Текст книги "Женихи из Брэнсона"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

7

– Я пробовал тебе звонить и писать.

– Я тоже.

– Я пробовал к тебе приехать.

– И я тоже.

– Но я не переставал думать о тебе.

– И я тоже.

– Я верил в то, что мы встретимся.

– И я тоже.

– Вот видишь. – Джон окинул взглядом свою первую серьезную пациентку, которой он увлекся в далекой юности. С тех пор прошло полжизни, но Маша для него оставалась все такой же привлекательной и красивой.

– Джон, неужели это мы? – Глаза женщины критически скользнули по вискам с легкой проседью, по близоруким, умным глазам, свет которых она хранила в себе много лет, по все еще худощавой, сутуловатой фигуре доктора.

По сравнению с Джоном бывший муж Марии Петровны, можно сказать, был настоящим плейбоем. Спортивный, накачанный, он вызывал восторг у молодых неопытных девочек. В компаниях Маша всегда нервничала: обжимания, танцы, тайком подсунутый номер телефона. Аппарат потом буквально раскалялся от звонков: «Олега можно? Это… с работы». Разбитый автомобиль, отобранные по пьянке права, пустая кредитная карточка и бесконечные счета из увеселительных заведений. Никакой работы, никаких денег.

– С завтрашнего дня, детка, я начинаю новую жизнь, – клялся муж.

– Мы же договаривались, не называй меня «деткой», – возмущалась Мария Петровна.

– Как прикажешь.

И назавтра все начиналось сначала.

Однажды, приехав из командировки, она застала в своей новой отремонтированной квартире вульгарную девицу, разгуливающую в ее махровом халате.

– Вы кто? – строго спросила Мария, хотя не сомневалась, что это очередная любовница Олега.

– А те че здесь надо? – нагло взвилась та.

Маша открыла входную дверь и вместе с хамкой выставила на площадку вещи Олега.

Он долго еще звонил по телефону, называя ее все так же «деткой», что-то пьяно бормотал по ночам о сексе, о ее роскошном теле. Однако больше всего мужа интересовало, скоро ли она разблокирует его кредитную карточку. Но когда однажды он заявил, что имеет права на квартиру ее умерших родителей, Маша не выдержала и нашла адвоката по бракоразводным процессам.

Шум приема заглушал слова.

– Отойдем в сторону, – предложил Джон.

Спустившись по небольшой лесенке, они оказались в холле.

– Ты совсем не изменилась, – рассматривая ее, как картину, уверил Джон.

– Спасибо, – с сомнением покачала головой женщина. – Расскажи о себе. Как жизнь? Как работа?

Джон, поставив бокал на столик, закурил.

– Ты куришь? – удивилась она.

– Давно бросил, – сказал он и, объясняя свой поступок, добавил: – Разволновался.

Бабочка и пиджак делали Джона совсем незнакомым. Поэтому Маша помолчала, привыкая к мысли, что это тот самый юноша, с которым она целовалась на скамейке в парке. Казалось, что все происшедшее было не с ними. Ей очень хотелось спросить его о семье, но она не решалась.

– Работа, как видишь. – Затянувшись сигаретой, Джон махнул рукой в сторону сборища, давая понять, что приглашение на такой престижный симпозиум говорит само за себя. – А вот жизнь… – Его лицо сделалось грустным. – Ты имеешь в виду семью? С этим мне не повезло. После тебя я долго не обращал внимания на девушек. Потом познакомился с пациенткой. Она лежала в соседнем отделении. Была похожа на тебя. Мы поженились. А через год случилось несчастье – она умерла.

– Боже! Я тебе сочувствую, – произнесла Мария Петровна.

– Да, к сожалению, я не смог ее вылечить, как тебя. И вот я вдовец уже десять лет.

Повисла пауза.

– Где ты остановилась? – Карие глаза Джона грустно смотрели на Машу. – Может быть, поедем ко мне?

– Ты живешь в Нью-Йорке?

– Нет, но я остановился у своих знакомых. Это очень состоятельные люди. Когда-то я спас хозяину жизнь.

Мелодия старого джаза с компакт-диска возвращала их в прошлое.

– Она долго болела, и я не мог ей ничем помочь. Когда медицина бессильна, я схожу с ума.

