Текст книги "Ответная любовь"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Дюнкерк, май 1940 года. Это название и дата вошли в историю, но все детали проявились только с течением времени. Только оглянувшись назад, можно было увидеть всю картину в целом. Как британские и французские солдаты, отступая, прошли через всю Францию, пока не достигли гавани Дюнкерка, где в течение девяти дней триста тысяч солдат были эвакуированы флотилией английских кораблей. Некоторые корабли Королевского флота были потоплены, но небольшие суда, торговые, и рыбацкие шхуны, спасательные шлюпки продолжали делать свое дело и тоже вошли в историю.

Вражеские истребители и бомбардировщики пытались помешать эвакуации, но вскоре были отброшены на материк британской авиацией.

– Они спасли тысячи жизней, – говорил доктор Ройс, – но их потери тоже ужасны – более четырехсот самолетов… Ди, у вас есть какие-нибудь новости от Марка?

– Да, он звонил мне. Сказал, что с ним все в порядке. Хорошо, что это случилось раньше, чем я узнала об этих потерях. Слава богу, что все кончилось.

– К сожалению, не кончилось, все только начинается. Кого, как вы думаете, немцы атакуют теперь?

– Нас… – тихо сказала Ди. – Нашу страну.

Через несколько дней она услышала по радио, как Черчилль подтвердил это предположение: «Борьба за Францию закончена. Скоро начнется борьба за Британию. Вся ярость и мощь врага будет обрушена на нас».

И на передней линии обороны будет, конечно, авиация.

С того дня в каждом пациенте Ди боялась увидеть Марка. Единственным спасением для нее оставалась работа. Ночью, лежа в постели, она шептала: «Вернись, вернись ко мне», держа перед собой маленького мишку, которого он выиграл для нее на ярмарке.

Теперь их контакты были лишь по телефону, и то не всегда. Когда Марку удавалось позвонить, Ди в это время почти всегда была на работе. Она приходила домой, только чтобы услышать: «Он звонил. Сказал, что все в порядке. Передал привет».

«Передал привет» – и все…

Предсказания доктора Ройса оправдались. Через три недели после Дюнкерка были оккупированы Нормандские острова. Еще через две вражеские бомбардировщики вторглись в воздушное пространство над Англией. Британская авиация обрушилась на них с такой яростью, что Черчилль публично с трибуны отметил доблесть английских летчиков.

Пилоты стали героями этого дня. В газетах появились фотографии молодых парней, которые стояли рядом со своими самолетами и улыбались в камеру, как если бы опасность была для них нормой жизни. Большинство фотографий были групповыми, но были и одиночные снимки. Так Ди впервые увидела фотографию Марка, устроившегося на крыле своего «спитфайра», спокойного и, судя по всему, довольного жизнью, которую он себе избрал.

– Можно подумать, им и бояться нечего, – заметила старшая сестра, просматривая газеты во время их короткого чаепития.

– А что это за жесты? – недоумевала Ди, глядя на групповую фотографию.

– Это летчики показывают, сколько каждый из них сбил самолетов. Ты только посмотри на него. – Она указала на Марка, у которого на левой руке были вытянуты четыре пальца. – Можно не удивляться, что он так доволен собой… Интересно, есть ли среди них простые пилоты? Если верить прессе, все они молоды, красивы и отважны.

– Кое-кто из них – определенно, – пробормотала Ди.

В этот день она вернулась домой пораньше, и тут же позвонил Марк.

– Сразу же за летным полем есть маленькое кафе, называется «Кроличья нора». Там и встретимся, – предложил он, когда Ди сказала, что ей дали выходной.

Она пришла в кафе к его открытию. Села за столик и приготовилась ждать.

Через некоторое время кафе стало наполняться. Женщина за стойкой несколько раз бросила в ее сторону подозрительный взгляд. Потом подошла к ней.

– Я не могу позволить вам просто так сидеть и ничего не заказывать. Похоже, вы, милочка, решили использовать это место для сбора данных?

– Для чего?..

– Вы знаете, о чем я, не притворяйтесь!

– Вообще-то я медсестра, – сказала Ди, – и жду здесь своего жениха-летчика.

Какое-то время женщина озадаченно смотрела на нас.

