Текст книги "Тайная наследница"
Автор книги: Люк Девениш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Тайная наследница
Люк Девениш
Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
2017
© Luke Devenish, 2016
© Depositphotos.com / singkham, zhudifeng, 1000Words, обложка, 2017
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2017
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2017
ISBN 978-617-12-3708-7 (epub)
Никакая часть данного издания не может быть
скопирована или воспроизведена в любой форме
без письменного разрешения издательства
УДК 821(94)
ББК 84(8)
Впервые опубликовано на английском языке издательством “Simon & Schuster” UK Ltd, Великобритания
Переведено по изданию:
Devenish L. The Secret Heiress : A Novel / Luke Devenish. – Sydney : Simon & Schuster (Australia) Pty Limited, 2016. – 432 p.
Перевод с английского Олега Буйвола
Дизайнер обложки Владимир Волянюк
Роман о мрачных тенях и неслыханном вероломстве
Моим бабушкам Этель и Беа
1.Ида Декабрь 1886 года
Высокий, ошеломляюще красивый, элегантно одетый джентльмен со светлыми курчавыми волосами, оливковой кожей, роскошными усами и глубокими, добрыми, синими как васильки глазами был, пожалуй, самым импозантным мужчиной из всех, кого довелось повстречать шестнадцатилетней Иде Гарфилд. На вид ему было лет двадцать, никак не больше. Ида уже знала, что его зовут мистер Сэмюель Хакетт. По ее мнению – мнению неискушенной молоденькой девушки, вся жизнь которой прошла на ферме, – он явно кого-то высматривал среди пришедших на похороны. Ида питала слабую надежду, что мистер Хакетт ищет глазами именно ее. В конце концов, он ведь живет в Саммерсби и работает секретарем. Благодаря местным сплетникам она кое-что узнала об этом джентльмене еще до того, как увидела его на похоронах. Впрочем, сведений было совсем немного.
Саммерсби был легендарным домом со звучным названием. Две недели назад оттуда к ним на ферму прикатила красивая мисс по имени Матильда Грегори. После долгого разговора Иде предложили место горничной в Саммерсби. Девушка была на седьмом небе от счастья, думая об открывающихся перед ней перспективах, однако, к ее немалому огорчению, все пошло прахом – через неделю, еще до того как Ида успела приступить к своим новым обязанностям, разнеслась весть о кончине мисс Матильды Грегори.
Мама Иды очень расстроилась, однако сама девушка отказывалась смириться с тем, что трагедия положила конец ее мечтам о Саммерсби. Как могут отобрать у нее то, что казалось ей чудесным даром? Никто официально не уведомил Иду о том, что в ее услугах более не нуждаются. То, что мисс Матильда Грегори умерла, еще не означает, что не нужно мыть полы в ее доме, и Ида прекрасно это понимала. Она еще раз взглянула на красавчика мистера Хакетта и почему-то исполнилась веры в то, что будет работать в одном доме с ним. Быть может, именно ему поручено отвезти ее в сей приют комфорта и красоты. Ей так бы этого хотелось! Сегодня, кстати, был тот самый декабрьский день, когда, как ранее говорила мисс Грегори, Иде предстояло приступить к работе. Именно поэтому девушка решила присутствовать на похоронах. Она даже прихватила с собой небольшую холщовую сумку, в которую уложила черное платье горничной. Всем, кто соглашался ее выслушать, Ида твердила, что все как-нибудь устроится. Мама не запретила ей присутствовать на похоронах, но велела взять с собой Эви, ибо считала, что явиться туда в одиночку будет неприлично.
