Текст книги "Невеста"

Автор книги: Маделин Уикхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Милли не останавливалась, пока не дошла до машины Изабел. Прислонившись к дверце со стороны пассажирского сиденья, она пошарила в кармане в поисках сигарет, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди, не вспоминать потрясенное лицо Саймона. Она сделала то, что должна была сделать. Она повела себя честно. В конце концов решила быть честной.

Трясущимися руками она сунула сигарету в зубы и принялась щелкать зажигалкой, но поднявшийся к ночи ветер всякий раз гасил пламя. После нескольких тщетных попыток Милли швырнула сигарету на землю. Ее охватило чувство беспомощности. Положение безвыходное: домой возвращаться нельзя; попасть в машину и уехать она тоже не может – нет ключей. Даже мобильного телефона у нее с собой нет. Хоть бы Изабел догадалась выйти!..

Услышав хруст гравия, Милли обернулась и подскочила: к ней приближался Саймон.

– Послушай, лучше не начинай,– предупредила Милли, отворачиваясь.– Между нами все кончено.

– Нет, не кончено! – Саймон подошел к машине, слегка запыхавшись.– Почему мы не можем пожениться? Из-за того, что я тебе наговорил? Милли, я искренне раскаиваюсь. Я постараюсь искупить вину.

– Дело не в этом! Да, ты причинил мне боль, но я уже сказала, что прощаю тебя.

– Тогда в чем причина?

– Все гораздо глубже. Дело… в нас. В нас с тобой как паре.

Пожав плечами, Милли зашагала прочь.

– А чем мы не пара? – Саймон двинулся за ней.– Давай поговорим! Не убегай.

– Я не убегаю.– Милли резко развернулась.– Но разговаривать нам ни к чему. Поверь мне на слово, у нас ничего не получилось бы. Так что давай сохраним хоть чуть-чуть достоинства. Прощай.

Милли начала быстро удаляться.

– К черту достоинство! – крикнул Саймон, спеша следом.– Я не позволю тебе просто уйти из моей жизни! Милли, я люблю тебя, я хочу жениться на тебе. Ты разлюбила меня? Если да, так и скажи!

– Дело в другом!

– В чем? Что тебя не устраивает?

Хорошо,– Милли внезапно остановилась,– хорошо, я скажу.– Она зажмурилась, потом открыла глаза и в упор посмотрела на Саймона.– Дело в том, что… я никогда не была с тобой честной.

– Я уже сказал, мне плевать. Да будь у тебя хоть дюжина мужей, мне без разницы.

– Я не имею в виду Аллана,– с отчаянием объяснила Милли.– Я говорю про все остальное вранье.– Слова вылетели в вечерний воздух, словно вспугнутые птицы.– Вранье, вранье, вранье!

Поглядев на нее в замешательстве, Саймон сглотнул и откинул со лба волосы.

– Какое вранье?

– Вот видишь! Ты и не догадываешься! Ты понятия не имеешь, какова я на самом деле, не знаешь настоящую Милли Хэвилл!

– Кепински,– уточнил Саймон.

Глаза Милли сузились от гнева, она развернулась и двинулась прочь.

– Прости,– спохватился Саймон,– Я не со зла. Вернись!

– Не старайся,– на ходу замотала головой Милли.– Ничего не получится. Я больше так не могу.

– О чем ты? – спросил Саймон, догоняя ее.

– Я больше не могу притворяться той, за кого ты меня принимаешь, не могу быть твоей идеальной куклой Барби!

– Черт возьми, я никогда не относился к тебе Барби! – вскипел Саймон.– Господи боже! Я считал тебя умной, зрелой женщиной.

– Вот именно! – Милли обернулась так резко, что гравий брызнул в стороны у нее из-под ног.– В том-то и проблема! Ты считаешь, что я некий мужской вариант Барби, наделенной мыслительными функциями. Тебе нужна умная и привлекательная женщина, которая носит дорогую обувь, презирает телесериалы и точно знает, как биржевой курс повлияет на объемы импорта в европейские страны. А я не такая! Я думала, что смогу стать такой, но нет, не смогла!

– Что? – От изумления Саймон чуть не лишился дара речи.– О чем ты говоришь?

– Саймон, я больше не могу подстраиваться под тебя! – По лицу Милли потекли слезы, и она с досадой смахнула их.– Не могу всю оставшуюся жизнь играть роль, чтобы оправдывать твои ожидания. У меня больше нет сил притворяться. Руперт попытался жить вопреки себе, и к чему это привело?