– Если ты медсестра, – наконец, сказала она, – взгляни на моего сына. Сегодня утром он порезал ногу, но никому не хочет ее показывать.

Порез оказался небольшим, Ди обработала ранку йодом и забинтовала. Женщина сразу к ней потеплела.

– Меня зовут миссис Гортон. Можешь сидеть здесь, сколько захочешь, а я сейчас принесу тебе чего-нибудь перекусить.

Она принесла легкий обед, а потом, когда кафе опустело, подсела к ней за столик поболтать.

– Извини меня, конечно, но посмотрела бы ты на тех, кто сюда приходит. Не знаю, можно ли с этим что-то поделать. Стоит только собрать вместе молодых мужчин, как тут же появляются девочки для приятного времяпровождения, если ты понимаешь, о чем я.

– Я понимаю…

– И дела у них тут, надо сказать, идут совсем неплохо. В газеты, конечно, такие истории не попадают. О нет, эти парни герои, а значит – сплошь одна добродетель. Но героизм и добродетель не ходят вместе, запомни мои слова. Так когда твой жених обещал прийти сюда?

– Не знаю. Когда у него будет такая возможность. Если она будет. Подождите… кажется, это он.

Ди увидела мужчину в кожаной куртке, появившегося в конце улицы. В следующий момент она вскочила на ноги и бросилась ему навстречу. Смеясь, Марк заключил ее в объятия, и на несколько минут она забыла обо всем…

– Нам придется вернуться в кафе, – наконец, сказал он. – В случае чего, они будут знать, где меня искать.

Когда они вошли, миссис Гортон вернулась за стойку. На какое-то мгновение ее взгляд с любопытством остановился на Марке, а потом она посмотрела на нее. Ди поняла, что женщина передала ей предупреждение о тех двух девицах у входа, которые только выглядели «приличными», но, судя по всему, ими не были.

Девицы глазели на Марка, и, если честно, Ди не могла их за это винить. В последнее время он возмужал, стал более уверенным в себе и более привлекательным.

Одна из девиц хотела уже помахать ему, но потом ее глаза остановились на Ди, и, пожав плечами, она отвернулась.

Какой-то парень встал и направился к двери. Ди сосредоточенно нахмурилась.

– Пит? – неуверенно окликнула она его.

Парень вздрогнул, но потом узнал ее и улыбнулся:

– Рад тебя видеть.

– Вы знакомы? – спросил Марк.

– Вместе учились в школе, – объяснила Ди. – Пит был на два класса старше и защищал меня от всяких приставал.

– Тогда дай мне пожать твою мужественную лапу, – сказал Марк, протягивая ему руку.

– Что ты здесь делаешь? – спросила его Ди. – Ты тоже пилот?

– Нет, я механик. Я хотел летать, но не очень-то оказался к этому способен. – Он усмехнулся и кивнул на Марка: – Не то, что он. Сумасшедший дьявол, как его называют.

Марк улыбнулся, ничуть не задетый его словами.

– Ладно… э-э-э… я пойду, – вдруг смутившись, сказал Пит.

– Пока, приятель, – кивнул ему Марк.

Он проводил Ди к столику, сел напротив и, улыбнувшись, заключил ее ладонь в свои руки, как она и представляла это в своих мечтах.

– У меня не так уж много времени. Я скучал по тебе.

– Было действительно так плохо?

Он пожал плечами:

– Во всяком случае, они не смогли меня подстрелить.

– С каждым разом их становится все больше и больше, как мух в августе.

– Боюсь, что да… Кстати, ты где спишь? В убежище?

Она поморщилась:

– Мы раз попробовали, но это оказалось так неудобно. Мама потом просто наотрез отказалась выходить из дому, ну и мы, конечно, не можем оставить ее одну. Черт с ним, с этим Гитлером!

Он коснулся ее щеки:

– Вот это, я понимаю, сила духа.

На несколько мгновений между ними повисло молчание. Потом, словно приняв какое-то решение, Марк сказал:

– У меня тут есть кое-что для тебя.

Пошарив в кармане, он достал оттуда маленькую коробочку, внутри которой оказалось кольцо.

– Уже давно стоило его подарить. Надеюсь, оно тебе подойдет.

