Текст книги "Папины дочки (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Катя весь обед, перешедший уже в ужин, была начеку, бдительно сторожила обстановку дружбы и взаимопонимания за столом. Не давала отцу перейти на личности в своих бесконечных рассказах (Жданов не был в армии, а для Пушкарева это большой минус в оценке человека), а матери – закормить Жданова своим кулинарным творчеством (не захочет Андрей огорчать будущую тещу, а потом страдать будет). Она так утомилась от этой роли, что пропустила момент, когда дочь стала засыпать на ходу. Опомнилась, только увидев, как та прикорнула в кресле.

– Лиза, доченька, тебе давно спать пора. Пойдем, я тебя уложу.

– Я с папой хочу…

– Папы не укладывают деток, они же мужчины…

– А дедушка меня укладывал.

– Ну, это было один раз…

– Пусть и с папой один раз!

– Кать, давай я уложу. Я же умею, ты знаешь…

У Лизы весь сон как рукой сняло! Тут же потащила Жданова в свой закуток, сама переоделась в пижамку, а когда он поднял ее, чтобы положить в кроватку, обвила ручонками его шею, прижалась крепко-крепко и вдруг проговорила:

– Счастье ты мое…

От неожиданности Андрей опустил ее на пол и присел перед ней на корточки

– Солнышко, это ты наше счастье!

– Нет, мама говорит, что я – ее радость! Это ты – счастье!

Она вдруг кинулась к тумбочке и стала там что-то искать. Жданов подумал, что там лежат ее игрушки, но вскоре заметил, что это не так. Тумбочка принадлежала явно не Лизавете.

– Лиза, нельзя рыться в чужих вещах, – попытался он остановить ее, но она уже нашла то, что искала.

Подошла к нему, разжала кулачок и протянула к нему руку. На ладошке лежала маленькая фотография – его фотография, давнишняя, с пропуска.

– Это ведь ты? Мама, когда плачет, целует ее и говорит: «Счастье мое»…

У Жданова в глазах защипало и горло пересохло. Он погладил темную головку, поцеловал в лобики и положил девочку в постель.

– Спи, пора уже. А маму мы больше не будем расстраивать… чтобы не плакала… Хорошо?

– А я не расстраиваю. Она сама плачет… не знаю, почему…

И тут же у нее возник иной вопрос

– Пап, а ты с нами будешь жить?

– С вами. Но не сегодня – у вас же места мало. Где я буду спать?

– Хочешь, спи на моей кроватке! А я с мамой. Или ты спи с мамой, у нее диван широкий…

– Я тебе обещаю, очень скоро мы будем вместе! Я ведь живу не один, у меня есть еще дочка. Она твоя сестра Ты с ней подружишься? Хорошо?

– И тогда будем вместе жить?

– Будем. А теперь спи, а то мама скажет, что я не умею укладывать девочек спать.

– Умеешь… Только мама мне еще руку дает.

Он взял ее ладошку в свою крепкую, большую руку, а она тут же положила ее себе под щеку и заснула, успев только сказать сонным голосом: « Я подружусь…».

Всю дорогу до дома он ощущал на своей щеке прикосновение ее пальчиков, чувствовал запах детства, исходивший от нее. Вспоминал свою Лизу. Он очень скучал, считал дни до ее возвращения. Он сравнивал их. Такие похожие внешне, по характеру они были совсем разные.

Лиза-Элиза, еще совсем ребенок, а изображает из себя взрослую женщину: то вертится перед зеркалом, примеряя свои наряды, разукрашивая личико косметикой, оставшейся от Киры, то подражает бабушке – готовит для него угощение… Она девочка добрая и не капризная, но ведь она и не знает ни в чем отказа. Еще неизвестно, как она поведет себя, если не получит желаемого.

А Лиза–Елизавета никого не изображает. Она старше Элизы, но играет в детские игры, ведет себя как ребенок… Но ребенок, много понимающий во взрослой жизни, умеющий сочувствовать, готовый пойти на жертвы…

Как они будут ладить? И будут ли? Нелегко им с Катей придется. Ой, не легко…

И все равно они будут вместе! Пусть будет трудно, но вместе! Разберемся!

На этой радужной ноте он и закончил день

========== Глава11 ==========

Глава 11.

