Текст книги "Любовница (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава 1. Шантаж ==========

Глава 1. Шантаж

Павел

Павел Олегович Жданов, мэтр модного бизнеса, в глубокой задумчивости сидел в своем кабинете. За окном то ли дождь, то ли снег, и еще туман. Тоже мне, зима называется.…То ли дело в России: мороз, снег искрится, и на душе светло и ясно. А здесь.…Под стать погоде и мысли. Такие же мрачные и невразумительные. А думал Павел Олегович о сыне. О его непонятном поведении. Хотя,…что непонятного. Как раз все понятно: не любит Андрей Киру. Павел и раньше подозревал это, но тешил себя надеждой, что у них все хорошо: все же четыре года живут вместе. Но официально не женятся – и это настораживает…В принципе, ему было все равно, на ком женится Андрей. Он готов был принять любой его выбор. Так было.…Раньше…До того, как Александр принес эти документы…И где он их раздобыл?

Документы были старые, времен начала их с Юрием Воропаевым, отцом Александра, бизнеса. Это сейчас такие дела называются бизнесом, а тогда…спекуляция, фарцовка…Они хотели открыть свое дело. Нужен был начальный капитал. Подвернулась заманчиво выгодная сделка, и они рискнули. И попали в скверную историю. На них даже уголовное дело завели.…Потом все уладилось, дело замяли.…Он думал, что навсегда. А теперь эти бумаги у Александра. Юрий погиб, ему уже ничего не грозит, а вот ему, Павлу Олеговичу Жданову, если Александр выполнит угрозу, грозит тюрьма,…срок давности еще не вышел…

За молчание Воропаев требовал президентское кресло, и Жданов готов был выполнить его условия, проголосовал против сына на Совете Директоров. Андрей победил и без его голоса, но Александр не намерен сдаваться. Он только отступил. А тут еще вопрос о свадьбе…

Новогодние каникулы, проведенные Андреем и Кирой у них , в Лондоне, показали, что Андрей оттягивает свадьбу и вполне может от нее отказаться. Видимо и в Москве их отношения не наладились. В результате, не далее как вчера прилетел Александр, и потребовал решить этот вопрос немедленно и в пользу Киры. Он, Александр, готов даже отказаться от борьбы за президентство, но Кирочка должна исполнить свою заветную мечту и обрести мужа в лице Андрея Жданова…А иначе – опять же тюрьма…

Что же делать? Придется поговорить с сыном…Нет. просить он ничего не будет…просто поговорит…обрисует ситуацию…Пусть сам решает…

Александр.

Ну почему так получается, что ему приходится всего добиваться самому и не всегда порядочными методами? Он, Александр Воропаев, тоже хочет быть «белым и пушистым», добрым и обаятельным. А приходится быть колючим, злым и язвительным. Андрюша Жданов может быть обаятельным: ему все само идет в руки. Женщины его любят и обожают непонятно за что: он и не ухаживает за ними, и на подарки не щедр, а вот, поди, ж ты – виснут на нем! А ему, такому галантному, кроме подарков и цветов приходится еще и деньгами приплачивать. Даже таким дурам, как Клочкова.

Президентство Андрею тоже папаша обеспечил. Что толку, что сам Павел проголосовал против? Большинство отдали свои голоса Андрею! Зря он согласился на голосование, надо было потребовать, чтобы Павел просто передал руководство ему, Александру. Недопустимое упущение! Конечно, можно было бы подождать годик, но…появилась проблема Кириной свадьбы. Сам он этой свадьбы не хотел, зная наверняка, что Кира и Андрей не подходят друг другу, но противиться желанию сестры он не мог. Он любил сестер. И взбалмошную, «не от мира сего» Кристину, и Кирюшу, умную, обаятельную и очень красивую. Могла бы сделать выгодную партию, а вцепилась в этого бабника….Любит она его…а что в нем любить-то?

