Текст книги "Не имей сто рублей(СИ)"

Автор книги: Макар Сарматов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Макар Владимирович Сарматов
Не имей сто рублей
(Дорогой 'Волка' – 1)

Пролог

Год 2003, сентябрь, 10 число.

Россия, г. N-ск, ИТК ЯК 7/1.

Солнечный день. Не жаркий, со свежим, уже осенним ветерком. Стою с вещами перед внешними воротами «кармана» Исправительного Учреждения.

Ещё минута и ворота откроются. «ЗДРАВСТВУЙ СВОБОДА», – скажу я.

И вот, долгожданный момент настал. Ворота медленно поползли вбок, я достаю из сумки полотенце, вытираю лицо и раскладываю его как коврик перед собой. Встаю и тщательно вытираю ноги, оборачиваюсь и плюю назад. Хватаю сумку, шагаю вперед – я за воротами. «Ну, здравствуй … свобода» – саркастически произношу я и уверенно иду дальше.

Ни на что не надеясь, просчитываю маршрут к остановке. Но, стоящая на стоянке Волво-760, коротко просигналила. Я останавливаюсь и пытаюсь рассмотреть, кто находится за тонировкой стекол. Мне облегчают задачу – стекло опускается и оттуда выглядывает улыбающийся Роман Родимов (прозвище – Родной, получил его в армии), махая мне рукой.

– Во как…. – говорю я и направляюсь к машине. – Здоров, Ромашка. А ты как здесь?

– Да вот, тебя поджидаем.

– Так ты не один? С кем, если не секрет?

– Садись уже, сам всё увидишь.

Я открываю заднюю дверь, бросаю сумку и сажусь в авто. И вот тебе на, рядом с Романом сидит ещё один мой сослуживец – Мишка Кудряшов (прозвали Кудря из – за фамилии).

Я расплываюсь в улыбке:

– Миха, и ты здесь, чертяка?

– А як же. Матушка твоя подсказала, где тебя найти. Ты нам очень нужен.

– Да ну, а если б я ещё срок мотал?

– Всё равно, без тебя никак. Дождались бы.

– Что-то вы темните братишки, ох не к добру это.

– Ладно, всё потом. Куда сначала едем? – спросил меня обернувшийся Роман.

– Давай за водкой, а потом домой. Маман, наверное, уже стол накрыла. Вот дома всё и расскажете.

Ромка завел машину и мы двинулись в путь.

В тот вечер мы засиделись долго. Парни поведали мне о своих планах вернуться в Афганистан и проехать по местам боевой славы. Заодно доставить гуманитарные грузы. Но нужен человек, который имел контакт с населением именно этого района – провинции Герат.

– А как же Ничей? – спросил я.

– Его застрелили ещё в 99-ом, в Саратове. Он работал на агентство «Алекс», охранял и сопровождал грузы. Вот, при попытке ограбления конвоя, ему и досталось, – ответил Роман.

– Да … Не знал, что Вова Нестеров погиб (армейское прозвище Ничей из – за его поговорки: «Ничей – значит мой»), – произнес я и разлил по стаканчикам водку.

– За тех, кого с нами нет, – пробурчал Миша Кудряшов и мы выпили молча, не чокаясь.

– А что с нашим продавцом? – не успокаивался я.

– С Андрюхой? Так он совсем плох. Три контузии здоровье окончательно подорвали. Он теперь как после кессонки, даже ходить не может, – ответил Миха.

– Теперь понятно, почему я вам понадобился. Из нашей группы только я и остался, кто с местными дела имел. Ну, еще взводный Юра. А пойди, найди его в тайге. Он даже адреса не оставил. Где его теперь искать в Сибири?

– И не только поэтому. Ты там пешим прошёл почти всю зону ответственности. Так что, лучше тебя никто не ориентируется. Да и опыт войны не пропьёшь, – снова подал голос Миха.

– Мы, так и так без тебя не поехали бы, – подтвердил Роман.

– Хорошо парни, дайте мне неделю, я подумаю и дам вам знать. А сейчас – спать всем. Я вас не отпущу, потому что водки лакнули. Обустраивайтесь на диване.

Проснулся я в семь часов утра. Что поделать, за три года колонии привык к режиму и теперь мои биологические часы будили меня ровно в этот час. Гости мои спали. Я прошёл в ванную, умылся, почистил зубы, и вытираясь, заглянул на кухню. Мама колдовала над завтраком. Увидев меня, сказала:

– Буди гостей, завтракать будем, – и поставила на стол графинчик с водкой.

