Текст книги "Способен на все"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Просто держись за меня и качайся под музыку.

– Можно попробовать.

И Клер попробовала. И у нее получалось даже красиво. Обнимая ее, Хотвайер сильно рисковал, ибо искушение могло оказаться сильнее благих намерений, и ему потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы оторваться от нее, когда заиграли быстрый танец.

Потребовался всего час, чтобы проверить подозрения Клер, и они оправдались.

Тот самый фермер, как оказалось, умер от сердечного приступа, хотя до этого никогда не страдал сердцем. Хозяин строительной компании стал чем-то вроде отца-основателя города, и когда его сын выбрал политическое поприще, никого это не удивило. Кроме того, у него были серьезные стремления занять губернаторский пост. Так что для человека не слишком совестливого возникала серьезная мотивация, чтобы убрать Лестера или кого другого, кто мог бы случайным вздохом опрокинуть карточный домик, построенный отцом. Оставался один вопрос: действительно ли у того политика не было совести и он устранил фермера?

Но у Хотвайера был еще один подозреваемый – директор агентства из Вашингтона. Если верить Этану, у того тоже были серьезные проблемы с совестью.

Хотвайер закрыл ноутбук.

– Ну вот, теперь все.

– Этот парень – самый серьезный след, – сказал Вулф. Лизи дремала у него на коленях.

– Я хочу поговорить с федералами прежде, чем мы пойдем по его следу.

– Я все еще считаю, что тот директор может иметь отношение к нападению на Клер, – сказал Нитро, озвучив мысли Хотвайера.

– Я получил голосовое сообщение от Этана. Он сказал, что Раймонд Артур готов встретиться с нами в Вашингтоне, – сказал Хотвайер.

– Когда? – спросила Клер.

– Завтра.

Клер тут же сникла.

– Я обещала твоей маме и сестре поехать с ними за покупками. Придется перед ними извиниться.

– Тебе со мной ехать незачем. На самом деле я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь и прогулялась с мамой и Элеонорой по магазинам.

– Почему?

– Здесь ты будешь в безопасности. Не хочу вести тебя ко льву в пасть, пока не удостоверюсь, что он не голоден.

– Правильно, – одобрительно заметил Нитро.

– А почему бы мне не поехать за покупками с Клер и всеми прочими? – предложила Джози. – Я могла бы поработать ее телохранителем, пока вы будете в Вашингтоне.

– Почему Вулф, Лизи и Нитро могут поехать, а я нет? – спросила Клер.

– Я сказал тебе, что ты мне нужна живая и здоровая, – сообщил Хотвайер.

– Лиз тоже никуда не полетит, – тут же добавил Вулф. Лиз округлила глаза и мстительно прищурилась, но спорить с мужем не стала.

Клер нахмурилась.

– Я буду скучать, – сказала она, однако лицо ее тут же прояснилось. – А вообще, честно говоря, я с удовольствием помотаюсь по магазинам, я уверена что завтра будет весело. Сегодня перед вечеринкой мы отлично провели время с Джози и Элеонорой.

Хотвайер усадил Клер к себе на колени.

– Я рад, что вы с Элеонорой поладили, сахарок. – И еще он был рад тому, что она будет по нему скучать.

– Вечеринка продолжается? Потому что если вы тут дальше намерены развлекаться, я пойду уложу Лизи в кровать.

– Кровать – очень верное слово, – сказал Нитро с убийственно серьезным видом, и все рассмеялись.

– Хочешь сказать, что и мне следует отправиться туда же? – спросила Джози с кокетливой улыбкой, которая потрясла Хотвайера.

С этой женщиной они ползли по грязи в джунглях, вооруженные до зубов и злые как черти, а сейчас она была совсем другой. Перед Хотвайером была сама женственность, соблазнительная и сексуальная. Джози нравилось поддразнивать мужчину, за которым она была замужем.

Хотвайер с трудом сдержал ухмылку.

Нитро легко поднял жену на руки и понес прочь. Джози счастливо засмеялась.

Вулф последовал примеру Нитро. Лизи пыталась вразумить его, говорила, что она слишком тяжелая, но Вулф ее не слушал.

