Текст книги "Ниоле: Обнаженная натура"

Автор книги: Людмила Белякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Вон вы куда заглянули!

– На то я и художник, чтобы быть прозорливцем. Ну, соглашайтесь. Это будет решение с точностью до наоборот. Во всех сюжетах в рисованные интерьеры вставим фото наших прелестных моделей, а вы – королева – наоборот, будете среди рисованных сатиров с хищными мордами. Да наши альбомы будут разбирать как горячие пирожки!

Ниоле не отвечала, но Сергей слышал, как она дышит в трубку.

«А, – злорадно заурчало у него внутри, – засомневалася ужо девочка…»

– Нет, это несерьезно и несолидно.

– Че-го?! – притворно взорвался Сергей. – А стишки неприличные писать – солидно? Частушки свадебные писать не пробовали?!

– Какие стишки неприличные?! – явно обиделась Ниоле.

– А которыми вы ваши периоды отбиваете? «Выпустив на волю грудь, не забудь назад впихнуть» – это как?

Сергей услыхал, как Ниоле тихонько рассмеялась:

– Чего ж тут неприличного? Стихи как стихи.

– А что несолидного сняться в наряде шекспировской эпохи? Там на полдня работы. Все хлопоты – мои.

– Ну ладно… Я подумаю.

– Вы подумайте до праздников. Как вы собираетесь отмечать Международный женский день?

– Ну, не знаю… Отосплюсь…

– А как отоспитесь, приходите ко мне в студию. Не все ж три дня дрыхнуть… А?

– Ну ладно, посмотрим. На камин, по крайней мере, приду взглянуть.

«Ну вот так мы тебя постепенненько и сломим на «нюшку»… Главное для художника – верность поставленной цели!»

Время работало на него. Обстоятельства – тоже.

– …Да, можете подъезжать со своим соавтором, – пробурчал редактор. – Договор готов. Была не была, подпишем.

«Ох, вот я и упертый, а?» – самодовольно подумал Сергей и вызвал номер Ниоле.

– Это Сергей. До четырех в издательство подъедем?

– Да, раз надо…

– Я зайду часика в два?

– Да, заходи…те.

«Устал бельчонок… Лапки не бегают, хвостик повис. Прыгает вверх, но падает вниз. У, черт, тоже рифмовать повело. Или это типично весеннее?»

На Мясницкой, куда они пошли пешком, поскольку Ниоле захотелось подышать свежим воздухом пятничной Москвы, они застали сенсацию – самую большую сосульку столицы. Незаконнорожденное дитя солнца и мороза свисало фаллическим символом с крыши до окна первого этажа. Неподалеку стояла машина телевидения, а на фоне ледяного монстра, щерясь в камеру, фотографировались японские туристы.

– Дай-ка я ее тоже щелбахну! – сказал Сергей, берясь за кофр. – Мало ли, пригодится… Не хочешь на фоне? Уникальный снимок будет.

– Щелбахнуться на фоне я хочу, – давясь от смеха, ответила Ниоле.

– А чего ты смеешься?

– У тебя вид такой разъяренный – кто не спрятался, я не виноват!

«А, прячься – не прячься… Все равно я тебя… щелбахну».

Им пришлось отстоять очередь в два человека на съемку. Но Ниоле он сфотографировал, и вовремя. Подрулила машина МЧС, и из нее выгрузились хмурые ребята и поставили ограждение как на волков – с красными флажками.

– Жаль, – вздохнула Ниоле, когда они пошли прочь. – Сейчас они ее….

«Понятно, что женщине такого… жалко. Символ кастрации. Герр Зигмунд, ау-у!»

– Да, но если такой меч-леденец по кумполу грянет! Тоже кого-то жаль будет.

Они уже подходили к издательству.

– …О, какой у вас милый соавтор, – задумчиво протянул редактор, пожимая ручку Ниоле. – У вас рекламная фирма? Проспект возьмите. Может, посотрудничаем?

Сергей видел, что Ниоле не слишком приятно, как пристально разглядывает ее этот рыхловатый тип, и сделал выводы.

«Переть на нее так откровенно нельзя. Замкнется. Спасибо, братан, за науку».

Договор подписали, и Сергей поспешно увел Ниоле, поймав напоследок раздосадованный взгляд редактора.

– Кофе с пирожными? – спросил Сергей на улице.

– Покушение на фигуру? – в тон ответила Ниоле.

