Текст книги "Властители судеб Европы: императоры, короли, министры XVI-XVIII вв."

Автор книги: Людмила Ивонина

Соавторы: Ю. Ивонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

В марте 1627 г. английское правительство стало собирать армию для выступления против Франции. 20 марта Франция заключила с Испанией наступательный и оборонительный союз против Англии. «Мы надеемся, – говорил Ришелье, – что англичане скорее сделают хуже себе, чем нам».

Осада Ла-Рошели королевскими войсками красочно описана в «Трех мушкетерах». Борьба вокруг Ла-Рошели, последнего оплота протестантов во Франции, была важным этапом второго периода Тридцатилетней войны: именно здесь сосредоточили свои основные военные силы Англия и Франция при вмешательстве Испании; Ла-Рошель во второй половине 20-х годов XVII в. была одним из центров внимания государств – участников Тридцатилетней войны. Многие историки весьма негативно оценивают деятельность фаворита английского монарха. Это во многом верно. Бекингем единолично руководил военными операциями англичан, присвоив себе титул лорда-адмирала.

В 1627–1628 гг. Карл I совсем потерялся в тени своего первого министра, хотя в последующие годы проявил себя как жесткий монарх.

Подготовка к войне шла в Англии полным ходом. Только за первые две недели июня 1627 г. корона получила 100 тысяч фунтов стерлингов от продажи трофеев, захваченных на французских кораблях. Эти деньги вместе с поступлениями от принудительного займа сделали возможной атаку на остров Ре, расположенный недалеко от Ла-Рошели. Остров, по замыслу герцога, должен был превратиться в опорный пункт военных операций против Франции. Все ресурсы, какими располагала английская монархия, были мобилизованы Бекингемом для войны с французами.

27 июня английский флот в количестве 100 кораблей под командой самого Бекингема отплыл к французским берегам. Утром 12 июля 4 тысячи английских солдат, не считая кавалерии, высадились на острове. 17 июля английские войска блокировали крепость Сен-Мартен и начали ее осаду. Бекингем допустил грубую стратегическую ошибку, оставив в руках французов аванпост Ля При на восточной стороне Ре. 28 сентября, когда запасов продовольствия у гарнизона Сен-Мартена осталось всего на два дня, войска уже французского короля высадились в Ля При, и в результате осаждающие стали осаждаемыми. За 70 дней осады Сен-Мартена погибло 3 тысячи англичан. Комендант Ла-Рошели Субиз требовал от Лондона активных действий и обещал предоставить Бекингему 800 солдат для оказания помощи при взятии крепости. Но объединиться с англичанами ларошельцам не удалось. 27 октября Бекингем сделал последнюю попытку взять Сен-Мартен. Штурм закончился полным провалом. В начале ноября герцогу стало известно, что англичане окружены и скоро военные действия на острове прекратятся. 30 кораблей лорда Кенсингтона, шедших на помощь Бекингему, были блокированы французами в море и не попали в пункт назначения. Отступление англичан превратилось в бегство.

Взимание не утвержденных парламентом налогов и попытки разместить среди населения принудительный заем встретили упорное сопротивление английских подданных. Ответом на него были многочисленные репрессии. Бекингем, доведенный до отчаяния военными неудачами, донимал отказавшихся платить налоги тяжелыми военными постоями или же отправлял их солдатами в войска датского короля. Английская буржуазия и новое дворянство осуждали правительство за войну с Францией, ибо она затрагивала их интересы. Даже пуритане, считавшие себя братьями гугенотов, заявили, что война с Францией на руку Испании и всей габсбургской коалиции. Основания так утверждать давало и то, что экспедиция на Ре закончилась полным разгромом англичан.

На первый взгляд, причина поражения заключается в стратегических ошибках фаворита Карла I. Они, несомненно, имели место, но главную роль играли сложная внутриполитическая ситуация и ошибочный курс дипломатии в целом, обусловившие нежелание оппозиционных кругов буржуазии и нового дворянства поддержать внешнеполитические замыслы короны.

На 28 февраля 1628 г. Бекингем назначил военный совет с целью выработать планы на будущее. На нем король обратился к своим министрам с требованием «изыскивать все возможные пути достать деньги». Таких способов не оказалось. Военные неудачи и полный финансовый крах заставили Карла I 17 марта 1628 г. созвать парламент. Но в палате общин вместо обсуждения субсидий разгорелись дебаты по поводу дела «пяти дворян», отказавшихся платить принудительные займы и посаженных Бекингемом в тюрьму, расквартирования войск, поимки дезертиров и т. д. Деньги, однако, все же удалось собрать: англиканская церковь предоставила на поддержку единоверцев 19 915 фунтов стерлингов.

В конце апреля 1628 г. герцог предпринял новую экспедицию к Ла-Рошели, отправив корабли под командой графа Денбига. Покинув Плимут, английский флот прибыл к крепости 1 мая. Французы хорошо укрепились в гавани, построив плотины, закрывающие вход в нее. Ден-биг после ряда безуспешных попыток прорваться вскоре вернулся в Англию.

