Текст книги "Женихи из Брэнсона"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

10

Исправлять торт пришлось всем вместе. Оксана руководила, а Джон и Рой месили, взбивали, выжимали. Джон нашел в закромах своей кухни печку для быстрого приготовления. Второй торт получился еще более нарядный. А первый Рой предложил разрезать на треугольные порции, замаскировав нехватку съеденных кусков, поставить на поднос и обнести членов жюри.

Эффект от предложения предприимчивого американца оказался потрясающим, и Оксане достался первый приз. Второй получила Салли – мать Роя, третий – неизменная участница конкурсов, старая кулинарка Брэнсона. Она осталась не в обиде, так как, оценив на вкус Оксанино кулинарное искусство, сочла приз справедливым.

Оксана в парчовой юбочке и туфельках на высокой платформе стояла на пьедестале почета. Кейт с пожилой спонсоршой, подойдя к победительницам, вручили им конверты с вознаграждением.

Грациозный книксен и поклон публике. Все аплодируют, и счастливая Оксана, спрыгнув с возвышения, тащит за руку Роя.

– Я хочу разделить с тобой победу, – кричит она от восторга.

– А с нами нет? – в шутку обижается Маша.

Оксана, засунув нос в конверт с деньгами, ахает.

– Тут на всех хватит, – радуется она. – Теперь я тоже могу пригласить вас…

– Лучше испеки нам еще один торт, – мягко сопротивляется Джон.

– Да, только для нас, – облизывается воспоминаниям Рой.

– Для него одного, – поправляет сына Салли. – Ты не представляешь, как он любит сладкое.

– Теперь представляю, – смеется Оксана.

– Я хочу в нашем списке поставить плюс. – Маша, сидя в постели, придвинулась к разомлевшему от секса и бурбона Джону.

– Вот как? – удивленно таращится на нее американец.

– Мне понравился этот напиток, – поясняет Маша и, подняв с пола стакан, прищурившись, смотрит сквозь призму льда на свет.

– О! Американцы понимают толк в выпивке! – Джона распирает от гордости.

– Как же, – с иронией замечает Маша. – От дедушки я слышала такую историю. Владелец знаменитого петербургского ресторана «Шерри» учил пить коньяк одного американца, увидев, как он залпом опрокинул рюмку: «Надо взять рюмку, поднести ее к носу, медленно и глубоко вдохнуть в себя аромат и поставить обратно». – Маша замолчала и многозначительно посмотрела на Джона.

– А что потом? – не выдержал мужчина.

– Потом, месье, об этом можно долго вспоминать.

Джон расхохотался.

– Забавный анекдот. Я расскажу его своему французскому другу Полю, он хоть и разбирается в коньяке, но… – Джон качает головой.

– Возможно, это по-старофранцузски. – Маша с достоинством королевы поднимает тяжелый стакан и вдыхает душистый запах бурбона. – Вот так! – провозглашает она и ставит нетронутый стакан на пол.

– Что касается американцев, то вряд ли им можно преподать такую науку, – сопротивляется покладистый Джон.

– Русским тоже, – сдается Маша и, вновь подняв стакан, делает порядочный глоток. – Поэтому я не вычеркиваю виски из нашего списка, – с удовольствием признается она. – А наоборот, создаю новый и ставлю в нем плюс.

– Виват! – словно мальчишка, вскрикивает Джон. – Кажется, хоть в одном пункте мы достигли взаимопонимания.

– Есть еще один, доктор, – напомнила женщина, – угадай, он здесь, в твоей спальне.

Джон наивно поднял глаза, близоруко щурясь по сторонам.

– Дать очки? – перегнувшись через него к ночному столику, предложила Мария.

Перехватив руку, он легко запрокинул ее тело на себя, и Маша почувствовала, как напряглась его плоть.

