Текст книги "Номер Один, или В садах других возможнос­тей"

Автор книги: Людмила Петрушевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

(второй лист оберточной бумаги)

Долго стоял молча у окошка спасибо дали еще.

При сов. власт. погиба-щих начали спасать, больницы, полярн авиац, поиски людей на льдине. И энтти принимали таких спасенных, поскольку вообще их религия была запрещена, мамоты высланы (с Юзени в лагерь Бутыгичаг, заметь, разницы в климате никакой, но они там погибали все до единого, не сопротивлялись). Чучуны, по легендам энтти – существа, одетые в целиковую шкуру оленя мехом наружу, темны как камень, имеют длинные волосы, развевающ. при беге, сильно развитый волосяной покров лица и отсуств. речь. Нек-рые источники гов-т об одноногих чучунах (у меня мой сон помнишь? Одноногие колонны прыжками вниз по Ленинскому пр.). Особенно важн что среди чучун никогда не обнаруживаются детеныши. Что подтверждает гипотезу Горовица. Нет такого племени где бы не заводились детеныши! Т. е. это не племя. Как там Муми тролль мой детеныш, я жутко скучаю, вы у меня одни, я без вас один, вы моя родина. Есть куда возвр-ться. Одного чучуну лет пятьдесят назад охотники когда его настигли, бабка Гаврилова дала неохотно информ. после стакана, он ел сырое мясо, которое своровал из их лабаза, он повалился на четвереньки, мычал, показывал на рот, плакал. Его забили копьями (охот-ки признались в милиции). Так и со мной будет, шучу. Я Паньке директору перед отъездом обрисовал ситуэйшн, после чего он всем начал читать поучения мне ск-ли в отделе, что мы долж. охранять северные народы (без вас типа не знали). Сделал новейш. открытие, что как косоглазые не выживают от спиртного, так у нас у европеоидов (произнес «европедов» оговорочка по Фрейду) дети белой расы не выживают от наркотиков, а для азиатов наркота это многие века типа ерунда. У азиатов (он нашим втирал) нет расщепляющих спирт ферментов, открыл. Это тебе для Шопена пусть посмеете. Выступил с сообщением, что желтая раса гробит наших белых детей, выращивает и продает им наркоту. Бездетную Россию заселят муслимы, азиаты начин. с туркменбашей и до Китая и кавказцы. Спец. уничтожение. Вот вам тема (это он Никулину, профессору). У него ясно, больной вопрос его дочь двадцать лет студ-ка МГУ, они все там колются. Он подозрев-ет правильно. Потом долго чесал язык что вы думаете если ваш дружок Шапира прислал ваш. сотруднику грант то вы в особ. положении, то нет. Все, неожиданно все побежали прилетела вертушка целую жди если выле то отправлю

нет не взяли. Теп. сижу надолго. Муми если ты получила это письм а я еще не приехал не отдавай его Шопену, Шапиро Данил Shapiro Daniel Yellowfield University Urumqe, напиши ему адрес на память не знаю в моей синей кн-ке, что есть документ, к-рый тянет на 50 тыс дол пусть найдет грант. Не меньше, вам должно хватить на что-то что ты будешь делать бедная моя. Мужайся. Ну теперь для Шопена. Продолжение. Сама пон-шь если ты читаешь это то меня уже нет. Но вопрос я видел чучуна да. Он спустил с себя шкуру оленя когда хотел надеть кожу женщины энтти Варвары и он был белый. Лицо черное а сам белый. Не волосатый! Я думаю что тут уже давно есть в четвертом поколении белые связи, т. к. есть желание спасти детей т. к. чучуны поедают только энтти, и энтти стар-сь своих дочерей отдать белым хоть на одну ночь. Я уже выше гов-рил давно, оч. красив, дети, умн и идут после интернат дальше есть в аспирантуре и защищ. канд.