– Это потому, что ты настоящий доктор.

– Как раз именно тогда я понял, что я обыкновенный человек, поскольку не мог справиться с ее болезнью.

– Меня ты полюбил только потому, что победил мою болезнь?

– Возможно, и поэтому тоже, – улыбнулся Джон, – но, кроме того, ты очень красивая.

– Мужчина должен быть победителем, – в раздумье произнесла Маша, – это возвышает его в собственных глазах и в глазах женщины.

– Я победитель? – Джон наклонился над Машей и, легко подтянув ее тело, усадил в подушках на кровати.

Тонкие простыни на широком ложе, мягкий огонь камина и огромные во всю стену окна на головокружительной высоте небоскреба овального пентхауса расслабляли Машу. Хотелось нежиться и купаться в этой роскоши, богатстве и ласковых объятиях мужчины.

Она была довольна собой и нравилась себе за то, что нравилась ему.

Коротенькая, чуть прикрывающая бедра комбинация, которую она сунула в последний момент в чемодан, оказалась очень кстати. Отражение в зеркале на противоположной стене шкафа подтверждало это. Маша оставалась в хорошей форме. Занятия водным спортом помогли сохранить фигуру, а веселый, активный характер не давал стариться. Уложенные специально для приема светлые волосы сейчас разлохматились, делая ее похожей на бесшабашную девчонку.

– Ты ничуть не изменилась, – целуя ее обнаженные плечи, тихо проговорил Джон.

– Но ведь ты меня совсем не знал. Мы были едва знакомы, – отбиваясь, возразила Маша.

– А мне казалось, что мы целовались?

– Целовались и всё, – смеясь, согласилась она.

– Значит, тебе хотелось большего?

– Может быть, – решила подразнить его женщина и, посерьезнев, спросила: – Джон, почему ты не спрашиваешь меня о семье?

– Если бы ты захотела, то рассказала бы сама.

– Верно, я не хочу.

– Значит, рассказывать не о чем, – заключил он.

– А тебе не удивительно, что мы все-таки нашли друг друга?

– Нет.

– А я знала, что мы встретимся. Он должен был нас свести. – Маша показала на поблескивающие жемчужины в рукавах сорочки, аккуратно повешенной на спинку кресла.

– Не верю в чудеса! – покачал головой Джон.

– Это реальность. Хочешь, я тебе расскажу о его свойствах. Он взяла в руки запонки, жемчуг заблестел, словно ожил в ее руках. – Давно ты их носишь?

– Сразу после твоего отъезда я пошел к ювелиру и сделал из них запонки. В торжественных случаях надеваю их и думаю о тебе.

– А ты не замечал, что, когда у тебя неприятности или какое-то недомогание, они реагируют на это?

– Как? – Джон надел очки, лежавшие на прикроватной тумбочке, и внимательно стал рассматривать жемчуг.

– Тускнеют, исчезает та идущая изнутри лучистость, которая делает жемчуг теплым, живым. Он подпитывается твоей энергией, биополем.

– А ты что сделала с остальными пятью жемчужинами?

– Значит, ты не забыл? – удивилась Маша. – Я сделала брошь. – И, дотронувшись до седины на его висках, она промолвила: – Джон, ты не считаешь, что наше время ушло?

– Наше время только начинается. Ты ведь приедешь ко мне в мой город? Я теперь живу в райском месте.

– Как называется твой рай?

– Брэнсон, – заулыбался американец. – Меня пригласили туда на работу в недавно отстроенный госпиталь «Скаггс». Недалеко находится мой офис, я имею там частную практику. У меня свои пациенты. Они доверяют мне. – При воспоминании о работе лицо Джона просветлело, и он продолжил: – В общем, Брэнсон замечательный курортный город. Там живет моя сестра с семьей.

– Где это?

– Недалеко от Чикаго.

– Это маленькое местечко? – Привыкшая жить в огромной агломерации, Маша с сомнением покачала головой.

– Тебе очень понравится мой город, – уверил Джон. – У нас есть и театры, и музеи, и рестораны.

– А вода?

– То есть? – не понял Джон.

– Озеро или река? – уточнила Маша.

