Текст книги "За ним бесшумно я летела"

Автор книги: Мацей Сломчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая
Мистер Сирил Бедфорд

«СИРИЛ БЕДФОРД – родился 27.10.1914 года в Лондоне, сын Эдварда и Дианы, урожденной Барнет, рост 1 метр 88 см, вес около 100 кг, глаза синие, волосы светлые, особых примет нет, капитан бронетанковых войск в резерве, награжден многочисленными медалями за храбрость в последней войне.

АРЕСТОВАН 10 февраля 1951 года по обвинению в подделке подписи и попытке получить по чеку сумму в фунтах 1000 (тысяча) со счета брата своего сэра Гордона Бедфорда в лондонском центральном отделении Беркли Банка. Чек не подвергался сомнению, но, в связи со значительностью суммы, банк для проверки связался с владельцем счета, который тотчас опроверг, что выставлял когда-нибудь такой чек на предъявителя. Сэр Гордон Бедфорд не знал тогда, что этот чек подделал его родной брат.

СИРИЛ БЕДФОРД был тотчас взят под арест. Во второй половине этого же дня была доставлена дополнительная жалоба от фирмы «Бэзег & Бэзег», занимающейся продажей фотоаппаратов и фотооборудования. Обвиняемый был комиссионером этой фирмы и распространял ее товары. Проверка, проведенная в тот день, выявила отсутствие товаров на сумму 980 (девятьсот восемьдесят) фунтов, без внесения денег на счет фирмы.

В тот же день вечером, во время предварительного допроса, обвиняемый признался в совершении преступления, как в первом, так и во втором случае.

Дело не было передано в суд, потому что на следующий день утром оба обвинения были отозваны. В связи с чем он был отпущен на свободу, в соответствии с законом.

ПРИМЕЧАНИЕ: из конфиденциальных источников известно, что сэр Гордон Бедфорд, узнав, что чек подделал его собственный брат, сразу отозвал свою жалобу. Что касается фирмы «Бэзег & Бэзег», то, по полученной информации, сэр Гордон Бедфорд воспользовался своими связями и тотчас возместил потери, понесенные фирмой в связи с недоплатой в кассу фирмы.»

Паркер прервал чтение и посмотрел на Алекса:

– Вероятно, не стоило большого труда разъяснить фирме «Бэзег & Бэзег», что она должна принять деньги и отозвать жалобу. Сомневаюсь, есть ли в Англии предприятие, которому хотелось бы восстановить против себя одного из самых главных в королевстве экспертов по импорту и экспорту… Но читаем дальше…

ИНФОРМАЦИЯ, КАСАЮЩАЯСЯ БИОГРАФИИ И ХАРАКТЕРА СИРИЛА БЕДФОРДА Человек необычайно отважный, несколько раз упоминавшийся в приказах по армии. С детства проявлял сомнительные наклонности. В пятнадцать лет сбежал из дома. Был пойман в одном из портов, откуда хотел переплыть океан «зайцем», и препровожден в родительский дом. Позднее окончил Кембридж, но уже там у него была репутация гуляки и искателя легких интрижек. Потом играл на бегах и в карты. После смерти отца растратил в течение нескольких лет причитающуюся ему половину наследства, которая составляла солидную сумму: около восьмидесяти тысяч фунтов стерлингов. Его долю в наследуемом родительском доме в окрестностях Ричмонда откупил у него старший брат Гордон.

