Текст книги "Его жена и любовница"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

То есть Лукас дал понять, что не желает повторения того, что случилось в саду. Айрис закусила губу. Теперь ей казалось, что ее недостойная леди реакция на поцелуй Лукаса вызвала у него отвращение.

Героям прочитанных Айрис романов нравилось, когда их возлюбленные без стеснения отвечали на их ласки. Но эти герои не позволяли себе ничего большего, чем восторженный, но весьма скромный поцелуй. Как бы отнеслись они к женщине, позволившей обнажить свою грудь? К женщине, которая не только позволила это, но и получила удовольствие?

Когда Лукас сказал, что желает ее, Айрис представила, как ее обнаженное тело переплетается с его телом. Эти картины повергли девушку в шок. Она тут же обрела способность мыслить трезво и попыталась положить конец этому опустошительному поцелую.

Образец добродетели, коим ее считали, ни за что не позволил бы мужчине зайти так далеко. В связи с этим в сознании Айрис поселилась еще одна сильно тревожившая ее мысль: страсть Лукаса разгорелась только после того, как он по-настоящему рассердился. Размышления об этом угнетали Айрис, но что есть, то есть. Жаль, что она так мало знала об этой стороне отношений мужчины и женщины. Возможно, ей стоит спросить о них у сестры.

Тея очень любила своего мужа и родила ему двоих детей. Она наверняка сможет что-нибудь посоветовать. Но с другой стороны, Дрейку вовсе не требовалось впадать в ярость, чтобы выразить свою любовь. Возможно, поведение Лукаса озадачит Тею не меньше, чем ее, Айрис.

Тихонько вздохнув, девушка открыла книгу и вскоре погрузилась в мир полуразрушенных замков, таящих опасности. Айрис не замечала времени; когда же стало прохладнее, она накинула на плечи плед.

Солнце клонилось к закату, и девушка несколько раз поменяла место, чтобы на книгу падал свет. В конце концов она все же поняла, что уже очень поздно. И холодно. И темно.

Теперь солнца почти не было видно из-за затянувших небо туч, а легкий бриз превратился в пронизывающий ветер. До начала весеннего ливня оставались считанные минуты. Айрис неохотно закрыла книгу, встала и потянулась. Ее мышцы ныли и болели от того, что она долго оставалась в одном положении.

Странно, что никто не искал ее. Возможно, ей удастся вернуться в свою комнату до того, как домочадцы обнаружат ее отсутствие. Подумав так, Айрис поспешила к двери и потянула за массивную деревянную ручку. Но дверь не отворилась. Должно быть, ее заклинило. Айрис положила книгу и плед на пол и потянула снова, на сей раз приложив всю силу. Но дверь даже не заскрипела. Неужели щеколда съехала и заперла дверь с той стороны?

Однако такое объяснение казалось не очень убедительным. Щеколда ведь слишком тяжелая. И все же дверь не открывалась. Айрис продолжала тянуть за ручку еще несколько минут, а потом сдалась. Ее руки заболели от напряжения.

А тени вокруг нее все разрастались, и Айрис уже ощущала на губах привкус неумолимо приближающегося дождя. Вскоре она окажется в кромешной тьме. Ночь обещала быть безлунной, а тучи на небе не пропускали даже тусклого света звезд. Айрис только что читала о призраках, скрывающихся в темноте, и ей вовсе не улыбалась перспектива провести на крыше без сна целую ночь.

Но что же делать? Может, позвать на помощь? Мать будет в ужасе от того, что она снова выставила себя в невыгодном свете, но девушка не видела другого выхода. Она подошла к парапету, с которого видна была противоположная башня. Может быть, Лукас все еще в своем кабинете и услышит ее крик.

Айрис снова и снова выкрикивала его имя, но ответа не последовало. Темнота сгущалась, и девушка охрипла от криков. Она уже не могла разглядеть даже очертаний башни, когда вдруг поняла: если бы Лукас сидел в кабинете, окошко светилось бы.

Как скоро Пэнси заметит ее исчезновение? Служанка наверняка придет переодеть ее к ужину. Догадается ли кто-нибудь поискать ее на крыше? Айрис тщетно вглядывалась в сгущающуюся тьму. Ближайшая крыша казалась такой далекой, что у девушки подгибались ноги от страха. Она лучше будет сидеть тут, под проливным дождем, чем рискнет сломать себе шею при попытке перепрыгнуть на соседнюю крышу.

