Текст книги "Стилистика текста: от теории композиции – к декодированию. Учебное пособие"

Автор книги: Людмила Кайда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава вторая
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ КОМПОЗИЦИИ

Приоритет – за русской наукой

Лингвистическая теория композиции в научном реестре самая поздняя. В русской филологии ее зарождение и развитие можно проследить в фундаментальных трудах В. Виноградова по языку и стилю русской художественной литературы[80]80
  См. основные работы В. Виноградова, в которых разрабатывается теория художественной речи и проблема композиции: Сюжет и композиция повести Гоголя «Нос» // Начала. 1921. №1. – С.81 – 105; О художественной прозе. – М.; Л., 1930; О языке художественной литературы. – М., 1959; Проблема авторства и теория стилей. – М., 1961; Сюжет и стиль. – М., 1963; Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1963; О теории художественной речи. – М., 1971; Проблемы русской стилистики. – М., 1981.


[Закрыть]. Акцент при этом делается на метод изображения действительности: композиция, по В. Виноградову, – феномен, определяемый не только и не столько жанром произведения, сколько литературно-художественным методом изображаемой действительности.

Суть филологической концепции В. Виноградова в том, что понятие языка художественной литературы связано с его конкретными воплощениями в реальных текстах. Он доказывает, что «в рамках художественной литературы, кроме общего ее контекста, главной композиционной формой и семантико-эстетическим единством является структура цельного литературного произведения»[81]81
  Виноградов В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1963. – С.75.


[Закрыть]. И какой бы путь лингвистического анализа ни избирался, он обязательно должен охватывать и «проблемы композиции как системы динамического развертывания словесных рядов в сложном словесно-художественном единстве»[82]82
  Виноградов В. О теории художественной речи. – М., 1971. – С. 49.


[Закрыть].

Положение В. Виноградова о композиции художественного текста как объекте лингвистического анализа стало определяющим в развитии методологии исследования произведений художественной литературы в аспекте стилистики текста, современного речевого направления.

Опорные понятия «композиция», «стиль», «образ автора» также приняты в интерпретации В. Виноградова и в установленной им иерархии: основополагающее среди них – «композиция», так как в ней выражается идея целостности и художественно-речевого единства. Только в системе, только в композиционном единстве можно исследовать стиль писателя, в противном случае выводы могут быть субъективными и бездоказательными. Такое понимание роли композиции привело В. Виноградова к утверждению ее научного статуса в стилистике художественной речи: «...учение о композиционных типах речи в словесно-художественном творчестве, о типологии композиционных форм речи как систем языковых объединений в ткани литературно-художественных произведений – на фоне соответствующих словесных организаций общественно-бытовой речи – составляет важный раздел стилистики художественной речи»[83]83
  Виноградов В. Стилистика... – С.51.


[Закрыть].

В лингвистическом аспекте композиция художественного текста, в соответствии с теорией В. Виноградова, выявляется и описывается как система смен и чередований «разных форм и типов речи, разных стилей, синтезируемых в «образе автора» и его создающих»[84]84
  Виноградов В. О теории художественной речи. – С. 181.


[Закрыть].

И главный вывод В. Виноградова, который на несколько десятилетий предопределил исследование интересующей нас проблемы в русской филологии, звучит так: «В композиции целого произведения динамически развертывающееся содержание, во множестве образов отражающее многообразие действительности, раскрывается в смене и чередовании разных функционально-речевых стилей, разных форм и типов речи, в своей совокупности создающих целостный и внутренне единый «образ автора». Именно в своеобразии речевой структуры «образа автора» глубже и ярче выражается стилистическое единство целого произведения»[85]85
  Виноградов В. Проблемы русской стилистики. – М., 1981. – С. 296.


[Закрыть].

В. Виноградов начал разрабатывать проблему «образа автора» еще в 30-е годы. Она интересовала его как семантико-стилистический центр литературного произведения, а точнее, лингвистического фундамента литературного произведения. В «образе автора» Виноградов увидел композиционно-стилистический центр художественного произведения, и с этой позиции исследовал сложнейшие проблемы стиля Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского и других писателей.

