Текст книги "Не имей сто рублей(СИ)"

Автор книги: Макар Сарматов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

2009 год. Сентябрь 17 число. Вечер.

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта – Базар.

Агаир, не вошёл, а влетел во двор своего дома. Под навесом сидели две женщины, они мгновенно бросили свои дела и обратили свои вопросительные взоры на него. Он улыбнулся во всю ширину рта, так приятно ему было зрелище двух стройных, практически одинаковой комплекции женщин. Одна из них – с чёрными, как угольки глазами и иссиня-чёрными волосами, точёной фигуркой, ну прямо статуэтка. Вторая – русая красавица, с глазами цвета моря, и не менее стройной фигурой. Это были его жена и студентка, которую решил спасти от неприятностей старшина, но сам угодил в ещё большие неприятности.

– Рты закрыли … Мадина, сделай чайку. Ирина, полей мне. Я ополоснусь и всё вам расскажу уже на достархане.

Мадина убежала на кухню. Ирина зачерпнула ковш воды и стала поливать Агаиру, успевшему раздеться по пояс. Кряхтя и фыркая, он смыл с себя мелкую пыль, вытерся и надел свежую рубаху, поданную невесть откуда появившейся женой. Залез на достархан и стал ждать. Женщины быстро закончили дела и со свежезаваренным чаем тоже расположились рядом с хозяином дома.

– Ирина, не смотри на меня такими глазами, имей терпение. Дай человеку напиться, и он сам всё выложит.

Ирина смущённо опустила глаза, она очень ждала новостей, её сердце было готово разорваться и от радости, и от горя. Агашка допил чай и уже более размеренно сказал:

– У меня сразу четыре новости. Первая – мужиков я загрузил и они готовы в дорогу, как и приказал им старшина. Ждать его они не будут. Вторая новость – американцы сняли патрули и посты на выездах из посёлка. Теперь Ирина, ты можешь беспрепятственно уехать в Мары, а там, на самолёт и домой. Третья новость – я узнал, где парни. Базар есть базар и кое– кто проболтался.

Ирина не выдержала и с надрывом спросила:

– Где они, Агашка, где? Они приедут сюда? Я хотела бы с ними попрощаться.

Агаир опустил голову и уже тише произнёс:

– Не всё так просто Ириша, их захватили американцы. Держат их на гауптвахте старого погранотряда. Там их двое, третьего либо убили, либо не поймали.

– Кто, кто там сидит, говори?

– По разговорам я понял, что старшины там нет. Ты ведь за него переживаешь?

Проснувшаяся было надежда, начала угасать и Ирина заплакала. Агаир приобнял её и погладил по волосам.

– Не плачь, и не хорони старшину раньше времени, он выбирался из ситуаций похуже этой. А то, что его там нет, может означать, что его не поймали.

– И что мне делать, Агаир, скажи, что мне делать?

– Для начала успокоиться. Вижу и тебя любовь стороной не обошла.

Ирина, было фыркнула, но поняла, что у неё всё написано на лице. Щёки горели и, наверное, были красные, как спелый гранат. От этого она еще больше засмущалась и чуть не расплакалась навзрыд.

– Агашка, что нам делать? – спросила его супруга. – Ты ведь знаешь эту воинскую часть, как свои пять пальцев.

– Знал Мадина, и знал её десять лет назад. Сейчас не знаю. Конечно, некоторые здания так и остались. Но вот система охраны полностью поменялась, а американцы её ещё больше усилили. Периметр расширили дополнительным забором из металлической сетки. Она кстати, под напряжением. В общем, попасть туда, шансов нет, а выйти оттуда – ещё меньше.

– Но мужиков-то надо выручать?

– Надо, но сейчас нам остается только ждать, их обязательно отсюда увезут. Я всех предупредил. И только малейший слух появится, что их увозят, я сразу буду знать, когда и куда их повезут. В этом случае есть шанс вырвать их из лап американов.

Они так и остались сидеть на достархане, думая каждый о своём и только когда стемнело, и подул прохладный ветер, разошлись спать.

