Текст книги "Справиться с мечом"
Автор книги: Макарка Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
Шорник отхлёбывал из фляжки и таинственно улыбался, чуть обнажая клыки. Девица млела и таяла.
– Вас так мало здесь, – скулила её соседка, вешаясь на другого вампира, – но ведь вы живёте в своих сказочных замках! Заберите нас туда, может, мы сумеем там найти своё счастье, мы ведь другие, не такие, не как эти зажравшиеся и обрюзгшие горожане! Мы сможем оценить красоту ваших крыльев! Мы понимаем романтику и чистоту любви, унесите, унесите, унесите нас из этого болота!
Рядом со мной за этой душераздирающей картиной наблюдал мужик едва ли старше меня, сильно смахивающий на прилипшую к шорнику девицу.
– Послушай, – обратился я к нему, – сбежит ведь с ним эта дура. Ты вампиров видел? Я – видел. Алкаши все беспросветные, жить с ними невозможно. И бабы их через несколько лет бросают. Помыкаются-помыкаются, да и уезжают кто куда. Останови идиотку, кто ты ей, брат?
– Отец я, – ответил парень. – Пусть бежит. Я уже и сам собирался выпивки прикупить, да ехать к вампирам её сватать. Полностью двинутая, стыдно, моя дочь, не отопрёшься, а ума ни капли… Сидит у окна целый день, вздыхает, на небо смотрит и скулит: "Душно мне здесь в этой грязи, улететь хочу…" Ни стирает, ни убирается, пожрать приготовить – и то не умеет. Пятнадцать лет девке, еле жениха ей в другом городе нашёл, уж такое приданое пообещал! Наши все над ней смеются, так нет – заартачилась… А у меня ещё младшенькая – чему она у сестры научится? К тому же дуры эти через пяток лет от вампиров-то шёлковые возвращаются – всё умеют, приданое сами себе везут, и справным мужиком брезговать не станут. Если честно – никаким мужиком брезговать не станут. Пусть, сил с ней нет… Съесть он её не съест, а мозги вправит как следует…
Шорник подхватил девчонку на руки и взлетел. От счастливого визга заложило уши. Вампир кружил над нами, девица глупо хихикала и дрыгала ногами. Измученный отец усмехнулся и ушёл.
Когда я в сопровождении трёх эльфов уходил с перекрёстка, в воздухе кружили три вампира с девицами в объятиях.
Суббота, вечер. – Воскресенье, день.
Фима пришёл в замок чуть позже и слегка навеселе. Ему было хорошо, и он светился – не тем светом, каким светятся эльфы, – а просто от хорошего настроения.
– Договорился я насчёт работы, – счастливо засмеялся он, – по две-три дюжиницы, три-четыре раза в год, в зависимости от ситуации дома, ещё и к себе смогу пару учеников взять…
То-то будет наместнику радость, подумал я.
Потом Фима немного погрустнел и рассказал про полный упадок магической науки, которую надеялся довести лет за пять до нужного уровня, и как раз пытался втолковать мне составленную им программу подъёма знаний, когда к нам подошёл посыльный и срочно потребовал в рабочий кабинет к "господину Мечу света".
"Господин Меч света" встретил монарха злорадной ухмылкой, небрежно помахивая зажатым в руке пергаментом.
– Твоё величество, – ухмыльнулся меч, – что за позорящее эльфийский род донесение перехватили мои лазутчики? Ай-яй-яй, твоё величество, – ханжески улыбался меч, – ну, допустим, я еще могу понять и даже где-то одобрить твоё поведение, но что мне сказать наместнику? Что он сам виноват, и надо было назначить тебе в охрану хотя бы пяток баб? Позор, просто позор!
– Что ты несёшь? – удивился маг. – Каких баб в охрану? Переутомление? Так и не спал?
– Если бы, если бы, – похабно скалился Мих, – нет, увы, твоё шокирующее поведение начисто отбило у меня желание спать. Фима, как ты мог? Скажи мне, неужели нельзя всё было решить тихо? Неужели здесь в замке тебе было бы хуже, чем на улице? Это что, перверсия у тебя такая?
– Да что случилось?– сдался наконец Фима.
