Текст книги "Ниоле: Обнаженная натура"

Автор книги: Людмила Белякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Людмила Белякова
Ниоле

– Да, конечно, все это очень неплохо, формой, светом вы владеете, – скучно глядя на разложенные перед ним снимки, говорил главный редактор.

– Так в чем же дело? – с трудом сдерживая раздражение, спросил Сергей.

– А дело в том, уважаемый маэстро, что… – редактор отошел к шкафу и отодвинул стекло, – все это у нас уже было! Похуже, получше, но было.

Он вынул пару альбомов, и у Сергея екнуло сердце – вот чего он хотел больше всего. Издать «сольник» своих работ!

– «Нюшки», все «нюшки»!.. Мы издали три такие. Тираж минимально возможный, по пять тыщ. Продается по одному-два экземпляра в месяц. На юбилеи покупают, на мальчишники… Иностранцам в подарок – хорошо, что текст не нужен.

– Позвольте?

Редактор отдал ему альбомы и пошел к креслу за столом. Сергей быстро просмотрел альбомы. Да, это то, чем занимался он, – обнаженная натура, большей частью женская, иногда на природе… Изящные девушки, чаще длинноволосые блондинки… Хорошо, красиво, без пошлости, даже чуть стерильно. Но больше одного раза он бы эти альбомы смотреть не стал, разве только из профессионального интереса – композиция, ракурсы…

– Так вы считаете, что у моего альбома нет будущего?

– Коммерческого – нет. Для издательства такой проект убыточен. За ваш счет – пожалуйста.

Сергей даже не стал спрашивать о цене и принялся собирать фотографии со стола.

– Да вы не расстраивайтесь. К осени мы начнем делать календари, обязательно пригласим вас… И потом…

Сергей поднял голову от разинутой пасти кейса, поглотившей его снимки.

– Придумайте что-нибудь эдакое…

– Что именно?

– Ну, какое-то оригинальное решение, ход… Не просто «Маши-Даши, и все голые», а какую-то… – он покрутил пальцами в воздухе, – связующую нить… Вы же творческий человек! Подумайте.

– Хорошо, я вас понял.

– Ну и прекрасно. Как надумаете, приходите.

Улица встретила Сергея всеохватным солнечным сиянием последних, самых холодных, февральских дней. Яркий естественный свет был в его последней работе очень кстати, придавая некоторым снимкам особую выразительность. А вот его тощенькие, вечно голодные модельки мерзли, синели и жаловались, что он слишком долго возится, держа их голыми рядом с большими окнами студии, из которых сочились ледяные струйки. Фотографии этой серии вышли очень стильными, но Сергею самому делалось неуютно, когда он их печатал и рассматривал.

«Меховому салону их, что ли, предложить? Чтоб на подкорку давили – купи шубу, купи шубу!»

Эта мысль Сергея слегка развеселила. Надо действительно что-то придумать… Занятное, пикантное, чуть ироничное. Чтоб будоражило.

Две следующие недели ему надо было работать на показах моделей «Осень-зима-2007». Работка не пыльная, но хлопотная, требующая изворотливости и умения схватить выигрышный кадр, оказаться в нужном месте в нужное время.

«А может, хватит мне гонораров на издание?»

И тут Сергей понял, что решительно не хочет делать еще один несчастный, никому не нужный альбом – узника книжного шкафа.

«Да, надо думать и думать… Может, композиционно сочетать одетых и голышек? Для сравнения, а? Идея нужна, идея!»

…Кулисы самого последнего дефиле были крепко настояны на запахе дезодоранта, лака для волос и смеси тщеславия с жаждой успеха. Сновали туда-сюда, чуть прикрываясь прозрачными лапками, полуголые девчушки-манекенки. Какие-то толстые тетки орали на них, чтоб не путались под ногами, хотя было совсем наоборот. Стилисты, сюсюкая, прыскали девушек лаком и пудрили кистями размером с малярные. Сам модельер мыкался между выходом на подиум и вешалкой, причитая и схватившись за голову – то ли хотел ее оторвать, то ли, наоборот, – удержать на месте.

