Текст книги "Исполнение желаний"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Иногда легче говорить с тем, кто не имеет прямого отношения…

– К этой истории? – мрачно закончила она.

– Она очень защищает вас.

– Го, вы должны рассказать мне все.

Он вздохнул, посмотрел в хмурое лицо Сесил и кивнул.

– Ладно. Кажется, у них в школе был урок, где каждый должен был изложить краткую биографию своего отца. Когда очередь дошла до Кэм, она во всеуслышание заявила, что ее отцом является банк спермы.

– Что?!

– Едва ли она почерпнула эту информацию из дворовых слухов.

– Думаете, это я ей так сказала? – ахнула Сесил.

– Важнее другое: что думает об этом сама Кэм.

– А вы, конечно, знаете, что именно она думает. – Сесил даже не пыталась скрывать своего отвращения к этой мысли.

– Сесил, не надо убивать парламентера… Заварить чай? – предложил Уэйн, видя, что она побледнела.

– Да, – лаконично ответила она, искупая прежнее многословие. Раз уж на то пошло, пусть хозяйничает.

– Так вот, этот мальчик сделал несколько непристойных намеков на вашу… э-э… сексуальную ориентацию, а Кэм бросилась защищать вас.

Сесил закрыла глаза и застонала. Чем дальше, тем страшнее…

– Кэм никогда не спрашивала об отце. – И что бы ты ей ответила? Как объяснила бы, кто такой Поль?

– Он не хотел связывать себя?..

– Он умер, – ровно и бесстрастно ответила Сесил.

– Понимаю.

Сесил сняла локти с крышки стола, выпрямилась и посмотрела на Говарда. Что он понимает? Думает, что юных возлюбленных разлучила трагедия? Что бы он ни думал, это не может иметь ничего общего с правдой.

Возможно, это крушение иллюзий заставило ее изменить отношение к мужчинам? И то, что казалось ей осторожностью, на самом деле недоверие? Не заразила ли она дочь собственными страхами и предрассудками? И не слишком ли привыкла полагаться только на самое себя? Неприятные вопросы посыпались как из ведра.

– Похоже, мать из меня никудышная.

– Сесил, не преуменьшайте того, что вы сделали. Кэм необычный ребенок. В одиночку с ней трудно…

– Я была не одна, – нетерпеливо ответила она. – Деньги, которые я получила в наследство от тети Мэриетт, позволили мне жить относительно безбедно; возможно, не так, как вы, но лучше, чем большинство. Когда Кэм была маленькой, тетя Мэриетт не отходила от нее. Именно она заставила меня продолжить образование; мне жилось легче, чем большинству матерей-одиночек. У меня был безопасный тыл…

– А как насчет соблюдения пропорций?

– Что? – осеклась она, увидев равнодушное и скучающее лицо Уэйна.

– Вы не думаете, что слишком загрузили себя родительскими обязанностями? – протянул он.

– Ну, хватит! Похоже, перечню моих родительских ошибок не будет конца!

– Сесил, чтобы перечислить то, что я знаю о воспитании детей, хватит пальцев одной руки. Конечно, я хочу доказать, что вы должны вести менее замкнутую жизнь; это в моих интересах. Мы оба знаем, что у меня есть на то важная причина.

– Важная причина? – Такой ответ можно было принять за поощрение, но эти слова вырвались у ошеломленной Сесил сами собой.

– Сесил, я хочу стать вашим любовником.

– Только и всего? – поразилась Сесил. Она готовилась к чему-то более тонкому. Правда была простой и жестокой. – Вы слишком уверены в себе. – Фраза прозвучала не гневно, но ворчливо, однако ничего другого ей в голову не пришло.

– Сесил, единственное, в чем я уверен, это то, что нам будет хорошо вместе. Очень хорошо. – Хрипловатый голос Говарда подействовал на ее напряженные нервы как ласка.

– Нед…

– Ах да, Нед. Думаю, вы должны сказать Неду, что между вами все кончено.

Она открыла рот, но не произнесла ни звука. От его наглости захватывало дух в буквальном смысле этого слова.

– С какой стати? – С того вечера, когда Нед сделал ей предложение, Сесил знала, что их связь обречена, но это не имело никакого отношения к делу. По какому праву Говард командует ею?

