Текст книги "За ним бесшумно я летела"

Автор книги: Мацей Сломчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– В столовую. – Паркер быстро пошел к двери, соединяющей кабинет со столовой, но Джо обогнал его и вышел первым.

– Добрый день… – ответил он стоящей в дверях горничной, когда она, проворно присев, поздоровалась с ним. – Вы можете поставить все это там, на столе… – Он показал на поднос, который она держала в руках. – О, и бутерброды есть! Я совсем забыл о еде, а ведь я еще сегодня не завтракал…

Паркер вошел следом и внимательно следил за движениями горничной, которая поставила поднос на стол, сняла с него тарелку с уже приготовленными бутербродами, две чашки и кофейник, из которого шел пар и распространялся сильный аромат.

Горничная взяла поднос, снова молча присела и, слегка зарумянившись, пошла к двери.

– Минутку… – Джо подошел к столу и поднял крышку, которой были закрыты бутерброды. – Что за великолепие…

– Подать вам еще что-нибудь? – прошептала она, заливаясь румянцем еще больше.

– О нет. Этого нам определенно хватит… Но может быть, вы останетесь здесь на минутку, хорошо? Мы хотели бы выяснить у вас несколько мелочей…

– Как прикажете…

Джо сел и налил себе кофе.

– Пей, ради Бога! – сказал он Паркеру, медленно подходившему к столу. – А вы почему не садитесь? Мы ведь не гости Бедфордов, правда? Прошу вас… – Джо встал и пододвинул для девушки стул. После легкого колебания она подошла и села на краешек, опустив глаза и стискивая ручки подноса, который осторожно поставила себе на колени.

– Вы мисс Агнес Уайт, правда? – спросил Джо, беря бутерброд с тарелки.

– Да, так…

– Так вот, мисс Уайт, как вы прекрасно знаете, этой ночью здесь произошла трагедия, и мы хотели бы услышать от вас ответы на некоторые вопросы. Вы хорошо помните, что делали вчера в течение целого дня?

– Да, наверно… – ответила Агнес Уайт, и Джо, который, поднося ко рту бутерброд, внимательно к ней приглядывался, заметил, что румянец медленно сбегает с ее лица. Девушка побледнела. – Слушаю вас…

Глава шестая
Наблюдения мисс Агнес Уайт

Джо отпил еще глоток кофе.

– Замечательный, – сказал он с видом знатока. – Вы сами его варили?

– Да… Конечно… – Она в первый раз подняла на него глаза. Легкое любопытство в ее взгляде сочеталось с удивлением. Но было в них кроме этого еще что-то – может быть, страх, а возможно, какое-то другое чувство, которое Алекс сразу определить не мог.

– Я спрашиваю об этом только потому, что не понимаю, почему сэр Гордон, имея в доме женщину, которая так хорошо умеет варить кофе, готовил его сам себе в кофеварке.

– О, это совсем не трудно понять. Сэр Гордон всегда работал по ночам. Ему было неудобно будить меня или кухарку, ведь наш рабочий день начинается на рассвете, поэтому он установил себе кофеварку в кабинете. Он пил очень много кофе. У него было низкое давление, и врачи даже рекомендовали ему делать это. Так он ответил, когда миссис Юдита однажды за обедом спросила его, как он может пить так много кофе. Я это слышала, потому что как раз подавала обед…

Она с уверенностью тряхнула головкой. Видно было, что все это она отлично помнит. У нее были действительно красивые, совершенно золотые волосы, свернутые сзади в узел. Они создавали гладкое, блестящее обрамление прелестному личику с большими, спокойными синими глазами.

«Именно спокойными, – подумал Алекс. – Но в самом ли деле они спокойные?»

– Так сэр Гордон был, как это говорится, во власти дурных привычек?

– О нет! – Она опять энергично потрясла головкой. Движение это было очень изящным. Джо смотрел на нее с симпатией. Она была по-своему очень хороша. Высокая, сильная, красивая и такая абсолютно здоровая психически, какими бывают только девушки, выросшие и воспитанные в горных деревушках.

– Вы ведь из Шотландии, правда? Откуда-нибудь из окрестностей Лох Шерне?

Видя ее изумление, он усмехнулся.

