Текст книги "Желая тебя"
Автор книги: Люси Монро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Неожиданно, из коридора раздался звонкий детский голосок: – Папа?
У Джози кровь в венах заледенела, и она осторожно двинулась к выходу из комнаты, ощутив, как вдоль позвоночника пополз мерзкий холодок.
Тусклый луч света становился все ярче, постепенно приближаясь к офису. Джози резко затормозила у самой двери и, сдвинув на лоб прибор ночного видения, немного поморгала, привыкая к смене режима освещения. Ей потребовалась пара драгоценных секунд, чтобы глаза смогли приспособиться к темноте.
– Абель, почему ты поднялся? – Сонный женский голос донесся со стороны одной из жилых комнат.
– Мне нужно кое-что спросить у папы.
– Его здесь нет. Сегодня ночью папа на дежурстве.
– Я знаю. Но я хотел пойти с ним, чтобы помочь.
Это могло бы создать огромную проблему, в которой они совершенно не нуждались, и Джози порадовалась тому, что этой ночью мальчик не отправился вместе с отцом в караул. Она разглядела тоненькую маленькую фигурку в дальнем конце коридора.
– Ты еще маленький. – Теперь женский голос, принадлежащий, скорее всего, матери ребенка, казался уже гораздо менее сонным и весьма раздосадованным. Ее обладательницу Джози совсем не видела, но голос явно доносился из глубины комнаты, и женщина не спешила выходить в коридор вслед за мальчиком. – А теперь вам пора вернуться в постель, молодой человек.
– Мама, но папа в офисе. Я просто спрошу его…
Сердце у Джози сперва будто ухнуло куда-то вниз, а потом бешено заколотилось.
– Не глупи. Разве не видишь, что там нет света? – Сейчас в голосе слышалось явное раздражение. – Там никого нет.
– Но я видел свет! Очень слабый. Как от папиного фонарика.
То, что женщина по-прежнему оставалась в комнате, красноречиво указывало на то, что мать на самом деле думает о предположениях своего не в меру активного чада:
– Абель, вернись, ты же всех перебудишь. Вернись немедленно!
Джози решила действовать. Она выскользнула в коридор, решив добраться до мальчика прежде, чем тот выскочит за дверь и поднимет тревогу. Хотвайр двигался за ней след в след.
Завидев девушку, ребенок вскинул руку, и в это мгновение Джози поняла, что тот был вооружен.
– Я спасу папу! – Джози услышала знакомый щелчок снятого с предохранителя оружия и резко бросилась вправо, чтобы уйти с траектории выстрела, но пуля все же настигла свою цель. Бедро девушки обожгла ослепительная боль, и у нее подкосились ноги.
– Меня ранили. Сворачивайтесь, – только и успела прошептать она в микрофон наушника, сразу же провалившись в бездонную черноту.
* * *
Даниэль бежал к зданию офиса быстрее, чем делал это когда-либо в своей жизни. Его сердце колотилось как безумное. Черт побери, проклятье! Джози сообщила, что ее ранили. По беспроводной связи они все слышали раздавшийся выстрел, прокатившийся по барабанным перепонкам словно громовой раскат, хотя на самом деле его вряд ли кто услышал за пределами здания. Какой-то частью своего сознания, в которой отложился весь многолетний опыт наемника, Даниэль автоматически отмел вероятность того, что выстрел мог кого-то разбудить.
В эту минуту Хотвайр сообщил, что сумел нейтрализовать женщину и теперь продвигается к жилым помещениям в другом конце коридора, но вот мальчик, приблизительно пяти лет, сумел выбраться наружу. И ребенок вооружен.
Даниэль заметил маленькую фигурку, силуэт которой белел на фоне темных строений. Он был одет в легкую пижамку, а его правая рука сжимала пистолет, ствол которого тускло поблескивал в призрачном лунном свете.
Этот ребенок стрелял в Джози.
Даниэль одним коротким марш-броском преодолел расстояние, отделявшее его от мальчика, и молниеносно произвел захват. Сразу же одной рукой мужчина крепко зажал ему рот, а вторую использовал, чтобы отобрать пистолет и полностью обездвижить.