– Милли, я не хочу, чтобы ты играла роль. Ты нужна мне такая, какая есть.

– Неправда. Ты даже не знаешь меня как следует.

– Знаю.

– Нет! – отчаянно настаивала Милли.– Саймон, говорю же, я врала тебе с тех самых пор, как мы познакомились.

– Ив чем же ты меня обманывала?

– Во всем!

– Во всем?

– Да.

– О господи, в чем именно?

– Во всем.

– Приведи хоть один пример.

– Хорошо.– Помолчав, Милли нервно провела рукой по волосам.– Я не люблю суши.

Саймон озадаченно посмотрел на нее.

– И только-то? Ты не любишь суши?

– Ну, разумеется, не только! Пример неудачный. Я… я не читаю газет. Я притворяюсь.

– И что с того?

– Я не разбираюсь в современном искусстве. И смотрю тупые передачи по телевизору.

– Какие же? – рассмеялся Саймон.

– Такие, о которых ты и не слышал! Например… например… «Сто к одному»!

Саймон приблизился к ней.

– Милли…

– А еще я покупаю дешевую обувь и не показываю ее тебе.

– Ну и что?

– Как это «ну и что»? – Из глаз Милли брызнули сердитые слезы.– Все это время я притворялась другим человеком! Помнишь разговор на той вечеринке, где мы с тобой впервые встретились? Я ничего не знала о вивисекции, я просто увидела сюжет в детской передаче!

Саймон замер на месте и умолк.

– В детской передаче? – изумленно вымолвил он после паузы.

– Да,– вытирая слезы, подтвердила Милли.– «Отдать швартовы!», специальный выпуск.

Саймон внезапно запрокинул голову и разразился оглушительным хохотом.

– Что здесь смешного?

– Это просто умора! – проговорил Саймон, давясь смехом.– Умора!

– Ничего смешного! – воскликнула Милли.– Все это время меня мучила совесть! Неужели ты не понимаешь? Я притворялась взрослой, умной женщиной и заморочила тебе голову. Но я не умная!

Саймон оборвал смех.

– Милли, ты серьезно?

– Конечно,– кивнула она, размазывая слезы.– Я не блещу интеллектом. Меня даже сообразительной назвать нельзя!

– Ты очень сообразительная.

– Нет! Я не такая умная, как Изабел.

– Изабел? – удивленно переспросил Саймон.– Ты считаешь ее умной? Да уж, очень умно – «залететь» от дружка! – Он выразительно поднял брови, и Милли вдруг хихикнула.– Может, Изабел и интеллектуалка, однако самая яркая звездочка в вашей семье – это ты.

– Правда? – тихо спросила Милли.

– Правда. Но даже если бы в твоей головке была всего одна клеточка серого вещества, я все равно бы тебя любил. Я люблю тебя, Милли, а не твой коэффициент умственного развития.

– Это невозможно,– упиралась Милли.– Ты не можешь меня любить. Ты меня не…

– Не знаю? Милли, я очень хорошо тебя знаю.– Саймон вздохнул.– Чтобы знать человека, не обязательно собрать на него полное досье. Это скорее из области… чувств.– Он нежно убрал со лба Милли прядь волос.– Я чувствую тебя, знаю, когда тебе хочется плакать или смеяться. Я ощущаю твою доброту, тепло твоей души и чувство юмора. Все это здесь, во мне. Вот что по-настоящему важно. Не суши, и не современное искусство, и не «Сто к одному».– Саймон помолчал и металлическим голосом произнес: – «Из ста опрошенных…»

– Ты смотришь эту передачу? – вытаращила глаза Милли.

– Иногда,– широко улыбнулся Саймон.– Неужели во мне не может быть ничего человеческого?

Вдалеке пробили часы. Милли нервно выдохнула и пробормотала себе под нос:

– Сейчас бы…

– Сигарету? – подхватил Саймон.

– Может, и сигарету.

– Да ладно,– усмехнулся Саймон.– Я угадал? Разве это не доказывает, что я знаю тебя, как никто другой?

– Ммм…

– Ну же, признай правду. Я чувствую тебя. Я знаю, когда тебе хочется курить. Это настоящая любовь. Согласна?

– Возможно,– после паузы сказала Милли.

Она достала из кармана пачку сигарет и позволила Саймону ладонью прикрыть пламя зажигалки от ветра.

– Ну что? – спросил он после того, как она затянулась.

– Ничего.

Между ними вновь повисла напряженная тишина. Избегая взгляда Саймона, Милли сделала очередную затяжку.