Няня Любовь Вениаминовна вернулась из отпуска раньше, чем Ждановы-старшие привезли Элизу, и он успел поговорить с ней. Рассказал ей почти всю историю их с Катей отношений, и о своих намерениях жениться на Кате тоже не умолчал. А потом попросил:

– Помогите мне! Лизу надо подготовить к встрече с Катей и другой Лизой. Элиза не должна быть настроена враждебно. Иначе Катя ни за что не согласится на наш брак…

– Я все поняла, Андрей Павлович. История Ваша мне в сердце запала, и я очень постараюсь помочь… Только вряд ли это быстро получится. Вы уж подождите, не торопитесь…

Только через месяц она сказала Жданову, что разговоры о сестренке и ее маме не вызывают у девочки отрицательных эмоций. Наоборот, она сама все чаще спрашивает о них, хочет познакомиться.

Жданов все это время тоже не сидел, сложа руки: он не скрывал от дочки, что бывает у Кати и Лизы, по возвращении от них подробно рассказывал, как прошла встреча.

Были у него и другие встречи с Катей, на его холостяцкой квартире, но об этом он умалчивал – не для детских ушей такие рассказы…

И вот он наступил – день их встречи! С самого утра в доме повисло напряжение. Лиза капризничала, без конца переодевала платья, требовала от Жданова внимания к себе: то она не будет кушать без него, то ей хочется поиграть с ним… Даже любимые мультики, которые сегодня ей разрешили смотреть в любом количестве, стали не интересны… Андрей не узнавал дочь. Он и сам нервничал, не знал, как вести себя с гостями, а главное – как представить Катю?

Звонок в дверь, и вот они на пороге: смущенная Катя, испуганная, прячущаяся за Катину спину Елизавета, и… Елена Александровна! Господи, как он сам не догадался ее пригласить! С ней все будет намного проще!

– Проходите, знакомтесь… Это моя дочь Элиза… Любовь Вениаминовна, няня…

А это тоже моя дочь, Елизавета… Ее бабушка Елена Александровна… Ее мама, Катя…

Элиза подошла к Катерине. Внимательно посмотрела на нее, сказала полувопросительно – полуутвердительно:

– Тетя Катя?!

– Можно просто Катя,– поспешила ответить Катерина, а Жданов поспешил развести их по комнатам. Елена, как ни в чем не бывало, отправилась с няней в кухню-столовую, девочек он отвел в детскую и они занялись игрушками, а они с Катей сели на диван в гостиной и не знали, чем заняться.

Вскоре обстановка разрядилась. Из кухни неслись аппетитные запахи, и слышался веселый говор. Из детской то и дело прибегала Лиза, и обращалась к Катерине:

– Мам, а у Лизы не одна Барби…

– Мам, там такой домик для кукол…

Иногда девочки прибегали вместе, показать особо замечательную игрушку.

– Мам, посмотри…

Из кухни вышли Елена Александровна и Любовь Вениаминовна, уже ставшие подругами. Пригласили к столу.

В это время прибежали Элиза с Елизаветой – показать очередную игрушку. На этот раз игрушка была в руках Элизы.

Елизавета уже произнесла свое: «Мам..», – а Элиза протянула игрушку Кате, и замялась, не зная, как назвать ее. А потом спросила:

– Можно я буду называть Вас мама-Катя? Вы же Лизина мама, а она моя сестра…

Катя очень разволновалась. Обняла девочку, прижала к себе.

– Конечно, можно… – другой рукой обняла готовую заплакать Елизавету,– вы обе мои дочки… Я вас обеих очень люблю. И папа тоже.

Бывает же такое: мучаешься, переживаешь, не знаешь, как вопрос решить, а он вдруг решается легко и просто…

С этого дня жизнь Ждановых и Пушкаревых завертелась, закружилась, покатилась как по накатанной колее. Андрею будто карт-бланш дали – он начал действовать без промедления. И все у него получалось! Никаких задержек и проволочек, все нужные люди оказывались на месте, все документы были в порядке – не иначе само провидение благоволило к нему.

Первым делом посетили ЗАГС, подали заявление, причем одного взгляда Жданова оказалось достаточно, чтобы срок ожидания уменьшили до минимума. Пышную свадьбу устраивать не захотели – только торжественная регистрация, по бокалу шампанского со свидетелями и родственниками. Но… потом вышло как всегда. Вездесущий женсовет все-таки пронюхал. Малиновский клялся, что не проговаривался. Может, так и было, и виной всему был отрешенный вид самого Андрея, но в один из дней женсовет атаковал президента у ресепшина и взял его в плен.