– Ах да, ты же любишь плавать, как рыба. В пригороде Брэнсона Уэст и Кимберлинг Сити есть огромное озеро Тейбл Рок Лейк. Это именно то, что тебе нужно! Там занимаются водными лыжами, серфингом, рыбалкой. А для начала водного путешествия я приглашаю тебя в самый престижный и элегантный ресторан нашего города «Димитрос».

Маша, поправив перед зеркальным отражением кружевное плечико комбинации, вопросительно посмотрела на Джона.

– При чем тут вода?

– Из ресторана открывается вид на прекрасное озеро Танекомо. Мы отпразднуем там нашу встречу. Ты согласна?

Нью-Йорк поразил Машу. Много слышавшая об этом городе, она не подозревала, что сразу влюбится в него.

– Мне только казалось, что я бывала в Америке, – вышагивая вокруг статуи Свободы на острове, удивлялась Маша.

– Нет, – качает головой Джон. – Дальше маленького городка и госпиталя ты не видела ничего. Потом я проводил тебя в аэропорт, и ты улетела.

Они приехали с Джоном на пароме. Как истинный американец, патриот своей страны, он настоял, чтобы Маша непременно увидела статую.

– Теперь ты будешь иметь право говорить, что была в Америке.

Очередь, чтобы подняться на самый верх величественной скульптуры, казалось, не кончится никогда. Она вилась узкой змейкой все выше и выше, а туристы, стремящиеся посмотреть город с такой высоты, были непоколебимы. Неповторимое зрелище захватывало дух. День выдался ясный. Небоскребы с высоты казались спичечными коробками. Автомобили, заполнявшие город, носились взад и вперед, словно на экране забавной компьютерной игры.

– Еще я хочу показать тебе центр. Поедем вон туда.

Маша приблизила глаза к специальному биноклю, но рассмотреть среди множества строений еще одну гордость Нью-Йорка – Рокфеллер-центр, ей не удалось. Они домчались туда на такси. Разноцветные конькобежцы на площадке перед Рокфеллер-центром напомнили Маше годы юности, когда она познакомилась с Джоном. Песенка «Догони» рефреном звучала в голове, а золотая статуя Меркурия, которую она сотни раз видела в кино, была похожа на скульптуры фонтана «Дружба народов» на бывшей ВДНХ.

Несмотря на декабрь месяц, одежда некоторых прохожих поражала несоответствием сезону. И среди облаченных в меховые куртки и сапоги можно было увидеть и тех, кто запросто разгуливал в шортах и тапочках. В полдень проглянувшее сквозь небоскребы солнышко выманило на улицу толпы людей, одетых строго по-офисному: в темные костюмы со светлыми блузками и сорочками. Служащие усаживались на ступеньки, парапеты, на ходу прожевывая пухлые бикмаки. Кто-то забегал в близлежащие кафешки на ленч, кто-то просто глазел на голубой каток по-праздничному украшенного Рокфеллер-центра. Приглядываясь в этот час к снующим по улицам пешеходам, Маше казалось, что город состоит целиком из деловых молодых людей.

Витрины роскошных магазинов заманивали непривычными глазу москвички интерьерами. От внимания Маши не ускользнул величественный магазин подарков «Метрополитен». Сюда она решила прийти без Джона. Маше нравилось ходить по магазинам в одиночку. Тогда можно было сообразить, что подобрать к имеющемуся уже гардеробу.

Она знала из опыта, что терпение мужчин истекало после того, как она повторно подходила к одной и той же вещи. Олег в таких случаях говорил: «Зачем это тебе? И так полно тряпок». А мужья многих ее подруг сердились и настаивали на быстрых покупках. Нечего, мол, на пустяки тратить время. Покупай все подряд – и пошли.

Покупки для Маши, как для каждой женщины, были радостным событием, своего рода праздником. В магазине она священнодействовала. Любила сначала обойти и посмотреть все вокруг, при этом замечая, к чему нужно непременно вернуться. Затем выбрать из намеченных вещей свой размер, не важно, что продавцы, проявляя рвение, пытаются помешать все хорошенько обдумать и взвесить. Часто бывая в командировках в разных странах, Маша научилась вежливо благодарить их и сообщать, что, дескать, просто хочет посмотреть.