– Я тут подумал…– прервал молчание Саймон.

– О чем?

– Если хочешь, давай сходим в пиццерию. И, может быть… ты немного расскажешь о себе.

– Ладно.– Милли выдохнула облако дыма и слабо улыбнулась.– Звучит неплохо.

– Ты ведь любишь пиццу.

– Люблю.

– И не притворяешься, чтобы произвести на меня впечатление.

– Саймон, заткнись.

– Я подгоню машину,– сказал он, нащупывая в кармане ключи.

– Нет, подожди.– Милли взмахнула рукой с сигаретой.– Пойдем пешком. Мне хочется пройтись. И… поговорить.

– До самого Бата? – недоверчиво посмотрел на нее Саймон.

– Почему бы и нет?

– Это целых три мили!

– Вот видишь,– наставительно произнесла Милли,– ты меня совсем не знаешь. Я легко могу пройти три мили. Я, между прочим, входила в школьную команду по кроссу.

– Дикий холод!

– При ходьбе согреемся. Ну же, Саймон.– Она взяла его за руку.– Мне действительно этого хочется.

– Ладно,– согласился он, пряча ключи в карман.– Уговорила. Пойдем.

– Они идут в сад. Вместе,– сообщила Изабел и отвернулась от окна.– Но пока еще не целовались.

– Думаю, им не нужны зрители,– сказал Гарри,– особенно любопытная старшая сестрица.

– Они не знают, что я подсматриваю. Я очень осторожна… Так, ушли.

Изабел закусила губу и уселась на подоконник.

– Расслабься,– посоветовал ей Гарри, сидевший у камина.– Все будет хорошо.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась она, увидев у него в руках листок бумаги и ручку.

– Ничего.

Поймав ее взгляд, Гарри быстро сложил листок пополам.

– Покажи!

– Ничего особенного.

Гарри начал совать бумагу в карман, но Изабел мгновенно подскочила к нему и вырвала листок.

– Так, несколько имен – первое, что пришло на ум,– натянуто сказал Гарри, глядя, как Изабел разворачивает смятый комок.

Разгладив листок, Изабел рассмеялась.

– Гарри, ты сошел с ума! У нас впереди семь месяцев, чтобы подумать об этом.– Она принялась читать, улыбаясь, если имя ей нравилось, и корча гримасы, если не нравилось.– А это что? – спросила она, перевернув лист.

– А, это…– Гарри смутился.– Так, на всякий случай. Вдруг у нас родятся близнецы.

Милли и Саймон брели по саду Пиннакл-холла к резным кованым воротам, выходившим на шоссе.

– По идее сегодня вечером я должна была бы заниматься совсем другими вещами,– сказала Милли, глядя в звездное небо.– Сегодня мне полагалось бы скромно поужинать в кругу семьи и упаковать чемодан для медового месяца.

– А мне полагалось бы сидеть в обществе отца, курить сигару и сомневаться в правильности своего решения.

– И как, сомневаешься? – поинтересовалась Милли.

– А ты? – в свою очередь задал вопрос Саймон.

Ничего не ответив, Милли продолжала разглядывать звезды. Они молча миновали розарий, замерзший фонтан и вышли к фруктовым деревьям.

– Вот,– Саймон вдруг остановился,– скамейка, где я сделал тебе предложение. Помнишь?

– Да.– Милли едва заметно напряглась.– Конечно, помню. Кольцо лежало у тебя в кармане, а шампанское было спрятано внутри пня.

– Я готовился несколько дней.– Обойдя вокруг пня, Саймон постучал по нему.– Хотел, чтобы все прошло безупречно.

Милли стояла, сжав кулаки. Ее ноздри бешено раздувались. Честность, сказала она себе. Надо быть честной.

– Даже слишком безупречно.

– Что? – Саймон вздернул подбородок, и Милли ощутила укол вины.

– Извини, я не хотела тебя обидеть.– Она отошла в сторону и стала вглядываться в гущу деревьев.– Все было замечательно.

– Пожалуйста, не надо фальши,– сдавленным от обиды голосом проговорил Саймон.– Скажи мне правду. Что ты на самом деле думаешь?

– Хорошо,– не сразу ответила Милли.– Если уж честно, все было прекрасно, только…– она обернулась, чтобы видеть его глаза,– чересчур тщательно спланировано. Я и моргнуть не успела, как ты надел мне на палец кольцо, тут же хлопнул пробкой от шампанского, и все – мы помолвлены.– Она умолкла и потерла лоб.– Ты даже не дал мне времени подумать.