– Мам, не надо, убери.

– Что так, голова-то, наверное, болит?

– Нет мам, мы не так много выпили, чтобы болеть. Да и еды было много. К тому же, у нас есть дела на сегодня, а выпивши, за руль не сядешь.

– Вот и молодцы, – сказала она и убрала водку в холодильник.

Я пошёл в зал, где на диване спали мои товарищи. Открыл дверь и увидел идиллическую картину. Друзья спали в обнимку, как молодожёны. Я улыбнулся и рявкнул:

– А ну, подъём … голубки!

Они, ворча, открыли глаза. Взглянули друг на друга, отдёрнули руки и показушно шарахнулись друг от друга. Миха хитро улыбнулся, сделал брезгливую рожу и гнусаво произнес:

– Фууу… у меня уши все в слюнях. Ты что, лобызал меня …. противный? – и жеманно повел рукой.

Ромка подхватил его шутку. Сделал вид, что смотрится в зеркало, ахнул и произнёс, не менее гнусаво:

– Кудря, ты мне засос поставил, противный. Что теперь люди подумают?

После его жестов и слов все дружно засмеялись.

– Хорош парни дурачиться, идите умываться и будем завтракать, – строго произнес я.

За столом мы уминали яичницу с жареным луком и колбасой, давно я так вкусно не ел. Потом пили чай со смородиной и печеньем, получая удовольствие от аромата.

Когда наша скромная трапеза подходила к концу, я произнёс:

– Парни, я подумал над вашим предложением, я еду с вами…….. – фразу я не договорил, потому что знал – мама прислушивается и если узнает, куда мы собрались, будет очень расстраиваться.

Друзья переглянулись и, повернувшись ко мне, удивлённо спросили:

– Ты же просил неделю на размышления?

– Нет, я просил неделю на свои дела и сборы. И после решения своих проблем, хотел вам ответить «Да».

– Так ты ещё вчера всё решил?

– Конечно, куда же я денусь? Тем более, на работу свежеосвобожденного ЗэКа мало кто возьмёт.

– Что вы задумали? – спросила моя мама, войдя на кухню.

– Мам, вот эти хулиганы предлагают мне работу от совета ветеранов Афганистана.

– И что за работа?

– Да ничего сложного. Отвезти груз с гуманитарной помощью в Туркмению и передать его таможенникам для дальнейшей передачи в Афганистан. Вот Мишке и Ромке предложили прокатиться, а машин три. Они про меня и вспомнили. Говорят, чем брать незнакомого, лучше, когда все друг друга знают. А я вот, согласился с ними ехать третьим водителем.

– А это не опасно?

– Ну что вы, теть Маш, – вмешался Кудря. – Туркмены к русским нормально относятся. Не то, что эти предатели – таджики с узбеками. Туркменбаши их там чуть ли не в социализм привёл, живут хорошо за счёт нефти и газа. Да, вы, наверное, и сами из телевизора всё знаете.

– Ага, помню. Путин, кажется, с ихним, как его … Баши, недавно встречался.

– Вот-вот, – подтвердил Мишка.

– А сейчас вы куда собрались?

– В Совет ветеранов съездим. Хочу узнать условия, – ответил я.

– Вот и хорошо, вот и правильно, – сказала она, успокоившись, и пошла к себе в комнату.

Глава 1

Год 2009, сентябрь, 10 число.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Я с трудом продрал глаза и уставился в потолок. «Мать моя – женщина, где это я?» – мелькнула первая мысль. Глиняные стены, куполообразный потолок с дырой по центру. «Во как», – пробурчал я и попытался встать, чтобы осмотреться. Боль во всем теле мгновенно отозвалась. В голове как будто взорвалась граната. Меня бы вырвало, если б было чем. И я моментально упал обратно на топчан. Вот так сюрпризец, все признаки контузии. Похоже, мозг я себе капитально тряхнул. Даже не помню предыдущие события.

Но тут, за стеной послышались чьи-то тихие шаги. Прервав свои размышления, я замер и прислушался. Кто-то, что-то ответил второму невидимому мной человеку, и в мою клетушку открылась дверь.