Ветер с каждым мгновением усиливался и проникал сквозь тонкий муслин платья. Дрожа от холода, Айрис осторожно пошла по крыше в поисках пледа, который где-то оставила. Вскоре ее нога наступила на что-то мягкое, и девушка возблагодарила Господа за то, что все-таки отыскала плед. Она поспешно подняла его и плотно закуталась в теплую шерстяную ткань.

Усевшись на корточки возле двери, Айрис попыталась укрыться от пронизывающего ветра. Она молилась о том, чтобы Лукас поскорее нашел ее. Когда упали первые капли дождя, девушка натянула плед на голову.

Охваченный страхом, Лукас открыл дверь, ведущую в восточную башню. Куда ушла Айрис? С того момента, как стало ясно, что она исчезла, они обыскали весь дом, но так и не нашли ее. Проклятие! Что теперь задумала его невеста?

Она сказала, что не знает, хочет ли за него замуж, но Лукас отказывался верить в то, что она сбежала. На душе у графа становилось все тревожнее. С Айрис что-то случилось, но он отыщет ее. Обязательно.

Лукас осмотрелся. Но, как и сказал кто-то из слуг, здесь никого не было. Подняв повыше подсвечник, граф направился к винтовой лестнице. Дверь, ведущая на крышу, была закрыта, а щеколда лежала на петлях. Лукас внимательно осмотрел закрытую дверь. Айрис очень заинтересовалась смотровой площадкой на вершине башни, когда он показывал ее родственникам дом. Но она не могла оказаться на крыше. Щеколда-то на месте.

Лукас уже хотел уйти, но потом передумал. Наверное, хуже не будет, если он все же посмотрит за дверью. Ведь остальные закоулки слуги уже осмотрели.

Зная, что теряет понапрасну время, Лукас отодвинул щеколду и распахнул дверь. Он поставил подсвечник на верхней ступеньке, подальше от ветра и проливного дождя, но таким образом, чтобы свет все-таки падал наружу. Так он и думал. На крыше никого не было, за исключением кучи какого-то тряпья. Внезапно куча зашевелилась, и Лукас увидел, что это плед. Плед, которым кто-то накрылся.

– Айрис?..

Промокший насквозь и отяжелевший от воды плед упал на пол, явив взору графа белокурые волосы девушки, влажные от дождя. Слава Богу, ей было чем укрыться. Карие глаза Айрис казались огромными на бледном лице. Она заморгала и, дрожа, поднялась на ноги.

– Л-Лукас?

– Айрис, что ты тут делаешь?

– Я з-замерзла. – Зубы девушки отбивали дробь, а все тело сотрясалось от холода.

Черт возьми, ее необходимо побыстрее занести внутрь.

– Иди сюда, милая. – Лукас не мог допустить, чтобы дверь снова захлопнулась.

Девушка повиновалась. Она оставила плед на крыше, но нагнулась, чтобы поднять что-то. Вскоре Лукас увидел, что это книга, которая оказалась совершенно сухой. Граф привлек невесту к себе и крепко обнял.

– К-как х-хорошо! Ты т-такой т-теплый, Л-Лукас.

Айрис била дрожь, и она не могла сама идти. Но она также была не в состоянии держать в руках тяжелый подсвечник, если бы Лукас понес ее на руках. Граф поднял со ступеньки подсвечник, а потом быстрым движением закинул девушку на плечо.

– Л-Лукас, ты не м-можешь м-меня так н-нести. Это н-неприлично.

– Тебя нужно согреть, милая.

– Н-но, Лукас… – Ее голос замер. Очевидно, Айрис поняла, что Лукас не собирается останавливаться.

Граф нес Айрис в ее спальню, на ходу раздавая слугам приказы:

– Немедленно принесите в комнату леди Айрис горячую ванну. Пэнси, скажи повару, чтобы приготовил грог и горячего чаю. Кто-нибудь, позовите миссис Дрейк и сообщите леди Лэнгли, что ее дочь нашлась.