– Понятно,– произнес Саймон после долгого молчания.– А если бы я дал тебе время подумать, что бы ты сказала?

Несколько бесконечных секунд Милли смотрела на Саймона, затем отвернулась.

– Пойдем,– проговорила она.– Очень хочется пиццы.

– Ладно,– с оттенком разочарования сказал Саймон.– Пойдем.– Сделав пару шагов, он остановился.– И ты по-прежнему уверена, что нужно идти пешком?

– Да. После пешей прогулки у меня всегда проясняется в голове.– Милли протянула Саймону руку.– Идем.

Полчаса спустя Милли остановилась посреди темной дороги.

– Саймон,– жалобно проговорила она.– Я замерзла.

– Давай пойдем поживее.

– И у меня болят ноги. Новыми туфлями я натерла мозоли.

Саймон посмотрел на Милли: она натянула рукава свитера на ладони и засунула руки под мышки; от холода у нее тряслись губы, зубы выбивали дробь.

– Голова прояснилась? – поинтересовался он.

– Нет,– хлюпнула носом Милли.– Все, о чем я могу сейчас думать,– это хорошая горячая ванна.

– Что ж, идти осталось недолго,– бодро сказал Саймон.

Милли вгляделась в черноту – вдоль дороги не горел ни один фонарь.

– Я больше не могу идти. Здесь есть такси?

– Вероятно, нет. Возьми-ка мою куртку. Милли немедленно надела ее, с наслаждением ощутив тепло подкладки.

– А ты не замерзнешь? – на всякий случай спросила она.

– Не волнуйся. Ну что, пойдем?

– Пойдем.

Милли с трудом заковыляла дальше. Саймон остановился.

– Это все, на что ты способна?

– Я стерла ноги до крови,– простонала Милли.

Саймон опустил взгляд.

– Новые туфли?

– Да. Очень дешевые. Ненавижу их.

Она сделала еще один шаг и поморщилась от боли.

– Иди сюда,– вздохнул Саймон.– Ставь ноги мне на ботинки. Я буду идти вместо тебя.

– Правда?

– Ну, давай. Спрячь свои туфли в карман.

Саймон крепко обхватил Милли за талию и неуклюже зашагал вместе с ней в темноту.

– Мне нравится такой способ передвижения,– через некоторое время сообщила Милли.

– Мне тоже,– пропыхтел Саймон.

– А ты быстро идешь.

– Угу. Я всегда так хожу, когда проголодаюсь.

– Извини,– негромко сказала Милли.– Идея-то была неплохая, верно?

Саймон не отвечал. Милли развернулась, и он чуть не упал, потеряв равновесие.

– Верно, Саймон?

В вечернем морозном воздухе его смех прозвучал хрипло.

– Да, Милли,– наконец выдавил он, задыхаясь от смеха.– Идея – что надо, одна из лучших, что приходили тебе в голову.

Когда в конце концов Милли и Саймон добрались до пиццерии, от холода и усталости у обоих почти отнялся язык. Теплый воздух, пропитанный ароматом чеснока, пьянящей волной ударил в лицо, едва они открыли дверь. Заведение было заполнено до отказа, в зале стоял гул разговоров, играла музыка; темная, холодная дорога вдруг оказалась за тысячу миль отсюда.

– Столик на двоих, пожалуйста,– обратился к официантке Саймон, ставя Милли на пол.– И две двойные порции бренди.

Милли улыбнулась, растирая покрасневшие щеки.

– Знаешь, мне уже легче.– Она сделала несколько пробных шагов по мраморному полу.– Пожалуй, я смогу дойти до столика.

– Отлично.

Саймон расправил спину.

Официантка в красном платье проводила их в кабинку и тут же вернулась, неся на подносе бренди.

Милли подняла бокал.

– Даже не знаю, какой тост предложить. Давай выпьем за… несостоявшуюся свадьбу?

– Лучше давай за нас.– Взгляд Саймона вдруг посерьезнел.– Выпьем за нас. Милли…

– Что?

Сердце Милли вдруг заколотилось. От волнения она принялась рвать на клочки бумажную салфетку.

– Я этого не планировал заранее,– начал Саймон.– Бог свидетель, не планировал, но я больше не могу ждать.

Он положил меню на стол и опустился на одно колено рядом с отгороженной частью кабинки. По залу пронесся возбужденный шум: посетители начали оглядываться и подталкивать друг друга локтями.