– Думаю, наступило время приумножить плюсы, – выдохнул он ей в ухо, и то, что до сих пор не нравилось Марии – непривычный рисунок коротеньких занавесок, потолок без центрального освещения, – улетело из сознания далеко-далеко, а потом и вовсе улетучилось, растворившись в неповторимом блаженстве.

– Я хочу тебе кое в чем признаться. – Оксана с распущенными волосами в ночной сорочке спозаранку зашла к Маше в спальню. – Вчера вечером я не застала тебя тут. – Она вопросительно посмотрела на тетю, но та промолчала, еще не пробудившись ото сна. – Я понимаю, ты и Джон… Вы поженитесь?

– С чего ты взяла? – зевая и потягиваясь в постели, лениво поинтересовалась Маша.

– Ну, я подумала… – Оксана замешкалась, подыскивая слова.

Маша решила, что девушка собирается признаться ей в своем глупом объяснении Джону. Но Оксана неожиданно заявила:

– А мы решили пожениться:

– Так. – Окончательно проснувшись, Мария села на кровати. – Кто это «мы» и почему так быстро?

– Мы – это я и Рой. А насчет сроков, так ведь уже третья неделя пошла.

– Куда пошла? – не на шутку испугалась Маша.

– Пошла, как мы с ним подружились.

– Ага, подружились, и все?

– Не совсем все, – замялась Оксана, – помнишь, я тебе говорила, что он хочет… Ну, как бы тебе это объяснить…

– Ясно, не объясняй. Продолжай.

– В общем, после конкурса он сказал, что больше не в силах терпеть, что я свожу его с ума.

– Так…

– И я согласилась.

– Значит, ему так понравилось, что он решил жениться на тебе.

– Да, я остаюсь здесь.

– То есть ты не возвращаешься со мной в Москву.

– Нет.

– Бросаешь институт и собираешься жить на иждивении…

– Я буду зарабатывать сама.

– Тебя берут на работу?

– Пока нет, но возьмут.

– А с кем еще вы обсуждали этот план?

– С тобой я решила посоветоваться с первой.

– А, так ты, значит, со мной советуешься?

– Ага.

– Вот тебе мой совет. Дружить с Роем и все прочее ты, конечно, можешь, переписываться и перезваниваться тем более.

– Ты перезванивалась, и что? – На глазах у Оксаны выступили слезы.

– У меня было совсем другое. Мы не могли встретиться! Какое время было!

– Рой сказал, что, если мы расстанемся, может случиться то же самое.

– Он сообщил своей маме о ваших планах?

– Не знаю. Но он уверен, что она будет рада. Знаешь, как она любит меня!

– Твоя мама любит тебя тоже, поэтому вот так остаться здесь ты не можешь.

– Я немного тут поживу, а потом мы к ней приедем.

– Понятно, и поживете с ней в однокомнатной квартире.

– Да, она будет очень рада.

– И она, и мама Роя – все будут счастливы.

– Конечно! Ты просто все усложняешь.

– Ладно, – постановила Маша, – поговорим с мамой Роя.

– Тетьмаш! Я знала, ты самая-самая.

– Ага, поэтому ты начала с того, что решила отбить у меня Джона.

– Это он тебе сказал? – Оксана густо покраснела.

– Нет, он настоящий джентльмен, словом не обмолвился, а я случайно подслушала.

– Я не знала, что ты и он… Ведь ты же сама сказала, еще в Москве, что у вас ничего не было.

– Почему же в таком случае ты у меня не спрашивала совета?

– Я сама не знаю, как это случилось! Только приехали, а тут все такое красивое, необычное, и он такой добрый, замечательный. Нам так помогал. Мне показалось, что я влюбилась. Но это было очень давно. Я уже и забыла.

– Ну да, конечно, целый месяц тому назад! – с сарказмом заметила тетя. – А если еще через месяц тебе понравится друг Роя?

– Макс? – удивилась Оксана. – Но ведь он же некрасивый!

– Не знаю, Макс или Ник, или наш Иван, что тогда?