Я выпучил глаза на вошедшего, таково было моё удивление. Одет он был в перохан, (афганская национальная рубаха) а на голове паколь.(круглая тюбетейка с прорезью в виде мечети в передней части) «Твою мать, – выругался сквозь зубы, – я в плену у моджахедов». «Какие моджахеды, война давно кончилась», – взбунтовался мой мозг.

Вошедший улыбнулся, взглянув на меня. Прижал палец к губам и с жутким азиатским акцентом произнес:

– Тэбе лежать, лежать Володя. Твой голова бум, – и показал соответствующий жест.

Мои глаза были готовы вылезти из орбит. И он попытался объяснить:

– Я тэбе помнить, ты мне патрон давать, Володя.

– Где я? – только и смогли произнести мои губы.

– Ты моя гость. Маручак помнить? Маручак?

– Кто ты? – выдавил я.

– Моя Шакур, – и он приложил руку к груди.

– Яхши, (хорошо – таджикский) – всё, что смог сказать я и провалился в беспамятство.

Очнулся спустя несколько часов от жуткого сушняка во рту, при этом чувствовал себя гораздо лучше. Удалось сесть и осмотреться без эксцессов. Возле топчана стоял глиняный кувшин с водой, напился с жадностью и враз вспомнил вкус этой воды. В голове сразу пронеслись мысли: «Да, теперь дизентерия обеспечена».

С трудом встал на ноги, голова ещё кружилась, но пересилив себя, дошёл до двери. Прислушался и стал медленно её открывать. Во внутреннем дворике сидел гостеприимный Шакур и чистил старый британский Ли Энфилд.

Увидев меня, он замахал руками – мол, спрячься. Пришлось жестом позвать его и закрыть дверь.

Шакур, оказался догадливым и спустя десять минут зашел ко мне в каморку с миской плова, солидным куском лепёшки и с солдатской кружкой чая. Ел я молча и с большим удовольствием. Но вот от чая отказался, попросив сделать отвар из верблюжьей колючки.

(В дальнейшем, чтобы не напрягать читателя смесью таджикско-туркменско-русского, все диалоги буду писать доступным языком. Благо Шакур сносно говорил на русском, а мне в своё время пришлось изучать таджикский и немного туркменский.)

– В чём дело? – спросил он.

– Я не привык к вашей воде, боюсь заболеть.

Он понимающе кивнул и ушёл во двор. Я же постарался сосредоточиться и заставить работать свою память.

Примерно через полчаса Шакур вернулся, держа в руке кружку с отваром колючки. Я принял кружку и, грея руки, стал медленно пить не очень приятный напиток. Я знал, что колючка хороший антисептик. И поэтому выпил всё, надеясь, что не успел подхватить заразу, выпив сырую воду.

Шакур молча сидел возле стены и ждал, когда я закончу.

Отдав ему кружку, я спросил:

– Скажи дост, (друг – пушту) как я сюда попал?

Шакур минуту помолчал и начал свой рассказ.

Как оказалось, у них, в трёх километрах на север от поселка, есть маленький заброшенный кишлак. Там есть что-то, типа блокпоста. И вот вчера, Шакур и пара его ровесников, были на службе этого блокпоста. Их послали в дозор к броду реки на границе Туркмении и Афганистана. Они устроили наблюдательный пункт, и им открылась такая картина.

Со стороны Туркмении дорога возле брода раздваивается. Одна часть поворачивает влево и вдоль реки ведёт на север, а вторая часть ведёт в Афганистан через реку.

На этой дороге они увидели машину, мчащуюся в сторону границы. Это был «Паджеро» серого цвета. Он вилял, но не сбавлял скорости. Следом за ним мчался «Хамви», камуфлированный для пустыни. Им стало интересно, что же будет. И они, не отрывая глаз, наблюдали за развитием событий. Домчавшись до развилки, «Мицубиси», не сбрасывая скорости, помчался к броду. Поняв, что он может уйти в Афганистан, сидящие в «Хамере» открыли огонь из пулемёта. Но скорость и неровности дороги не давали прицельно вести стрельбу. «Паджерик» стал пересекать реку и ему, волей-неволей пришлось сбросить скорость. «Хамви» нагонял, и когда «Мицубиси» был уже на середине реки, ему попали в бензобак. Машина загорелась, и раздался несильный взрыв. Два человека в горящей одежде вывалились из машины в реку, а водитель продолжал движение. На выезде из брода раздался ещё один взрыв, но гораздо сильнее первого. Водителя выкинуло из машины, и он упал за огромными камнями. Наблюдатели вместе с Шакуром решили помочь выжившим, и стали осторожно спускаться с наблюдательного пункта к реке. Но и владельцы «Хамви» тоже не дремали. Они подъехали к реке и выбежали, чтобы захватить тех, кто ехал в «Паджеро» или убедиться, что они мертвы.