Наутро, узнав у Джона, в каком месте можно купить хорошие вещи, Маша отправилась на Мэдисон-авеню, где выставлено все самое лучшее со всего света. Фирменные магазины «Армани», «Версаче», «Ив Сен-Лоран», «Валентино». К своему удивлению, она обнаружила, что стоимость товаров в них не выше, а порой даже ниже, чем в фирменных магазинах ее любимой Москвы, тут же вспомнив изречение Жириновского, что «дорогая моя столица» – самая дорогая в мире. В одном из таких храмов для богатых стояла торжественная тишина. Слышались только запахи дорогого парфюма.

Подошедшей к ней тонконогой девушке Маша задала нелегкую задачу. Купив в Москве шубку, которую можно было носить с обеих сторон, Маша решила подобрать к ней шляпку.

Тонконогая, казалось, озадачилась.

– Леди желает двустороннюю шляпку? – еще раз уточнила она.

– Да, – подтвердила Маша, – с одной стороны – темно-коричневая норка, с другой – тонкий материал, желательно, непромокаемый.

– Понимаю, – девушка улыбнулась, вручив Маше красочный журнал. – Пожалуйста, присядьте, – попросила она и, удобно устроив покупательницу в мягком кресле, удалилась. Вернувшись, она разложила перед Машей с десяток головных уборов.

Разнообразие шляпок поражало. Сначала продавщица примерила их сама, затем, поставив перед Машей зеркало, начала поочередно надевать их ей на голову, ловко забирая под шляпку прядки волос. С широкими полями – плоские, с узенькими – высокие, со средними – мягкие. Маша выбрала именно мягкую. Ей нравилось, что шляпке можно придать любую форму. Дорогой мех ласкал и был очень приятен на ощупь.

– Я хочу немного поразмыслить, – сказала она продавщице.

– Пожалуйста, – не торопила она. – Не хотите ли кофе?

– Нет, спасибо. Может быть, вы пока подберете к ней перчатки?

– С удовольствием. Из какой кожи предпочитает леди?

Вопрос застал Машу врасплох.

Тонко чувствуя клиента, девушка пришла на выручку:

– Крокодиловая, телячья, коровья, свиная…

Маша выбрала длинные, три четверти, из телячьей кожи.

Продавец уложила покупки в роскошный пакет с надписью известной фирмы.

– Чем будете платить?

Маша вынула кредитную карточку.

– Пожалуйста, распишитесь вот здесь.

Цифры, под которыми она поставила подпись, впечатляли. Но Маша и не подумала расстраиваться – совсем наоборот. Она решила также посетить огромный универмаг с тяжелыми крутящимися дверьми. Покупки затягивали, словно наркотики. Маша руководствовалась принципом, который она однажды вычитала: «Женщина не может жить без обновок. Они подпитывают ее новой энергией». Маша была полностью согласна с автором этого изречения.

Магазин «Селфридж» благоухал. Все пространство первого этажа занимал парфюмерный отдел со множеством пахучих пузырьков, бутылочек, амфор, расставленных на витринах. «Кристиан Диор», «Нина Ричи», «Ланком» – читала она знакомые названия. Девушки в элегантных костюмчиках, на каблучках предлагали понюхать, капнуть духи на кожу, нанести крем или сделать пробный макияж.

Выбрав духи «Эден», с запахом свежего утра, зелени и весны, Маша поднялась на следующий этаж. Здесь было царство белья, свитеров, всевозможных блузочек, брюк и прочего дамского счастья. Голова шла кругом. Чтобы только обойти все это, понадобились бы не часы, а дни.

Маша очень любила трикотаж. Мягкий и льющийся, он делал фигуру более женственной, создавал ощущение тепла. Костюм из сиреневого джерси, с неброской, но элегантной отделкой мог подойти для работы и отдыха.

– Вам очень к лицу, – поддержала ее продавец, заглянув в примерочную.

Облегающий жакет до талии с вшивным рукавом, чуть отстающая от шеи стойка, узенькая юбка. Хорошо, что нашелся точно ее четырнадцатый размер. Дорогая вещь была приятна на ощупь. В зеркало на Машу смотрела совсем другая женщина. Она не отказала себе в удовольствии сейчас же примерить к костюму шляпку.