– Милли, я снова прошу тебя. Пожалуйста, будь моей женой! И я надеюсь – вопреки всему,– что ты скажешь «да». Ты выйдешь за меня?

Милли долго молчала. На ее щеках алели розовые пятна, салфетка превратилась в бумажное крошево.

– Саймон, я пока не решила,– сказала она.– Я… мне надо подумать.

Когда они покончили с едой, Милли кашлянула и бросила нервный взгляд на Саймона.

– Ну, как тебе пицца?

– Понравилась. А тебе?

– Мне тоже.

Их глаза на миг встретились.

– Ты уже…

– Да,– сказала Милли, кусая губы,– я приняла решение.

Она с мягкой улыбкой посмотрела на Саймона: он так и не встал с колена и ел, расставив посуду на полу рядом со столиком, словно на пикнике.

– Теперь ты встанешь?

– Зачем? – Саймон отхлебнул вина из своего бокала.– Мне и здесь довольно удобно.

– Не сомневаюсь.– У Милли задрожали губы.– Тебе там удобно. Я просто подумала… вдруг тебе захочется меня поцеловать.

– А что, можно? – робко спросил Саймон после напряженного молчания.

Он медленно отставил в сторону бокал и поднял глаза. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, не обращая внимания на официантов, которые возбужденно перемигивались и уже отправили кого-то на кухню, чтобы созвать остальных. В этот момент для Милли и Саймона мир не существовал.

– Мне правда можно тебя поцеловать?

– Да,– сказала Милли, стараясь скрыть волнение в голосе.– Можно.

Она стряхнула клочки салфетки, опустилась на мраморный пол перед Саймоном и обвила руками его шею. Когда их губы слились в поцелуе, все посетители пиццерии негромко зааплодировали. Слезы потекли по щекам Милли на шею и губы Саймона, сделав поцелуй соленым. Она закрыла глаза и прижалась к его широкой груди, вдыхая запах его кожи.

Внезапно Милли охватила такая слабость, что она не могла пошевелиться. Казалось, из нее ушла вся энергия, все эмоции, силы оставили ее навсегда.

– Один вопрос,– шепнул Саймон ей на ухо.– Кто сообщит новость твоей матери?

Глава 18

В девять часов утра следующего дня воздух был прозрачен и свеж. Когда миниатюрное авто Милли подъехало к дому номер один по Бертрам-стрит, почтальон как раз собирался опустить в ящик пачку писем.

– Доброе утро,– поздоровался он.– Ну, как дела у невесты?

– Спасибо, хорошо.

Милли изобразила улыбку и забрала у него письма.

Она пошарила рукой в кармане в поисках ключа, сердце забилось одновременно в страхе и предвкушении радости. Сотни вступительных фраз вертелись у нее в голове. Несколько секунд Милли разглядывала блестящую на солнце парадную дверь, затем вставила ключ в замочную скважину.

– Мама? – громко позвала она, входя в дом.– Мамочка?

Милли положила письма на полку в прихожей и сняла пальто, стараясь держать себя в руках, но внезапно волнение переполнило ее, точно рвущиеся наружу пузырьки газировки, и она не смогла сдержать широкой, во весь рот, улыбки.

– Мама, угадай, что скажу!

Милли уверенно распахнула дверь в кухню и чуть не споткнулась от удивления. Отец и мать уютно сидели за столом, в пижамах, как будто на отдыхе.

– Ох,– смутилась она, сама не зная, чем ее так поразила эта сцена.

– Милли! – воскликнула миссис Хэвилл, опустив газету.– Ты в порядке?

– Мы решили, что ты осталась ночевать в Пиннакл-холле,– сказал Джеймс.

– Ты завтракала? – засуетилась Оливия.– Я сварю тебе кофе. Хочешь тостов?

– Да,– ответила Милли,– то есть нет. Послушайте, пожалуйста.– Милли взъерошила волосы и улыбнулась.– У меня для вас хорошие новости. Мы с Саймоном собираемся пожениться.

– Солнышко! – обрадовалась Оливия.– Это замечательно!

– Значит, вы помирились,– сделал вывод Джеймс.– Очень рад слышать. Саймон – отличный парень.

– Я знаю. Я люблю его, а он меня. У нас опять все хорошо.

– Это просто чудесно! – Оливия глотнула кофе.– Когда вы планируете устроить свадьбу?

– Через два часа,– светясь счастьем, сообщила Милли.

– Что? – От изумления Оливия выронила чашку, и та со звоном упала на стол.– Милли, ты серьезно? Сегодня утром?