2009 год, сентябрь. 17–18 число. Утро.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Харез был возбуждён и перескакивал с пятого на десятое. Пришлось остановить поток его словесности и направить в правильное русло хронологии. Получалась интересная ситуация. Когда Харез уходил в кишлак, ему удалось совсем близко подобраться к лагерю НАТОвцев. Вокруг лагеря они разместили шесть постов, и он нарисовал нам на полу расположение. Три поста уже были заняты и прикрывали основные направления возможного нападения. Три других они заканчивали и размещали людей с пулемётами. Получалось, что дополнительные посты перекрывали сектора первых трёх, которые были выдвинуты чуть вперёд. Очень грамотно, получался как бы равнобедренный треугольник, в углах которого посты с пехотными пулемётами, а на гранях – дополнительные посты с крупнокалиберными. Ощетинились конкретно, куда не сунься, везде получишь массу огня из трёх стволов. Харез пришёл в кишлак, когда старейшины собрались нанести визит непрошеным гостям. Его сразу отослали вниз, чтобы не мешался, и он навестил мать Шакура, та рассказала ему новости. Американцы требуют выдать какого-то беглеца, объявили это с вертолёта в громкоговорители. Сказали, что за выдачу заплатят большие деньги. Разумеется, в кишлаке никто не знает, о ком речь. И американцы, предупредили, что будут обыскивать кишлак и, если найдут постороннего, то тех, кто его укрывает – арестуют. Вот старейшины и пошли к ним договариваться, чтобы при обыске кишлака не нарушили обычаи и не осквернили женщин. Через два часа начался обыск. Харез предварительно спрятал своё оружие, как и многие другие. Им только покажи ствол, они сразу стреляют. А потом разбираются, сдавать ты его нёс или целился в них. Действовали они тоже грамотно. Немцы, их по форме отличить можно и флажкам на рукавах – перекрывают небольшой участок улицы. А американцы, их было восемь, по четыре человека заходят в противоположные дворы. Проверяют, всё переворачивают и так дальше. Немцы с каждым двором переходят дальше по улице. Шмон длился до позднего вечера, ничьих следов присутствия они не нашли и со злости избили двух крестьян, попавшихся им под руку, вместе с ишаком. Немцы вели себя намного спокойней. Амеры разошлись не на шутку, теперь уже ломали ворота во двор, били посуду, избивали хозяев. У кого были собаки, теперь их не стало, просто пристрелили. Досталось и двум старейшинам: одному сломали ребра, другому – челюсть, из-за того, что они заступились за женщин и кинулись на американцев с палками. В общем, «хозяева мира» не церемонились, когда не нашли того, что искали.

Жители кишлака готовы были кинуться в драку, но старики всех остановили. Они понимали, что шансов нет, ведь они видели шесть минометов, когда ходили на переговоры.

Потом когда НАТОвцы ушли из кишлака, старейшины направили на посты людей предупредить, чтобы они там и оставались. Американцы не знали о северном лагере в заброшенном кишлаке, там были самые опытные и пост был больше всех по численности. Вот туда и направили всех остальных боеспособных. В ночь, туда же, стали уводить женщин и детей. В кишлаке остались только старики и старухи, мать Шакура осталась тоже.

Расклад был самый плохой – кишлак собирался воевать с засевшими в горах НАТОвцами. Это плохо, и ломало все мои планы. И я спросил:

– Парни, как уговорить жителей не нападать на вояк? Они ведь вызовут вертолёты поддержки и сотрут кишлак в пыль. По крайней мере, надо уговорить их сейчас не вступать в бои. Харез, можешь поговорить со стариками? Скажи, если они помогут мне перебраться назад в Туркмению, я привезу оружие против вертолётов.

– Меня они слушать не будут, надо идти Шакуру и тебе самому.

– Хорошо, так и сделаем, и прямо сейчас. Надо спешить.

– Тогда собираемся, – сказал Шакур и начал переодеваться из светлых одежд в более тёмные.

Когда мы собрались, я ещё раз напомнил парням – не встревать в драку.

– Дождитесь нас обязательно, и мы вместе устроим им баню.

– Хорошо Волк. Аллах с вами, – сказал Батур и пожал мне руку.

Пробирались мы окольными путями. Нам много раз приходилось подниматься на скалы и спускаться по узким тропкам. Я спешил и от этого задыхался из-за разрежённого воздуха, поэтому уставал больше нужного. Приходилось делать частые остановки. Но чуть позже, когда я успокоился и стал трезво мыслить, скорость наша увеличилась. Я определился с целью и любыми способами собирался её достичь. К заброшенному кишлаку мы подходили ближе к вечеру. На подходе нас перехватил наблюдательный пост. Шакур обменялся с ними несколькими фразами, смысла которых я не понял, и нас пропустили.