Рассудив, что наименее травматичным для мальчика будет лишить его сознания, Даниэль пресек возможные попытки ребенка побороться за свою свободу, быстро пережав ему сонную артерию, после чего тот мгновенно обмяк в его руках. У мужчины ушло меньше минуты на то, чтобы связать юного снайпера прежде, чем тот снова придет в себя.
С ребенком на руках он вихрем ворвался в здание и был вынужден тотчас же затормозить, наткнувшись на Джози.
Ее глаза были закрыты, а голова безвольно склонилась на бок. Девушка сидела на полу, который покрывала большая лужа густой темной крови, и одна из брючин влажно блестела, пропитавшись ею насквозь. Мать мальчика притулилась у противоположной стены, зрачки ее глаз до сих пор были расширены от пережитого шока, а по неестественно бледным щекам безостановочно катились слезы. Женщине завязали рот, но стоило ей только увидеть сына, как она стала отчаянно извиваться, пытаясь избавиться от кляпа и заговорить.
Даниэль использовал прочный синтетический шнур для того, чтобы довольно аккуратно, но крепко связать руки ребенка за спиной и, пропустив веревку вниз, также тщательно скрутить его лодыжки. Мужчина сгрузил обездвиженное тельце на колени к матери и, несмотря на нежелание заклеивать рот ребенка изолентой, ему пришлось это сделать, так как они больше не могли рисковать и позволить мальчишке перебудить весь лагерь, подняв тревогу.
Когда он закончил, женщина с отчаянным ужасом в глазах попыталась перехватить взгляд Даниэля.
– С вашим сыном все в порядке, он скоро очнется. – Это было единственное, что он мог сейчас сказать ей.
И откровенно говоря, Даниэль не испытывал никакого желания говорить что-либо еще. Он повидал слишком многих женщин и детей, которым пришлось заплатить очень высокую цену за фанатизм своих мужей и отцов, готовых послать их на мучительную смерть, вместо того, чтобы оберегать от опасности. Не то, чтобы среди женщин не встречалось таких же яростных фанатичек – опасных, с безумным блеском в глазах – к сожалению, за свою жизнь Даниэль успел насмотреться всякого, поэтому и не собирался развязывать ей руки, чтобы она могла обнять и успокоить ребенка. Мать вполне могла попытаться довершить начатое вместо сына.
Заметив, что ее глаза снова расширились от страха, который вроде бы отпустил женщину после его слов, мужчина обернулся посмотреть на причину подобного поведения. С дальнего конца коридора к ним бесшумной скользящей походкой приближался Хотвайр.
– Мы не причиним вам вреда, – резко бросил Даниэль, прежде чем отвернулся от нее и ребенка, чтобы обменяться короткими фразами с напарником.
– Остальные?
– Обезврежены.
Даниэль упал на колени возле Джози, то же самое через мгновение сделал Хотвайр. Он сразу же достал армейский нож и разрезал пропитавшуюся кровью ткань, чтобы обнажить рану. Даниэль покрепче обхватил девушку руками, отслеживая малейшее движения и готовый в любую минуту заглушить невольно вырвавшийся крик боли, если она внезапно очнется.
– Кровь все еще не остановилась? – с беспокойством спросил Даниэль.
– Да, но, похоже, пуля не задела кость. – Хотвайр осторожно пальпировал рану, и тело девушки дернулось в непроизвольной судороге. – Правда, не уверен насчет мышц. Думаю, какое-то время ей будет больно бегать.
Он начал быстро и умело перевязывать рану.
Даниэль подождал, пока он закончит, а затем бережно подхватил девушку на руки. Хотя она так и не очнулась, даже от этого плавного движения ее лицо исказила болезненная гримаса. Он ничем не мог помочь ей, и от этого бессилия изнутри него всколыхнулась такая бешеная ярость, что сейчас мужчина вполне был способен на убийство.
– Уходи с ней. Я здесь сам все закончу. – Хотвайр кивком указал на темнеющий дверной проем помещения архива.
– В лагере вполне может найтись еще кто-то, заметивший подозрительный свет прежде, чем вы его выключили. Я подстрахую.