– Ничего страшного. Ужинать не будешь.

Они пошли в хорошую, дорогую кофейню, и, пока ждали заказа, Сергей деликатно вернулся к главному вопросу:

– Так что у нас со съемками? Я платье и визажиста заказываю?

– А во сколько это тебе обойдется?

– Дешевле, чем кому бы то ни было. Платье мне дадут за полцены, поскольку я с этой конторой работаю. А визажист – мальчик из училища. Он ради практики все сделает.

– То есть будет тренироваться на мне, как на кошке?!

Ниоле наклонила головку, словно хотела игриво, как теленок, его боднуть. В ее в глазах забегали веселые искорки.

– Ну, типа того. Но он очень талантливый. Ну, чего?

– Ну ладно, я приду. Адрес напиши мне.

Суббота ушла на приготовления – костюм надо было взять до окончания рабочего дня. Остановился Сергей на бордовом бархатном платье со шнипом, глубоким декольте и псевдозолотым шитьем. Вызвал он и визажиста, рослого полного Алешу, который работал с ним бесплатно, сдавая таким образом зачеты в училище.

«Седьмое марта – прекрасный день», – думал Сергей, протирая «лентяйкой» пол в студии.

Шумел обогреватель, гоняя по помещению волны теплого воздуха. Камин он еще не зажигал, экономя дровишки на вечер… Если получится…

В одиннадцать утра заблямкал домофон.

– Серега, это я, – послышался переламывающийся к сочному баритону голос Алешки.

– Заваливай, Видал Соссун.

Они, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, были запанибрата.

Визажист вошел розовый с утреннего морозца, неся чемоданчик с гримировально-пыточными принадлежностями.

– Ну ты мне и задание дал – как на дипломную работу, – говорил он, раздеваясь в прихожей. – Такие причесоны тогда делали на яичном желтке… Нам еще не читали таких.

– Я же полного соответствия не требую. Видимость создай, мне и довольно будет. И не фамильярничай. Это серьезная девушка.

Тут опять зазвонил домофон.

– Я туда пришла? – спросил голосок в трубке.

– Туда, туда.

Ниоле появилась тоже раскрасневшаяся и тоже с поклажей. Сергей уставился на красный, в дырочках, пластмассовый ящик.

– Это чего? – спросил он, подозревая самое худшее.

– Котоноска, – сияя, как новая медная монета, сообщила Ниоле.

– Чего-чего-о?

– Портативный кошкин дом.

– Зачем?!

– Ну вот твой мальчик за практику работает, я за кошку у него. А с тебя я натурой решила получить. Котика своего любимого поснимать привезла.

Ниоле, видимо, была в бешеном восторге от своей изобретательности.

– Убери эту дрянь подальше! – взревел Сергей. – Я котов на дух не переношу!

– А твоя фамилия, случайно, не Шариков? – ехидно сощурилась Ниоле.

– Моя фамилия на визитке! Не открывай свою скотовозку! Я тебя умоляю!

– Ну ты чего…

Ниоле выглядела огорченной.

– Буквально я их не переношу! Аллергия у меня на кошачий мех! Я через час никакой буду! Пф-рр!

Сергей изобразил, что у него льет из глаз и носа.

– А что ж теперь делать? Назад домой везти? А когда ж сниматься?

– Нет, тут кладовка есть, поставь туда. В конце сессии я его…

– Щелбахнешь…

– Да, только сейчас унеси…

– Вот, Пуся, не любит этот человек кошек.

Ниоле подняла котоноску на уровень глаз. Оттуда доносилось противное мяуканье, и в дырочки совался розовый нос.

– Рыжая? – с неприязнью спросил Сергей.

– Ага. Кто не любит кошек, тот не любит женщин. Теперь нам ясна твоя сущность.

Ниоле унесла вопящую тюрьму в подсобку.

– Хорошенькая, – со знанием дела констатировал Алеша. – Но она не модель.

– В этом проекте часто немодели будут. Готовься морально.

– А где твой камин? – спросила, вернувшись, Ниоле.

– В студии. Там коммунальная кухня была на двадцать семей. Но вот сохранилось буржуйское излишество.

– Ой, прелесть какая… А почему не горит?

– К вечеру запалим. Будь любезна, отдайся…

– А-а?

– …в руки Алексея. Алеша, пооперативнее! Теперь солнце раньше появляется.