К концу второй недели на гроздья хорошеньких грудок и мангровые заросли длинных ног уже никто не обращал внимания, хотя все это время появлялись здесь и журналисты, и крутые парни, выбиравшие девушек для личного потребления, другие, непонятного пола и звания, люди. Забавных кадров найти здесь можно было много, хотя бы потому, что Сергей тоже давно никого не интересовал и мог снимать что душе угодно.

Но вот пошла фонограмма, девушки, тихонько чирикая, выстроились в муравьиную струйку – с одной стороны они выходили на подиум, с другой приходили и тотчас бросались переодеваться, чтобы снова встать в очередь у кулисы.

Сергей переместился в зал, снимая дефиле как таковое. В первом ряду сидели знаменитости и откровенно зевали, не считая нужным прикрывать пасти передними лапами.

Когда на подиум вышли девушки в подвенечных платьях, Сергей понял, что показ идет к концу. За кулисами те толстые тетки катили куда-то вешалки с платьями, припозднившиеся девушки, непривычно одетые, вне всякой женской логики, перед уходом стирали макияж.

«Пора шагать», – подумал Сергей, пряча камеру в кофр.

Но шагнуть он так и не смог, заметив под ногами какой-то предмет. Вообще, всякого цветастого мусора с таких мероприятий выметалась масса – пуговицы, перышки, стразы. Но это была желтая компьютерная дискета в футляре – вещь здесь незаурядная. Сергей поднял ее.

– Простите, – сказал он вошедшей женщине, по виду техничке или уборщице, – вы не отдадите…

– Чёй-то я должна? – неприветливо ответила она, даже не взглянув на протянутую ей коробочку.

«Так тому и быть», – подумал он и, сунув дискету в карман, вышел из здания.

Потом Сергей отсыпался за две недели показов, отбирал с заказчиками снимки, участвовал в обсуждении макета и о найденной дискете вспомнил только тогда, когда нащупал ее в кармане куртки, которую не надевал все это время.

Вечером в воскресенье, включив компьютер, чтобы проглядеть отсканированные снимки, он вспомнил о дискете. На ней обнаружился один текстовый файл: «Раздевание как главное искусство всех времен и народов».

«Чего-чего?» – не поверил своим глазам Сергей.

Нет, зрение его не подвело, и с головой тоже было относительно неплохо.

«…Задаешься вопросом – не было ли искусство одеваться только декорацией, на фоне которой происходило представление с обнажением? То есть уж не одеваемся ли мы для того, чтобы в конечном счете раздеться?!» – рассуждал автор.

Исследование было посвящено наготе.

«Ну-ка, ну-ка!»

Сергей стал просматривать текст, просто суча ногами от любопытства, – это что, насмешка судьбы или ее подарок?!

«Антропология и библейская литература единодушно подтверждают, что изначально человек был наг, и это его естественное состояние. После того как мы вышли с нашей общей прародины, где бы она ни находилась, пути наций и рас в отношении того, как одеваться (и раздеваться), разошлись окончательно».

«Ух ты, это что – целая книга? Или диссертация? Кто-то этим занимается серьезно?»

«Во многих племенах Новой Гвинеи одежда взрослого мужчины состояла только из футляра для его главного достоинства. Упаковка изготовлялась из высушенной тыквенной шкурки и привязывалась к поясу шнурочком. С определенного расстояния казалось, что абориген обладает достоинством невиданного размера и в постоянно возбужденном состоянии».

«Ой, и где б я об этом узнал? – чувствуя чуть неприличное, будоражащее веселье, подумал Сергей. – И много здесь таких приколов?»

«Вот весьма древнее и веское доказательство, что иная «одежка» гораздо сексуальнее наготы».

«Ну спасибо, ну уважил!.. Автора! Автора!»

Впрочем, он и начал просматривать дискету, чтобы найти координаты хозяина. А, вот! В конце сочинения значится имя: «Н. Пилигуда». И номер мобильного телефона.

Сергей проверил дискету на вирусы и перекачал содержимое к себе на жесткий диск. Кажется, в этом нет ничего плохого… Неведомый Пилигуда написал свое исследование для всеобщего сведения – это ясно. И без его ведома никто эти литературные забавы использовать не собирается.

«“Использовать”?! А я собрался их использовать?!»

Сергей закрыл файл и откинулся на спинку стула.