Теперь, когда Клер и Хотвайер остались вдвоем, Клер, согревая и искушая его лучистым взглядом карих глаз, спросила:

– Ты тоже собираешься вынести меня из комнаты на руках?

– Все зависит от того, куда я тебя понесу.

– А куда тебе хочется меня унести?

– Куда? Ты разве не знаешь? Клер захлопала ресницами.

– В кровать?

– Ты произнесла магическое слово! – Хотвайер поднялся, подхватил Клер на руки и понес ее в спальню.

Хотвайер, Вулф и Нитро с утра отправились в Вашингтон. Лизи осталась работать над книгой, а Джози, верная своему обещанию, поехала с Клер, Элеонорой и Фелицией за покупками.

Хотвайер не удивился тому, что Вулф сумел настоять на своем. Он уже видел, как Вулф умеет управляться с женой накануне днем, когда без лишних усилий уговорил Лизи прилечь отдохнуть. Хотвайер принял к сведению технику, которой успел овладеть Вулф в браке, и решил, что ему доставит удовольствие испытать те же методы на Клер.

Может, стоит купить ей тест на беременность и настоять на том, чтобы она его прошла? Некоторые тесты с высокой точностью определяют беременность уже спустя несколько часов после зачатия. Хотвайер представил себе Клер с округлившимся животом и испытал странную смесь возбуждения и душевного подъема.

Господи, вот будет приятно!

Они прилетели в небольшой аэропорт за городом и на арендованной машине направились из аэропорта прямо в парк, где должны были встретиться с Этаном.

Он ждал их у фонтана. Трое его помощников также были с ним. Тот, что стоял посредине, с седыми волосами и серыми глазами, мог бы одним взглядом превратить водопад в глыбу льда – Раймонд Артур. Двое других были теми самыми агентами, что крутились на похоронах Лестера. Хотвайер по достоинству оценил возможности Этана, который смог собрать всех троих и заставил их прийти на встречу. Несомненно, у Этана были серьезные связи в Вашингтоне.

– Здравствуйте, Хотвайер, – сказал Этан, протягивая руку. – Рад видеть вас вновь.

Хотвайер пожал протянутую руку.

– Клер шлет вам привет.

Этан едва заметно улыбнулся.

– Уверен, что вам дорогого стоило передать этот привет мне.

– Я не так плох, как вы думаете.

Справа послышался сдерживаемый смешок. Хотвайер взглянул на Вулфа. Вид у него был подозрительно невинный. Как бы там ни было, начались взаимные представления.

Раймонд Артур хмуро посмотрел на Хотвайера и нетерпеливо заявил:

– У вас есть кое-что, что принадлежит нам. Хотвайер скрестил руки на груди.

– Да?

Раймонда Артура вся эта ситуация раздражала, но он этого и не скрывал.

– Давайте перестанем играть в игры. У вас есть дневник киллера, и он нам нужен.

– Сожалею, потому что мы вам его не отдадим. Раймонд обернулся к Этану:

– Что за черт? Вы сказали, что они готовы сотрудничать.

Этан пожал плечами.

– Возможно, Хотвайер вкладывает иной смысл в слово «сотрудничать», а может, он передумал, когда увидел вас воочию и ощутил на себе ваш непередаваемый шарм.

– Дерьмо.

У Этана был скучающий вид. Раймонд вновь обратился к Хотвайеру:

– Что вы хотите в обмен на дневник?

– Я же сказал: я не собираюсь отдавать вам дневник ни при каких условиях. Этан – дело другое, но к вам это не имеет никакого отношения.

– Тогда какого черта я здесь делаю?

– рассчитываю получить от вас кое-какую информацию. Выражение лица директора не обещало ничего хорошего, но Хотвайера это не смущало.

– На Клер Шарп дважды было совершено нападение Я хочу знать, имеете ли вы к этому отношение? Вы или ваши люди.

– Мои люди тут ни при чем. Я читал их отчеты, и, хотя они обыскали ее дом и номер в отеле, на нее никто не нападал, – сказал Этан.

– И даже четыре дня назад в колледже после последнего экзамена? – не унимался Хотвайер.

Этан словно не замечал мрачных взглядов, что бросал на него Раймонд.

– Нет, если только они не сочли нужным оставить этот факт без внимания и не стали отражать его в отчете.