Ребята ушли готовиться в маленькую комнатку, приспособленную под гримерку-раздевалку. В студии сделалось тихо, и Сергей услышал, как в подсобке истошно надрывается кошка.

«Хорошо, высоко здесь, а то б эта скотина хор целый собрала бы на подпевки».

Да, план пока не вытанцовывался. Ниоле сегодня у себя задержать не удастся – ей кота этого чертова надо эвакуировать. И они только перешли на ты, она здесь в первый раз… И шкуру для расположения у камина он не нашел… Нет, пока рано. Он решительно тряхнул головой, отгоняя греховные мысли за временной невыполнимостью, и пошел поглядеть, как дела у Алеши.

Ниоле сидела в кресле, накрытая пеньюаром. Ее рыжие кудряшки были разделены на прямой пробор, и Алеша начесывал их, чтобы сделать два больших валика – как на развороте книги, стоявшей у зеркала. Вид у Ниоле был довольный.

– Ну, как ощущения?

– Здорово. Руки у Алешки – просто чудо.

– Не вертись, – процедил Алеша сквозь зубы.

– А сосулька моя готова? – не унималась Ниоле.

– Да, я распечатал. В конце сессии получишь. В качестве гонорара. Работайте.

Сергей пошел ставить камеру и варить кофе. Его гости охотно пили кофе, сваренный в песчаном мангале, – уж это он умел. Он сделал три чашки и понес их своим «рабам». Он великодушный рабовладелец. Кто хорошо работает, тот…

– А это что? – Сергей от неожиданности чуть не уронил поднос.

– Как заказывали…

Алеша запудрил лицо Ниоле и так довольно бледное, почти до мучной белизны.

– Лизка Тюдорова так и мулевалась.

– Ага, – чуть кивнула Ниоле. – Так все и было. Леша – он классный!

– Ну вы спелись, братаны, как я погляжу!

– Мии-ау, мии-ау! – тихонько запела Ниоле.

Сергей поставил поднос и, не говоря ни слова, вышел. Он почувствовал, хоть это и было глупо, что ревнует Лешку потому, что тот так близко к Ниоле. Рассматривает ее, трогает за волосы… Потом еще будет помогать надевать громоздкое платье.

«Тьфу, черт, о чем я думаю. О деле надо, о деле…»

Досадуя на самого себя, Сергей выставил свет, сделал пару срочных звонков и решил проведать спевшихся.

– Ой, сюда нельзя! – взвизгнула Ниоле, когда он стал открывать дверь.

«Ага, пацана она вот не стесняется! – снова нехорошо екнуло у него в груди. – Ну, это вроде как по работе… Интересно, что-то на этот счет в ее исследовании имеется? Кто, кого и при каких условиях стесняться должен…»

– Серега, а Серега? – вмешался в его душевные переливы петушиный голос Леши. – Работу прими!

Сергей оглянулся. Стилист вел, держа за руку, как в полонезе, Ниоле, одетую в бархат. На голове, в ложбинке между валиками волос, была прикреплена какая-то блестящая штука, сердечком спускавшаяся на лоб.

– Как, подходяще?

– Подходяще, – задумчиво ответил Сергей.

– Со всем возможным соблюдением исторической правды, – сказала Ниоле, едва шевеля густо накрашенными в тон платью губами.

На ее белом лице красовались два ярких пятна румян. Глаза, не обведенные контуром, и без туши казались маленькими и подслеповатыми.

– Ну, раз специалисты единодушны во мнении, приступим. Леша, еще тут побудешь?.. Давайте, ваше королевское величество, на середину. Свет на вас подкорректируем.

Сергей пришел в свое обычное состояние – когда он не видел даже, одета ли девушка, и если одета, то во что, – главное, что из этого можно слепить. Он начал командовать Ниоле, словно она была профессиональной моделью, – подними подбородок, лицо в три четверти влево. Она довольно сносно все это проделывала, и он спросил, переставляя софит:

– Ты что – в школе моделей училась?

– Нет, просто видела, как мои девочки работают, – ответила Ниоле, поводя плечами, – наверное, устала.

У Сергея на камере закончилась карта.

– Все, перерыв, – сказал он, отрубая большой свет.

– Грим поправлять? – осведомился молчавший все время Алеша.

– Глазки чуть подрисуй. И румянцы эти чахоточные растушуй поестественнее. Я пару-тройку крупешников сделаю.