– Да, но откуда вы знаете?

– Акцент… – сказал Алекс и улыбнулся ей. Она ответила легкой улыбкой и покраснела. Потом как будто тень промелькнула на ее лице, и оно стало серьезным.

Заметив огорченный взгляд Паркера, Джо быстро сказал!

– Итак, мы говорили о сэре Гордоне Бедфорде. Значит, вы уверяете, что у сэра Гордона не было дурных привычек?

– Кроме кофе, кажется, нет. Он не пил, не курил, и даже не любил, когда кто-нибудь пил или курил в его присутствии. Мистер Сирил должен был всегда выходить с трубкой в сад, когда сэр Бедфорд бывал здесь, или уходить к себе в спальню, чтобы ему дым не мешал. Сэр Гордон не выносил даже пива в доме… Он говорил, что алкоголь – самое большое человеческое бедствие, так же как и табак…

Невольно Джо придержал руку, которой в это время пытался достать из кармана пачку своих любимых «Голд Флейк».

– А как вы думаете? Он был прав?

– Наверно. Хотя я даже люблю, если мужчина иногда что-нибудь выпьет и закурит трубку. Мой папа трубки изо рта не вынимал, а когда умер, то мама сунула ему ее украдкой в гроб и сказала, что не представляет себе, как он на том свете без нее обойдется… И выпить он тоже любил… И был все-таки очень порядочным человеком. Никто никогда ничего не имел против него, и он против других… – Она помолчала. – Но сэр Гордон думал иначе… Нет его, бедняжки, уже в живых, так пусть ему там будет… – Она перекрестилась.

– Вы католичка?

– Да, как все в наших местах.

– Кухарки нет дома, правда? – вдруг неожиданно спросил Джо.

– Нет. Ее сын служит в армии и там заболел. Он в летных частях, и отравился чем-то, какими-то парами бензина, кажется… Она поехала к нему позавчера, но вчера звонила, что ему уже лучше и что завтра она вернется.

– Значит, в течение этих двух дней вы сами занимались приготовлением еды и хозяйством, так?

– Вроде бы так… – Девушка задумалась. – Я была свободна всю вторую половину дня в субботу, только после ужина мне надо было вымыть посуду, приготовить спальни ко сну и немного убрать. Вчера я работала уже целый день…

– А кто готовил субботний ужин, если кухарка уехала, а у вас был выходной?

– Видите ли, сэр Гордон Бедфорд вообще был немного старомоден… то есть, прошу прощения…

– Ничего, ничего, – Алекс ободряюще кивнул головой. – Рассказывайте самым подробным образом, а не самым вежливым по отношению к вашим работодателям.

На эти слова девушка чуть заметно усмехнулась, как бы благодаря, и чуть склонила голову.

– Это значит, я хотела сказать, что сэр Гордон считал, что женщины, которые не умеют хорошо готовить и сами не в состоянии обслуживать мужчин, не настоящие женщины. Он любил, когда миссис Сильвия спускалась к нам в кухню и готовила обед с кухаркой. А когда случалось, что обе мы были одновременно выходными, тогда миссис Сильвия и миссис Юдита готовили сами и сами подавали на стол. И это сэру Гордону больше всего нравилось, потому что он говорил, что ничто ему не бывает так вкусно, как то, что готовит его собственная жена… – Она замолчала, но потом прибавила, подумав: – И я думаю, что он был прав, потому что женщина, даже если она имеет очень богатого мужа, такого, как сэр Гордон, все равно тоже должна сама заботиться о нем.

– А миссис Сильвия любила это?

– Не знаю. Я ведь только горничная, и миссис Бедфорд не признавалась мне в таких вещах… Но я не могу сказать, чтобы она это особенно любила. Она вообще не любит готовить, хотя делает это очень неплохо… Это только миссис Юдита уверяет, что миссис Сильвия даже кусок хлеба маслом не сумеет намазать…

– Стало быть, они любили уик-энды в кругу семьи и проводили время как образцовая любящая семья?

– Не знаю, любили ли. Во всяком случае, сэр Гордон любил так проводить время наверняка, и никто не мог ему противиться. Ведь в конце концов так одно на одно выходит: любили или не любили, а делали все так, как хотел сэр Гордон. И нечему тут удивляться, ведь он был здесь хозяин, а все остальные от него зависели.