Шакур заметил, что вышедшие из машины были одеты в НАТОвскую форму и вооружены американскими винтовками. Здесь они окончательно решили вмешаться. Теперь они шли открыто, демонстрируя свое оружие. НАТОвцы не стали долго возится, перестрелка с афганцами им была не нужна. Подхватили двух выпрыгнувших первыми из машины человек и поволокли к себе. Скорей всего, они не видели, когда и куда упал третий. Или были уверены, что их двое. В общем, они быстро загрузили раненых и спешно ретировались. Шакур, Харез и Назир, имена его друзей я узнал из рассказа, быстро побежали к третьему человеку. Он был закопчён гарью, с множеством ссадин и не подавал признаков жизни. Они думали, что человек мертв, но Назир нащупал пульс и сказал, что человека надо спасти.

Хареза послали за лошадью, а Шакур и Назир, оттащив раненого подальше от реки, остались ждать помощи.

– И вот ты здесь, – закончил свое повествование Шакур.

– Понятно…. – пробурчал я. Хотя на самом деле, рассказ моего спасителя не продвинул меня ни на шаг, а только ещё усложнил и запутал ситуацию. Одно было ясно, отсюда надо убираться. Будут искать по любому, но уже через войска, находящиеся в Афганистане.

Кошмар… вопросов было больше чем ответов, к тому же… «Что-то с памятью моей стало», – пропел.

– Что? – спросил Шакур, но увидев моё отрешенное лицо, махнул рукой и вышел из каморки.

Я мучительно думал, что делать и как собрать кусочки мозаики воедино. Для начала надо было переодеться и отрастить бороду. Я потёр свой подбородок с трёхдневной щетиной – этого мало. Идеальный вариант – отсидеться здесь. Но это очень опасно не только для меня, но и для всех в кишлаке. Особенно, для Шакура и его друзей. Ведь они меня притащили сюда втайне от всех. В конце концов, в моей голове начала формироваться идея, которая давала шанс выжить и не подставить кишлак под удар.

Подойдя к двери, я выглянул наружу – во дворе никого не было. Выходить не рискнул, пришлось вернуться и лечь на топчан.

Время шло к вечеру и мне ничего не оставалось, как только ждать. И вот, наконец, я услышал шаги. Ко мне в каморку вошли уже двое – Шакур и ещё один человек, такого же возраста. Они принесли мне варёное мясо с шурпой и афганскую одежду. Я потёр руки, сказал спасибо. Сначала досыта наелся, запив всё отваром, потом переоделся. Одежда была впору. Я крякнул и подумал: «Эх, зеркальце бы ещё. Да побольше, размером как в примерочной. Нет, и чёрт с ним».

Усевшись на топчан, я произнес:

– Шакур, познакомь меня с другом.

– Это Назир, – сказал он.

Поклонившись ему, я поблагодарил за спасение и назвался своей фамилией, решив, что так будет проще. А то имя не каждый выговорит. И улыбнулся, вспомнив как смешно, с акцентом, меня называл Шакур. У него получалось не Володя, а Володай с ударением на первый слог.

– Волков. Можно просто – Волк, – сказал я и протянул руку.

Назир пожал её и улыбнулся.

– Садитесь друзья, у меня к вам долгий разговор.

Они сели на пол на циновки, что пришлось сделать и мне. Дабы не возвышать себя над ними. В общем, элементарный знак уважения.

– Шакур, тут дело такое, – начал я. – Если меня обнаружат у тебя, то вас ждут большие неприятности за то, что укрываете неверного. Но это – ничто, по сравнению с тем, что ждёт весь кишлак, если меня найдут тут НАТОвцы.

– Они сюда не пройдут, у нас дороги перекрыты, – возразил мне Назир.

– Бача, (мальчик, парень – таджикский) пойми, они всё равно пройдут. Ваши блокпосты разнесут с вертолётов, и тогда в ауле совсем не будут церемониться. Они и воюют по-другому, не так, как мы. Сначала отбомбятся, а потом проведут зачистку. Пострадает много народа.