Уже в кишлаке нас окружила толпа. Люди, видя что я не местный, готовы были кинутся на меня с палками и камнями. Но Шакур, рыча, всех отталкивал. Неожиданно толпа раздвинулась, и мы уперлись в тех стариков. Толпа мгновенно умолкла. Шакур начал объяснять кто я такой, но старики, поняв, что кишлак обыскивали из-за меня, сказали, что отдав мою персону американцам, отведут беду от кишлака. Шакур встал на дыбы, как норовистый конь, и готов был рвать и метать. Я же не дёргался, если бы начал вякать, точно разорвали бы. В итоге, Шакуру удалось объяснить, что я тот самый шурави, что привёл колонну с врачами, когда началась эпидемия. Один из стариков поднял руку вверх, толпа вновь успокоилась. Он подошёл ко мне и стал внимательно рассматривать мое небритое лицо. Потом прокашлялся и сказал:

– Я тебя помню, ты приехал на первых броневиках и привез моего родственника Ашура.

Теперь уже мне пришлось облегченно вздохнуть и пересохшим горлом сказать:

– Тогда нам есть о чём поговорить.

Старик шикнул в толпу и у людей сразу стали появляться более важные дела. А нас с Шакуром пригласили в одну из уцелевших хижин.

Разговор затянулся до поздней ночи. Я рассказал о своих планах, об арсенале и о том, как можно выкурить американцев. Узнал, что председатель совхоза Сертакураев ещё жив, и они поддерживают с ним связь. Ашур-аку схоронили два года назад, после его дня рождения. Ему было 103 года. Узнал все последние новости Афганистана, от цен на оружие до калыма за жену. В конце концов, видя моё уставшее лицо, они отправили меня спать, а сами продолжили гонять чаи. Утром, вернее сказать, днём, меня разбудил Шакур, принёс мне поесть и сказал, что нас ждут старейшины. Я быстро освежился, проглотил обед, и мы пошли в хижину стариков. В комнатушке, полной дыма от кальяна, забитого чарзом (гашишем), я машинально пригнулся. Дым под потолком казался таким плотным, что я побоялся удариться. В общем, прыгнул я на циновку без приглашения, надышаться наркотическим дурманом мне совсем не хотелось.

Сидевший рядом со мной старичок, пыхнул дымком и передал мне трубку кальяна. «Во, попал! Тоже мне, индейцы местного разлива, трубку мира мне предложили», – подумалось мне.

Я взял трубку, сделал вид, что затянулся и передал её назад, старикашке. Не то чтобы я никогда не курил эту дрянь, просто всему своё время. А сейчас мне не хотелось расслабляться.

Старик, с которым мы вчера разговаривали, сказал:

– Вечером пойдёте через реку.

Я удивился и спросил:

– С кем? Я вроде один собирался?

– Шакур пойдёт с тобой, тебе помощь понадобится и нам так спокойней будет. Вы же с ним друзья? Не так ли?

– Разумеется, друзья. И даже больше. Но там мир, который он не знает.

– А ты на что? Научишь.

– Хорошо. Когда выходим, и кто нас там встретит?

– Выходите сейчас. Вам надо попасть на южный пост в дом рыбаков, напротив старой заставы. Там по знаку переплывёте реку, и вас встретит Фарох-Ака.

– Это кто такой?

– Ваш знакомый председатель.

– Понятно, тогда нам надо торопиться. Кстати, есть во что переодеться?

– Фарох всё даст. Аллах вам в помощь.

– Да прибудет с вами милость Аллаха, – сказал я и вышел из этой курилки.

Шакур ждал меня уже возле входа, собранный и с моими вещами. Я быстро всё закинул на себя, и мы пошли в пункт назначения. Жители прощались с нами, желая удачи и благословляя.

Через опустевший Маручак мы прошли без приключений. Заглянули в дом к матери Шакура, попытались уговорить её уйти, но она наотрез отказалась. Сославшись на больные ноги и жару на отрытом месте. К вечеру мы пришли к южному посту. В рыбачьей сторожке нас встретили добродушно, угостили чаем, но вопросов не задавали. И мы, со своими не лезли, хотя страсть, как хотелось узнать обстановку вокруг. Когда солнце пошло к закату, с берега нас позвали, мы вышли и увидели на том берегу, на кусте кусок белой материи.