По окончании учебы и после того, как было промотано наследство, Сирил Бедфорд попал в компанию букмекеров и агентов нелегальных притонов баккара и рулетки в Сохо. В течение длительного времени находился под наблюдением С.Я, но не был замечен ни в каких крупных проступках, которые могли бы поставить его перед судом. За год до войны он познакомился с Юдитой Спенсер, которая была старше его на восемь лет, и женился на ней. Она обладала некоторой суммой денег в банке и имела землю в графстве Суррей. Как землю, так и деньги Сирил Бедфорд успел (по имеющейся у нас информации) проиграть до дня начала войны, так что, когда он был мобилизован, его жене не на что было бы жить, если бы не сэр Гордон Бедфорд, который поселил ее в семейной резиденции Бедфордов в Ричмонде и давал деньги на ее содержание. По окончании войны и после демобилизации Сирил Бедфорд к жене не, вернулся. Пробовал различные профессии. В какой-то момент его чуть не привлекли к ответственности за помощь в изготовлении и распространении порнографических открыток совместно с неким Давидом Шинглем (отмеченным несколько раз в наших реестрах). Но и на этот раз не удалось собрать окончательных доказательств его вины. Позднее Сирил Бедфорд пробовал зарабатывать деньги самыми различными способами, пока, наконец, не нашел место в фирме «Бэзег & Бэзег». Подробности, относящиеся к моменту его ухода с этой работы, мы изложили в начале выписки.

После освобождения из-под ареста Сирил Бедфорд вернулся к жене и поселился вместе с ней в родительской резиденции. Можно предположить, что сэр Гордон Бедфорд, будучи человеком безупречных правил и репутации, оказал на младшего брата определенное давление, скорее всего сохранив материалы, дающие возможность возобновить процесс о подделке чека. Из конфиденциальных источников нам известно, что он пригрозил брату тюрьмой, если тот будет вести образ жизни, навлекающий бесчестье на фамилию Бедфорд. Иначе трудно объяснить факт возвращения Сирила Бедфорда к жене и нелюдимый образ жизни, который он ведет с тех пор…

ОЦЕНКА ХАРАКТЕРА, вытекающая из имеющейся информации: очень сообразительный, необыкновенно способный, о чем говорилось еще в школе, а позднее в университете. Блестящий ум. Манеры и поведение абсолютного джентльмена. К сожалению, дурные влияния всегда брали верх над хорошими…»

Паркер всунул листки обратно в конверт.

– Вкратце это все. Тут есть еще отпечатки пальцев и технические детали, касающиеся биографии…

– Ваш архив заслуживает самого большого восхищения… – Джо выпрямился на стуле и зевнул. – Много бы дал за то, чтобы прочесть когда-нибудь, что думает Скотленд-Ярд обо мне. «В соответствии с имеющейся у нас информацией, Джо Алекс – человек самоуверенный, легкомысленный и странный…» А, Бен?

Паркер покачал головой.

– Ты никогда не нарушал закон. Если бы нарушил, сведения о тебе собирались бы либо систематически, либо пополнялись от случая к случаю в течение всей твоей жизни… Мистер Сирил Бедфорд, вероятно, понятия не имеет о том, как много мы о нем уже знаем…

– Может, и не имеет… Но нам это все равно ничуть не упрощает дела… Разве что главной целью твоего пребывания здесь является желание произвести на мистера Сирила Бедфорда впечатление тем обилием информации, которую ваши коллеги вписали в книгу его жизни… Попросим его прийти сейчас? Меня его жизнеописание убеждает. Тот сэр Гордон со своими бабочками, торгово-экономическим талантом, безупречной репутацией, воздержанием от алкоголя и табака как-то меньше мне нравится, чем его расточительный братишка. Но поговорим все-таки с этим сорокасемилетним сорванцом. Может, скажет нам что-нибудь интересное?

Паркер молча встал, подошел к двери и шепнул что-то невидимому Джонсу. Они ждали, не говоря ни слова, пока наконец не раздался стук и Джонс, всунув голову в щель, не сказал:

– Мистер Сирил Бедфорд.

А потом, впустив того, о ком объявил, закрыл двери. Паркер, как бы не замечая его, вытащил свой блокнот и стал листать страницы.

Алекс поднялся с места.

– Будьте любезны, садитесь и простите меня за то, что я предлагаю вам это в вашем собственном доме, – непринужденно сказал он и сел сам, приглядываясь к вошедшему. Даже если бы он не знал, что этот человек – брат Гордона Бедфорда, он легко догадался бы об этом с первого взгляда.