– Как что? – притворно удивился меч. – Вот, зачитываю: "сразу при вступлении в город король прошествовал в бордель, где принял участие прямо на улице в отвратительной оргии с полутора дюжинами девиц лёгкого поведения, на глазах у более чем четырёх дюжин лиц мужского пола, людей по происхождению, в каковую оргию вовлёк и шестерых телохранителей, которые не смогли противоречить своему монарху. Особую тревогу вызывают следующие отклонения в поведении его величества: например, он испытывает удовольствие, когда девушки на улице целуют ему тыльную сторону кисти, а также склонен к фетишизму – позволил разодрать свою королевскую одежду на предметы сексуального характера, и цис– и гомесвестизму – с наслаждением надел плащ простого охранника… Особенно печально, что…" дальше уже специфические термины… Фима, как ты мог? Виктор, неужели это всё правда? И ты при этом присутствовал? Неужели ты сохранял целомудрие только потому, что тебе нравится подглядывать? Стыд и позор! Виктор, Фима, как я в вас обоих ошибался!
Мих издевается, что ли? Придурок, блин, сам извращенец со своим чувством юмора!
– Что это? – Фима не знал, как реагировать. Поэтому протянул руку за пергаментом. Мих молча отдал ему пасквиль.
– Фетишизм, – бормотал удивлённый король, – вуайеризм… цисвестизм, гомесвестизм – эти два вообще первый раз слышу…
– Да я тоже до сих пор не слышал, пока ты не начал этим порокам предаваться, – меч откровенно наслаждался ситуацией. – Чего только с вами не узнаешь… Витёк, ты в курсе, что это такое?
Я ошарашенно замотал головой.
– Мих, откуда у тебя эта гадость? – маг пошёл красными пятнами.
– Ты дальше читай, – балдел меч. – Про то, что в Академии было…
Фима глянул в конец страницы и позеленел, едва не разорвав пергамент.
– Какая сука это сочинила?! – взвыл он.
– А там написано, – безмятежно отозвался Мих, – листик-то переверни…
– Донесение наместнику Анделиенариадериэлю от агента дюжина-дюжина-восемь Усладириэль Светлоликой, – зачитал Фима. – Это не подстава?
– Не-а, – отозвался меч. – Она следила за тобой, мои люди – за ней… Подлинность подписи и почерка можешь потом проверить, и там ещё личный шифр с магической защитой.
Фима провёл рукой над листом.
– Вот дрянь! – сплюнул он в сердцах. – Илен!
В кабинет влетел секретарь-охранник и вытянулся по стойке смирно.
– Илен, – очень доброжелательно улыбнулся король, – скажите, какое у нас сейчас самое отдалённое вампирье поселение?
– Зандерили, – резво доложил охранник, – пять дюжин дней конного перехода на северо-восток, расположено на болотах, по данным трехдюжиннолетней давности насчитывало до куля жителей!
– Так вот, Илен, – Фима улыбался всё доброжелательнее и доброжелательнее, – корона срочно нуждается в опытнейшем агенте в этом поселении. Пишите указ о переводе туда агента дюжина-дюжина-восемь Усладириэль Светлоликой. В её обязанности входит написание ежедневных отчётов о поведении жителей этой деревни. Подробно документированных, не менее чем по два мешка рун в каждом, и на три ближайших куля лет. Письменные принадлежности выделяет корона, а пергамент или бумага для докладов – за счёт агента, пусть организует производство на месте. Не разбирать же мне каракули на бересте. И сделайте ещё копию указа.
Илен подошёл к столу и резво написал указ и копию.
– Легенда? – осведомился он.
– Сбор материалов для диссертации на тему "Социальный уклад, быт и нравы вампирьей общины, и их эволюция на временнОм интервале в три куля лет", – ни на секунду не задумался Фима, подписывая листки, – диссертацию агент и в самом деле может написать, я не возражаю. Найдите агента, она в городе, вручите ей копию указа, пусть отправляется немедленно. И не забудьте снабдить агента мешком гусиных перьев и двумя бадьями чернил.
– Будет сей момент исполнено, – отчеканил секретарь, – давно пора!
И исчез за дверью.
– Ну вот, – вздохнул Мих, – а теперь отсыпаться, и завтра выезжаем на свадьбу. Днём наверно, поспать охота… Хотел по реке, но куда лошадей девать? Виктор, подарок не купил?
Я огорчённо развёл руками.
– Вот и я не знаю, что подарить, – согласился меч, – что им может пригодиться? В воде-то?