«Ну да… Да!.. Это ведь то, что мне нужно, – идея! Идея! Что, если я проиллюстрирую историю раздевания постановочными фотографиями?..»

Сергей, не в силах сидеть на месте, стал расхаживать по комнате. Потом зачем-то вынул пачку старых фотографий, бегло просмотрел… Снял с книжной полки несколько тяжелых, как кирпичи, книг по истории костюма и пролистал их.

«Да, а почему нет? Если есть «Энциклопедия костюма» или «История одежды», почему не создать «Энциклопедию наготы»? Вот вам и ход, о котором говорил редактор… Текста будет поменьше, фотографий – побольше, но это будет настоящая книга – не сувенир, пылящийся во втором ряду книжного шкафа… Так, а что это за Пилигуда такой?»

Мобильник теоретика простоты нравов был отключен.

«И то правда – уж первый час ночи… Утро вечера мудренее, – подумал Сергей. – Надо обдумать, что сказать этому парню, убедить сотрудничать… И как получилось, что я нашел эту дискету? Ангел-хранитель подкинул?»

Засыпал Сергей плохо, а во сне видел, как он работает над этим альбомом, нудно и трудно. Свет не выставлялся, куда-то исчезали девушки-модели… Утром, утешив себя тем, что «в понедельник сон бездельник», Сергей снова позвонил неведомому жрецу наготы.

– Але? – ответил ему девичий голосок.

Сергей неловко откашлялся. Он ожидал, что ответит мужчина.

– Але-о? – повторил голосок.

– Простите, добрый день. Скажите, вы присутствовали на показе «осень-зима»?

– Да, а кто вы?

– Я нашел дискету с вашим телефоном…

«Фу, как неуклюже!»

– Да?.. Я вроде ничего не теряла.

– Желтая, в футляре. Там материал об истории… э-э…

– Да-да, я поняла.

– Я могу ее вам вернуть.

– За вознаграждение? – чуть насмешливо спросил голосок.

– За большое человеческое спасибо.

– Большое вам человеческое спасибо, уважаемый незнакомец. Но это не очень важно. У меня все есть на компьютере.

– Погодите, – заспешил Сергей, чувствуя, что сейчас она отключится. – Вы автор этого… эссе?

– Да.

– Мы можем встретиться и поговорить? У меня к вам будет творческое предложение.

– Какое?

– Ну, встретимся, тогда и узнаете. Наверняка мы виделись мельком на показе. Пожалуйста…

– Хорошо… Когда вам удобно?

– Когда вам.

– Ну, приходите ко мне в офис. Меня, кстати, Ниоле зовут.

«Ниоле Пилигуда – какая-то инопланетянка! То-то и идеи у нее…»

Офисом Ниоле оказалась небольшая пиарно-рекламная фирма, расположенная на первом этаже двухэтажного особнячка в центре Москвы, напротив скверика. На металлической вывеске была двумя-тремя штрихами обозначена женская головка.

Дела у фирмы, видимо, шли неплохо, из одной в другую комнату шныряли озабоченные сотрудники, надрывались телефоны, по углам помещались упаковки печатной продукции.

– А госпожу Пилигуду где можно найти? – обратился Сергей к охраннику.

– В кабинете директора, естественно.

«Директора?! Хм-м».

– А вы договаривались?

– Да, созванивались утром.

– Тогда прямо и налево.

Дверь кабинета была открыта, и на Сергея оттуда выпорхнула девица с безумными глазами и охапкой разноформатных цветных бумаг. Увернувшись, Сергей ступил за порог.

На него подняла глаза совсем молодая, моложе его, хорошенькая девушка с длинными, ниже лопаток, явно натуральными медно-рыжими волосами мелкими колечками. Сергей сразу понял, с кого дизайнер рисовал головку на вывеске.

– Госпожа директор? – как можно шире улыбаясь, спросил Сергей.

– Да…

Он протянул дискету.

– Позвольте вернуть по принадлежности.

– А, поняла… Спасибо. Разденетесь? Э-э…

– Сергей.

– Да. Кофе, чай?

– Чай и не беспокоить.

– Как, простите?

Глаза у нее были зеленовато-карие, чуть раскосые, кожа тонкая, нежно-розовая, как у всех рыжих.