Лукас передал подсвечник одной из служанок, а потом подхватил Айрис на руки.

Девушка посмотрела на него из-под полуприкрытых век. Она слишком ослабла после перенесенного испытания.

– Я знала, что ты найдешь меня, – прошептала она, прежде чем закрыть глаза.

Сердце Лукаса сжалось. Он едва не опоздал. Айрис ужасно замерзла и промокла. Черт, а ведь он хотел уйти из башни. Мысль о том, что Айрис провела бы на крыше целую ночь наедине с разбушевавшейся стихией, привела Лукаса в ярость. Как получилось, что она оказалась запертой?

Он непременно найдет того, кто это сделал, и когда найдет – помоги ему Господь.

На следующее утро Айрис проснулась с неожиданно ясной головой, хотя накануне по настоянию Лукаса выпила две большие кружки теплого вина со специями. Возможно, горячий чай, который Лукас также распорядился принести, немного смягчил действие вина. Как бы то ни было, она чувствовала себя отвратительно здоровой и бодрой после приключившегося с ней несчастья.

В окна ярко светило солнце. Значит, гроза закончилась. Айрис собиралась уже откинуть одеяло и встать с постели, когда ее остановил громкий стук в дверь. Осмотревшись, девушка поняла, что находится в комнате одна. Должно быть, Пэнси уже встала и пошла по делам. Айрис не собиралась открывать дверь, будучи в одной сорочке. Она ждала и ничуть не удивилась, когда дверь распахнулась и на пороге возник Лукас.

В отличие от Айрис сон не пошел ему на пользу. Более того, он казался усталым и раздраженным. Девушка подавила вздох. Ей действительно не хотелось спорить с ним сегодня. Сев на кровати, Айрис вцепилась руками в одеяло и натянула его до подбородка.

– Доброе утро, Лукас.

Стоило ли сказать, что он не должен находиться в ее спальне?

– Нет. Чертовски отвратительное утро. Кстати, сейчас уже почти полдень.

Неудивительно, что Айрис чувствовала себя замечательно. Она проспала добрую половину дня.

– Мне жаль, если утро тебя разочаровало. Что-то не так с поместьем?

Лукас нахмурился, потом сел на кровать и взял девушку за руку.

– Поместье тут ни при чем. Разочаровать меня до глубины души может только моя упрямая импульсивная невеста.

Вот как? Неужели? Не может быть, чтобы Лукас обвинял ее.

Айрис попыталась высвободить свою руку, но Лукас не отпустил.

– Я только проснулась. Как ты можешь обвинять меня в том, что случилось, пока я спала?

– Я думаю, милая, что ты в состоянии доставить мне бесчисленное количество неприятностей, независимо от того, спишь ты или нет. А теперь я объясню тебе, чем ты испортила мне утро. Во-первых, ты обманула свою сестру и служанку и в итоге потерялась.

Айрис фыркнула. Она не потерялась, и не ее вина, что дверь захлопнулась.

Девушка не произнесла ни слова, и Лукас продолжал:

– Во-вторых, я попытался выяснить, кто закрыл дверь в то время, когда ты находилась на крыше. Но никто не признался, что заходил вчера в восточную башню. Видишь ли, я горжусь своей способностью выведывать нужные мне сведения, и сегодняшняя неудача является причиной моего отвратительного настроения.

Лукас говорил таким тоном, словно виновницей была Айрис.

– Но кто-то же задвинул щеколду. Я вряд ли могла сделать это с другой стороны двери.

Очевидно, это сделал кто-то из слуг, но не признался, боясь навлечь на себя гнев хозяина.

Лукас погладил ладонью руку невесты.

– Ты права, и это наводит на очень неприятные размышления.

По руке девушки словно прокатилась теплая волна, и она не смогла сосредоточиться на словах Лукаса.

– Какие размышления?

– Либо кто-то из слуг лжет мне, что меня очень беспокоит, либо тебя запер не слуга. Подозреваемых немного: твоя сестра, ее муж, твоя мать или отец.

– У моих родственников нет причин запирать двери в твоем доме, Лукас. Я уверена, что кто-то из слуг сделал это и забыл.

Айрис сама не верила в то, что говорила.