Хотвайер обратился к агентам:

– Кто-нибудь из вас вел за ней наблюдение в то время, как было совершено нападение?

Один из агентов кивнул.

– Вы видели, кто вошел за ней в туалет? Агенту явно было не по себе.

– Нет.

– Почему?

Агент взглянул на своего босса, и тот ответил ему взглядом, полным мрачной ярости. Агент потянул за воротник рубашки и сглотнул.

– Я думал, она сдает тест. Тест должен был продлиться более часа. Я решил перекусить. Когда вернулся, ее уже не было, и ни она, ни вы в тот день в отель не вернулись.

– Она закончила тест раньше времени, – сказал Хотвайер не без гордости. Его Клер была чертовски умна.

– Да? Ну что же, я не знал, что на нее напали в туалете. Хотвайер кивнул и перевел взгляд на Раймонда:

– Отпустите своих людей.

Раймонд кивком отослал всех, а сам остался стоять на месте.

Хотвайер успел отметить, что никто из его собеседников не пользовался тем одеколоном, запах которого запомнила Клер. Но Хотвайер кое-что знал о дорогом парфюме, в котором используются натуральные масла. Запах таких духов не исчезает совсем, он долго держится на одежде, на коже человека, даже если тот ими не пользуется какое-то время. Даже следов этого запаха сейчас не ощущалось. Кроме того, ни один из отпущенных агентов не стал бы покрываться потом от страха, если бы пришлось напасть на женщину, чтобы выудить у нее информацию.

Хотвайер все внимание сосредоточил на Раймонде Артуре.

– Я хочу, чтобы вы оставили Клер и Куини в покое. Раймонд только выругался в ответ. Хотвайер усмехнулся:

– Если ФБР дает мне работу, то на это есть причины. Не стоит вам путаться у меня под ногами.

Нитро и Вулф взирали на Раймонда с равной мерой ледяного презрения, но оба кивнули, соглашаясь со словами Хотвайера.

– Угрожать федеральному чиновнику – преступление, – заметил Раймонд.

– И нанимать убийцу, чтобы убрать того, до кого не может дотянуться ваше агентство, – тоже преступление.

– Вы работаете на правительство в качестве «свободного художника», а не как должностное лицо.

– Но я не убиваю по заказу. Так что почувствуйте разницу. В моем прошлом нет ничего, что могло бы меня запятнать. Мы оба знаем, что вы не можете сказать того же о себе.

– Вы собираетесь опубликовать дневник? – спросил Раймонд без всякого выражения. Играй он в покер, снял бы банк.

– Не сейчас.

– Что это значит?

– Это значит, что я хочу прижать к ногтю того, кто напал на Клер. Если дневник понадобится в качестве улики, я вытащу его на свет.

– Тогда мне больше незачем здесь оставаться.

– Разумеется, но вначале вы дадите мне слово оставить Клер в покое.

– И вы примете мое слово на веру?

На этот раз Вулф громко презрительно фыркнул.

– Нет.

– Тогда зачем брать с меня обещание?

– Потому что тогда между нами будет полное понимание. Если вы станете меня донимать, я обрушу на вас все, что имею против вас.

– Хорошо, я даю слово, – сказал Раймонд и, развернувшись на каблуках, пошел прочь.

Хотвайер достал из кармана флешку и передал Этану.

– Что там?

– База данных по записям Лестера с перекрестными ссылками на имена тех людей, с которыми ваш дядя встречался в последний месяц жизни.

– И вы вычислили имя того, кто совершил нападение на Клер?

– Да. – Хотвайер вкратце пересказал историю с тем политиком и не забыл про одеколон, которым душился нападавший. – Я хочу, чтобы его взяли.

– Я позабочусь об этом, но, возможно, было бы неплохо подержать Клер вдали от чужих глаз еще какое-то время.

– Я так и сделаю.

– С тем, что вы накопали, я думаю, будет нетрудно набрать достаточно улик и нейтрализовать нападавшего.

– Я тоже так думаю.

– Я позвоню вам, когда мы его арестуем. Хотвайер протянул Этану визитку:

– Тут моя контактная информация в Монтане.

– Вас там можно найти?

– Да. – Он собирался увезти Клер в Монтану и убедить ее выйти за него. Этот вопрос для него стал вопросом первостепенной важности.