Приехав к ним на ферму, ныне покойная мисс Матильда Грегори ни о чем особо Иду не спрашивала, а если и спрашивала, то девушка уже позабыла, о чем именно. Ее ослепили красота и элегантность мисс Грегори. Запомнился лишь один вопрос: «Смышленая ли Ида?» Мама, не подумав, ответила, что, к сожалению, нет, весь ум в их семье достался младшей дочери Эви. Ида поникла от унижения, хотя и осознавала, что мама права. Окружающие беспрестанно твердили ей об этом. А потом матушка поняла, что такой ответ может помешать ее непутевой дочери добиться успеха, и добавила, что, несмотря на недостаток ума, Ида весьма любознательна – до такой степени, что своими бесконечными вопросами может вконец измотать человека. По крайней мере, так говорят люди у них в городке. Некоторые даже считают, что любознательность – недостаток Иды. Девушка еще больше смутилась, хотя эти слова должны были звучать как похвала. Как бы там ни было, мисс Грегори не изменила своего намерения. Иде даже показалось, что она была довольна услышанным… Впрочем, теперь это не важно…
Учитывая то, что Ида была в неподходящей для похорон одежде, да еще и старалась держаться как посторонняя, не было ничего удивительного в том, что мистер Хакетт обратил на нее внимание. Поскольку красивый молодой человек интересовал ее больше, чем похороны, от нее не укрылось, что местечковые жители, соседи и слуги из Саммерсби загораживают ему обзор, однако, как ни странно, мистер Сэмюель Хакетт продолжал пялиться на нее. При этом он выглядел как человек, привыкший к тому, что все любуются его внешностью.
Ида повернула голову к своей сестре Эви. При крещении ее нарекли Евангелиной. Она была на три года младше Иды и ниже ее ростом, а потому мало что сумела увидеть, да и расслышала не так уж много. Похороны оказались скучными, и Эви отвлеклась.
– Видишь джентльмена с красивой прической? – спросила у нее Ида.
Сестра потерла нос.
– Нет.
Ида подмигнула ей.
– Я выйду за него замуж. Подожди, сама в этом убедишься.
Эви недоверчиво взирала на сестру.
– Когда я стану постарше, – прибавила Ида, – он увидит, какая я красивая. А я красивая.
– Тебе не помешало бы читать книги посерьезней, – заметила Эви.
Гроб с останками мисс Матильды Грегори засы`пали землей. Ида продолжала следить за тем, как мистер Сэмюель Хакетт идет к ожидающему его экипажу, по пути принимая соболезнования от тех, кто еще не успел их выразить. Она решила, что эти мужчины и женщины живут в округе Кастлмейн, а потому знают мистера Хакетта лично.
– Весьма прискорбно, когда женщина умирает в столь юном возрасте, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла немолодая дама, державшая в руке защищавший ее от солнца красный зонтик. – Когда разнеслась эта печальная весть, все были шокированы. Мисс Грегори умерла, прежде чем врач успел оказать ей помощь.
Ида оглянулась, ища, к кому могла бы обращаться эта леди, однако, никого не увидев, храбро ответила:
– Какая жалость! Мисс Грегори, наверное, была серьезно больна. Вы знаете, я встречала ее…
Леди оборвала ее прежде, чем Ида успела договорить.
– Камердинер обо всем позаботился. Никто вроде бы не осматривал ее тела. Откуда мы можем знать, что она была больна? Ничто не говорило об этом. Королевский магистрат тоже особо в дело не вникал. Они там, в Саммерсби, сами устанавливают себе законы.
– Да неужто? – удивленно спросила стоявшая рядом с сестрой Эви.
Ида не сводила глаз с мистера Хакетта, чья голова возвышалась над макушками тех, кто его окружал.
– Теперь трудно понять, кто живет, почитая закон, а кто нет, – продолжала леди с зонтиком. – Именно поэтому нам нужно больше констеблей, дорогуша.
Заинтригованные Ида и Эви ждали, что еще она скажет.
– Кто это? – прошептала Эви сестре на ухо.
Ида не знала.
– Когда года два назад умер мистер Грегори, прошла не одна неделя, прежде чем об этом узнали жители городка, – окинув взглядом толпу, добавила леди.
Она повернула зонт так, чтобы он лучше прикрывал ее от солнца, и дотронулась ладонью до затылка.
– А потом, когда нас уведомили о его смерти, выяснилось, что мисс Матильда была обручена с джентльменом из Англии.
Ида оторвала взгляд от Сэмюеля Хакетта.
– У нее был жених?
Немолодая леди, заметив в толпе кого-то из знакомых, заторопилась.
– Вот он, – ткнув зонтиком в сторону мистера Хакетта, сказала она.
Услышанное чрезвычайно удивило Иду.
– Но это же мистер Хакетт! Он секретарь…
Ее сердце таяло при виде того, с каким достоинством Сэмюель Хакетт справляется со своим горем. Оказывается, он хоронил возлюбленную!