– Нет, тетечка, это на всю жизнь.

– Хорошо, а если Рою понравится кто-нибудь?

– Как это? Так не бывает!

– Еще как бывает.

– Значит, ты считаешь, что надо испытать друг друга?

– Ничего я так не считаю, – со вздохом проговорила Маша, – одевайся, поехали.

– Куда?

– В гости к Рою – «свататься»!

– Но когда сватаются у нас, по-моему, женихи с родственниками к невестам приезжают.

– А у них в Америке, наоборот, невесты с родственницами ездят к женихам, – пошутила Маша.

11

В Москве жизнь затянула Машу в водоворот событий. Дел было невпроворот. Она часто разговаривала с Джоном по телефону. Он скучал. Маша тоже, хотя не хотела себе в этом сознаться. И непривычная поначалу жизнь Брэнсона отсюда, с другого конца земного шара, притягивала своей спокойной размеренностью и комфортностью.

Оксана не могла дождаться срока свадьбы. Все дела ей удалось уладить гораздо быстрее, чем предполагала Маша. Она просто изнемогала от нетерпения и готова была выехать раньше намеченного срока. Но мама с тетей отсоветовали. Свадебное платье с фатой сшила ей подружка, работающая закройщицей у знаменитого московского модельера. Маша решила сделать Оксане королевский подарок – жемчужную брошку из «Серого кардинала».

– Можно сказать, что эти жемчуга принесли мне счастье. – Прикалывая брошку к фате, Мария без сожаления расставалась со своим талисманом.

– Как же ты без него? – понимая, что значил для тети этот жемчуг, растроганно произнесла племянница.

– Пусть он послужит теперь тебе, я дарю его от чистого сердца. У тебя впереди вся жизнь.

Встав перед зеркалом в просторной, сверкающей после евроремонта квартире Маши, Оксана примеряла свадебный наряд.

Мама с тетей не могли налюбоваться. Стройненькая, синеглазая, совсем юная Оксана в свадебном наряде будила воспоминания об их прошедшей молодости.

– Можно, пока ты будешь в командировке, я поживу у тебя? – Оксана умоляюще посмотрела на Машу.

– Счета за телефон кто будет оплачивать?

– Рой мне сам звонит каждый день, правда, мама?

– Почти правда, потому что еще раз в день звонишь ему ты.

Маша молча посмотрела на племянницу. Ей было неудобно и обидно сообщать, что вот уже пару недель она не застает Джона ни дома, ни в офисе. А на просьбу подозвать его к телефону в госпитале уклончиво отвечают, что его нет поблизости.

Маша терялась в догадках. Пока он настойчиво уговаривал ее прилететь (хотя бы на свадьбу вместе с Оксаной, чтобы еще раз обсудить их дальнейшую жизнь) или предлагал самому выбраться к ней на пару недель, она отклоняла его просьбы. По молодости решиться порвать с прошлым было куда легче, чем сейчас.

После того как Джон перестал отзываться на звонки, Марии стало остро не хватать его, добрых глаз Джона, его постоянной заботы и, что удивительно, – секса с ним. Работа валилась из рук, она поняла, что хочет быть не просто деловой, зарабатывающей себе на жизнь женщиной, но еще и любимой.

История Кейт, которую он честно и откровенно рассказал, не выходила из головы. Воспитываясь в довольно обеспеченной семье в Лос-Анджелесе, Кейт рано потеряла мать. Отец, молодой и преуспевающий голливудский актер, привел в дом хорошенькую топ-модель. Богемный образ жизни, алкоголь и наркотики приучили Кейт легко вступать в связи не только с мужчинами старше себя, но и с женщинами. Мачеха поощряла ее в этом. И если бы не дальний родственник умершей матери, вовремя вырвавший ее из этой среды и взявший малолетнюю Кейт на воспитание, для нее все могло кончиться нарколечебницей. Когда Кейт достигла совершеннолетия, пожилой со слабым здоровьем человек предложил ей стать его женой. Так она оказалась в Брэнсоне. С годами поумнев и разобравшись в своих чувствах, молодая женщина влюбилась в Джона. К тому времени муж, ставший его пациентом, практически был не способен удовлетворить ее сексуальные потребности. Он догадывался о связи Кейт с Джоном, но не возражал. Джон был уважаемый в городе человек. Кроме того, муж чувствовал, что инициатива исходила от искушенной, вошедшей во вкус в свои тридцать лет хорошенькой сексапильной Кейт. И он мудро рассудил: пусть лучше будет так.