Из воспоминаний коллег В. Виноградова узнаем историю появления термина «образ автора», определившего на многие десятилетия развитие русской поэтики. В беседе с молодым сотрудником и аспирантом ИРЯ Виноградов поделился своими размышлениями об изучении поэтики в 20-е годы: «...вопрос, который возник независимо и с разной терминологией у разных представителей школы. Это то, что я называю «образ автора». Тынянов называл его «литературная личность». Это связано с установлением границ лингвистического и литературоведческого изучения (этот вопрос тоже возник в 20-е годы, во всяком случае к 30-м годам он стоял очень остро). Понятие образа автора очень существенно, потому что от него зависит структура стиля или стилевых форм (или художественно-речевых форм) литературного произведения»[86]86
  Виноградов В. Из истории изучения поэтики (20-е годы) // Известия АН СССР. Сер. ЛиЯ. Т. 34. №3. 1975. – С. 259-273.


[Закрыть].

Понятие «образа автора», одно из центральных в стилистической системе академика Виноградова, разъясняется во многих его работах. К примеру, в статье «К построению теории поэтического языка» и в главе «О композиционно-речевых категориях литературы» в книге «О художественной прозе», написанной в 1929 году. Особенно подробное исследование «образа автора» как стилистической категории дано в работе «О теории художественной речи» (1971). Но справедливо было бы сказать, что во всех фундаментальных работах В. Виноградова отстаиваются исторические, семантические, стилистические и лингвистические грани этого понятия.

Отметим, что понятия «литературная личность», «авторская личность», «лицо автора» и т. д., в работах Ю. Тынянова «Литературный факт» (1924), «О литературной эволюции» (1927), «Архаисты и новаторы» (1929), а также в публикациях его записных книжек[87]87
  Новый мир. 1966. №8.


[Закрыть] и др., не совпадает с понятием В. Виноградова «образ автора» не только терминологически. Ю. Тынянов рассматривает «литературную личность» как «речевую установку литературы» («Архаисты и новаторы»). Понимание конструктивной роли «образа автора» и «литературной личности» в произведении при этом совпадает не полностью. И это расхождение гораздо глубже.

В. Одинцов так уточняет тонкости терминологических несовпадений: «Образ автора» и автор (как историко-литературная личность) не одно и то же. Это понятия соотносимые, но не тождественные: «Об «образе автора» приходится говорить не только тогда, когда повествование ведется «от автора», не только тогда, когда «образ автора» выступает в разнообразных комбинациях с образом рассказчика и персонажами, но и тогда, когда автор старается скрыться, исчезнуть, т.е. когда повествование строго объективно (например, Г. Флобер) или когда повествование ведется в первом лице, «от героя».

Автор выбирает не только предметы и явления действительности, но и форму рассказа о них. При этом становятся существенными уже не прямые или косвенные суждения автора, а то, что изображается и как изображается, различные отношения и связи между предметами изображения внутри целого. Автор так строит свое произведение, так расставляет акценты, так группирует и соотносит различные моменты изображения, что добивается нужного впечатления, нужного воздействия на читателя. «Образ автора» усматривается в формах соотнесения монолога и диалога, в специфике повествовательного движения и смены типов речи, в экспрессивно-стилистических особенностях, а также в отдельных суждениях и определениях, которые выходят за рамки конструируемого образа героя, рамки историко-культурные, характерологические, языковые»[88]88
  Одинцов В. О языке художественной прозы. – М.: Наука, 1973. – С 18.


[Закрыть].

Именно эти принципы стали основными в разработке теории «образа автора» и методологии анализа художественного текста как единой структуры в работах самого В. Виноградова и его последователей. В том числе, В. Одинцова, автора «Стилистики текста»[89]89
  Одинцов В. Стилистика текста. – М.: Наука, 1980.


[Закрыть].

Почему проблема композиции осмысляется сегодня как кардинальная проблема любого исследования произведения искусства, и произведения художественной литературы в том числе? Очевидно, потому, и согласимся в этом с В. Одинцовым, что «только осознав общий принцип построения произведения, можно правильно истолковать функции каждого элемента или компонента текста. Без этого немыслимо правильное понимание идеи, смысла всего произведения или его частей»[90]90
  Там же. – С. 171.


[Закрыть].