– Я смогу позаботится о себе. Не волнуйся. Просто забирай ее и уходи.
И больше Даниэль не стал спорить.
Беглым шагом он добрался до места сбора, сообщив остальным по беспроводной связи, где они с Джози теперь находятся.
Было принято решение, что Тайлер доставит их с Джози в ближайшую больницу, в то время как Вулф заберет Хотвайра и захваченных в плен боевиков. Они собирались загрузить их всех во второй джип. Конечно, для четверых связанных мужчин находится на заднем сиденье внедорожника было тесновато, но Даниэля, впрочем, как и остальных, мало заботил комфорт этих ублюдков.
* * *
Изнуряющий приступ боли пронзил тело Джози. Вроде бы сильнее всего дергало в области бедра, но точнее определить было трудно. Ей казалось, что болело абсолютно все. Внезапно джип колесом попал в выбоину на неровной дороге, отчего машину изрядно тряхануло, и девушка жалобно застонала.
– Все в порядке, сладкая моя. С тобой все будет хорошо. Мы везем тебя в больницу.
Она открыла глаза и сначала ничего не смогла разглядеть в окружающей темноте, но вскоре глаза привыкли, и девушка сориентировалась. Ясно, они едут в джипе, отец пригнулся к рулю. Над ней склонился Даниэль. Джози никак не удавалось рассмотреть выражение его лица, но вот в голосе явно слышалось сильное беспокойство. Руками он бережно обнимал ее, а дыхание мужчины было еще более прерывистым и затрудненным, чем у нее самой.
– Ты как, в порядке? – прохрипела она, так как и рот, и горло пересохли от боли.
Даниэль напрягся, поняв, что она пришла в себя:
– Я прямо как чувствовал, потому и не хотел пускать тебя.
– Я ранена?
– Прости, малыш.
– Ты меня тоже. Провалила вам операцию. – Она сморщилась от нового приступа боли, когда та, словно голодный зверь, с удвоенной силой вгрызлась в бедро. Значит, ее все-таки ранили именно сюда, отстраненно подумала Джози и с кривоватой ухмылкой сказала:
– Вот уж не думала, что у такой малявки может быть оружие.
– В голове не укладывается, что иные родители готовы сотворить со своими детьми во имя своей бредовой идеологии.
– Да, навидались уже подобного.
– Угу.
– Вот именно, и я должна была предвидеть подобную ситуацию.
– Не вини себя, Джози-детка. – Голос отца звучал неестественно хрипло, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом.
– Но операция…
– Да чтоб ей провалиться, этой операции!
– Не переживай так, милая. Хотвайр взял на себя сбор компромата, а Вулф присмотрит за пленными. Так что все удалось. – Даниэль погладил ее по щеке. – Вот только тебя не смог уберечь. Прости меня.
От его слов у нее сжалось сердце и захотелось разрыдаться. От безумной боли в ноге Джози готова была скрежетать зубами, и лишь осознание того, что Даниэля рвет на части глупое чувство вины из-за ее ранения, заставило девушку собраться и через силу хрипло прошептать:
– Ты не виноват.
– Я позволил тебе участвовать в операции.
– Ты мне не командир, а даже если бы и был им, то я, наверно, не выполнила бы приказ. Я привыкла сама принимать решения. В этом истинная причина того, почему меня никогда не привлекала карьера кадрового военного. Терпеть не могу людей, считающих себя вправе указывать мне, что делать. – Говорить становилось все труднее, но Джози очень важно было высказаться до конца, расставив все по своим местам: – Не твоей обязанностью было держать под контролем ситуацию в офисе. Это было поручено мне. Ни в чем, что там произошло, нет твоей вины.
В ответ он лишь ласково погладил ее по щеке и промолчал, даже не пытаясь хоть как-то разрядить сгустившуюся вокруг них мрачную гнетущую атмосферу.
– Даниэль, только умоляю тебя, не вздумай взваливать на себя еще одно тяжкое бремя несуществующей вины, теперь уже из-за меня. Я этого просто не вынесу.