«На бельчонка похожа…»

– Пятнадцать минут вашего пристального внимания.

– Ладно… Лена! Один капуччино и чашку чая сделай, пожалуйста.

Когда упомянутая Лена принесла поднос и закрыла за собой дверь, Сергей рассматривал фотографии на стенах. Ниоле мешала кофе и выжидательно смотрела на него.

– А что вы делали на показе, если не секрет? – прервал он молчание.

– Там работали девушки, нанятые через нашу фирму. Вот зашла поинтересоваться, не обижают ли их.

– Да, девушку обидеть всякий может.

– Вы хотели что-то мне предложить? – чуть нетерпеливо спросила Ниоле.

«Увидела на визитке, что я фотохудожник, и решила, что ищу заработок».

– Не столько предложить, сколько попросить разрешения использовать ваши идеи и тексты для создания фотоальбома. Я, как вы понимаете, не удержался и прочел ваш файл до конца.

– Для фотоальбома – мои идеи? Не понимаю.

– Не все, конечно. Глубокие философские выводы трудно визуализировать… А вот кое-что…

Сергей обстоятельно, как степной акын – героический эпос, поведал Ниоле историю своих творческих мук и поисков.

– То есть, если я правильно поняла, вы хотите иллюстрировать мой материал?

– Скорее наоборот. Я хочу, чтобы цитаты из вашего исследования объясняли и дополняли мои фото. Хотя и ваша версия имеет право на существование. Пусть будут две книги или альбом и книга – как хотите.

Ниоле сидела и, глядя в пустую чашку, что-то обдумывала.

– А если я скажу «нет»?

– Я очень огорчусь и стану искать другой вариант. Я не из тех, кто отступает. Я хочу сделать оригинальный альбом, и я его сделаю. Сказать «нет» – это всегда можно. Это некреативный подход.

– Подзуживаете? – подняла она голову.

– Зачем? Мы ж взрослые люди. А чем вы видите свой материал в идеале? Не для собственного же удовольствия вы его писали.

– Отчасти для удовольствия. – Она пожала плечами и снова уткнулась в чашку.

«Никак ты его не видишь… Ты – буквенный человек».

– Для отдельной книги материала, насколько я могу судить, маловато? Даже с иллюстрациями?

– В общем, да. А кто станет спонсировать вашу работу?

«Ага, в плотине появилась предательская дырочка…»

– Я не Волочкова, мне спонсор не нужен. – Она усмехнулась.

– У меня есть договоренность с одним издательством. Если их мало-мальски устроит моя концепция, они просто купят авторские права, а авторам выплатят гонорар. Вам вкладывать ничего не надо. Ну, кроме творческого капитала, который уже есть.

«И лежит без дела».

– Ну… а с вашей концепцией вы меня ознакомите? Прежде чем я скажу «да»?

«Ты уже сказала».

– Разумеется. Через пару дней.

Дверь чуть приоткрылась.

– Ниоле Павловна, очень нужно…

– Да, Лена, заходи, мы уже закончили.

Из офиса Сергей вышел в состоянии умеренного оптимизма. Надо бы не только словеса написать, но и сделать пару эскизов.

…«Нагота тесно связана с сексуальностью в большинстве культур, в которых предполагается наличие какого-то уровня скромности. А это, в свою очередь, свидетельствует о существовании в той или иной степени любовной игры с раздеванием. То есть человек искусственно оставляет какое-то психологическое пространство, маржу, между одетостью и раздетостью. Эта серая зона и становится «зоной стриптиза» – необязательной, но очень-очень приятной частью процесса воспроизведения».

«Хорошо завернула темку… Сама придумала или откуда-то списала?» – размышлял Сергей, разыскивая среди своих старых фотографий что-то могущее иллюстрировать этот многозначительный тезис. Пришлось еще войти в платный интернетовский банк и поискать там, но материала он набрал.

«Существует мнение, что в античной древности люди ходили чуть ли не голые. Отнюдь. Одна из самых очаровательных работ Праксителя – Афродита, – неодетая вовсе и едва прикрывающаяся лилейной ручкой, была отвергнута заказчиками с острова Кос, но охотно куплена жителями города Книда, и теперь мы знаем ее как Афродиту Книдскую. В других городах Древней Греции, таких, как Миноа и Спарта, нагота считалась более или менее приемлемой. То есть древние греки относились к обнажению по-разному, но нагота европейской культуре отнюдь не чужда».