Колечко было тоненьким, дешевым, с маленьким кусочком стекла вместо бриллианта. Подошло оно идеально. Ди ни за что на свете не отдала бы его!

– Эй, не плачь. – Марк достал платок и вытер покатившуюся по ее щеке слезу. – Что случилось с моей маленькой рассудительной Ди?

– На самом деле она не такая уж рассудительная. Она просто притворщица.

– Надеюсь, что нет. Я рассчитываю, что она поможет мне не сбиться с пути, когда все это закончится.

– Когда закончится… Когда это будет? Когда?

Он вздохнул, на его лице появилось потерянное выражение. Оно тут же исчезло, но Ди знала, что не ошиблась.

– Что такое? Я думала, тебе это нравится. Быть одним из немногих, чьи фотографии были напечатаны во всех центральных газетах. А после этого и в районных. Теперь одна из них висит в церкви на нашей улице, а под ней надпись «Наши герои».

– Ради бога, Ди, ты заставляешь меня краснеть.

– Глупости, я знаю, какой ты тщеславный.

– Просто это совсем не так романтично, как кажется. Когда ты поднимаешься в воздух, никогда не знаешь, что может случиться.

– Это, наверно, страшно…

– Только не так, как ты думаешь. Если тебя собьют, все быстро кончится. А когда ты сбиваешь кого-то из них, вот тогда страшно. – Его рука стиснула ее пальцы. – Еще ничего, когда они далеко. Но когда это случается близко и ты видишь их лица, слышишь их крики сквозь рев двигателя, когда они начинают падать навстречу своей гибели…

– Но иначе на их месте был бы ты… – прошептала она.

– Знаю… Ты так и говоришь себе: или они, или ты, но это не всегда помогает. Если ты видишь их лица, это становится реальностью. И тогда ты знаешь, что убил человека.

– Человека, который пытался убить тебя!

– Да. Но сначала всегда шок… Ну да ладно, не будем об этом.

Последние слова были, словно он поставил перед ней барьер.

– Марк, пожалуйста, поговори со мной…

– Я и так болтаю слишком много. Ты сама мне об этом говорила.

– Ну, это было тогда, в другом мире. Если ты…

За окном возникло движение, потом какой-то пилот заглянул внутрь и, увидев Марка, мотнул в сторону головой, давая знак, что пора уходить.

– Ну что ж, мне пора, – сказал Марк, наклоняясь через стол, чтобы поцеловать ее.

Ди хотела сказать ему сотню вещей. Я люблю тебя. Береги себя. Позвони, когда вернешься. Но она ничего не сказала, а только проводила до дверей, а потом долго стояла, глядя ему вслед.

Теперь немецкие бомбардировщики сосредоточили все свое внимание на Лондоне. Ди вместе с родителями отсиживались в убежище, пока вокруг них гремели взрывы. Каждый раз, когда заканчивался налет, на их улице появлялись новые разрушения. Было чудо, что их дом уцелел.

За это время Ди только раз видела Марка, встретившись с ним в том же самом кафе. Потом она проводила его до летного поля, поцеловала в губы, и он исчез. Возвращаясь назад, она увидела, что миссис Гортон ждет ее у дверей.

– Ты мне нравишься, поэтому я хочу тебя предупредить, – сказала она. – Ты действительно собираешься выйти за этого парня?

– Да, конечно.

– Ну и зря, и это все, что я могу сказать. Я тебе говорила, как они себя здесь ведут, так вот этот – хуже всех.

– Не может быть!

– Правда? Посмотри на него. Такой, как он, может получить любую девчонку, и не надо обманывать себя, что он весь такой идеальный и верный. Он берет все, что ему предлагают, как и все они.

– Почему вы пытаетесь меня настроить против него? – с отчаянием взмолилась Ди.

– Потому что ты мне нравишься и заслуживаешь лучшего. Понимаю, ты не хочешь упускать шанс. В конце концов, он действительно знатная добыча, а ты не такая уж писаная красавица. Без обиды, конечно.

– Я не обижаюсь… – тихо проговорила Ди.

– Ну так вот – оставь его. Он разобьет тебе сердце.