Через месяц после поездки в Лондон, прибежала к нему вся в слезах, умоляла помочь, подействовать на Андрея – этот гулена опять кого-то завел, у Киры не появляется, живет в своей квартире – «для обострения чувств»! Это надо такое придумать! Бедная Кирочка вся извелась…Считай, он бросил ее после четырех лет гражданского брака. Ждет Совета Директоров…Получит Кирин голос, и отменит свадьбу…Ну, нет, этого мы не допустим! Завтра же полечу в Лондон, нажму на Павла. Черт с ним, с президентством, можно свое дело открыть, лишь бы Кира успокоилась…стоп! А это неплохая идея – насчет своего дела. Только деньги нужны. Забирать свои акции из Зималетто рискованно, можно совсем без доходов остаться. А вот Кирюшины…А что? За все надо платить…Я ей Андрюшу любимого на блюдечке, а она мне акции…то есть денежки…тоже любимые…можно без блюдечка….Ах, какой я умница! Браво, Воропаев!

========== Глава 2. Доверие ==========

Глава 2. Доверие.

Катерина

Что же делать? Кому верить? Разум говорит одно, а сердце – совсем другое!

Зачем я заглянула в тот пакет! Разве родители не учили меня, что нельзя рыться в чужих вещах? В тот миг, когда я прочитала это эпистолярное творение Малиновского, я умерла, распалась на молекулы. Я думала, что никогда больше не поднимусь, не выпрямлю спину, не вскину гордо голову. Но встала. И живу дальше. И даже простила его. Не Малиновского, до него мне нет дела, а ЕГО, Андрея.…Не могу поверить, что он мог так поступить со мной. Разум говорит: да, он обманывал тебя. И все «улики» против него: открытки, шоколадки, игрушки.…А сердце протестует: не мог он ТАК притворяться. Стишки, игрушки, конфеты – это одно. А взгляды, улыбки, нежные руки, жаркие губы – это совсем другое. Я же чувствовала его каждой клеточкой – не было никакой фальши! Может быть в самом начале и была какая-то натянутость, до той ночи в гостинице, а потом…потом все было сказочно! Уже сейчас перечитывая открытки, я точно знаю, какие он писал сам. И эти слова самые теплые, самые искренние, самые желанные.

Были минуты, когда я готова была уничтожить его! И я могла это сделать, ведь компания к этому моменту была в моих руках. Но это продолжалось не долго. Ненависть ушла. Я поняла, что не могу разлюбить его. Не смотря на подлость, не смотря на обман, не смотря ни на что. Такое бывает: ведь мать любит свое дитя, не смотря на его пороки. Любовь даруется нам свыше, и не каждому везет полюбить честного и благородного, «положительного» во всех отношениях героя. Все люди грешны в той или иной степени, и любят таких же грешных людей, с их недостатками и пороками…И мой принц не совсем «белый и пушистый», и у него есть пятнышки и колючки. С этим приходится мириться, если любишь…А я люблю…Я не отвернусь от него, что бы не случилось. Как там, в библии сказано: « …в горе и в радости, в болезни и здравии…»…

Андрей.

Ну, что? Пора признаваться: ты больше не врешь ей. Ты ее любишь! Ты влюбился! Первый раз в жизни! Влюбился в Катю Пушкареву – уму непостижимо! И, тем не менее, это факт: неоспоримый, неопровержимый, не подвергаемый сомнению факт в его жизни.

Как это могло случиться? Когда это произошло?

Как…Она была хорошей секретаршей, незаменимой помощницей, преданным другом, соавтором и исполнителем его идей, защитником его интересов. Умной, трудолюбивой, понимающей его с полуслова, прощающей ему вспышки гнева и плохое настроение. Дающей ему так много и ничего не требующей взамен.

Он привык к тому, что она всегда рядом, всегда готова помочь: озвучить отчет перед акционерами, хотя появляться перед ними для нее пытка, или принести чай с лимоном, чтобы облегчить ему «похмельный синдром»

Она стала для него незаменима. Он не мог без нее полноценно работать, он не мог долго не видеть ее, не слышать ее голоса, не ощущать ее присутствия за тонкой перегородкой…

Когда… Когда поцеловал в первый раз, тогда точно еще не любил. А когда пел в караоке-баре? Когда дрался с хулиганами в ее дворе? Когда держал на коленях, целовал в машине?.. Может быть,…что-то уже было…

А ночь в день рождения?.. Даже сейчас дрожь пробирает от тех чувств, что испытал тогда. Не представлял, что такое бывает: снежная лавина, волна цунами. Накрыла с головой. Оглушила. А когда смог дышать, когда вновь услышал звуки, был уже совсем другим человеком.