– Я предпочитаю эксклюзивные права…

– На что? На мое тело? Я не феминистка, но ничего более возмутительного я не…

– Может быть, вы и не феминистка, но, тем не менее, самая упрямая и независимая из всех знакомых мне женщин.

– Просто я не верю ни одному вашему слову.

– Поймите меня правильно: мне нравится независимость. Я обеими руками за то, чтобы инициатива принадлежала женщине, – чувственно промурлыкал он.

Этот грубый намек на ее недавнее вопиющее поведение заставил Сесил вспыхнуть и вздернуть подбородок.

– Один поцелуй, а все остальное вы взяли сами. Значит, у вас будут исключительные права на мое тело, а у меня что? Нед хочет жениться на мне… – Она не закончила фразу сознательно. Это должно было обратить Уэйна в бегство. Правда, подобная перспектива тут же перестала казаться ей радужной.

– Я не прошу вашей руки. – Похоже, Говард испугался меньше, чем она ожидала. Точнее, он и ухом не повел.

– Вы несказанно удивили меня, – саркастически бросила Сесил. – Скажите, женщины всегда делают то, что вы им говорите? Видимо, да. Ничем иным вашу невероятную наглость объяснить невозможно.

– Сесил, я перестал сравнивать вас с другими женщинами через тридцать секунд после нашего знакомства. К счастью, я люблю, когда мне бросают вызов. Вы мне нравитесь.

– Неужели?

– Не переигрывайте. Конечно, вы мне нравитесь. И если дадите мне хотя бы один шанс, то сможете убедиться, что я вовсе не дьявол во плоти.

– У меня нет ни времени, ни желания создавать себе лишние трудности. – Точнее, оставаться у разбитого корыта, подумала Сесил, пытаясь подкрепить свою слабеющую решимость.

– Значит, вам со мной трудно?

– Го, у нас с вами разные представления о жизни.

У него сжались губы, в глазах загорелся гнев.

– Когда вы успели узнать мои представления о жизни?

Сесил уставилась на Уэйна, испуганная его неожиданным раздражением.

– А я и не знаю. Конечно, когда мне было это узнать? Вы ничего мне не рассказываете. Вы очень умело выведываете у меня сведения личного характера, но что я знаю о вас? – Она взмахнула рукой, и висевшая на стене декоративная медная кастрюля рухнула на пол. – Большой жирный ноль. Однако если верить слухам, ваша жизнь вполне предсказуема.

– Вам нужно только одно: спросить. Для вас я открытая книга. И что же обо мне болтают в офисе?

– Смотря кого вы имеете в виду – мужчин или женщин, – невозмутимо ответила Сесил. Она не собиралась ему льстить.

– Один-ноль в вашу пользу. – Уэйн подмигнул ей.

– Я отнесу Кэм коктейль, – сказала она, поворачиваясь спиной к Говарду и ставя крест на этой щекотливой беседе.

4

– А потом мама поцеловала его. Они думали, что я сплю… – Кэм!

– Ой! Привет, мама. Я впустила Неда. Ты не слышала звонка. Я думала, что вы с Го…

– Хватит, Кэм. Отправляйся к себе в комнату! – Сесил говорила негромко, но таким тоном, что оживление дочери тут же увяло.

– Но…

– Немедленно!

Боль, застывшая на лице Неда, заставила ее почувствовать себя сукой. Впрочем, с его точки зрения она и есть сука. У него был вид мальчика, переставшего верить в Деда Мороза.

Ругать Кэм не имело смысла, хотя Сесил не питала иллюзий, что дочь сделала это по простоте душевной. Нужно было раньше признаться Неду в своих чувствах, точнее в их отсутствии.

– Хотите, чтобы я остался?

Сесил подняла глаза на вошедшего Говарда.

– Не думаю, – тихо сказала она.

– О Господи! – Правильные черты Неда исказились; он не верил собственным глазам. – Разбойник с большой дороги… оказался человеком, у которого ты работаешь! – Видя, что Говард остался бесстрастным, он перевел взгляд на виноватое лицо Сесил. – Черная кожа и грим… Сесил, я не знал, что тебе нравятся такие игры. – Презрение, звучавшее в его голосе, заставило Сесил почувствовать себя последней дрянью.

– Нед, это всего лишь совпадение.