Ди повернулась и бросилась бежать, не заметив, что направляется опять к летному полю. Тяжело дыша, она остановилась в нескольких метрах от проволочного ограждения. Вдалеке она могла видеть огни, входящих и выходящих людей в форменной одежде. Некоторые из фигур, тоже в рубашках и брюках, были женскими – женщин принимали в эскадрилью в качестве механиков. Ей сразу вспомнились их шутки с Марком по этому поводу.

И тогда Ди увидела его, шагающего по полю в компании двух других пилотов, услышала их смех. Вместе с ними были три женщины в летной форме. Неожиданно Марк остановился, повернулся к одной и, обхватив ладонями ее лицо, чмокнул в губы. Потом повернулся к другой, потом к третьей, в то время как его товарищи громко хлопали и кричали, а девицы хихикали и изображали смущение.

Ди знала, что на таком расстоянии среди деревьев ее не могли увидеть, тем не менее ей захотелось поглубже забраться в тень и успокоиться.

То, что она видела, ничего не значило. Совсем ничего. Марк не целовал этих девушек ни нежно, ни страстно, но очень быстро – одну за другой на виду у всех, как если бы заключил с кем-то пари. Да так оно и было. Пари. Теперь компания направлялась к палатке, где, обмениваясь невинными дружескими шутками, они провели бы свой вечер.

Марк был последним, кто заходил в палатку, – его остановила девушка. Схватив его за руку, она, казалось, о чем-то просила. Смеясь, он отказывался. Ди задержала дыхание, зная, что от решения, которое он сейчас примет, зависит все.

Но он не успел принять никакого решения. Из палатки вышли другие пилоты и, затащив его внутрь, опустили полог. Теперь она никогда не узнает, какой выбор он мог бы сделать.

«Будь разумной, – говорила она себе. – Ты и так знала, что Марк никогда не отказывался от флирта, а сейчас к тому же особая ситуация. Сейчас, что бы ни случилось, не считается».

Ей потребовалось какое-то время, чтобы заставить себя успокоиться, но, в конце концов, ей это удалось. Ведь Марк рисковал жизнью, защищая страну, а если иногда ему случалось посмотреть в сторону от своей невесты – «невесты, которую он не любил», напомнила она себе, – не вызвано ли это было тем напряжением, под которым он все время находился? Какое право она имела судить его?

Мало-помалу она убедила себя, что была не права. Убедила, что была эгоистична. Заставила замолчать свой здравый смысл и отправить его в изгнание, хотя он и послал ей мрачный взгляд, предупреждая, что может вернуться.

Пит нанес ей последний удар. Отпущенный в увольнение на пару дней, он решил немного подработать в гараже у ее отца. Джо был рад этому. С того времени, как ушел Марк, он работал один, и ему нужна была помощь.

– Пит хороший механик, – сказал он, когда Ди пришла вечером домой. – И я предложил ему остаться с нами на ужин, чтобы ты могла поговорить с ним о Марке.

Обрадованная, Ди поспешила к Питу в гараж. Он как раз закончил работу и наводил там порядок.

– A y тебя нет для меня письма? – спросила она. – Или записки?

Он казался смущенным.

– Я не так уж часто его вижу, этого твоего Марка… И вообще, пошли в дом. Я обещал твоему отцу не задерживать ужин.

– Ну, тогда просто расскажи, как вы там? Как Марк?

– Да что тут рассказывать! Он на самом верху, а я в самом низу. Мы не разговариваем.

Она помолчала. Потом спросила:

– Что там такое, что ты не хочешь мне говорить, Пит?

– Послушай… это все ерунда…

– Продолжай.

– Они все там валяют дурака, когда нечего делать, а Мейзи всегда под рукой. Это ничего не значит, только в этот раз он вернулся слишком поздно, и начальство устроило всем нам разнос.

– Это было в прошлые выходные? – осторожно спросила она.

– Да.

Ди выжала из себя улыбку:

– Спасибо, Пит. Не стоит об этом беспокоиться… И не стоит говорить об этом моим родителям.

Пит не был слишком чувствителен, но выражение ее лица встревожило его. Так могла бы выглядеть женщина, которая за пять секунд постарела на пять лет.

Глава 9

Было не просто договориться о встрече, но Ди все устроила. Она выбрала другое кафе возле летного поля, не то, где они встречались раньше.