Парламент, протестуя против сбора налогов без своего согласия и других злоупотреблений, принял 7 июня 1628 г. «Петицию о праве». Карл I вынужден был утвердить ее, ибо только при этом условии палата общин соглашалась дать ему деньги. Но вскоре правительство с дозволения Бекингема стало нарушать данные им обязательства, прежде всего в отношении сбора налогов. Парламент настаивал на смещении герцога и предании его суду. По всей стране распространилась сатира: «Кто правит королевством?» – «Король». – «Кто правит королем?» – «Герцог». – «Кто правит герцогом?» – «Дьявол». – «Давайте же герцога отправим к нему». Карл I под давлением фаворита поспешил распустить парламент на каникулы, обещая созвать его вновь осенью того же года. Бекингем, взвесив все обстоятельства, начал секретные переговоры с Францией и Испанией о мире при посредничестве венецианцев. Но гугеноты упорно просили Англию о помощи. К тому же к герцогу попало перехваченное письмо французского короля, где последний выражал надежду, что Ла-Рошель будет взята к концу августа. В Англии началась подготовка к новой экспедиции. Бекингем назначил командующим английским флотом лорда Конвея, занимавшего нейтральную позицию в конфликтах с парламентом, но не обладавшего никакими военными талантами. Подготовка проходила как никогда трудно. Ссоры и дуэли в армии не прекращались, моряки не желали участвовать в экспедиции. Сам герцог признавал сложность ситуации. Чтобы поднять боевой дух в армии, он распустил слух, будто бы после взятия Ла-Рошели французы намеревались вторгнуться в Англию вместе с испанцами. Отчасти Бекингему удалось навести подобие порядка. В середине августа к нему обратился морской лейтенант Джон Фелтон с просьбой назначить его капитаном одного из кораблей, отплывавшего под стены Ла-Рошели. Бекингем отказал ему в этом, поскольку тот был ярым пуританином и сторонником палаты общин. Возможно, что неуравновешенный Фелтон, будучи оскорбленным, стал игрушкой в руках противников герцога.

23 августа в Дувре было ясно и солнечно. С моря дул теплый бриз. Бекингем находился в прекрасном расположении духа: работа спорилась, на рейде стояли корабли, почти готовые к отплытию, моряки были спокойны, а его ждали вкусный и сытный обед и приятная интрижка с местной красавицей. Плотно пообедав, герцог со своей свитой решил прогуляться по берегу моря и отдать последние распоряжения. По пути он столкнулся с Фелтоном и, ожидая опять услышать настойчивые просьбы, сделал недовольное лицо. Через секунду на глазах опешившей свиты Джордж Вилльерс, герцог Бекингем, был убит выстрелом из пистолета в упор.

Карл I, получив весть о его смерти, поначалу почувствовал растерянность, которая потом сменилась спокойствием. Теперь он стал единоличным правителем Англии, освободившись от опеки своего любимца.

Известие о гибели первого министра и фаворита английского монарха мгновенно облетело Европу. Единственной мало-мальски лестной эпитафией на его смерть были слова Ришелье: «Смерть Бекингема может изменить ситуацию в Англии». Но Карла I кончина герцога лишь подтолкнула к новой экспедиции против Франции, также окончившейся неудачей. 30 октября 1628 г. Ришелье вступил в поверженную Ла-Рошель, а в апреле следующего года был заключен англо-французский мирный договор, восстановивший отношения двух держав. Противоречивая и неуравновешенная, как сама натура фаворита, направленная на укрепление абсолютной власти монарха уже в практически буржуазной стране, внутренняя и внешняя политика Бекингема катастрофически быстро углубила кризис в Англии. Его смерть и последующее беспарламентское правление Карла I лишь ненадолго продлили агонию старого порядка. Английская революция была не за горами.

Джордж Вилльерс появился в тот момент, когда английские монархи почувствовали необходимость в поддержке и укреплении агонизирующей абсолютной власти, и исчез тогда, когда авторитет этой власти стал стремительно падать.

Загадка тридцатилетней войны [74]74
  Л. И. Ивонина.


[Закрыть]

Валленштейн

Каждый, кто начинает интересоваться историей Тридцатилетней войны, обращает особое внимание на одну из ключевых фигур этого события XVII в. – Альбрехта Валленштейна. Не прошел мимо него в своем творчестве великий немецкий поэт-просветитель Ф. Шиллер, автор сочинения «Тридцатилетняя война» и трилогии «Валленштейн», знаменитый философ Гегель и многие другие. Почему они обратили внимание именно на него – ведь до нас дошло немало имен полководцев, монархов, политиков, внесших значительный вклад в ход военной дипломатии, стратегии и тактики. Взять хотя бы, к примеру, Густава II Адольфа, шведского короля. Он был, пожалуй, самым значительным монархом в истории Швеции, великолепным политиком и дипломатом, талантливым полководцем, которого по достоинству оценивали современники. Не меньший вклад в историю Тридцатилетней войны внесли французские кардиналы-министры Ришелье и Мазарини. Однако и сейчас самой загадочной и интересной фигурой общеевропейского конфликта остается именно Валленштейн. В зарубежной литературе ему посвящено немало книг, самых разнообразных по характеру и противоречиво оценивающих этого политика и полководца. На русском языке подобной литературы, к сожалению, пока нет. Сегодня за честь считать Валленштейна принадлежащим своей истории соревнуются Германия, Австрия и Чехия. Немцы и австрийцы претендуют на это на том основании, что Валленштейн жил и действовал в германских и австрийских землях и в интересах Германии, чехи же указывают на то, что Чехия – его родина, занимавшая немалое место в деятельности полководца.