Мысль о том, что опытная в любви леди составляет конкуренцию их вновь вспыхнувшему чувству, начала мучить Машу, как только телефон Джона замолчал. Маша не хотела себе сознаваться в том, что по возвращении в Москву все время размышляла о том, как ей поступить. Она взвешивала все «за» и «против».

Чаша весов неожиданно дрогнула в связи с некоторыми обстоятельствами. Когда они с Оксаной прилетели в Москву, то наткнулись в Шереметьево-2 на человека, с которым после развода у Маши был роман. С букетом великолепных роз, в безупречно элегантном костюме он шел им навстречу.

– Автомобиль заказывали? – Мужчина покрутил брелоком, на котором, как у заправского таксиста, висел ключик от «Вольво».

Маша после многочасового перелета и впечатлений так толком и не разобралась: действительно он встречал именно ее или по какому-то стечению обстоятельств кого-то еще.

Усадив женщин в темно-синюю красавицу, Петр на минутку исчез и, вернувшись, сообщил, что теперь они могут ехать.

– Тетя Маша, это кто? – спросила полусонная после смены часового пояса Оксана.

– Коллега по работе, – громко, чтобы слышал Петр, отозвалась Маша.

Вполоборота, следя за дорогой, мужчина едва улыбнулся, но поддакнул, соглашаясь. На самом деле его роль в жизни Маши была куда значительнее.

В начале девяностых институт, в котором работала Маша, совсем перестал платить зарплату. Все м.н.с., то есть младшие научные сотрудники, подались в «челноки». Разодетые в китайские тряпки, они приходили хвастаться своей новой жизнью. Не выезжавшие дальше Сочи новоиспеченные коммивояжеры быстро приспосабливались к новой ситуации, расширив географию своих путешествий. В опустевших, неухоженных коридорах института, тех, что не успели сдать внаем, звучали новые слова: «растаможка», «пошлина», «пограничный контроль». Младшие были шустры и предприимчивы.

Машу с детства приучали к мысли, что торговля, спекуляция – это стыд и позор. Она любила свою профессию, знала все ее тонкости, умела кропотливо и много работать, и при этом… ничего не зарабатывать. Одежда, которая ей как доктору наук иногда доставалась по талонам на распродажах, поизносилась. Чтобы приобрести в кооперативных магазинах новую – денег не было. Все сбережения после очередной реформы превратились в пыль. Раскрасавец муж, лежа на диване, роптал: «У всех жены добытчицы, кто одежду, кто еду в дом тащит, а у меня…» Однажды она услышала, как Олег говорил кому-то по телефону: «Моя ученая крыса просто достала».

В тот вечер, взглянув на себя в зеркало, Маша ужаснулась. Давно не видавшие стрижки волосы непослушно торчали в разные стороны, неразглаженные морщины молили о креме. Сношенные туфли и застиранная блузка завершали образ ученой крысы. Хлопнув дверцей пустого холодильника, Олег ушел в «ночное», а Маша, озверев от несчастной жизни, позвонила подруге.

– Могу пригласить на прием, – предложила та.

– Что за прием? – поинтересовалась Маша.

– Презентация книги моего шефа.

– Где?

– В концертном зале «Россия».

– Небедный шеф, – присвистнула Маша.

– Богатые спонсоры, – уточнила подруга.