Свидание в квартире Романа… Ее признание сдавило сердце нестерпимой болью: как будет жить, если потеряет ее доверие?

А потом эта ужасная полоса…Она избегала его, сжималась в комок от его прикосновений, боялась посмотреть ему в глаза…Что с ней творилось? Она так и не сказала.…Он ревновал, теперь это ясно, как божий день, к Зорькину, ко всему свету! Страшился того, что она разлюбила, а сам…сам постеснялся поцеловать ее в Лиссабоне. Как только она перенесла такое унижение? Она-то ради него на все готова: помочь, защитить, пойти на обман – все ради того, чтобы он мог быть тем, кем мечтал быть с детства – президентом компании Зималетто.

Маленькая храбрая женщина.…Там, возле ворот Лиссабона, когда ты ответила на мой поцелуй, Я сказал, что люблю тебя. И это было уже правдой.

Ты вернулась ко мне, душой вернулась. И теперь все будет хорошо. Все будет просто замечательно!

Завтра Показ новой коллекции. Потом Совет Директоров. А затем я отменю свадьбу с Кирой, и мы будем вместе…

========== Глава 3. Накануне. ==========

Глава 3. Накануне.

Сегодня Показ новой коллекции. Главное событие в жизни модного дома. В офисе с утра суматоха. Милко Вуканович, гений и непревзойденный мастер кроя, как всегда в истерике, модели кружат возле него, точно бабОчки. рыбОньки и другая живность. Ольга Вячеславовна капает валерьянку и заваривает успокоительный чай для маэстро, одновременно успевая делать последние стежки, подгоняя новые изделия по фигуре манекенщиц. Женсовет заседает без перерыва на работу: пытается найти способ проникнуть на священное действо. Порхает Юлиана, размахивая неизменным зонтиком – этакая фея-ведьма на метле-зонтике. К Показу все давно готово, и эта суета имеет одно предназначение: возбудить, взбодрить, взбудоражить. Привести чувства в состояние легкой эйфории – именно в таком состоянии души Показ проходит не как демонстрация нарядов, а как полет фантазии автора, моделей и самих гостей праздника.

Кира уехала в аэропорт встречать Ждановых-старших, Андрей с Романом готовят демонстрационный зал в одном из модных клубов, а Катя, единственная из всех сотрудников, работает, занимается своими непосредственными обязанностями. Она готовит отчет к завтрашнему Совету Директоров. Последний, как они с Андреем надеются, «липовый» отчет.

С улыбой вспоминала она те страшные дни, когда ослепленная обидой и ненавистью, рисовала в своем воображении этот Совет: она раздает акционерам настоящий отчет, а Роману и Андрею в папки кладет еще и копию «инструкции для рядового Жданова». Как хотелось растоптать их, заставить испытывать страх, чтобы в какой-то мере компенсировать свою боль. Слава богу, она не поддалась этим чувствам. Ненависть – плохой советчик, и в итоге оборачивается против того, кто ее испытывает.

Она поборола в себе это чувство. В ее душе нет ненависти. Даже к Малиновскому. Да, он написал этот пасквиль, он смеялся над ней, он не доверял ей. А разве ее вины в этом нет? Значит, она давала повод так обращаться с собой: терпела насмешки, вместо того, чтобы дать отпор. И преобразиться давно пора. Она ведь прекрасно понимает, что выглядит, мягко говоря, не как все. И знает прекрасно, что нужно сделать, чтобы выглядеть иначе – не зря же столько времени работает в компании модной одежды. Очки, прическа, одежда – все нужно сменить. И брекеты пора снять, все сроки вышли. Будет больно и неприятно, но потерпеть необходимо.

Не стоит врать себе: она сознательно не меняла свой облик. Она хотела, чтобы ее полюбили такую. Не за внешность полюбили, а за другие качества. Но теперь, когда полюбили, надо же соответствовать, не быть хуже, чем есть на самом деле, чтобы ему не было стыдно. Так относиться к своей внешности – это не уважать тех, кто рядом с тобой. Как там у классика?.. « В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Чехов сказал! Она же не умнее Чехова? То – то и оно!