– Женщины, милые… Что вы от меня хотите?

– Информации! Мы хотим знать, правду ли говорят амурины карты.

– А что они говорят? – Жданов пытался прояснить ситуацию

– Они говорят, что Вы женитесь!

– Все верно! Амура же всегда все знает

– Андрей Павлович, мы серьезно…

– И я серьезно. Женюсь!

– Ой, а мы ее знаем?

– Знаете. Она у нас работала… раньше.

– Как у нас…У нас никто и не увольнялся. Только Кира Юрьевна, а еще… еще Марьяна…– вспоминала Пончева.

– Андрей Павлович! Вы что, на Марьяне женитесь?!

– Нет, Таня, успокойтесь, – засмеялся Жданов, – я женюсь на Кате.

– На Пушкаревой? – в два голоса воскликнули Шура и Амура, – она же уехала… с Мишей…

– Уезжала, но не с Мишей. И давно вернулась.

– Как это вернулась? А мы почему не знаем? Вот Катька дает… – огорчилась Мария. Такой удар по ее осведомленности…

– Андрюш, – подала свой голос Ольга Вячеславовна, – а увидеться с Катей можно? Мы по ней соскучились…

Жданов замялся.

– Дело в том…. мы свадьбу не устраиваем – только торжественная регистрация… А то пригласили бы…

– Да мы не на свадьбу…

– Конечно, увидитесь! В гости вас пригласим, как с квартирой вопрос решится. Да она и работать у нас будет, – выпалил Жданов и тут же пожалел о своих словах: с Катей об этом еще разговора не было, неизвестно, как она решит.

С квартирой тоже проблем не возникло. Удалось найти удобную, такую, чтобы у каждого была своя комната. И Пушкаревых переселили в хороший район, поблизости от себя.

Был один неприятный момент, в котором Жданов винил исключительно себя – не обговорил все заранее, не подумал… Дело касалось няни.

Придя в один из дней с работы чуть раньше обычного, услышал приглушенные голоса и всхлипывания: на диване в гостиной сидели, обнявшись, няня и Лиза.

– А ты приходить к нам будешь? Я без тебя плакать буду…

– Ничего, привыкнешь, в садик будешь ходить, потом в школу. У тебя теперь сестра есть, и мама, и бабушка…

– Я с тобой хочу!

– Лизонька, мне же и места не будет – вас теперь много…

– А со мной в комнате?

– С тобой сестра будет…

– А мама-Катя с папой?

– А как же. Мама всегда с папой…

– Еще гостиная и кухня…

– Да я бы согласилась и на кухне, только не нужно это…

Жданов не стал слушать дальше.

– Так! Что тут происходит?

– Ой, Андрей Павлович, Вы пришли… А мы… мы тут…

– Мы прощаемся, – заревела в голос Лиза.

– Объясните толком, Любовь Вениаминовна, Вас что-то не устраивает? Почему я не в курсе?

– Нет, все меня устраивает. Я подумала, что теперь не нужна вам. Катя сама… и бабушка Лена поможет…

– Об этом и разговора быть не может! Как это Вы нам не нужны? Мы же одна семья…

Я должен был все объяснить раньше. Мы покупаем новую квартиру! Всем места хватит, все предусмотрено. Пушкаревы будут жить рядом, но отдельно. Катя будет работать, она дома сидеть не хочет. Так что девочки на Вас. Они будут ходить в садик – Элизе тоже уже пора, но и вам работы хватит: встречать, провожать, отводить в музыкальную школу, в бассейн… Да что я о работе, хоть и без работы… Вы наша…

Новую квартиру до свадьбы-регистрации полностью оборудовать не успели, но все равно переехали. Не хотел Жданов, чтобы Катя жила среди Кириных вещей.

Елена Александровна намекнула, что в новый дом надо бы пустить кошку – положено так.

Жданов не возражал. Он кошек любил, хотя видел их только в детстве, у бабушки. Холостяку кот ни к чему. А Кира была ярая противница всякой живности.