– Возможно, это было сделано намеренно, – заявил граф. – Твои родители очень сердятся на тебя из-за того, что ты причинила им неприятности.

Слова Лукаса привели Айрис в ярость. Ее родители не могли поступить столь низко!

– А как насчет тебя, Лукас? Ведь тебе я тоже причинила множество неприятностей.

Но граф даже глазом не моргнул.

– Ты прекрасно знаешь, что это не я.

– Как я могу быть уверена? – Айрис сама не знала, почему изводила Лукаса. Конечно, она знала, что не Лукас запер дверь. Он ни за что не причинил бы ей боль, но и предположение, что ее запер кто-то из родителей, казалось ужасным.

– Ты доверяешь мне, Айрис.

Но она отказывалась признавать его правоту. Он всегда хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним, и ей это не нравилось.

Лукас наклонился, и его лицо оказалось совсем близко, а губы оказались всего в дюйме от ее губ – словно он бросал ей чувственный вызов.

– Признайся, милая. Ты доверяешь мне. Ты знала, что я найду тебя. Ты говорила мне об этом накануне.

Айрис отползла к спинке кровати, но Лукас последовал за ней.

– Ну, говори же.

– Нет. Ты и так слишком самоуверен.

– Мне просто необходимо твое доверие. – На нее пристально смотрели его бездонные голубые глаза.

Айрис хотела промолчать, но, передумав, сказала:

– Да, я доверяю тебе. – Она тут же отвернулась. – Ты удовлетворен?

Взяв невесту за подбородок, Лукас заглянул ей в лицо:

– Нет, но буду. Через неделю я буду весьма удовлетворен, Айрис.

Она взглянула в глаза мужчины, потемневшие от желания.

– Но я…

Граф улыбнулся, прежде чем легонько коснуться губами губ девушки.

– Всего одна неделя. И ты станешь моей.

Глава 10

Айрис вздрогнула при этих словах графа.

– Думаю, нам нужно серьезно поговорить об этом, Лукас. Я не уверена, что нам нужно венчаться так быстро.

– Зато я уверен. – Лукас немного отодвинулся, хотя и не убрал руки с одеяла. Она лежала рядом с ногой девушки.

«Должно быть, приятно быть столь уверенным», – промелькнуло у нее.

– И все же я думаю, нам необходимо это обсудить. – Горящее в глазах графа желание сменилось раздражением.

– Нам нужно обсудить, почему ты не подчинилась моему приказу все время находиться под присмотром своей сестры или служанки, Айрис.

– Я не одна из собак мистера Уэмби, чтобы подчиняться приказам.

Айрис вовсе не хотелось провести остаток жизни, подчиняясь приказам мужа либо ища его внимания. Если Лукас хочет, чтобы за ней кто-то присматривал, пусть – черт возьми! – делает это сам.

Лукас взглянул на нее с удивлением:

– Ты хочешь сказать, что не собираешься подчиняться мне, став моей женой, Айрис?

– Если бы я знала, что тебе нужна дрессированная собака вместо жены с ее собственными мыслями и желаниями, я ни за что не приняла бы твое предложение, – опрометчиво бросила девушка.

– Ты нужна мне.

– Что ж, возможно. Но имей в виду, я обладаю способностью мыслить и могу принимать решения самостоятельно. Вчера мне захотелось немного побыть одной. И если бы мне не пришлось прибегать ради этого к уловкам, то неприятности, произошедшей со мной на крыше, можно было бы избежать.

Слова девушки застали Лукаса врасплох.

– Это одна точка зрения. Но есть и другая. Если бы ты оставалась со своей сестрой или служанкой, ты не оказалась бы запертой на крыше во время грозы.

– Мне не хотелось, чтобы со мной рядом кто-то находился.

– Почему?

– Хотелось побыть одной.

Нога Лукаса покоилась рядом с ее бедром, и даже сквозь толстое одеяло жар, исходящий от его тела, обжигал Айрис.

– Клэрис сказала мне, что ты кажешься вовсе не такой покорной, какой я тебя ей описывал. Но теперь и я понимаю, что ты вовсе не такая покорная, какой казалась мне сначала.