Афродиту Книдскую Сергей нашел на сайте Лувра и вдруг заметил, что ее нежное, вовсе лишенное олимпийской заносчивости личико чуть напоминает физиономию… Ниоле, особенно если собрать ее волнистые волосы в пучок.

«А согласилась бы она поучаствовать в работе непосредственно?» – подумал он и усмехнулся собственным чересчур вольным мыслям.

К Афродите со сложной судьбой он подобрал несколько своих черно-белых фото, сделал выноску текста. Получилось и красиво, и познавательно. По такой странице не пробежишь глазами не задержавшись. Закончил он творческий процесс часа в три ночи, удивившись собственной прыти.

«И двух дней не понадобилось, чтобы это сделать… «Есть форсаж!» Значит, уже завтра я могу пойти к Ниоле, заручиться ее устным согласием и назначить встречу в издательстве».

Ночью ему виделись и Афродита Книдская, почему-то с рыжими волосами и в пушистом свитере и джинсах, и рубенсовские красотки, усохшие после курса кремлевской диеты.

– …У вас ведь есть цветной принтер? – спросил у какой-то девушки Сергей, незванно заявившись на фирму к Ниоле – сама она была занята с клиентами.

– Да, найдется… А вам зачем? – покосилась на него девушка.

– Это для вашего руководителя, – улыбнулся Сергей. – Для более предметного разговора.

Принтер еще не разродился последней страницей, когда Сергей увидел, что по коридорчику идет Ниоле, провожая посетителей к выходу. Его она заметила и, чуть вздернув брови, кивнула.

– Заказчики? – вместо приветствия осведомился Сергей.

– Да вот, работой загрузили. А вы что – уже?..

«Похоже, что да…» – подумал Сергей, с удовольствием разглядывая Ниоле.

Носик ее, чуть вздернутый, украшала едва заметная горбинка.

– Ну, пойдемте.

– …Вот буквально наугад выбранные цитаты из вашего эпохального труда.

– Издеваетесь? – подняла она глаза от листков, и Сергей впервые увидел, как она улыбается.

– Ничуть. Трепещу – потому и бравирую.

Она еще раз пробежала глазами по страничкам.

– А что, мне нравится. Пикантно. Необычно. И не книга, и не альбом.

– Вы, главное, согласитесь на использование, а там мы…

«Мы!»

– …все решим по ходу дела.

– Ну давайте… Только держите меня в курсе событий.

«А мы вас еще и поснимаем», – чуть было не выпалил Сергей, но вовремя прикусил язык.

– Как не держать. Моделей мне поставлять будете. Вы же примерно представляете, что мне нужно… Даже лучше меня.

– Ну, может быть.

«Если девушка говорит «нет», это значит «может быть». Если она говорит «может быть», это значит «да». Все меняется под луной, но только не женская психология».

Чувствуя, что не может сдержать самодовольной ухмылки, Сергей шагал по Тверской. На солнцепеке уже подтаивало, откуда-то доносилось любовное гуканье сизарей.

«А интересно, у Ниоле веснушки выступают? Рыжуха ведь…»

…В прошлом году он уговорил сняться одну свою юную модель – у нее на лице места живого не было от оранжевых веснушек, и она была в полном отчаянии. Но именно эта фотография украсила апрельский номер русской версии дорогого глянцевого журнала, и девчушка пережила первые минуты славы в своей жизни.

«Не повторить ли мне успех? Рыженькие – они такие…»

Эту богатую мысль он не додумал, поскольку уже добрался до редакции.

Редактор, рассматривая Сергеевы листочки на расстоянии вытянутой руки, хмурился, но в его глазах бегали искорки.

– Забавно… Да, такого не было.

– А там у автора такие смешные стишки…

– Да? Какие?

– А вот когда будете издавать, так и прочтете.

– Ух вы и хитрец…

– Да, я такой.

– Заявочку тоже принесли? – как-то безнадежно спросил редактор.