В машине, на обратном пути в аэропорт, Нитро вдруг спросил:

– Что там у вас с Клер не срастается?

– Она еще не сказала «да».

– Почему?

– Она говорит, что я хочу жениться на ней не по тем причинам.

– И что это за причины? – спросил Вулф. Хотвайер никогда никому не признался бы в том, что побудило его просить руки Клер, но Вулфу и Нитро он доверял больше, чем себе.

– Я забыл про кондом в первый раз, когда мы занимались сексом.

– Она не принимает таблетки?

– Нет. Последний раз она была с мужчиной в старших классах школы.

– Ты шутишь! – Вулф присвистнул. – Ей же двадцать восемь.

– Ну.

– Получается, у нее не было секса по меньшей мере десять лет?

– Она не считала секс чем-то особенным и была слишком занята заботой о матери, чтобы интересоваться парнями. А потом, когда мать умерла, наверстывала упущенное с образованием – за три года окончила университетский курс, рассчитанный на четыре года.

– Понятно.

– Итак, тот факт, что ты забыл про презерватив, и то, что ты стал ее первым любовником за десять лет, заставили тебя сделать ей предложение? – спросил Нитро, оставив без комментариев очевидные провалы в сексуальном опыте Клер.

– Я хочу на ней жениться.

– Она об этом знает?

– Конечно! Я сделал ей предложение.

– Но она думает, что ты хочешь жениться только потому, что забыл про кондом?

Хотвайер размышлял над этим все последние дни.

– Полагаю, она знает, что я хочу ее вне зависимости от того, беременная она или нет...

– Подожди, а ты сказал ей, что любишь ее? – спросил Вулф.

Глава 22

– То, что у нас с Клер, – лучше, чем любовь.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Что это – лучше, чем любовь? – в недоумении спросил Нитро.

– Я не могу ее любить.

– Почему? – спросил Нитро.

– Если ты ее не любишь, нечего жениться, – сказал Вулф.

– Я обещал Елене, что никогда не буду любить ни одну женщину так, как любил ее.

Нитро покачал головой.

– Каких только идиотских обещаний мы не даем друг другу в пору первой любви. Я уверен, что ты сказал ей то, что думал в тот момент, но ведь ни ты, ни она не знали, что она умрет первой, а тебе придется всю оставшуюся жизнь провести в одиночестве.

– Я ничего такого не обещал ей, пока она была жива.

– Так о чем ты толкуешь? О клятве у гроба? – спросил Вулф.

– Можно и так сказать.

– Но это же глупо! Чем ты провинился перед ней, чтобы обречь себя на жизнь без любви лишь потому, что она умерла, а ты остался жить?

– Она умерла по моей вине.

– Ерунда, – сказал как отрезал Нитро. – Елена предпочла остаться в своей стране, сознавая, что подвергает себя смертельной опасности во имя веры в правоту своего дела.

– Я должен был вернуться за ней, но меня отправили на другое задание, и я не успел. Поэтому ее и убили.

– У тебя не было выбора, а у нее он был, – уверенно сказал Вулф. – У нее были связи. Она могла бы выехать из страны гораздо раньше. Но ока этого не сделала. Она поставила свое дело выше тебя, а не наоборот.

Клер говорила то же самое. По крайней мере общий смысл был тот же.

Хотвайер вздохнул. Пора было посмотреть правде в глаза. Правде, от которой он старался укрыться все это время, потому что она слишком больно ранила. На первом месте у Елены был долг, а лишь потом он, Хотвайер. И это означало одно – она любила его не так сильно, как он любил ее. Тем более что он умолял ее уехать из страны вместе с ним, несмотря на приказ командования, запретившего ему вывозить Елену.

– Но все это не меняет того факта, что я не испытываю к Клер тех чувств, что питал к Елене.

– И в чем разница? – спросил Вулф.

– Во-первых, в том, что касается секса. С Клер я полностью теряю над собой контроль. Я хочу ее постоянно, и я не могу справиться с собой даже тогда, когда мы заняты делом.

– Это неплохо. У меня с Джозеттой то же самое.

– Я и не говорю, что это плохо. Я даже сказал Клер, что это лучше.

– Опять ты за свое. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это чувство лучше, чем любовь? – спросил Вулф.