«Завтра же надену на симпозиум», – решила Маша и попросила продавщицу отнести покупку к кассе. Оставались белье и туфли.

«Не забудь колготы с лайкрой», – вспомнила она наставления Оксаны. Колготок было немерено. Они висели на стендах, стояли натянутые на проволочные каркасики, лежали на полках и просто валялись на прилавках, имитируя беспорядок. Черные, белые, зеленые – здесь был представлен весь спектр красок.

Оксане она выбрала поплотнее, к объемным спортивным ботинкам, а себе потоньше. Темно-сиреневые, чуть отливающие перламутром кожаные туфли очень удобно сидели на ноге и должны были подойти к костюму.

Напоследок Маша решила купить подарки и направилась в магазин «Товары для джентльменов».

8

Однажды вечером в ее московской квартире раздался телефонный звонок.

– Детка, я прослышал, что ты намыливаешься за кордон? Надеюсь, не забудешь о родственниках? – нагло заявил бывший муж.

– Олег, – голос Марии Петровны звучал гневно, – мы расстались с тобой и точка. – Ты не мой родственник.

– Я бы хотел знать, – не обращая внимание на ее слова, продолжил он, – ты навсегда?

Чувствуя, что настырный Олег все равно не отстанет, Маша в сердцах воскликнула:

– Нет же, я отправляюсь с Оксаной в отпуск.

– А эту метелку зачем берешь? – не собираясь заканчивать беседу, Олег лез дальше.

– Всё! – воскликнула Мария Петровна и бросила трубку.

– Тетя Маш, это кто? – Видя ее расстроенное лицо, Оксана обняла Марию Петровну за плечи, решив переключить ее внимание на более приятную тему. – А этот Джон, он какой, красивый?

– Он умный, добрый, интеллигентный… – Женщина показала на фотографию с симпозиума. Джон среди коллег-врачей, рядом с Машей. Он уговорил ее сфотографироваться, чтобы показать снимок сестре. Мария Петровна в стильном трикотажном костюме. Сиреневый цвет ей очень шел, аккуратно уложенные в каре волосы молодили. Элегантный седовласый мужчина дружески положил ей руку на плечо. Доброжелательный взгляд ласковых глаз.

– Тетя Маша, а вы в него влюблены? – спросила Оксана, вглядываясь в лицо мужчины на снимке.

Мария Петровна взяла фотографию в руки: вопрос племянницы застал ее врасплох. Даже самой себе она не могла бы на него сейчас ответить. Столько воды утекло: тридцатилетнее расставание, бывший муж… Ей было хорошо и приятно с Джоном. Он показал себя ласковым, нежным любовником. Она уважала его, как друга, человека. Но влюблена ли она в него? Пожалуй, нет.

– Значит, он свободен? – сделала вывод девушка.

– Значит, да, – не придав никакого значения ее словам, беспечно бросила Маша и, с удовольствием разглядывая себя на фотографии, начала комментировать: – Это в день окончания симпозиума – рядом его приятель Поль. Он живет во Франции. А это Стив из Майами.

– И все они говорят на английском, – вздохнула девушка, – а я так, я боюсь ударить в грязь лицом.

– Тебе нечего бояться, – успокоила тетя, – у тебя по английскому всегда было «отлично».

– Да, но мне никогда не приходилось разговаривать с американцами, – возразила девушка.

– Ты хорошо знаешь грамматику, а все остальное дело практики. Сам Джон немного говорит по-русски.

– На открытках Брэнсон выглядит как в чудесной сказке, – перебирая присланные Джоном открытки, мечтательно протянула девушка, – столько зелени и воды. А вот на эту башню мы обязательно поднимемся. – Оксана рассматривала открытку, где среди холмов «Озарк» возвышалась стройная красавица-башня с водруженным на шпиле американским флагом. – Двести двадцать пять футов, это высоко? – Залюбовавшись видами курортного города, Оксана прикидывала, как перевести футы в метры.

Низкие домики чистенького города привели москвичек в восторг. По дороге из аэропорта Оксана молчала, вслушиваясь в мелодию американской речи. Джон показывал достопримечательности туристического города.