– Да… – Джо кивнул головой с таким пониманием, как будто сам ничего в жизни больше не делал, как только проводил все уик-энды с семьей Бедфордов. – А обе дамы не любят друг друга, да? Как вы думаете?

Горничная хотела что-то быстро сказать, но еще быстрее спохватилась и промолчала. Она посмотрела на обоих сидящих перед нею мужчин с легким упреком. Неуверенно покачала головой.

– Очень прошу извинить меня, но я ведь служу здесь, и если я что и замечаю, то мне не пристало говорить об этих людях, или о том, что делается в доме, и кто что думает здесь или говорит о других…

– Очень правильно, – с уважением согласился Джо. – Я считаю, что вы совершенно правы. Не полагается выносить сор из избы. Но мы все должны помнить, что человек, который был вашим работодателем, скорее всего был убит несколько часов тому назад. И это единственное, что в эти минуты имеет значение. Мы не торговки, которые пришли собирать сплетни, а находимся здесь, чтобы найти убийцу и отдать его в руки правосудия. И только для этого требуем всей Информации, какую только можно собрать. Наверно, вы и сами это хорошо понимаете, правда?

Но Агнес Уайт, казалось, не слышала его последних слов.

– Убит… – прошептала она. Она бросила взгляд на дверь кабинета, и в глазах ее появился внезапный страх. – Я так сразу и подумала, но потом, когда те полицейские в мундирах, которые приехали первыми, сказали, что нашли прощальное письмо самоубийцы, я подумала, что, может быть… А теперь вы снова говорите то, о чем я подумала сначала…

– Но почему вы подумали сначала, что сэра Гордона убили?

После этого вопроса наступила мертвая тишина, которую нарушил Паркер, чиркнув спичкой о коробок. Девушка сидела не шевелясь. Казалось, она собирается с мыслями.

– Не знаю… – наконец выговорила она беспомощно. – Когда вы так спросили, то я должна сказать, что правда, не знаю почему. Он… он был из тех, о которых известно, что такие себя жизни не лишат… А они все его ненавидели, вот у меня все так и соединилось… – Она вдруг замолчала и прикрыла рот ладонью. – Что я говорю, глупая?

Со страхом она взглянула на Алекса, но Джо, как будто и не услышав ее последних слов, неожиданно сменил тему разговора.

– Я спрашивал вас о том, кто готовил в субботу ужин, а еще мне хотелось бы знать, кто убирал в воскресенье днем?

– Я.

– Вы были в кабинете сэра Гордона?

– Да.

– И что вы там делали?

– Отнесла мытые чашки и блюдца и поставила их в тайник около кофеварки.

– В котором часу это могло быть?

– Может, в пять, а возможно, в половине шестого.

– А после вы уже туда не входили?

Она кивнула.

– Я заходила туда еще после ужина…

– Да? В котором часу?

– Вероятно, было уже одиннадцать или, может, немного позже.

– А что вы там делали в такое позднее время?

– Я вошла, потому что после ужина сэр Гордон с мистером Сирилом, то есть со своим братом, пошли в сад ловить бабочек. А я кончила мыть посуду и хотела ложиться. Мне надо было еще отнести в кабинет две чашки, и я хотела проверить, достаточно ли сахара в сахарнице, потому что знала, что сэр Гордон будет работать всю ночь…

– Откуда вы об этом знали? Вам сказал сэр Гордон?

– Да… вернее, нет… За ужином, когда я была в столовой, он сказал мистеру Роберту, это значит – мистеру Рютту, своему секретарю, что ждет его в семь часов утра, а также мистера Сирила с фотографиями… И что сейчас он пойдет ловить бабочек, а потом немного поработает…

– Минутку. – Алекс поднял руку, чтобы остановить ее и не позабыть вопрос, который хотел ей задать. – О каких фотографиях шла речь?