Мы ещё немного потолковали насчёт подарка, и я всё-таки рискнул спросить:
– Мих, а кто на царствии-то останется?
Кинжал остановился в миллиметре от столешницы.
– Витёк, иди отдыхай, и… – ответил меч так ласково, что "…ди" я услышал уже за дверью, утирая пот со лба.
Через минуту меня догнал Фима и принялся читать мораль:
– Виктор, как тебе не стыдно, нельзя же быть таким бестактным… Он только-только немного в себя пришёл…
Вопроса, кто останется править, я ему не задал. Не захотел показаться бестактным. Надеюсь, всё же Мих. Самое разумное. Может, он коронуется после возвращения со свадьбы? Или короновался, пока мы в городе извращениям предавались?
Мы с Фимой вышли в сад – просто посмотреть на звёзды перед сном и подышать воздухом – спать, в отличие от меча, мы не сильно хотели. Было тепло, траву шевелил лёгкий ветерок. Где-то на другой стороне замка нежный девичий голос выводил… У меня перехватило дыхание. Ностальгия проснулась и повисла на шее, безжалостно сдавив горло.
"Как бы мне, рябине, к дубу перебраться…" – проникновенно пела Роксана.
– О чём поёт, знаешь? – спросил Фима, глядя в моё перекошенное лицо.
– Знаю, – выдавил я, – песня про девушку, которая никак не может соединиться со своим возлюбленным. Никогда не понимал традиции петь её на свадьбах – тоскливая очень.
– Тоскливая, – печально согласился Фима. – Я пойду, ты как?
– Я тоже, – ответил я. Слушать Роксану сил не было.
Мы уезжали днём. За воротами нас ждали наши осёдланные лошади – Феррари, Серый, Акура и Ласка. Неподалёку гарцевал отряд эльфов – более трёх дюжин. Некоторые собирались отколоться от нас по пути и свернуть домой, некоторые пожелали проводить короля на свадьбу. За эльфами ехали вампиры – на седле у каждого сидело по симпатичной девчонке, ещё с полдюжины девиц ехало сзади на лошадях. Дурочки млели и блаженно улыбались. На отдельной лошади вампиры везли великий артефакт – Фима подарил им бочку-самогонку на память, в залог будущей дружбы и тесных экономических отношений. Крылатые романтические красавцы смотрели на артефакт так, как влюблённые девицы смотрели на их бледные лица с горящими глазами.
Мих стоял рядом с Серым, дожидаясь, пока мы подойдём к своим лошадям. Выглядел он заметно лучше, выспался, наверно. Я похлопал Акуру по шее и собрался поставить ногу в стремя…
– Злат, подожди, Злат! – донёсся от ворот крик Роксаны.
Красотка подбежала к Злату и протянула ему кожаный мешочек.
– Держи, – выдохнула она, – это ещё и моя доля с судебного процесса. Пусть твоей Златке пойдёт, ладно? Вдвоём на эти деньги пару приличных домов построить можно… Давай, женитесь, и детишек вам побольше!
Она подпрыгнула и чмокнула Злата в щёку. Потом резко отвернулась, сделала шаг назад, застыла, крутанулась на каблучках и с рёвом повисла у Миха на шее.
Я поднял взгляд. Шагах в десяти позади нас стоял Гоша и смотрел на Роксану.
.
Глава 29. Каждому клинку – свои ножны.
Я поднял взгляд. Шагах в десяти позади нас стоял Гоша и смотрел на Роксану.
Хлюп-хлюп.
– Мих, милый, ты пойми, я не могу его так оставить, он такой ранимый, хрупкий, ему же надо помочь управлять страной, кто поможет, как не я…
Хлюп-хлюп.
Ну да, а без тебя он пятнадцать лет никак не справлялся.
– Михушка, ты только не переживай, пойми, ты сильный, смелый, сам со всем справишься, а он… о нём заботиться надо, он такой… такой… такой… беспомощный, как же я его оставлю?
Хлюп-хлюп.
Ну да, беспомощный – демона в бараний рог скрутил и двенадцать с лишним лет на цепи держал.
– Он же как меня увидел, сразу влюбился, слова грубого не сказал, а портреты какие? А смотрит как? Как же я его брошу, он же меня любит, меня никто так не любил…
Хлюп-хлюп.
