Текст книги "Иномирец (СИ)"

Автор книги: Людмила Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Может быть, – легко соглашается Илья, – а что за сетка?

– Под плащом одежда тоже черная, но как будто вся рыбацкой сетью обернута. Вот эта сеть и светилась. Я думаю, отделка такая. А плащ не светился, нет. Только блестел.

– А собака сразу рядом с ним стояла или позже появилась?

– Да какая ж это собака, молодой человек?! Она ж с тигра размером! Зверюга настоящая, зверюга и есть. Прыгнула то ли к нему, то ли на него.

– Геннадий Фирсович, давайте я вам зверюгу эту вместе с хозяином нарисую вот здесь, на планшете, а вы скажете, похоже или нет?

– А вы что же это, молодой человек, художник? – в голосе слышаться нотки недоверия.

– Нет, что вы! – отнекивается Илья и нагло врет дедушке в глаза. – Это специальная научная программа реконструкции у меня. Я только пером вожу. Похоже?

– Не очень. Плащ-то у него без пояса.

– А теперь? – перо в руке Ильи быстро заканчивает второй набросок.

– Ну вроде. Только она не стояла, зверюга-то. Я же сказал прыгнула, то ли к нему, то ли на него. Все-таки вы меня невнимательно слушаете, Илья Владимирович.

– Откуда прыгнула? – быстро спрашивает Илья, отрываясь от планшета.

– А ниоткуда. Прыгнула и все. Я разглядеть не успел, только видел, что пасть открыта. Даже и не понял, то ли он хозяин ее, то ли на нее охотился. Но пропали оба разом. Так вот вы разберитесь, пожалуйста, кто это был. Я сначала в милицию хотел заявление написать, мало ли чего, но у них там такое отношение. Не понравился мне их подход. И участковый не понравился. Человека выслушать надо, если действительно хочешь порядок навести! Не те у них методы. Потому и порядка нет. Правильно, Илья э-э... Как, говорите ваше отчество?

– Конечно, правильно! Кроме того случая вы больше ничего необычного не видели?

– Нет. Я потом специально неделю туда-сюда ходил. А может и две... Так никого и не встретил, кроме наших дачников.

– Не боялись?

– А чего бояться? Он с дороги сам сошел, зверя своего забрал, мне ничего не сделал. Но уж до чего странный! И прозрачный какой-то. Очень разглядеть хотелось.

Дедушку Заварзина Илья надолго запомнил. После разговора господин уфолог коньячку выпил. И два часа мечтал, чтобы двух этих существ увидел летчик-космонавт Ахметзянов. Э-эх, какое детальное у Ильи в руках оказалось бы описание! А если учесть, что до того никто из свидетелей ни с чем подобным не сталкивался, то опираясь на показания абсолютно здравомыслящего Ахметзянова, можно было бы начать прицельно собирать статистику под новое направление. Но тут уж ничего не поделаешь. Скрепя сердце Илья отнес рассказ к сомнительным. И с разработкой направления «Люди и существа» пришлось повременить до... до звонка. До какого еще звонка?! Илья очнулся, подпрыгнул и помчался к двери. Если бы в крошечной прихожей, поглаживая зверотигра, стоял закутанный в черный плащ незнакомец, Илья бы не удивился. Такой уж день выдался сегодня. Чужие миры и фантастические возможности их изучения врывались в окна и ломились в двери.

– Пиццу заказывали? – спросили в домофон.

– Что?

– Квартира двести шестнадцать?

– Да.

– Вы пиццу заказывали, – настойчиво повторил незнакомый голос.

– А-а, – разочарованно сказал Илья, – да. Заходите. Двенадцатый этаж.