Когда появился Марк, она наклонила голову и наградила его легкой улыбкой:

– Я рада, что ты смог найти для меня время.

– Сама знаешь, мое начальство…

– Я имею в виду Мейзи.

Только сейчас ей стало ясно, как отчаянно она надеялась, что он опровергнет это, но его растерянное лицо разрушило эту надежду.

– Как… ты об этом узнала, черт возьми?

– О, ты известен не только своими боевыми подвигами.

– Послушай… – торопливо заговорил Марк, – это ничего не значит. Не надо делать из мухи слона. Все дело в том, что мы выпили, ну а потом…

– Ну а потом пришла Мейзи… Что ж, такие вещи случаются, я знаю. Это не важно.

Он изумленно уставился на нее:

– Не важно? Ты… действительно так думаешь?

– Это не важно потому, что, наконец, привело нас к той финальной черте, к которой мы шли с самого начала.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Давай говорить прямо. Ведь никакой настоящей помолвки у нас никогда не было, верно? Ты сделал мне предложение, только чтобы успокоить мою мать. По той же причине я согласилась. Что еще нам оставалось делать в таком положении? Ну а потом все это так и повисло. Но, может, теперь, наконец, настало время сказать правду?

– Какую правду?

– Что ты хотел жениться на мне не больше, чем я…

– Чем ты хотела выйти за меня?

– Да. Это был просто вынужденный шаг. Тебе хотелось только одного – избежать скандала.

Он побледнел:

– Хочешь сказать, что я не смог бы пройти через это?

– Пройти через это, – повторила она, словно эхо. – Этим, собственно, все сказано. Ты можешь делать только то, что требует от тебя усилия. Ты мог бы сделать усилие и стать хорошим мужем. Но ты не мог бы быть хорошим мужем, потому что твое сердце не лежит к этому, а мне не нужен мужчина, которому придется все время заставлять себя изображать мужа. – Она замолчала. Потом подняла левую руку и сняла с пальца кольцо. – Я всегда знала, что ты не любишь меня. Во всяком случае, не так, чтобы жениться. Поэтому нам лучше сейчас все закончить.

– Ты… бросаешь меня? – спросил он, не веря.

– Это все, что тебя беспокоит?! – воскликнула она с неожиданной злостью. – Ты боишься, что люди узнают, что это я разорвала помолвку? Не волнуйся! Теперь все по-другому. Ты герой, и все девчонки выстроятся за тобой в очередь. Через пару дней ты забудешь о моем существовании.

Он ошеломленно смотрел на нее:

– Я не знал, что ты можешь быть так жестока.

– Я не жестока. Я просто трезво смотрю на жизнь. Ты найдешь себе другую девушку, как ты и сделал в прошлый раз. Наш брак был бы катастрофой. Вот! – Она придвинула к нему кольцо. – Забирай.

Не отводя глаз от ее лица, он взял кольцо.

– Ну, если это то, чего ты хочешь…

– Чего я хочу… Я никогда не могла сказать тебе, чего я хочу. У меня не было такой возможности.

– А теперь никогда и не будет, – сказал он, глядя на тоненькое колечко на своей ладони.

– Марк, я поступила правильно. Теперь ты свободен.

– Свободен… – пробормотал он. – Свободен…

Наклонившись через стол, она быстро поцеловала его в щеку:

– Прощай. Береги себя.

Когда она закрывала за собой дверь, его глаза по-прежнему были прикованы к кольцу на ладони. Ди даже не знала, заметил ли он, что она ушла.

После разрыва с Марком Ди, казалось, уже не на что было надеяться, но у нее было слишком много работы, чтобы предаваться невеселым мыслям, – больница была переполнена ранеными.

Но даже теперь бывали моменты, когда она лежала без сна, каждой своей клеточкой желая мужчину, которого потеряла. Было бесполезно говорить себе, что он никогда по-настоящему не любил ее, что у них не было никаких шансов. Где-то в глубине ее горя чей-то голос нашептывал, что она поторопилась, что она могла бы склонить его на свою сторону и завоевать его любовь.