– Лучше, и ты знаешь, о чем я говорю. Когда я с ней, то у меня мир в душе, я в ладу с самим собой, и я не пытаюсь все время доказать, что я достоин ее чувства ко мне. И мне хорошо.

Нитро и Вулф переглянулись со странными выражениями лиц. Нитро спросил:

– Что еще?

– То, что она может носить моего ребенка, страшно меня заводит. Когда я был с Еленой, я хотел всю ее только для себя. Никто из нас не думал заводить детей. По крайней мере в ближайшее время.

– Ты считаешь, что не любишь Клер, потому что хочешь от нее ребенка?

– Не так, как я любил Елену. В том, что я чувствую к Клер, нет ничего эгоистичного. Я хочу, чтобы она была моей, но больше всего я хочу, чтобы она была счастлива.

– И еще... дай-ка угадаю... – сказал Вулф. – Клер не совершенна, но ты и не хочешь, чтобы она стала совершенством, потому что она нравится тебе такая, как есть.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Я то же чувствую в отношении Лиз.

– А ты скучаешь по ней уже сейчас, хотя ты виделся с ней всего несколько часов назад и довольно скоро увидишь вновь? – спросил Нитро.

– Да, черт возьми, – сказал Хотвайер.

Оба друга уставились на него так, словно ждали, что он вот-вот что-то скажет.

– Что? – в конечном итоге спросил у них Хотвайер.

– Так как ты назовешь чувство, которое испытываешь к Клер? – спросил Вулф.

– А у этого чувства должно быть название?

– Может, и не должно, но оно есть, – сказал Нитро.

– И какое же это чувство? Это не просто похоть, потому что я не только хочу ее, она мне в той же мере нравится как человек.

– Ты и в самом деле такой тупой? – нахмурившись, поинтересовался Нитро.

– Нет большего слепца, чем тот, кто не желает видеть, – с ухмылкой сказал Вулф. Хотвайер с удовольствием заехал бы ему по физиономии, но руки были заняты – он вел машину.

– Вы оба начинаете действовать мне на нервы. Я попросил у вас помощи, чтобы вы помогли мне убедить Клер выйти за меня замуж, а вы тут надо мной потешаетесь.

– Почему бы тебе не попытаться сказать ей, что ты ее любишь? – спросил Вулф.

– Я уже говорил...

– Больше, чем ты когда-либо в жизни любил другую женщину, – добавил Нитро, перебивая Хотвайера.

И вдруг Хотвайер в превосходном цветном изображении увидел свою слепую тупость. Черт, какой же он дубина! Он любил Клер и давно бы мог это понять, если бы не прятался от правды с тем же достойным лучшего применения упорством, что прятался в свое время от горькой правды, составляющей суть их с Еленой отношений. Но осознание собственного идиотизма вместо боли принесло ему огромное облегчение.

– Я по уши влюблен в Клер Шарп! Вулф засмеялся.

– Догадливый ты наш.

– Ну вот, наконец компьютер у тебя в голове нашел верное решение, – сказал Нитро и тепло улыбнулся.

– Черт! Теперь мне придется убедить в этом Клер.

– Долго мучиться не придется. Она тоже тебя любит.

– Она мне об этом говорила, но я сказал ей, что не люблю ее. Не думаю, что в этот раз ее будет так уж легко убедить в обратном.

– Но ты справишься.

В этом Хотвайер теперь не сомневался.

Устав донельзя от походов по магазинам, Клер плюхнулась на диван в гостиной.

– Я не знала, что покупка одежды сродни изнурительному марафону.

Элеонора засмеялась. Она сидела на кушетке напротив.

– Мы с мамой опустошили больше торговых центров, чем ты видела за всю жизнь.

– Нет смысла ехать в Саванну, если ты не планируешь там потратить время с пользой, – сказала Фелиция.

Джозетта засмеялась.

– Я думаю, нам с Клер повезло уже в том, что вы решили сегодня не опустошать торговые центры.

– Мы с Элеонорой не хотели подвергать риску ваше здоровье. Видно, вы совсем новички в марафоне, называемом шопингом.

Клер засмеялась. Она была в весьма неплохой физической форме, а уж Джозетта и тем более. Только Фелиция оказалась права – их нельзя было назвать корифеями спортивного шопинга.