– А мне не в чем, – вздохнула Мария.

– Материальную помощь обедневшие доктора наук принимают?

– Доктора наук принимают любую помощь.

Через час Маша сидела в парикмахерской, и мастер умелой рукой стриг, причесывал, взбивал гель, а спустя еще полчаса прямо из шикарного магазина они ехали на прием.

– Преображение! – всплеснула руками подруга, подводя Машу к большому зеркалу в холле.

Перед Машей предстало отражение в виде двух светских львиц. Шелковые платья с высокими плечами. У Маши – голубое с приличным делькольте на спине, у подруги – бордо с высоким разрезом спереди.

Поднявшись эскалатором на самый верх, женщины попали в красиво украшенный зал. Хрустальные люстры заливали ярким светом пышно накрытые столы: икра, лососина, шампанское.

– Я чувствую себя Золушкой, попавшей на бал, – ахала Маша.

– Давно бы пора, – укоряла подруга, – а то сидишь в своем институте, как…

– …Крыса ученая, – подсказала Маша, и от выпитого шампанского им стало необычайно весело. Дамы весело расхохотались.

– Ну какая же ты крыса? – аккуратно подтирая платочком глаза, чтобы не растеклась тушь, продолжала заливаться подруга, – ты настоящая королева. Одни волосы чего стоят!

Модный парикмахер потрудился на славу, повозившись с непослушными волосами королевы. Открытая шея молодила, а пышность затылка подчеркивала необычный цвет и структуру волос.

– Машка, это ты? – К подругам подкатился плотный мужчина с новомодном клетчатом пиджаке.

– Петя! А ты как тут оказался? – весело воскликнула Маша.

Подруга сделала круглые глаза и прошептала ей на ухо:

– Это наш спонсор, откуда ты его знаешь?

– Мы с Петей учились на одном курсе. Потом я пошла в аспирантуру.

– Я тоже пошел.

– Да-да, – припомнила Маша. – А я еще в до-кто-ран-туру. – От выпитого язык стал заплетаться.

– Вот туда я не пошел.

– И правильно сделал, – оценивающе взглянув на бывшего сокурсника, заключила Маша, – а то бы тоже стал ученый крыс.

– Э, дамы, может, мы поедем отсюда, развлечемся? – предложил Петр.

– Конечно, поедем, – согласилась Маша.

После этого вечера ее жизнь в корне изменилась. Петр пригласил Машу на хорошо оплачиваемую работу. Расчетливый предприниматель, он умело заключал сделки. Заказы сыпались как из рога изобилия. Фирма процветала и расширялась, за короткий срок превратившись в предприятие, не уступающее по размерам бывшему Машиному институту. В ведении доктора наук Марии Петровны был большой штат сотрудников. Она самостоятельно руководила целым подразделением.

Старые платья отправились в мусорные корзины. Строгие офисные костюмы и блузоны выстроились в ряд в новом шкафу по соседству с разнообразными туфельками, галошками, мокасинами, ботиночками.

Маша затеяла евроремонт. Пластиковые окна пришли на смену старым, которые самопроизвольно закрывались и открывались, вопреки желанию их владельцев. Итальянский кафель в ванной и кухне блистал. Джакузи булькала и недовольно урчала, не желая обмывать Олега после ночных гулянок. Советский антиквариат – «софа-юбилейная» – уступила место первой в ее жизни настоящей кровати.

С Петей они почти не виделись. Тот редко появлялся в офисе. Частые командировки и интенсивная деятельность бизнесмена не оставляли свободного времени. Иногда, выкроив минутку, Петр заскакивал к Маше:

– Может быть, перекусим?