«Для внуков».

– Лешечка, а ты мою Пусю не причешешь? – спросила Ниоле, сидя на табуретке с закрытыми глазами, пока он запудривал ей пятна на скулах.

– Чё ж не почесать… Все при деле.

– Только не здесь!!!

– Да не боись ты, аллергик хренов.

Ниоле фыркнула, так же не открывая глаз.

– Я в кладовку пойду, – меланхолично добавил Леша.

Сергей переставил камеру пониже и включил свет. Ниоле выглядела прелестно, более естественно и жизнерадостно.

– Королевское величие изобрази по мере возможности… Величие, а не спесь… Скажи себе мысленно: «Мы, божьей милостью королева Великобритании…»

– Она всю жизнь Марии Стюарт завидовала.

– Неужто? Тогда изобрази это.

Изобразить королевскую зависть Ниоле тоже не сумела, но Сергей сделал дюжину ее портретов. Появился Леша с железной расческой, сосредоточенно рассматривавший царапины на руках.

– Шерсть с себя в толчок стряхни, – зажимая нос ладонью, погудел Сергей.

– Да я всю кошку туда бы спустил… Царапается, зараза.

– Вы что, зоомазохисты, сговорились? Моя Пуся – чемпионка Москвы!

– По бегу за котами? – спросил Сергей.

– По красоте!

Ниоле умильно улыбнулась:

– А сфотографируй нас с Пусей? Елизавета – она кошек любила…

– Давай живо. Пока меня еще не проняло.

Ниоле, подхватив подол пальчиками, унеслась в подсобку за реквизитом. Сергей отметил, что она совершенно освоилась с костюмом. Значит, освоится и с его отсутствием…

Вернулась модель с кошкой на руках. Кошара была большая, мохнатая, медно-рыжая и с белым пузом. Она таращила желтые глаза и гнусно выла.

– Осторожно, платье, ты, когтястая! – цыкнул Сергей на Пусю. – Оно полторы штуки «зеленых» стоит.

– Ага, она поняла. Пуся, солнышко, смотри, сейчас птичка вылетит!

Сергей сделал еще несколько снимков, и Ниоле унесла выворачивающееся из ее рук животное. Он выключил свет – в студию уже начало заглядывать солнце. Вернулась Ниоле.

– Леша, переодень девушку и сделай ей повседневный макияж.

– Как скажете, шеф.

– А зачем? – спросила Ниоле.

– Ты домой в таком виде почапаешь?

– А что? Нормально, – кокетливо улыбнулась она.

– Как хочешь. Но платье отдай.

Ребята ушли в гримерку, а Сергей поставил поближе к окну высокий стул, явно похищенный прежним хозяином из какого-то бара.

«Добью эту карту – сделаю с ней несколько современных видов. Пусть привыкает».

Леша с Ниоле отсутствовали как-то подозрительно долго, и Сергей решил посмотреть, чем они там заняты.

Леша стоял за спиной Ниоле и, держа ее голову за виски, поворачивал туда-сюда. Он скептически выпятил губу и рассматривал девушку в зеркало. На веки он нанес ей кирпичного оттенка тени, и по контрасту глаза у Ниоле сделались совсем зелеными.

– Ну, чего – готовы, птенцы гнезда Сергеева?

– Гото-овы… – неуверенно протянул Леша.

– Тогда давайте на площадку.

– Торопишься? – меланхолично уточнил Леша.

– Я думал, ты торопишься.

– Да нет…

«А, понравилась она тебе! Готов в свое время пахать…»

– Просто свет естественный уйдет.

– А что ты хочешь делать? – спросила Ниоле, скосив глаза, потому что Леша держал ее голову.

– Отработать долг хочу – тебя с твоим кошенсалем снять.

– Ой, правда?

– Да, и давай скорее, у меня уже в носу свербит.

– У, бедный… Но я же не знала.

Ниоле была одета в болотно-зеленый свитерок и замшевую коричневую юбку, поэтому изоравшаяся до хрипоты кошка – в цветовом отношении, по крайней мере – была вполне уместна. Сергей сделал пять-шесть кадров, когда животина вырвалась из объятий Ниоле и кинулась бежать куда глаза глядят.