Так бывает. Рвешься всю жизнь к мечте, рвешься, замираешь в восторженном ожидании от одного слова «тайна»... И наблюдаешь со стороны как невероятные, захватывающие, а порой – пугающие события происходят с кем-то другим. Вздыхаешь, стараешься быть объективным, ищешь объяснения, садишься за ненавистную классификацию, разрабатываешь целое научное направление! А в это время какой-то дедушка Заварзин встречает дорогую твоему сердцу Тайну по дороге на дачу. Еще и в милицию пытается ее сдать. А тебе пиццу приносят только потому, что у молодежи проблема с занятостью, а разрекламированная линия автоматической доставки в очередной раз вышла из строя. Илья посмотрел на разносчика так, будто хотел разглядеть неземные узоры, сложенные из веснушек на носу. Парень смущенно опустил голову.

– Распишитесь, – буркнул он из-под козырька фирменной бейсболки, закрывшего почти все лицо, и шмыгнул веснушчатым носом.

Илья расписался.

– Завтра, – то ли сказал, то ли подумал он, глядя вслед шагавшему к лифту разносчику.

Илья захлопнул дверь и прошел на крошечную кухню однокомнатной квартиры, неся в руках благоухающий картонный четырехугольник. Еда его отрезвила и вернула с небес на землю. День клонился к закату. Илья снова уселся за компьютер и начал методично отбирать то, что по его мнению могло пригодиться на новом месте работы. Полночи он работал, еще полночи ворочался с боку на бок, и по-настоящему крепко уснул около десяти утра в самолете.

Глава 2 Проект «Параллель»

С аэродрома Илью повезли не на сам космодром, который он очень хотел увидеть, а в закрытый научный городок, расположенный в трехстах километрах. О Байконуре Илья раньше не слышал. Все, что касалось космических исследований, ассоциировалось у большинства людей с названием космодрома Тюра-Там и международной станцией «Марс», самой крупной в солнечной системе.

– Неудивительно, – сказал сопровождающий, – Байконур – это научная база, которая известна только специалистам.

Здания городка, затерявшегося в бескрайней степи, почему-то вызвали у Ильи щемящие чувство тоски. Издалека они казались хрупкими и дрожали в разогретом степном воздухе. Илья снова подумал, что Дербенев обвел его вокруг пальца, и за шлагбаумом появится вторая табличка. Например «Окружная тюрьма». Или «Филиал московской психиатрической клиники» или еще что-нибудь такое же закрытое и не менее зловещее. Но серьезный парень, проверявший документы на въезде, кивнул, взял под козырек, шлагбаум поднялся, и машина беспрепятственно покатилась по ухоженным улицам. Редкие прохожие передвигались стремительно. Еще более редкие машины – наоборот медленно и аккуратно разъезжались на нешироких дорожках. После бешено мчавшейся куда-то Москвы контраст был разительным. Высотных зданий – всего несколько. Между домами раскинулись зеленые лужайки, над которыми немало потрудились мелиораторы и ландшафтные дизайнеры. Уж очень резко цветущие клумбы, фонтанчики и альпийские горки контрастировали с местностью, оставшейся за КПП. К одному из жилых зданий Илью и привезли. На газоне перед входом благоухал цветник. Илья миновал его, вслед за своим гидом прошел в небольшой холл, снова предъявил документы и получил их обратно вместе с дежурной улыбкой женщины-администратора.

– Добро пожаловать, Илья Владимирович. Гостевых карт у нас нет. Пластиковый ключ вы можете оставлять здесь, на ресепшине, а можете носить с собой. Как вам удобно. Обычно, если сотрудник отбывает в командировку, ключи сдаются, а если пребывает на территории – по желанию. Здесь электронный план здания и научного городка с указанием всех жизненно важных объектов, – снова заученно улыбнулась администраторша, протягивая проспект.– Если возникнут вопросы, пожалуйста, обращайтесь. Ваш номер 216.

– Спасибо.

«Опять квартира двести шестнадцать. Бывает же», – рассеянно подумал Илья. Он ощущал нарастающее беспокойство. Как-то очень решительно за него взялись. Только сейчас он вдруг всей кожей прочувствовал, что назад пути нет. Закончилась жизнь хорошего парня и ведущего уфолога страны Илюхи Лапина. Теперь он слишком много знает.