– Вот здесь всегда останавливаются автомобили, – сообщил он и притормозил. – Место необычное – музей. Он называется «Хотите верьте – хотите нет».

Домик с колоннами, составленный из разноцветных частей, выглядел будто после землетрясения: глубокие трещины, имитирующие раскол здания, покосившиеся стены, расщепленные пополам террасы, висящий на честном слове балкон. Даже фонтан перед музеем сохранил следы стихийного бедствия. Фигура испуганной девушки с большим бюстом и тонкой талией, которая виднелась будто в просвете окна на втором этаже, привлекала внимание туристов.

– Внутри тоже все разрушено?! – не замечая, что преодолела языковую робость, воскликнула по-английски Оксана.

– Там внутри интригующе интересно, – живо отозвался Джон. – Любопытно ощутить на себе последствия неведомых сил природы. Особенно после летнего урагана на Майями-бич. Я вас обязательно сюда свожу.

– У нас нет таких музеев, – шепнула Оксана на ухо тете.

Та, вглядываясь в мелькающие за окнами автомобиля ухоженные, с яркими цветниками улицы Брэнсона, согласно кивнула.

Автомобиль миновал центральную улицу со странным для москвичей названием «Шоссе-76», по обе стороны которой находились магазины, театры, кафе и рестораны, а затем съехал на боковую, более узкую улочку.

– Вот мы и дома, – объявил Джон, открывая входную стеклянную дверь уютного домика.

– Тетя Маша, а как же воры? – удивилась Оксана.

– У нас дисциплинированные воры, – пошутил Джон, – они не бьют стекол. Наверху ваши спальни, располагайтесь, принимайте ванну. Вечером нас приглашает на ужин моя сестра. Да, кстати, будут гости. Журналисты, прослышав про нашу с тобой, Мари, историю, раструбили по местным газетам о вашем приезде. Так что близкие друзья хотят с тобой познакомиться. Ты, надеюсь, не против?

– Конечно, нет, – улыбнулась Мария. – Американцы сентиментальны? – в ее вопросе сквозила ирония.

– Согласись, что случай неординарный, – тут же заступился Джон.

– «Американский доктор спасает жизнь русской девушке!». «Встреча на всемирной конференции в Нью-Йорке через тридцать лет!» – продекламировала Мария.

– Да-да, что-то в этом духе. Только добавь: «Она известный ученый – доктор наук!»

– Не прибедняйся, ты тоже не трубочист.

– Это поднимет мой престиж в глазах пациентов, и, возможно, от такой рекламы в мой офис на Шестьдесят пятом шоссе выстроится длинная очередь, – шутливо заметил Джон.

– Ах, так ты меня использовал в качестве приманки?! – в тон ему воскликнула женщина.

– Хотелось бы выглядеть таким предприимчивым, – посетовал Джон, – но это постаралась моя сестра. Я рассказал ей. Она поделилась с приятельницей, а дальше, ты знаешь сама… пошло-поехало.

– Надо постараться и выглядеть как настоящий сухарь-ученый. – Мария состроила гримасу.

– Мари, тебе ничего не надо из себя изображать. Ты прекрасна такая, какая есть.

– Ну смотри, как бы я не разочаровала твоих знакомых и общественное мнение Брэнсона.

– Не волнуйся.

– Тетя Маша, – попросила Оксана, когда они остались одни, – я бы хотела привести в Москву те статьи, в которых пишут о вас с Джоном.

– Хорошо-хорошо. Да ты, оказывается, с амбициями.

– Я племянница своей тети! – рассмеялась девушка.

– Плохо!

– Почему?

– Потому что собираться в гости мы будем очень долго, если ты намекаешь, что мы похожи.

– Бедный Джон! – воскликнула Оксана. – Ему не повезло с нами.

– Ну а если без шуток, у нас на сборы сорок минут.

– Ой! – раздался через минуту голос из ванной комнаты.

– Что с тобой? – испугалась Мария, влетев к племяннице.

Та стояла в растерянности посреди просторной ванной комнаты, уставившись на стопку аккуратно сложенных разноцветных полотенец.

– А я, дурочка, перед отъездом все рынки обегала, чтобы приличное купить. Теперь только место в чемодане будет занимать. Какое же взять?