Сергей успел поймать этот весьма экспрессивный момент: кошка – хвост трубой – соскальзывает с колен хозяйки, а Ниоле пытается ее удержать. Потом они все вместе принялись ловить Пусю, которая, чиркая когтями по полу и скрипуче стеная, носилась по студии, ловко увертывалась и игнорировала уговоры Ниоле успокоиться и пойти домой пить молочко. Наконец Пуся сама с разбегу заскочила на плечо Ниоле, и та унесла ее в котоноску. Сергей не удержался попенять Ниоле:

– Сейчас впору санобработку полную заказывать, натрясла она тут шерсти, паршивка…

Он ушел в гримерку запаковать платье, а когда вернулся, с величайшим удивлением обнаружил в студии Ниоле, резво ворочавшую его любимой шваброй-лентяйкой.

– Ты чего?!

– «Чего-чего»?! Сам же хотел кого-то заказать… Вот я заказ и приняла.

– Ну, ты это зря.

– Да я уж отработала.

Прежде чем Сергей успел что-то сказать, Ниоле подхватила ведро с водой и швабру и вышла из студии. Сергею осталось только пойти за ней. Она уже выливала грязную воду в толчок.

– Как, я все правильно сделала?

– Ниоле, я не хотел.

– Хотел, не хотел…

Ее обведенные рыжим глаза поблескивали зелеными искорками.

– Мы уходим. Проводишь?

Она вымыла руки и стала надевать сапоги. Сергей подал ей дубленку.

– Когда будут известны результаты наших фотоигрищ? – спросила Ниоле, застегиваясь.

– Сейчас поеду домой, посмотрю на компьютере, отберу, что получше, перешлю тебе на и-мэйл.

– Понятно. Я вечером позвоню?

– Да, ваше величество, буду счастлив.

«Поцеловать ее разве в щечку – на прощание?»

Он часто делал так, здороваясь и прощаясь с девочками-моделями, особенно с теми, с кем часто работал. Но тот ли это случай?

– Пуся, попрощайся с Сережей, – сказала Ниоле, наклоняясь к котоноске.

– У-у! – взвыл Сергей, и вопрос решился сам собой.

Отрицательно.

Когда он приехал домой, из глаз текло, и в носу возились, отчаянно резвясь, тысячи шершавых червячков.

«Пуся, скотина, чтоб тебя распоследний помоечный кот поимел!» – ворчал про себя Сергей, сморкаясь и перекачивая имиджи с карты на жесткий диск.

А вот снимки получились неплохие. Ниоле в виде Рыжей Бесс на себя была не похожа, но на крупных планах выглядела красоткой со старинного портрета – Лешка-то расстарался. Тот снимок, где обезумевшая Пуся лавиной падала у нее с колен, а Ниоле пыталась ее удержать, был просто подарком музы – такое постановочно не снимешь.

«Просто создано для рекламного плаката».

Наверное, Ниоле уже была дома, но почему-то не звонила.

«Позвоню сам – почему нет?»

К телефону подошел мужчина. Отец!

«Командирский голос».

– Але-е? – наконец услыхал Сергей Ниоле.

– Чего не звоним?

– Вот, собиралась… Как я там сработала?

«Пока почти никак», – подумал Сергей, но вслух этого не сказал.

– Есть очень приличные снимки. Есть что выбрать.

– А Пуся?

Она явно подкалывала его.

– Пуся неподражаема. Моим здоровьем поинтересоваться из вежливости не хочешь?

– Да я уж слышу… У Пуси самой стресс – лежит и вздыхает.

– Ничего, кошки живучие. Вот художники – те долго не живут…

– Не говори так.

Поболтали о разных неважностях, Сергей поздравил ее с наступающим праздником, и они распрощались. На следующий день у Сергея была забота – поехать за город, поздравить мать и бабушку, в чьей квартире жил. А послезавтра можно заглянуть к Ниоле – спросить мнение о фотографиях.

Рабочая неделя после праздников – напоминание о бренности земного. Сергей позвонил Ниоле, узнал, что она в офисе, но занята, и поехал в центр. Всех дел-то – взять у Ниоле альбомы, отобранные для работы над разделом под игривым заглавием «Нагота – деталь декора для ворот и для забора». В этом пассаже Ниоле повествовала о развитии древней традиции использовать обнаженных прелестниц вместо дорогостоящих цацек.

«Наперекор античности в эпоху Ренессанса на роли живых украшений далеко не всегда приглашали публичных женщин. Часто это были девицы из знатных семей. Они не только украшали интерьер, но и шли впереди торжественных процессий с факелами в руках, подчеркивая своей наготой важность события.