Вместо этого она, как всегда, сделала то, что было разумно с точки зрения здравого смысла. И ее сердце было разбито…

От Марка не было никаких вестей. Он не звонил и не писал. Судя по всему, он принял свою отставку как окончательную.

– Ну, как ваш жених? – спросил у нее однажды доктор Ройс.

– Не знаю, – сказала она. – Он мне больше не жених.

Доктор внимательно на нее посмотрел, но ничего не сказал. Тем не менее он по-прежнему был достаточно хорошо осведомлен обо всем, что происходило на этом аэродроме, чтобы время от времени сообщать Ди, что с Марком все в порядке. Иначе бы она о нем вообще ничего не знала.

На работе ее жизнь была вполне удовлетворительной, но не радостной.

Джо присоединился к Обществу добровольной охраны, которое состояло из мужчин, по возрасту не подошедших к службе в регулярной армии или не подлежащих призыву, – врачей, шахтеров, учителей и водителей трамваев. Их работа заключалась в том, чтобы защищать город от мародеров, они были в форме и носили оружие. Джо этим очень гордился и регулярно посещал тренировочные занятия.

Хелен стала немного помягче. Ди начала приносить домой письма Сильвии, которые та посылала ей на адрес больницы. Из них они узнали, что у Сильвии родился сын.

– Я хочу увидеть ее, – сказала Хелен.

– Но это невозможно, мам. Она не пишет обратного адреса, и ребенка она родила не в больнице.

Шло время, и Хелен поняла, что ее дочь отвергла ее и она не сможет увидеть своего внука. Волосы ее начали седеть, глаза потухли.

– Потом будет проще, – пыталась успокоить ее Ди. – Война закончится, мы найдем Сильвию и опять будем счастливы.

На лице Хелен появлялась слабая улыбка. Здоровье ее стало ухудшаться, у нее часто случались приступы головокружения.

Удар, обрушившийся на них, оказался полной неожиданностью.

Однажды утром, когда Ди пришла на работу, ее встретила дежурная сестра. Вид у нее был встревоженный.

– Хорошо, что ты пришла. Иди, посмотри на новую больную на пятой кровати. Ее привезли два часа назад, и она все время повторяет твое имя.

Женщина на пятой кровати выглядела худой и измученной, ее голова была вся в бинтах. Несмотря на это, Ди ее тут же узнала:

– Сильвия… ох, Сильвия…

Сильвия открыла глаза, ее губы слабо дрогнули в улыбке.

– Ди… это ты… – пробормотала она.

– Да, это я. Что с тобой случилось?

– Бомба попала в дом… обрушилась стена… меня вытащили, но…

Ее голос сорвался.

Ди придвинула к кровати стул, села и, сжав ее руку, ближе наклонилась к ней:

– Где ты была? Почему не хотела увидеться с нами? Мама просто сама не своя от беспокойства.

– Мне не хотелось позорить ее. Как бы она все объяснила соседям?

– Ты для нас значишь больше, чем соседи. А что Фил? Где он?

– Фил… погиб в Дюнкерке. Остались только мы с малышом, но… я не знаю, где он. Когда нашли меня, его, должно быть, тоже нашли. Но где он… где мой малыш?

Голос ее звучал как в агонии.

– Его, наверно, отправили в другое отделение, – пыталась успокоить ее Ди. – Я сейчас пойду, узнаю.

Она вышла из палаты и связалась по телефону с врачом спасательной бригады, который обещал перезвонить через несколько минут. Потом она позвонила матери. Хелен даже вскрикнула, услышав, что Сильвия нашлась.

– Я иду, иду. Скажи ей.

Ди вернулась в палату. Сильвия снова закрыла глаза, и лучше было дать ей поспать. Быстрый взгляд на запись в карточке почти не оставлял надежды. Состояние Сильвии было критическим.

У Ди были другие больные, которые ждали ее. Но пока она занималась ими, ее глаза без конца возвращались туда, где лежала Сильвия.

«Поторопись, – мысленно шептала она матери, – пока еще осталось время».

К ней подошла дежурная сестра. Ди коротко ей все объяснила и сказала, что скоро придет ее мать.

– Побудь с ней, – сказала сестра. – Другие могут подождать.

– Где она? – спросила Хелен, входя в палату.