– Ты говорил обо мне с Клэрис?! – возмутилась Айрис. Лукас пожал плечами:

– Да, а почему бы и нет? Ведь она – член моей семьи, поэтому мне показалось вполне естественным обсудить с ней мою невесту, являющую собой образец совершенства.

– Меня уже нельзя назвать образцом совершенства.

– Да, нельзя. Но ты весьма занятная особа. – В глазах Лукаса заплясали искорки веселья.

– Ты смеешься надо мной, Лукас?

– Даже и в мыслях не было, милая.

Айрис с огромной радостью отползла бы еще дальше, но поза Лукаса не давала ей этого сделать.

– Я тоже не считаю себя покорной, хотя, как мне казалось, была такой раньше, – призналась девушка.

– Почему?

– Я не поняла твой вопрос.

– Ты изменилась, и я хочу понять почему. Я размышлял об этом всю прошлую неделю. И пришел к выводу, что ты начала отдаляться от меня еще до того, как услышала сплетни обо мне и Клэрис. Что случилось, Айрис? Мне казалось, ты была довольна сделкой, когда приняла мое предложение.

– Мне это не представляется сделкой.

– Называй как хочешь, но мне казалось, что мы оба получаем то, чего ждали от нашего союза. И все же ты отдалилась, а теперь еще и пытаешься отказаться от данного мне обещания.

Ну вот. Лукас оказался не более проницательным, чем тогда в саду у бабушки Гарриет. Неужели все мужчины такие тугодумы, когда речь идет о делах сердечных?

– Я была… разочарована.

Граф вновь принялся поглаживать руку девушки.

– Чем я тебя разочаровал?

– Когда ты сделал мне предложение, я ожидала от тебя теплого отношения, но ничего подобного не получила.

– Более всего меня волнует твое благополучие. Ты… – Лукас запнулся, подыскивая подходящее слово. – Ты мне нравишься, Айрис. Очень нравишься.

– Но я ждала от тебя более глубоких чувств, а не просто симпатии.

– Чего же именно ты от меня хочешь, Айрис? – осторожно спросил Лукас.

– Я хочу твоей любви, Лукас.

Ну вот. Наконец-то она это сказала.

Пусть Лукас думает что хочет, но она не возьмет свои слова обратно. Она любит этого твердолобого, упрямого мужчину и хочет ответной любви.

Резко отпустив руку девушки, Лукас встал и принялся мерить шагами комнату. На его лице появилось такое же мрачное выражение, как в тот вечер, когда он нашел ее на крыше.

– Любви? Ты отдалилась от меня из-за романтической чепухи, которой даже поэты не могут дать определение? Не могу поверить.

– Неужели любить меня так ужасно?

Лукас повернулся и пристально посмотрел на девушку. Во всей его позе сквозило напряжение, а мрачное выражение голубых глаз говорило красноречивее слов.

– Наши отношения основываются на чем-то более реальном и постоянном. Любви здесь нет места.

Что может быть более постоянным, чем любовь?

– Как ты можешь так говорить? Мы ведь обсуждаем свадьбу, а не очередное капиталовложение.

Тяжко вздохнув, Лукас провел ладонью по своим темным шелковистым волосам.

– Ты не маленькая девочка, Айрис. Тебе вот-вот исполнится двадцать два года. В этом возрасте пора уже отказаться от романтических бредней.

– Желание выйти замуж за человека, который меня любил бы, не бредни.

Айрис так разозлилась, что откинула одеяло и соскочила с кровати, чтобы посмотреть Лукасу прямо в глаза.

– Люди нашего круга женятся по различным причинам, и любовь редко является одной из них.

Подбоченившись, Айрис гневно взглянула на графа.

– Для меня любовь – главная причина!

– Тебе стоило подумать об этом прежде, чем ты ответила согласием на мое предложение. Ты дала мне слово, Айрис. Разве ты можешь взять его обратно? Я никогда не вводил тебя в заблуждение на этот счет, и мои ожидания не изменились.

Что ж, возможно, Лукас прав. Айрис и сама не подозревала, что ею движет любовь. Но теперь-то она знала это наверняка.

– Вообще-то я слишком долго мирился с твоими выходками, – добавил Лукас.

Выходками? Его самоуверенность не знает границ!