Собрались покупать котенка новомодной породы – совсем без шерсти. Но дети решили по-своему. Девочки тут же притащили с улицы совсем крохотного пушистого котенка. Он еще и есть не мог самостоятельно. Ну не выкидывать же его – погибнет! Так и остался у них. Беспородный, но благодарный и ласковый. Пушком назвали. Катя кормила его из пипетки молочком, потом жидкой кашей. Выжил. Через полгода такой котище вырос! Хозяин! У всех домочадцев свои обязанности перед ним.

С детьми он играет. Больше всего любит прятки. Спрячется под кровать и ждет, когда кто мимо проходить будет. Тут и цапнет за ногу! И в догонялки тоже любит – такой гвалт в доме устраивают: впереди одна Лиза, за ней Пушок, а за ним другая Лиза. Иногда, когда слишком расшалятся, в «игру» вступала няня: брала швабру и появлялась на их пути. Кот моментально заскакивал в свой домик. Почему он так боялся этого предмета? Его никогда не били…

Жданов нежился с котом на диване. Пока котенок был маленький, он укладывался ему на шею. Вытягивал ноги и хвост и замирал в таком положении, сладко мурлыкая. Став побольше, перебрался на колени, а то и на грудь. Мог лежать так часами, прикрыв один глаз. А другой глаз был всегда настороже – не появится ли враг?

Няня за котом присматривала, как за дитем – вовремя убрать лоток, сполоснуть… постоять рядом, пока он дела свои делает. Вроде головка у кошек маленькая, мозгов совсем чуть-чуть. А как все понимают! Если хозяева собираются уходить и ему предстоит остаться одному, тут же бежит в туалет, раз, второй…

Без хозяев терпит до последнего – а кто уберет?

Ну, а Катя была его кормилицей. С первых дней. И избаловала. Кот «издевался» над ней: раз в неделю ел сырой желток от яйца, но только из скорлупки! И только самое свежее! И не раньше, чем через семь дней! Мясо ел только из ее рук, по маленькому кусочку. Положи это же мясо в миску – есть не будет! Молоко пил сам. Сядет возле того места, где ставят плошку с молоком, и молча ждет, пока хозяева догадаются налить. А кефир сам не пьет, только слизывает с пальца.

Любовь Вениаминовна ничего не говорила по этому поводу – сама украдкой скармливала ему свою порцию йогурта. Можно было покупать йогурт и для кота – средства позволяли, но она предпочитала делиться своей баночкой, хотя, сколько их было в холодильнике, никто не считал.

А вот Елена Александровна, бывая у них, всегда возмущалась:

– Да как же можно так кошку баловать? Он же верховодит вами. А если и детей так избалуете? Сядут они вам на шею… и понукать начнут!

Жданов, если присутствовал при этом, говорил смеясь:

– Ничего, выдержим! Да и Вы на страже. Не дадите нас в обиду.

========== Глава 12. ==========

Глава 12

Регистрация была назначена на субботнее утро. Поскольку другое торжество не планировалось, все гости приехали во Дворец бракосочетания, попросту – ЗАГС: Малиновский с женой, Зорькин, все еще один, Юлиана с зонтиком. Ну и конечно родители, Ждановы-старшие, Пушкаревы, и Любовь Вениаминовна с девочками. Лиза с Лизой так подружились, что и одеваться стали одинаково. Нравилось им очень, когда их путали. И на регистрацию папы и мамы оделись как близняшки: одинаковые платьица, одинаковые банты в волосах, одинаковые букетики в руках.

Хотели Катя с Андреем провести мероприятие без шума, ан не вышло! Вездесущий Женсовет вмешался. И ведь не пожалели выходной день. Явились к ЗАГСу заранее, все как одна! Расположились в вестибюле и стали ждать.

Жданов никак понять не мог, откуда они узнали дату и время, и Малиновский вынужден был признаться, что это он выдал им тайну.

– А что было делать, – оправдывался он перед другом, – они меня пытали… поцелуями! А ты их знаешь! Могли и засосов наставить. Особенно Машка. Что бы я тогда Полине сказал? Так что прости, друг…

Наблюдать из холла было удобно: никаких стен, сплошные окна.

Первыми подъехали Павел и Маргарита, следом за ними – Юлиана, потом Пушкаревы и Зорькин с ними (за рулем). Через некоторое время подъехало сразу две машины. Из одной вышли Жданов и Катя, а из другой – пожилая женщина, в которой Пончева опознала няню (она не раз заходила за Элизой и видела ее), и две одинаковые девочки…

– Дамочки, я не пила еще, а в глазах двоится. Почему их две?