– Мам, приготовься. Все очень серьезно.

Сильвия открыла глаза, когда Хелен подошла к постели. Ди почувствовала облегчение, увидев, как женщины потянулись друг к другу. В этот момент дежурная сестра сделала ей знак подойти. Ее лицо выражало сочувствие.

– Боюсь, у меня плохие новости, – сказала она. – Ребенок был уже мертв, когда его нашли.

– О нет… – прошептала Ди. – Как я могу сказать ей об этом?

Хелен лихорадочно говорила:

– Как только врачи разрешат, я заберу тебя домой, тебя и ребенка, и ты будешь жить с нами, и мне наплевать, что скажут соседи. У нас все, все будет хорошо. Вот увидишь.

– О да, мама… пожалуйста… ты полюбишь Джо. Я назвала его так в честь папы.

– Я думаю, он и будет похож на него, – улыбнулась Хелен. – Мы все будем очень счастливы.

Ди не знала, верила ли сама во все это Хелен.

Глаза Сильвии закрылись, дыхание вырывалось короткими толчками, губы почти беззвучно шептали: «Мама… мама… мама…»

– Да, дорогая… я здесь. Держись.

Но Сильвия уже больше не могла держаться. Ее дыхание остановилось, руки упали.

– Нет! – Этот крик вырвался у Хелен, когда она обхватила руками безжизненное тело своей дочери. – Нет, ты останешься со мной! Мы поедем домой, я буду ухаживать за тобой… Сильвия… Сильвия!

Сотрясаясь от рыданий, она прижала дочь к себе, словно пытаясь вдохнуть в нее жизнь, снова и снова выкрикивая ее имя. Ди проверила пульс Сильвии, хотя знала, что это бесполезно. Ее сестра была мертва.

Хелен, всхлипывая, бережно положила ее обратно на кровать.

– Мы не потеряли ее, – пробормотала она. – Мы вырастим ее ребенка, и это будет все равно, как если бы она сама была с нами.

– Мам…

– Ведь мы можем это сделать, правда? Мы найдем ее ребенка и заберем его домой. Да, именно это мы сейчас и сделаем, именно это… именно это…

Ее дыхание перешло в протяжные хрипы. Она схватилась за горло, потом за сердце.

– Помогите! – крикнула Ди, стараясь поддержать Хелен за плечи.

Подоспела помощь. На лицо Хелен была наложена кислородная маска, но было уже поздно. Инфаркт, вероятно, был очень обширным, и через несколько минут ее дыхание остановилось.

– Иди с ними, – сказала дежурная сестра, когда двух женщин, положив на каталки, повезли в больничный морг. – Ох, бедная ты, бедная…

– Все это связано… – прошептала Ди. – Когда Сильвия ушла, моя мать ужасно страдала, но у нее оставалась надежда, что потом они все равно будут вместе. Смерть Сильвии убила ее. – Слезы заструились по ее лицу. – О боже! Что я скажу отцу? Его жена, его дочь, его внук – все в один день…

Ди всю трясло, когда Джо приехал в больницу. Его лицо было таким бледным, что в какой-то момент она испугалась, что может потерять и его.

Она рассказала ему, как все случилось, и добавила:

– Сильвия умерла у нее на руках.

– Значит, они снова нашли друг друга. Слава богу! Сильвия всегда была ее любимицей. – И мягко добавил: – А ты – моей.

До этого момента Ди не представлялось случая оценить всю душевную стойкость ее отца. Теперь перед ней был совсем другой человек, уверенный и сильный, который взял всю организацию похорон на себя, потому что, как он сказал Ди: «Ты и так хлебнула достаточно».

И это была правда – она почти достигла предела, когда они стояли в морге и смотрели, как рядом с Сильвией положили ее ребенка. Рука Джо крепко держала ее за плечи, но даже он едва не разрыдался при взгляде на бедного мальчика.

– Мой внучок, – прошептал Джо, и слезы потекли по его лицу. – Мой первый маленький внучок – и надо же, как мы встретились… Бедная Сильвия. Бедная Хелен.

Как и все, кто потерял своих близких, они продолжали не жить, а существовать – день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Джо говорил, что теперь, когда остались только они, им больше никто не нужен. Рождество сорок второго года они впервые встречали одни, без гостей. Им хотелось, чтобы этот праздник прошел тихо, без посторонних, и отклонили все приглашения.