Ну да, двенадцать лет женщин не видеть – в первую же попавшуюся и влюбишься.
– Мих, ты же психопат, с тобой жить нельзя, помнишь, как ты в меня семьдесят два ножика бросил? Я тогда и дышать и шевелиться перестала, боялась, дёрнусь и под лезвие подставлюсь? Помнишь?
Хлюп-хлюп.
Ничего подобного, я был в абсолютно здравом уме и твёрдой памяти: мне просто захотелось узнать, сколько ножиков и с какой скоростью в тебя надо кинуть, чтоб ты перестала визжать. Кто ж виноват, что ты заткнулась ровно на семьдесят втором? Могла бы и на втором замолчать. Нет, надо меня психопатом выставить было.
– Мих, ты только не переживай, слышишь? Ну скажи мне, что ты не переживаешь и не запьёшь с тоски? Ты не очень переживаешь? Не очень?
Хлюп-хлюп.
Не очень. Так, укол по самолюбию. Отсрочка от женитьбы даже где-то радует – не готов я ещё к серьёзным и длительным… Догулять бы надо.
– Да не очень. Так, небольшой укол по самолюбию, переживу. Можно подумать, это у тебя первый Гоша.
Но точно последний. Впрочем, я ещё могу и передумать… будет тогда не последний Гоша, а предпоследний…
– Что-о??? Как не переживаешь?!!! Я всю ночь не спала, думала, ты страдаешь, а тебе, гад, всего-навсего укол по самолюбию?!!!
– Да? Так тебя можно поздравить? Я так наоборот – первый раз за всё время хорошо выспался.
– А-а… что? Тупая бесчувственная скотина!
Сейчас обзовет кухонным ножиком.
– Ножик кухонный! Я страдаю, а тебе всё равно!!! Мог бы и сделать что-нибудь!!!
Да прям сейчас, разбежался. Делать мне больше нечего – хватать тебя за руку и тащить с собой. А потом всю жизнь выслушивать, что разбил твою высокую и чистую любовь с прекрасным парнем. Лучше я пяток лет подожду, а там сама придёшь. Кто ж тебя дольше выдержит? Только я и выдержу. Если не передумаю. Тьфу, махать мечом куда проще, чем решиться на совместную жизнь с одной-единственной. Так что и ты погуляй ещё, и я пока оторвусь по полной.
– Не понял, я думал ты переживаешь, что я могу страдать. Так я вполне спокоен, что тебе опять не нравится? Или ты страдаешь от того, что я не страдаю?
– Скотина! Тупица! Железяка! Так я пошла?
Зато хлюпать перестала. Злиться полезно.
… И, кажется, я теперь знаю, как вас обезопасить… Ты примешь это за издёвку и утончённую месть. Может, это так и есть?
– Георгий! – кричу я и, отцепив Роксану, иду к нему. – Георгий, я хочу просить тебя об одном одолжении.
Жестоко. Неужели я так взбешён и ревную? Просто потому, что меч – разрушает, а кисть – творит?
– Ты увёл у меня женщину, на которой я собирался жениться после этого похода.
Бледнеешь, стерва? Я и правда собирался. Две свадьбы бы и сыграли.
– Но ты вернул мне свободу, – как двусмысленно это звучит, самому нравится, – и я хочу просить тебя принять мой прощальный дар. Твои навыки владения мечом никуда не делись после изгнания тёмного. Это теперь навсегда с тобой. Я хочу быть уверен, что с Роксаной ничего не случится. И в случае чего ты сможешь её защитить. Ты сейчас безоружен. Возьми от меня в подарок этот клинок – в этом мире он лучший, я сам его ковал… Возьми меч, Светлый Владыка!
Опускаюсь на одно колено, протягиваю ему клинок.
– НЕТ! – орёт Гоша и прыгает от меня назад.
– Георгий, это не я. Это очень хороший меч, и всего-то. Он не сломается, не затупится, специально сделан под твою руку, но в бой он не поведёт и своим владыкой тебя не сделает. И в случае чего ты сможешь защитить им и себя и Роксану.
Скорее – себя. Она и сама за себя постоять сможет.