– Что ни говорите, дела у него пошли в гору, – цинично заметила женщина.
Она выглядела утомленной. Ида вдруг испуганно подумала о том, что, возможно, разговаривает с особой, у которой дурная репутация. Девушке удалось разглядеть сквозь вуаль, что ее собеседница пользуется косметикой.
– Говорят, он всегда был щеголем, – беззаботно бросила незнакомка и ушла.
Ида и Эви переглянулись, одновременно заинтригованные и озадаченные.
– Эта женщина из тех, кого мама называет гулящими? – поинтересовалась Эви.
– У нее нарумянены щеки, – кивнув и расширив глаза, проговорила Ида.
Сэмюель Хакетт залез в экипаж, несмотря на то что некоторые все еще дожидались очереди, чтобы перемолвиться с ним словечком. Он вел себя так, словно люди уже разошлись. Ида зачарованно наблюдала за ним. Джентльмен вновь принялся искать кого-то в толпе, пока его глаза не остановились на ней. В ответном взгляде Ида постаралась выразить всю степень сочувствия его горю и сожаление о том, что судьба была к нему столь жестока, отобрав его суженую. А еще своим взглядом она заверила мистера Хакетта в том, что будет служить Саммерсби верой и правдой до конца своих дней. Это было гораздо больше того, что можно выразить без слов.
До нее донесся голос Сэмюеля Хакетта – приятный тенор, звеневший, как начищенное столовое серебро.
– Эй ты! Тебя ведь зовут Ида?
Девушка выглядела такой удивленной, словно могилы вокруг разверзлись и мертвецы выбрались на свет божий. Она была не в состоянии даже слово вымолвить.
Джентльмен улыбнулся, догадавшись, что напугал ее.
– Ты… да, ты… – Он дружелюбно махнул ей рукой. – Ты ведь мисс Ида Гарфилд?
Ида приоткрыла рот, а потом безвольно опять его закрыла.
– Да, это она! – крикнула в ответ Эви. – Это моя старшая сестра!
Ида удобно расположилась на мягком кожаном сиденье в экипаже мистера Хакетта. Эви осталась стоять снаружи. Ее рот приоткрылся от изумления. Девочка взирала на сидящую в великолепном экипаже сестру с таким видом, словно та вышла замуж за члена королевской семьи.
Мистер Хакетт сидел напротив нее, рядом с еще одним молодым человеком, которому также было не больше двадцати. Вот только Ида смотрела исключительно на Сэмюеля.
– Хочу представиться, – протягивая руку, сказал он. – Я Хакетт, Сэмюель Хакетт из Саммерсби… знаешь ли…
– Да, я вас знаю, – произнесла Ида, наконец обретя дар речи.
– Серьезно?
– О да, – сказала Ида.
Ей захотелось рассказать ему, что в Кастлмейне только о нем и говорят, о его приятной внешности и звучном голосе, но она промолчала.
– Ну хорошо… А это Баркер. – Сэмюэль указал на своего соседа. – Очень надежный человек. Я знаком с ним уже несколько лет.
Тот хмыкнул, словно подтверждая его слова, и отбросил назад спадающие на лоб черные волосы. Иду поразил контраст между молодыми людьми. По ее мнению, Баркер напоминал красавца-злодея. Он был стройным и загорелым, темная грива падала на его пронзительные черные глаза. Девушка вспомнила, что уже слышала о Баркере, как и о Сэмюеле, вот только не знала, что эти двое знакомы. Баркер был знаменит, но у него была дурная слава. Люди говорили о нем шепотом, околдованные его мрачным видом. Ходили слухи, что у него есть любовница, имя которой он хранит в секрете. Ида не понимала, как они могли зародиться.
– Ну что, Ида, – произнес Сэмюель, – печальный выдался день…
– Примите мои соболезнования, мистер Хакетт, – выпалила девушка. – Ужасная потеря. Я сочувствую вам всей душой. Ваша невеста мисс Матильда была самой милой молодой леди, которую я когда-либо видела… честное слово…
На лице Баркера появилась циничная усмешка, и удивленная Ида умолкла.