В повседневности ренессансные нравы относились к наготе очень снисходительно, поскольку вопреки распространенному заблуждению Возрождение родилось не в Европе, а пришло с Востока, из Византии, ценившей здоровое тело. И если дама обладала пышными формами (а худоба в те времена не котировалась), то скрывать их считалось неправильным».

«Во! Пусть подберет мне девушек попышнее. А то ведь и вызвать-то на сессию некого… В телефонной книжке – одни худышки… О Господи, у нее это заразное!» – думал Сергей, хрупая по лужицам в сторону фирмы, где работает Ниоле, – ночью все еще подмораживало.

– Ой, Сержик, как ты вовремя! – обрадовалась Ниоле, увидав его вытирающим ноги у входа. – Выздоровел?

– Да вроде.

«Как многообещающе радуется эта девушка!»

– Фото посмотрела?

– Некогда было. Заходи… Вот, молодые люди…

Навстречу ему поднялись два парня в хороших костюмах.

– Это тот самый художник.

Ниоле представила их друг другу и объяснила суть дела. Костюмированные предприниматели из провинции решили развести столичных нуворишей на легальной имитации старинной мебели. Сергею предлагалось использовать образцы их продукции в работе над альбомом, а за бесплатный инвентарь он делает снимки с полуодетыми девочками для рекламного проспекта.

– А чего, я не против… Пусть завозят… Мебель, девушек – все…

Они пожали друг другу руки, и ребята пошли грузить.

– Я вообще-то ничего не понял, но раз ты так решила… Альбомы мне дашь?

– Да, я привезла. Только ты поосторожнее, ладно? Это редкое издание. Мы их из Германии везли.

– А я прямо здесь все и сделаю, – сказал Сергей, с трудом поднимая огромные и тяжелые, как могильные плиты, альбомы. – Как ты их тащила, бедная?

– Вместе со мной багажом привезли, – улыбнулась она.

«И кто за кучера был?!» – неприятно ткнуло Сергея под дых.

– Пампушек мне подберешь? В модельных агентствах Юнон нет. Только Авоськи в одну ниточку.

– Как ты о девушках неуважительно, – покачала головой Ниоле.

– А за что уважать, если ее в профиль не видно?

– Знал бы ты, как это дается, – сразу бы зауважал! Но пампушек я подыщу.

Ниоле извинилась и пошла работать, а Сергей отсканировал несколько репродукций, переписал их на «сидишку» и распечатал для наглядности. На него в офисе, похоже, уже никто не обращал внимания. По дороге в студию он вынул Ниолино сочинение и перечел один, очень привлекавший его абзац:

«Нигде не принято стесняться наготы в обществе официального (или тайного) сексуального партнера. Правда, и тут могут быть ограничения. В некоторых культурах это правило действует только на время и место выполнения супружеского долга (или занятий любовью), при приглушенном свете или под прикрытием простыни или одеяла. Однако как раз в этих ситуациях одетость может восприниматься как что-то неестественное и даже неприличное. Вспомним эпизод из «Ста лет одиночества» Маркеса, где он описывает новобрачную, облаченную в рубаху, закрытую под горло, с длинными рукавами и до полу, на которой красовалась дыра напротив нижней части живота…».

«И чего только не придумают люди, лишь бы не быть счастливыми…»

В своем одиночестве он пробыл совсем недолго – только успел включить обогреватель, зазвонил домофон.

– Сергей? Нас Ниоле прислала, – сказали в переговорном устройстве.

– Ого, уже? – искренне удивился он.

– Уже, котик, уже! – проворковало томное контральто.

«Ох, лишь бы не с Тверской девицы… Хотя на Ниоле это было бы не похоже».

Через несколько минут в прихожей появились две девушки, действительно статные – высокие, почти с него ростом, и не меньше пятьдесят шестого размера. Одна была светловолосая, с чуть блудливыми голубыми глазами, вторая – потемнее и с южными, темно-карими навыкате «сливами».

– Подходим? – игриво улыбнулась блондинка, образовав ямочки на пухлых щеках.

– Да, наверное… Давайте кофе попьем, познакомимся… Э-э, шубки снимем?

Он хотел сказать «раздевайтесь», но почему-то испугался, и они это заметили, дружно прыснув.