– Я точно не знаю… Но у мистера Сирила там, наверху, около его спальни есть фотолаборатория, и он всегда делает снимки для сэра Гордона. Одни ночные бабочки. Ужасные, потому что снимки сделаны с близкого расстояния, и у них такие головы, как у лошадей, только страшные… Жутко смотреть на них… А наверно, мистер Сирил и мистер Роберт должны были приготовить все для сэра Гордона, потому что сэр Гордон вместе с миссис Сильвией собирался сегодня вечером вылететь в Америку, чтобы прочесть там доклад…

– Понимаю… Но вернемся еще раз к вчерашнему вечеру. Итак, вы поняли, что сэр Гордон будет работать ночью, и отнесли чашки в бар, где кофеварка, а также проверили, есть ли сахар. Ну и что? Сахар был?

Девушка улыбнулась, но сразу опять стала серьезной. Скорее всего, ее развеселил тот факт, что полиция хочет знать, много ли было сахара в сахарнице. Все это Джо с легкостью прочел на лице девушки до того, как она заговорила. Но то, что она сказала, было для него неожиданностью:

– Да, сахар был, поэтому я посмотрела вокруг, не нужно ли еще что-нибудь сделать. Из моего окна в подвале хорошо было видно то место, где господа ловили вчера бабочек на этот экранчик, поэтому я знала, что сэр Гордон сейчас домой не вернется. А он, хотя любил чистый и свежий воздух в комнате, не выносил, когда при нем открывали окна… У него был ужасный ишиас, и раз я видела его, когда его продуло… Тогда он ходил на костылях… Не мог лежать в кровати, и каждое движение причиняло ему боль. Он говорил, что малейший сквозняк может его сразу уложить. Поэтому он всегда приказывал проветривать только тогда, когда его не было в комнате.

Алекс нахмурил брови.

– Минуточку… – сказал он быстро, бросив на Паркера взгляд, которого Агнес Уайт, очевидно, не заметила. – Значит, вы вошли в кабинет, поставили в бар чашки, а потом что вы сделали?

– Подошла к окну, отдернула штору и открыла окно на всю ширину. Проветривала так комнату минут пять, потом закрыла его и ушла… Да, потом я ушла…

– А вы всегда носите при себе тряпку для пыли?

– Временами. Это зависит от того, что я делаю и который час.

– А тогда, в кабинете, у вас была с собой тряпка для пыли?

– Нет. Я была только в платье, без передника. Я знала, что уже никого не встречу, обе дамы и мистер Роберт пошли наверх, а сэр Гордон и мистер Сирил были в саду. Поэтому я и знаю, что у меня не было тряпки, так как я несла чашки. Впрочем, и незачем было брать ее с собой.

– Понимаю… А чем тогда вы вытерли ручку окна после проветривания?

Девушка покачала головой.

– Не понимаю.

– Я спрашиваю, – медленно сказал Алекс, не спуская глаз с девушки, – чем вы вытерли ручку, которой закрывают окно в кабинете сэра Гордона? Потому что вы же вытерли ее, правда?

Агнес Уайт недоверчиво посмотрела на него и покачала головой.

– Нет. Наверняка я ее не вытирала… Для чего я стала бы ее вытирать? Она же не была грязной. И кроме того, у нас ручки не вытирают, а чистят порошком.

– Вы могли сделать это машинально…

– Но у меня же не было с собой ничего, чем бы я вытерла… Наверняка я ее не вытирала…

– Но может, вы работаете в резиновых перчатках, чтобы не портить руки? – тихо спросил Алекс.

– Только с содой и с кислотами… Есть такие специальные кухонные работы, когда я их надеваю. Но я этого не делала, пожалуй, уже недели две… Может быть, они и практичны, но когда их надеваешь, теряешь чувствительность в пальцах, и тогда хуже работается…

– Значит, вы могли бы показать под присягой, что после того, как вы закрыли окно вчера вечером, вы его не вытирали?

В его голосе было такое напряжение, что Агнес Уайт посмотрела на него с испугом. Но через секунду она выпрямилась на стуле.

– Да. Могла бы это показать под присягой. Даже точно могла бы.

Джо встал, подошел к окну, вернулся, посмотрел на нее и усмехнулся.

– Сэр Гордон вспоминал когда-нибудь при вас, что хранит в шкафчике на столе цианистый калий?