– Ты никогда не была и не будешь для меня тяжким бременем, – раздался хрипловатый надрывный голос Даниэля. – Я люблю тебя, Джозетта.
Ей ужасно хотелось поверить ему, но он ведь так ни разу и не ответил на ее признание в любви, а теперь чувствовал себя слишком виноватым, отчего девушку мучили сомнения в его искренности. Может, из-за ранения он считал, что обязан таким своеобразным способом подбадривать ее, говоря что-то приятное, например, слова любви, которые она так жаждала услышать от него? Господи, только не это! Даже думать о таком было больно.
– Это не твоя вина, – упрямо повторила девушка.
Внезапно машина резко вильнула, а потом раздался оглушительный визг тормозов, после чего джип основательно тряхнуло. Впоследствии оказалось, что причиной столь неожиданного маневра оказался внезапно высочивший на дорогу олень. Несмотря на все попытки Даниэля удержать хрупкую фигурку в неподвижности, раненая нога безвольно дернулась в сторону, и девушку захлестнула волна невыносимой боли. Вокруг все будто враз потемнело, и Джози снова потеряла сознание.
Глава 19
Даниэль только крепче сжал обмякшее тело девушки, проклиная оленя, спровоцировавшего повторный обморок, да и себя заодно – за чрезвычайно неудачно выбранный момент, чтобы объясниться Джози в любви. Она ему не поверила. Даниэль мог бы в этом поклясться. Неприятие его слов слышалось даже в ее молчании. Джози не уставала повторять, что он ни в чем не виноват. Наверняка маленькая упрямица вбила себе в голову, что он признался ей в любви единственно из-за того, что чувствовал себя виноватым перед ней.
Но это не так. Слова шли из самого сердца, потому что Даниэль, наконец, сумел разобраться, как называлось то чувство, что он к ней испытывал. И ничем иным, кроме как любовью, оно быть не могло. Ни «навязчивой идеей», ни вожделением и совершенно точно не дружбой. Хотя все перечисленное было частью целого, но ничто из этого в отдельности не являлось определяющим.
Окончательно его сокрушило понимание того, что жизнь без Джози станет падением в гигантскую пропасть невыносимой боли и беспросветного одиночества.
Она принесла радость в его жизнь. Своим присутствием эта удивительная девушка делала каждый день неповторимым и прекрасным. Время, проведенное с ней, было самым захватывающим из всего, что ему довелось когда-либо пережить. Только благодаря Джози его чертов характер постепенно менялся к лучшему. Даниэль жаждал доказать ей, что способен, в отличие от отца, нормально жить, усмирив всех своих демонов, жениться и построить счастливые, гармоничные отношения в собственной семье.
Если все это не было любовью, то Даниэль не знал, как еще это назвать.
Теперь все, что ему требовалось, – убедить Джози в своей искренности. Мужчина очень надеялся, что это не займет столько же времени, сколько понадобилось ему, чтобы во всем разобраться.
По пути в больницу Джози пришла в себя еще только один раз, и Даниэль тотчас же подумал, что пребывать в забытьи для нее намного милосерднее. Было видно, что девушка сильно страдала от ужасной боли, но благодаря приобретенной за годы военной службы выдержке, превозмогая мучения, пыталась это скрыть. Даниэля ее поведение обмануть не могло, и страдания Джози просто убивали его.
* * *
Когда Джози очнулась, ей показалось, что рот забит опилками, а голова тяжелая и будто в тумане. С большим трудом девушка сконцентрировалась и прислушалась к голосам, доносившимся откуда-то издалека.
– Она не приходит в себя уже больше четырех часов, – обеспокоенно бурчал Даниэль. – Хотя ей давно пора бы проснуться.
– В тот раз было то же самое, – раздался усталый голос отца. – Это все из-за наркоза. Она плохо его переносит. В первый раз ей потребовалось в разы больше времени, чтобы прийти в себя, чем она, признаться, изрядно напугала анестезиолога.
– Может, тебе стоило сказать об этом врачам прежде, чем они вкатили ей лошадиную дозу снотворного?
– Я говорил, но они заверили меня, что для успешного проведения операции меньшая дозировка, к сожалению, невозможна.