– Да ты не робей, Серега, – увесисто шлепнула его по плечу белокурая. – Нам Ниолька ситуацию обрисовала… Мы без комплексов.

«А жаль… Так было бы значительно интересней».

– Мы из «Шоу толстушек», – сказала черноглазая. – Меня Рая зовут, а это Марго.

– Я очарован, – сказал Сергей, принимая у девушек дубленки. – Но кофе все равно попьем, потому что он готов, а в студии еще не нагрелось. И я вам задачу обрисую.

В своей крохотной кухоньке, когда туда вошли девушки, Сергей мог поместиться только стоя. Он принес листы с копиями.

– Вот, девушки, я вас должен заснять в позах…

– А-а? – отняла чашку от губ Рая.

– Ты посерьезней, Райк, – сама давясь от смеха, одернула ее Марго.

– …возможно более похожих на эти, дабы потом на компьютере вставить их в живописный оригинал.

– Наши люди, ничего не скажешь, – внимательно разглядывая листы с целлюлитными красотками, пробормотала Марго. – Ладно, сделаем. Где раздевалка-то?

Марго появилась, одетая в шелковый халат и розовые тапочки с помпонами, Сергей подрегулировал свет, и сессия началась. Девушки были ох как хороши – с парой аккуратных складочек на спинках, приятным глазу тяжелым валиком над лобком и обширными гладкими попами. Они выполняли его указания четко – видно, до обретения теперешнего вида получили какую-то хореографическую подготовку.

– Не замерзли? – поинтересовался Сергей.

– Да нет, пока до нас дойдет… – махнула рукой смуглая Раечка. – Мы скажем, если…

Тут их внимание привлек шум, исходивший из прихожей. Сергей только успел поднять голову от видоискателя, как в студии появился еще один персонаж, мужского пола и одетый в зеленый комбинезон.

– Это здесь фотомастерск…

Тут он заметил абсолютно голых девиц – они изображали аллегорию Мира и Благоденствия. Марго стояла к нему спиной и довольно равнодушно обернулась. Рая, выглянув из-за нее, игриво заулыбалась:

– Здесь, здесь, проходите! Не стесняйтесь!

Парень издал гортанный звук и остановился как вкопанный.

– Рот закрой, – заметила Марго чуть досадливо.

«Нет, этого пропустить нельзя!!!»

Сергей поспешно развернул камеру, чтобы захватить его в кадр. Не забывая жать на кнопку и стараясь сохранять полную невозмутимость, он спросил:

– Вы, наверное, мебель привезли?

– Акх-а-а. – Парень, пожирая глазами то Раю, то Марго, пытался что-то выговорить, но только закивал головой.

– Так заносите, – меланхолично позволил Сергей, тоскуя, что нет видеокамеры. – Чего время терять.

Но мебель уже заносили, потому что бедолагу едва не сшиб с ног идущий спиной вперед коллега. Он нес кривоногий диванчик, а налетев на остолбеневшего, смачно выругался. Упоминание о близких родственниках застряло у него в горле, когда он, чуть повернув голову, узрел мощный торс Марго. Грузчик замер в немом восторге.

– Так, девушки, перерыв! А то они весь свой псевдоантиквариат побьют.

Рая с Марго величественно удалились в гримерку, и Сергей видел, как из тьмы прихожей за ними с восторженно отвисшей челюстью наблюдает третий парень в зеленой робе. Первопроходец глубоко вдохнул, откашлялся и сипло произнес:

– Да, работенка у тебя, мужик.

– Другой нет, – печально развел руками Сергей.

Он отключил свет и скомандовал:

– Так, в этот уголок и к камину заносите.

Работяги, странно притихшие, очень оперативно, стараясь не топать, затащили в студию несколько стульев с развратно изогнутыми ножками, кушеточку с изголовьем, пару кресел и посудную горку. Так же благоговейно, даже не задержавшись для получения чаевых, двое вышли. Один, словно споткнувшись на пороге, когда Сергей провожал их, повернулся и шепотом спросил:

– Парень, а тебе того… мужики для съемок не нужны?

– В принципе-то нужны, но ты не подойдешь.

– Это почему это? – обиделся он. – У меня все путем…

– А вот это как раз и не самое главное.

– А что главное?

– Да ты понимаешь… Те ребята, что на обнаженке снимаются, они, как правило, «голубые»…

Сергей виновато пожал плечами.

– Это почему?!

– А чтоб не возбуждались при девушках.