– Скажу вам так: двадцатимильный марш-бросок через джунгли дался мне легче, чем этот поход по магазинам, – сказала Джозетта.

– Что у вас тут за шум? – поинтересовалась Лизи, появившись в дверях.

Появление Лиз было встречено с большой теплотой.

– Обсуждаем сегодняшний шопинг. А ты на сегодня закончила свои писательские труды? – спросила Клер.

Лиз кивнула и сладко зевнула, прикрыв рот рукой.

– Да уж. Еще минута за клавиатурой, и у меня мозги начнут плавиться.

– Ну что же, ты как раз успела к чаю.

В этот момент молодая женщина, помощница по дому, принесла в гостиную поднос с большим кувшином холодного чая и стаканами. Все взяли по стакану с прохладительным напитком, и женщина вышла, унеся с собой поднос.

Лиз с блаженным видом потягивала вкусный напиток.

– Мне нравится чай со льдом. Именно такой, как его делают здесь, на юге. Нигде так не умеют его готовить.

– Конечно, – не без самодовольства согласилась Фелиция.

– Да, очень вкусно, но я все же продолжаю надеяться, что мне предложат мятный джулеп[5]5
  Американский напиток из коньяка или виски с водой, льдом, сахаром и мятой


[Закрыть], – с улыбкой сказала Джозетта.

– После ужина будет джулеп, если хотите, – сказала Фелиция.

Джозетта улыбнулась, но Элеонора не стала продолжать тему прохладительных и прочих напитков. Она пристально посмотрела на Клер и сказала:

– Чем больше времени я с вами провожу, тем больше укрепляюсь в мысли, что вы с моим братом созданы друг для друга.

– Присоединяюсь, – сказала Фелиция.

– А что до меня, я уже давно так думаю, – заметила Джози.

Клер хмуро взглянула на подругу:

– Тебе ли, Джозетта, не знать, что это не так. Джозетта, конечно, слышала о Елене. И хотя Клер не рассказывала ей подробности о своей семье, но и того, что она ей поведала, хватило, чтобы понять, что Клер никак не вписывается в семейство Адамс.

– А почему? – спросила Лизи и покраснела. – Извините, я вечно сначала скажу что-нибудь, а потом подумаю, стоило ли это говорить.

– Ничего, – сказала Клер. – Вы знаете, что Бретт все еще любит свою погибшую невесту. И еще – мое происхождение не позволяет мне стать членом семьи Бретта.

– Что вы этим хотите сказать? – поинтересовалась Фелиция.

– Мой отец совершил самоубийство, потеряв работу, и мы оказались банкротами.

– Бедная твоя мама, – вздохнула Фелиция.

– Да, она не смогла справиться с ситуацией. Она стала алкоголичкой и умерла от рака печени четыре года назад. У нас было много проблем с полицией, когда я росла. Мама не была из числа тихих пьяниц.

Фелиция покачала головой.

– У тебя было трудное детство, но Бретт едва ли дал тебе повод полагать, что ему есть дело до того, из какой ты семьи.

– Я больше переживаю из-за вас – как вы на это отреагируете. Элеонора работает на выборной должности.

– Ах, пустяки. Вы – живое воплощение американской мечты, Клер. Ты сама себя сделала – смогла подняться над тяжелыми обстоятельствами и построила для себя другую, лучшую жизнь. Лично меня впечатлила твоя история, а кого она не впечатлит, пусть голосуют за конкурентов.

Джозетта засмеялась.

– Мне это нравится. Я всего этого не знала, но зато теперь понимаю то, что раньше ставило меня в тупик. Только одного я понять не могу: как ты столько лет заботилась о матери и совершенно не научилась готовить?

Клер улыбнулась.

– Хочешь верь, хочешь нет, но мама была адептом вегетарианства, причем в самой жесткой форме – ела в основном сырые овощи и фрукты. Мы никогда не готовили мясо. Варили лишь рис и картофель. Я не знаю, как она для себя оправдывала употребление алкоголя, да еще в таких дозах, но к еде она относилась с фанатизмом. Я научилась печь картофель в микроволновке, и у нас еще была пароварка для приготовления риса.

– Ну, теперь понятно, – сказала Джозетта.