– Тогда почему они ничего не делают, чтобы она пришла в себя?
– Говорят, нет необходимости. Сон для скорейшего выздоровления – лучшее лекарство.
– Если бы это был обычный сон, я бы и слова не сказал.
– Обычный он или нет, но в любом случае под ваше непрерывное брюзжание поспать мне, как видно, больше не удастся, – просипела Джози, отметив про себя, что, хотя голос звучал слабо и хрипло, изъяснялась она довольно связно. Ну, и на том спасибо.
В то же мгновение девушка ощутила, как сильные пальцы коснулись ее лица в мимолетной ласке. Даниэль. Его прикосновение она узнала бы из тысячи.
– Как ты себя чувствуешь, малыш?
Она попыталась было оглядеться, но веки словно налились свинцом и совершенно не желали подниматься. Когда же она, справившись со слабостью, открыла глаза, то пару минут, пока зрение не сфокусировалось, Даниэль представлялся ей одним огромным размытым пятном, но потом Джози все же удалось поймать внимательный взгляд любимых глаз.
– Какая-то жуткая слабость и оцепенение.
– Это просто наркоз отходит.
– Что с моей ногой?
– Ничего страшного. Пуля прошла навылет, повредив мягкие ткани. Ни одна важная артерия или кость не задеты. Обещают, что ты придешь в норму примерно через шесть недель или даже раньше.
В глазах Джози черты Даниэля постепенно обретали резкость. Похоже, он пытался хоть как-то оттереть лицо, но в области виска и на скуле все еще были видны следы от черных полос маскировочной раскраски. Это навело ее на мысль о собственном внешнем виде. Правда, по здравом размышлении, она решила, что вряд ли выглядит намного лучше него.
– Пойду-ка я скажу врачу, что она очнулась, – внезапно сказал отец и вышел из палаты.
– Операция? – спросила Джози.
– Порядок. Хотвайр получил то, что нам было нужно. Пленных и добытые улики передали агентам ФБР два часа назад. Власти планируют захватить базу в ближайшее время.
– Хорошо, – прохрипела Джози и поморщилась. – Ужасно пить хочется…
Даниэль взял чашку и вставил между губами девушки соломинку, после чего Джози стала с наслаждением потягивать освежающую прохладную воду. Когда она напилась, мужчина убрал чашку и обосновался на краю больничной кровати, подальше от раненой ноги.
Поместив ладошку Джози между своих рук, даря девушке тепло и ощущение комфорта, Даниэль сказал:
– Мне не нравится видеть тебя больной. И уж тем более не нравится видеть тебя с огнестрельным ранением.
– Вовсе незачем так уж сильно волноваться обо мне.
– Джозетта, я не желаю, чтобы у матери моих детей была столь опасная профессия. Это может плохо сказаться на семейной жизни.
Она смерила его взглядом:
– Да, видать, и правда сильную дозу мне вкатили – вот уже и галлюцинации начались. Ты же вроде не хотел иметь детей.
– Раньше, может, и не хотел, а теперь вот хочу.
– Наших общих детей? – переспросила Джози, чтобы убедиться, что слух ее не обманывает. Все это было слишком странным, и она сомневалась, что правильно поняла смысл его слов.
– Совершенно верно, – ответил Даниэль и взял ее руки в свои, словно хотел заставить Джози прислушаться к его словам. – Я люблю тебя, Джозетта. Знаю, ты считаешь, что я говорю это только из чувства вины, но, клянусь, это не так. Я хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь. Навсегда.
– Ты имеешь в виду, что хочешь жениться на мне? – скептическим тоном протянула Джози, боясь снова обмануться, приняв желаемое за действительное.
– Да. А также обзавестись парочкой прелестных малышей. – Он прижал ее ладошку к своему лицу и нежно поцеловал, словно хотел, чтобы Джози не только услышала его слова, но и почувствовала.
– Ты выйдешь за меня замуж, Джозетта? И я обещаю потратить всю оставшуюся жизнь, доказывая тебе, что я совсем не похож на своего отца.
Слезы, не имевшие никакого отношения к боли, заволокли ее глаза.
– Ты уже это доказал, Даниэль.