– Вообще-то, положено пользоваться тремя, – терпеливо объяснила Мария Петровна: для тела, лица…

– Все, я поняла…

– Подожди, – остановила она племянницу. – Здесь каждый день принято их менять.

– Все три? – Оксана с ужасом посмотрела на тетю. – А кто будет стирать?

– Стиральная машина, – ответила та, – и сушить она же будет, автомат даже погладит.

– Шикарно! – восхитилась девушка. – А то мама после каждого душа заставляла полоскать полотенце.

Сестра Джона оказалась приветливой современной женщиной средних лет. Ее звали Салли. Тонкая ярко-зеленая блузка очень шла к ее карим глазам. Красивые длинные пальцы, как у брата, были ухожены, ногти покрыты неброским лаком.

На аперитив она предложила Марии Петровне джин с тоником.

Оксана попросила апельсиновый сок. Пристроившись на краешке мягкого дивана, стоявшего посреди гостиной, Оксана стеснительно разговаривала с высоким юношей, который оказался племянником Джона. Его звали Рой, и он приехал на несколько дней из Чикаго навестить родных.

– Очень кстати, – радовалась мать Роя. – С такими интересными гостями пообщаешься.

Юноша держался весьма раскованно. Рассказывал Оксане о своей учебе в Чикаго. Удивлялся, что русская девушка владеет английским.

– У меня бы никогда не получилось говорить по-русски, – сокрушался он.

Джон, наблюдая за их беседой, намекнул Маше, что было бы неплохо, если бы Оксана подружилась с Роем.

– Это уж как получится, – правильно поняв намек, заключила Мария.

– Он как раз переживает не лучший период, – пожаловался Джон, – разошелся с девушкой. С учебой нелады. Сестра расстраивается.

– В таком случае, наоборот, если ему навязывать кого-то, это вызовет обратную реакцию, – резонно возразила Маша.

– По-моему, реакция на Оксану у него такая, как нужно.

Мария Петровна бросила взгляд на молодежь. Рой, встав с дивана, тянул Оксану наверх показать свою комнату. Он был высокий, по-настоящему красивый, с открытым чистым лицом, зачесанными назад волосами. Трикотажная футболка подчеркивала спортивную фигуру с тугими накачанными мышцами. Тоненькая стать Оксаны очень подходила ему. Вместе они смотрелись великолепной парой.

Но Оксана держалась напряженно и пока не стеснялась только Джона. По дороге из аэропорта он сумел расположить ее. Мягкий, интеллигентный характер американца способствовал их взаимопониманию. Девочка выросла без отца, и ее тянуло к мужскому авторитету.

Постепенно гостиная заполнялась друзьями хозяйки дома. Последней пришла пара, которая сразу же обратила на себя внимание Марии Петровны. Он был грузным, пожилым, не очень здоровым на вид мужчиной с отечными мешками под глазами. Она, напротив, свежей, переполненной жизненной энергией молоденькой женщиной.

– Вот, привела вам вашего пациента, доктор, надо ему немного развеяться, – обратилась дама к Джону, и тот, подняв на нее глаза, смутился.

Оксана откровенно пожирала взглядом наряд привлекательной особы. Длинные перчатки до локтя и в тон им шляпка с лентой придавали гостье экстравагантный и загадочный вид.

Маша вдруг остро почувствовала, что между этой женщиной и Джоном существует связь.

– Меня зовут Кейт, – объявила леди, видимо, специально для приезжих, и гости, на мгновение обратив на нее внимание, с улыбкой закивали.

Она была хорошенькой: точеная худенькая фигурка, стройные ноги. Короткая узенькая юбка из светлого льна, острые колени, кардиган, обнажающий длинную шею с золотистым загаром. Кокетничая со всеми мужчинами подряд, она наивно округляла глаза, осознавая свою власть. На нее хотелось смотреть.

Муж, значительно старше этой молоденькой женщины, влюбленным взглядом сопровождал каждый ее жест. Чувствовалось, что он поощрял поведение и безудержный темперамент жены.

– Ужасно романтическая история, – громко восторгалась Кейт, разговаривая с сестрой Джона и с любопытством поглядывая на Марию Петровну. – Я считала, что русские женщины пухленькие и домашние, словно пирожки, – наклоняясь к уху Салли, сообщила она.