Клер обвела взглядом всех присутствующих и улыбнулась.

– Бретт сказал, что вы именно так отреагируете на мой рассказ о своем прошлом, – сказала она, обращаясь к Элеоноре.

– Он хорошо меня знает, – ответила она, явно польщенная.

– Он не понимает, что вы все им гордитесь. Бретт временами чувствует себя аутсайдером, мне так кажется.

– Ты могла бы помочь ему увидеть все в правильном свете, – сказала Фелиция. – Он сделал свой выбор и построил для себя хорошую жизнь, которой можно гордиться, но иногда нужен кто-то со стороны, чтобы пробиться сквозь барьеры, возведенные в прошлом.

– Вы думаете, у меня хватит влияния?

– Я в этом уверена.

– И еще... Насчет Елены, мне кажется, ты заблуждаешься. Бретт не может любить призрак, он любит женщину из плоти и крови – тебя, – сказала Элеонора, бросив на Клер многозначительный взгляд.

Мужчины вернулись после ужина. Клер обрадовалась, узнав о том, что Бретт передал Этану информацию о подозрительном политике и теперь делом займутся официальные инстанции. Но что Клер не понравилось, так это намерение Бретта держать ее подальше от людских глаз до тех пор, пока преступник не будет арестован.

– Мне надо возвращаться к работе. На мое место просто возьмут другого!

– Теперь, когда ты получила высшее образование, ты можешь заняться другой работой, которая больше соответствует твоей квалификации, моя сладкая.

– Ну вот. Теперь мне придется искать работу... – Клер совсем не улыбалась мысль отправиться за границу или исчезнуть в другом штате прямо сейчас. Свобода, о которой она мечтала, ее привлекала меньше, чем перспектива наладить отношения с Бреттом.

– Тебе не надо ее искать, она у тебя уже есть.

Клер опасливо подняла на него глаза. Интересно, что он имеет в виду под работой? Работу жены?

– Я говорю о нашей компании.

– Но ты уже дал работу Джозетте. Зачем тебе еще и я?

– Ты нужна мне, это точно. Но ты нужна и компании. Джози отлично владеет компьютером, но ты – просто ас.

– Он прав, Клер, ты в этом деле гений, – отозвалась Джозетта. Она сидела в кресле на веранде. Судя по голосу, она совсем не обиделась на Бретта за то, что он так превозносил Клер в ее присутствии. – Кроме того, мне еще надо закончить учебу, и я не хотела бы одновременно и работать, и учиться. Да и потом, когда я закончу учебу, я скорее всего предпочту работать на Даниэля. Меня больше привлекает архитектурный дизайн, чем работа у Хотвайера и Вулфа.

– Мы уже все обсудили и пришли к обоюдному согласию, – сказан Вулф.

– Ноя...

– По-моему, у вас открывается блестящая возможность, – сказал отец Бретта. – Все, за что берется мой сын, просто обречено на успех, и это означает, что вы в самом начале блестящей карьеры.

– Спасибо за доверие, папа.

– Всегда пожалуйста, сын. Я думаю, ни для кого не секрет, как я горжусь тобой. Из тебя вырос настоящий мужчина.

Бретт смотрел на отца во все глаза, беззвучно, как рыба, открывая и закрывая рот.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Конечно.

– Спасибо.

Клер почувствовала, что слезы счастья подступили к глазам. Она сморгнула их, не дав пролиться. Лиз не была столь щепетильна. Она вытерла мокрые щеки.

– Это так славно. Вулф рассмеялся.

– Ох уж эти беременные женщины и их гормонально зависимая сентиментальность.

Лиз шлепнула его по руке, но тут же была усажена на колени. Вулф искупил свою вину быстрым поцелуем.

Элеонора с мужем и детьми отправились по спальням, и на веранде остались только бывшие контрактники, их жены, Клер, Бретт и его родители. Они просидели на веранде допоздна. А наболтавшись вдоволь, отправились спать.

На следующее утро Клер, проснувшись, увидела над собой склоненного Бретта, размахивающего перед ее носом тонкой белой полоской.

– Я узнал из заслуживающих доверие источников, что если ты пописаешь на эту полоску, то с вероятностью девяносто девять целых девяносто восемь сотых процента мы можем узнать, беременна ты или нет.