В эти дни узнать что-то о Марке Ди могла только от доктора Ройса. Поэтому, когда однажды утром она увидела его мрачное лицо, она поняла, что случилось ужасное.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Он погиб? – едва выговорила она.

На мгновение перед ее глазами все потемнело. Доктор поддержал ее и помог сесть.

– Нет, не погиб. Он жив, но в тяжелом состоянии. Его самолет был подбит во время боя. Он сумел дотянуть до аэродрома, но при посадке загорелся мотор. Ему повезло, что он остался жив.

– И он будет жить, верно? Верно?

– Думаю, что да, – осторожно сказал доктор.

– Но уверенности нет?

– Он очень сильно обгорел, и ему нужна помощь. Хорошо, что вы здесь. Если он вас увидит, это ему поможет.

– Где он?

– Идемте со мной.

Когда они шли по коридору, он сказал:

– Я поместил его в отдельную палату. Мне лучше предупредить вас, что… В общем, он был полностью охвачен огнем. Просто чудо, что лицо не пострадало.

Его спас шлем, но грудь вся обгорела, к тому же он сильно ударился головой.

Они остановились возле палаты. Доктор Ройс открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Ди вперед.

Она вошла и сделала несколько шагов. Потом остановилась. Даже в самых страшных кошмарах она не могла себе такого представить.

Человек на кровати мог быть кем угодно, настолько он весь был обмотан бинтами. Они покрывали его грудь, руки, шею, голову.

Где тот молодой бесстрашный пилот, что смеялся в лицо опасности? Его больше не было – перед ней лежала беспомощная кукла. Почему рядом с ним не оказалось никого, кто мог бы его защитить?

«Но теперь есть, – подумала она с неожиданной решимостью. – Теперь здесь я. Я буду защищать его».

– Он все время был без сознания? – тихо спросила она.

– Нет, но, конечно, нам приходится держать его на снотворных и обезболивающих. – Доктор Ройс посмотрел на запись в карточке. – Судя по тому, когда была сделана последняя инъекция, он скоро проснется.

– Вы можете оставить его на меня, – решительно сказала Ди. – Со мной он будет в безопасности.

– Я в этом уверен.

Когда дверь закрылась, Ди подошла ближе к кровати. Работая с ранеными, она привыкла к таким зрелищам, но сейчас весь этот опыт был бесполезен. Перед ней лежал человек, которого она любила.

Его глаза были закрыты, дыхание хриплое, похожее на короткие стоны. Только теперь она смогла узнать его. Широкий рот, всегда готовый к улыбке, был твердо сжат, как если бы боль мучила его даже во сне.

Ди придвинула к кровати стул, села и наклонилась к нему.

– Здравствуй, милый, – прошептала она.

Ничего. Он даже не шевельнулся.

– Это я – Ди, – не сдавалась она. – Мне сказали, что ты ранен, и вот я пришла. Мы ведь все равно друзья, верно? И я хочу снова увидеть тебя здоровым и сильным.

Опять только хриплое короткое дыхание. Отказываясь признать поражение, она продолжала:

– С тобой все будет в порядке, хотя это потребует некоторого времени. Они говорят, что ты серьезно ранен, но мне приходилось ухаживать и за более тяжелыми ранеными, и все они быстро поправлялись, потому что им снова хотелось вернуться туда, в небо.

Ди, конечно, приукрашивала. Она знала, насколько маловероятно то, что Марк снова будет летать, и сколько должно пройти времени, прежде чем он вообще сможет вести относительно нормальное существование. Но она не могла позволить себе думать об этом сейчас. Сейчас было важно одно – спасти его жизнь. И если ей удастся это сделать и настанет день, когда она снова увидит его улыбку, то остальное уже не будет иметь никакого значения.

Она продолжала, заставляя свой голос звучать уверенно и бодро:

– Мне жаль, что мы сейчас не обручены. О, только не думай, что я пытаюсь заманить тебя в ловушку. Ты всегда был слишком умен, чтобы дать женщине поймать себя. Но, похоже, у тебя совсем никого нет.