В этот момент в палату вернулся ее отец в сопровождении медсестры и врача. Девушка была подвергнута тщательному осмотру, в процессе которого ее многострадальное тело бесцеремонно переворачивали и тормошили до тех пор, пока Джози не охватило состояние усталого безразличия. По мере того как на ее лице все явственнее проступало выражение обреченности и покорности судьбе, внутреннее напряжение Даниэля нарастало, подобно снежному кому, а потом мужчина гневно рыкнул, потребовав от врача и медсестры немедленно оставить Джози, черт побери, в покое. В этот момент ее папочка на пару с Даниэлем выглядели одинаково опасными, ясно давая понять, что визит медиков сильно затянулся. Врач поспешно отдал распоряжения по дальнейшему уходу за пациенткой и вышел. Медсестра же оставалась ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы ввести Джози обезболивающее через внутривенный катетер.
У Джози даже не хватило сил поблагодарить Даниэля: ее измученное тело охватила блаженная расслабленность, предвещавшая скорую близость исцеляющего сна. А еще осознание того, что Даниэль хотел жениться на ней, усмирило боль эффективнее, чем самые современные транквилизаторы.
* * *
Следующие несколько дней пролетели незаметно. Джози быстро шла на поправку, а Даниэль ни на минуту не оставлял ее одну, потребовав, чтобы в палату поставили раскладушку, на которой он и ночевал. Медперсонал в его присутствии даже не упоминал о том, что подобное требование идет вразрез с правилами стационара: они ведь не являлись супружеской парой. А вот Джози, к несчастью, пришлось стать невольной свидетельницей того, как две медсестры обсуждали это между собой. И даже весело шутили, что ничуть не возражали бы заполучить такого восхитительного мужчину в свои спальни.
Джози резко сменила тему, когда Даниэль поинтересовался, почему она так холодно вела себя с двумя приветливыми медсестрами, которые, закончив свой пикантный разговор, вошли к ней в палату.
За эти дни у нее было много посетителей. Даже Лиз решилась на перелет, чтобы приехать в больницу и навестить ее. На третьи сутки пребывания в больнице к Джози приехали неожиданные гости.
После ланча в палату в сопровождении Даниэля зашла симпатичная женщина с тревожным взглядом. За ее руку крепко держался маленький белокурый мальчик лет пяти-шести. Ребенок смотрел на Джози такими печальными глазами, что ее сердце растаяло.
Они подошли прямо к кровати.
Женщина тихо сказала:
– Он хотел убедиться, что вы остались живы. Мистер Блэк Игл уверил нас, что вы не будете против, если мы навестим вас, но я пойму, если вы захотите, чтобы мы ушли.
Джози посмотрела на мальчика и протянула ему руку.
– Я жива. Не бойся, потрогай.
Он нерешительно потянулся к ней и коснулся предложенной руки. Его ладошка была холодной, и Джози мягко обхватила тоненькие пальчики.
– Вы теплая.
– Угу.
По бледному личику побежали два прозрачных ручейка. Слезы безостановочно скатывались по щекам.
– Мертвые всегда такие холодные. Я это точно знаю, потому что когда мужчины возвращались с охоты, те зверьки, которых они приносили, были очень холодными.
– Не плачь. Я жива и, как видишь, теплая.
– Вам больно?
– Немного, но мне дают лекарства, чтобы не так сильно болело.
– Простите меня, – горестно прошептал мальчишка. Его нижняя губка предательски задрожала, в то время как крупные прозрачные слезы стекали по мокрым щекам и тяжелыми каплями падали на одежду.
Мать опустилась рядом с ним на колени и крепко обняла.
Мальчик уткнулся в знакомое тепло родного тела и, отпустив руку Джози, всхлипывая, проговорил:
– Я н-не хотел этого, м-мамочка. Я н-не хотел.