Решено! Заканчиваю отчет и…Нет, сегодня не успею, работы еще много, и Андрей просил дождаться его после Показа…Завтра с утра, до Совета я все успею…

Завтра…Неужели он отменит свадьбу?. Он такой мягкий в душе, такой податливый. На него так легко повлиять…И я могла бы, но не буду…Пусть сам решает. Сам выбирает, кто ему нужен: я или Кира.

И про «инструкцию» говорить не буду – сам скажет когда-нибудь.

Хорошо, что я его простила,…смогла простить. Мне самой легче стало.

Мама говорит, что лучше ошибиться, поверив человеку, чем обидеть его неверием. А слушать надо не слова, а свое сердце. Я послушала сердце. Может быть потом пожалею об этом…может быть…Зато сейчас ничто не мешает мне любить!. .И быть любимой…может быть…Опять сомнения! Прочь сомнения! Я ему верю! Я его люблю! Это мое счастье и я не оттолкну его, я буду беречь его,…что бы ни случилось…

Жданов приехал сразу после показа. Не остался на ужин с родителями, не поехал с Кирой, а примчался в Зималетто, к Кате. Он звонил ей с Показа во время перерывов, справлялся, не устала ли, не голодна ли? Просил обязательно его дождаться. И вот он здесь, и она рядом, и все как раньше…Она в его объятиях, не сопротивляется. Не отталкивает его. Прильнула, растворилась в нем. Глаза закрыты. Ресницы дрожат. А губы такие мягкие…сладкие…

– Кать…поедем ко мне,…пожалуйста,…Кать…

– Поедем…(«к себе пригласил, не в гостиницу», – промелькнула мысль)…куда хочешь, поедем…

Если бы они прервали долгий поцелуй.…Если бы уехали.…Если бы отключили телефон…

Но он зазвонил. Андрей не хотел отвечать, но она настояла. Жданов взял трубку и по мере разговора, лицо его становилось все мрачнее.

– Кать, мне нужно срочно ехать. Отец требует.

– Поезжай, завтра увидимся. Ничего страшного…

Если бы знать…

========== Глава 4.Черный вторник. ==========

Глава 4. Черный вторник.

Утром Катя успела только снять брекеты и купить новые очки. Брючный костюм мариновался в шкафу еще со дня рождения. Юлиана ей подарила, а она так и не надела его ни разу до сегодняшнего дня. Прическу сделала сама: помучилась ночь на бигуди (еще мамины!), зато утром пышные локоны заметно изменили ее облик. Косметикой воспользоваться не решилась: как бы не переборщить!

Она почти не опоздала: две-три минуты, не больше, но Жданов был уже на месте. Катя даже не сразу сообразила, что это он. Надо же – она хотела удивить его своим преображением, а удивилась сама. . Не было больше счастливого Андрюши Жданова, с которым она рассталась вчера. Не было искрящихся задором глаз, не было такой притягательной улыбки. За столом сидел совсем другой человек: потухший взгляд, опущенные плечи, губы сжаты в тонкую полосу, под глазами черные круги. Похоже, ночью он не спал. Взгляд, брошенный на Катю, не выражал ничего, кроме боли и тоски. Он видимо даже не заметил изменений в ее внешности.

– Андрей, что-то случилось?

– Случилось, Кать…случилось…

– Кто-то заболел?

– Хуже…

– Ууумер?..Кто?..

Он усмехнулся саркастически.

–А что? Наверное так и есть…Наверное умер…Я…

– Андрей! Не говори так, не пугай меня. Расскажи, что случилось?

Он долго молчал, потом с трудом выговорил, буквально выдавил из себя.

– Я…не могу…отменить …свадьбу…

Теперь усмехнулась она.

– Этого следовало ожидать…Павел Олегович может лишить президентства…Воропаев может потребовать деньги…Или распродать компанию…Я все понимаю…

– Да ничего ты не понимаешь! – взорвался Жданов, – почему ты сразу веришь, что я подлец? Почему?

И тут же сникнув, опустил голову на сжатые в кулаки руки, и произнес тихим, безжизненным голосом.

– Ка-тяяя…Ты даже представить не можешь, насколько все страшно…

Она подошла к нему, прижала его голову к себе и стала гладить и баюкать как ребенка.