– Располагайтесь, Илья Владимирович. На отдых времени у вас немного, – сказал сопровождающий, – через час за вами зайдет Дмитрий Петрович Палех. Руководитель мобильной группы «Контакт».

Илья молча кивнул, подхватил чемодан и направился к лифту.

Палех пришел чуть раньше. Конечно, второе пришествие Дмитрия Петровича уже не вызвало такую бурю эмоций. Ни соленое море, ни синее небо он на этот раз с собой не принес. Но Илья все равно искренне заулыбался, протягивая ему руку.

– Здравствуйте!

И впервые, с момента как Илья вышел из дома, у него появилась уверенность, что перед ним – живой человек. Все остальные: сотрудники аэропорта, стюардессы, парень на КПП, сопровождающий, которому Илья забыл сказать спасибо, «пластмассовая» администраторша внизу – все они по сравнению с Палехом казались механическими куклами.

– Здравствуйте, Илья Владимирович. Кстати, можно без отчества? Мы тут все коллеги, общаемся без лишних церемоний. Ну разве что меня как руководителя по батюшке величают, но и на Дмитрия, и на Петровича без Дмитрия я тоже охотно отзываюсь.

– Конечно, можно. Я даже рад буду, – сказал Илья.

– Ну и отлично. Давайте так. У нас с вами есть часа два-три. Для начала немного истории, потом небольшая экскурсия, а в завершении – примерный план того, чем нам с вами предстоит заниматься. Согласны?

– Согласен.

«Это слово становится моим любимым», – подумал Илья.

Палех уверенно пересек комнату, прошел к журнальному столику, наклонился и вытянул дисплей.

– Располагайтесь, – сказал он и кивнул на угловой диван. – Здесь будет удобно.

Илья вспомнил, что вроде бы как находится у себя дома, и тоже решительно пересек комнату, усевшись рядом с новым начальником. Экран просветлел.

– Вы когда-нибудь слышали о теории плавающего горизонта?

– Нет. Только сами слова «плавающий горизонт». Вчера Олег Сергеевич мне показывал видеозапись катастрофы...

– Ага... Дербенев... да, – рассеянно перебил Палех. – Вот как раз с ним вы будете не часто встречаться. Он у нас менеджер по персоналу, если можно так сказать. М-да, – повторил Дмитрий Петрович и пригладил рукой волосы, зачесав челку вбок. Но волосы оказались слишком короткими и жесткими, и снова рассыпались на прямой пробор.

– Тогда начнем с нуля – то есть с самого начала. Технология сверхсветового перехода открыла нам выход в параллель. Я думаю, вы уже догадались, Илья, что дело тут не столько в скорости, сколько в искажении пространства-времени за световым порогом. Техническая сторона вопроса весьма сложна. Если вам интересно, почему «Алмаз» у самой поверхности планеты двигался так медленно, можете заглянуть в соответствующий раздел. Статья предназначена для участников проекта, которые не являются техническими специалистами и написана более или менее доступным языком. Если у вас хватит времени и терпения – милости прошу, покопайтесь в компьютере. Сейчас я скажу только, что методика активно используется и дорабатывается примерно пятнадцать лет.

За это время наши экипажи совершили около двухсот успешных выходов в параллельные пространства. Восемнадцатая экспедиция столкнулась с явлением, которое мы условно называем центральной осью перехода. Успешно преодолев порог плавающего горизонта, звездолет не вернулся назад по собственной траектории, а снова вышел в открытый космос, развернулся и повторил сверхсветовой прыжок через Тюра-Там. То есть, находясь во втором измерении, проскочил в третье, если считать от исходного. От нашего с вами, – пояснил Дмитрий Петрович и улыбнулся, – от родной планеты. Я могу увлечься. Если что-то непонятно лучше сразу спрашивайте, Илья.

Илья только того и ждал.

– Значит, параллельных пространств может быть множество, и нужно считать, сколько раз прошел через планету, чтобы не заблудиться? – уточнил он.