Сирил Бедфорд был человеком огромного роста, а плечи его были так же широки, как у его брата. Но хотя Джо никогда не видел знаменитого знатока ночных бабочек живым, он готов был поклясться, что его движения не имели и половины той легкости, с какой двигался человек, который сел напротив и вытащил трубку, маленький шомполочек для уплотнения в ней табака и спички. Алекс понял, почему Агнес Уайт назвала Сирила красивым мужчиной. Он действительно был очень хорош.

Какое-то время Джо молча смотрел на него, испытывая что-то вроде разочарования, и вдруг понял, что чувство это возникло потому, что он не нашел в этом лице никаких следов слабости, которую предполагал увидеть после того, как Паркер прочел ему жизнеописание этого человека. Физиономист, вероятно, имел бы много трудностей с заключением, почему Сирил Бедфорд не стал известным, всеми уважаемым гражданином, а вел нелепую жизнь в доме своего детства, под боком у нелюбимой жены, на щедротах брата, который, по-видимому, презирал его, если даже и питал к нему какое-нибудь родственное чувство.

– Мы позволили себе попросить вас прийти сюда в связи с трагическим происшествием, жертвой которого стал ваш брат, сэр Гордон Бедфорд… – тихо сказал Джо. – Если вы не слишком потрясены, мы были бы вам очень благодарны за желание помочь нам… – Он выдержал небольшую паузу, но сидящий напротив мужчина не шевельнулся. Джо продолжал: – Если я сказал, что нам требуется помощь, то хотел бы сразу прибавить, что обстоятельства смерти сэра Гордона ставят полицию перед очень трудной задачей…

Он заметил, что при последних словах слушающий его человек вздрогнул. Паркер перестал записывать и поднял голову.

– Может, вы будете любезны выразиться яснее? – сказал Сирил Бедфорд так спокойно, что на этот раз вздрогнул Алекс. – Я не могу представить себе сейчас, чем кто-нибудь может тут помочь. Смерть ведь дело необратимое.

– И убийство тоже. – Джо кивнул. – Но я ведь не просил вас помочь вашему трагически умершему брату, это выше человеческих возможностей. Речь идет попросту о том, чтобы вы помогли нам, старающимся служить правосудию на этом свете. Вашего брата убили.

Сидящий напротив человек на мгновение прикрыл глаза. Это было единственным проявлением чувств. Голос его был по-прежнему тверд и спокоен, когда он спросил:

– Вы в этом совершенно уверены?

– Пожалуй, да…

Снова наступило молчание. Сирил Бедфорд закурил трубку, прибил шомполом тлеющий табак и стал медленно выпускать клубы дыма.

– Не могли бы вы рассказать нам о последних минутах, которые вы провели с вашим братом? – Джо с удовольствием втянул запах табака. «Средний кэпстен…» – подумал он.

– Да, конечно… – Сирил кивнул головой и отложил трубку. – После ужина мы сразу пошли ловить бабочек. Ассистент брата, Роберт Рютт, был занят проверкой корректуры рукописи, которую утром надо было отдавать издателю, а поскольку ночь была теплой и именно теперь наступило время, когда количество полетов «мертвой головы» увеличилось, брат обязательно хотел провести несколько часов около экрана, служащего для них ловушкой. Мы пошли вместе. Я, как обычно, умерщвлял насекомых, а брат их ловил. Он умел это делать очень ловко. Речь идет о том, чтобы не повредить эти деликатные создания, которые отчаянно мечутся, пытаясь вырваться на свободу. Охота удалась нам на славу. Гордон поймал четыре «мертвые головы» и был в замечательном настроении, так как увеличение их числа в этом районе и именно в это время совпадало с его теоретическими выкладками. Мне трудно сказать, какими именно, потому что… – Он на секунду замолчал, и Алексу показалось, как что-то похожее на тень усмешки проскользнуло в уголках его губ. – Я очень не люблю ночных бабочек вообще, а «мертвые головы» в особенности. Во всяком случае, мы ловили их, пока не наступило два часа ночи. Рютт спустился сверху, потому что хотел что-то спросить у брата, и мы все вместе вернулись домой. Роберт и я пошли наверх, а Гордон остался внизу. Он должен был сегодня вылететь в Америку и шлифовал свой доклад. С нами двоими он сначала договорился на семь утра, но потом передвинул время на шесть, потому что еще оставалось немного работы, связанной с книжкой, потом он хотел поспать, а затем, перед отъездом, просмотреть с Рюттом корректуру доклада.