Продолжая сидеть в кресле, он обнял ее, вжался лицом в ее тело и, задыхаясь в беззвучном, бесслезном плаче, рассказал ей о вчерашней встрече с отцом. О его не высказанной словами просьбе, об отчаянии, охватившем обоих…

– Кать, я не могу отдать отца на растерзание Воропаеву. Сашка не блефует.…Он выполнит угрозу,…не пожалеет. А у отца больное сердце. Он не то, что тюрьмы, он огласки этой истории не выдержит.

– Я понимаю. Но все равно это неправильно…Он же приносит тебя в жертву, …лишает права на выбор,…заставляет жить ради него…искупать его грех…

– Я все понимаю, Кать, но я не могу иначе.…Ты забудь меня. Разлюби. Поезжай в другой город, начни новую жизнь. Встретишь хорошего человека, выйдешь замуж. У тебя будет дом, семья… дети…Ты должна быть счастливой…Должна…

– А как же ты?

– Со мной все кончено…Моя жизнь…это будет не жизнь, а…

Махнув обреченно рукой, вдруг заговорил страстно, с жаром.

– Ну, почему так несправедлива жизнь? Почему, когда я понял, как надо жить, когда нашел женщину, которую действительно люблю, нужно было все отнять? Если бы это случилось раньше, когда мне было все равно.…Почему сейчас?

– Успокойся, Андрей. Все не так страшно. Все живы, здоровы.…Все образуется.…Тебя же не на инопланетянке заставляют жениться. С Кирой ты давно уже жил, так что ничего нового, ничего страшного…

Ты прав. Мне действительно лучше исчезнуть из твоей жизни. Я уйду из Зималетто, ты не будешь меня видеть, забудешь. Все наладится, все будет хорошо…

Она уговаривала, успокаивала его ровным, спокойным голосом, и только в самом конце сорвалась, и в голосе ее прозвучали слезы.

– А я и не надеялась никогда, что мы будем вместе…

– Кать, ты до свадьбы не уходи, а? Я не могу…так сразу…без тебя…

– Свадьба скоро?

– В воскресенье. Кира ускорила процесс…

– Тогда мне лучше уйти сейчас. Ты должен настроиться. Без меня это лучше получится.

– Ты уедешь?

– Нет. У меня родители…Поищу работу в Москве.

– Я помогу. Хочешь, к Юлиане, в пиар-агентство?

– Но тогда мы будем встречаться…

– Ничего…немного можно…Так я поговорю с Юлианой?

– Я сама. Она ко мне хорошо относится.

Все вопросы были решены, пора было расставаться, но никто не решался сделать это первым.

Жданов наконец заметил изменения, произошедшие в ней. Отстранил ее от себя, залюбовался.

– Кать…Какая ты сегодня…

– Хотела изменить свою жизнь,– сказала она, – вот и изменила…

========== Глава 5. Кира. ==========

Глава 5. Кира.

Вот и свершилось! Он мой! Штамп в паспорте…Смена фамилии…Обмен кольцами… «…объявляю вас мужем и женой»…Но почему так горько на душе? Знали бы гости, кричавшие: «Горько!», – насколько верны их возгласы

Я получила то, что хотела так безумно. К чему стремилась. Чего добивалась всеми способами. Спрашивается, зачем? Сашка всегда говорил, что мы не подходим друг другу, а я…

Когда-то он любил меня. Сильно любил. Бегал за мной, как щенок, в глаза заглядывал, рад был, если позволяла за руку взять. А за поцелуй готов был на все. А я издевалась над ним, насмехалась. Он был для меня «малолеток», хотя и старше почти на год – девушки взрослеют быстрее. Мне нравились мужчины взрослые. Я им тоже нравилась, но они все были женатые или разведенные, или настолько опытные, что не желали связываться с такой, как я – «Правильной». Как только дело доходило до определенного «пункта», они расставались со мной: усмехаясь…недоуменно пожимая плечами…бросая злые, неприятные, а то и неприличные слова.