(На обороте)

Метисы они такое будущее человечества, расы должны смешиваться все быстрей, оч. высок, рожд-сть бедняков, в Америке посмотри точнее в моей статье в компе цифры к 2051-му году белых будет 51 % (сейч 74), черных будет 14 %, ост. латиносы 20 % и азиат. 26 % (их сейч 4). Но и в европе мода на все африканское, смеш. браки, Поль Роже рассказ-л так как местн. парни женятся на парнях или задумываются, а черн мужик всегда гот-в при отсут. еды и жилья занять пустующую нишу, поселиться и родить. Париж как столица Арабской республики (их местная шутка последователей Ле Пена, данные Роже). У Опенка во франц. Швейц-ии среди русских женщин эми формула: «она вышла за нуара» и сравн-вают у кого дети белее. Мало бум-ги. Правда то что индейцы оппи не хотят чтобы знали что тыс лет назад они ели друг друга, и наложили вето это их дело, но данные об энтти открыты, они заинтересованы в продаже материалов, они гибнут, ты пон-шь? У них отобрано все и никто не производит таких простых вещей для них как чумовые печки, они оч. нужны. Погублена земля, их охот, угодья и пастбища, рыба, все. Ну ты знаешь. Эти данные есть в м. статье и цифры пишу мелко. Надо орать бастовать и т. д. Теперь эти чучуны, о к-рых я тебе скажу вот что. Паника среди энтти огромная. Они не сопротивляются чучунам, ибо это древние дела, тьма времен нет бум-ги. Они верят в чучун. Но три года как тут в старой зоне сделали лагерь пожизненных, смертников. Там сидят и там голодают. Умирают и гов-т что казнь запрещ. а что же нас голодом казнят (Никулай гов-л, к нему обращ-ся нач. зоны насчет оленя). Просят у энтти, да их охрана не спр-шивает стреляла для себя домашних олешков пока было чем. Шопен, я занялся этими чучу-нами и вижу что близко к цели. Но мой последний час я боюсь не посадят в верт-т а ночь тут равна смерти. Меня могут убить. Они поймут что я не нужен для выкупа они сами могут. Одна надежда на письмо но нет денег на конверт с маркой. Расскзываю: Мы поехали с Кухом к моим информантам семья год как там исчезли мать с отцом, потом ст. сын, остались две девочки и старуха, Кух съел пять сушеных мухоморов с полога взял и полез к дев-ам, мы с ним поспорили, он меня избил до крови жестоко (занимался боксом в школе, я знал) и пошел отлить и не вернулся, я возился вытирал кровь пот. заснул а утром я его не мог найти, но рядом с балаганом лежал труп неизв. энтти. М. б. у них была драка, энтти был пьян, полез, Кух его убил, испугался и убежал. Я пошел в милиц., заяв. о пропаже, там вдруг сказали, что он сидит у нач. зоны в Андрюшкином остроге – а туда два часа на катере и два км. пешком, как он успел за ночь? Или это дела Никулая кот. хотел его услать? Я верю во все, иначе нет объяснений и что Куху дурному там делать. Его похитили, как я пон. потом. Мы сели с театром на утр. катер, доехали до места, там должна была прийти волокуша тракторная. Я все написал мумичке она тебе прочтет позвони ей. Муми перепишешь ему письмо. Мы сошли на берег в 11 час. Стали ждать волокушу ехать туда где Кух с Никулаем, я дум. они вместе пропали. Пока что снимал быт театра из кустов. Долж. тебе ск-ть, что, к сож. наш стар друг стал другим. Упоминание его вызывает в театре гром. смех.

(мелко)

Волокуша пришла это если ты забыл трактор с санями котор. катят по пыли. Я пока снимал из кустов, они погруз сели, кресло поставили реквизит тут из леса выскочили трое черных заросших волосатых с мохнат. туловищами босые я стоял и держал камеру сним-л театр где еще такое зрелище в мировом масштабе они на меня спец-но не обращ. вним. я спрятался продолжаю встали двое на волкушу один к тракт-сту в каб. Люди молчали только ребенок костюмерши плакал 5-месячн.