Значит, пора нам перебираться. Оставив оружие и все остальные вещи на посту, разделись и полезли в воду. Я чуть не выругался во всю глотку, вода была ледяная. Всё, что можно, сжалось и подкатило к горлу, дыхание спёрло. Представьте себе контраст, нагретый до +40 градусов воздух и холодная, + 4 вода. Короче, на том берегу вылезали из воды два зомби с синими губами и крупно-пупырчатой кожей. Благо, Фарох-Аглы Сертакураев, мужик серьёзный, и встречал нас с двумя большими вафельными полотенцами. Мы растёрлись, как могли, и он сразу нам дал сухую одежду. Джинсы, майки и фланелевые рубахи с длинным рукавом. Сам он был одет точно так же.

– Обувь сами подберёте, я не знал ваших размеров, – сказал он и пошёл к заставе.

Мы босиком направились следом за ним. Застава обветшала, постарела с того времени, когда я её помнил. Но поддерживалась в рабочем состоянии, ремонтировалась и работала.

Даже беседка сохранилась, вот к ней мы и шли. Там лежала куча высоких ботинок с берцовой поддержкой. Я выбрал своего размера. Фарох подал мне пару носков, и когда я обулся, сказал ему:

– Ну, здоров, что ль, председатель?

– А вы, а ты …. Откуда меня знаешь?

– Я служил там и возил ваших врачей в Маручак.

Он присмотрелся ко мне, но всё равно не вспомнил. Да где ему, мы виделись всего пару минут на совещании и планировании выхода, да и лично с ним не общались.

– Не важно, – сказал я. – Главное, вы мне знакомы.

– Тогда, давай заново познакомимся, – сказал он.

– Я не против. Это – Шакур, – указал я на своего друга. – А меня все звали Волк.

– Волк? – председатель удивленно поднял бровь. – Что-то припоминаю, ты, кажется, командир головного дозора, что возил нашего Ашура?

– Он самый, – ответил я.

– Для вас мужики я просто – Фарох, – и он протянул нам руку.

Мы обменялись рукопожатиями и направились к его машине. Это был армейский тентованый УАЗ, без боковых стёкол на дверях.

– Фарох-Аглы, гляжу, вы так и ездите на старом УАЗике. Неужели денег нет на более престижный вездеход?

– Волков, я вижу, вы даже помните моё отчество. Мы же договорились, что для вас я – Фарох.

А что касается денег, их у меня достаточно, но я считаю, лучшее – враг хорошего. Зачем менять надёжную, отличную машину на дорогую комфортабельную с сомнительными вездеходными качествами?

– Гляжу, вы так и остались минималистом. Неужели не хочется что-то нового?

– Хочется, и часто, но я на это смотрю совсем с другой стороны. Эту машину мне не жалко. Она просто как средство, необходимое мне для перевозки вещей и меня лично. А представьте, если я куплю, например «Ренджровер». Я сразу ограничиваю свои возможности. Во-первых, меня будет напрягать новая машина. Я буду переживать за неё, бояться поцарапать. Абы куда в пустыню не поеду, потому что «Ровер» намного тяжелей УАЗа. И получается, что не Я буду владеть машиной, а ОНА мной.

– Логично Фарох, но разговор не об этом, я хотел спросить совсем о другом. Нам нужен грузовичок, чтобы мог перевезти патроны и некоторые виды оружия.

– Грузовика у меня нет, а вот УАЗ-452, называемый «Буханкой», дать могу. Насовсем, в качестве подарка. Подойдёт?

– Думаю, подойдёт. А когда мы можем его получить?

– Садитесь в машину. Сейчас поедем ко мне, а там пересядете на вашу «Буханку».

– Спасибо вам, Фарох, вы нас очень выручаете. Нам надо уже сегодня быть в Тахта-Базаре.

Мы сели в машину, и председатель ловко крутанул баранкой, дал газу и почти на месте развернулся в сторону дороги. Водил он отлично, ну ещё бы, с детства за рулем. Да и при советах, когда был председателем, предпочитал сам водить машину. В отличие от разных «членов» Обкома, Райисполком и других шишек, для которых личный шофёр был эталоном значимости.

– Волк, скажи, а почему такая спешка? Могли бы переночевать у меня, а утром поехать по делам.