– Нет, что ты, – так же тихо возразила Салли, – она эмансипированная современная женщина, как американка, вдобавок ученая.

– На ней красивая одежда, – откровенно рассматривая Машу, как деревянную матрешку, заметила Кейт, – не похожа на университетских ученых крыс.

«Хорошо, что я надела этот брючный комплект», – в свою очередь подумала Маша; Прозрачная сетчатая туника и льющиеся расклешенные брюки очень ей шли. Но, заметив, что взгляд красивой леди не выпускает ее из поля зрения, разозлилась: «Остается только подойти и дотронуться до меня пальцем».

Новая гостья, словно прочитав ее мысли, и вправду направилась к Марии.

– Давайте познакомимся, – дружелюбно предложила она. – Я восхищена вашей историей и вами. Знаете, мы с Джоном очень дружны. – Кейт выговорила это просто, без всякого подтекста. – Мой муж – его пациент. Астма – мучительная болезнь. Доктор облегчает его постоянные приступы. – Произнеся слово «доктор», Кейт с видимым оттенком уважения и едва уловимой чувственностью взглянула на Джона.

Ее непосредственность и простота в общении обескураживали Машу и не давали возможности обидеться или обидеть ее. Она злилась больше на себя за то, что ревновала.

Джон представлял Оксане гостей и старался не смотреть в сторону двух женщин. Оксана чувствовала в нем опору, он поддерживал ее, помогал в беседе, подсказывая незнакомый сленг.

Кейт, поболтав с Машей, оставила ее на попечение мужа и, словно украдкой, словно по-кошачьи, подкралась сзади к Джону. Она мягко потянула его за рукав, и Маша заметила, что Джон снова смутился. Разговаривая, она, будто невзначай, продолжала дотрагиваться до него кончиками наманикюренных пальцев. Каждое движение этой женщины отдавалось болью в сердце Маши.

Ей казалось, что все гости ощущают какую-то неловкость от создавшейся ситуации и только делают вид, будто ничего не происходит. «Возможно, мне это просто чудится, – корила себя Маша, – после выходок бывшего мужа крыша совсем съехала».

– Конечно, – услышала она слова племянницы, – мне очень нравится музыка из «Крестного отца». Такое романтическое название у театра – «Лунная река». Мы с удовольствием примем ваше приглашение и пойдем в театр Энди Уильямса, – словно урок в школе, четко отвечала Оксана.

«Это Рой зазывал Оксану, – отметила про себя Маша, продолжая беседу с мужем Кейт. – Молодец девочка, справляется с языком, а ведь так боялась!».

– К вам в гости? – Глаза Оксаны поискали тетю.

«А это уже приглашение от самой Кейт», – вновь констатировала Маша.

– Мы условимся и сообщим вам, – снова выручил девушку Джон. – У моих дам мало времени, а я бы хотел им многое показать, – поспешил он вежливо объяснить отказ.

«Не понятно почему, – вновь с ревностью подумала Мария Петровна. – До этого говорил, что непременно пойдем в гости посмотреть, как живут его друзья».

Огромная американская кухня с плитой и квадратным прилавком посередине приводила Оксану в телячий восторг.

– Мари, я приготовлю все сам. – Джон ловко нажимал кнопки кухонной техники. Звонок микроволновки, пыхтение кофеварки, сигнал тостера извещали хозяина, что к завтраку все готово.

Высокий табурет перед прилавком был для Оксаны еще одной развлекалкой.

– Как в баре, – крутясь, восхищалась она.

Маша поморщилась: «Наверное, старею, хочется завтракать за нормальным столом».

– Мы с Мари будем завтракать за столом, – крикнул Оксане Джон, заметив, что девушка ставит на стойку две керамические кружки в красный горошек рядом со своей.

– Никогда бы не подумала, что посудомоечная машина так чисто отмывает стаканы. – Оксана повертела прозрачное стекло, прежде чем налить из кувшина апельсиновый сок.

– Извини, Джон, но мне не хочется с утра сока, – неожиданно для себя закапризничала Маша.

Мужчина с удивлением посмотрел на нее.