Айрис рванулась на другой конец комнаты. Ей казалось, что если она останется рядом с Лукасом, то непременно задушит его.

– Я думала, ты испытываешь ко мне сильные чувства, раз согласился жениться на мне, несмотря на скандальное прошлое моих родителей, – с трудом проговорила девушка.

Граф не отвечал, но досада на его лице сменилась каким-то совершенно другим выражением, наконец-то и Айрис сообразила: ее сорочка была сшита из тончайшего батиста, а теперь, когда она оказалась напротив окна, ткань стала совсем прозрачной. Очевидно, Лукас тоже это заметил.

Девушка резко развернулась, чтобы снова нырнуть под одеяло, но граф оказался проворнее. Он метнулся к Айрис, словно пантера, поджидавшая добычу. Ей оставалось сделать всего несколько шагов до спасительной кровати, когда Лукас схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Она едва успела заметить горящее в его глазах желание, когда его губы впились в ее уста в страстном поцелуе.

Лукас прижал девушку к стене всем своим телом, и она поняла, что ему вовсе не нужно быть в ярости, чтобы воспылать к ней страстью. Ведь сейчас он был лишь слегка раздражен. И как только Айрис поняла это, ее тело напряглось в объятиях Лукаса. Она не позволит себе снова проявить слабость.

Упершись ладонями в грудь графа, она немного отстранилась.

– Лукас, остановись.

Он не ответил и поцеловал ее чуть ниже уха. Этот нежный поцелуй пробудил в душе Айрис бурю эмоций, которые захлестнули ее, словно океанская волна, но она не собиралась вновь отвечать на неискреннюю страсть Лукаса. Девушка попыталась высвободиться.

– Вы должны умерить свой пыл, милорд. Я настаиваю.

Когда Айрис поняла, что не сможет вырваться из объятий мужчины, который даже не обратил внимания на ненавистное ему обращение, ее охватило отчаяние. Еще чуть-чуть – и она не захочет сопротивляться, а это не приведет ни к чему хорошему. Так что выбора у нее не было.

Собравшись с духом, Айрис изо всех сил лягнула Лукаса по голени, и ее ногу тут же пронзила острая боль. Лукас в удивлении ахнул, и Айрис подумала, что ее боль того стоила, потому что граф ослабил хватку.

– Зачем ты это сделала? – спросил он, уставившись на нее так, словно видел впервые.

Глаза девушки гневно сверкнули.

– Ты заслужил. Я не позволю тебе снова ввести меня в заблуждение.

В паху у Лукаса нестерпимо ныло. Может, именно поэтому до него не сразу дошел смысл сказанного Айрис. О чем она, черт возьми, толкует?

– Объясни, что ты хочешь этим сказать.

Айрис, прихрамывая, направилась к кровати. На ее лице застыло выражение обиды. Сдернув с кровати одеяло, девушка плотно закуталась в него. Лукасу ужасно хотелось сдернуть с нее проклятое одеяло, и ему стоило огромного труда сдержаться.

– Ты целуешь меня лишь в том случае, если разгневан. Я не потерплю подобного проявления привязанности. Если ты пытаешься таким образом проявить свое внимание, то лучше оставь его при себе.

– Ты думаешь, что я хочу дотронуться до тебя только тогда, когда раздражен? – спросил Лукас, отказываясь верить услышанному.

– Не пытайся отрицать это. – Айрис смотрела графу прямо в глаза. – В другой ситуации ты не проявляешь ко мне ни малейшего интереса.

Лукас покачал головой:

– Ты с ума сошла.

– Нет. Простоя рассуждаю логически, хотя вовсе не жду от тебя понимания. Я заметила, что джентльмены могут быть ужасными тугодумами.

Лукас внезапно почувствовал, что чаша его терпения переполнилась. Он заставил себя отойти от девушки, потому что знал: если он этого не сделает, то поцелует ее снова. Он намеревался решить вопрос о своем мнимом отсутствии влечения к Айрис раз и навсегда. Будь его невестой любая другая представительница высшего общества, в этом не было бы необходимости. Но Айрис отличалась от всех остальных.