Однажды после одного такого «перекуса» ему удалось затащить ее на свою престижную дачу. «Фазенда», как называл ее Петр, раскинулась на нескольких гектарах к западу от Москвы. Там, среди сосен и берез, спрятался старинный деревянный особняк. Дом был устроен в лучших русских традициях, с роялем в музыкальной комнате, библиотекой и террасой. Комнаты для отдыха располагались на втором этаже. Там, на металлической кровати с панцирной сеткой, они в первый раз переспали. Просто так, без любви, чтобы отвлечься от нудных будней, по немому обоюдному согласию. Петр обладал всеми качествами любовника: импозантный, богатый нувориш, щедрый на подарки и знаки внимания. Неизвестно почему, но Маша не отвергла его. Наверное, потому, что все было как бы по правилам игры: ужин в дорогом ресторане с оркестром, шампанское, танцы.

Наутро, запихнув кружевные трусики в сумочку, она вышла на шоссе и поймала попутную машину. Взглянув на вечерний наряд дамы не первой молодости, водитель спросил:

– До ближайшего метро устроит?

– Устроит, – обрадовалась она и уже через полчаса, стоя под душем в своей ванне, старательно смывала этот грех. «Заниматься любовью без любви – интересное словосочетание», – философствовала Мария.

А Петр, проснувшись в пустой постели, даже не позвонил. Зато через некоторое время вновь ворвался в ее жизнь.

Постепенно она привыкла к его неожиданным наскокам. После ее приезда из Америки Петр сделал ей предложение.

Мария посмотрела на него с удивлением: с чего бы это? Наверное, у них с Оксаной был очень уж западный вид. И энергию, такую американскую, что ли, они излучали просто килограммами. А Петр это обожал.

«Вот, оказывается, чего мне не хватало, для того чтобы стать женой нового русского», – иронично размышляла Маша.

Но теперь, сравнивая этих двух мужчин, она точно знала: такой, как Петр, ей не нужен, даже если бы с Джоном что-нибудь произошло, скажем, он ушел бы к Кейт.

Как всегда, мучаясь вопросом, что положить в чемодан для недельной командировки, она не переставала думать о Джоне. Может быть, соперница хищно пасла его, пока Маша находилась в Брэнсоне, а теперь, как тигрица, бросилась на добычу, оставленную без присмотра. От таких мыслей Маше становилось тошно.

– Тетьмаш, ну ты что, мой наряд помнется, – запротестовала племянница, увидев, что дорожные вещи Марии лежат на кровати рядом с белоснежной пеной кружев свадебного туалета. – На дверку шкафа повесь, – посоветовала Маша и, вспомнив о просьбе племянницы, согласилась. – Ладно, поживи здесь, только чтобы в доме был полный порядок.

– Ой, тетечка! – взвизгнула Оксана, повиснув у нее на шее. – Полная генеральная уборка, кафель и ванную отдраю до блеска, – поклялась девушка.

– Только если позвонит Джон, скажи… а впрочем, я потом сама скажу.

– Нет, я не снимаю квартиру, просто живу у тети Маши. – Прижимая телефонную трубку к уху, Оксана прыгала со сковородкой в руках. – Ох, черт, фирменные обои испачкала! Ты ложишься спать? А я только проснулась. Вот жарю яичницу. Что буду делать? Думать о тебе, правда-правда! А что с Джоном? Его нет в Брэнсоне? Как это под следствием? Нет, тетя ничего не вспоминала. Постой, она просила ему что-то передать. Но я забыла. У меня дырявая голова. Нет, я не поранилась, никакой дырки в голове у меня нет. Просто у нас так говорят. Рой, мне сшили такое красивое свадебное платье. Оно висит на дверце шкафа. Просыпаясь по утрам, я представляю наше венчание. Хочешь посмотреть? Я бы тебе поднесла его к трубке, но боюсь, что испачкаю так же, как тетины обои. Да, они тоже белые. Я тебя целую.

Оксана положила трубку и, взяв мокрую тряпку, попробовала оттереть обои. Жирное пятно от яичницы стало еще выразительнее. «Немоющиеся обои – это очень плохо», – бубнила она про себя, размазывая пятно до размеров солнца. В дверь позвонили.