Нашел еще кусок оберт. бумаги в корзине прости пятна и рвань Варвара сидя в кресле улыбалась в камеру мне артистка. Они поволоклись. Пошел по следам волокуши она свернула в тайгу там бывш. заброшн. острог пре-вращ. в зону окружен. забором из стволов листвен-цы выс 3 м. Я шел 2 часа. Забор заточен, бревна, сверху проволока. Влез на дер. посмотреть через забор с камерой а тут они выходят трое вели Варвару артистку седые волосы распущены голая как в Освенциме перед газовой печью смотрит вверх может меня увидела может нет. Улыбалась так не забуду никогда. Уже шла по дороге к нижнему царю. Я снимал но изнасилование не стал снимать, это бы продали по всему миру прости Шопен и дети бы это видели я против, у тебя двое у меня один мальчик. Содрали кожу с живой отрубили голову пытались пить кровь из горла лилась им в руки как специально перемазались и тут один снял с себя оленью шкуру и хотел надеть варварину кожу, хотел натянуть на ноги ее ноги, она маленькая, номер не прошел. А тело у него почти белого чел-ка! Не волосатое. Правда ноги кочевника. Ни фига себе чучуна. Потом я сним. как они ушли волоча ее тушу без кожи. Голова ост. валяться. Это наз живодеры и со скота так снимают заживо с оленей. Муми что твоя кож сумка кот. ты так любишь что содрана шкура живьем не могу. Потом один с ножом вернулся полез за мной на пихту. Я кассету вынул из камеры и спрятал в развилку пихты. Этот не видел. Думал что будут с меня тоже снимать кожу. Мороз по коже. Невольная дрожь перед казнью, непередаваем, ощущ в низу живота. Меня привели в зону. Отобрали все по дороге, вытряс, из карманов. Мне сказал нач зоны «я начлагерь майор Проегоркин», как если б мы с ним были незнакомы, а мы с ним знак-мы в прошл. году в Энтске пили вместе. Он ск-л что все зэка и персонал голодают умирали конч. боеприпасы не присылают по-дукты и он не может допустить тут однако (так сказ) пожизнена заключен а не смерт казн (так сказ) и просит о помощи телефон отключ. за неуплату. Осталась одна говорушка но и та. Ты предст. каково влияние местн. языка он гов-т как энтти! И что Куха они взяли у чучун теперь себе в заложники и ск-зал, чтобы на энтти обратил внимание вес мир (так сказ-л), прислали подмогу и ликвидир-ли зону смерт-ков кот. подыхают медл. смертью от гол. Тиви ск-л должно помочь. ТВ в смысле. И у них эти чучу-ны, кот. выпускают за мясом (моя догадка ловить энтти и забивать их на мясо), он сказ-л за все за Куха и театр просят 5 тыс долларов меня отпускают (якобы) в Москву найти эти деньги неделя срок или пригонишь из Энтска джип чероки с полным баком, продает зять директора хлебозавода бандит Сашка вернешься отдадим камеру все и скажешь миру правду в гл-за, не хуже Чечни, что делают с малыми народстями. Я сомнев что они нашли кассету за нее они м. получить и больше я чтобы проверить спросил этого друга не хочет он в подарок книгу Горовица о чучунах он сказал книга в зоне как раз есть и ее прочли. А??? Я в прошлом году ост-лял Никулаю-музейщику две книги: Горовица «Неведомые чучуны» и Васильевой популярн. брошюру «Метемсихоз или реинкарнация, мифы и легенды». Никулай исчез, неужели его тоже съели. Я ск-л про театр, про казнь Варвары, он ни слова. Не удивился, как энтти. Энти не удивляются, это у них позор. Сказал, ну и пускай об этом узнает весь мир. Он не против —

(на обороте)

Предъявили мне Куха он гов-л как энтти – что его ест песец. Он реал. псих. Начлаг меня отпустил, я долг плясал на берегу, и меня взял тот же катер в сторону Энтска, он шел обратно из Килиша, но дальше на верт-т не взяли а тем более без билета и нет денег. Деньги они забр. пот. что мой рюкзак артисты бросили на волокушу вместе с вещами и рюкзака я уже не увидел а там все было. А уж в Энтске вообще, я долж. объяснять всем и каж. что меня ограбили в лагере пожизненного заключ и что у них нечего есть а по территории острога разнос-лся аром, жарен, мяса он ск. что олешка завалили. Хрен! Я не ел сутки и не смогу меня тошнит при одной мысли что