– Что надо делать? – спросил уже Шакур.

– Мне надо уходить из кишлака.

– И куда ты пойдёшь? Там тебя ждут, здесь убьют. А за моей семьёй должок к тебе, – произнес Шакур.

Я удивился и спросил:

– Какой должок? Ты мне ничего не должен, это я вам обязан своим спасением.

– Ты просто забыл, а я помню. Спас ты нашу семью, оставив мне патроны в окопе. Если бы не ты, нас бы вырезали.

Я всё еще не понимал, о чем он говорит, но решил не заострять на этом внимание, отложив на потом.

– Ладно, всё это ерунда. Теперь я представляю реальную угрозу не только тебе, но и всему поселку.

– И как нам быть? – откликнулся Назир.

– Расскажите мне сначала – сколько, и каких постов вокруг кишлака, и на сколько дней вы уходите в охранение.

– Постов – четыре. Один – на северной дороге в кишлак. Там гарнизон, примерно 12–14 человек. И есть один ДШК, меняются через две недели. На юге – два поста. Один – у реки, в заброшенной сторожке и рыбацком доме. Там тоже крупнокалиберный пулемет и 6 человек, тоже смена через две недели. Второй пост – там же, только уже ближе к горам, в расщелине, и там 6 человек с крупнокалиберным. Два эти поста перекрывают узкое место долины от русла реки до предгорья. Есть ещё один блокпост в горах с востока. Это примерно 5 км от нашего Маручака. Он на узкой тропе, почти на вершине перевала. Там мало кто ходит и не каждый знает, как пройти. Дежурят 4 человека, тоже по две недели.

– Вот то, что нам надо. Когда смена на Восточном?

– Послезавтра, – ответил Назир.

– Отлично, сможете напроситься на службу?

– Так мы только вчера с северного поста пришли. Могут не пустить.

– Постарайтесь ребята, очень надо. И подберите ещё одного человека, которому доверяете как себе. Чтобы он, увидев меня, не побежал сразу к старейшинам.

– Есть у нас друг, Батур зовут. Он не подведёт.

– Хорошо, теперь главное. Найдёте для меня оружие?

Они пожали плечами.

– Шакур, что у тебя есть из оружия? Не поверю, что только один «Ли Энфилд» в доме держишь?

– Много чего есть, но всё очень старое.

– А что конкретно?

– Русский карабин есть, Мосин, – начал перечислять он. – Калашников есть, китайский. Но он плохой весть, разболтанный. Вот такой вот ещё есть, – и он погладил британский карабин. – Но патронов мало, только вот на этот хватает. Ещё ППШ есть, патронов хватит, но диск всего один.

– А у тебя, Назир?

– У меня мало, вот Калашников, – он постучал по стволу, лежавшему рядом. – И пистолет есть, «Астра». К нему всего две обоймы с патронами.

– Так, уже лучше. Шакур, а есть у кого-нибудь в кишлаке, ещё хотя бы один ППШ?

– Есть и не один.

– Сможешь на службу диск выпросить?

– Бакшиш надо давать. Думаю, за пачку патронов дадут.

– Хорошо. Назир, я возьму твой пистолет и ППШ Шакура. Думаю, хватит на первое время, чтобы не быть безоружным. Ну, а на сегодня всё, вон на дворе уже темнеет. Завтра сможете мне принести? Я хочу осмотреть оружие.

Они кивнули головой и засобирались.

На душе у меня стало спокойней, скоро я буду с «зубами».

Позже, когда уже стемнело, снова заглянул Шакур. Принёс ППШ и десять пачек патронов. Но поскольку темнота была нам на руку, я оставил осмотр до утра.

Шакур предложил подышать воздухом, ведь я весь день торчал в этой каморке. Мы вышли во двор и при свете маленькой лампадки, заправленной маслом, прошли к достархану и … О, Боже! На нём стоял самый настоящий медный самовар. Первый раз за последние сутки я дышал свежим воздухом. Мы полулежали, наслаждались чаем с халвой и разговаривали о всяких мелочах. Как же было хорошо мне в тот вечер, вечер моей беззаботной жизни. Расслабился и наслаждался теплым вечером, потом нахлынули воспоминания.

Глава 2

Осколки памяти, мысли о прошлом.

Год 1987, ноябрь, 14 число.