– Все хорошо, Абель. Все хорошо, – мягко проговорила женщина, утешая сына до тех пор, пока рыдания не перешли в тихие всхлипы, а потом бросила взгляд на Джози поверх вздрагивающих детских плечиков и сказала: – Теперь я знаю, почему вы проникли на базу. Большинство из нас ведь и понятия не имели, что наши мужчины могут быть замешаны в чем-то настолько серьезном. Мы все считали, что просто делаем будущее наших детей проще и безопаснее, и пусть наша прежняя жизнь сейчас лежит в руинах, это все же лучше, чем увидеть моего сына мертвым.
Она выпрямилась, но по-прежнему прижимала к себе мальчика.
– Я никогда раньше не видела, как стреляют в человека. Когда кто-нибудь призывал к борьбе за наш образ жизни, это были не более чем пылкие речи. Но то, чему я стала свидетелем, реально. И нам с Абелем придется жить дальше, помня об этой ночи до конца наших дней.
– Я не стану обвинять вашего сына в том, что он стрелял в меня.
Глаза женщины наполнились слезами.
– Спасибо вам.
– Абель, – позвала Джози.
Маленький мальчик посмотрел на нее.
– Я прощаю тебя.
Он вывернулся из материнских объятий и бросился назад к постели.
– Можно мне обнять вас? Мама всегда так делает, если у меня что-нибудь болит, и от этого сразу становится легче.
– Конечно. – Она уже было хотела нагнуться вниз, но Даниэль оказался проворнее и приподнял мальчика, чтобы Джози не пришлось напрягаться и тревожить раненую ногу.
Ребенок прижался к ней всем телом, так крепко обняв за шею, что едва не задушил, но она не жаловалась. В сравнении с последствиями огнестрельного ранения, эту малость вполне можно было перетерпеть.
Отпустив Джози, мальчик обеспокоенно вгляделся в ее лицо и с надеждой спросил:
– Ну как, вам легче?
– Да, намного. Спасибо тебе.
Этот трогательный ритуал повторялся еще дважды, и каждый раз девушке приходилось уверять Абеля, что ей гораздо лучше и что она простила его и совсем не сердится. Наконец, малыш снова начал улыбаться, а его мать со слезами на глазах благодарила девушку. У них могло бы быть гораздо больше неприятностей, если бы Джози дала показания против мальчика, но, по счастью, ни он, ни его мать больше не желали иметь ничего общего с подобными фанатиками.
Уж в этом Джози была уверена. Женщина была настроена решительно, и ее отношение ко всей ситуации в целом кардинальным образом переменилось. Они с Абелем уже собирались уходить, когда, совершая очередной обход, в палату заглянул лечащий врач.
Он пролистал медкарту и довольно улыбнулся:
– У вас все в порядке, и я вполне мог бы выписать вас домой уже завтра, – заявил он и посмотрел на Даниэля. – При условии, что вы, молодой человек, позаботитесь об этой юной леди. Я бы порекомендовал избегать чрезмерных нагрузок на ногу в течение, скажем, следующей недели, а в дальнейшем только легкие физические упражнения, пока поврежденные мышцы полностью не восстановятся.
– Я прослежу, чтобы Джозетта не перенапрягалась.
За прошедшие три дня Даниэль больше ни разу не повторил предложения руки и сердца, но его поведение было красноречивее любых слов.
– Что ж… Прекрасно-прекрасно. – Врач закрыл карту и вложил ее в пластиковый держатель на стене. – Тогда я распоряжусь, чтобы вас готовили к выписке завтра с утра.
– Доктор, а мне можно лететь на самолете? – внезапно спросила Джози. – Мне бы не хотелось провести следующие пять с половиной недель в местной гостинице.
– Нет. Сожалею, но путешествие на самолете, скорее всего, пагубно скажется на вашем самочувствии, так как рана может снова открыться. Впрочем, я бы рекомендовал вам воздержаться в ближайшее время и от продолжительного путешествия на автомобиле, даже при условии частых остановок.
Джози понимала опасения врача, но не смогла скрыть разочарование. Ей ужасно хотелось побыстрее вернуться домой.
– А что скажете насчет перелета на личном самолете, где она могла бы лежать большую часть времени? – неожиданно спросил Даниэль.
Глаза врача от удивления округлились.