– В целом, верно, – подтвердил Дмитрий Петрович, – но есть один очень интересный эффект. С каждым последующим прыжком зона плавающего горизонта планеты расширяется, а скажем, э-э... «земная твердь» отступает и сужается до тонкого кольца. Соответственно увеличивается возможность погрешности в расчетах. Однажды мы решили поэкспериментировать и пустили автоматический зонд не по сагиттальной траектории через центр планеты, а выстрелили сверхсветовым снарядом в самую границу плавающего горизонта. Зонд из прыжка не вышел ни в том измерении, где был произведен экспериментальный пуск, ни в следующем за ним, ни в нашем. Вывод о наличии боковых ответвлений центральной оси напрашивается сам собой. Скорее всего, их действительно великое множество. Но пока не разработан механизм возврата летательных аппаратов из параллельных пространств второго, третьего и так далее порядков, отправлять туда экспедицию руководство проекта посчитало преждевременным.

Илья несколько раз моргнул и перевел дух. Значит, пока вперед-назад через центр планеты Земля как по рельсам до того предела, где и самой планеты нет. И с каждого метра этого воображаемого рельсового пути через космос можно отправить вагонетку вправо. Или влево. Или, если учесть, что круг это триста шестьдесят градусов – триста шестьдесят вагонеток, которые понесутся во всех направлениях. И еще столько же запустить не перпендикулярно по отношению к поезду, а например, под углом. И еще столько же под другим углом... Он на секунду зажмурился и провел ладонью по лицу, которое только что обжег ледяной ветер. Раньше он никак не мог представить себе слово «бесконечность». Оказывается, это ветер.

– А есть какой-то предел, – с потаенной надеждой спросил Илья, вцепившись в подлокотник дивана, – точка, где сама планета Земля исчезает и дальше прыгать некуда?

– О-о! Это на сегодняшний день – самый спорный вопрос, Илья. Сначала мы предполагали, что рубеж находится в девятом слое реальности. То есть за Землей с порядковым номером девять располагается царство хаоса. Но гипотеза «конечности перехода» не подтвердилась. Зато у нас с вами есть все шансы стать единомышленниками, – улыбнулся Палех. – Сто сорок пятая экспедиция, в которой я имел честь принимать самое непосредственное участие, прошла всю нашу параллель насквозь и провалилась в следующую. Ну а в зазеркалье, как известно, все наоборот. С каждым последующим проходом Земля все больше приобретает привычный вид, а зона плавающего горизонта вновь сужается. Так что по меньшей мере в двух параллелях... назовем их условно положительной и отрицательной, гипотетическая точка сингулярности не найдена и предела нет.

– Подождите! – вдруг сказал Илья. – Постойте... Дмитрий Петрович, есть ведь обычная космонавтика. Получается, что любой сверхсветовой прыжок выбрасывает космический корабль в другое измерение? Как же они тогда возвращаются?! Если верить прессе, до сих пор основная проблема в дальнем космосе – это проблема ориентации. И вы говорите, что чуть отклонившись от некоей прямолинейной траектории, зонд тут же потерялся.

Лапин растерянно замолчал, соображая как бы поточнее и поумнее выразиться, чтобы не выглядеть, мягко говоря, некомпетентным: перебил собеседника, полез в ту область, в которой ничего не понимает. Мало ли, что журналисты рассказывают! Для них же нет более лакомого кусочка, чем великие тайны земли и неба.

Но кажется, Дмитрий Петрович воспринял вопрос как вполне закономерный.

– Здесь как говорится – две большие разницы, Илья. Все космические корабли ходят по свободному космосу, тщательно избегая столкновений с большой массой вещества. Наверное, если какой-нибудь из них нырнул бы на сверхсветовой скорости в центр другой планеты, он вышел бы в пространство, параллельное для той планеты. Но у нас нет пока мощностей, чтобы запустить такую серию экспериментов. Нам бы с Землей разобраться. Вернее, с Землями. А что касается возвращения... В рамках нашего проекта задача не представляет особой сложности. Звездолет погружается в зону плавающего горизонта с противоположной стороны земного шара. Географически – это Тихий океан.