– Да, именно сегодня утром. Почему бы и нет?

– Почему нет? – В голосе Оливии послышались нотки паники.– Потому что мы все отменили! Прости, родная, но к свадьбе ничего не готово.

– Мамочка, у нас есть все, что нужно для свадьбы. Жених и невеста; тот, кто поведет невесту к алтарю,– Милли лукаво взглянула на отца,– и тот, кто наденет красивую шляпку и всплакнет. У нас даже свадебный торт есть. По-моему, достаточно.

– Но каноник Литтон…

– Мы предупредили его вчера вечером. В общем, все устроено, так что вперед! – Милли махнула родителям.– Одевайтесь, и поскорее.

– Подожди! – крикнула Оливия вслед дочери, которая уже скрылась за дверью.– А как же Саймон? У него ведь нет шафера!

Дверь на кухню опять открылась, и в проеме появилась голова Милли:

– Есть! Он нашел отличного шафера.

– Все очень просто,– объяснял Саймон, прихлебывая кофе.– Вот кольца. Когда священник попросит, ты просто подашь их ему, и все.

Ясно,– тяжело вздохнул Гарри. Взяв у Саймона два золотых колечка, он некоторое время разглядывал их, точно стараясь запечатлеть в памяти.– Священник попросит подать кольца, и я их подам… Держать их на ладони или надеть на палец?

– Понятия не имею. Какая разница?

– Не знаю. О боже, это ты должен мне сказать!

– Пап, ты что, волнуешься?

– Разумеется, нет, черт возьми!.. Иди, иди. Начисти как следует туфли.

– До встречи,– бросил Саймон, выходя из кухни, и улыбнулся отцу.

– Все-таки волнуешься? – спросила Изабел, сидевшая на подоконнике.

– Нет,– промолвил Гарри.– Разве только самую малость.– Он резко отодвинул стул и подошел к окну.– Какая нелепость – выбрать меня шафером!

– Неправда, ты очень подходишь на роль шафера, и Саймон сам так захотел.

– Ты хочешь сказать, ему просто некого было позвать, поэтому он попросил своего старика-отца.

– Я совсем не это хочу сказать,– терпеливо произнесла Изабел.– Он запросто мог позвонить какому-нибудь приятелю с работы, а выбрал тебя. Ты для него лучший. И для меня.– Она протянула руку, и Гарри сжал ее ладонь. Бросив взгляд на часы, Изабел скорчила гримасу.– Мне пора, а то мама сойдет с ума.

– Увидимся на свадьбе,– кивнул Гарри.

– Пока.– У двери Изабел обернулась.– Ты, конечно, знаешь, в чем главная прелесть роли шафера?

– Ив чем же?

– Нужно переспать с подружкой невесты.

– Правда? – оживился Гарри.

– Так полагается по всем правилам. Спроси у викария, он подтвердит.

Войдя в коридор, Изабел увидела, как по лестнице спускается Руперт. Не зная, что за ним наблюдают, он не скрывал своих эмоций. На его лице была написана такая откровенная мука, такая беспредельная боль, что Изабел невольно вздрогнула. Несколько секунд она стояла, не издавая ни звука, затем ее охватило неприятное ощущение, как будто она подглядывает в замочную скважину. Девушка заставила себя шаркнуть ногой и, прежде чем двинуться дальше, немного подождала, чтобы Руперт успел взять себя в руки.

– Здравствуйте,– произнесла она.– Мы беспокоились о вашем самочувствии. Вы хорошо спали?

– Да, спасибо,– кивнул Руперт.– Гарри любезно приютил меня на ночь.

– Что вы, какие мелочи. Наоборот, это с вашей стороны было весьма любезно проделать такой длинный путь, чтобы сообщить Милли о…– Изабел смущенно умолкла.– Вы уже знаете, что свадьба все-таки состоится?

– Нет.– Руперт вымученно улыбнулся.– Это действительно прекрасная новость. Просто великолепная.

Изабел смотрела на него с состраданием, искренне желая хоть чем-нибудь ему помочь.

– Я не сомневаюсь, что Милли будет рада видеть вас на свадьбе,– сказала она.– На этот раз, конечно, никакой пышности. Только нас шестеро, и все.

– Спасибо, вы очень добры,– помолчав, проговорил Руперт.– Огромное спасибо. Но, если вы не возражаете, я лучше… отправлюсь домой.