Маршалл насмешливо расхохотался.

– Ради Бога! Может быть, я и не титан мысли, но не считай меня дураком. Таких совпадений не бывает.

Что она могла сказать? Несколько дней назад она тоже не верила в совпадения. Сесил всплеснула руками. Она не хотела, чтобы все закончилось таким образом. Почему, ну почему она позволила этому случиться? Почему поцеловала Го? В ее мозгу крутились тысячи «почему».

– Сомневаюсь, что с ним ты не хотела торопить события. – Издевательски копируя тон Сесил, Нед смотрел на нее с нескрываемым отвращением.

– Мы с Го… Я хочу сказать, мы не были… – Она посмотрела на стоявшего рядом мужчину, ища у него поддержки.

– Еще. Мы еще не были, милая, – сказал Говард, с готовностью приходя ей на выручку. Похоже, эта сцена доставляла ему удовольствие.

– Спасибо! – бросила она, стиснув зубы.

– Я рад, что выяснил именно сейчас, пока не стало слишком поздно, к какому сорту женщин ты относишься. На грехи твоей юности я был готов смотреть сквозь пальцы. – Ноздри Неда раздувались от злобы.

Сесил оцепенела. Рука Говарда обняла ее за талию, а вытянутые пальцы слегка погладили выпуклое бедро. Эта медленная, чувственная и нежная ласка не только заставила Сесил успокоиться, но и имела множество других последствий, что красноречиво доказывало ее неравнодушие к этому мужчине. Особенно учитывая обстоятельства…

– Если бы я знал, что ты склонна к извращениям…

Тонкие губы Неда растянулись, и он засмеялся Сесил в лицо, заставив ее вспыхнуть от гнева. Вина виной, но это было уже чересчур. И в самом деле, мазохизм какой-то!

– Извини, если я обидела тебя, но ты сам знаешь, что это просто смешно! Нед, я не могу выйти за тебя замуж. Жалею, что не сказала об этом раньше.

– Думаешь, я был от тебя без ума? – Нед уставился на нее как на полоумную. – Я рад, что мы никогда не спали.

Только этого Говарду и недоставало, подумала она, подавляя стон.

– Я с тобой, – еле слышно пробормотал Уэйн. Затем он заправил ей за ухо прядь мягких каштановых волос, и Сесил тут же пронзило током с головы до ног.

Нед ревниво проследил за этим интимным жестом.

– Я думал, ты особенная, – бросил он. – Ставил тебя на пьедестал. Но теперь вижу, что Венди была совершенно права.

– Венди?

– Кузина Брюса Брендона. Во вторник она очень сочувствовала мне.

– Во вторник ты был простужен.

– Если хочешь знать, я просто решил, что нам нужно некоторое время побыть врозь…

– Чтобы иметь возможность пожаловаться на меня? – догадалась Сесил. – И рассказать участникам вечеринки о моих недостатках?

– Тогда я не знал и половины этих недостатков.

В его голосе прозвучала виноватая нотка, и тут Сесил осенило.

– И давно ты встречаешься с этой сочувствующей тебе особой… Как ее?..

Сесил вспомнила, что Нед часто в последнюю минуту отменял назначенные свидания, ссылаясь на срочную работу. Но сейчас все становилось на свои места.

– Венди. – Раздосадованный Нед плотно сжал губы. – Все это совершенно невинно.

– Про наши отношения ты говорил ей то же самое?

Красные пятна, обезобразившие его красивое лицо, свидетельствовали красноречивее всяких слов.

– Я просил тебя выйти за меня замуж! – злобно огрызнулся он.

– И не меня одну. – Убедившись, что Нед вовсе не святой, Сесил почувствовала себя куда более уверенно.

– Таких потаскушек, как, ты, пруд пруди, а врачи лучше других знают, чем это кончается!

– Ну, все, – внезапно решительно произнес Говард. – Когда человеку больно, он имеет право излить немного желчи, но я думаю, что Сесил наслушалась достаточно. Утрите сопли, дружище, и идите себе подобру-поздорову. – Его тон был безукоризненно вежливым, но в темных глазах горела недвусмысленная угроза. – Но не поддавайтесь соблазну сказать еще что-нибудь цветистое, иначе я тоже поддамся соблазну и…

Пожалуй, это уж слишком! Сесил освободилась из его объятий.

