.

01.10.12

Охваченный приступом робости...

Охваченный приступом робости,

Стою я у края пропасти.

Зачем?.. Помню лишь – вчера вечером,

Вино… И какая-то женщина…

А дальше – провалы в памяти.

Лишь фраза. – Да, вы меня знаете!..

И, кажется, что-то про гордость…

И, вот… теперь эта пропасть.

03.10.12

Он хотел достучаться до неба...

Он хотел достучаться до неба.

Он не чувствовал в сердце вины.

Он не жаждал ни зрелищ, ни хлеба,

А хотел лишь уйти от судьбы.

Себя ставя превыше закона,

Всякий раз он искал ответ,

Что важнее – душа, иль свобода?

И где выход, когда его нет?

Только истина, мыльным разводом,

Обращалась в хлопок пустоты.

Ведь жестокость, для всякой свободы,

Как железо – для сердца звезды.

04.10.12

Запахом горячего хот-дога...

Запахом горячего хот-дога,

Что врывается даже в наглухо закрытый автомобиль,

Пахнет современная эпоха,

Предприимчиво сдавшая душу свою в утиль,

Вместе с чёрно-белым телевизором

И холодильником Зил, или Минск,

Чтобы вырученные деньги отнести в аптеку к провизору

И купить там дури – "крокодил", или ещё какой-нибудь новый писк.

А потом и дальше плыть по течению,

Мечтая о миллионере-муже, или богатой жене,

Принимая наивно ломку за душевные сомнения

И твердя, – Всё в шоколаде! – будучи, на деле, в полном дерьме.

04.10.12

Что ты ищешь в моём ответе...

Би-2. Нечётный воин.

Что ты ищешь в моём ответе?

Херувима, средь дьявольских рож?

Чётность, вечно, на этом свете,

Словно в сердце – всаженный нож.

Она – ноль, что начало бездны,

Где душа исчезает, в срок.

Ну, а я… Я – нечётный, я – вестник.

Я – создатель, спаситель, пророк.

В ноль безжалостно бью единицей.

Я – нечётный, я – воин судьбы.

Через вечность лечу я птицей

И собой зажигаю миры.

08.12.12

Словно эху, что подхватывает слова...

Би-2. Нечётный воин.

Словно эху, что подхватывает слова,

Или ночи, что ползёт с запада на восток,

Мне, увы, нельзя заглянуть в глаза,

Улыбнуться, или просто бросить упрёк.

Там, где смерть обрывает сознания нить,

И где время ломает о вечность ось,

Я пытаюсь судьбу свою изменить

И бросаю упрямо за костью – кость.

Но фальшивою нотою падает свет,

И опять случай путает весь расчёт,

И, почему-то, всегда, когда тебя уже нет,

То тебе, непременно, выпадает чёт.

Но срывая ногти о край бытия,

Я всё же вновь, в сотый раз, избегаю тьмы.

Но только знай, если я вдруг не спасу себя,

То нечётным воином станешь ты.

10.12.12

Щетина. Усталый взгляд...

Щетина. Усталый взгляд.

И мир, что прочитан до точки.

Нельзя повернуть назад.

Листва не свернётся в почки.

И холодом жжёт уста.

И душу терзает голод.

Легко говорить всем, – "Да",

Лишь только когда ты молод.

10.12.12

Половицей скрипит снега крошево...

Половицей скрипит снега крошево.

Нос брезгливо кривит рождество:

Год родился опять недоношенным,

Позабыл бог своё ремесло.

А в Кремле стоит ёлка высокая,

И на ней висят трупы сирот.

У России душа жестокая

И постыдно безмолвный народ.

Дураки и льстецы лижут задницу.

Хмурит брови великий Пу.

У него душа каракатицы,

Что вселилась в бесчувственный труп.

Но взойдёт ещё солнце вольности,

И свобода разрушит трон.

Кто молчал, вдруг лишится покорности

И изгонит мерзавцев вон.

25.12.12

Сайт Макса Армая.

www.трубадурень.рф, www.trubaduren.ru, www.trubaduren.su