Конструктивный принцип художественного произведения связан с созданием художественного впечатления. И все средства художественной экспрессивности (слова и синтаксические структуры, композиционные приемы и выразительные средства языка литературного произведения) направлены на достижение этой главной цели.

Композиция отражает представление о системе, ее динамике и диалектическом единстве двух составляющих – формы и содержания. И это можно считать философской точкой отсчета в современных исследованиях универсального явления.

Научный статус композиции в стилистике текста

Становление теории функциональной стилистики в различных школах – предмет особого разговора[91]91
  Kaida L. Estilí́stica funcional rusa. – Madrid: Cátedra, 1986.


[Закрыть]. Остановлюсь здесь лишь на краткой характеристике лингвистической ситуации, сложившейся в русской филологии, которая оказалась благодатной почвой для стилистики текста, для развития стилистической концепции композиции и методологии композиционного анализа.

Стилистика текста выросла на поле функциональных стилистических исследований, здесь ее корни и теоретическая база. Однако шаг вперед в развитии современной общей стилистики – это постановка функционального исследования композиции в центр теоретического обсуждения и практического анализа. В этом, на мой взгляд, оригинальность теории и перспективность ее непременной ориентации на практический анализ любого текста с включением всех известных ранее источников света для проникновения в его глубину.

Стилистика текста, по утверждению ее создателя В. Одинцова, «...учитывая стилистическую значимость языковых единиц, стремится определить и описать стилистические эффекты, возникающие в речи благодаря структурной организации текста, функционирование языковых средств в процессе коммуникации»[92]92
  Одинцов В. Стилистика текста. – М., 1980. – С. 50 – 51.


[Закрыть].

Что же нового предлагает стилистика текста, и почему мы связываем надежды на новые открытия в области композиции именно с этим направлением в современной филологии? Ответ, на мой взгляд, содержится в самой работе В. Одинцова, основные положения которой мы прокомментируем[93]93
  Монография докторской диссертации В. Одинцова «Стилистика текста» была опубликована малым тиражом в 1980 г. Переиздана в изд. «Едиториал УРСС» (под ред. А. Горшкова) в 2004 г. тиражом в 500 экз.


[Закрыть].

Итак, предмет изучения стилистики текста: «Стилистика текста изучает структурно-стилистические возможности речевых произведений (включая литературно-художественные), композиционно-стилистические типы и формы, конструктивные приемы и функционирование в речи языковых средств. Стилистика текста, входя в состав стилистики речи, опирается на данные стилистики языка, с ней связана и разнообразно соотнесена. Понятие «текст» соотносится с понятием «язык» через функциональный стиль. Методологической основой стилистики текста служит представление о неразрывном единстве формы и содержания, об их диалектической взаимообусловленности и взаимоотнесенности. Стилистика текста, учитывая стилистическую значимость языковых единиц, стремится определить и описать стилистические эффекты, возникающие в речи благодаря структурной организации текста, функционирование языковых средств в процессе коммуникации»[94]94
  Одинцов В. – Указ. раб. – С. 50-51.


[Закрыть].

Выделение композиции как объекта лингвистического исследования базируется на следующей научной гипотезе: «Различие между существующими направлениями в изучении стилей и стилистикой текста состоит в том, что основу последней должна составить теория композиции. Проблемы композиции – вот что отличает принципиально стилистику текста. При этом под композицией понимаются не только формы соотнесенности различных стилевых пластов внутри текста, но и типовые схемы развертывания тезиса»[95]95
  Там же. – С. 34.


[Закрыть].

И теперь – самый сложный, на наш взгляд, момент – концепция В. Одинцова о характере соотнесенности компонентов композиции.

Каждый из этих компонентов категории содержания и категории формы отдельно изучается особыми областями филологии. Например, язык изучает стилистика языка, композицию – поэтика; тему и материал – литературоведение (для художественной литературы, а для иных текстов – «новая риторика», теория коммуникации). Стилистика речи (внутри нее – стилистика текста) изучает характер их соотнесенности. В системности, по В. Одинцову, собственно, и заключается новизна подхода: рассматривается не каждый кирпичик структуры текста в отдельности, а их функциональная зависимость и взаимообусловленность.