После расставания с очередным искателем приключений, выговорившим мне: «Зачем же ты знакомилась, втречалась, обнадеживала, если такая еще?..», – я решила, что с меня хватит…все девчонки давно уже…а я.…И позвонила Андрею. Устроила все по-взрослому: вино, музыка, свечи…

Я предполагала, что почувствую что-то особенное.…Девчонки говорили…некоторые…, но то, что я испытала, не передать словами. Такое…блаженство…Я была потрясена. А он был счастлив.

Вскоре я познакомилась с очень красивым, очень взрослым и очень богатым мужчиной. С нетерпением ждала момента близости, но меня ждало разочарование: ничего похожего я не испытала. Опять звонок Андрею. И опять блаженство…Так повторялось много раз, прежде, чем я поняла, что только он может дать мне то, что я жду. Я стала его пленницей. А он повзрослел, поумнел, понял силу своей власти и не только надо мной. И перестал меня любить.

Несколько лет мы не виделись: учились в институтах. Я поступила в МГИМО, познакомилась с Викторией. С ней мы бывали на разных тусовках: престижных, добропорядочных и не очень. И знакомств было достаточно. Вика хотела только богатства и веселой, обеспеченной жизни. И уже на втором курсе нашла свой идеал и вышла замуж. Правда ненадолго…А я хотела…даже не любви – блаженства…Но так и не нашла. И тогда вспомнила об Андрее. Он закончил институт и работал в Зималетто. Я тоже туда пришла. К тому времени погибли родители, и Ждановы-старшие всячески меня опекали. Старались восполнить потерю, как могли. Андрей меня жалел. Старался помочь пережить горе. И когда я сделала попытку опять сблизиться, не отказал мне, и даже переехал ко мне жить. Он не забыл моего прежнего к нему отношения. И мою зависимость от него чувствовал. И прекрасно этим пользовался: влюбляясь в очередную претендентку, уходил от меня, а потом, когда чувство охладевало, возвращался, зная, что приму и прощу. Он и слов никаких не говорил – приласкает, а я уже и простила…Не до слов, я же так ждала…Я прощала и казнила себя за это, за свою слабость. И ненавидела его за власть над собой. И устраивала скандалы и истерики по совсем незначительным поводам, чтобы выплеснуть злость и ненависть и снова прощать…желать…быть готовой на все, лишь бы пришел… приласкал…одарил…

Я все еще стремилась избавиться от зависимости от него, надеялась встретить того, кто любил бы меня и в тоже время мог дать то, что давал Андрей не любя. Встречаться с кем-то в Москве не решалась: хоть и большой город, но круг общения ограничен. Обязательно кто-то с кем-то пересечется. А за границей, если бывала там одна, позволяла себе небольшое развлечение. Я была осторожна, и все обходилось. Только в последний раз, в Праге, сорвалась. Мы приехали с Малиновским, Андрей в последний момент ехать отказался. Говорил, что встреча неотложная, но я предполагала, что дело в женщине и была на грани…

В Праге лучше мне не стало. Злость, ненависть, желание отомстить не находили выхода. Вечером в баре я слишком много выпила. Попросила Романа проводить меня в номер и …проснулась рядом с ним. А в Москве поняла, что беременна. И опять виноват был Жданов: это он, ярый сторонник безопасного секса, приучил меня к беспечности. В свое время я хотела обмануть его и родить от него ребенка. Говорила ему, что сама позабочусь о безопасности., что принимаю таблетки. Но он был непреклонен. А Роман…он ни о чем не беспокоился. Даже история с Викиной мнимой беременностью его ничему не научила. На него нельзя было рассчитывать.

Пришлось пойти на крайние меры. Клиника была частная, условия отличные. Я даже ничего не почувствовала и вечером была уже дома. Сослалась на головную боль и легла пораньше, с надеждой, что сон сотрет все из памяти. Не получилось. Легкость

процедуры компенсировалась тяжестью лечения осложнений. В результате – большая вероятность бесплодия.

А Жданов все больше отдалялся от меня. Я почти физически чувствовала, как он уходит, …к другой женщине уходит…и не как раньше, а навсегда. Меня охватила паника. Особенно после Лондона: за две недели праздников он ни разу не зашел в мою спальню, а в Москве придумал смехотворную уловку: до свадьбы мы должны пожить врозь. Тут я четко осознала, что он отменит свадьбу. Получит мой голос на Совете директоров и отменит.