– Если ты такая последовательная, – процедил Лукас, – тогда, ради Бога, развей мои сомнения. Если я не тебя желаю, почему же я в крайнем возбуждении просыпаюсь по ночам от того, что вижу тебя обнаженной в своей постели? Чем, кроме почти неконтролируемого желания обладать тобой, можно объяснить мои непрерывные мечтания о том моменте, когда я смогу наконец-то заполучить твое тело?

Услышанное повергло Айрис в шок. Ее глаза стали такими огромными, что зрачки почти поглотили золотисто-карие ореолы.

– В самом деле, Лукас? Нам, думаю, не стоит вести подобные разговоры.

– Судя по твоим словам, именно такие разговоры и следует вести, иначе ты снова обвинишь меня в том, что я желаю тебя только в тех случаях, когда мой гнев подавляет рассудок.

Густо залившись краской, Айрис поплотнее закуталась в одеяло.

– Я ничего не говорила о рассудке.

– Зато я сказал. И я растерял остатки здравого смысла, едва только вошел в эту комнату. – Лукас сделал шаг в сторону невесты.

Айрис вытянула перед собой руку.

– Остановись, Лукас. Это как раз то, о чем я говорила.

– Что именно? – Граф остановился, когда ладонь девушки уперлась ему в грудь.

Айрис поспешно отдернула руку.

– Ты раздражен.

– Да, верно. – Лукас не смог отрицать очевидного.

– Ну вот видишь? – Айрис выразительно посмотрела на графа.

– Черт возьми, что я должен увидеть?!

– Ты желаешь меня только в том случае, если разгневан. – Интересно, каким образом устроен женский мозг?

– Меня давно влечет к тебе, Айрис. Если ты помнишь, именно я настаивал на том, чтобы приблизить дату нашей свадьбы.

– Это ничего не доказывает.

– Неужели ты настолько наивна?

Айрис открыла было рот, чтобы поспорить, но Лукас резко вскинул руку.

– Пожалуйста, помолчи. Давай не будем спорить о твоей наивности или отсутствии таковой.

Этот бредовый разговор никуда их не приведет. Лукас снова обрел способность держать себя в руках. С трудом. Одеяло скрывало соблазнительные округлости тела Айрис, и это помогло. Однако Лукасу стоило немалого труда обуздать свое желание, и он не хотел испытывать судьбу еще раз. После свадьбы у него будет достаточно времени, чтобы доказать этой сумасшедшей женщине, что ему не нужно впадать в ярость, чтобы пробудить в себе страсть. А до тех пор им придется ограничивать свое общение.

В данный момент важнее всего обеспечить безопасность Айрис. Лукас посмотрел на синяк на щеке девушки. Он почти прошел, и теперь Айрис вполне могла скрыть его с помощью пудры. Несмотря на то что Лукас предпочел бы остаться в своем загородном доме, пребывание под одной крышей с родителями невесты становилось невыносимым.

– Завтра мы возвращаемся в город. – Айрис вздохнула.

– Стало быть, мы закончили обсуждать наши отношения, не так ли?

Лукас наклонился и нежно поцеловал девушку в полураскрытые губы.

– Мы подробнейшим образом обсудим это в нашу первую брачную ночь, моя милая. Обещаю.

Айрис нахмурилась:

– Ты считаешь это делом решенным? Ты слишком самоуверен.

– Вовсе нет. Знаешь, что меня привлекает в тебе больше всего? Твоя честь и чувство долга. Раз ты дала обещание, ты его сдержишь. На сей раз ты пообещала выйти за меня замуж.

– Кажется, ты очень уверен во мне, Лукас.

– Совершенно верно. Ты рисковала собственной репутацией и навлекла на себя гнев родителей только потому, что твое чувство долга не позволило тебе расторгнуть помолвку. Даже после того, как ты решила, что я изменяю тебе, ты осталась верна своему слову. Хотя ты попыталась заставить меня принять за тебя решение своим вызывающим поступком.

– Но это не помогло. – Айрис снова нахмурилась.

– К счастью для нас обоих, я раскрыл твой замысел. – Лукас провел пальцем по щеке девушки. – Признаю, я отчасти несу ответственность за твое безрассудное поведение, потому что утаил от тебя правду о Клэрис.

– Именно поэтому ты настаиваешь на свадьбе? – Айрис не сводила с Лукаса взгляда своих карих глаз. – Ты считаешь себя виноватым в том, что я запятнала свою репутацию?