Учение о композиции развивается сегодня под влиянием функционально-системного стиля научного мышления. Взгляд на текст как на продукт функционально-речевой деятельности и как на феномен употребления языка помог глубоко понять и оценить роль композиции в диалектическом соотношении его содержательной и конструктивной сторон. Это придало ей статус нового научного объекта, изучение которого ведется стилистикой текста.

Стилистическая концепция композиции приводит в соответствие приемы и принципы организации текста с ведущим композиционно-стилистическим типом изложения содержания. И – что особенно ценно – позволяет вести исследование любого (не только художественного) текста на современном научном уровне, с учетом универсальных свойств текста и его функциональной специфики.

Новый этап в развитии стилистической концепции композиции связан с ее исследованием в жанрово-коммуникативном аспекте на материале документальных газетных жанров, которые по устоявшейся классификации принадлежат или тяготеют к газетной публицистике и в которых ярко выражена авторская позиция, – эссе, памфлет, фельетон, статья, репортаж и др.[96]96
  В частности, см.: Кайда Л. Авторская позиция в публицистике (функционально-стилистическое исследование современных газетных жанров): Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. – М.: МГУ, 1992; Ее же. Эффективность публицистического текста. – М.: МГУ, 1989; Ее же. Estilística funcional rusa. – Madrid: Catedra, 1986; Ее же. Функциональная стилистика текста: Теория и практика. – Мадрид: Рубиньос, 1989.


[Закрыть] Изучение типологии движения мысли публициста привело к выводу о его специфике в информационных и аналитических жанрах, о взаимосвязи формы выражения авторского «я» со структурой конкретного типа текста и к определению основных семантических типов композиционно-речевых структур. При этом были также найдены лингвистические аргументы, подтверждающие коммуникативный принцип документальной системы, – установку на однозначное восприятие читателя.

Роль композиции в публицистическом тексте, как показали результаты проведенного исследования, состоит в осуществлении логического единства темы и идеи. Активное авторское начало как раз и проявляется в умении включить композицию в создание жизнеспособной модели будущего произведения, а полное раскрытие темы достигается согласованностью всех компонентов публицистического текста, когда композиция возникает одновременно с замыслом текста, отражая авторскую идею.

Текстообразующая роль стилистической категории «позиция автора» в документальной системе чрезвычайно важна. Дальнейшая разработка стилистической концепции композиции Позволяет интенсифицировать исследовательский процесс, углубить анализ композиционно-речевой структуры публицистических текстов. Теоретические выводы о специфике жанров, сделанные в этом направлении, могут быть использованы в развитии современной стилистической концепции композиции.

Научный фонд знаний о композиции пополняется постоянно. И по-прежнему разноречивы определения, многообразны подходы и существуют различные точки зрения на природу явления. Однако справедливо и то, что, отстаивая ту или иную точку зрения на роль композиции в создании целостного произведения, ученые практически во всех областях искусства, литературы и средств массовой коммуникации открывают новые свойства этой категории, углубляя теорию и определяя возможности практического ее использования.

Осмысление роли монтажа, функций мотива, специфики выражения авторского «я», функциональное использование любого «строительного материала», в том числе, слова – это не вскрытие причины, а следствие интуитивно или со знанием дела изображенного отношения к произведениям человеческой деятельности как целостной системы. В этом состоит необходимость серьезного и всестороннего изучения композиции, как сложной системы, сосредоточившей в себе и эстетические свойства целого объекта, и конкретной жанровой специфики. Современный научный интерес к объекту объясняется открывшейся перед исследователями заманчивой перспективой функционального использования знаний о композиции в решении практических задач усиления эстетического воздействия произведений на тех, для кого они предназначены.

«Роза ветров» современной стилистики (русская и испанская филологические школы)

Современная стилистика разменяла последнее десятилетие своего векового существования[97]97
  Считается, что современная стилистика зародилась в 1905 году с опубликованием в Женеве работы Шарля Балл и «Precis de stylí́́́stique».


[Закрыть], однако, своеобразный юбилей был омрачен состоянием этой научной дисциплины, которое многими учеными оценивается сегодня как кризисное. Некоторые ученые даже ставят под сомнение существование стилистики как науки. «Прекрасная реальность», а именно так назвал в свое время стилистику А. Алонсо[98]98
  Amado Alonso. Carta a Alonso Reyes sobre la Estilí́stica // Materia у forma en poesí́a. – Madrid: Gredos, 1955. – P. 95.