– Фарох, если мы не поспешим, то Маручак сравняют с землей. Там, в горах над кишлаком, сидит вооружённая до зубов братва из НАТО.

– Тьфу, козлы! И туда добрались. А ты знаешь, что в Тахта – Базаре они погранотряд выкупили?

– И кто им это позволил? Неужели власти Туркмении не в курсе?

– Именно, не в курсе. Там сейчас заправляет бывший обкомовец, возомнил себя царьком. Узбек по национальности, сволочь ещё та, звать его Карим. Сколотил из всяких отморозков банду, ещё в середине 90-х. Захватил власть в посёлке, что-то отнял, что-то купил за мизер. В общем, подмял под себя весь Тахта-Базар. Теперь же, эти отморозки как частная охрана при нём, а он именует себя Карим-бай. Вот он и продал участок земли, на котором стоял погранотряд, американцам из какой-то ЧВК (Частной Военной Компании).

– Даааа, жить становиться всё лучше, жить становиться всё веселей.

Так, за разговором, мы въехали в просторный двор дома Сертакураевых. На улице стемнело окончательно, и наш приезд остался незамеченным. Шакур и я вышли из машины и стали терпеливо ждать хозяина. Фарох, прошёл к входу в дом и включил освещение двора.

– Идите к столу, я жене скажу приготовить чай.

Когда он напомнил о чае, в желудке у меня заурчало, председатель глянул на меня и добавил:

– И поесть вам тоже не мешает.

Мы с Шакуром прошли в дальний конец двора, где стоял стол и две лавки. Сели поудобней и стали ждать угощения. Фарох пришёл с кувшином воды и полотенцем, перекинутым через руку. Полил нам на руки и дал вытереться. Жена его, полненькая женщина, принесла фарфоровую супницу с ароматной куриной лапшой. Фарох расставил тарелки и разлил по ним суп. Подал нам ложки и пышные чуреки, жестом пригласил нас к трапезе. Ели мы с удовольствием. Ещё бы, за столько дней, первый раз по-настоящему горячее очутилось в наших желудках. После обеда мы попили чай и начали собираться. Председатель выгнал из гаража УАЗ-452. Это была армейская санитарная машина, но перекрашенная в цвета более подходящие для этой местности. Дал мне ключи и сказал:

– Заправлен под пробку. Недавно поставил новый движок, тормоза поменял на дисковые, так что, свистеть не будут, как родные. Ну, давайте прощаться, что ли?

– Спасибо тебе, Фарох-Ака. Чем нам тебя отблагодарить?

– Разберитесь со всем и помогите людям, хотя…Есть у меня ещё одно пожелание.

– Какое, если не секрет?

– Вы говорили, у вас оружие есть.

– Ну да, есть.

– А можно мне, один автомат и патронов к нему? Времена, сами понимаете какие, лишним не будет.

– Не вопрос, Фарох, сделаем на обратном пути.

– А вот этого не надо. Вам лучше сюда не заезжать, а ехать через брод. Я со старейшинами договорился. Они согласились, там вас и встретят.

– Тогда, как тебе передать автомат?

– Я так понял, в Тахта-Базаре у вас знакомые есть, вот они и привезут.

– Хорошо, договорились, так и поступим, – и мы с Шакуром стали садиться в машину.

2009 год, сентябрь. 17 число. Поздний вечер.

Туркменистан. ПГТ Тахта-Базар.

Распрощавшись с Фарохом, мы двинули в ночь. Примерно через час подъезжали к Тахта-Базару. На въезде свернули направо и вдоль реки, чтобы не светиться в самом поселке, направились в частный сектор. Попетляли по проулкам и подъехали к дому Агаира.

– Шакур, садись за руль и жди меня, – сказал я, выскакивая из УАЗа.

Во двор пробирался тихо, крадучись, но меня всё равно услышали. Когда я подходил к дому, дверь внезапно открылась, и на пороге появился хозяин с ружьём в руках.

– Ты забрался не в тот дом, наркот хренов, – сказал он и взвёл курок.

– Спокойно Агашка, спокойно. Это я.

– Волчара ты? …… Жив? – первый раз в жизни он назвал меня по прозвищу.

– Тихо ты, душман местного розлива, разбудишь всех. И ствол опусти, пристрелишь ненароком.