– А как же! – со злорадным удовольствием ответил Сергей, отдавая ему файл.

– Да… действительно, – пробормотал редактор, пробежав глазами текст. – Книгу по истории наготы в живописи мы издавали, а вот с таким подходом не сталкивались. На той неделе подходите, мы прикинем тираж, составим договорчик… Да и соавтора своего приведите. Пусть визу поставит.

Второй раз за день идти к Ниоле Сергей не решился, ограничившись звонком из дома. Она обрадовалась новости.

– Не откажетесь после подписания соответствующего документа посетить какое-нибудь учреждение общепита?

– Зачем это?

– Вам как историку должно быть известно, что отмечать пышной трапезой значимые события – это обычай, освященный веками. Разве нет?

– Разве да? – в тон ему ответила Ниоле. – Я вообще-то искусствовед.

Они проболтали почти час. Ниоле оказалась дочкой редкой пары – латышки и русского офицера, причем рыжей и белокожей она была в отца.

– У меня все наоборот. У меня мама черноволосая, и старший брат в нее.

– Чем занимается брат?

– Он сейчас в Штатах, работает программистом.

– Хорошо устроился.

– Да, на его деньги моя фирма и создана. А то б я не знаю, что с нами со всеми было, когда нас из Прибалтики погнали.

На следующий день, обрабатывая на компьютере снимки для небольшого рекламного заказа, Сергей увидел, что ему пришло сообщение. Письмо было от Ниоле.

«Кое-что об обычаях отмечать значимые события. Удачи. Н.».

Сергей открыл приложение.

«Из Древней Греции пришел обычай декорировать ворота, в которые въезжал почетный гость, самыми красивыми местными куртизанками, которые ласкали взор визитера отнюдь не изысканными нарядами, но своей естественной прелестью.

Обнаженные женщины, как предметы праздничного убранства, были использованы при въезде в Париж короля Людовика XI, герцога Карла Смелого в Лилль в 1468 году, короля Карла V в Антверпен в 1520 году. О последнем событии мы знаем из свидетельства Альбрехта Дюрера, который не скрывал своего пристального внимания к подобного рода деталям, но в письме своему другу обосновывал это чисто профессиональным интересом.

Что касается встречи Людовика XI в 1461 году, то обнаженными девушками, изображавшими сирен, был украшен фонтан, мимо которого проезжал король. Остальные участники представляли сражающихся дикарей, тоже не слишком одетых. Девушки-сирены по очереди продекламировали стихи, прославлявшие короля. Думается, поэты, знавшие о том, кто и в каком виде будет декламировать их вирши, о размере и рифме могли особенно не беспокоиться.

Обо всех этих событиях не говорится как о чем-то из ряда вон выходящем, значит, подобное использование красоты женского тела было вещью редкой, но не исключительной, скорее просто подчеркивающей особую важность момента. Кроме того, обнажение не было самоценным, напротив, оно органично вплеталось в праздничное действие. Так, во время встречи Карла Смелого Бургундского в Лилле три обнаженные красотки изобразили сцену суда Париса, причем Париса сыграл сам Карл. Думается, весьма охотно».

«Желание дамы – закон для рыцаря», – подумал Сергей и решил, что начнет именно с этого – прямо на разворот.

Но ведь надо знать, где та печка, от которой следовало танцевать. Может, у Ниоле найдется пара гравюрок этого старого греховодника Дюрера? И к тому же они договорились, что он будет держать ее в курсе.

Закончив с текучкой, он набросал от руки пару композиций, чтобы прийти к Ниоле не с пустыми руками, и набрал ее телефон. Секретарь Лена сказала, что директор занят.

– Скажите, что я подойду часика через полтора.

Первое, что увидел Сергей, подходя к особнячку, был шикарный автомобиль, рядом с которым топтался добротно одетый двустворчатый шкаф, смеривший Сергея тяжелым взглядом. В дверях Сергей столкнулся еще с одним точно таким же субъектом и вынужден был отступить. За охранником быстро прошмыгнул к машине полноватый лысый человек в кашемировом пальто.

Войдя, Сергей сразу увидел Ниоле. Она по инерции все еще улыбалась рассеянной улыбкой и на его появление среагировала не сразу.