– Я хочу жениться на тебе по многим причинам. – Лукас опустил руку, развернулся и направился к двери. Лишь достигнув ее, он снова обернулся. – Ты должна доверять мне, Айрис. Наш брак будет удачным.

– В самом деле?

– Да. У нас сходные интересы. Мы оба ценим свое место в обществе и понимаем ответственность, которую оно на нас налагает. Не будем вспоминать о твоем недавнем поступке. Он тебе несвойствен. Кроме того, после свадьбы ты поймешь, что мы питаем друг к другу страстное чувство, какое редко, испытывают представители высшего света.

Лукас верил, что этого вполне достаточно, но, внимательно посмотрев на Айрис, он понял: она его уверенности не разделяет.

Глава 11

Лукас ехал к дому управляющего. Он наслаждался видом сочных зеленых лугов, окружавших его поместье, и свежим ветром, лишенным запахов, загрязняющих воздух Лондона. Возвращаться в город не хотелось.

После свадьбы они с Айрис смогут уехать за город на год или на два без опасений прослыть затворниками. Ожидалось, что молодожены постараются побыстрее обзавестись наследником, которому можно будет передать титул. Граф знал, что с радостью уедет жить в поместье, однако он не повторит ошибки отца и не станет ограждать свою жену от города с его развлечениями.

Лукас хотел, чтобы Айрис была с ним счастлива. Но неужели для ее счастья необходим брак, основанный на взаимной любви?

Его отец считал любовь необязательной для брака и утверждал, что для счастливой семейной жизни достаточно честности и уважения. Айрис была кристально честным человеком, а ее уважение к нему даже не ставилось под сомнение – во всяком случае, теперь, когда она узнала, что Клэрис никогда не была его любовницей. И все же Лукасу казалось, что этих двух составляющих недостаточно для счастливого брака.

А почему, собственно, он всегда верил, что их достаточно?

Его родителей нельзя было назвать слишком веселыми и общительными людьми, но Лукас старался не думать о неприятных сторонах их брака. Когда он вспоминал о том, что его мать ступила на путь саморазрушения лишь после смерти мужа, неприятные стороны брака родителей казались ему незначительными. Его мать нельзя было назвать необыкновенно счастливой, но, связанная узами брака, она была по крайней мере жива.

Впервые за много лет, прошедших с момента ее смерти, Лукас задумался о том, стоила ли игра свеч. Отец не любил мать, поэтому отказаться от того образа жизни, который радовал бы ее, для него было проще всего. Лукас остановил своего мощного серого жеребца. Эти самые холмы и долины, столь дорогие сердцу его отца и самого Лукаса, стали тюрьмой для его веселой и беззаботной матери. Неужели именно отсутствие любви в браке толкнуло ее на поиски нового чувства после смерти мужа?

Мать Лукаса слишком часто произносила слово «любовь», порхая от одного возлюбленного к другому. Лукас не доверял этому призрачному чувству, а Айрис искренне верила в свою любовь к нему. Скорее всего это было правдой, иначе зачем она с таким упорством добивалась от него взаимности.

Лукас не мог себе представить, что любовь Айрис та же яркая, но быстро надоедающая игрушка, которой словно безумная упивалась его мать. Нет, это что-то совсем другое. Но что, если ее вообще не существует на свете?

Разумеется, это не безумная страсть к новому любовнику или любовнице. Ведь подобное чувство угасает так быстро. И право контролировать жизнь другого человека тоже нельзя назвать любовью. А ведь именно так вел себя отец Лукаса по отношению к его матери. Но в таком случае что же такое любовь?

Проще было спросить себя, какие чувства он питает к своей невесте.

Да, он хотел ее, как никакую другую женщину на свете, и его стремление обладать ею было для него важнее всего – состояния собственного комфорта, мнения света. Айрис принадлежала ему на каком-то подсознательном уровне, чего Лукас не мог постичь до конца. Он даже допускал, что это какая-то первобытная потребность, которую джентльмен, представитель высшего общества, не может носить в своей душе. При мысли о том, что он может потерять Айрис, Лукас чувствовал себя так, словно наглотался битого стекла.