Клер уставилась на полоску, потом на Бретта.

– А если я беременна?

– Скорее всего я наброшусь на тебя, как сарацин. При мысли, что ты носишь моего ребенка, мой младший брат так твердеет, что я боюсь кончить прямо на мои «ливайсы».

– На тебе нет джинсов.

– Вот это и хорошо, правда же?

Клер сделала то, что он попросил, и осталась сидеть, уставившись на белый индикатор. Прошло несколько долгих минут, пока полоска в окошечке не стала менять цвет.

Бретт постучал в дверь ванной, и Клер вышла. Она и сама не вполне понимала, что испытывает.

Он выжидающе посмотрел на нее:

– Ну?

– М-м...

– Розовый – если ты беременна. Голубой – если нет. Какой там цвет?

– Ты действительно хочешь, чтобы я оказалась беременной?

– Да, но если это не так, я с удовольствием исправлю это положение, с твоего, разумеется, разрешения.

Господи, она верила, что он не лукавит, но означает ли это, что он любит ее или просто ему хочется стать отцом?

– Полоска розовая.

Бретт поднял Клер и закружил.

– Отличные новости, детка!

Она уткнулась лицом в его шею, прижалась к нему, возбужденная и испуганная.

– Ты правда думаешь, что из меня получится хорошая мать?

Бретт перестал кружить Клер, взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ты будешь самой лучшей мамой.

– Ты уверен? – Это больше всего ее смущало и запутывало.

Клер никогда не думала иметь своих детей. Она давно внушила себе, что сыта по горло заботой о матери и ей не нужна своя семья. И еще она боялась своего счастья – боялась, зная, каким зыбким может оно оказаться. Поэтому-то никогда и не задумывалась о таких вещах, как выбор подгузников или польза грудного вскармливания. Но сейчас она только и могла думать о том, что скоро даст жизнь новому человеку, который навсегда войдет в ее жизнь и жизнь Бретта, даже если они не поженятся.

– Я люблю тебя, Клер, – выдохнул он ей в губы и поцеловал.

Когда он поднял голову, Клер смотрела на него серьезно и без улыбки.

– Если я от тебя беременна, то это не значит, что ты обязан говорить мне то, что я хочу услышать.

Во взгляде Бретта не было удивления. Похоже, он именно этих слов от нее и ждал. А чему, собственно, удивляться?

– Я говорю тебе, что люблю, потому что я действительно тебя люблю.

– Тогда зачем было ждать до сегодняшнего дня, чтобы об этом сказать?

– Потому что я был настоящим идиотом. Но я понимаю, что мне будет непросто убедить тебя в том, что я действительно тебя люблю. В конце концов, ты женщина, а я вел себя как последняя скотина. Но я все равно сумею тебя убедить, моя сладкая. Ты смело можешь на меня ставить.

Бретт не дал ей возможности ответить, он подхватил Клер и понес на кровать, и там он любил ее с такой страстью, что оба едва не лишились чувств.

Бретт и Клер вылетали в тот же день. Джозетта и Нитро, а также Вулф и Лиз отправлялись домой коммерческим рейсом. Вулф должен был доставить всю компанию в ближайший аэропорт. Когда Клер спросила у Бретта, почему они не могут лететь все вместе, он объяснил, что хочет отвезти ее к себе домой, в Монтану.

Они мало разговаривали, и Клер поймала себя на том, что задремала еще до того, как самолет набрал высоту. Бретт не давал ей спать почти всю ночь, и Клер здорово утомилась.

Бретт тронул ее за плечо:

– Клер, сахарок мой...

Она с трудом разомкнула глаза.

– Что?

– Почему бы тебе не пройти в салон и не лечь? На кушетке тебе будет удобнее, чем рядом со мной в кресле.

– И мой храп не будет мешать тебе вести самолет, – шутливо добавила она и зевнула.

– Ты не храпишь, но ты меня отвлекаешь. Клер засмеялась.

– Ладно. Уже ушла.

Она отстегнула ремень и отправилась в конец салона, где была устроена маленькая спальня.

Когда она открыла дверь, знакомый запах ударил ей в ноздри. Она только сразу не сообразила, с чем у нее ассоциируется этот аромат. Кровать так и манила к себе. Она шагнула к кушетке.