– Я сама справлюсь со своими проблемами.

Он пожал плечами и насмешливо поднял руки вверх.

– Не сомневаюсь. – Его улыбка была такой теплой и дружеской, что гнев Сесил бесследно исчез.

– Вот и хорошо. – Она откашлялась и заставила себя собраться с мыслями. – Нед…

– Можешь не волноваться, я ухожу. Вижу, куда ветер дует. – Маршалл перевел взгляд с Сесил на Говарда. – Не слепой. Не беспокойся, я знаю дорогу, – язвительно сказал он. Входная дверь хлопнула так, что по квартире разнеслось громкое эхо.

– Бедный Нед…

– Сесил, не говорите банальностей. Это вам не к лицу. Ваш «бедный» Нед – гнусный старикашка с грязным воображением.

– Он не такой, честное слово. Просто он обижен и унижен.

Говарда – раздосадовало, что она защищает своего бывшего любовника. Впрочем, в. данном случае слово «любовник» было не, совсем точным.

– Почему вы не спали с ним?

– А это что, обязательно? – Учитывая ее недавнее поведение, она едва ли могла сослаться на недостаток сексуальности.

– Если вы собираетесь выйти за человека замуж, то да, – сухо подтвердил он.

– Я не дала ему согласия.

– Он так и сказал.

– Я имею в виду, что не согласилась выйти за него замуж.

– А это не казалось ему немного странным? – не отставал бесчувственный Говард.

– Он был чутким и понимающим.

– Иначе говоря, ходячим трупом!

– Вы можете быть очень вульгарным, – сказала Сесил.

– Могу, – с жаром согласился он. В этом слове слышалось обещание.

И жар, и обещание заставили Сесил попятиться, споткнуться о кофейный столик и кувырком полететь на пол.

– Не трогайте меня! – в панике воскликнула она, когда Говард наклонился. – Я не могу думать, когда вы прикасаетесь ко мне!

– Это самое приятное из всего, что я слышал от вас до сих пор, – сказал Уэйн.

Сесил поднялась, поставила на место кофейный столик, пожалела о том, что она не в брюках, и дрожащими руками одернула юбку.

– Вот и радуйтесь, потому что ничего лучшего не услышите, – мстительно бросила она.

– Сесил, я радуюсь каждому сказанному вами слову. В том числе и оскорбительному.

Сесил невольно рассмеялась. Нет, он невозможен! Она бросила на Говарда осуждающий взгляд и медленно покачала головой. Этого движения хватило, чтобы последние шпильки выпали и ее лицо окаймили пышные, слегка вьющиеся волосы.

– Проклятье! – нетерпеливо воскликнула она, когда этот водопад докатился до лопаток.

– Они действительно такие мягкие, как кажутся?

Тон Уэйна и особенно алчное выражение его лица предупредили Сесил о грозящей опасности. Она приказала умолкнуть внутреннему голосу, толкавшему ее положить голову в пасть льва. Предыдущая жизнь не подготовила ее к тому, что подобный отказ причиняет невыносимую физическую боль.

– Го, думаю, вам тоже лучше уйти. Я очень благодарна вам за помощь. – Как прошеную, так и непрошеную, подумала Сесил. Но время для игры словами было неподходящее. – Я устала и хочу лечь. – Внезапно глаза Уэйна полыхнули, и она, собрав остатки достоинства, торопливо добавила: – Кроме того, мне нужно поговорить с Кэм.

Давать отпор мужчинам ей приходилось не так уж часто. Обычно хватало спокойствия и твердости, которые были ее фирменным стилем. Сесил знала это и гордилась своим умением не привлекать к себе излишнего внимания. Что же с ней случилось? Она не относится к тому типу женщин, которым для поддержки нужно мужское плечо. Как и к типу женщин, которые целуются с первым встречным ради сиюминутного удовольствия.

– О ее отце?

– Не знаю, – честно сказала Сесил. – Думаю, мы затронем тему искусственного осеменения, – иронически добавила она. Перспектива разговора с дочерью ее не вдохновляла. Здесь Сесил отнюдь не была лучшим примером в мире.

– А мы?

– Увидимся завтра в офисе, – сказала она, делая вид, что неправильно поняла его слова.