– НЕТ! Георгий, не смей! – это Виктор, бежит к нам, отталкивает меня от повелителя…
Так мне и не поверил. В очередной раз идиотом выставил… А я всего-то хотел, чтоб клинок Роксане почаще обо мне напоминал…
Картинка мелькнула и исчезла. Нет. Нельзя. Я ковал его для Георгия, но он никогда не поверит, что этот меч не опасен. Не поймёт, обидится. Никто из них не поверит. И они правы – мало ли кто может прийти в моём облике. Знал ведь, что не смогу вручить ему этот подарок. Так делал – душу отвести. А получилось неплохо. И никому из них не смогу его подарить – разве Злату. Но ему он не нужен. Жаль, клинок-то и правда лучший в этом мире.
Сделаю гравировку, загоню гному в Пореченске за бешеные деньги. А Гоше пришлю гномьих и эльфийских красок. Анонимно. Пусть экспериментирует.
– Так я пошла?
– Иди, а то Гоша извёлся весь. Не заставляй парня мучиться. Ждёт ведь.
Гоша, да что ж ты смотришь на меня так виновато, это я у тебя прощения просить должен. И знаешь ведь, с кем связался. Надо же – сразу понял, как увидел. И не испугался. Ты уже был прекрасным правителем. И будешь ещё. Что с Роксаной, что без неё. Потому что тоже ведь знаешь, чем всё закончится, а вот не попробовать не можешь.
Ксюха, я не скажу тебе, что буду тебя ждать. Но я буду. Верность, правда, хранить не обещаю. Но ждать буду, не привыкать. Иди.
– Ладно, ребята, садимся на лошадей, и с ветерком да и на свадебку.
Злат, будем надеяться, тебя-то твоя Златка дождётся. И Виктора тоже дождутся. Надеюсь. Да не смотрите вы на меня так!
Дорога мягко ложится под копыта, солнце припекает почти терпимо, ехать вдоль реки – одно удовольствие. Серый с Феррари по скорости не потягается, но мне и не надо. Русалки спят ещё. Нет, вон одна, высунулась, рукой машет. Интересно, а как оно – у людей с русалками? Тьфу! Придёт же в голову такая тупость! Кто там? Разбойнички? Хорошо бы! Никакого меча – только кулаком! Ну и ногами, ногами… Оторвусь по полной. Вот гады – слиняли, как только эльфийскую охрану заметили. Не придётся мне сегодня подраться, кто ж на такой отряд напасть решит. Догнать? Поди ещё докажи, что они разбойнички. Может, свернуть куда – диких вампиров поискать? Найдёшь их, как же, только зря время потеряем. Кому бы рыло начистить? Витька я уже бил, ну и он меня, Ксюха классно перепугалась… Стоп, о чём-нибудь другом. Фиму – нельзя, с охраной и вампирами тоже не подерёшься. Не судьба мне сегодня драку затеять, придётся ревность работой глушить, не спиртом же. Дров пойду нарублю. Нет, чтоб обрадоваться, смотрят на меня, как на прибабахнутого… Я вам дрова приволок, а вы глаза отводите! Придурки!
Фима, как всегда, на высоте, как у него так вкусно получается? И ведь ни капли магии. Надо будет попросить его, чтоб взялся на свадьбу готовить. Надо же, не успел. Злат краснеет и гудит:
– Фима, это… вкусно очень… Ты это… на свадьбу моим готовить не поможешь?
– Конечно, – скромно улыбается его величество. – Сочту за честь.
По лошадям и вперёд. Нам ещё скакать и скакать.
По ту сторону гор мы расстались с вампирами и дюжиной эльфов, догнав по пути десятка два телег с эльфийками.
Вторник – пятница
По ту сторону гор мы расстались с вампирами и дюжиной эльфов, догнав по пути десятка два телег с эльфийками. Горький опыт короля ничему не научил, он по-прежнему позволил всем желающим с ним раскланяться и облобызать руку. Вот только новую мантию просто снял и отдал девушкам – порвать на талисманы. Когда же телеги остались позади – достал из скатки ещё одну. С охранников плащи он больше снимать не рискнул. Наверно, обвинений в этом, как его… забыл… опасается. Придумают же идиотизм, а? И название ещё дадут. По мне – так это чистое использование служебного положения. Впрочем, плащи новые он охране наверняка за счёт казны выпишет, так что и здесь подкопаться не к чему.