– Понимаю. Что вы делали, поднявшись наверх?

– Пошел в фотолабораторию, чтобы проверить сохнувшие там отпечатки увеличений. Я пробыл там уже больше десяти минут, когда пришел Гордон…

– Ах, значит, ваш брат, после того как вы расстались, был наверху?

– Да… – На лице Сирила отразилось легкое удивление. – Конечно, был. Он посмотрел снимки, минуту мы поговорили о том, что он хочет забрать с собой комплект фотографий Atropos в Америку, и он ушел…

– Он пошел к себе в спальню или вниз, в кабинет?

– Думаю, что, скорее, вниз. Он ведь не прерывал работу. Перед его уходом я сказал ему, что около трех я все кончу и хочу поспать. Поскольку мой будильник очень громкий, не такой, как у Рютта, я попросил его разбудить меня в половине шестого. Я хотел спокойно проспать два часа, зная, что день будет трудным, пока Гордон наконец вечером не уедет в аэропорт.

– Когда приблизительно ваш брат был у вас в лаборатории?

– Могу сказать вам это достаточно точно, – спокойно ответил Сирил. – Когда мы говорили о том, чтобы он меня разбудил, я посмотрел на часы, и вспоминаю, что было как раз двадцать пять минут третьего…

– Большое спасибо. А что было позднее?

– Я работал еще минут пятнадцать. Сложил все снимки, которые надо было отнести в шесть утра, сосчитал их и проверил, хорошо ли получились. Впрочем, часть снимков у меня была приготовлена уже давно. Потом я пошел в спальню, разделся, умылся и сразу заснул…

– Который это был час приблизительно?

– Когда я гасил свет, я снова посмотрел на часы, и, кажется, было без пяти три или пять минут четвертого… Не могу точно сказать. Я почти засыпал и не знал ведь, что когда-нибудь это будет иметь значение… Разбудил меня только Рютт… Конечно, сам я не проснулся, а Гордон тоже не пришел меня будить, потому что, как оказалось, его уже не было в живых.

Он рассказал все это спокойным голосом, с модуляциями, не стараясь произвести впечатление человека, подавленного внезапной, страшной утратой. Смерть самого близкого родственника не произвела на него, видимо, большого впечатления.

Алекс перевел дыхание и сказал быстро, как бы не задумываясь над тем, что говорит:

– Прошу простить меня, но вы не похожи на человека, слишком взволнованного смертью своего брата.

Сирил Бедфорд вынул изо рта трубку, которую только что раскурил, и какое-то время молча смотрел на Алекса. Потом сказал:

– Бывали моменты, когда я ненавидел его больше, чем кого-либо на свете. Думаю, что мы никогда не любили друг друга, даже тогда, когда я был еще ребенком, а он – уже подростком.

– Благодарю вас за искренность. Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что мы более или менее знаем причины, по которым вы живете в этом доме и далеко от него не удаляетесь. В архиве Скотленд-Ярда имеется достаточно подробное описание того дела. Признайтесь, ведь именно вы тот человек, который многое выиграл бы от смерти сэра Гордона?

– А, значит, вы знаете грехи моей молодости… – усмехнулся Сирил. – Да, конечно, смерть Гордона не самое грустное событие в моей жизни. Но я должен буду разочаровать вас, если вы спросите меня, не я ли убил брата моего. Нет, я не убивал его.

– А кто, по-вашему, мог его убить?

Сирил Бедфорд быстро поднял голову и какое-то время испытующе всматривался в обоих сидящих против него мужчин; взяв угасшую трубку, он долгое время ее раскуривал скорее всего обдумывая ответ.

– Не знаю… – сказал он наконец непринужденно, возможно даже слишком непринужденно. – Но если бы и знал, то не сказал вам.

– Почему?