– Это что же… Кира Юрьевна двойню родила? А где прятали второго ребенка? И зачем?

– Может….это… в роддоме спутали – отдали кому, а теперь нашли…

– Или не здоровая родилась… лечили долго…

– А может, это Катина дочка? Она же за Мишу замуж…

– Андрей сказал, что не выходила, – перебила Татьяну Ольга Вячеславовна.

– Это он сказал, а на самом деле…

– Нет, Свет, как же у Кати с Мишей может быть точно такая же дочка, как у Андрея Павловича и Киры? Сама подумай!

Неизвестно, до чего додумались бы сподвижницы африканской гадалки, но процессия уже приближалась к дверям судьбоносного заведения, и они отложили расследование до лучших времен.

– А что гадать-то? После регистрации все выясним…

Торжественная музыка… поставленный голос служительницы светского храма…подпись дрожащей рукой там, где стоит галочка… замешательство с кольцами – на какую руку? на какой палец? – будто и не знали этого никогда, и… Все! Можно целовать невесту! Уже жену… Поздравления… поцелуи… объятия…

Время вышло! На очереди другая пара. Пожалуйте в другой зал!

Вот здесь их и окружили бывшие подруги-коллеги!

Катя смущенно опустила глаза… Посмотрела виновато на мужа… Жданов глянул выразительно на Романа…

– Понял! – ответил Малиновский, – тотчас стал звонить, и пока гости чокались бокалами с шампанским, и, перебивая друг друга, произносили тосты в честь новобрачных, небольшой банкетный зал был им обеспечен, такси поданы, и свадьба все же состоялась! Когда первая волна веселья схлынула, зажали дамочки подругу бывшую и жену президента нынешнюю как всегда в курилке (хотя и не в родной компании, а все же место привычное…)

– Кать, объясни нам ради бога, почему девочек две? Мы уж головы сломали… Кто их отец, кто мать?

– Ну, отец – Жданов, а мать теперь я.

– Нет, теперь-то ясно. а раньше… раньше кто был?

– У одной девочки мать – Кира, а у другой – я.

– А отец? Миша?

– При чем тут Миша?! Отец у них один – Жданов.

– Так это что… так это вы… это тогда…

– Ну, вы даете! А мы-то? Как мы-то проглядели?

– Ладно. Это не важно теперь. Скажи, Кать, как зовут дочку?

– Лиза.

– Лизу мы знаем! Вторую как зовут?

– Я же вам говорю – Лиза!

– Это что же получается… их и зовут одинаково?!

– Ну… почти. Одна Элиза, а другая – Елизавета.

Неизвестно, как долго, и насколько подробно пытали бы Катерину, но ее спас от расспросов Жданов. Он бесцеремонно зашел в помещение и увел ее со словами

– Женщины дорогие! Я так долго без жены не могу! В другой раз договорите. Давайте к столу – уже подают десерт.

Жизнь потекла размеренно-однообразно-счастливо. И это не надоедало!

Утро. Она еще не проснулась. Глаз не открыла. Но уже слышит:

– Катюш, просыпайся… пора…

Сладко потянулась, как кошка, приоткрыла глаза и наткнулась на черные горящие угли его глаз. Он уже умыт, выбрит до синевы и благоухает ее любимым «Морским бризом».

– Ты уже встал?

– Я уже и завтрак приготовил…

– А как же я? Сегодня же я должна – мы договорились… Я и будильник поставила на мобильном…

Она стала шарить рукой под подушкой.

– Не ищи. Я его убрал и выключил.

– Зачем? Я хотела сама приготовить…

Она изобразила обиду: опустила глаза и надула губы, а он тут же взял их в плен.

– Катька… Какая ты сладкая, вкусная… В сто раз вкуснее моего омлета…

– Андрюш, а дети еще спят?

– Дети уже в детском саду – их няня повела. И сказала, что зайдет в парикмахерскую…

У нас есть минимум час.

.

– Андрей, а на работу? У меня же первый рабочий день в Зималетто!

– Президент дает отсрочку! В конце концов, у нас медовый месяц! И так никуда не поехали…

С этими словами он юркнул под одеяло.