– А ты что – тоже из этих?!

– Я – нет. И представляешь, ка-ко-во мне-е-е?!!

Сергей горестно покачал головой, закусывая губы, чтобы не рассмеяться.

– А, да… Представляю. Тебе не позавидуешь.

Он сочувственно вздохнул.

– Ну ладно, парень, не срами наших, держись.

Грузчик с искренним участием пожал ему руку и вышел. На этот раз Сергей тщательно запер дверь. Не обиделись девушки за недосмотр? Ведь по неписаным правилам он должен беречь их от неоплаченного погляда. Но они спокойно сидели в гримерке и жевали бутерброды.

– Чего всухомятку-то? Я б чайник поставил.

– А у нас термос. Ведь не знаешь, покормят, не покормят, – ответила с набитым ртом Марго. – Чего там у нас, еще долго? А то в четыре у нас репетиция.

– Щас по-быстрому мебеля с вами нарисуем, и свободны.

«Рассказать Ниоле о происшествии, нет?! – давясь от запоздалого смеха, думал Сергей, укладывая камеру в кофр. – И зачем я так жестоко разыграл этого зеленого?!»

Заиграл мобильный. Звонила Ниоле.

– Как дела?

– Все в порядке, – чуть насторожился Сергей. – Ты когда дома будешь?

– После семи… – Она едва сдерживала смех.

– Чего, девчонки нажаловались? Я дверь не запер и…

– Да нет, они все правильно поняли. Просто когда я представила себе эту картину… – Она уже откровенно покатывалась со смеху.

– Вот и дополни свое эпохальное исследование. Я тебе снимки перешлю.

– А ты это снял?!

– Да, но еще сам не видел.

Конечно, снимкам не хватало налета той нечаянной непристойности, что присутствовала в реальной ситуации. Но все-таки. И рабочий материал был неплох – день прошел не зря. Сергей выбрал самые удачные фото с вальяжно расположившимися на креслах-диванах Марго и Раей и отослал их Ниоле в офис с припиской: «Что у нас на послезавтра?»

Снимать каждый день он не мог – уставал. Даже если на фотосессии все было в порядке, ночью после съемок он видел во сне сплошные организационные кошмары. Отключалось электричество, опаздывали или не приходили модели…

«Завтра попробую сделать еще парочку пробных страниц, а там Ниоле даст о себе знать».

…Ночью Сергею приснилось, что, работая с Марго и Раей, он вдруг обнаружил, что его студия располагается прямо на улице… Странно, что девушки не мерзли на мартовском ветру. Прохожие оглядывались на них, а они спокойно позировали, смеялись, и, кажется, никто вокруг ничуть не удивлялся происходящему. Слегка недоумевая, Сергей продолжал сосредоточенно работать. Через некоторое время он вдруг обнаружил, что и сам абсолютно наг и беззащитен, и страшно забеспокоился. Но не оттого, что кто-то показывал на его срам пальцем, а оттого, что никто этого не делал. В конце концов, ему что – нечего предъявить обществу?! Тому грузчику есть, а ему – нет?! Последнее обстоятельство показалось очень-очень обидным.

«Нет, так быть не может… Наверное, мне это снится… Конечно, снится!»

На этом месте он действительно проснулся, с неприятным чувством, похожим на детскую обиду, – «не купили игрушку».

«Вот где простор для старика Фрейда!.. Интересно, что за гнусность он бы мне приписал?!»

Остаток ночи прошел спокойно. Главное – без сновидений. Поднял его звонок городского телефона.

– Я тебя разбудила? Извини, – огорчилась Ниоле, услыхав его хриплый спросонья голос.

На часах было половина одиннадцатого.

– Ничего, мне уж давно вставать пора.

– Я тебе завтра девушек пришлю, но только для, м-м, обычной съемки. Ребятам очень понравилось, но весь буклет они так делать не хотят.

– Ну, понятно… Ладно, присылай.

Ближе к вечеру Сергей осуществил часть своего коварного плана – поехал в интерьерный салон и купил там тигриную шкуру. Не настоящую, конечно, хотя ему предложили телефон, по которому можно было это сделать. Стоило это жуткие деньги, и думать, что ради чьей-то прихоти убивают таких прекрасных животных, Сергею было очень горько. К синтетическому Шерхану он прикупил пару подушек и был своим приобретением очень доволен.

«Ну, и для съемок может пригодиться. Потом».