они жарили Варвару (опять отобрали ручку). У меня бесцен. материал пишу мелко возьми лупу под столом в короб, не вижу сам что пишу ты разберешь бум нет. Ты понимаешь что есть вещи выше сил чел-ка даже меня спец-ста. Все трудности кот были дома все наши несчастья ничто я видел такое. Шопен будет прыгать от восторга но они там всегда слишком приветствуют наш несчастья и зарабатывают на этом как пресса так и наука фильмы, книги, дисс-ции. Шопен ты прав но для меня это каж раз нож сердце. Ты испыт чувство превосх-ства что твои Янка и Сенька спасены и в этом твое ощущ. правоты. Ты эго-футуролог пессимист, т. е. я всегда говорил что ты там в Ам-ке предвидишь наше плох будущее и радуешься, что тебя и тв. семьи нет с нами. Но есть 11 сентября, увы. Есть и вам угроза в каждой точке мира. Прости, это я от обиды за энтти. Мумичка не переписывай это ему. А это да: но тут не только энтти уходят, но и их цивилизация, литература самая древн в мире, их иск-ство. Тут в Энтске наладили обучен, мамотов, 2-хнедельн курсы видел тут у аэропорта объяву. Никулай-уол стал преподавать, но он не мамот он не был никогда мамотом, хотя все знал с дет. от отца, отца арестовали и все, а он теперь взялся и учит чему не знамо тут главный скрытый мамот но его никт не видел зовут Никифор вроде и в прошл годы когда мы о нем узн-ли, я просил показать где петроглифы, а нам сказ-л Никулай, что Никифор не разреш-л, мы просили о встрече, но Никифор не стал с нами общатьс и отряд попал во вьюгу в нач августа а когд к нам ехали спасатели, вертолет с ребятами упал пара сломанных ног. Еле вышли из тайги. Поним что Никифор не допустил. Я его искал и спраш повсюду его все знают но он не показ-ся белым, вся связь была чер. Никулая. Кстати, я сказал Никулаю о «В садах других возм-стей», что это игра со всем миром.

Я на вертолеты, площадке в зальчике ожидания диспетчер дал бумагу ручку спер на почте пускай! У них еще есть! Ждут вертушку. Спец-но сказал для передачи Никифору о своей компьютерной игре «В садах других возможностей»! Вдруг заинтер-ется. У него есть деньги, есть все. Практически он всесилен. Никулаю бесполезн гов-ть, он не вруб-ся. Этот Никифор наци местн. Несущий победу. Он энтти наци. Мы его не увид и не сняли на пленку. У него якобы оконч. два института, в Питере и в Гарварде и знает все языки. Жил везде. Путь индейцев и резервац. презирает. А сюда едет народ французы ваши америка с ума сходят снимают на камеры мамотов покупают амулеты инсигнии дешево за рубли обвешиваются все а здесь не знают что т. доллар. О полкуска хлеба на столе оставили, но не могу есть тошни. Как забыть но нельзя забыть это мои материалы о совр. рабовладельческом строе плавно переходящ в первобытный строй но если напечатать о чучунах тут начнут сажать безобидных бичей из тайги и так закроют дело о людоедстве но странно что этот нач лагеря вел себя как типичный энтти (высокий оч белая кожа пятнами светлые волосы сам с Новосибирска как сказал). Твоя дает моя пят кусков долара. И странно так смеялся. И это майор. Мумичка тебе придется все перепечатать бедная. Еще для статьи, что гл. вопрос бытия нации это обычаи и способ воспитания реб-нка. Традиции педагогики. Скажем, нашу страну оккупировали. Обратили в свою веру. Ну хорошо, у каждого мужа столько жен сколько он прокормит, на круг по 3. Так, в поликлиниках тогда пусто все врачихи взяты в гаремы, в б-цах вообще, там д. быть одни мужч-ны и принимать только б-ных мужчин, кто же из мужей допустит чтобы его жену щупал другой. Все жены заняты в поле выколачивают одеяла и пребирают пшено, пекут ля-пешка. Из троллейб. парков из офисов, прядильных фабр. НИИ и трамв. депо все взяты в гаремы

(на обороте)

И никаких стульев и кров-тей, едят на полу на тряпке, спят на полу. Вся женск. половин, страны ждет ребенка. Далее дети род-сь и что, а русск. женщ. родивш. ребенка, она всю жизнь положит на него (не на мужа), и разве она доп-стит что нет поликлин, и б-ц, и ни зубик вырвать ни аппендицит вырез-ть, и если муж будет выст-пать она его отоварит скалкой по чайнику где полотенце намотано (по чалме) и весь гарем собравшись тоже мужа прижмет и тут оккупация кончится. Это тебе в виде смеха что для нашей эпохи матрипархата (слово Паньки) характ-но. А патриархальн мужчина в зрелом возр когда нач импотенц он мечт-ет об инцесте содомии и педофилии. О, пришел вер-толе вертушка неожидан целую посадят ли

посадили пишу уже в Энтске на эродроме не знаю как доберусь мест нет, денег тем более люблю и всегда любил не воображай себе ты сама знаешь что у меня никого нет кроме тебя и мумика. Твой навеки. Только что в зал вошел охранник в пятнистой форме, подошел ко мне и сказало: «Уйван-Крипевач, моя твоя ревнуе, так не доставайся ж ты никому, ты знаешь меня, я Варвара, с меня сняли кожу». Пьян был был этот, но откуда ее слова? бред целую твой Иван Ц.