– О да! Мы все были предупреждены, а прежде всех кухарка и я. Он специально спустился к нам еще два года тому назад, когда привез этот яд, и сказал, что хотя баночка закрыта в шкафчике на ключ, но всегда может быть так, что кто-нибудь из нас случайно с этим столкнется. Он сказал, что даже легчайшее прикосновение к банке может оставить на пальцах осадок, который станет причиной смерти, если человек прикоснется потом к еде или поднесет палец к губам. Когда он уезжал, он всегда закрывал кабинет на ключ. А когда был здесь, всегда держал баночку запертой на ключ в шкафчике.

– И ни у кого другого не было ключа ни от кабинета, ни от шкафчика?

– Нет. В доме есть запасные ключи, но они спрятаны где-то у миссис Юдиты.

– Понимаю. А теперь бы мне хотелось вернуться к разговору о двух дамах. Так вы считаете, что миссис Юдита не любит свою невестку?

– Этого я не говорила. Но если быть честной и сказать вам по секрету, то миссис Юдита не любит, пожалуй, никого, кроме мистера Сирила. Потому что она очень несчастна. А может, ей просто кажется, что она несчастна? Ведь чего больше можно еще требовать от жизни, если ты уже не молода, не очень-то красивая, а имеешь мужа намного моложе тебя и, вдобавок, такого красивого мужчину, как мистер Сирил.

Алекс, который, слушая ее, демонстративно рассматривал буфет, а на самом деле внимательно наблюдал за ней, заметил, что девушка снова зарумянилась. Она сидела теперь совершенно выпрямившись, а ее золотые волосы, прямой нос и высокая, сильно развитая грудь делали ее похожей на статую молодой богини периода архаики, самого сурового в греческом искусстве. Она действительно была очень хороша в этот момент.

– А что, мистер Сирил так же состоятелен, как его брат? – спросил Джо, чтобы сказать что-нибудь.

– Вероятно, нет. Правда, я как бы ничего об этом знать не могу, но ведь всегда что-то знаешь, когда живешь с людьми в такой глуши. Мистер Сирил, наверно, вам все сам подробнее расскажет, но мне кажется, что он имел только то, что ему давал брат…

– А может, миссис Юдита не любит миссис Сильвию, потому что сама она жена бедного брата, а та – жена богатого? Так тоже иногда бывает…

– Не знаю…

– А как здесь проходит время между визитами сэра Гордона и миссис Сильвии?

– Очень скучно… – искренне ответила Агнес. – Думаю, что не только мне. Они оба, значит, мистер Сирил и миссис Юдита, тоже не выходят, еще меньше, чем кухарка или я. Мистер Сирил всегда или сидит в саду при своих георгинах, потому что он страстный садовник и вырастил тут у нас ранний сорт цветов, их видно вот там, через окно… а я ему немножко в этом помогала… – Ее лицо снова слегка зарумянилось. – Я ведь из деревни и люблю работать с землей… Или мистер Сирил сидит в своей темной фотолаборатории, проявляет снимки и увеличивает. А миссис Юдита занимается домом, хозяйством и часто ходит с кухаркой за покупками. За три года, что я тут, они даже ни разу никуда не ездили. А мистер Сирил, так, наверно, в центр города никогда не ездил и не ходил. Даже портной сюда к нему приходит, если нужно… Иногда только мистер Сирил ходит к парикмахеру или гуляет по окрестностям… и все…

– А каких-нибудь гостей они принимали?

– Никаких…

– Хм… Итак, у вас позавчера, после обеда, был выходной, так?

– Да.

– И где вы были? В кино?

– Да.

Джо быстро взглянул на девушку. Он заметил, что и Паркер с интересом посмотрел на нее. Очевидно, и его слух, обостренный опытом, приобретенным на тысячах допросов, выловил фальшивую нотку, прозвучавшую в одном этом слове.

– На каком фильме?

– На… на… – Агнес Уайт сжала губы. Скорее всего, она не умела хорошо лгать, или не ожидала такого вопроса, и он захватил ее врасплох. Она опустила голову.

– Что с вами случилось? – спросил Джо, вставая.

– Ничего… совершенно ничего…

Джо подошел к девушке, взял ее за подбородок и приподнял ее лицо к свету. По ее щекам текли слезы.

– Вы не были в кино, правда? – мягко спросил он.