– Потому что мой покойный брат, несмотря на свою общеизвестную приверженность закону, честность и постоянство характера, был по моим скромным представлениям, существом, лишенным человеческих черт. Он был кошмарным, не терпящим возражений ипохондриком, дураком, отравляющим жизнь всем, кто его окружал. Кто бы его ни убил, если это, конечно, не самоубийство, – а я сомневаюсь в том, что это самоубийство, потому что это был бы первый человеческий порыв, который я у него увидел – оказал мне огромную услугу. Не допускаете же вы, что полагается доносить на своих благодетелей? – Он замолчал и вдруг стал серьезным. – Господа, а вы не думаете, что самоубийство Гордона все-таки возможно?

– А какой, по-вашему, может быть повод для этого самоубийства?

Сирил Бедфорд замолчал снова.

– Не знаю… – тихо сказал он наконец. – Не вижу повода, из-за которого он мог бы лишить себя жизни. Если говорить серьезно, то я все-таки знаю людей, а с ним я разговаривал как-никак совсем незадолго до смерти. Он совершенно не производил впечатления человека, который хочет покончить счеты с жизнью… Нет, это невозможно…

– Но при этом вы не видите никого, кто мог бы и хотел его убить?

– Нет. А собственно говоря, если быть честным, то вижу. Каждый из нас имел для этого свой повод. Но, в конце концов, люди не убивают себя по глупости… Нет, не знаю… Единственный человек, который действительно хотел его смерти и у кого был мотив для убийства, – это, пожалуй, я.

– Без сомнения, у вас были и повод, и возможность, – спокойно согласился Алекс. – Но я не совсем уверен, что только у вас. Со своей стороны, мы можем предположить, что если ваш брат не хотел лишать себя жизни, то по крайней мере два человека хотели его убить. Но, впрочем, может, я и ошибаюсь… Может, все было иначе. Признаюсь вам, что есть у меня некая теория, которая пока что опирается на абстрактные рассуждения. Мы даже бегло не допросили еще всех в этом доме. Это вы разводите здесь такие красивые георгины?

Вопрос захватил Бедфорда врасплох, но он тотчас овладел собой.

– Да, а нравятся они вам?

– Очень. Они удивили меня тем, что цветут в такую раннюю пору. Как это вы достигаете того, что они расцветают сейчас?

– Ох, немного изобретательности и много времени, которое некуда девать… Вот и все. С растениями можно проделывать чудеса, если есть время и желание…

– Кажется, георгины происходят из Мексики, правда?

– Все сорта георгинов происходят из Мексики.

– Именно. Кажется, только они и еще один какой-то сорт красной розы обладают очень специфичным натуральным красителем, который когда-то употреблялся для окраски шерсти и шелка. Как же он называется? Вы не помните?

– Признаюсь, что меня больше интересует их цвет и форма, чем химические свойства.

– Да, конечно… – Джо кивнул. Краем глаза заметил удивленный взгляд Паркера. – Благодарю вас. – Он встал. Сирил Бедфорд поднялся тоже. – Прошу вас, будьте добры вернуться к себе в комнату. В связи с тем, что идет следствие, мы вынуждены еще какое-то время настаивать на том, чтобы все оставались на втором этаже до момента, пока мы не отменим это распоряжение. Мне очень жаль, но полицейские в холле и в саду имеют приказ не выпускать никого без нашего разрешения, а поскольку дом тщательно охраняется, я напоминаю об этом только для того, чтобы не подвергать никого из вас ненужным осложнениям.

Бедфорд молча и вежливо кивнул ему головой. Молча подошел к двери, открыл ее и тихо закрыл за собой.

Как только он ушел, Паркер встрепенулся:

– Что это за абсурд? Ты обращаешься со всеми этими людьми так, будто рассчитываешь на то, что убийца придет сам, во всем признается и будет еще нам благодарен за то, что мы отправим его на виселицу! И что это за бредни с георгинами?

– Ответ на первый вопрос звучит так, – Джо поднял вверх палец: – Да, верю, что убийца сам в скором времени как-нибудь найдется. Следов уже столько, что не хватает только последнего звена всей цепи… Ответ на второй вопрос, – он поднял вверх второй палец: – Я вспомнил наконец, как называется тот краситель. Он содержится только в красных розах и красных георгинах.