Палех склонился к дисплею и через центр Земли насквозь проткнул виртуальный глобус виртуальной же спицей, вонзив ее в Тюра-Там.

– Так понятно?

– Да, спасибо, очень наглядно... Извините, Дмитрий Петрович, я вас перебил, – сказал Илья, который до сегодняшнего дня считал, что уж кто-кто, а Илья Владимирович Лапин умеет слушать людей, рассказывающих невероятные истории.

– Ничего. Мы же в самом начале договорились, что все вопросы обсуждаем по мере возникновения. Вернемся к сто сорок пятой экспедиции. К этому времени мобильные группы проекта «Параллель» уже неоднократно высаживались в параллельных мирах. Но только в наших мирах, в родных. Как я уже сказал, мы условно называем их положительными. Всего их девять, считая тот, в котором мы с вами сейчас находимся. Он небезосновательно выступает под первым номером. Планета-центр... Земля-плюс. Нам здорово повезло родиться на ней, Илья, – вдруг сказал Палех.

– Почему? – тут же спросил Илья, уловив некий подтекст в словах Дмитрия Петровича.

Но Палех не стал развивать тему. Если он и сомневался, что родился в лучшем месте на свете в самое прекрасное время, то оставил эти сомнения при себе.

– В вашем ноутбуке есть материалы, касающиеся свойств пространственно-временного континуума в различных слоях реальности. Рекомендую вечером ознакомиться. Вас ждет масса интересных сведений о закономерностях прогресса в родной параллели. Итак... До нас посадка в отрицательной параллели не производилась. Это другой мир, Илья. Сначала у меня язык не поворачивался назвать его параллельным. Мне показалось, что он совершенно иной, отличный от нашего. Впервые я всерьез испугался, что мы можем нарушить некое мифическое вселенское равновесие и, вернувшись, не узнать родную планету. Скептики столько раз об этом твердили! Но раз мы тут с вами разговариваем, значит, все в порядке?

Дмитрий Петрович наклонил голову и вопросительно взглянул на Илью.

Илья улыбнулся в ответ на двусмысленный вопрос. Он сам так иногда разворачивался к собеседнику, определяя для себя, насколько человек готов к дальнейшему контакту и вообще, нормален ли он в данный конкретный момент времени. Люди существа эмоциональные, могут и истерику закатить...

– Не знаю как насчет мира вцелом, а со мной пока вроде бы все в порядке. Только очень хочется узнать, что вы там нашли.

– Людей нашли, Илья, людей. Со всеми достоинствами и недостатками присущими нашему виду. Насчет этого можешь быть спокоен. Интересно другое! Через три месяца после окончания экспедиции к нам явился посол из отрицательной параллели.

– Какой посол?! – подскочил Илья.

– Самый настоящий. Полномочный представитель Соединенного королевства миров Земли-минус господин Элис-Ан-Тер.

– Как... Как это явился?!

– А так. Пешком пришел. Вот тут как говорится лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Дисплей над журнальным столиком просветлел. Илья, у которого в ушах пели космические ветры, а перед глазами уносились вдаль бесконечные цепочки тающих планет, уставился на монитор как на заморскую диковинку. Дмитрий Петрович непринужденно откинулся на спинку дивана.

На фоне здания научного центра Байконура стоял незнакомец. Светло-русые с проседью волосы отливали медью в лучах клонящегося к горизонту солнца. Черная куртка из материала, который Илья навскидку определил для себя как «тонкая замша», была расстегнута до середины груди и открывала молочно белый треугольник сорочки. Наброшенный на плечи черный плащ эффектно ниспадал до самой земли. На ткани плаща угадывались узоры, искусно вышитые тонкой золотой нитью. Сначала Илье показалось, что брюки на армейский манер заправлены в невысокие кожаные сапоги, но приглядевшись, он рассмотрел, что они укорочены и чуть собраны внизу примерно у нижней трети голени. Илья посмотрел на дату под фотографией и вдруг вскочил на ноги:

– Подождите. Я сейчас... одну минуту, Дмитрий Петрович!