Подойдя к входной двери, Оксана увидела в глазок огромный букет роз. Она открыла дверь, и вслед за букетом появился Петр. Он был в до блеска начищенных ботинках с обрубленными носами по последней моде, светлом костюме и желтом галстуке.

– А где Маша? – не зная, что делать с букетом, поинтересовался Петр.

– А вы разве не в курсе? Она уже несколько дней в командировке.

– Нет, я, к сожалению, сам только вчера вечером прилетел. Вот хотел сделать ей сюрприз.

– Вы хотели, а я уже сделала, – показывая на огромное пятно, пожаловалась девушка. – Теперь она меня точно убьет.

Петр по-хозяйски поставил цветы в вазу и предложил:

– Я готов вас спасти.

Оксана с сомнением покачала головой:

– Это немоющиеся обои.

– Знаю. Это обои под краску. Бегите в магазин. Через час будут как новенькие.

– Правда?

– Клянусь, – заверил Петр и посмотрел голодными глазами на оставшуюся яичницу.

– Хотите? – гостеприимно предложила Оксана.

– Хочу, – честно признался мужчина. – Но вы не беспокойтесь, – сказал он, увидев, что Оксана ставит ему на стол тарелку. – Я холостяк, могу и из сковородки.

– Ладно, вы тут располагайтесь, а я быстренько сбегаю в магазин. Сама я не справлюсь с этим. – Оксана с обидой посмотрела на злополучную сковороду, которая выскользнула у нее из рук, и побежала переодеваться.

Быстро расправившись с яичницей, Петр обошел квартиру. Без Маши ему тут не приходилось еще бывать. Наткнувшись в спальне на свадебный наряд Оксаны, он взял в руки фату, внимательно присматриваясь к брошке. Работая с Машей в одной области, он разбирался в жемчугах. «Серый кардинал» привлек его внимание. Покрутив фату в руках, он взглянул на себя в зеркало и под звуки гремящего по радио убойного шлягера Киркорова «Зайка моя» напялил ее на голову. Приплясывая, Петр подошел к ночному столику, где в рамке стояла фотография Маши с симпозиума из Америки. В группе незнакомых мужчин Маша смотрелась как деловая женщина из рекламного ролика.

Петру показалось, что в дверь кто-то позвонил. Но звуки припева оглушали, и он продолжил осмотр квартиры. Настойчивая и длинная трель сообщала, что за дверью теряют терпение. Решив, что это вернулась Оксана, Петр широко распахнул дверь.

– Здравствуйте, – произнес человек, которого он только что видел на фотографии. Акцент мужчины не оставлял сомнений. – Здесь живет Мари?

– Здесь, здесь, – поспешил ответить Петр и добавил по-английски: – Вы из Америки?

– Да, – сказал иностранец и дико посмотрел на фату, которую Петр забыл стащить с лысеющего черепа.

– Вы Олег? – поставив кожаный кейс между ног, спросил незнакомец.

– Нет. – Петр отрицательно покрутил головой и, неловко продолжая держать фату в руках, объяснил: – Маша в командировке. А я ее друг. Понимаете?

– Понимаю, – спокойно произнес Джон. – Не надо так громко, я хорошо слышу.

– Да, извините, дурацкая привычка. – Петр вежливо улыбнулся. – А кто вы, я знаю.

– Да?

– Пойдемте покажу. – И он провел Джона в чистенькую спальню, отделанную Машей в золотисто-теплые тона.

Джон топтался на пороге, испытывая неловкость в незнакомой обстановке. В это время Петр обратил внимание на ноги незнакомца. Видимо, его угораздило ступить в бензиново-соляную лужу во дворе, так как со штанины капало, а промокшие туфли оставляли грязные следы. Сам Петр, конечно же, снял при входе обувь и выглядел весьма нелепо в носках и костюме фирмы «Босс». В таком ансамбле ярко-желтый галстук смотрелся особенно элегантно.