– Как?

– Цианиновый. – Джо покачал головой. – И подумать только, что при моем абсолютном невежестве в химии именно это я знал!

Глава десятая
Отпечатки пальцев на витрине и на фотографии принадлежат…

– У нас остались только обе дамы Бедфорд, если не ошибаюсь… С которой начнем?

Но судьба выручила Паркера и послала ответ на этот вопрос.

– Звонят из Центрального управления, шеф, – сказал сержант Джонс, неизвестно в который раз за это утро просовывая голову в дверную щель.

Паркер встал и быстро вышел из столовой. Алекс, подперев голову руками, какое-то время сидел неподвижно. Насмешливая, несколько безразличная улыбка исчезла с его лица, оно было теперь сосредоточенным и серьезным…

– Так… – сказал он вполголоса. – Скорее всего, это будет так… Или так… Ту головку из рамки могла бы вырезать горничная, но она не сделала этого, потому что… ну, так… Юдита Бедфорд, конечно. Интересно, как она выглядит? Из того, что говорила Агнес, вырисовывается образ несчастной женщины со множеством комплексов. Любит она его, что ли?.. Ну, так… И сколько же здесь любви, под этой пуританской, скромной крышей!.. Да, Юдита Бедфорд.

Дверь открылась, вошел Паркер, с грохотом захлопнул ее и быстро подошел к столу. Он положил руку на плечо своего друга, который, посмотрев на него, откинулся назад и оперся о подлокотники кресла.

– Ты знаешь, чьи отпечатки нашли на раме витрины и даже на вырезанной ножничками головке? Ну, скажи ты, соня, ты всегда твердишь, что весь научный полицейский аппарат служит только для того, чтобы задуривать мозги тем, кто ведет следствие, и мешает обнаружить убийцу! Я дам тебе настоящий, английский, звенящий шиллинг, если ты мне скажешь! Но не скажешь, потому что ты ведь не можешь этого знать!

– Ох… – Алекс вздохнул. – Фома ты неверующий. Никогда я не сумею понять, откуда у такого, все-таки приличного и сообразительного в личной жизни человека, которого я знаю уже столько, лет сложилось такое презрение к мозгу и его сложной работе. Как только ты выступаешь в роли полицейского, ты начинаешь вести себя как читатель детективных романов. «Отпечаток пальца препроводил убийцу на виселицу! Благодаря помощи знаменитой лаборатории и современным научным методам оказалось возможным в короткое время схватить опасного преступника…» Это известные заголовки статей в бульварной прессе. Но чтобы ты, мой приятель… ты, сам Бенджамен Паркер, заместитель начальника Криминального следственного отдела Королевской муниципальной полиции, которую также называют Скотленд-Ярдом, допускал, что я не знаю, кто оставил эти отпечатки?.. Бен, дорогой мой, тебе я могу доверительно это сказать…

– Ну, скажи. – Паркер недоверчиво посмотрел на него. – Конечно, может тебе и удастся отгадать. У тебя один шанс из пяти, потому что столько подозреваемых в этом доме.

– Нет, дорогой. Я знаю, что эти отпечатки оставила Юдита Бедфорд.

Паркер открыл рот, потом закрыл его, а потом открыл снова. Вынул из кармана серебряную монету и подал ее Алексу.

– Так, – сказал он тихо. – Значит, ты знал, кто убил Бедфорда, и ничего мне не сказал?

– Не понимаю. – Джо поднял брови. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, надеюсь, что эта особа не сумеет отпереться, когда мы преподнесем ей такие доводы, как этот!

– Посмотрим… Судя по тому, что мы застали в кабинете, убийца Гордона Бедфорда не такой уж полный идиот. Но, впрочем, я могу и ошибаться.

– Конечно ты ошибаешься! – сказал Паркер и энергично шагнул к дверям, но вдруг остановился и обернулся. – Что ты хочешь этим сказать, Джо? – спросил он подозрительно.