Он кинулся в соседнюю комнату. Вещи Илья уже разобрал, а наладонник, мобильник, карты памяти, зарядники – все это валялось на дне опустевшего чемодана, брошенного на кровать. Илья еще не определился, где ему будет удобнее работать – в спальне или небольшой гостиной, в которой он оставил удивленного руководителя. Илья схватил наладонник и метнулся обратно. Он плюхнулся на место, подключился к удобному экрану журнального столика и принялся лихорадочно листать файлы.

– Что случилось? – озабоченно спросил Палех.

– Вот! – Илья поднял глаза. – Дмитрий Петрович, скажите, а ваш посланник, точнее посол, он был один?

Палех покачал головой.

– Вы опережаете события, Илья. Лично я не участвовал в той встрече. Генерал Сивцов рассказывал, что наш пришелец ясно дал понять, что сумеет себя защитить в случае нападения. Но что или кто его охраняет, наши так и не увидели. Если и был какой-то таинственный спутник или телохранитель, нам его не представили.

– Он был, – уверенно сказал Илья. – Возможно, не один. Телохранитель или разведчик...

– Почему вы так думаете?

– Заварзин! – пояснил Лапин. – Э-э... ну то есть Заварзин – это тот, кто видел по крайней мере двух членов вашей загадочно появившейся делегации примерно в это же время. Вернее, их проекцию. Есть у нас такой термин в уфологии. Проекции классифицируются по уровню достоверности и... Впрочем, уже неважно. К сожалению фото у меня нет, только рисунок со слов и описание. Вот! – торжественно повторил он и положил на стол наладонник, – дата совпадает.

Палех взглянул на монитор. Как показалось Илье с некоторым недоверием, которое мгновенно улетучилось, как только Дмитрий Петрович увидел компьютерную реконструкцию, сделанную по рисункам Ильи и рассказу дедушки Заварзина.

– М-да, – задумчиво сказал он, встал и не спеша прошелся по комнате, – хорошо, что вас включили в группу, Илья. Признаться, я не очень понимал для чего нам уфолог... Беру свои слова назад вместе со своими предубеждениями. Это стражник отрицательной параллели. Кто рядом с ним – я не знаю. Негуманоидов лично я там еще не видел. Но экспедиция была примечательная. Сейчас я вам кое-какие материалы покажу, чтобы обозначить отправной пункт.

* * *

– На грунте, – доложил пилот по громкой связи.

Не то чтобы Дмитрий Петрович Палех не любил пилотов. Он испытывал по отношению к ним какое-то двойственное болезненное чувство. Во-первых, все они казались ему на одно лицо: моложавые, подтянутые, стрижка по уставу, форма по уставу. На предполетном совещании они вели себя тоже по уставу. Стойкие оловянные солдатики, застывшие в возрасте около тридцати, а вернее – от двадцати шести до сорока согласно должностной инструкции.

Экипаж поднимался на борт корабля, когда пилоты уже были на местах. После старта – один всегда спит, второй всегда работает. Если бы Палех своими глазами не видел, что они меняются каждые двенадцать часов, он был бы уверен, что ребята еще до старта договариваются: «Ну ладно. В этот раз ты спишь, а я на посту. На следующий полет махнемся».

Еще Дмитрий Петрович никак не мог понять, как можно согласиться вычеркнуть пятнадцать лет своей жизни. Ради чего? Половину времени полета ты встроен в главный бортовой компьютер, вторую половину – в блок отдыха главного бортового компьютера. И так – до выхода в запас. Больше не выдерживала ни человеческая психика, ни физиология. По официальной статистике до тридцати процентов пилотов, водивших сверхсветовые корабли, имели необратимые нарушения к моменту списания. То есть даже в околоземной космонавтике и в диспетчерских службах не могли найти себе применение.