– Да… И вы, как всегда, будете тщательно причесаны, – сказал он с иронией. У двери Уэйн резко обернулся. – Сесил, сделайте мне личное одолжение. Придите на работу с распущенными волосами.

Когда он закрыл за собой дверь, Сесил все еще обдумывала его нелепую просьбу. С распущенными волосами… Еще чего, фыркнула она. Что он о ней подумает? Увидит в этом молчаливое согласие. Капитуляцию.

Капитуляция… Внезапная дрожь сотрясла ее стройное тело, соски заныли и оттопырили ткань блузки. Она будет последней дурой, если согласится ублажать его фантазии. Речь идет о власти и подчинении. На такую удочку она не клюнет. Ни за что!

Разговор с Кэм пришлось отложить. Когда Сесил вошла в комнату дочери, та лежала на кровати вниз лицом. Сесил сняла с нее туфли, укрыла, а потом позвонила соседке и договорилась, что та пару часов присмотрит за Кэм после школы, пока Сесил не вернется с работы. К счастью, соседка была свободна. Сесил и сама с удовольствием осталась бы дома, но, как известно, работающей матери приходится часто идти на компромиссы.

– Доброе утро, – сказала Сесил вошедшему на следующее утро в приемную Говарду. – Звонил ваш отец. Он едет сюда.

Но это утро не смог бы затмить даже визит королевы. Говард кивнул.

– Спасибо, Сесил.

Сесил поняла, что его благодарность относится не к ее умению передавать содержание телефонных звонков, а к волосам, рассыпавшимся по плечам.

Сесил чуть не опоздала на работу. Сначала она вернулась домой, чтобы подколоть волосы, а в офисе зашла в туалет и уничтожила результат предыдущих усилий.

Почему бы женщине не изменить прическу, раз ей хочется? А Говард пусть думает что хочет. И все же Сесил с замиранием сердца ждала его прихода. Он был доволен, если только дикарское удовлетворение, горевшее в его темных глазах, можно было назвать удовольствием.

– Как чувствует себя Кэм?

– Просила передать вам горячий привет. – Это была буквальная и тревожная правда.

– Вам это не нравится?

Как всегда, острота его восприятия была на высоте. Я не хочу, чтобы моя дочь слишком привязывалась к тебе. Грубовато, но точно. Из утренней беседы стало ясно, что Кэм очень хочется повесить на шею Говарда табличку «мой будущий отец».

Сесил тактично пыталась отговорить дочь, но теперь ясно сознавала, что усилия пропали даром. Ладно, ее сердце как-нибудь справится, но она не хотела, чтобы риску подвергалось сердце Кэм. Она не имеет права забывать об осторожности…

Ралф Уэйн не имел привычки стучать, так что Сесил была застигнута врасплох. Впрочем, судя по выражению лица Говарда, и он тоже.

Внезапное зрелище очень стройной, очень высокой и очень молодой блондинки, обвившей руками шею Говарда, явилось для Сесил настоящим шоком. Если бы у нее были с собой ножницы, она отрезала бы белобрысой волосы и предоставила Говарду возможность гадать, что это значит.

Ралф Уэйн, выглядевший именно так, как должен выглядеть один из столпов общества, стоял позади и лучился от удовольствия.

– Я решил сделать тебе сюрприз и привез Берту, – сказал он, когда сын высвободился из цепких объятий.

– Как хорошо упакованный подарок. – Выражение лица Говарда было непроницаемым, но Сесил была уверена, что он ничего не имеет против такой формы приветствия. Да и какой мужчина на его месте был бы против?

– Ты рад, милый?

Сесил с отвращением смотрела на алые ногти и полосатое платье в обтяжку. Берта принадлежала к тому типу девиц, которые зовут милыми всех без исключения. Но в отношении Говарда это могло быть правдой. Ее властная манера обращения говорила о тесной связи. Насколько тесной? При мысли об этом Сесил чуть не затошнило.

– Надеюсь, что с тебя запросили цену, исходя из затрат материи в ярдах, – сказал Го, изучая едва прикрытые бедра Берты.

– Пора переходить на метрическую систему, милый. Я уже жаловалась твоему отцу, что по возвращении с этой ужасной фермы почти не вижу тебя. – Она кокетливо надула губки.