«Ну, вот, теперь сам уснул. Успокоился. Улыбается… А только что хмурился, на лбу морщины прорезались. И губы кривились так горько…

Она погладила его по лицу, отерла пот со лба и поцеловала легонько, чтобы не проснулся. Он и успокоился. Пусть поспит. Она вчера рано уснула, не дождалась его…

Осторожно выползла из-под его руки и пошла на кухню.

Любовь Вениаминовна уже вернулась. Увидела на столе нетронутый завтрак и все поняла. Улыбнулась горестно – когда у нее было такое… и было ли… Повязала фартук и приготовилась делать новый завтрак.

– Любовь Вениаминовна, а я завтрак хотела приготовить…

– Какой завтрак, Катенька – у Вас медовый месяц! Отдыхайте! Красоту наводите. Я сама все сделаю. Андрей Павлович гренки любит, а Вы?

– Я тоже люблю, – сказала радостно, будто совпадение вкусов еще больше сблизило их.

Теперь уже она при «полном параде» склонилась над ним.

– Андрюша, пора вставать – завтрак стынет…

К обеду они успели прибыть в офис. Все работники толпились у лифта, торопясь покинуть здание и использовать обеденный перерыв «от» и «до» полностью. Но, увидев прибывшего президента с новой женой и счастливой улыбкой, вмиг позабыли свои намерения. Посыпались вопросы: как ты? Ты у нас будешь? Кем? – на которые никто не ждал ответов. Все и так все знали, но хотели поговорить с Катей, разглядеть ее получше. Заметить перемены. У Жданова все перемены в его жизни на лице были написаны, и коллектив давно все прочитал, а с Катей другое дело…

Объятия, поцелуи… Казалось этому не будет конца. И Жданов не выдержал

– Катерина Валерьевна, если Вам удастся вырваться, зайдите ко мне. Поговорим о Вашей работе, о том, где будете находиться. Кать… я жду тебя.

Оказавшийся рядом Урядов тотчас дал о себе знать

– Андрей Павлович! Я все предусмотрел! Кабинет Киры Юрьевны свободен. Все оборудуем в лучшем виде. Один момент!

Катя скисла от такой перспективы. Жданов заметил ее поскучневший взгляд, да и сам он был не в восторге от такого предложения.

– Георгий Юрьевич, а… поближе нельзя?

– Опять в каморку? – усмехнулся с намеком, – она в полном порядке, можно…

– Ну, зачем каморку? Можно кабинет Ветрова, он гораздо ближе.

– А… Ветрова куда?

– Разве он еще не уволился?

– Я… я не в курсе… А что, должен был?

– Это дело времени. А пока… подберите ему что-нибудь… подальше.

Катерина, наконец, подала голос

– Девочки, мы потом поговорим. Обязательно! А сейчас… Да у вас же обеденный перерыв пропадает! Идите, обедайте!

Уже в кабинете не сговариваясь, зашли в каморку. Все было на своих местах, только покрылось пылью. Видно редко сюда заглядывала уборщица.

– Кать… Мы сюда будем заходить… вспоминать старое… о новом мечтать…

– Пыльно тут…

– Заставлю мыть каждый день! И еще диванчик поставим. Должна же быть у президента комната отдыха?

– Андрей, о чем ты думаешь?

– О тебе…

– Я ведь работать сюда пришла, помогать тебе…

– Одно твое присутствие помогает мне. Рядом с тобой я чувствую себя сильным и смелым, способным горы свернуть, не то, что компанию сделать процветающей

– А что, в компании трудности?

– Да нет, все нормально, но… тихо как-то, пресно… Обыденно. Не то, что раньше. Помнишь, какие планы у нас были?

– Помню! Авантюрные были планы. И если ты думаешь…

– Нет, Кать! С авантюрами покончено. А вот выйти на мировой рынок – это мечта!

– Посмотрим… Посчитаем… Может мечта реальная?

– Если бы… – мечтательно проговорил Жданов. А Кате так захотелось вновь увидеть азарт в его глазах!

– Андрей, твоя мечта сбудется, вот увидишь! Вместе мы сделаем это!

========== главы 13,14 ==========

Глава 13.

Лето давно прошло. И осень улетела вместе с опавшими листьями, смытыми бесконечным дождем. Да и зима уже не первый день хозяйничает в природе. Скоро Новый Год… Но сначала будет Катин день рождения.

Тихий зимний вечер, начавшийся чуть позже обеда. За окном быстро сгущающиеся сумерки. Там завывает ветер и крепчает мороз.