– Никто не спит, мы только собирались ложиться. В этот момент дверь распахнулась на всю ширину проёма, и мне на шею кинулось белокурое создание. Среагировать я успел в самую последнюю секунду и еле-еле удержался на ногах.

– Волк, Волк, я так переживала, мне столько надо было тебе сказать, – душа меня в крепких объятиях, шептала девушка.

Я приобнял её, и похлопывая по спине, с трудом проговорил:

– Если ты и дальше так будешь продолжать, то ничего мне сказать не сможешь. Я задохнусь в твоих объятиях.

Она слегка смутилась и отпустила меня.

– Ирина, иди в дом, не надо шуметь во дворе, – сказал я. – Агаир, я не один, со мной друг. Только ничему не удивляйся, я сейчас позову его.

И направился к воротам. Позвал Шакура и мы все прошли в жилище.

Когда уселись на просторной кухне, первым моим вопросом была судьба моих товарищей.

– Старшина, они здесь, в Тахта-Базаре. Их захватили американцы, держат на бывшей «губе». Пробраться туда не реально, охрана периметра усилена, дополнительный электрический забор, видеокамеры с ИК подсветкой, дозорные, наблюдатели на вышках. В общем, всё жёстко.

– Скажи мне одно, офицерские дома не заняты американцами?

– Нет, там живут бывшие военные Туркменской армии.

– Вот и отлично. Тогда вопрос спасения решён, но это сейчас не самое главное. Ирина, скажи, почему ты до сих пор не уехала?

– Только сегодня сняли блокировку посёлка, – вмешался Агаир. – Если бы вы приехали вчера, то нарвались бы на посты американцев.

Ирина стояла и молчала, рассматривая Шакура. Он же, не привыкший к такому поведению женщин, был в смущении.

– Так девочка, собирай свои вещи и будь готова к дороге. И не смотри так на моего друга. Он афганец, а у них женщины себя так не ведут, и вообще – не присутствуют при мужских разговорах. Марш из кухни.

Ирина фыркнув, ушла к Мадине и, судя по возне, стала укладывать свои вещички.

– Я ей очень понравился? – спросил Шакур. – Она на меня так смотрела….

– Нет, друг Шакур. Она просто любопытная девчонка, и ни разу не видела афганцев, – ответил за меня Агаир. – Старшина, я так понимаю, у тебя есть план?

– У меня есть План, у меня на той стороне килограмма два Плана, – попытался пошутить я.

– А, в общем, такой вопрос – твоя жена машину водит?

– Да, но прав у неё нет.

– Тогда делаем так – Мадина пусть берёт твою машину и везёт эту баламутку из поселка, пусть даже в соседний. После того, как мы здесь нашумим, амеры опять всё перекроют.

– Ирина говорила, что у неё тетка в Байалиме, и она, наверное, переживает.

– Вот, пусть к ней и едут. Там они будут вне подозрений и в относительной безопасности.

И тут вновь в комнату ворвалась фурия, сверкая зелёно-голубыми глазами:

– А кто дал вам право за меня решать? Я остаюсь с вами, – категорически заявила она.

Я встал и вытолкал её из кухни, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Послушай, Ирина. То, что мы затеваем, смертельно опасно, и я не собираюсь тащить тебя в Афганистан. Ты молодая, тебе надо учиться, а не портить свою жизнь по сиюминутной прихоти.

– Как ты не понимаешь….. Ну … я …. Я не хочу тебя потерять, а тебя могут убить.

– Ну, что с вами делать, женщины? Напридумаете себе всякого, потом расхлёбывай. Ирина, ты меня не знаешь. Не знаешь обо мне ничего: женат я или нет, сколько мне лет и кто я такой.

Она насупилась и готова была расплакаться. Шмыгнув пару раз носом, успокоилась и произнесла:

– Почему вы, мужчины, всегда решаете за нас – кого нам любить, с кем быть и кто нам подходит по возрасту. Если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Я помучаюсь и выкину тебя из головы. Ты дал мне надежду на отношения, когда спас меня.

– Когда? – удивился я.

– Когда оставлял меня у своих друзей, сказал, что поводите за нос американцев. И дал понять, что вернёшься за мной.

Я просто был в оцепенении – чёрт бы побрал эту женскую логику. Никогда не понимал, как они мыслят. Наверное, в этот момент, всё отразилось на моем лице. Ирина встала, встряхнула головой и с вызовом спросила:

– Ну? Нравлюсь я тебе или нет?