– Честно говоря, такой вопрос мне задают впервые. Но если вы можете это устроить, не вижу причин откладывать ваше возвращение домой. Только обещайте, что по прилете обязательно запишите ее на прием к местному доктору, чтобы он мог назначить лечение и наблюдать мисс Маккол до полного выздоровления.
– Уж в этом можете быть уверены.
Врач, тепло попрощавшись, вышел, а Джози улыбнулась Даниэлю и спросила:
– Никак решил попросить Вулфа доставить меня обратно в Портленд?
– Не совсем так. Вообще-то я намеревался перевезти тебя к себе домой.
Здорово. Ей очень хотелось наконец-то увидеть его дом.
– Надеешься, что на своей территории у тебя будет больше шансов заставить меня соблюдать постельный режим?
Он покачал головой, выражение его лица по-прежнему оставалось серьезным. Даниэль явно не собирался обращать все в шутку.
– Нет, милая. Просто рассчитываю, что дома будет больше шансов уговорить тебя выйти за меня замуж.
Хотя она не нуждалась в каких-либо дополнительных доводах, ход его мыслей заинтриговал ее.
– Это почему же?
– Там я веду себя как обычный человек, поэтому и надеялся, что, увидев мой дом, ты поймешь: в этой жизни я могу быть кем-то большим, чем просто наемником.
– Я давно это поняла, – растерянно сказала Джози, и ей снова захотелось расплакаться, – просто была уверена, что ты не захочешь менять свой образ жизни.
– Это было до того, как я узнал, что моя жизнь может измениться к лучшему.
– Жизнь со мной – это лучшая альтернатива для тебя?
– Да.
– И ты так говоришь не потому, что чувствуешь себя виноватым в том, что случилось со мной? – Джози отчаянно надеялась, что это не так, и желала выяснить все раз и навсегда.
Он присел на кровать и оперся руками по обе стороны от Джози, словно отрезав ее от всего остального мира в целом и больницы в частности.
– Нет. Это из-за того, что не желаю прожить оставшуюся часть жизни без тебя, Джозетта. – Он глубоко вздохнул и сознался: – Я, наконец, понял, что ты была права насчет мамы. Она по собственной воле хотела оставаться с Громом.
– Ну да. Подобно тому, как я настаивала на личном участии в операции.
– Если бы тогда, в офисе, я был рядом, то сделал бы все возможное, чтобы предотвратить твое ранение.
– Знаю, но так же, как твоя мама упорно не желала покидать мужа, так и я проявила недюжинное упрямство, отстаивая свое решение.
– Так ты согласна провести всю оставшуюся жизнь рядом со мной?
У нее сжалось сердце от сильных эмоций, которыми был пропитан его голос, и тепла, струящегося из темно-карих глаз.
– Даниэль, тебе совсем не нужно отказываться от любимого дела ради меня. Я вовсе не хочу, чтобы ты ломал свою жизнь, только чтобы сделать так, как лучше для меня. Но мне очень нужно знать, любишь ли ты меня.
– Я действительно люблю тебя.
– И я тебя, Даниэль. И не выдумай себе ничего лишнего, ведь именно ты тот мужчина, который может сделать меня счастливой.
– Милая, я не хочу растить своих дочек как будущих военных. И не хочу, чтобы мои сыновья считали, что путь солдата – единственно-возможный для них выбор в жизни. Я сам много лет был наемником, а теперь готов создать для тебя ту нормальную жизнь, о которой ты мечтаешь.
Джози обхватила его лицо ладонями и взглянула на Даниэля сияющими глазами, в которых отражалась вся ее безграничная любовь.
– Жить с тобой – это все, о чем я мечтаю.
– Я уже говорил с Тайлером. Он не собирается восстанавливать школу и согласен навсегда закрыть ее.
– Но чем же он будет заниматься? – Вся жизнь отца была посвящена военному делу, и ничего другого он не знал.
– Кажется, он собирается переехать в Неваду, чтобы поближе познакомиться с той милой леди из самолета. Они общались по телефону каждый день, пока ты здесь находилась. Теперь она знает о тебе больше, чем я. У нее имеется собственный цветоводческий бизнес, и у твоего отца неожиданно прорезался интерес к разведению и выращиванию растений.