Сесил, которая хорошо видела, где остановился взгляд Говарда, готова была держать пари, что этот омерзительный псевдосексуальный смешок часами репетировался перед зеркалом.

– Это довольно странно, Го. Учитывая время, которое ты проводишь за письменным столом.

Несмотря на непринужденный тон, Сесил тут же сообразила, что отношения между отцом и сыном носят довольно напряженный характер. Вчера Говард отсутствовал по её вине. Оставалось надеяться, что их трения вызваны чем-то другим.

– А что, у тебя или клиентов есть жалобы на мою работу? – Говард уже знал ответ. Его отца ни в коем случае нельзя было назвать сентиментальным человеком.

Уэйн-старший никогда не скрывал желания, чтобы один из его сыновей, согласно семейной традиции, руководил престижной адвокатской фирмой, основанной пращуром Ралфа, но присутствие в ней Го объяснялось не родством, а справедливостью.

Говард работал здесь, потому что был первым в своем выпуске, а фирма всегда отбирала самое лучшее. Он отклонил предложения конкурентов, и отец знал это, хотя никогда не упоминал о данном факте.

– Если бы были жалобы, я бы молчать не стал, – признался Ралф. – Берта, вчера я разговаривал с твоим отцом, и он сказал, что ты с блеском закончила учебу на курсах домоводства.

– Я собиралась оттачивать свое искусство на Говарде. – Берта с трудом подняла тяжелые от туши ресницы и уставилась на Уэйна-младшего.

Бьюсь об заклад, что собиралась, подумала Сесил, вновь испытывая отвращение к самой себе. Что я делаю? Я не хочу участвовать в этом мерзком спектакле! Не желаю всеми способами бороться за внимание мужчины; это унизительно!

– Меня поддерживал только он, – сказала Берта, игриво похлопывая Говарда по руке. – Я была вне себя. Папа говорил вам, что собирается создать мне собственную маленькую фирму по подготовке банкетов?

– Ну что ж, думаю, мы сумеем тебе помочь…

Так вот как это делается, думала Сесил. Все просто, если ты знаком с нужными людьми. Это мир Говарда, а не ее; пропасть между ними никогда не казалась более глубокой. Она неуклюже стучала по клавишам, делая вид, что не прислушивается к разговору. Для таких, как Ралф и Берта, секретарши были чем-то вроде мебели. Наверное, они даже не заметили ее присутствия. Однако следующие слова разбили эту гипотезу в пух и прах.

– Вы не Дани.

– Простите? – Сесил не сразу поняла, что эта реплика относится к ней. – Нет, я не Дани. – Великий человек стоял и ждал от нее ответа. Сесил знала, что с каждой секундой выглядит все глупее и глупее, но у нее начисто пропал голос.

– Отец, а я думал, что это ты организовал временную замену, – неожиданно пришел к ней на выручку Говард.

– Я? У меня здесь слишком много дел.

– А поскольку память у тебя слабеет, нельзя ожидать, что ты помнишь всех. – Говард понимающе кивнул.

– Ты шутишь, – запротестовала Берта. – Дай Бог половине молодых людей, которых я знаю, иметь энергию и бодрость твоего отца!

Почему умные люди, которые давно перестали читать сказки, попадаются на такую наглую лесть, думала Сесил, увидев, что знаменитый адвокат пытается скрыть удовольствие и раздувается от гордости.

– Я забежала только для того, чтобы пригласить тебя на ланч. Ты ведь пойдешь со мной, правда, Го, милый?

Это обращение действовало на нервы Сесил так же, как бормашина. Она стиснула зубы и склонилась над письменным столом, притворяясь безумно занятой.

– Извини, Берта, как-нибудь в другой раз. Сегодня я занят.

– Я знаю этого человека? – лукаво спросила девушка, но ее ротик, напоминавший лук Амура, заметно напрягся.

– Пойдем, я провожу тебя.

– Говард, я подожду в кабинете. Может быть, миссис Киган угостит меня кофе?

– Мисс Киган.

– Мисс Киган. – Проходя мимо нее, Ралф слегка наклонил львиную голову. – Меня уже поправляют. – А это бывало не слишком часто, догадалась она, борясь с невольным желанием рассмеяться, очевидно, возникшим на нервной почве. – Вам нравится работать с моим сыном? Хороший из него начальник? – небрежно спросил он.