[Закрыть], исчезает с научного горизонта, растворяясь в других дисциплинах – риторике, прагматике, литературной критике и т. д. По мнению других современных исследователей, научная ситуация гуманитарных знаний, и поиск новой методологии вывел стилистические исследования на новый виток. Междисциплинарный характер стилистики стал ее неотъемлемым признаком, вобрав в себя психолингвистику, теорию коммуникации, лингвистику текста, прагматику и другие научные направления из гуманитарного комплекса. Научные полномочия стилистики расширились, но о растворении в смежных гуманитарных науках речь не идет. Напротив, это положение оценивается как перспективное в русле современных функционально-стилистических исследований.

Две филологические школы – испанская и русская – среди других участвуют в этом диалоге, причем, позиции их крайне противоречивы: испанские ученые предсказывают гибель, а русские – новое возрождение. И на примере этих двух школ можно хорошо представить себе сложившуюся ситуацию.

Точкой отсчета (единственной) для испанской стилистики стала стилистика Ш. Балли. По. его определению, стилистика изучает «экспрессивные факты языковой системы с точки зрения их эмоционального содержания, т.е. выражение в речи явлений из области чувств и действие речевых фактов на чувства»[99]99
  Балли Ш. Французская стилистика. – М., 1961. – С. 33.


[Закрыть]. Знаменитая теория «трех стилистик» Ш. Балли предопределила лингвистическое направление исследований и соответствующие лингвистическому пониманию самого термина три круга исследований: «общая стилистика» сосредоточена на стилистических проблемах речевой деятельности вообще; «частная стилистика» изучает стилистику национального языка, а «индивидуальная стилистика» выявляет экспрессивные возможности речи отдельных индивидов. По мнению Ш. Балли, стилистика должна изучать экспрессивные факты языковой системы с точки зрения их эмоционального содержания.

Испанский лексикограф X. Касарес, разделяя в основном точку зрения Ш. Балли, главную цель стилистики видел в анализе выразительных средств с целью выделения в них неконцептуальных элементов, «если таковые имеются»[100]100
  Касарес X. Введение в современную лексикографию. – М., 1958. – С. 116-119.


[Закрыть]. А под неконцептуальными элементами он понимает такие, которые не выражают логического содержания понятия, то есть эмоциональные, и оценочные.

По наблюдениям испанских ученых, до XX века вся работа в области стиля ограничивалась лишь внешней стороной литературных произведений, «как если бы можно было отрешиться от духовного и идейного содержания»[101]101
  Rafael Lapeza М. Introducción a los estudios literarios. – Madrid, 1981. – P. 56.


[Закрыть]. Однако отрешиться от взаимосвязи и взаимопроникновения всех элементов художественного произведения можно было только до поры до времени, пока в филологии не накопился опыт системного отношения к тексту, который свидетельствовал: «..все элементы художественного произведения – от самых глубоких мотивов, обусловивших идейный замысел, до самых незначительных выразительных деталей – тесно связаны между собой»[102]102
  Там же.


[Закрыть]. Это способствовало переходу стилистики на новую ступень познания текста, на которой исследование его во всей сложности взаимосвязей и взаимозависимостей стало неоспоримым требованием.

Неоднократно цитируя слова А. Алонсо о том, что стилистика «...хочет войти в интимный мир литературного произведения или создателя этого произведения, изучая его стиль»[103]103
  Amado Alonso. – Op. cit. – P. 95.


[Закрыть], ученые отмечают невероятную популярность идей стилистического учения.

Современная испанская стилистика, наблюдая за речевыми проявлениями текстов, «старается проникнуть в психологическую глубину», из которой они возникли, и восстановить процесс художественного творчества, открывая пути, по которым они развивались. К анализу привлекается экспрессивная речь, иными словами, все, что выходит за пределы нормы и свидетельствует о проявлении авторской индивидуальности. Еще более широкий взгляд на предмет исследования объединяет ученых, изучающих «стиль языка» как «стиль народа», характерный для каждого национального мышления.