глава 5. Труп друга

Шофер, которого послал Номер Один, вернулся из больницы с постным видом (явно нечто повидал по дороге и загрустил, сообразив какое светлое будущее его ждет). Водила сообщил, что Бродвей это морг сразу с заду мединститута.

Номер Один боялся что не успеет, но успел, труповозка с красным крестом стояла без водителя у пандуса кафедры паталогоанатомии (вывеска). Сбоку на стене висел самодельный указатель в виде стрелки с надписью «Отделение головы». Юмор в белом халате. Сказал громко сам себе:

– Оттеление коловы от ттела.

Водитель даже не кивнул, не понял юмора.

Так. Все-таки санитары ждали, видимо, сидели где-то за кулисами этого анатомического театра.

– А вот х. вам я ттенек ттам.

Не дам денег. Номер Один отпустил своего водилу с небольшой суммой, тот удивился, увидев сколько ему заплатили, но смолчал. И будешь молчать, сукка. Сачемм ттепя шапа тушит? Не души его, жабба.

Нервно подошел к труповозке. Открыл. Посмотрел. Труп («Сам») валяется в салоне. Девка в углу, лицом вниз, как собака брошена. Ящики с бананами тоже тут.

Быстро-быстро, могут люди подойти, сел за руль, оторвал проводки, соединил как будто всегда так делал, тронулся. Выехал из закоулков на проспект и вдруг понял что не знает куда ехать! Остановка седьмого троллейбуса, дальше вернуться и перпендикулярно улица со спиленными пеньками, а по нашей ходит трамвай, напротив стеклянного киоска дом на ремонте фасада, первый же подъезд налево.

(Вслух):

– Что ты ты что же это хре-хрен (длинный матерный период с удовольствием) никак не мо… никак не можешь свернуть, не могут ездить а еээ-ездиют… Напо… напокупали права и ездиют, не могут а ездиют… В киосок врежься еще, да, в ки… киосок врежься еще, а, пропустил, спа… спасибо (мат).

Никак не привыкнуть. Что с языком, сводит все лицо судорогой.

Но как же мы не посмотрели номер дома! Стал из кабины свесясь спрашивать где седьмой троллейбус, испуганная бабка показала робко перстом и окстилась, перекрестилась, а сама смотрела на его средство передвижения. Поняла с кем имеет дело, повидала на веку похоронных карет. Поехал по маршруту семерки не в ту сторону до конца, мимо сверкающих магазинов, по главной улице, видать, по проспекту. Народ шастает туда-сюда, цветы, нищие, соборы, дворцы. А мы тут с трупом в скромном грязном автобусе с красным крестом на борту. Добравшись до круга, наконец вроде бы поехал в нужную сторону, вылез у знакомого магазина с двумя входами, осмотрелся, оценил обстановку. Все вспомнил. А, это дом семь. Пощупал деньги большой ком слева. Господи, что же это происходит! Надо говорить не «киосок», а «киоск», и «ездят». А не «ездиют», сельсовет. Кто я. Нужно бояться Яща! Он думает что раз у меня его ключи от квартиры, я обязательно приду порыться еще. Все, добрался, приехал, посмотрел адресок, во дворе первый подъезд, сбегал наверх, Яща еще нет, в квартире пахнет жутко. Плюс ко всему еще и в сортире все загажено и по квартире следочки. Осторожно, чтобы не вляпаться, пробрался к телефону, позвонил, набрал ноль два, завопил старческим голосом – с вами говорят соседи квартиры грабителя – глаза жильцов, так сказать… зоркие. Его кличка Лысый – звать вроде Ящик – адрес дом семь квартира пять снимает – квартира будет открыта – там наворованные вещи – приезжайте срочно – доллары спрятаны в бачке унитаза – десять тысяч – на шкафу снятые драгоценности с убитых лиц пожилого возраста старушек. «Кто говорит» – доброжелатель. Отбой. Прискачут мигом.

Действительно, откуда только он знал это, в бачке заляпанного унитаза, в плавающей пустой бутылке с навинченной крышкой, запечатанной чем-то белым, нашлось, но меньше, считать было некогда. Взял. Целуйте меня в туза. Привернул крышку бутылки и пустил ее снова туда же. Пусть пороются в дерьме. Долго мыл руки в грязной ванной.