Я поехала к Сашке. Просила, умоляла его помочь. Он согласился, сказал, что имеет возможность повлиять на Андрея, но…я должна отдать ему свою долю акций Зималетто. Я согласилась. Я согласилась бы на что угодно.

Почему я была так уверена, что после свадьбы все наладится, кончатся мои мучения? Оказалось, что все только начинается.

Эта ночь,…которую я так ждала…Стыд и ужас! Не могу без содрогания вспомнить: моя готовность на все…мои жалкие, унизительные попытки исправить положение. Презрение и брезгливость в его взгляде. Он ушел.

Из отвращения к себе кричала ему вслед оскорбительные слова, не жалея, а желая сделать больно, растоптать, унизить до той степени, до какой была унижена сама.

Потом опомнилась. Испугалась, что он может не перенести такого бесславного начала нашей супружеской жизни. Позвонила Малиновскому.

========== Глава 6.Конец или начало? ==========

Глава 6. Конец или начало?

Оно все же наступило – это воскресенье. Все предыдущие дни я была в напряжении, в ожидании невозможного. Невозможное таким и осталось, судьбоносный день наступил. Как он там? Хватит ли у него сил выдержать. Не сорваться? Или…он уже забыл меня? Как говорится: « С глаз долой – из сердца вон». Я переживаю, а он нормально празднует начало нового этапа

жизни. Господи, как тяжело…Помоги мне, Господи! Дай силы забыть его…разлюбить…Помоги!

Надо заняться чем-то, отвлечься. Пора выйти из комнаты – родители волнуются, недоумевают: что с дочерью? Неожиданный отпуск – я не сказала им, что уволилась из Зималетто. Найду работу, тогда и скажу. А с работой не так просто. Юлиана моему визиту обрадовалась, на работу принять пообещала, но…не сейчас, а когда появится новый проект. Бизнес есть бизнес. Ничего личного. Платить деньги просто так она не может. А когда он появится, этот новый проект? Отпускные кончатся, на что жить потом?

Отец завет, нужно идти. Вышла как раз вовремя, или наоборот, не вовремя?

– Катюх, смотри! Шефа твоего в городских новостях показывают.

Подошла ближе. Посмотрела на экран. Ну, конечно, свадебная фотосессия: стоят такие красивые, нарядные. Улыбаются. Только улыбки не радостные. Кирина улыбка больше похожа на злорадную усмешку, а Андрей…вымученная у него улыбка и глаза тоскливые. Даже профессиональных навыков не хватило, чтобы скрыть их настоящие чувства.

Стало невыносимо жаль его, и в то же время на душе полегчало: значит, не забыл…еще любит…меня любит!

После ужина опять скрылась в своей комнате (как в коморке!). Больше не запрещала себе думать о нем, и не просила помочь забыть. Укутавшись в мамину шаль, лежала с закрытыми глазами на своем диванчике и вспоминала.

…Таня уронила пирожное, и она собирает его руками. Поднимает глаза и видит ЕГО и понимает вмиг, что пропала…что не забудет этот взгляд. Эту улыбку…

…«Катенька, дайте ручку!» И она подает ему, смущаясь, свою руку, а он смеется: «Не ту, Кать…». И она подает другую, удивляясь, зачем ему это, и трепеща от его прикосновения…А ему всего-то навсего нужна была ручка для подписания договора…

…У нее обморок…Андрей приводит ее в чувство…поцелуем…Очнувшись, она видит близко-близко его глаза…чувствует вкус его мягких губ и готова опять потерять сознание…

…Она у него на коленях…он теребит ее бантик на груди…и ее глупые мысли: «развяжет,…не развяжет»…

…Машина…она «хулиганит»…Он ругает ее… «Катенька, Вы сломаете мне машину, на чем я тогда поеду», – а сам не сердится…улыбается…И она целует его…сама…

…Опять машина…просит контролировать чувства…а сам…сам целует ее на глазах у всех прохожих…и еще дерется с ее обидчиками…

…она явилась раскрашенная, как попугай…а он не сердится…защищает от нападок Воропаева…просит…совсем не обидно просит стать прежней…и гладит по голове…

…ночи…их ночи…всего две ночи…его нежные руки… горячие губы…нежные слова…ощущение нереальности происходящего…

Разве можно это забыть? И зачем забывать? Это лучшие моменты моей жизни. Я сохраню их в своей памяти…в душе…в сердце…

Она так и уснула, не разобрав постель. Еще слышала, как мама укрывала ее пледом и шептала молитву, прося для нее милости, а дальше…те же картины с НИМ…но уже во сне.