СССР, Туркменская ССР, Краснознаменный Среднеазиатский Пограничный Округ, Тахтабазарский отряд, 7-ая застава.

В кабинете начальника заставы капитана Алексея Акимова, находилось ещё четыре человека – председатель совхоза им. Кирова Фарох-Аглы Сертакураев, главный врач этого совхоза Андрей Погодин, командир Деснтно-Штурмовой Маневренной Группы майор Ринат Сабиров и командир разведчиков ДШМГ старший лейтенант Юрий Знаменский.

– Капитан, – произнес Сабиров, – нам надо пополнить боеприпасы и продукты. А через десять дней обратно на ту сторону и быть в районе 4-ой заставы.

– Товарищ майор, я дам вам всё это, но и вы помогите нам. Это не займет много времени, дней пять.

– В чем проблема капитан?

– Вам лучше объяснит председатель, – сказал начальник заставы и перевел взгляд на Сертакураева.

Тот помялся и начал говорить:

– Там, – он неопределенно взмахнул рукой, – в кишлаке через границу, начали болеть люди и мы опасаемся эпидемии, которая перекинется к нам. А у нас уборка хлопка, сами понимаете, болеть никак нельзя.

– И что вы предлагаете? – спросил Сабиров.

– Мы не предлагаем, мы просим помочь. Отвезти туда наших врачей, они оценят ситуацию, примут меры. Побудете с ними несколько дней и обратно.

Сабиров аж вскочил и начал метаться по комнате, как лев в клетке.

– Да вы совсем тут охренели. Вы представляете, что мне предлагаете? Гражданских везти в Афган? Без указаний сверху? А если что случится? С меня голову снимут и задницу на британский флаг порвут. Это же самостоятельная боевая операция. Ну, мать вашу … деятели.

– Не совсем так, товарищ майор, – сказал Сертакураев. – Этот кишлак дружественный нам. У многих местных там родственники, еще с 20-ых. И им обратиться за помощью больше не к кому. Маручак – аул туркменский, а вокруг узбекские и таджикские кишлаки, с которыми у них вражда.

– Всё верно, – вмешался капитан Акимов. – С этим кишлаком у нас проблем на границе нет, даже связь поддерживаем. Всех проблем, это когда их пацаны переплывают речку, чтобы слить соляру с трехколесных велосипедов. (так он называл трактора для уборки хлопка) Ведь у нас поля за системой есть. Вот, чтобы технику не гонять, их на стоянках там и оставляют.

Сабиров устало вздохнул, сел и уже спокойно произнес:

– Мужики, вы понимаете, что меня под монастырь подводите? Да и тебе капитан, яйца на уши в отряде натянут. А вы? – он посмотрел на доктора. – Понимаете куда лезете?

Погодин поднял голову и посмотрел в глаза майору:

– Да … понимаем. Но если это эпидемия, для неё границ не существует и это не шутки.

Сабиров опять встал, прошёлся по комнате и посмотрел на старлея:

– Юра, а ты что думаешь?

Знаменский встрепенулся и ответил:

– Думаю – надо помочь, товарищ майор.

– И ты туда же, – сдался Сабиров и махнул рукой.

– А ладно, будь что будет. Капитан, давай карту и всю информацию по обстановке.

Начальник заставы достал крупномасштабную карту из стенного шкафа и разложил её на столе. Все дружно поднялись и обступили стол.

Капитан Акимов начал показывать расклад и давать пояснения.

– Вот здесь, майор, смотри – у нас дорога вдоль всей системы ограждений. По ней мы ездим на сработки и проверку КСП (Контрольно Следовая Полоса). Сама граница на этом участке идёт практически по центру реки. Вот здесь у нас ворота в системе – для выезда на поля, за систему. Чуть дальше – на север, у нас ещё одни ворота. Там дорога из Тахта-Базара, она поворачивает вдоль реки. Но есть и прямой участок через наши ворота к реке. А там – самый мелкий участок. В общем, брод на ту сторону. Вот через него вы и поедете. На той стороне берег крутоват, но есть проход вот в эту точку. Будьте осторожней, там может быть наблюдательный пункт афганцев.

– Ну, здесь всё более-менее понятно, – сказал Сабиров.

– А что там дальше, за речкой?