– Да ничего! Возьми свою миссис Юдиту и выпытывай у нее… – Джо пожал плечами. – Мне безумно интересно, как она выглядит, а кроме того, мне кажется, что дело подходит к концу…

– Да… – Паркер покачал головой. – Сейчас я ее сюда вызову!

Он вышел и с минуту вполголоса разговаривал с Джонсом. Потом вернулся и уже медленнее подошел к столу. Оперся рукой о его поверхность и стоял молча, всматриваясь в закрытую дверь. Джо, знавший его очень хорошо, усмехнулся. Он понял, почему Паркер стоит. Юдита Бедфорд была женщиной, и он не мог сидеть, когда она войдет, но она была также убийцей, и он не хотел вставать ей навстречу, как будто она обыкновенная женщина, которой надлежало бы оказать полагающееся ее полу уважение. Поэтому он ждал ее стоя.

Дверь открылась.

Хотя, поднимаясь с кресла при виде входящей, Джо не выдал своего удивления, это потребовало от него больших усилий. Существо, которому он подставил стул и жестом предложил сесть, могло соответствовать самым различным представлениям о женщине, но никогда бы он не смог предположить, что это – жена Сирила Бедфорда. Очень маленькая и сутулая, она выглядела как горбунья без горба. Но самой удивительной была голова: совершенно седые волосы и сетка тончайших морщин на лице. Ее муж, не будучи уже ни юношей, ни даже молодым человеком, спокойно мог бы представлять ее как свою мать. Но несмотря на это, двигалась она энергично и легко, и именно по ее движениям Алекс решил, что ей около пятидесяти с небольшим. Двадцать с лишним лет тому назад повстречала она на своем пути молодого красивого исполина. Влюбилась ли она в него с первого взгляда? Несомненно. О чем она думала, когда он проиграл в карты все, что она принесла ему в приданое? И о чем она думала, когда он ушел на фронт, оставив ее без гроша и совершенно не беспокоясь о ее судьбе? А когда кончилась война и он не вернулся к ней?.. Может, она возненавидела его? А может, любила его всегда, понимая, что любовь эта может быть только односторонней, как любовь матери к злому ребенку?.. Во всяком случае, она приняла его обратно, когда он вернулся, шантажируемый своим, таким честным братом… Страдала она из-за этого? Наверное…

Паркер открыл рот. Джо громко кашлянул и быстро спросил:

– Не могли бы вы хоть немного прояснить нам это дело? Если говорить честно, то мы в очень затруднительном положении. По некоторым источникам мы можем предположить, что в совместной жизни сэра Гордона и миссис Сильвии не все складывалось так, как хотелось бы предполагать… Можно было даже подумать, что только то; что сэр Гордон многого не знал, и спасло этот союз от немедленного разрыва, если так позволено будет выразиться… Как ваш муж, так и секретарь покойного утверждают, что еще за два или три часа до смерти сэр Гордон не проявлял никакого желания покончить жизнь самоубийством. Он был совершенно нормальным и вместе с ними готовил свои труды к сегодняшнему дню… А тем временем мы нашли его мертвым после того, как он выпил чашку кофе с цианистым калием. Перед ним лежало письмо, где он прощается с женой в самых нежных выражениях, а как повод для самоубийства называет собственную нечестность в торговых делах, если это можно так назвать…

– Этим всем вы хотите сказать, что Гордон считал себя злодеем, а свою жену ангелом? – спросила Юдита Бедфорд спокойным, но слегка дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом. Видно было, что она стремится подавить в себе нарастающую вспышку гнева.

– Так бы все более или менее выглядело…

– Это ложь, – коротко сказала она.

– Почему вы так думаете?

– Потому что каждый ребенок, проведший с ними хотя бы полдня, понял бы, что Гордон был чистым, как кристалл, а она… У Сильвии был роман с другим человеком!

– Вы отдаете себе отчет в тяжести обвинений, которые вы выдвигаете против другой женщины, когда идет следствие о возможном убийстве ее мужа, который был старше ее на тридцать лет?