– Не была, – прошептала она так тихо, что он скорее понял ее, чем услышал.

– А где вы были?

Она молча потрясла головой и закрыла ладонями глаза. Раздались тихие рыдания. Джо бросил на Паркера заинтригованный и несколько беспомощный взгляд.

– Прошу вас, успокойтесь, – сказал шеф полиции. – Мы же не хотим вам ничего плохого. Мы только хотим узнать, что делали домочадцы в течение последних суток. А вы ведь относитесь к домочадцам.

Агнес Уайт перестала плакать, но губы ее все еще дрожали, когда она ответила:

– Когда я… я не могу вам сказать, где была…

Все трое замолчали: девушка со светлыми волосами, одетая в полагающееся ей платье горничной, заплаканная и дрожащая, и двое мужчин, стоящие по обеим сторонам ее стула и не умеющие справиться с совершенно непредвиденным развитием допроса.

Вдруг Джо наклонился к ней и спросил вполголоса:

– Скажите мне честно… вы были у врача?

Если бы он сказал ей, что покойный сэр Гордон Бедфорд, живой и здоровый, сейчас войдет в комнату, это не произвело бы на нее большего впечатления.

– Это… вы это знали? Откуда вы могли это знать? – Она смотрела на него, открыв рот, превратившись вдруг в маленькую деревенскую девочку, столкнувшуюся с чем-то, чего она абсолютно не могла понять.

– Ну так, я просто подумал… – ответил Джо и совершенно неожиданно для себя погладил ее по голове. – Бедняжка… Вы поймите, что присутствующий здесь мистер Паркер мог бы быть вашим отцом, а я тоже уже был солдатом, когда вы еще под стол пешком ходили… Вы боялись, что у вас может быть ребенок?

Девушка молча кивнула головой.

– И опасения были напрасными?

Она снова кивнула.

– Ну, это замечательно… – Джо вздохнул с облегчением. – И что вы собираетесь дальше делать? Уехать отсюда?

– Да! – сказала она с внезапной энергией. – Вернусь домой…

– У вас там кто-нибудь есть?

– Да… – Глаза ее снова наполнились слезами. – Жених… он… он автомобильный слесарь. Мы оба копим деньги на маленькую мастерскую. Он там, а я здесь. Мы договорились, что, когда у нас уже будет достаточно накоплено, мы поженимся… – Она безучастно посмотрела в окно. – А теперь я сама не знаю, что будет. Я его год не видела… Как раз собиралась домой, в отпуск, через две недели…

– Ну так поедете раньше, – Джо улыбнулся ей. – Как-нибудь сойдет. Нехорошо, когда молодая девушка так долго живет одна в большом городе…

– Да, очень нехорошо, – сказала Агнес Уайт. На ее лице появилось выражение ужаса. – Но вы никому не скажете, что я…

– Мы связаны служебной тайной, – торжественно произнес Паркер, – и обязаны так же бдительно стеречь частные секреты граждан, как и их имущество.

– Это хорошо. – Девушка глубоко вздохнула. Вытерла слезы, поправила наколку на волосах, потом встала. Вопросительно посмотрела на Алекса, который почти незаметно ей улыбнулся. Хотя он так много знал о женщинах, они всегда его удивляли. Эта девушка совсем не была в таком отчаянии, в каком ей хотелось быть. Она была молода, здорова и одинока. И не такие вещи случались в захолустных горных деревеньках Шотландии. Не было у нее настоящего повода для огорчений. Поедет к своему жениху, выйдет за него замуж, и будут они жить счастливо до конца своих дней… Да, если только Агнес Уайт знает об убийстве сэра Гордона Бедфорда ровно столько, сколько она им сказала.

– Еще вот что… – сказал он, все еще улыбаясь. – Вы, наверно, плохо спали последнее время, да? Прошлой ночью вы тоже поздно уснули? Вероятно, различные мысли не дали вам так легко сомкнуть глаза, правда?

– Да, я все время хожу невыспавшейся, это правда… А вчера я, вероятно, заснула в половине третьего…

– Да? А вы уже спали, когда сэр Гордон и его брат возвращались с охоты на бабочек?