– Очень мило с твоей стороны, – произнес Сэмюель, не обращая на него внимания. – Как я уже говорил, сегодня день скорби, а потому нет ничего страшного, если чувства порой берут над нами верх.
– Я не знаю, есть ли теперь для меня место в Саммерсби, сэр, – сказала Ида. – Меня нанимала мисс Грегори, а нынче она мертва…
– Есть ли для тебя место? – удивленно переспросил Сэмюель.
– Я знаю, что грязные полы не вымоют себя сами, сэр, однако это мисс Грегори приезжала к нам на ферму, а те, кого она любила и оставила в этом мире, могут иметь на сей счет иные планы. Я так думаю…
Баркер внимательно наблюдал за девушкой, и ему с трудом удавалось сдерживать смех.
– Это место по-прежнему остается за тобой, – сказал Сэмюель.
– Извините?
– Разумеется, ты до сих пор нам нужна, – пояснил он. – В доме нет горничной. Мы будем рады видеть тебя в Саммерсби. Моя покойная невеста очень похвально о тебе отзывалась.
– А-а-а…
Это показалось Иде странным. С замиранием сердца она сказала себе, что должна устранить возникшее недоразумение.
– Мистер Хакетт, я видела мисс Грегори всего лишь раз в жизни – две недели назад она приезжала к нам на ферму и разговаривала с моей мамой. Она не могла похвально обо мне отзываться. Мисс Грегори меня почти не знала.
Ее слова явно оказались для мужчин полной неожиданностью.
– Моя невеста отзывалась о тебе как о весьма достойной девушке. Именно поэтому ей очень хотелось дать тебе место горничной.
Ида смиренно прижала руку к сердцу.
– Меня воспитывали в строгости, сэр. Мама у меня суровая, но справедливая. Возможно, это какая-то ошибка?
Теперь, когда ее восторг улегся, Ида задумалась. Она помнила, как удивилась мама, когда к ним на ферму приехала красавица мисс Матильда Грегори. Ее предложение было встречено с радостью. Насколько Ида знала (а ее сведения были весьма ограничены), матушка никогда не принимала у себя столь элегантных гостей. Маме так хотелось получше пристроить Иду, что она не стала задавать лишних вопросов. Одно это имя – Грегори – гарантировало солидность и надежность.
– Возможно, мисс Грегори меня с кем-то перепутала? – спросила Ида.
Сэмюель, улыбаясь, отрицательно покачал головой. Его улыбка произвела на девушку живительное воздействие. Она подумала, что могла бы купаться в ее лучах вечно.
– Раз моя невеста хотела, чтобы ты служила в Саммерсби, я с уважением отнесусь к ее желанию. Ты нужна нам, Ида, – бросив взгляд на Баркера, повторил Сэмюель. – Нам нужен друг.
Сердце девушки екнуло.
– Главное, что ты согласна.
Его взгляд переместился на небольшую холщовую сумку, которую Ида взяла с собой на похороны.
Девушка покраснела.
– Признаюсь, мистер Хакетт, я не теряла надежду на то, что смогу занять это место… Мне очень хотелось бы работать в Саммерсби. – Ида провела рукой по сумке. – Сегодня я должна была приступить к своим обязанностям. Я захватила униформу на случай, если…
Ида не предполагала, что ей придется сдерживать слезы, когда она выйдет из экипажа, чтобы попрощаться с сестрой.
– Ну… я поехала, Эви, – сказала она.
Они стояли у кладбищенских ворот недалеко от экипажа. Ида крепко сжимала в руке холщовую сумку.
– Скажи маме, что все устроилось наилучшим образом. Все вышло так, как мы и надеялись. Я буду писать ей каждую неделю.
Ида ожидала, что Эви расплачется от радости за нее, но ничего подобного не случилось. Сестра лишь улыбнулась.
– И когда же ты получишь жалованье?
– Откуда я знаю? – удивилась Ида. – Он не сказал мне этого.
Эви не понравился ее ответ.
– Через две недели? Через месяц? Когда они тебе заплатят?
– Я все узнаю, когда приеду на место, – сказала Ида, все еще радуясь своей удаче.
Эви нахмурилась.
– Помни: мне надо купить школьные учебники. Именно поэтому мама согласилась на то, чтобы ты пошла к ним в услужение.