Ко всему прочему его величество попросило отъезжающих эльфов и вампиров присмотреть за эльфийками и помочь им добраться до дома, потому как негоже женщинам одним без охраны путешествовать, да и всё равно им всем по дороге. Эльфы просияли во всех смыслах, а вампирьи невесты поджали губы и скорчили гримасы, но возражать не рискнули, сражённые таинственными клыкастыми полуулыбками женихов. Впрочем, уехали они все вместе и вполне довольные.
Мы мчались ещё три дня вдоль реки. Против ожидания, Мих всю дорогу вёл себя совершенно прилично, морды бить никому не рвался и пил не больше других – разве только дрова рубил с остервенением.
Свадьбу решили гулять на берегу возле славного города Пореченска, гонцов к родне Злата Мих, как выяснилось, послал ещё загодя, так что километра за два до стен города встречала нас шумная толпа людей и родственников жениха. Поди их отличи, в человеческом-то облике. Горели костры, стояли полевые кухни, шалаши и шатры, лаяли собаки – собаки ли? – и распевали певцы, аккомпанируя себе на гармошках и гуслях. Злат привставал на стременах и всю дорогу глядел на реку.
Было тихо, русалки не показывались, хотя ночами регулярно передавали, что невеста ждёт и готовится к свадьбе. Не может быть, если ещё и Злата бросят, это уже ни в какие ворота не полезет. Останусь тогда только я, и, если Мих всё же вернёт меня домой, а там… да не может быть – неужели Ленка за три месяца меня забыла? Как там Фима говорил – любовь с первого взгляда? Распущенность это, а не любовь с первого взгляда! Если и мысли не допускать об измене – никакая любовь с первого взгляда тебе не грозит! А если её искать, любовь эту, так и будет она каждую дюжиницу с первого взгляда, а то и чаще! А то я в отделе не слышал, как наши дуры по телефону любовь с первого взгляда обсуждают. Потому ни одна и не замужем. Что это я? Мне, вроде, семидесяти нет ещё, да и до трёх дюжин не так близко. Миха со Златом жалею, что ли? Так Злата жалеть ещё рано.
Злат спешился, торопливо расцеловался с братьями и матерью, и побежал к воде. Братья ростом и бородами ему не уступали, а мать едва-едва до локтя доставала. Мы соскочили с лошадей, оставили их эльфам – всё-таки королевская свита, это очень удобно! – и пошли за ним. С трепетом.
– Златка-а! – заорал на берегу охранник басом так, что река всколыхнулась, – Златка-а! Я вернулся!
Минуту-другую ничего не происходило, а потом вода вспенилась. Мелькали хвосты, руки, ноги, космы… Изредка на поверхность выныривала чья-то голова, изрыгала пару-другую ругательств и скрывалась под водой, плеснув хвостом. Мы растерянно смотрели на этот водоворот.
Внезапно из-под воды вынырнула голова невесты и с воплем: "Милый, я здесь!" снова скрылась под водой. "Зятёк, родной!" – послышался рёв бородатого тритона, которого тут же утянули под воду. Злат, как был, в сапогах и одежде, рванул к любимой. Через минуту он держал в объятиях рыдающую растрёпанную невесту. Она обнимала его за шею и ревела в голос. Река продолжала пениться. Злат принёс возлюбленную поближе к берегу и сел в воду рядом с ней.
– Что это… случилось? – гудел он.
– Не отдаё-от! – рыдала русалка. – Не отдаё-от, селёдка вонючая!
Вода по-прежнему бурлила, изредка выбрасывая нецензурные звуки.
– Что это… не отдаёт? – не понял жених.
– Прида-аное моё не отдаёт… – причитала русалка, – бывший мой, приданое не отдаёт… Куда я замуж без приданого? У-у-у! Моё, говорит… а у нас брачный договор был… ы-ы-ы… в случае развода – приданое вернуть… А он не отдаё-от! Позор, какой позор, как я замуж без приданого выйду?
Из воды показалась голова атлетического тритона, на котором висела толстая тётка и драла его за космы.
– Не отдам! – оскалился тритон. – Ни ракушки не получишь! Булькал я на наш договор!
И с ругательствами скрылся под водой.
Злат радостно и от души заржал.
– Да пусть это… подавится! – смеялся он. – Ракушками это… своими… У меня денег теперь это… полно! Мы это… судебный процесс выиграли… и это… Роксана тебе свою долю отдала…
– Какая Роксана? – сразу насторожилась русалка.