Проснулась среди ночи, недовольная тем, что прервали такие томительные видения. Елена трясла ее за плечо и держала в руках телефонную трубку.

– Катенька! Проснись! С работы звонят…

Сон как рукой сняло. Почуяла неладное.

– Кто звонит? Андрей Павлович?

– Нет, Мммалиновский…

Стало еще тревожнее. Сердце заныло в предчувствии

– Роман Дмитриевич? Что случилось?.. Ехать?.. Какой отчет?..Налоговая…Поняла…

– Мам, мне ехать нужно. Срочно! Я до утра не приеду…

– А как же…Ты же в отпуске?

– Мам, там налоговая была…Отчет нужно срочно…до утра переделать…

– Ну, почему обязательно ты?..

– У Андрея Павловича свадьба! Понимаешь? Не ему же звонить…

– Как же ты ночью…одна…

– За мной Роман Дмитриевич приехал. Он у подъезда. И назад привезет. Не беспокойтесь.…Я побежала…

Малиновский нервно прохаживался возле дверей подъезда, нетерпеливо поглядывая на часы. Едва она вышла, набросился на нее с упреками.

– Катя, ну почему так долго?

– А что случилось-то? Налоговая – это для родителей, я поняла, а на самом деле что?..

Умоляла его взглядом опровергнуть ее предположения. И сердцем знала, что права

– С Андреем…Павловичем? Что с ним?

– Катенька, да не волнуйтесь Вы так! Жив он и здоров,…кажется…

– Тогда почему Вы…за мной…

– Он в баре…пьяный. Из дома ушел. Не знаю, что у них случилось. Кира позвонила. Просила найти и не оставлять одного…Одного не оставлять – вот что странно…

– А я то причем?

– А при том, что нашел я его, а он домой не хочет ехать. Вас требует. Подай ему Катеньку, и все тут!

– Поехали!

Бар был почти пуст. Жданов сидел за дальним столиком, развалившись и откинув голову на спинку стула. Глаза были закрыты, и он производил впечатление отключившегося по причине сильного опьянения человека. Но едва они подошли, как он выпрямился и открыл глаза Взгляд был вполне осмысленный, но абсолютно неживой, затравленный.

– Катенька…ты пришла…Катя…

– Андрей, ну что ты делаешь. Поедем домой!

– Поедем…Только не к Кире…Ко мне…

Вдвоем они довели его до машины, усадили на заднее сиденье. Он так и не выпустил Катину руку, и ей пришлось сесть рядом с ним (можно подумать, что она не села бы так сама!). Всю дорогу он спал у нее на плече, держа ее руку у своей щеки.

У подъезда Малиновский опомнился.

– Палыч, а как же Кира?..Я обещал ей…

– К Кире завтра…Возьми мой сотовый… она будет звонить…скажи, что я невменяем и сплю у тебя.

– Подожди, она просила не оставлять тебя одного. А я не могу, у меня гостья дома. Я и так уже на полночи ее одну оставил.

Жданов усмехнулся вполне трезво.

– Тогда проси Катю, пусть она меня караулит. Кать! Покараулишь меня?

– «Куда я денусь с подводной лодки», – вспомнила она поговорку Романа, – пошли уж, горе ты мое…

Но Жданов не двинулся.

– Кать…я твое горе…и, правда, горе…

– Да пошутила я! Присказка такая…Пойдем, радость моя!

Малиновский хотел уже удалиться, но Жданов его остановил.

– Поднимись с нами, а то консьержка доложит Кире, что я был с девушкой. А так, если что, ты скажешь, что девушка была с тобой…

– Смотри! Пьян – пьян, а соображаешь! Что значит тренированный ум…

В квартире вся бравада слетела с него. Сидел на диване, спрятав лицо в ладонях и уперев локти в колени. Катя присела рядом. Ни о чем не спрашивала, ждала, когда сам расскажет, если захочет.