– Знаю. – Ида крепко обняла и поцеловала сестру. – Я не забуду о твоих учебниках. Ты лучшая ученица в школе, Эви, ты самая умная девочка из всех, кого я знаю. – Она смахнула слезинку, все-таки покатившуюся по щеке сестренки. – Пока тебе не купят учебники, продолжай ходить в вечернюю школу.
Эви кивнула:
– Только старайся никому не докучать. Ты часто засыпаешь людей вопросами. Они на тебя жалуются.
Ида фыркнула.
– Я не дурочка. Мне известно, как следует себя вести.
Ида отвернулась и пошла, обходя встречных, к своему новому другу, красавцу мистеру Сэмюелю Хакетту и его слуге, которые терпеливо ожидали ее в экипаже.
Взглянув на Саммерсби, Ида решила, что запомнит этот миг на всю жизнь. Сначала она увидела огромный особняк издалека, сквозь закрывающие обзор кроны вязов и караджонгов[1]1
Общее название для нескольких видов деревьев семейства мальвовых, произрастающих в Австралии.
[Закрыть]. Экипаж проехал через кованые железные ворота, мимо живой изгороди маклюр оранжевых[2]2
Маклю`ра оранжевая – вид плодовых деревьев семейства тутовых.
[Закрыть], по длинной подъездной дорожке. Девушке казалось, что коляска, поскрипывая, катила уже несколько часов, хотя на самом деле прошло не так уж много времени. Ида всю дорогу сжимала в руках холщовую сумку, в которой лежала ее новая, сияющая чистотой униформа. Пока экипаж ехал через парк, особняк мелькал между деревьями, а потом внезапно дом, громоздящийся на плоской вершине холма, предстал перед ней во всей красе. Его окружали широкие зеленые лужайки. Все вокруг заливали потоки сверкающего солнечного света, настолько яркого, что казалось, будто ты никогда прежде не видел ничего подобного. Ида во все глаза смотрела на это чудо. Она сказала себе, что на всю жизнь запомнит встречающиеся под углом продолговатые крылья здания из харкортского гранита, возведенные в величественном итальянском стиле. О том, что дом выстроен в итальянском стиле, Ида слышала уже давно. Здание было трехэтажным, с башенкой посредине восточного крыла, выстроенной без соблюдения пропорций. Кое-кто у них в городке утверждал, что башня несимметрична, однако Иде, увидевшей ее с близкого расстояния, это не показалось таким уж большим недостатком. Лично она пришла в восторг от окон округлой формы и шеста на крыше, на котором развевался флаг британской колонии Виктории. Огромный дом был окружен крытой верандой, а балкон над ней опоясывал здание. Оттуда наверняка открывался чудесный вид на округу. Ида думала о том, что, даже лежа на смертном одре, будет вспоминать множество стеклянных французских дверей, распахнутых настежь, для того чтобы внутрь здания задувал ветерок. Ей удалось заглянуть в дом. Девушка сказала себе, что запомнит первую встречу с Саммерсби еще и потому, что это легендарное гнездо семейства Грегори станет и ее домом.
Ида, шедшая позади Баркера, остановилась на лестничной площадке верхнего этажа и позволила себе взглянуть на странного слугу, которого решила считать своим начальником.
– Сколько вы здесь служите, мистер Баркер? – поинтересовалась она, желая завязать разговор.
По виду Баркера можно было подумать, что ее вопрос он воспринял едва ли не как личное оскорбление.
– Некоторое время.
Ида кивнула.
– А как давно вы знаете мистера Хакетта?
– Еще дольше, – процедил он. – Я повстречал его в порту Мельбурна. Он как раз сошел на берег. Признаться, у него был жалкий вид. Я ему помог.
Услышанное задело Иду за живое – уж слишком непочтительными показались ей слова Баркера.
– А что вы здесь делаете? Каково ваше место в этом доме?
Молодой человек с явной неприязнью окинул взглядом тщательно умытое личико девушки, но беспечная Ида не обратила на это внимания. Вообще-то люди говорили, что она симпатичная.
– Я камердинер, – сказал Баркер.
Ида не знала, кто такой камердинер, но переспрашивать не стала.
– А кто из семьи Грегори здесь живет?
– Никто.
– Никто?
– Старик дал дуба еще до моего появления.