– Ой, да-да, проходите, сейчас я…

Она сделала жест, приглашая пройти в кабинет, а сама куда-то исчезла.

Войдя в кабинет, Сергей увидел на столе огромный букет, аляповатый, из ненатурального вида желтых и красных цветов. Его кольнуло в самое сердце – пусть букетик и безвкусный, но стоит немерено, и ему такой был бы не по карману. И с чего это цветуечки? Кто этот лысый? Поклонник?

– Извините, Сережа, это клиент приезжал благодарить.

– Рекламная кампания?

– Пиарная, точнее. В областную думу прошел с нашей подачи.

– Вы убедили избирателей, что он, разъезжая верхом на полусотне тысяч баксов со свитой в четыре лба, будет свято блюсти интересы пенсионеров и сирот?

Ниоле его сентенция, кажется, не понравилась.

– Мы довели до сведения населения его положительные качества – хозяйственность и умение вести дела. А плохие расписали его соперники. Мы сделали свою работу лучше, и получилось то, что получилось. Не согласны?

– Вероятно, так. Взглянете на мою разработку вашей идеи?

– С удовольствием.

Она уже успокоилась, или это Сергей ее огорчил, но на его наброски она смотрела уже без улыбки, быстрым и цепким взглядом пробежавшись по листу.

– Вот если взять какую-нибудь гравюру, того же Дюрера, и вставить туда фото? В качестве эксперимента…

Она молчала, глядя на рисунок.

– У вас репродукций таких не найдется? Можно, конечно, в Сети найти, но если у вас есть определенные пожелания…

– Да, я поняла… Я поищу дома, отсканирую и передам по «мылу».

– Спасибо заранее. В пятницу мы подписываем договор…

– Уже? – подняла она на него глаза.

– Да. Сможете быть?

– Постараюсь.

Сергей увидел, что глаза у нее усталые, подсвеченные легкой синевой.

«Сволочь я, – с досадой подумал Сергей. – Девчонка целую фирму на себе тащит, родителей кормит, а я тут со своей щепетильностью. Сам-то за любой заказ цепляюсь… И брякнул я это от элементарной зависти к шикарной тачке этого борова. Я-то ей почти ничего заплатить не могу».

Но что сказать, чтоб загладить свою бестактность, Сергей так и не придумал, откланялся и ушел. Вечером он снова принялся за Ниолины изыски об обращении наготы в природе и нашел совершенно очаровательный абзац.

«Что Священное Писание говорит о раздевании?

Священное Писание трактует беганье в чем мама родила по-разному. Заметим, что грехопадение сопровождалось одеванием, а не наоборот. Это дает повод современным нудистам называть наготу «одеждой от Господа Бога». В Песне Песней нагота воспевается, а Иеремия, напротив, гневно, как это свойственно пророкам, обнаженку клеймит. Вероятно, юная Саломея танцевала перед старым греховодником Иродом тоже не слишком одетая, и здесь мы видим признаки использования наготы как средства политического давления».

«Эко завернула, умница… А самой сыграть в моей фотодраме Саломею?!»

Похоже, желание снять Ниоле нагишом стало превращаться для него в навязчивую идею.

«А почему нет? Она изящна, хорошо сложена, хоть и невысокая, а личико и волосы – просто чудо… На мохнатой шкуре у камина… В теории-то она сильна. Пусть на практике себя покажет».

Шкуры у Сергея не было, а вот камин, как это ни удивительно, был. Приятель, уступивший ему почти бесплатно эту студию, сам отреставрировал старинный камин, который, по его утверждению, даже давал тепло.

«Вот в наказание, что девушку обидел, завтра пойдешь и будешь работать трубочистом», – сказал Сергей самому себе.

От этого зудящая совесть чуть поутихла.

Утром Сергей действительно отправился в студию, где не был уже две недели, – на пятом этаже дома постройки начала века, где все квартиры были переделаны под новорусские стандарты. Надо полагать, дымоходы там действовали. В качестве растопки для камина были принесены умыкнутые с мусорки детали старой мебели – хорошее, сухое дерево.

В студии было более чем свежо.

«Заодно прогрею помещение… Марток – сто порток… Господи, Восьмое марта же на подходе! – мысленно хлопнул он себя по лбу. – Мамку не забыть поздравить… и Саломею надо бы… чем-то удивить».