Американец, перехватив его взгляд, почувствовал, что нарушил какие-то правила, и стал ретироваться к двери.

Петр, схватив его за руку, показал на фотографию, стоящую на старинном комоде.

– Это вы!

– Верно, – согласился Джон и вдруг заметил свадебное платье, висевшее на дверце шкафа.

Петр поставил фотографию на место и положил фату на кровать Маши.

– Да… – протянул он, не обращая внимания на предмет, который так опечалил незнакомца. – Очень жаль, что ее нет. – Заполняя паузу ничего не значившими фразами, он соображал, как ему поступить. Выручили законы русского гостеприимства.

«Наверняка в холодильнике есть что-нибудь», – подумал Петр и потащил гостя в кухню. Открыв холодильник, он обнаружил початую бутылку водки.

– Может, за знакомство?

Джон оглядел небольшую, но уютную кухню, которая была бы в полном порядке, если бы не сковорода посреди круглого стола.

– Я тут завтракал и не прибрался. – Перехватив неодобрительный взгляд Джона, Петр поставил сковородку в мойку. – Так что? – вопросительно кивнул он на бутылку.

– Извините, я не пью водку, – почему-то очень расстроившись, произнес американец.

– Пиво?

Джон промолчал.

– Виски? – ударил себя по лбу Петр. – Подождите, я мигом вниз сбегаю.

– Не беспокойтесь, мне надо спешить.

– Знаете, я пока здесь не хозяин. – Оправдываясь, Петр развел руками. – В моем доме есть все.

– Еще раз спасибо, не хочу вас затруднять. – Джон молча стоял посреди кухни не в силах поверить в случившееся. Он честно рассказал Мари о своем прошлом. Неужели она могла скрыть от него, что выходит замуж?

Неловкое молчание прервал длинный звонок в дверь.

– Я сейчас. – Оставив ошарашенного Джона, Петр пошел открывать дверь.

Звонкий голос Оксаны вернул американца к действительности.

– Джон, миленький, ты приехал!

– Да, – невесело отозвался Джон.

– А тетя хотела тебе что-то передать.

– Что? – встрепенулся он.

– Знаешь, – вспомнила Оксана, – сначала она сказала: «Если будет звонить Джон, передай ему… – А потом подумала и добавила: Не надо ничего передавать, я ему объясню все сама».

– Разумно! – печально согласился Джон и коротко произнес: – Ну, я пошел.

– Как пошел! Куда? – удивилась Оксана.

– Я прилетел на один день. Понимаешь, был в Чикаго по одному очень неприятному делу и решил: если оно окончится благополучно, то… что для меня тысяча миль!

– Да, я сегодня узнала, Рой сообщил мне, что у тебя были неприятности и ты уезжал из Брэнсона.

– Я находился под следствием, – махнул рукой Джон.

Оксана округлила глаза.

– От тюрьмы и от сумы… – присвистнул Петр.

– Простите, не понял? – Джон вопросительно посмотрел на желтый галстук друга Маши.

– Это я так, у нас есть поговорка, что человек никогда не должен зарекаться ни от нищеты, ни от тюрьмы.

– Да-да, правильная поговорка. К счастью, мой адвокат выиграл процесс.

– А за что тебя? – Глаза девушки продолжали оставаться огромными, как шары.

– Неудачная операция. Родственники больного подали в суд.

– Ты был не виноват? – без всякого сомнения в голосе сочувственно произнесла Оксана.

– Больной умер, – не отвечая на ее вопрос, Джон стал прощаться. – К сожалению, мне надо спешить.

– Как обидно, что ты не застал тетю. – Провожая его до лифта, Маша продолжала говорить, что она готова показать Джону Москву, сводить на Арбат, в Третьяковку.

– У меня вечером обратный рейс. – Он потрепал девушку по щеке и хлопнул дверью лифта.