– Я очень рада возможности использовать знание языков. – У Сесил возникло отчетливое ощущение, что этот человек ничего не говорит, не обдумав заранее.

– Очень дипломатично. Я слышал, что вы умная молодая женщина. – Он произнес слово «умная» так, словно это было оскорбление. – Один мой друг работает в Брюсселе, и ему всегда нужны опытные переводчики. Там вас носили бы на руках.

Что-то он слишком много обо мне знает, подумала Сесил, отвечая ему уклончивой улыбкой.

– Вы никогда не думали о работе за границей?

– У меня есть ребенок, мистер Уэйн.

– Для этого существуют закрытые школы; там приучают детей к самостоятельности. Это гарантия нашего процветания… Мне черный, пожалуйста, – отрывисто добавил он, входя в кабинет Говарда.

Странный интерес босса к ее судьбе заставил Сесил забить тревогу. Что скрывается за этим интересом? Внезапно ей стало очень неуютно.

– Это для моего отца, верно?

Сесил кивнула и невольно подумала: неужели Говард никогда не называл отца папой?

– Я сам отнесу. – Го взял чашку у нее из рук. – Срочный телефонный звонок на… – он посмотрел на часы, – семь минут. Не надо так удивляться, Сесил. Как вы думаете, где я научился этой тактике?

Сесил следила за тем, как он закрывает дверь, отделявшую кабинет от приемной. Рано осиротевшая, она не слишком разбиралась в отношениях отцов и детей, но отношения Уэйна-старшего и Уэйна-младшего едва ли можно было назвать типичными.

Ралф Уэйн сидел за письменным столом Говарда. Это было сделано, скорее, по привычке, чем для оказания психологического давления на непокорного сына; он слишком хорошо знал своего отпрыска. Говард был раздражающе независим с раннего детства. Ралф думал, что этот малыш отобрал свою долю у старшего брата. Стив продемонстрировал характер только однажды: когда отказался сдавать экзамены на адвоката и идти по стопам отца.

– Отец, чего ты хочешь? – Говард поставил чашку на стол и отошел к окну. Он не заметил маленькой красной лампочки, зажегшейся в тот момент, когда Ралф включил внутреннее переговорное устройство.

– Поговорить. Поговорить о тебе и этой женщине… Киган.

– Должно быть, ты очень внимательно прислушивался к другим разговорам, – скептически заметил Говард.

– После возвращения с тобой что-то стряслось. А вчера ты вместе с ней уехал из офиса и отменил все послеобеденные встречи. Не требуется много воображения…

– Дело не в количестве, а в качестве воображения. – Говард говорил без всякого выражения. Он слегка склонил голову набок, прищурился и начал ходить по комнате, задумчиво глядя на отца. – Догадываюсь, что ты затребовал ее личное дело и тщательно изучил его. Ее зовут Сесил. – Он был слишком хорошо знаком с методами Ралфа, чтобы удивиться этому открытию.

– Компания обязана интересоваться такими вещами.

– Впервые слышу.

– Ты спишь с ней?

– Думаешь, обмен столь интимными подробностями сделает нас ближе? Не хочу тебя разочаровывать, но у меня уже есть лучший друг, с которым я делюсь своими секретами.

– Ха! Кто делится, ты? Не верю; ты никогда ни с кем не делился. Всегда был самым скрытным ребенком на…

– Я только старался быть вежливым, – сознался Говард. – Ты хорошо меня знаешь. «Не лезь не в свое дело» звучит грубо и недостаточно уважительно.

Ралф Уэйн заскрежетал зубами. Оправдываться следовало не ему, а Говарду. Он нетерпеливо постучал пальцами по столу. Раздражающе медлительный тон сына всегда выводил его из себя. Конечно, Говард делал это нарочно…

– Она работает у тебя, у нее ребенок… Ты должен расти… Конечно, она с радостью… Я уж не говорю о том, что она сознательно решила заманить тебя в ловушку.

– Это очень мило с твоей стороны.

– Говард, ты можешь смеяться сколько угодно, но взгляни в лицо фактам. Женщина в таком положении… Кто может бросить в нее камень? Мне говорили, что тебя называют ловцом. Когда ты ее бросишь, она сделается посмешищем.