Поднялся к якобы своей собственной квартире номер 13, напротив которой лаял тогда Сбогар (и сейчас надрывается, визжит и прыгает). Позвонил как бы к себе. Молчание, только шебуршнулось что-то и вроде вода льется. Заглянул в глазок, это я. За дверью что-то екнуло, затем треснуло, как сучок под разведчиком, опять тишина и молчание.

Спустился на второй этаж, к железной коричневой двери, где тогда висела сбоку табличка «М-психоз», но сейчас ее не было. Ножом, как всегда, свеженацарапанное ругательство.

Вышел во двор, открыл заднюю дверцу перевозки, залез, и, стараясь не смотреть на лежащую ничком Светку, ухватил подмышки, спустил на асфальт с огромным трудом и, задыхаясь, поволок покойника наверх, в тринадцатую квартиру. А куда еще? Бабка дома (какая еще бабка?).

Тащить его, ох, тяжело. У трупа на спине была рваная рана с запекшейся кровью и на груди на кармане тоже надрез. Не повезло тебе, Друг. Куда я тебя потащу, зачем? А, чтобы это, чтобы не порезали на столе в морге. А дальше? Позвонить Анюте, что ее муж лежит и сказать адрес, а что она сможет? Другой город, больной ребенок на руках, одна. Нет денег. Она сойдет с ума. Кто такая Анюта, вот вопрос. Жена этого жмура.

Скорей. Ящик почему не идет? Милиция тоже не спешит. А. Ящ боится засады и с кем-то должен договориться. Хорошо! Валите сюда все пятеро! Или у него в милиции купленные?

Если увидит меня тут в обнимку с этим, не миновать ножа под лопатку.

Вот: дико стрельнуло по спине, как острой финкой полоснуло, причем глубоко же, о.

Ну да! Вдруг вспомнил, как поспорили с Ящем, сказал ему, что должен много Чуносому после карт (кто это, но от одного имени мороз по коже и тоска, какая тоска, страх), и сказал Ящику, чтобы он уходил, ничего не получишь, и как только отвернулся, получил вот это! Нож от него в спину на пороге своей комнаты. Внезапный сильнейший удар как коленом под левую лопатку.

Как-то всплыло сразу. Да!

Еле впятился в подъезд. Машина осталась открытой. Оглянулся. В дверцу уже лез тот пацан. Везде он лезет. А, там же его мать.

Поднялись с Другом на полэтажа. Умотавшись, посадил кадавра на пол под подоконник. Тяжелым было это худое вроде бы тело. Мы знаем, как трудно нести трупы в одиночку, мы, бывшие санитары. Иногда волокли за ноги по полу. Это же не люди уже. Свяжешь проводом…

Посмотрел на него, поднял ему голову. Почему-то было ощущение, что в нем тлеет какое-то подобие жизни. Он был почти человек.

Номер Один вспомнил, как еще мальчиком не мог поверить в смерть отца и все кидался на старух, которые пришли обмывать покойника, «Я вас просто прошу, умоляю, он жив, вы видите? Уходите!» Отца принесли из тайги. Видимых повреждений не было. Но старые бабки из поселка знали свое дело. Старые бабки, дочери ссыльных мертвых. Все тут были бывшие и дети бывших.

Потащил по лестнице дальше вверх. Мимо того странного места, м-психоз. Прошла вниз старушка в полотняной кепке и брюках, отшатнулась, прижала к груди кошелку. Красные щечки, нежно-голубые глаза. Атеросклероз, стенокардия. Разумовщина вроде ее зовут. (Разумовская?).

Зорко поглядела на них двоих, произнесла что-то, спускаясь, типа «хсспспссии помилуй». Да она на разведку. Обычно Разумовщина без своего Захара не выходит. Кого тут привезли на труповозке (смотрела сверху). Граждане! Труповозка забирает, а не развозит по домам! Зачем нам это в подъезде! Сейчас потрусит в милицию жаловаться, уже два раза ее прямо из отделения отправляли в седьмой дурдом на поправку, а если еще она с этой новостью ворвется, к нам два трупа привезли, вообще Сбогар останется один.

Откуда я это знаю?

И снизу кто-то тяжелой иноходью, хромой кто-то, топ-бух. Топ-бух. Знакомо, однако.