Ида постаралась вспомнить сплетни, которые слышала в городке, но не смогла. В ее голове все смешалось.
– А разве здесь не было еще одной девушки… сестры покойной?
– Не твое дело, была она здесь или нет.
– Значит, кроме слуг, здесь никто не живет?
Баркер хохотнул.
– Я передам его лордству, как ты выразилась.
– Я не называла мистера Хакетта слугой! – поспешила уточнить Ида.
– Называй его как хочешь. Он получает жалованье, как любой из нас. Ему платят за то, что он исполняет обязанности секретаря, – презрительно хмыкнул Баркер. – Хотя на самом деле он бьет баклуши.
– А сколько мне будут платить? – поинтересовалась Ида, перейдя к животрепещущей теме.
– Двадцать фунтов per annum. Обычное дело.
– Per annum? – не поняла девушка. – Какое смешное выражение…
Баркер опешил от ее слов.
– Это означает «за год», дура.
Ида улыбнулась.
– Выходит, я тут надолго, на год, не меньше?
Вместо ответа молодой человек что-то проворчал себе под нос и откинул пальцами упавшие на глаза волосы.
Ида решила, что двадцать фунтов – не так уж много. Впрочем, это больше, чем она зарабатывала прежде, ибо, по правде говоря, она еще ничего в своей жизни не заработала.
– Я согласна, – сказала девушка, словно действительно могла отказаться и вернуться домой.
– Кроме того, ты будешь здесь жить и столоваться, – проворчал Баркер.
Он машинально перебирал пальцами ключи, висевшие на большом медном кольце. Ида задалась вопросом, сколько же их.
– Как вам удается запомнить, каким ключом что открывать? – спросила она.
Не отвечая на ее вопрос, Баркер повернул ручку узкой двери. За ней находилась скромно обставленная комната. Меблировка состояла из небольшой железной кровати, застеленной стеганым одеялом, старого выцветшего кресла, которое, впрочем, выглядело вполне удобным, небольшого платяного шкафа, высокого соснового комода с шестью выдвижными ящиками и небольшого столика, на котором стоял тазик для умывания. Комната казалась простой, но довольно уютной. Ее заливали потоки света, льющегося сквозь окна, завешенные гардинами.
– Надеюсь, тебя это устроит, – произнес Баркер и с мерзким звуком кашлянул, избавляясь от мокроты, накопившейся у него в горле. – Невезуха, что ни говори, но ничего другого нет…
Иде не пришлось лукавить.
– Мне здесь нравится, мистер Баркер, спасибо, – сказала она.
Девушка провела рукой по одеялу. Оно было толстым и мягким на ощупь.
***
Баркер раздвинул шторы из дамаста, и лучи послеполуденного солнца ворвались в столовую. Открыв задвижку на одном из окон, он поднял нижнюю фрамугу, впуская в душное помещение свежий воздух.
Ида наблюдала за ним, стоя в дверном проеме.
– Что там у тебя? – спросил Баркер, словно только сейчас вспомнил о ее существовании.
– Я сюда не войду, – твердо заявила Ида.
Баркер посмотрел на нее из-под гривы спутанных волос.
– Лучше делай, как тебе велят, черт подери.
В ответ девушка наградила его одним из своих ничего не выражающих взглядов.
– Работай. Мы тебе за это платим.
– Она ведь тут умерла?
Камердинер пытливо уставился на Иду.
– Кто тебе это сказал?
– Никто. Это же очевидно, – ответила Ида. – Комната уже неделю как заперта, а стол накрыт к завтраку.
Баркер поджал губы, явно размышляя о том, как бы заставить ее подчиниться. Вскоре после того, как Ида согласилась работать в Саммерсби, она решила с самого начала установить четкие границы. Она с радостью стала бы выполнять распоряжения мистера Хакетта – он джентльмен и приятен в обхождении, а еще он хочет, чтобы они стали друзьями, а вот мистер Баркер – совсем другое дело.
– Ну ладно, она действительно умерла тут, – признал камердинер. – Ты когда-нибудь видела место, где кто-то умер?
Ида побледнела.
– Не думаю.
– Ты бывала в больнице?