– Ты образцовый работодатель, – с восхищением произнес Говард. – Поразительно внимательный к своим служащим. Мне очень интересно, откуда ты черпаешь сведения. Что это: отцовский инстинкт или сплетни коллег?

Его спокойный юмор грозил перейти в лютый гнев, но отец продолжал говорить, не обращая на это внимания.

– Зачем тебе нужны сложности, когда на свете есть множество подходящих девушек вроде Бетти…

– Берты, – сухо поправил его Говард.

– Неважно, – нетерпеливо отмахнулся отец. – Для людей, занимающих такое положение, как мы, очень важно выбрать подходящую жену. Если ты женишься, то уже не сможешь по шесть месяцев в году корчить из себя управляющего этим проклятым ранчо. Я уверен, что она оставила его тебе только для того, чтобы позлить меня! – ворчливо добавил он.

– Учитывая характер бабушки, похоже, ты прав, – неожиданно улыбнулся Говард. – Я удивляюсь, как ты женился на маме с ее сомнительной родословной. Почему-то мне на ум приходит слово «ханжа».

– Это совсем другое дело.

– Возможно. Но разве у меня нет права сделать то же самое? У нас был договор, что я женюсь… не слишком поздно. Откуда ты знаешь, что я не подумываю?.. – Хотя Го открыл роте намерением лишь подразнить отца, к тому времени, когда он закрыл его, в мозгу у него что-то щелкнуло и все встало на свои места.

– Ты хочешь взвалить на себя то, что бросил другой?

– О ком мы говорим, о ребенке или о матери? – Говард не стал обращать внимания на выпад отца. Ему надоел этот разговор; он все еще переживал свое внезапное открытие.

– Об, обеих! Это было бы настоящее самоубийство! Ты представляешь себе, сколько тайн может скрываться в прошлом этой женщины? Супруга судьи Верховного Суда должна иметь безупречную репутацию…

У Говарда вырвался невольный смешок.

– Судьи Верховного Суда! Папа, так вот кем ты мечтал меня увидеть?

– У тебя блестящее будущее; так говорят все. – Поняв, что погорячился и зашел слишком далеко, Ралф перешел в оборону.

– Спасибо, отец. – Губы Говарда тронула улыбка, предупреждавшая Уэйна-старшего, что разговор окончен.

Чувствуя себя стариком, Ралф поднялся с вращающегося кожаного кресла.

– За что спасибо? – подозрительно спросил он. Холли советовала ему не лезть в это дело. В таких делах жена обычно не ошибается, мрачно подумал он.

– За напоминание о том, что речь идет о моей жизни.

– Твоей жизни? О чем ты говоришь? Ты Уэйн, малыш, и ты мой наследник.

– То есть последний в роду? – догадался Говард. – Но у тебя есть и другие дети.

– Твоему брату нравится быть деревенским стряпчим. – Ралф покачал головой, не в силах понять, как его первенца может удовлетворять такое жалкое существование.

– А Би?

– Беатрис – девочка.

– Раскрой глаза. Да, Беатрис девочка, но энергии и честолюбия в ней столько, что она могла бы выиграть гонки «Формулы-1». А мозги у нее не хуже моих.

– Для этого нужно закончить Гарвард.

– Ну да, она еще не прослушала специальный трехгодичный курс, но только потому, что ты не проявляешь нужной настойчивости: в конце концов, она всего лишь девочка.

– Но ты никогда не жаловался!

– Наверное, ты не знал, как это важно. А потом стало слишком поздно, – задумчиво заметил Говард. Он не осуждал отца. Да, его детство не было идеальным, но то же самое могли сказать о себе многие. Сейчас Уэйна-младшего интересовало не прошлое, а настоящее. – Отец, я хочу тебе кое-что сказать… Приглядись к Би повнимательнее. Ты будешь приятно удивлен. Она просто горит желанием утвердиться.

– В отличие от тебя, – проворчал Ралф, но Говард заметил, что отец задумался. – А что касается той женщины…

– Сесил, – твердо сказал Говард.

– Я заботился о твоей пользе.

– Твоя забота разрушительнее бульдозера, – беззлобно ответил сын. – Можешь успокоиться: она мной не интересуется.