– Разумеется, поступайте, как вам надо.– Она огляделась по сторонам.– Я попрошу кого-нибудь отвезти вас на вокзал. Поезда на Лондон отходят каждый час.

– Я еду не в Лондон.– Лицо Руперта прояснилось, приобрело почти безмятежное выражение.– Я еду домой. В Корнуолл.

К половине одиннадцатого Оливия уже полностью оделась и сделала макияж. Взглянув на свое отражение в зеркале, она удовлетворенно улыбнулась. Ярко-розовый костюм сидел безупречно, широкополая шляпа в тон придавала лицу здоровый цвет, светлые волосы мягко блестели в лучах зимнего солнца. Пригладив ворс на черном бархатном воротнике жакета, она взяла сумочку, не без удовольствия оглядев самодельные бантики из розового шелка, украшавшие ее лакированные туфли.

– Выглядишь сногсшибательно! – оценил Джеймс, входя в комнату.

– Ты тоже.– Оливия обвела взором визитку мужа.– Очень элегантен. Настоящий отец невесты.

– А ты – настоящая мать невесты,– широко улыбнулся Джеймс.– Кстати, где она сама?

– Одевается. Изабел ей помогает.

– Что ж, тогда предлагаю выпить немного предсвадебного шампанского.

Джеймс протянул руку и, мгновение поколебавшись, Оливия взялась за нее.

Когда Хэвиллы спускались по лестнице, раздался голос:

– Замрите! На одну секундочку. На меня не смотрите.

Джеймс и Оливия послушно остановились, улыбаясь друг другу. Александр несколько раз щелкнул кнопкой фотоаппарата.

– Все, можете идти,– разрешил он и подмигнул проходившей мимо Оливии: – Чудесная шляпка! Очень сексуальная.

Щеки миссис Хэвилл порозовели.

– Спасибо, Александр.

Джеймс стиснул ладонь жены, и ее румянец стал еще заметнее.

– Пойдем,– поторопила она его,– выпьем же наконец шампанского.

Они вошли в гостиную, где уютно потрескивал камин. Джеймс открыл бутылку и наполнил два бокала, один передал жене и поднял свой.

– За свадьбу! – провозгласил он.

– За свадьбу! – эхом откликнулась Оливия. Пригубив шампанское, она осторожно, чтобы не помять юбку, присела на краешек стула.– Мы будем произносить речь на приеме?

– Не знаю. А что, мы устраиваем прием?

Оливия пожала плечами.

– Как решит Милли. Сегодня ее день.– По лицу Оливии промелькнула тень.– Я всего-навсего гость.

– Тебе это не нравится? – сочувственно произнес Джеймс.– Ты жалеешь, что не будет пышного сборища, которое ты планировала – с ледяными лебедями, органистом из Женевы и пятью тысячами важных персон?

– Нет,– подумав, ответила Оливия,– не жалею.– Она весело улыбнулась мужу.– Милли и Саймон женятся, вот что главное. Они женятся.

– Верно,– кивнул Джеймс.

С бокалом в руке, Оливия устремила взор на огонь в камине.

– Знаешь, а ведь скромная свадьба в кругу близких людей гораздо оригинальнее, чем роскошный банкет, причем во многих отношениях. Если перестараться, пышная свадьба может превратиться в пошлое и безвкусное мероприятие.

– Полностью согласен,– улыбнулся Джеймс.

– Мне даже кажется, что все так и было запланировано с самого начала.– В голосе Оливии послышались счастливые нотки.– В конце концов, мы же не хотим, чтобы на свадьбе нашей дочери собралась огромная толпа чужих людей. Для всех нас лучше исключительно изысканное торжество в тесном кругу.

– Насчет тесного круга ты права,– произнес Джеймс, осушив бокал,– а вот насчет исключительной изысканности я не уверен.

Заслышав шум, Хэвиллы обернулись и посмотрели на дверь. На пороге гостиной стояла Изабел в облегающем платье из струящегося бледно-розового шелка. В ее прическу были вплетены цветы, а щеки горели от смущения.

– Я пришла объявить, что невеста готова,– сообщила она.

– Ты прелестно выглядишь! – воскликнул Джеймс.

– Просто красавица,– поддержала его Оливия.

– Я выгляжу нормально,– пожала плечами Изабел,– а вот Милли действительно великолепна. Пойдемте посмотрим, как она будет спускаться по лестнице. Александр ее сфотографирует.

Изабел повернулась к выходу.

– Дорогая,– строго обратилась к дочери миссис Хэвилл,– а куда подевались розочки?