– Я навещала маму в благотворительной лечебнице в Кастлмейне. Она попала туда после того, как родила Фрэнка, – сообщила Ида. – Во время родов у нее там все порвалось…
На Баркера ее слова не произвели никакого впечатления.
– И твоя бедная мать умерла?
– Нет. Она поправилась.
– Ты видела, как она лежала на койке?
Ида посмотрела на него как на дурачка.
– Ей повезло, но кому-то до нее нет, – сказал Баркер. – В лечебницах такое происходит на каждом шагу. Люди умирают на больничных койках. И в столовых. Такова жизнь. А теперь прибери, иначе мне придется как следует поучить тебя уму-разуму.
Ида не обратила внимания на его угрозу – если это действительно была угроза. Она осталась стоять в дверном проеме.
– А как умерла бедная мисс Грегори? Никто об этом не рассказывает.
Баркер расправил плечи, и швы его летнего пиджака затрещали.
– У нее случился припадок.
– Какой именно?
Терпению Баркера пришел конец.
– Живей подметай!
Ему все-таки удалось добиться своего. Ида влетела в столовую, звякнув совком для мусора, и принялась мести пол. Баркер ястребиным взглядом с минуту пристально смотрел на нее, а потом расслабился, довольный тем, что смог ее запугать. Он ушел, оставив горничную в комнате.
Ида еще некоторое время поработала, а потом остановилась и с печальным видом огляделась по сторонам. Она знала, что иногда люди умирают ни с того ни с сего, особенно здесь, на золотых приисках, особенно женщины. Как бы там ни было, но смерть красивой хозяйки Саммерсби была слишком уж скоропостижной, и это вызывало у Иды глубокую печаль. К сожалению, ей не доведется находиться в услужении у столь элегантной особы. Иде хотелось бы знать, где конкретно оборвалась жизнь мисс Грегори, где она сделала свой последний вздох. Сидела она или стояла? Упала ли на пол? Можно ли разглядеть вообще какие-нибудь свидетельства того, что здесь кто-то умер?
Вдруг в поле зрения Иды попал какой-то предмет, лежавший возле пыльной шторы, ниспадавшей складками на пол. Девушка попыталась разглядеть, что это. Предмет был ярко-голубым, не очень большим, твердым и сверкал на солнце… Стекло. Любопытство взяло верх, и Ида, прокравшись к окну, осторожно приподняла штору, чтобы взглянуть, что же это такое.
Это был премиленький стеклянный сосудик, похожий на парфюмерный флакон. Ида подняла его и поднесла к свету. Внутри была какая-то жидкость. Девушка потрясла флакон. Жидкость заколебалась. Это явно была не вода. Ида подумала, что, скорее всего, это духи. Горлышко флакончика было заткнуто стеклянной пробкой. Иде захотелось ее вытащить.
Девушка осторожно попробовала выдернуть пробку, но та не поддавалась. Ида уже хотела приложить силу, но потом решила лучше оставить все как есть. Она задумалась, не стоит ли положить флакончик туда, где она его нашла, но потом испугалась, что Баркер найдет его и решит, что она плохо подмела.
Теперь комната выглядела не такой мрачной, как прежде. Ида продолжила уборку. Особо не утруждаясь, она все же выполнила поручение дворецкого. Флакончик девушка оставила на обеденном столе. Она то и дело бросала на него взгляд, пока собирала на поднос то, что осталось от завтрака, приготовленного неделю назад: холодный чай, скисшее молоко, черствые ломти хлеба…
Ида облегченно вздохнула, когда наконец закрыла за собой двустворчатые двери столовой. Мусора в совке было довольно много. Держа поднос так, чтобы, чего доброго, его не уронить, девушка нырнула под лестницу и остановилась перед обитой зеленым сукном дверью, ведущей на кухню. Ида очень надеялась, что там есть кто-то, с кем можно будет посудачить.
Войдя на кухню, она обнаружила женщину с похорон, на лице которой были следы косметики.
– Ой! – удивленно воскликнула Ида.
Женщина перестала бросать овощи в кастрюлю с кипящей водой и повернула голову.
– Значит, он все же нашел тебя, дорогуша?
– Да… Я…
Ида была потрясена. Ничто из сказанного на похоронах не свидетельствовало о том, что эта женщина служит в Саммерсби. Незнакомка вела себя на кладбище так, словно была лишь посторонним наблюдателем. Похоже, ее позабавило замешательство, отразившееся на лице Иды.