Конечно, из всех пациентов, находившихся под постоянным наблюдением врачей, эти были самыми социально защищенными. Но что толкало молодых здоровых парней на подобное самопожертвование, Палех понять не мог, как ни старался. Они даже не видели те миры, в которые привозили целые экспедиции, оставаясь заживо замурованными в кабине! Вечная готовность к взлету, жизнь на автопилоте. И пока Дмитрий Петрович воспринимал их именно так, он хотя бы мог сказать себе: «Не мое. Не понимаю. Другие люди». Но случилось и «во-вторых». Как-то раз ему пришлось срочно выехать на базу пилотов на Тюра-Там, обсудить детали предстоящего рейда. Парни оказались веселыми, гостеприимными, накрыли стол, рассказали кучу баек, и пока не подоспело задержавшееся начальство, Палех смотрел на своих соратников по путешествиям с одной единственной мыслью: «Они живые. Они такие же как мы». С тех пор к непониманию добавилось щемящее болезненное чувство. И с тех пор Дмитрий Петрович старался с пилотами в неформальной обстановке не встречаться.

– Дмитрий Петрович, мы идем первыми, – сказал офицер службы безопасности, – вы за нами. Возьмите двух человек. Всем остальным оставаться на местах.

Палех только головой покачал. Кое-как решив для себя одну морально-этическую проблему, касавшуюся пилотов, он столкнулся со следующей. Представители спецслужб в обязательном порядке входили в состав экспедиций. До прохода в отрицательную параллель они вели себя очень смирно и ограничивались многозначительными взглядами, короткими вопросами и вполне разумными рекомендациями. Но как только грянул гром величайшего в истории открытия, поведение их резко изменилось. В глазах появился азартный блеск, полномочия расширились, столкновения с руководителями мобильных групп участились. Спецназовцы тоже были парнями серьезными, спортивными и стрижеными по уставу, но в отличие от пилотов, увы, не запирались в кабине.

И теперь с самого первого дня полета к Палеху сначала подходили его собственные сотрудники с жалобами на спецов, которые им не дают шагу ступить и создают нездоровую атмосферу на борту. Затем – представители спецслужб с жалобами на то, что научная группа не соблюдает требования безопасности полетов и злостно препятствует проведению профилактических мероприятий. На казалось бы простой вопрос: «А что у вас за мероприятия? Давайте вы нам подробно расскажете, а мы попробуем организовать работу экспедиции так, чтобы регламент всех устраивал», офицеры спецподразделения сдвигали брови и холодно давали понять, что простым смертным этого знать не положено. К последнему дню полета в условиях двоевластия после всех посадок, вылазок и инцидентов, Дмитрий Петрович тонул в потоке взаимных упреков и обвинений, которые в ходе сто сорок пятой экспедиции имели все шансы достичь апогея.

На счастье Палеха капитан Логинов – командир спецподразделения оказался человеком вполне адекватным и здорово ему помог. Если бы не он, экспедицию пришлось бы разворачивать. Но все равно впервые Дмитрий Петрович готов был согласиться, что забаррикадироваться в кабине и спокойно полулежать в кресле пилота, ожидая команду на взлет, не такая уж страшная участь.

Дисколет сел в Предуралье, качнулся на мощных посадочных опорах и замер. Палех вопросительно посмотрел на Логинова, отдал должное долготерпению капитана и не стал спорить насчет очередности высадки. Он даже извинился за поведение некоторых своих коллег. И на неизведанную Землю-минус первой ступила нога офицера спецподразделения российских ВКС. Затем с подъемника шагнули на земную твердь двое его подчиненных. Командир, закованный в легкую броню, повернулся к камере наблюдения и махнул рукой.

– Можно.

Палех и двое его коллег заторопились к лифту, провожаемые завистливыми взглядами остальных участников экспедиции. Пол под ногами дрогнул, прозрачная кабина пошла вниз. Спускаясь, Палех признал, что Логинов поступил справедливо, честно разделив радость открытия иного мира между своими подчиненными и учеными. Донный лифт был рассчитан на пять человек в скафандрах. Сейчас высадились две равноценные команды по три человека в каждой... Предел безопасности. В непредвиденной ситуации действительно могла возникнуть суета, толчея и паника во время эвакуации.

Палех не успел оглядеться, когда один из спецназовцев вдруг сказал:

– Есть движение.