– Какие розочки, мама?

– Шелковые, которыми было украшено твое платье?

– А, эти…– Изабел сделала паузу.– Они отвалились.

– Отвалились?

Глядя на озадаченное лицо матери, Изабел рассмеялась.

– Мам, перестань. Розочки – ерунда. Пойдем поглядим на Милли, сегодня она – главное украшение праздника.

Все вышли в коридор и устремили взгляд на лестницу. Смущенно улыбаясь из-под вуали, по ступеням медленно спускалась Милли в шелковом платье цвета слоновой кости. Плотный вышитый корсаж был крепко зашнурован по фигуре, длинные рукава на запястьях оторочены мехом, в волосах сверкала небольшая бриллиантовая тиара.

– Господи! – восхитилась Оливия.– Ты неотразима. Настоящая невеста!

К глазам миссис Хэвилл подступили слезы, и она отвернулась.

– Что скажете? – робко спросила Милли.– Не очень плохо?

– Родная, ты очаровательна,– с чувством произнес Джеймс.– Саймон Пиннакл может считать, что ему крупно повезло.

– Даже не верится, что это происходит на самом деле,– всхлипнула Оливия, поднеся к глазам крошечный носовой платок.– Малышка Милли – и вдруг выходит замуж…

– А как мы все будем добираться до места? – осведомился Александр, сделав последний снимок.– Я хочу взять с собой штатив.

– Милли? – посмотрел на дочь Джеймс Хэвилл.– Командуй.

– Понятия не имею.– Озабоченно нахмурившись, она сошла еще на пару ступеней, волоча за собой шлейф.– Об этом я не подумала.

– Пойдем пешком,– засмеялась Изабел.

– Изабел, помолчи,– обиделась Милли.– Господи, что же делать?

– Если взять обе наши машины,– произнес Джеймс, глядя на Оливию,– ты можешь посадить к себе Изабел и Александра, а я поеду вместе с Милли…

Звонок в дверь не дал ему договорить. Все вопросительно переглянулись.

– Кого там черт…

Джеймс крякнул и молча пошел открывать.

Мужчина, стоявший на крыльце, держал под мышкой фуражку с козырьком. Отвесив сухой поклон, он сообщил:

– Свадебные машины на фамилию Хэвилл.

– Что? – Джеймс, вытянув шею, посмотрел на улицу.– Мы же их отменили!

– Отмены заказа не поступало,– бесстрастно сообщил мужчина.

– Оливия! – крикнул он в дом.– Ты отменяла заказ на свадебные машины?

– Конечно,– решительно подтвердила миссис Хэвилл.

– У меня такой информации нет,– сказал мужчина.

– У вас, значит, такой информации нет,– повторила Оливия, раздраженно помотав головой.– А в вашей конторе никто и никогда не ошибается? Только вчера я разговаривала с вашей сотрудницей, молодой женщиной, и она заверила меня, что заказ будет снят, так что вам лучше вернуться к себе и поговорить с тем, кто общается с клиентами, и тогда вы убедитесь, что…

– Мама,– умоляющим тоном прервала эту тираду Милли.– Мамочка!

Она многозначительно посмотрела на Оливию, и та вдруг осознала, что говорит.

– Однако,– миссис Хэвилл приосанилась,– по счастливому стечению обстоятельств, ситуация снова изменилась.

– Стало быть, машины вам все-таки нужны,– уточнил мужчина.

– Нужны,– надменно бросила Оливия.

– Очень хорошо, мадам,– кивнул мужчина и пошел вниз по ступеням крыльца. Когда он спустился, все явственно расслышали его слова: – Чокнутая истеричка!

– Ладно,– подытожил Джеймс,– вы отправляйтесь вместе, а я и Милли поедем следом. Так, кажется, положено по правилам?

– Увидимся в церкви,– улыбнулась Изабел младшей сестре.– Удачи!

По пути к машинам Александр немного придержал Изабел за локоть.

– Знаете, мне бы хотелось когда-нибудь сделать несколько ваших фото,– сказал он.– У вас потрясающие скулы.

– Правда? – подняла брови Изабел.– Ты всем девушкам это говоришь?

– Нет, только очень красивым.– Фотограф посмотрел Изабел в глаза.– Я серьезно.

Изабел удивленно уставилась на юношу.

– Александр…

Не знаю, вероятно, это немного выходит за рамки,– продолжил он, укладывая штатив на плечо,– но, может быть, когда свадебная суета закончится, мы с вами где-нибудь посидим, выпьем?