А в комнате тепло и уютно. Две Лизы в пушистых свитерках и полосатых самовязаных гетрах то ли рисуют, то ли играют в куклы. А вернее делают и то, и другое одновременно.

На журнальном столике, за которым они примостились, разложены альбомы и краски, но за столиком они не вдвоем – рядом с ними восседают еще и куклы, и даже заяц. Он, по их словам, какой-то особенный, ученый.

Приглушенно работает телевизор. Любовь Вениаминовна вяжет очередные пинетки. Елена Александровна тоже вяжет, но она замахнулась на комбинезончик. Она часто бывает у них. Валерий Сергеевич приходит реже, особенно если нет Жданова – что ему делать в женском царстве? А Жданова сегодня нет. Его уже три недели нет – он в командировке. Катя очень скучает, но виду не подает – иначе девочки начнут мучить ее вопросами: когда папа приедет? Он должен скоро вернуться. Иначе и быть не может. Она верит в это. Ведь у нее день рождения…

Катя сидит в удобном кресле, ноги – на специальной скамеечке, чтобы не отекали… Она занята… Кто бы мог подумать?! Она вышивает! Увлечение появилось внезапно. Увидела в руках няни пяльцы, заинтересовалась… Любовь Вениаминовна познакомила ее с техникой вышивания и заодно подарила комплект для вышивки – сама она его не осилила, слишком канва мелкая… Катя так увлеклась, что вставала ночами и, укрывшись в дальней комнате (в кабинете Андрея) предавалась внезапной прихоти: стежок вправо… стежок влево… крестик за крестиком… вот уже и рисунок проглядывает….

Андрей заметил ее отлучки, но не возмутился, а вник в ситуацию. У Кати бессонница, вызванная беременностью, а вернее ее осложнениями. Врач рекомендовал ограничить свидания с мужем – вот и не спится.… Жданов настоял только на том, чтобы оборудовать надлежащим образом ее рабочее место: купил кресло со специальным ортопедическим сиденьем, скамеечку для ног, на стене появилось бра с мягким, но ярким светом.

Теперь они часто вдвоем засиживались в кабинете: он просматривал бумаги, до которых не дошли руки на работе, а она рукодельничала. Катя не вышивала лютики-цветочки, и замки с лебедями тоже. Она сотворяла иконы и лики святых. Увидела в магазине для рукоделия взгляд с иконы прямо ей душу… Поняла, что только это – для нее. Одну икону она уже вышила, и теперь заканчивает вторую – Феодоровская Божья Матерь, покровительница деторождения и вскармливания младенцев.

Все заняты своим делом. По телевизору показывают сериал – очередная, сто-какая-то серия. Катя сериалы не смотрит, а Елена и Люба смотрят, но разные. А тут одним вполне довольны. А что – артисты одни и те же, сюжет мало отличается…

Кот спит у Кати на коленях. Вот тоже необъяснимое явление: кот спит на коленях, только если Катя вышивает. Если она в том же кресле, в той же позе не вышивает, а читает, кот взгромождается на спинку кресла и оттуда наблюдает за происходящим.

Не хватает только Жданова. Вот и место его на диване пустует… Катя очень соскучилась… Тем более, она пока не работает. Андрей попросил, чтобы она без него в офис не ездила. Мало ли что… Врач настаивал на госпитализации, но Катя так боится больниц. Жданов поговорил с врачом, и тот согласился на домашний режим… Тем более, что самого Жданова не будет, и значит не будет причины опасаться за ее состояние… Глупые врачи, не понимают – а она от одних мыслей о нем уже в тонусе… Еще не известно, что хуже… Андрей бы ее успокоил, она бы расслабилась… А так…

Катя спала тревожно: будто видела сон и в то же время мыслила реально. Сон и явь смешались неразделимо. И в этом полусне-полуреальности она услышала скрежет ключа, едва слышный скрип двери…

– Он приехал! – реальная мысль окончательно победила сон. Осторожно ступая босыми ногами по скользкому паркету она вышла в прихожую и обняла его, еще не успевшего раздеться.

– Кать… Катюш, отпусти… Я с мороза. А ты, почему босая?

Сбросив пальто, подхватил ее на руки, но она запротестовала.

– Поставь меня, я сейчас обуюсь. Тебе надо раздеться…

Скрутив свои чувства, заставив их отойти на задний план, стали говорить буднично

– Как девочки? Здоровы?