Лингвистическая ситуация в современной испанской филологической школе довольно сложная. С одной стороны, колоссальный опыт лингвистического комментирования текстов художественной литературы, разработка поэтапного исследования их эстетической значимости, оригинальные работы в области поэтической стилистики и т.д. (работы А. Алонсо, Д. Алонсо, Х.М. Диес Борке, Ф. Ласаро Карретера, Ф. Маркоса, Э. Корреа...). А с другой стороны, традиционно популярный в испанской филологии формальный подход к тексту, оторванное от лингвистической почвы понимание стиля, которое сдерживает ученых и не позволяет перейти от уровневых исследований к системным.

Объективную и емкую характеристику научной ситуации в современной испанской филологии дает академик Фернандо Ласаро Карретер. Он пишет: «...по нашей филологической традиции, как и по традиции других западных филологических школ, понятие «стиль» связывается с художественной литературой и с характеристикой авторов, произведений, школ и литературных эпох. При этом используется формальный подход к тексту. В настоящее время наша традиционная стилистика переживает тяжелый кризис и находится в поиске новых путей, которые помогли бы ей преодолеть тот субъективизм, на котором она зиждилась до сих пор. Именно этими причинами объясняется тот факт, что для некоторых наших ученых даже само понятие «стиль» – нечто вроде эфира для старой физики: они либо сомневаются в самом его существовании, либо признают его бытие, но не связывают с лингвистической формой, считая стиль сложным слиянием формальных по своему содержанию элементов. Одного автора наши исследователи идентифицируют не только по тому, как он обращается с языком, но и по движению его ума, и оба эти компонента действуют, по их мнению, солидарно»[104]104
  Lázaro Carreter, F. Prólogo // Kaida L. Estilí́stica funcional rusa. – Madrid: Cátedra, 1986. – P. 11.


[Закрыть].

Субъективизм, формальный подход к тексту, слишком ограниченное толкование понятия «стиль», расплывчатость понятия «стилистика» – вот основные, по мнению испанских ученых, симптомы «болезни» стилистики, обусловившие ее сегодняшний кризис. Попытки выделить научный объект с более конкретными характеристиками обусловили включение стилистического аспекта исследований в другие науки, например, текстуальную типологию[105]105
  Garcí́a Berrio, A. La poética: Traductión у modernidad. – Madrid: Sí́ntesis, 1988.


[Закрыть], новую риторику[106]106
  Garrido Gallardo, M.A. Presents у futuro de la Estilí́stica // Revista espanola de Linguí́stica. 1974.№ 4. – P. 207 – 218.


[Закрыть], семиотику литературы[107]107
  Lázaro Carreter, F. De poética у poéticas. – Madrid: Catedra, 1990.


[Закрыть]. Появились работы, отрицающие научный статус стилистики и утверждающие ее принадлежность к прикладной сфере – методологии семиостилистического анализа[108]108
  Paz Gago, J. M. La Estilí́stica. – Madrid: Sí́ntesis, 1993.


[Закрыть]. Проблема эта решается по-разному.

Испанский филолог Х.М. Пас Гаго опубликовал статью с шокирующим названием: «Покончить со стилистикой во имя прагматики литературы»[109]109
  Paz Gago', J. M. Para acabar con la Estilí́stica: por una Pragmatica de la literatura // Revista de la Literatura. 1987. 98. – P. 531 – 541.


[Закрыть]. Правда, испанской филологической школе не свойственна такая категоричность, о чем можно судить даже по публикациям в научных изданиях переводной литературы, представляющей самые различные, порой даже непопулярные для испанской школы работы из опыта мирового языкознания. В том числе – по стилистике. Такая категоричность могла, казалось бы, закрыть дискуссию по данной проблеме. Но, к счастью, этого не случилось.

Испанские ученые продолжают идти своим путем, но не прекращают интересоваться другими направлениями в области стилистики, в том числе, представленными в работах русской филологической школы.