На следующем пролете мы уже выдохлись и доволоклись до лестничного окна еле-еле.

Курить охота.

Зачем мы сюда идем? Эта квартира номер тринадцать – легальное место жизни меня, Валеры.

Докултыкался до нас и некоторый хромец, заместо головы два ящика, лица не видать, башка на сторону, кепка, картонных коробки с бананами одна на другой. Ого. Из труповозки товар. О, да там сейчас целый муравейник небось. Пацан раздает (продает?). Ладно, потом.

– Папиросы есть, дядь Вань?

– Откуда, – просипел дядь Вань из-за коробок. Добрался до подоконника, аккуратно поставил свою ношу. Вздохнул, посмотрел косо. Сильно дрожали у него руки. Отвернулся, невнятно бормоча какие-то сложные матерные контаминации.

– По-поможешь, дядь Вань? – спросил Номер Один.

Пауза.

– А ты кто таков? – глядя в сторону, вопросил дядь Вань.

– Ну кто-кто. Ваа… валера!

– Таких тут нету, – странно возразил дядь Вань.

– Не узнал, что ли, че не уузнаешь сво… своих, – грубо сказал Номер Один, употребив обычную длинную формулировку. – Напомню!

С ними так и надо разговаривать.

– А, ты вайея! – задыхаясь, отвечал старый хрен. Хм. – А ты как помог мне? Раз ты ваея, то ты мне доужон, – продолжал свои загадочные речи дядь Вань. – У, ваея. Язбий мне (дальше следовало какое-то уже совсем непонятное слово). Язбий мне на хей акваюм. Заяза на хей.

Так. Все понятно.

– Бананы из машины, – Номер Один кивнул на ящики, – зачем попятил?

– Почему из машины? – ловко возразил дядь Вань.

– Я же привез.

Дядь Вань испуганно приободрился и вскричал, все так же глядя в окно:

– Э! А знаешь, скоко он стоий, акваюм?

С огромным душевным протестом Номер Один почему-то порылся в кармане и протянул дядь Ване большую бумажку. Дядь Вань, не поднимая головы, рассмотрел деньгу, принял озадаченный вид и стал со скрежетом что-то соображать. Возможно, он заподозрил, что сошел с ума. Затем дядь Вань спрятал глазки, кивнул в сторону сидящего у стены Друга и спросил:

– А че он какой-то?

– А какой, че ты?

– Ну че он сидит?

– Вызвал скорягу, вызвал врачей, приехали, – завел скороговорку Номер Один, – вызвал, а они говорят он помер и не взяли. Не берут его, говорят он помер.

– Да, падъи бьятские, – воодушевился дядь Вань. – У чейявека инфайкт, может быть, на хей. А они его на пейевозку взяли увез-йи. И мою дочку тоже. А потом бья пйивез-йи назад. Да живые они. Я же вижу. Они на япу, бья, хо-чут. А я смотъю, пейевозка стоит. Думаю, за Ра-зумовщиной (следовала длинная заковыристая брань), а она вон пош-уа идет живая. А ей давно поя на юбок садиться. Надоея со своим этим как его, гуйяшом. Захар… Мычит, мычит!

Имеется в виду Сбогар, конечно. Гуляшами в шутку назывались все местные собаки.

Тяжело дышал. При этом явно зубы заговаривал и в глаза не глядел.

– Как это на лубок садиться?

– Да ну! Это у нас так говойили, бабки. Поя на юбок тебе, дескать, собираться. Дома у нас в дейевне.

Номер Один тут же вспомнил популярную книжонку «Архаические обычаи славян».

– Гроб, что ли? Лубок?

– Ну гйоб не гйоб… – стал скрытничать дядь Вань. До сих пор народ все знает, свои прошлые дела. Славяне стариков в голодную весну возводили на край оврага и сажали на санки в этот лубок, корыто. Привязывали. Это бывало когда уже вскрывались овраги и есть было нечего. И пускали сверху «на лубке» под лед. Жуткая поговорка «любишь кататься, люби и саночки возить». Старики сами должны были везти свои сани, что ли.

– Встал не так и оделся не так – нараспев начал Номер Один, особенно глядя на дядь Ваню. Удалось не заикнуться ни разу, – Зааапряг не так и пое-ээхал не так… (дядь Вань не реагировал, упорно глядя в окно). Заехал в овраг, не выедет никак, да? Таак говорили бабки, когда поо-помирали?