– Я не солгала еще ни разу в жизни… – Юдита Бедфорд посмотрела на него маленькими разгневанными глазками. На ее бледном, морщинистом лице выступил кирпичный румянец. – Я знаю, что говорю, и не привыкла к тому, чтобы такие молодые люди, как вы, давали мне указания, как я должна себя вести.

– Это прекрасно, что вы еще ни разу не сказали неправды… – Джо с уважением склонил голову, обходя вторую половину ее ответа. – Но, повторяю, мы проводим здесь следствие, результат которого может оказаться катастрофическим для предполагаемого убийцы сэра Гордона. Утверждение, что его молодая жена была близка с другим человеком и, может быть, любила его, выставляет ее в очень неблагоприятном свете, и тот, кто это утверждает, должен доказать, что это заявление не голословно. Откуда вы знаете, что так было?

– Потому что моя комната соседняя с комнатой того молодого человека, и я достаточно слышала, чтобы быть в этом уверенной.

– Через стену?..

– Существует дымоход, который является общим для каминов в обеих комнатах… – проговорила Юдита Бедфорд несколько тише. И снова покраснела, на этот раз не столько от гнева, сколько от замешательства.

– И что вы услышали?

– Очень много. Достаточно много для того, чтобы понять, что Сильвия без памяти влюблена в этого молодого человека. Всего лишь за несколько минут до двух часов ночи, сегодня, я слышала собственными ушами, как она сказала, что не любит Гордона, что ненавидит его и что убила бы его собственными руками, лишь бы не ехать с ним в Америку…

– Этот молодой человек – мистер Рютт?

– Но ведь других молодых людей здесь нет.

– И что он отвечал?

– Трусил… – Она пожала плечами. – Это слабенький и глупенький мальчишка, – прибавила она с той пренебрежительной меткостью, которая бывает самым страшным оружием стареющих и несчастливых женщин. – Эта Сильвия одержима, только она…

– Когда вы впервые услышали их разговоры, исключающие всякие сомнения?

– Перед их отъездом на прошлой неделе… Я была тогда в саду и срезала цветы для квартиры Гордона в Сити. Очевидно, они видели меня в саду, а когда я поднялась наверх, они считали, что я все еще там… Они говорили еще только о любви… Но Сильвия говорила так, что я сразу поняла, что это не… – Тут она замолчала, и румянец ее стал ярче. – Не платоническая любовь… и что она изменяет Гордону!

– И что вы тогда сделали?

– Ничего.

– Почему? Вас это не интересовало?

– Что я должна была сделать? Я боялась пойти к Гордону, хотя знала, что обязана это сделать. Я уже давно ненавижу ее, эту… без роду и племени… Я всегда чувствовала, что это плохо кончится… Но Гордон не поверил бы мне. А если бы они отреклись от своих слов, тогда… тогда… мне пришлось бы за все расплачиваться… вернее, нам. А Сирил наверняка рассердился бы… И очень сильно.

– Значит, вы не сказали об этом даже мужу?

– Сказала, – почти прошептала Юдита. – Но только после того, как они уехали… Я сказала ему об этом в среду…

– И как реагировал ваш муж?

– Сначала… – Она снова замолчала, а потом докончила с усилием: – Сначала он рассмеялся! Да, представьте себе… Я сама бы в это не поверила, но он рассмеялся…

Алекс молча опустил голову, стараясь скрыть улыбку.

– Рассмеялся… – продолжала миссис Юдита. – И сказал, что Гордон паскудный старый дурак, и что если бы он был на месте Сильвии, то уж давно наставил бы ему такие рога, что все эти ночные бабочки садились бы на него, как на дуб… Это первое, что он сказал… Но потом он сразу стал серьезным и категорически запретил мне говорить об этом. Он сказал, что Гордон так ее любит, а она имеет на него такое влияние, что это кончилось бы для нас фатально, а она бы ничуть не пострадала. И стала бы нам смертельным врагом. Я признала его правоту, а впрочем, раз Сирил так думал, я считала, что не имею права протестовать… Ну, а потом произошли такие вещи, что я совершенно потерялась, потому что… – Она замолчала. Потом тихо прибавила: – Но это уже не относится к этому делу. Это личные проблемы мои и моего мужа…