И, быть может, стоит внимательнее вчитаться и вдуматься в слова испанского исследователя М. А. Гарридо Гайардо, отнюдь не отстаивающего оптимистических взглядов на будущее стилистики, однако, предлагающего философски мудрое решение этого вопроса: «Если для того, чтобы избежать всякой двусмысленности, мы рассматриваем стилистику как предмет, который изучает литературный язык, то «состояние вопроса», которое мы представили, навязывает нам запрет движения по уже преодоленным путям, и прежде всего навязывает направления, в которых будущие исследования могли бы оказаться эффективными. Дефиниция литературного текста – это дефиниция социальная – языка (в конце концов, в самом широком смысле) и экстралингвистическая»[110]110
  Garrido Gallardo M.A. Presente у futuro de la Estilí́stica // Revista espanola de Linguí́́stica. 1974. № 4. – P. 216.


[Закрыть].

Стилистика сегодня – наука конфликтная, пестрая, имеющая свои объекты и в области исследования языка, и в речевых исследованиях, и уж, конечно, в области текстовых исследований. Стилистика генеративная, лингвистическая, структурная, функциональная, лексическая, синтаксическая, фразеологическая, стилистика теоретическая и практическая, индивидуально-авторская и жанровая, стилистика художественной системы и документальной, стилистика языка, речи, текста, стилистика восприятия, кодирования и декодирования... Создалось представление о том, что, применив «портняжный принцип», можно выкроить объект исследования на любой вкус («cajon de sastre» (ящик портного) в науке). А если посмотреть на это по-другому, приняв как должное специфическую широту объекта стилистики и вынужденную необходимость исследовать его всегда в стыковке с другими смежными науками?

Наука всегда подчиняется господствующему стилю мышления («господствующая парадигма»[111]111
  Термин введен Т. Куном применительно к физике. В работе Ю. Степанова «В трехмерном пространстве языка» (М., 1985) используется понятие «парадигма» как взгляд на язык, связанный с определенным философским течением и направлением в искусстве.


[Закрыть]). В истории научного становления стилистики – и объективное подтверждение этого положения, и объяснение ее современной пестроты концепций, школ, направлений.

Функционально-системный принцип, ведущий в современной русской стилистике, соответствует не только функциональному подходу к явлениям языка и речи как новому и перспективному, но и отражает процесс интеграции в науке, предопределенный господствующим функционально-системным стилем мышления в современном обществе[112]112
  Об этом, к примеру, в работе: Арнольд И. Основы научных исследований в лингвистике. – М., 1991. – С. 6.


[Закрыть].

Русская стилистика, возраст которой уже более трех с половиной веков[113]113
  Подробнее об этом: Liudmila Kaida. Estilfstica funcional rusa. – P. 62.


[Закрыть], традиционно развивалась в функциональном направлении. Предмет стилистики, естественно, уточнялся неоднократно. Но уже риторика XVIII века различала элементы теории функциональных стилей литературного языка, а в работах М. Ломоносова теория эта сосредоточивалась на родах «глаголания» и «искусстве о всякой материи красно говорить»[114]114
  Ломоносов M. Полн. собр. соч. Т. VII. – М., 1952. – С.91.


[Закрыть]. В риториках XIX века разрабатываются выразительные средства русского языка и приемы построения правильной речи. И до 50-х годов такое понимание стилистики сохраняется в русской филологии. Стилистика всегда была озабочена тем, чтобы выявить возможности языка для эффективного выражения мыслей – в самом широком плане. И на фоне теоретического многоголосия всегда заметным было функциональное направление исследований, в основе которого – принцип диалектического единства языка и речи.

При таком подходе понятие «текст» соотносится с понятием «язык» через функциональный стиль, позволяя рассматривать композиционно-речевое единство текста в соотношении содержательного и структурного планов. Именно это определило развитие функциональной стилистики в русле лингвистических наук, а изучение особенностей и закономерностей употребления языка в разных условиях и сферах человеческой деятельности стало научной целью. Оттолкнувшись от «трех стилистика Ш. Балли, русская наука изменила направление, и движение ее вошло в иное русло, сформированное работами В. Виноградова. Его концепция «трех стилистик» отличается от вышеизложенной новым подходом к произведению художественной литературы[115]115
  Виноградов В. Проблемы стилистики русского языка в трудах М.В. Ломоносова // История русских лингвистических учений. – М., 1978. – С. 207 – 222; Его же. Проблемы русской стилистики. – М., 1981; Его же. Стиль «Пиковой дамы» // Временник Пушкинской комиссии. – М.;Л., 1936. №2. – С. 74 – 147; Его же. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1963 и др.