– Мы с их старейшинами всё обговорили. Они дали все подробности и объяснили, как проехать. Вот смотрите, здесь за хребтом есть поворот на юг, он малозаметен и очень узок. Смотрите не прозевайте. Они уверили, что БТР пройдут. Хотя у них там и есть НП, гарантий на 100 %, что всё будет тихо, дать не могут. Таджики их донимают, короче, могут быть сюрпризы.

– Так, понятно. Что ещё?

– Дальше, после этого узкого горлышка, идёт более-менее открытая местность. Два с половиной километра пройдёте без напрягов, вот до этого кишлака. Чар Вары называется. Его нет ни на одной карте, мы его нанесли с их слов. И он перекрывает ещё один проход к ним. У них там что-то типа заставы или блокпоста. Небольшой гарнизон есть, охраняют подходы в Маручак. Вам нужен кто-нибудь со знанием туркменского, и у нас есть такой человек. Это Ашур-Ака, уважаемый человек, знает в Маручаке почти всех. Вот он и будет договариваться. Тем более, у него там двоюродный брат живёт и много других родственников. В общем, это повлияет положительно на наши действия, как с той, так и с этой стороны.

– Каким образом? – спросил майор.

– Ну, он с родственниками повидается, легче договориться будет. И наших врачей воспримут положительно. Узнает новости. Потом, когда вернётся, своим старейшинам всё расскажет. Ведь они с тридцатых годов со своими не виделись.

– Так он старик, этот Ака?

– Ну да, ему 83 года. Но он в горах любому вашему бойцу фору даст.

– Охренеть… – не закончил фразу майор.

– Ладно, что дальше?

– А дальше, ещё три километра относительно свободного пространства и сам кишлак. Вам лучше договориться, чтобы вас поставили вот здесь, – и он ткнул карандашом в карту на небольшое плато в центре кишлака. – Оно находится выше всего кишлака, и на нём достаточно места для всей колонны. Ну, и с точки зрения обороны – самая выгодная позиция.

– Хорошо, учтём.

Сабиров обернулся к старлею:

– Юра, кого пошлёшь с первым БТР?

– Волкова, товарищ майор.

– Зови его сюда. Я сейчас проложу маршрут, а он пусть изучает и запоминает.

Старший лейтенант прошёл к двери кабинета, открыл её и крикнул дневальному:

– Волкова к начальнику заставы.

Закрыв дверь, он прошёл на место.

Мы стояли возле БМПешки и курили, мечтая, как недельку расслабимся здесь, на заставе. К нам подошёл молоденький рядовой пограничник и спросил:

– Мужики, кто из вас Волков?

– Ну, я. А что? – ответил я вопросом на вопрос.

– Тебя к начальнику заставы.

Я отдал автомат и пошёл вслед за ним, гадая, что же понадобилось начальству от меня.

Подойдя к двери в кабинет, я постучал, вошёл и начал доклад:

– Разрешите войти. Старшина Волков, по… – но Сабиров не дал договорить.

– Кончай козырять, Волк. Иди сюда.

Я прошёл к столу, Юра нагнулся и сказал:

– Слушай внимательно и запоминай.

– Что запоминать? – попытался пошутить я.

– Карту, карту запоминай. Итак, завтра в 6 утра выход. Берёшь с собой пять человек. Двое с тобой, трое – на втором БТР. Едете вместе с инженерами в головном дозоре. Вот сюда. Здесь опасный участок, пусть сапёры проверяют. А вы, по трое, слева и справа по верхам пойдёте, прикрывая сапёрную группу. Будьте внимательны, могут засаду устроить. Далее, после этой горловины прокладываете маршрут рядом с дорогой. По ней не пойдём, чтобы сапёрам работы меньше было, и едёте вот до этого кишлака. С вами будет гражданский. Он договорится с местными, вас пропустят и возможно дадут проводника вот до этой точки. В кишлак не въезжать, занимаете круговую оборону и ждёте основную колонну. Мы идём с основной, на полчаса позже вас. Пока вы проверяете и разминируете горловину, мы вас нагоним и отпустим на километр. В конечной точке объединяемся и входим в кишлак.

– Задача ясна? – спросил уже Сабиров.

– Так точно, товарищ майор.

– Свободен. Подбирай людей, готовьтесь к выходу и отдыхать.

– Есть, – козырнул я, и направился из кабинета.

Выйдя во внутренний двор заставы, пошёл в сторону беседки и гаркнул:

– Отделение разведки, в беседку!