– Меня зовут миссис Джек, – подмигнув, сказала она.
Ида заметила озорное выражение на ее нарумяненном лице, по которому катились капельки пота, ибо миссис Джек стояла, согнувшись над плитой.
– Я иногда готовлю здесь пищу, если возникает такая необходимость, но только когда у меня есть свободное время, а это, между нами говоря, случается все реже и реже. Я пошутила, – рассмеявшись, добавила она.
Ида не знала, что ей ответить.
Миссис Джек сняла фартук и бросила его на стул. Она была в той же одежде, что и на похоронах.
– Ладно, дело сделано. Приглядывай за супом, дорогуша. Пусть потомится на небольшом огне, потом накрой его крышкой и через часик сними с плиты. На ужин этого хватит. Если мы с тобой больше не увидимся, желаю всего доброго.
Она взяла сложенный зонтик с подставки, стоявшей рядом с буфетом, и направилась к двери, выходящей в сад.
– Куда вы? – спросила ее Ида.
– Домой, дорогуша. Ты же не думаешь, что я здесь живу? Как бы ни так!
И женщина ушла.
Озадаченная Ида уселась на табурет, не зная, что делать дальше. Только теперь до ее сознания дошло, что, несмотря на похороны, поминок не будет. Конечно, так ведут себя только скупердяи, однако, поразмыслив, девушка решила, что это к лучшему. Кто бы стал готовить? Явно не миссис Джек. В особняке, похоже, почти нет прислуги… какой-то обглоданный скелет вместо полноценного штата… Слово «скелет» вновь вселило в ее сердце тревогу. Ида вспомнила о флаконе, который сунула в карман фартука. Девушка вытащила его и принялась разглядывать. Флакон был красивым, однако Ида решила не оставлять его у себя. Нельзя, чтобы в первый же день работы ее сочли воровкой.
Ей нужны деньги, точнее, не ей, а ее сестре Эви. Мама и незамужние тетушки твердо решили дать Евангелине достойное образование. Сестра Иды была умной, гораздо умнее ее самой, и семья надеялась, что со временем это принесет всем пользу. Ида перестала посещать школу три года назад, после того как ей исполнилось тринадцать, а вот Эви, которой теперь тоже было тринадцать, продолжала учебу. Жалованье Иды было необходимо для того, чтобы семья Гарфилд стала уважаемой. Именно поэтому мама так обрадовалась, когда мисс Грегори предложила ее дочери место горничной. Именно поэтому Эви не разрыдалась, расставаясь с сестрой.
Кое-что не давало Иде покоя. Мисс Грегори поинтересовалась, смышленая ли она. Когда мама честно ответила, что нет, это не смутило леди. Ида была уверена, что не ошибается: мисс Грегори не сочла это недостатком.
Ида сунула стеклянный флакончик обратно в карман, решив позже подумать, как с ним поступить. Сидеть одной наскучило, и она направилась к обитой зеленым сукном двери. Уже выходя из кухни, девушка почувствовала, как поднимаются волоски на ее руках. Чувство было не из приятных. Ида почесала предплечья и ощутила, как кожа между пальцами немеет. Ей показалось, будто холодная мертвая рука легла ей сзади на плечо. Девушку бил озноб. Она опрометью выскочила из кухни и остановилась только в прихожей. Ида замерла и невольно оглянулась. Никого.
Она услышала, как кто-то топает и скребется где-то совсем близко. Этот звук оказался неожиданным, однако нельзя сказать, что он был ей незнаком. Девушке понадобилось пару секунд, чтобы понять, что же это такое.
– Собака, – сказала Ида.
Она прислушалась. Ошибиться было невозможно. Собачьи когти царапали лестницу – животное перескакивало с одной ступеньки на другую.
Обрадовавшись тому, что в Саммерсби есть пес, Ида побежала к парадной лестнице, чтобы на него посмотреть. Подняв глаза, девушка, впрочем, никого не увидела.
– Эй, малышка! – не теряя надежды, позвала она.
На ферме у Гарфилдов жила Дейзи, всеобщая любимица, и потому всех собак Ида называла исключительно «малышками».