– На прошлой недели в группе карантин был – краснуха. Елизавета раньше болела… еще в том садике… А Лизонька перенесла в легкой форме, без температуры даже.

– А мне не сказали, я же звонил…

– Зачем было тебя тревожить? Помочь ты не мог, да и не требовалось…

Рассказывая семейные новости, Катя между делом вскипятила чай, разогрела вчерашний ужин.

– Ты поешь? Или сначала душ?

– Сначала умоюсь с дороги.

– Иди, я принесу полотенце…

Она на минуту задумалась перед дверью в ванную, постояла в нерешительности. Тряхнула головой, отбрасывая последние сомнения, вошла во внутрь, и… защелкнула замок.

До спальни он нес ее на руках, закутав в ею же принесенное полотенце. Бережно положил на кровать, лег рядом. И все смотрел на нее, не отрывая взгляда. И силился что-то сказать, и не решался. Только целовал ладошку, которую так и не выпустил из своей руки.

– Андрюш, ты, что так смотришь? Сказать что хочешь?

– Хочу…

– Так скажи!

– Ты не поверишь…

– А ты попробуй… ну, на ушко…

– Я люблю тебя! Я думал, что больше, чем я любил тебя раньше, невозможно любить. Оказывается – можно! Я люблю тебя с каждым днем сильнее… Твои нежные прикосновения, твои ждущие губы, твой ласкающий взгляд… Кать, я так счастлив, что даже боюсь…

– Чего?

– Не бывает все так хорошо. Жизнь – штука полосатая, то белая, то черная…

– Я тоже этого боялась, а потом решила, что черного в нашей жизни было много, а теперь будет только белое. И ты так думай! Так легче…

– Умная ты, Катька – все на место поставила… И правда легче…

И вдруг встревожился, придвинулся к ней ближе, озабоченно посмотрел на ее живот.

– Кать… Ты как? Я… мы…не навредили?

– Не переживай! Нормально все. Мы же осторожно… Ты у меня молодец…

– Ты у врача была?

– Была.

– ?

– Теперь уже точно – будет девочка. Ты расстроился?

– Нет, что ты! Я привык к женскому окружению. Даже и не знаю, как бы я вел себя с мальчиком…

Катя прекрасно понимала, что в душе он все равно хотел сына, и собралась его утешать, а он вдруг оживился… Не иначе новой идеей загорелся!

– Кать, мы назовем ее Катенькой!

– Зачем? Катя-мама и Катя-дочка?

– А что? У нас две Лизы, пусть будет и две Кати!

Ну что с ним спорить – пусть называет, как хочет, раз уж не сын…

Глава 14

Жданов ничего не понимал – Роман не вышел на работу. И мобильный телефон отключен. Позвонил на ресепшен, велел сообщить ему о появлении Малиновского.

Вчера все было нормально. Праздновали день рождения Кати.

Хотя и воскресенье было, проснулся он рано. Лежал. Катей любовался. Ждал, когда она проснется, чтобы поздравить первым. Но не вышло. За дверью спальни послышалось шебуршание, ручка двери то поворачивалась, то вставала на прежнее место. Слышались приглушенные голоса. По всей видимости, дочки стремились проникнуть в родительскую обитель, а няня их не пускала. Катя тоже проснулась от этих звуков. Он успел только поцеловать ее, как сопротивление няни было сломлено, дверь распахнулась, и в комнату ворвались «поздравляльщицы».

– Мамочка!

– Мама-Катя!

– Поздравляем, – это они уже хором, отрепетировано произнесли и тут же забрались на постель, оттеснив его на самый край, так, что он предпочел встать, дабы не мешать им.

Катя обняла их: одну – одной рукой, другую – другой, и они как три подружки весело смеялись и дурачились, пока няня не напомнила им о цели визита. Девочки тут же выскочили за дверь и вернулись с одинаковыми пакетами. Подарки тоже были однотипные, но все же разные. Елизавета сделала вазочку для цветов, а Элиза – конфетницу. Технология изготовления довольно простая: стеклянная банка соответствующей формы обмазывается пластилином и поверх его выкладывается узор из бусинок, мелких пуговиц и даже камушков. Тут все дело в фантазии авторов. Изделия были вполне приличные, не стыдно и гостям показать. Молодец, Любовь Вениаминовна, научила!