Разведчики нехотя двинулись ко мне. Когда все собрались, я начал:

– Парни, завтра выход на ту сторону. Мы идём с головным дозором, вместе с саперами. Ничей и Кудря со мной на первом БТРе – правый дозор. Продавец, – обратился к Сергею Панову (прозван так из за окончания торгового техникума), – ты старший второй группы. Родной и Колун (Андрей Колинин, прозван по фамилии) – с тобой на втором БТРе – левый дозор. Остальные свободны, вам задачу поставит Юра. А мы пошли снаряжаться, выход завтра в 6.00.

Сходили, получили боеприпасы и паёк на трое суток. К делу подготовки всегда относились серьёзно. Начали с чистки оружия – разрядили, почистили и заново снарядили магазины, доукомплектовали пустые. Потом занялись укладкой, сложив вниз РД то, что мягче – смену белья, портянки и прочее. Затем консервы пайка и сверху – запас патронов. Получили по гранатомету «Муха» и пристегнули ремешками сверху ранцев. Вооружение тройки составляло: АК с ГП-25 у меня, ПКМ у Ничейного и СВД у Кудри. Так же была вооружена и вторая тройка. Закончив с экипировкой, мы поужинали в столовой заставы, и пошли отдыхать в наш палаточный лагерь. Впереди был боевой выход.

В 5.45 мы уже стояли на построении. Юра Знаменский ещё раз уточнил задачи и скомандовал «по машинам», все кинулись грузиться. Он отозвал меня, достал карту и сказал:

– Вот здесь, Волк, остановитесь. К вам подсадят гражданского, оставишь его на втором БэТэРе. Не дай бог – засада, головной всегда поджигают первым. Пусть его берегут как зеницу ока, а то не дай бог… нам потом так хвосты накрутят, ну сам знаешь.

– Понял, – сказал я. – Не дурак. Был бы дурак, не понял.

– Ну, всё. Иди, командуй.

– Сделаем командир, – ответил я, и побежал к головной шестидесятке.(БТР-60 ПБ)

Забравшись на броню, достал шлемофон из командирского люка, одел, прижал ларингофон к горлу, нажал тангенту и скомандовал:

– Заводи, начинаем движение. Скорость 50, дистанция 40, как поняли?

– Головной понял. Замыкающий понял, – услышал я доклад.

Раздался рев двигателей и я скомандовал «вперёд».

Семь километров по асфальтовой до совхоза мы пролетели мигом, остановились на перекрестке и стали ждать. Я доложился о действиях на заставу, услышав в ответ о следующем докладе только возле ворот системы. Сказал, что понял и посмотрел на часы. Было 6.10 утра.

С боковой улицы выехал председательский УАЗ, покатил к нам и остановился у головного БТР. Я спрыгнул с брони и подошёл поздороваться. Из машины вышел председатель и пожилой человек, одетый в ватный полосатый халат с чалмой на голове. Редкая седая бороденка трепалась на ветру. Лицо было худое, загорелое, с морщинами, где только можно. Зато чёрные глаза этого человека светились молодостью и душевной энергией.

«Вот так контраст, – подумалось мне. – Интересно, сколько ему лет?»

Председатель подошёл и протянул руку, я ответил на приветствие и пожелал доброго дня.

Открытой ладонью он указал на дедка:

– Ашур – Ака, подойдите.

Старичок приблизился и поклонился, я поклонился в ответ. «Во мля, как на татами перед учителем», – подумал я и представился:

– Старшина Волков.(прозвали Волком по фамилии)

Старичок протянул руку и довольно прилично сказал по – русски:

– Ашургуран Аглы Бербериев. Меня можно называть просто Ака.

– Насколько я понимаю, ака – это уважаемый, а без имени как-то неприлично. Уж лучше как все, Ашур-Ака.

И он снова поклонился, а я ответил тем же.

– Хорошо Ашур-Ака, вы поедете на втором БТРе – удобней сидеть за башней. Там люк открытый, ноги опустите вниз и, если начнется стрельба, сразу спрыгните внутрь.

Всё понятно? – для убедительности спросил я.

– Ясней ясного, молодой человек, – ответил он.

– Ну, тогда – по машинам.

Мы погрузились и продолжили движение. Ещё через двадцать минут мы подъезжали к воротам системы, нас встретил наряд пограничников. Открыли ворота и пропустили нас к границе. Доложившись, мы направились к броду.