– Дык это… – Злат покраснел и принялся что-то шептать на ухо невесте, искоса поглядывая на жующего стебелёк Миха. Лицо русалки преисполнилось самого сердечного сочувствия и глубокой жалости.
– Угу, – согласился Мих, – пусть подавится. Тебе, помимо этого, треть денег за ликвидацию аномалии под горами причитается, уже договорились, подписали всё, от… – он замялся, – ну короче, ты понял. Завтра зайдём к Зинзивириэлю, если он не уехал, он и за выплатами присмотрит, и деньгами распорядиться поможет. А уехал – другого адвоката найдём. Треть прибыли – это ещё твоим праправнукам хватит. Полгорода купить точно можно будет.
– Нет, – всхлипнула русалка, – это ж вопрос чести! Как я без приданого замуж, засмеют же! У нас так не положено!
– Да это… начхать! – прогудел Злат. – Пусть… какая нам разница!
– Да? – робко улыбнулась было невеста, но тут из-под воды опять вынырнул тритон, на котором висел, надо полагать, бывший тесть, и на свою голову завопил:
– Эй, оборотень хренов, отними попробуй! Не отдам! Вся река над вами ухахатываться будет!
Тесть заматерился и снова утянул наглеца под воду. Злат был как раз увлечён страстным поцелуем с невестой, так что на выходку тритона среагировал не сразу. Сразу среагировал Мих.
– Слышь, Злат, – протянул меч, – ты бы вмочил недоумку, да и ракушки отнял. Начхать на них, но уж наглый больно, как бы он вам жизнь не попортил. Поучить превентивно надо бы.
– Пре… что? – удивился Злат, с трудом отрываясь от нежных губ возлюбленной.
– Упредительно, – пояснил Мих, – а то ещё и у следующей жены повадится приданое отнимать. Или мне с ним разобраться? Я так – с удовольствием, но невеста твоя вроде. Давай, вмочи ему, таких наглецов к порядку призывать следует. Только разденься, а то вся прибыль с шахты на одежду уйдёт.
– Надо, надо, – с улыбкой поддержал Миха Фима, – ишь, негодяй, ракушки у бывших жён отнимает!
– Надо, надо! – хором поддержали короля мать и братья жениха, а также десяток высунувшихся из воды русалок.
– Думаете? – почесал Злат затылок. – Ты как? – обратился он к русалке.
Та влюблённо смотрела на него.
– Угу, это… ладно… – решил жених, плавно перекинулся в лохматую шавку, выскочил из одежды, уже на середине реки трансформировался в медведя и нырнул. Русалки ахнули и тоже нырнули. Представление смотреть поплыли. Всё стихло.
Минут через пять из воды вынырнул медведеобразный Злат, держа тритона за хвост вниз головой. Огромная лапа мерно хлопала бывшего мужа по тому месту, откуда хвост начинался. Тритон бил руками по воздуху и орал благим матом:
– Отдам, отдам! Пусти, сейчас принесу!
Злат разжал лапы, тритон с бульканьем скрылся под водой, чтобы вскорости появиться с сундуком ракушек.
– На, – прохрипел он, подтаскивая сундук к берегу, – поздравляю с грядущим бракосочетанием!
– Это дело, – обрадовался Мих, – и учти на будущее – белые медведи, они не хуже русалок ныряют!
– Понял я уже, – мрачно сообщил тритон, нырнул, вынырнул и плюхнул рядом сундучок поменьше.
– На вот, от меня ещё подарок на свадьбу…
И уплыл. Надеюсь, подальше.
– Угу, – забасил Злат, – ну как… нормально?
Русалки в реке разразились улюлюканьем и бурными аплодисментами. Тёща утирала слёзы, тесть сиял, люди на берегу завистливо и восхищённо вздыхали, мать жениха открывала и закрывала рот, держась за сердце, а младший брат басил:
– Я это… всегда знал, что Цветик у нас талантливый… но чтоб настолько!
О как! Оказывается, всё-таки Цветик…
Когда жених оделся, русалки и родственники пришли в себя и пошли и поплыли: люди – за старостой для регистрации брака по обычаям оборотней, а русалки – за дамой, скрепляющей браки у них, Фима невзначай поинтересовался – сундук-то молодожёны открыть не собираются? Приданое как-никак. Злат пригладил мокрую бороду и откинул крышку. Пожалуй, треть-не треть, но дюжинная часть прибыли шахты там лежала, прикрытая полудюжиной ракушек сверху.