[Закрыть].

Академик В. Виноградов предложил новую схему стилистических исследований, тоже, как и в концепции Ш. Балли, состоящую из трех кругов, но по сути это были совсем другие круги исследования. В центре внимания оказалась стилистика языка как «система систем», или структурная стилистика (объект ее изучения – функциональные языковые стили), и «стилистика речи» с основным объектом изучения – речевыми жанрами, обусловленными видами письменной и устной речи. В особое направление выделяется «стилистика художественной литературы», внимание которой сосредоточено на стиле литературного произведения, стиле писателя, стиле литературного направления.

Выделив эпицентры стилистических исследований, В. Виноградов неоднократно отмечал их взаимное тяготение и соприкасаемость: «В той очень обширной, малоисследованной и не ограниченной четко от других лингвистических или даже – шире – филологических дисциплин сфера изучения языка вообще и языка художественной литературы, в частности, которая ныне называется стилистикой, следовало бы различить по крайней мере три разных круга исследований, тесно соприкасающихся, часто взаимнопересекающихся и всегда соотносительных, однако наделенных своей проблематикой, своими задачами, своими критериями и категориями»[116]116
  Виноградов В. Проблемы русской стилистики. – М., 1980. – С. 20.


[Закрыть]. Работы В. Виноградова позволили объединить языковой и речевой аспекты исследования и усилили функциональную направленность исследований, хотя это, в свою очередь, вызвало новые разногласия, появление новых концепций и обострило научные дискуссии.

Самым сложным моментом в русской стилистике стало различение теоретического и практического аспектов. Вопросы правильности русской речи, трудности языка, проблемы нормативности и выразительности – все это из теоретической сферы перемещается в практическую[117]117
  Работы по практической стилистике русского языка К. Былинского, Д. Розенталя, М. Сенкевич, М. Фоминой.


[Закрыть], размывая (в очередной раз) границы предмета стилистики. Практическая стилистика толкуется как самостоятельная дисциплина, призванная обучать законам правильной речи[118]118
  Розенталь Д. Практическая стилистика русского языка. – М., 1965.


[Закрыть]. Однако ее ориентация на упражнения, выполняемые на разрозненных предложениях, а не в связном тексте, сближают ее гораздо больше с грамматикой русского языка, чем со стилистикой функциональной ориентации. Практическая стилистика вторгается и в область культуры речи, которая ориентируется, как известно, на понятие нормы. И не удивительно появление работ, пытающихся перевести университетские курсы на новый подход к проблемам культуры речи и стилистики, при котором курс практической стилистики выглядит явно бессмысленным и устаревшим[119]119
  Кожин А. О предмете стилистики // Вопросы языкознания. №2. 1982. – С. 68-74.


[Закрыть].

«Непосредственной задачей стилистики является изучение типизированных форм речи, поэтому релевантной единицей стилистики должно быть не слово, не словоформа или словосочетание, а текст как феномен употребления языка. Не стилистические качества единиц (их тоже следует учитывать), не внешняя сторона высказывания, а способ организации языкового материала, различные виды развертывания стилевой тональности должны быть в поле стилистики. В самом деле, любой текст – это творческий процесс перевода мыслей, чувств, состояний, ощущений, намерений отправителя информации. Именно поэтому в тексте вольно или невольно находит определенное отражение общепринятая манера комбинирования языкового материала и воплощения его в целостное стилевое единство[120]120
  Там же. – С. 70.


[Закрыть]», – ставит свой убедительный и своевременный диагноз А. Кожин, и с этим невозможно не согласиться.

И сегодня представляется наиболее логичным такое определение предмета стилистики: «Стилистика – автономная учебная и научная дисциплина, изучающая функциональные типы речи, которые находят свое выражение в отборе, организации и характере стилевой нацеленности единиц языка как компонентов коммуникативно-речевой структуры текста и в закономерностях стилистического узуса»[121]121
  Там же. – С. 74.


[Закрыть]. Хотя следует признать, что коммуникативные качества речи – координаты, на которых перекрещиваются интересы стилистики и культуры речи, а следовательно, добиться четких границ в определении предмета стилистики пока не представляется возможным.