Хорошо разгоревшийся огонь слегка ободрил Сергея – тяга была отменная, с реактивным гудом. Свет он не включал из экономии, солнце в окна еще не заглядывало, и оранжевые сполохи приятно разогнали не только хлад, но и сумрак пристанища одинокого художника.

Ковыряясь в остатках быстро сгоревших дровишек, Сергей почему-то мысленно сравнил себя с нелепым морским птицем, кажется, так и называвшемся – глупыш. Тот собирал камешки на берегу, выкладывая неказистое гнездышко, и ждал подругу – глупышку, которая раскрыла бы ему свои пуховые объятия.

Вот он тоже сидит и ждет, что с небес к нему, мягко помахивая лебедиными крыльями, спорхнет муза, прелестно нагая и рыжеволосая… И тут же, перед камином, на тигриной шкуре откроет ему нежные объятия… В куртке на вешалке заверещал мобильник. Сергей рассмотрел номер. Ниоле!

«Я ей нахамил, а она вот звонит…»

– Да, Ниоле, здравствуйте.

– Добрый день. Я передала вам на компьютер кое-что. Посмотрите. Что-то ваш домашний не отвечает.

– Уже? – искренне обрадовался Сергей. – Спасибо огромное. А я в своей фотостудии – камин возжигаю.

– У вас там камин? – Голосок у Ниоле был радостный.

– Да, есть, причем не новодел, а старинный и действующий. Если возникнут идеи по использованию в наших общих целях, готов заслушать и воплотить.

– А когда вы вообще намерены… воплощать?

– Да я, если вы заметили, уже понемногу воплощаю. А непосредственные съемки… Ну, подпишем бумаги, получу аванс, потом праздники пройдут, и можно приступать к отсъемке материала. Рассиживаться не буду. Я слишком долго этого ждал.

– Понятно. Спасибо, что поделились. Я скорректирую свои планы. Позвоните мне вечером домой?

– Буду счастлив.

Они распрощались.

«Не слишком я резвился? Она же девушка со вкусом, воспитанная… Черт, мотает меня, как цветок в проруби».

Студия от дровишек из сумки не прогрелась, кажется, ни на градус. Епитимья с чисткой дымохода состоялась лишь по минимуму.

«Надо сделать выводы», – сказал себе Сергей и поспешил домой смотреть присланное музой.

Из того, что отказала ему Ниоле, больше всего ему понравился совсем короткий абзац, дававший, однако, большой простор творческой фантазии.

«Не следует думать, что подданные обнажались только ради королей-мужчин. Королева-девственница Елизавета I Тюдор обожала, прогуливаясь в саду, застать там какую-нибудь пикантную сценку по античному или мифологическому сюжету, причем одеты «нимфы» и «боги» были очень легко. Впрочем, сексуальные пристрастия Рыжей Бесс вошли в историю своей, мягко говоря, странноватостью».

«Вот ты, рыжая, и попалась! Попробуй теперь отказаться от роли королевы-девственницы! Одетой ты сфотографироваться не откажешься… Тем более в робе семнадцатого века… Сколько там стоит прокат маскарадного платья?»

В половине восьмого Ниоле еще была на работе. Сергей спросил, может ли она его выслушать.

– Я правильно воспринял информацию о Рыжей Бесс?

– М-м, не улавливаю…

– Мне кажется, вы сами хотите сняться в роли Елизаветы. Нет?

– Ох, ну что за чушь…

– А почему чушь?

– Все должны делать профессионалы.

– Ой, о девушках моих так не надо! Чего они могут в свои восемнадцать – двадцать? Их просто руками возводить надо! А когда профессионализм приходит, данные уходят. И от вас ничего не требуется. Просто надеть платье эпохи Тюдоров…

– Господи, а платье-то я вам где возьму?!

– А это не ваша забота! Просто волосы рыжие и глаза зеленые дома не забудьте.

– Ой, да нет… Это у вас фантазия разыгралась.

«У меня, если честно, еще и не то разыгралось», – подумал Сергей, но говорить об этом не стал.

– Подумайте, Ниоле, вы лет эдак через сорок будете показывать эти снимки внукам…