– Я лежала и уже погасила свет, но слышала, когда они закрывали входные двери, а потом вполголоса разговаривали в холле. Мистер Роберт, кажется, был тоже с ними. А позднее мистер Сирил с мистером Робертом пошли наверх, а сэр Гордон в свой кабинет. Его кабинет как раз над моей комнатой, и я слышала, как он сначала ходил, а потом сел и начал писать на машинке… А потом я, вероятно, заснула…

– Так… – Алекс потер рукой лоб. – А потом вы заснули… – Он посмотрел на нее. – Ну, тогда мы благодарим вас очень. И, если можно, просим еще две чашки кофе. Мы тоже мало спали этой ночью, а нас ждет масса работы…

– Да, конечно. Сейчас принесу. – Агнес присела. Хотя глаза ее были еще слегка покрасневшими, но никто бы не догадался, что она только что пережила столь драматические минуты.

– И прошу вас, не забывайте вот о чем… – прибавил Паркер. – Мы ничего не помним о вас, а вы не рассказываете никому из домочадцев ничего о том, о чем мы с вами разговаривали. Хорошо?

– О, конечно!

– В таком случае… – Алекс подошел к ней и заговорил вполголоса, но настолько отчетливо, что девушка невольно опустила голову, кивая вслед за каждым его словом. – Прошу рассказать нам, какие были между собой отношения у ваших хозяев. У нас есть подозрение, что миссис Сильвию Бедфорд могло что-то соединять с другим мужчиной, или, во всяком случае, мы можем предположить, что она была горячо заинтересована в другом мужчине, а не в своем муже. Знаете ли вы что-нибудь об этом?

– Знаю… ли… я? – Агнес снова заколебалась. – Ну да, если быть честной: и кухарка, и я не раз говорили между собой в кухне, что сэр Гордон поступает неразумно, держа, при такой молодой жене, такого молодого и красивого секретаря, тем более что он сам уже не такой молодой и не такой красивый… Но хотя было видно, что миссис Сильвия любит поговорить с мистером Робертом, опять-таки было видно, что мистер Роберт очень предан сэру Гордону. Но кухарка говорит, что как бы один мужчина, уж не знаю чем, ни был обязан другому, он все равно уведет от него женщину, если такой случай ему подвернется… Но это не значит, что мы, Боже сохрани, так думали, только это уж так в деревне говорят, вы понимаете?.. А кроме того, я не знаю, кто бы еще другой мог около миссис Сильвии крутиться… Сэр Гордон был очень, даже очень суровым и не вел такую жизнь, как ведут другие люди в его положении. Никуда не ходили, ни в какие дансинги, ни какие-нибудь еще места, где пьют или танцуют. Сэр Гордон не любил ни пить, ни танцевать, а Миссис Сильвия не могла, вероятно, его заставить… Поэтому если это не мистер Роберт, то не представляю себе, кто бы это мог быть… – Она снова заколебалась. – Но мистер Роберт мог бы быть… – прибавила она. – Когда я об этом думаю, то мне кажется, что это, пожалуй, так. А чему же здесь удивляться? Женщина она молодая и такая красивая, а муж, право, мог быть ей дедом. – И Агнес неожиданно усмехнулась. – Если оно так, – сказала она, – то и лучше. Быстрее утешится, и меньше слез будет на похоронах. У нас в деревне люди как-то проще смотрят на это, чем в городе… Но может, мы там, в горах, делаем больше такого, чего хотим, чем вы здесь, в долине… И нам вроде лучше от этого… А может, мы делаем то же самое, только меньше это скрываем.

Она еще раз присела, усмехнулась и исчезла за дверью. Какое-то время Джо смотрел ей вслед.

– Возможно, что мисс Агнес Уайт – особа несколько легкомысленная и имеет действительно горский темперамент, но во всяком случае мы можем себе честно признаться, что хотя в Шотландии мало по-настоящему красивых девушек, но если уж родится красавица, то кроме красоты будет в ней такое очарование, как в десяти француженках, вместе взятых.

– Да, да, конечно… – Паркер согласно кивнул, но было видно, что он ровно ничего не слышит из того, что говорит его приятель на тему о горской красоте. – Если опустить ее личное очарование, – пробурчал он, – то она рассказала нам несколько ценных вещей…