– Н-да, – протянул Мих, – и весь этот жемчуг ты бывшему мужу оставить собирался? Златка, предупреждать надо было… мы ж ваших обычаев не знаем…
Суббота
Ночь пили и гуляли – праздновали девичник и мальчишник соответственно. Утром расписывали молодых. Сначала по обычаям сухопутных говорящих – надев им венки на голову. Стояли молодые у берега по колено в воде. Понятно, что стоял Злат, а невесту на руках держал. Только он и мог такую объёмистую русалку на руках носить. Она, по-моему, ещё раздобрела за время ожидания. Волновалась, наверно, вот и заедала тревогу рыбкой. Потом по обычаям водоплавающих говорящих – осыпая на плаву десятью килограммами мелкой серебристой рыбёшки – для денежного достатка. На столь необычную свадьбу пришло полгорода, включая градоначальника, Зинзивириэля и начальника стражи. Я бы на месте Злата не обольщался – накануне Мих с Фимой зашли к адвокату и попросили помочь Злату управлять деньгами в случае чего. Так что слух о его богатстве наверняка пополз, и градоначальнику не зазорно было на этой свадьбе показаться. Но молодому мужу на все эти тонкости начхать было – он с невестой в реке плескался. Интересно, он и раньше так отменно плавал, или это побочный результат медвежьего облика? Адвокат начал светиться, как и положено эльфу. На вопрос короля, не собирается ли он возвращаться, улыбнулся и сказал, что не в состоянии расстаться с хорошей практикой и обожаемой работой. Фима его понял. Еда королевского приготовления была совершенно восхитительна, градоначальник облизывался, просил добавки, бегал от котелка к котелку, пробовал всё подряд, и всё норовил узнать, нельзя ли как-нибудь найти и переманить к себе в повара того волшебника, кто эти чудеса сотворил? За любые деньги! Каждый съел тройную норму с гаком, и напились не вдрызг – места в желудке на самогон осталось заметно меньше, чем рассчитывали, потому что не запихнуть в себя лишний кусочек столь изысканных яств не было никаких сил. Меня мучила совесть – мой подарок Мих молодожёнам деньгами отдал, причём за нас двоих, хотя алмазы были ещё гномьи, ко мне никакого отношения не имели, да и Злату деньги теперь не шибко нужны были.
– Ожерелье русалке сделает, – решил Мих, – оригинально будет, а то всё жемчуг, жемчуг…
Подарок его величества приплыл под вечер – здоровенный плот со вполне приличным домиком на нём, под рост Злата. Внутри плота имелось также нечто вроде бассейна, куда можно было заплывать прямо из реки, и огромная бочка с сиденьем внутри, где при желании могла поместиться даже столь объёмистая русалка, и даже если ещё вчетверо растолстеет, в случае если мужу надоест плавать, а общаться с возлюбленной не надоест. Хвосту в такой бочке пересыхание не грозило. Молодая жена визжала от восторга – теперь её милый мог в свадебное путешествие по реке плыть, ни на мгновение с женой не расставаясь, да и её родственники в гости могли заплывать.
– Обалдеть, – констатировал Мих, облазив дом вплоть до крыши. – Ты, величество, даёшь! Сам додумался?
– Зачем? – удивился Фима. – Архивы поднял, я же помню, что такие браки раньше хоть редко, но были, просто поискал, как подобные пары устраивались. Оказалось – с достаточным комфортом. Даже чертежи нашлись. Долго искал, правда. Да и не один – половину охраны привлёк, и во дворце ещё две дюжины подданных в библиотеку отрядил, пусть к научной работе привыкают…
– М-да, – вздохнул меч, – какой бы был Светлый Владыка… Может, дюжин через пять лет подумаешь?
– Посмотрим, – уклонился маг от ответа, – мне ещё жениться до того времени надо и наследника обеспечить…
Вечером снова ели – остановиться было невозможно, пили и снова ели. Вкушали – не закусывали. После пятого вкушания, когда Фима пошёл готовить добавку, я набрался бесстыдства и задал мечу давно мучавший меня вопрос:
– Мих, а это… ты не знаешь, как оно у людей с русалками? Они разве не икру мечут?