– Конечно, нравишься.

– Ты так говоришь, чтобы успокоить меня. Ладно, тема закрыта, я готова в дорогу.

Подумав, я проговорил:

– Оставь мне свой адрес, если не жалко, или телефон.

– Зачем? Я ведь тебе безразлична.

– Я такого не говорил. А нужен он мне для того, чтобы был повод навестить тебя. Таким образом, ты дашь мне надежду, если я выберусь из всего этого дерьма.

– Но и не сказал, что нравлюсь. Так зачем меня навещать?

– Хорошо, не буду настаивать. Если ты готова, то иди к машине Агашки. Уже сегодня будешь у тётки.

– Дурак, какой же ты дурак. Так и останешься одиноким Волком. Хорошо, я оставлю адрес Мадине, тогда точно вернёшься, хотя бы сюда, – сказала она и вышла во двор.

«Ннда, – подумал я, – теперь действительно надо выжить.» Потому что ждать меня будет не только моя старая мама, но и эта взбалмошная, взрослая девчонка или молоденькая женщина, смотря как глянуть.

Я зашёл на кухню, когда Мадина забирала ключи от машины Агашки. Пожелал им спокойной дороги и прошёл на свое место за столом.

– На чём мы остановились?

– Ты спрашивал про старые офицерские дома.

– Ах да, сейчас проводим женщин, и я вас посвящу в свой план.

Мы вышли во двор и открыли ворота. Мадина завела машину, Агаир нагнулся к окну с наставлениями. Я же, молча стоял с другой стороны. Ирина не выдержала и, выйдя из машины, подошла ко мне.

– Как хоть твоё имя, Волк?

– Владимиром нарекли, – улыбнулся я.

Она обняла меня и жарко поцеловала. Когда я хотел ответить, отстранилась и сказала:

– Прощай, Волк Владимир.

– До встречи Ирина … ДО ВСТРЕЧИ.

– Опять даёшь надежду? Ну, хорошо, и я тебе дам. До встречи, Володя, – и помахав рукой, запрыгнула в авто.

Мадина тронула машину, и через несколько минут огни задних фонарей исчезли за поворотом.

– Агаир, запирай дом, и поехали в тайник, по дороге всё расскажу. Ждём тебя в машине.

– Я мигом, – сказал он и побежал накинуть рубаху и запереть дом.

Ехали не спеша, всё же ночь на дворе, и шуметь в посёлке не хотелось. По дороге я рассказал вкратце о своих приключениях, об угрозе кишлаку Маручак. Агашка поделился своими новостями. Сказал, что с парнями всё в полном порядке. Они уехали ещё днем, загруженные как надо.

К землянке мы подъехали ещё до полуночи, так что, время было, и мы стали загружать машину. Наконец пригодились ПЗРК. Два я оставил на всякий случай, а шесть мы загрузили в «Буханку». С нашего первого посещения этого места, арсенал заметно прибавился – мы воспользовались флешкой и грабанули ещё пару складов команды Ильяза. Закинули в машину четыре ящика с автоматами АК-74М, магазины и патроны к ним. Зная своих бойцов, я взял нашу гордость, малошумную крупнокалиберку «Выхлоп». Её мы прихватизировали на базе в Уральске. Это для Родного. Добавил «Печенег» для Кудри и боеприпасы ко всем этим прелестям. Шакур стоял и рассматривал стену с оружием. Видно было, что ему что-то понравилось, но он стесняется спросить. Я подошел к нему и сказал, чтобы он выбрал на свой вкус. Шакур взял в руки СВУ и вопросительно посмотрел на меня.

– Бери, она твоя. Это мой подарок. И на тебе вот это, – я протянул ему АПС в деревянной кобуре.

Разгрузок у нас было мало, всего пять штук и две специализированные переносные системы с «кемелбеками». Одну мы приспособили под «Выхлоп», подбирая карманы по размеру. Вторую – под «Печенег». Также, я вскрыл коробки с униформой в старой расцветке «3-color desert.» и немедленно переоделся. Сказал, чтобы Шакур тоже подобрал себе форму. И он стал искать подходящий размер. Агашка стоял в стороне, и тоже хотел было переодеться, но я его остановил.

– Нет Агаир, тебе с нами нельзя. Ты здесь нужен и в гражданской одежде. Можешь достать ещё одну машину?