Видимо, причитание было записано в другом регионе. Объект не реагировал.

При том дядь Вань как-то сильно забеспокоился и стал тянуться щепотью ко лбу, но сделал вид что там чешется.

– Ваея! Я тебе так отвечу, – после паузы дрожащим голосом, на что-то решившись, вдруг заявил он. – Да! (Пауза, трусливо). – У вас там в кухне вода текет. С кьяна в кухне. Да? Текет. Тимофевна ваша меня зовет. Пьишой. Пьишой, а она мне сует монету. Я не хочу пахать за эти меукие бйин деньги. Ушой. Как пьишой, так ушой. А вода текет из къяна. А съесаей она не пущает, все знают, она вообще не отмыкает им. Так что у вас вода текет. – И осторожно добавил: – Уже внизу всех зайива-ет… Те вызывают, а она не отмыкает. Никому не отмыкает. Говойит, Ваею моего уби-и.

И он безумным глазом наконец посмотрел на «Ваею» и совершил наконец некий намек на крестное знамение – от носа к первой пуговице пиджака и затем слегка вправо.

Ага, катастрофа.

Надо тоже перекреститься. Вот так. Склонить голову.

– Это была ооошибка. Просто я без со… сознания был. Кровь на мне была чу-чужая, не моя. Ты, дядь Вань, быстро за инструментом сходи. Я тебе еще о… отстегну.

– А у меня вот Светку уж заеза-и так это да, – вдруг сказал дядь Вань, надеясь, видимо, на добавку по случаю горя. – Там внизу стоит тыюповозка, она там в ней на дне ижит. Димка с ней. Вот иду звонить.

А пока что тащут коробки с бананами. И Димка не то что бы «с ней», а, видимо, торгует уже с машины. А то я вас не знаю.

– …звонить в ми-ицию. Еще новости.

– Да я знаю. Зарезали ее. Царствие небесное, – сказал новоявленный «Ваея» и широко перекрестился.

– Акваюм ты мне язбий на хей, – продолжал перечисление своих убытков дядь Вань, опять-таки не глядя в глаза.

– Да дам тебе еще на ааквариум… на рыбок… Еще сто-столько.

– А я остайся один с пацаном, – дядь Вань намекал, что никакая сумма не будет достаточной для компенсации его потерь.

– Все будет, дядь Вань. Поонимаю.

– Вообще нам воду пеекъёют в подъезде на хей, – посулил дядь Вань, чтобы еще выше поднять планку.

– Да не перекроют, поглядим, че перекрывать, не пере… не перекроют, – ответил жадный Номер Один и тут же спохватился. – Может, и бо-олыие дам.

– Тебе она не откъёет. Жьябиха. Мейкие мне сует. Копейки. Жадная сука бьять.

– А тебе если откроет, дам больше. И вообще, дядь Вань, я случайно тогда тебе банку разбил, бежал торопился, – вдруг сказал Номер Один. Неизвестные ему факты выскакивали из перекошенного рта свободно и сами собой.

– Ейе меня не убий, – согласился дядь Вань. – А банка быя таких не достать, ябоя-тойная тыёх-итыёвая!

– Лабораторная тре… трехлитровая? Да купишь себе настоящий аквариум. Еле не убил, это не считается.

– Акваюм, – согласился дядь Вань и застыл. Пришлось дать ему еще. Дядь Вань ничего не понимал, откуда на него сыплются эти деньги. Он совсем испугался. По лицу было видно, как растеклись его мысли. Он достал деньги и начал их рассматривать, потом спрятал их и вот тут щедро, широко перекрестился. И поглядел на «Ваею». Валера не сгинул. Дядь Вань кивнул себе и сказал:

– Ты не думай, я пьякай тогда не из-за банки… Не из-за йибок… У меня Гйиша помей, дъюг.

– Дядя Гри… Гриша?

– Я пьякай бьять в ёт на хей, – расчувствовался дядь Вань. – В ящиках его наш-и. У винного. Два дня (тут он запнулся).

– Два дня лежал валялся? – сочувственно поддержал его «Ваея».

– Ну! – чуть не плача, кивнул дядь Вань. Этот трехлетний по языку дядь Вань вспомнил о смерти. Его надо было затормозить на этом скользком пути, а то он, имея деньги, сейчас похромает в свои «Четыре ступеньки» (в винный) и затем сгинет на неделю.