– Назад! – не оборачиваясь, бросил капитан.

Оба сотрудника Дмитрия Петровича и не подумали возражать. Не задав ни единого вопроса, которые обычно начинали сыпаться как из рога изобилия, они тут же метнулись к открытому колпаку лифта. За спиной раздалось тихое жужжание электромоторов. Сам Дмитрий Петрович решительно встал рядом с Логиновым.

За поляной, на которую опустился дисколет, тянулся перелесок, выкрашенный в салатно-зеленые весенние цвета. Растительность штурмовала склоны каменистых холмов и вольно разливалась на ровных участках. В низинах кое-где еще лежали пласты почерневшего снега. А на верхушках деревьев уже распускались первые клейкие листочки. Свежий ветерок прокатывался по ним волнами. Ни в самом пейзаже, ни в шелестящем шуме леса пока не чувствовалась притаившаяся опасность.

Спецназовец справа от Палеха, повинуясь знаку командира, сделал несколько шагов в сторону, нырнул к земле и растаял одновременно со своим напарником с другой стороны. Капитан скинул с плеча и поудобнее перехватил тяжелый металлически серый лучемет. Звякнул карабин ремня. Повинуясь новому порыву ветра, зашепталась юная листва. С дерева вспорхнула встревоженная птица и уронила с переплетения ветвей насквозь прогнивший прошлогодний лист, черной дырявой салфеткой закруживший в воздухе.

– Дмитрий Петрович?

Приказывать руководителю экспедиции и специалисту по контактам Логинов права не имел.

– Посмотрим, кто нас встретит, – ободряюще улыбнулся ему Палех. – Или что...

Первую посадку обычно старались производить в безлюдных местах, чтобы не создавать панику среди местного населения. От скафандров вскоре отказались. Сколько бы раз звездолет не прошивал параллельные пространства, экипаж в итоге оказывался на Земле с ее родной для людей атмосферой и окружающей средой. Так что в дополнение к обычным рабочим комбинезонам рядовым членам экспедиции полагались только портативный дыхательный аппарат, парализатор, аэрозольный баллончик «Биостоп» с автономным анализатором и индивидуальная аптечка. Снаряжение спецназовцев, разумеется, было на порядок сложнее, но и они выходили наружу без скафандров.

Палеху показалось, что край поляны дрогнул, словно был нарисован на гигантском натянутом полотнище. В полотнище что-то бесшумно ударилось и мгновенно рассыпалось при столкновении. Оставив за плечами вздрогнувший весенний лес, по направлению к дисколету зашагали трое мужчин. Один в центре и чуть впереди, его спутники – по бокам, отстав на шаг.

– Я стражник Соединенного Королевства миров, – громко сказал вышедший вперед, – вы находитесь в пограничной зоне. Не двигайтесь, отвечайте на вопросы и вам не причинят вреда.

В короткий промежуток времени между грозно произнесенной тирадой и первым заданным вопросом Палех успел рассмотреть вновь прибывших. Все трое были одеты в наглухо застегнутые плащи, на манер средневековых схваченные на груди застежками. Сапоги из мягкой кожи и укороченные брюки дополняли картину. Не хватало только роскошных перевязей и внушительных размеров шпаг с исцарапанными гардами, чтобы принять воинственных гостей, а вернее – хозяев за отважных рыцарей средневековья. Или огромных двуручных мечей на плечах. Или взведенных арбалетов... Для полноты картины не хватало оружия.

– Пси-атака, – тихо сказал капитан Логинов Палеху. – Защита активирована. От меня не отходить.

– Кто вы такие? – грозно спросил «рыцарь», стоявший в центре. На его окаменевшем лице не читалось никаких эмоций, чего нельзя было с той же уверенностью сказать о подчиненных. То один из них, то другой на секунду поднимал глаза, окидывая взглядом высившуюся за плечами пришельцев металлическую громаду дисколета. Но когда с шипением открылся донный люк и с характерным звуком пошла вниз пустая кабина лифта все трое, не сговариваясь, сделали шаг назад.