– А чё её доставать? У меня есть мой старый «Жигулёнок». Ну тот, зелёный, помнишь?

– Он на ходу или как?

– На ходу, только бензин из канистры долить – заводи и езжай.

– Отлично, закидываем несколько коробок с формой и едем.

УАЗ мы загрузили почти под завязку. Оставалось место для пары человек, а нам больше и не надо. Закрыв землянку, спешно подмели следы, уселись в УАЗ и поехали обратно в посёлок.

Заехали во двор Агаира. Я с Шакуром пошёл к домашнему тайнику, а Агашка направился в гараж пригнать машину. Когда я открыл дверь-стенку, Шакур был в восторге, и сказал, что дома сделает точно так же. Открыв металлический ящик, достал проверенные очки ночного видения и передал их Шакуру. Снял со стены три «Кипариса» и на все прикрутил глушители, планками мы их оборудовали давно. Поэтому, поставил коллиматорные прицелы открытого типа «Хакко панорама», пристегнул одноточечные ремни и тоже передал всё Шакуру.

– Неси всё в машину и возвращайся, – сказал я ему.

А сам снял со стены АЕК, поставил прицельный переходник и прикрепил ему тактический «АГОК». Достал из ящика подствольник и тоже пристегнул на место. Сюда я уже повесил трёхточечный ремень. Хотел укомплектовать остальные АЕКи, но передумал, мы и так нормально будем вооружены, а лишнее таскать никому не нужно. Просто взял ещё один и на прицельный переходник поставил коллиматор. Этот автомат я намеревался передать председателю.

Подошёл Шакур. Я загрузил его ящиком гранат «ВОГ» и ящиком патронов к «Кипарисам». Вытащил из другого ящика ремни и кобуры, нацепил один на себя. Слева повесил подсумок, справа – открытую кобуру. Снарядил магазины ГШ-18 и вставил их в подсумок, сам пистолет зарядил и отправил в кобуру. Достал две набедренные тактические кобуры, в них тоже сунул по пистолету и запасные магазины – это для моих друзей. Вот, вроде и всё, можно идти. Подхватил груз и направился к «Буханке». С улицы послышался шум мотора. Это приехал Агашка.

– Шакур, бери вот этот пистолет-пулемёт, он для тебя. Мы пойдем налегке и без шума. Снаряжай магазины. Вот клипсы, сцепишь по два. Вот так, – и я показал ему сцепку.

Затем подошёл к Агашке, и сказал:

– Делаем так: ты на УАЗе едешь за поселок, туда, где был пост американцев и ждёшь нас там. В твоем «Жигуле» я оставлю вот этот автомат, – я показал на АЕК для Фароха, а так же четыре магазина к нему с патронами. – Передашь его Фарох-Аглы Сертакураеву. Запомнил? Агаир кивнул, а я продолжил:

– Он бывший председатель совхоза Кирова, его там все знают. Поблагодари его от меня.

– Сделаю старшина, но сначала надо вас дождаться.

– Да, именно так. Ждёшь нас. Мы приедем на твоих Жигулях, пересядем в «Буханку» и отправимся через границу, а ты в совхоз – на своей машине.

– Замётано, – и он сел за руль УАЗа.

Я подошёл к боковой двери, Шакур уже всё снарядил.

– Бери один «Кипарис», вставляй сдвоенный магазин, пойдёшь с ним, – сказал я Шакуру. Сам тоже взял ПП и примкнул к нему спарку. Достал из коробок ночники, один отдал Шакуру, один нацепил на себя. В помещении большего и не надо, и на долгий бой мы не рассчитываем – по 60 патронов на ствол нормально, плюс у меня ГШ в кобуре. А у моего товарища АПС через плечо, он с ним ни за что не хотел расставаться. Захлопнув дверь машины, я стукнул по борту, давая команду Агаиру. УАЗ рыкнул мотором и вывалился со двора. Я прошёл обратно к тайнику, достал два тактических фонаря Инфро-Красного света. Вернул на место стену и расставил всё по местам. Закрыв сарайчик, направился на выход. Шакур ждал у машины. Мы с ним закрыли ворота, и расселись по местам. Заведя двигатель, я глянул на часы, было без пятнадцати три ночи или утра – самое сладкое время для сна. Надеюсь, оно сыграет нам на руку.