Альбрехт Венцель Евсевий Валленштейн родился 15 сентября 1583 г. в семье чешского дворянина-лютеранина. Несмотря на сравнительно небольшие доходы, Валленштейны считались знатной и влиятельной фамилией в Чехии и Империи. После безвременной смерти родителей мальчик воспитывался одним из своих дядьев-католиков, который пристроил сироту в иезуитский колледж для дворян в Ольмюце. Там юный Альбрехт принял католическую веру. Мнение дяди не играло в этом решающей роли. На мальчика, получившего в раннем детстве строгое воспитание, очень большое впечатление произвели пышные католические службы. Тем не менее в течение всей жизни он остался весьма строгим в своих привычках.

Затем юноша учился в Падуе и Болонье, объехал всю Европу, все замечал и подвергал анализу. Как истинный дворянин, он выбрал военную карьеру, служил в армии императора Рудольфа в Венгрии. В 1606 г. Валленштейн вернулся в Чехию и вскоре женился на богатой вдове на 14 лет старше себя, после смерти которой унаследовал обширные поместья. Нельзя сказать, что молодой человек страстно любил жену – скорее, он ее уважал. Второй брак оказался еще более удачным. Влияние и богатства Валленштейна возросли с женитьбой на Изабелле-Катарине, дочери советника при австрийском императоре Матвее (1612–1619). Изабелла-Катарина была молода и красива, Альбрехт ее горячо любил. Более того, эта удачная женитьба принесла Валленштейну, помимо богатого приданого и любви, расположение эрцгерцога Фердинанда Штирийского, будущего императора Фердинанда II.

В молодости Валленштейн был высок, имел рыжеватые волосы и голубые глаза замечательной чистоты. Во времена Третьего рейха о его внешности бы сказали: истинный ариец. Он был честен в отношениях с окружавшими его людьми, редко смеялся, работал молча и упорно. Валленштейн внимательно выслушивал советы, но окончательное решение всегда оставлял за собой.

Итак, наш герой богат, знатен и влиятелен в имперских кругах. Чего еще можно было ждать от жизни? Однако он, понимая, что является лишь одним из многих дворян, считал себя способным на большее. Молодой Валленштейн был от природы не только умен и талантлив, но и непомерно честолюбив. Он желал власти, но, обладая чувством рационализма, ограничивал масштабы своих желаний определенными рамками. Какими? Это покажет будущее.

Особые задатки талантливой личности проявляются в условиях, где их можно реализовать. Подъем головокружительной карьеры Валленштейна приходится на начало Тридцатилетней войны (1618–1648), охватившей весь Европейский континент. Для того чтобы понять дальнейшие действия Валленштейна, следует немного остановиться на этом событии мирового масштаба.

Тридцатилетняя война была целостным временным событием, борьбой регресса, олицетворенного империей Габсбургов и Католической лигой, и прогресса, представленного антигабсбургскими силами, следствием одновременно государственного прагматизма и религиозного рвения. Вооруженный конфликт обернулся демографической и культурной катастрофой для Германии. В Тридцатилетней войне принимали прямое или косвенное участие все страны Европы. В ней противостояли две государственные системы, две политические концепции – концепция единой универсальной католической империи, представленная в политике австрийских и испанских Габсбургов, и концепция национального абсолютизма, которую олицетворяли Франция, Англия, протестантские княжества Германии, Дания, Швеция. Обе идеи существовали в Западной Европе с начала XVI в. В качестве третьей силы, пока еще неосновной, в годы войны оформлялась и крепла еще одна модель развития Европы – сильное, экономически крепкое буржуазное государство, примерами которого могут служить в начале войны Голландия, а в конце – и Англия. Идеологическим оформлением противоборствующих сторон была конфессиональная оболочка, разделение Европы на два религиозных лагеря – католический и протестантский. В результате целой серии острых конфликтов протестантов с католиками в Германии в 1608–1609 гг. образовались Евангелическая уния (или Протестантский союз) во главе с курфюрстом Пфальцским Фридрихом V и Католическая лига, которую возглавил баварский герцог Максимилиан.

Альбрехт Валленштейн.

Тридцатилетняя война началась в Чехии восстанием в Праге 23 мая 1618 г. В своей массе мятежники не выступали против императора и имперской конституции. Они лишь защищали «Грамоту величества» 1609 г., предоставлявшую Чехии определенные права самоуправления и религиозные свободы. Но сам акт возмущения, получивший название «дефенестрация», когда трех имперских чиновников выбросили из окон Пражского града прямо в ров, казался революцией, покушением на святая святых – имперский закон и имперский мир. Неудивительно поэтому, что Валленштейн воспринял это событие именно в таком свете. С началом конфликта представители Чешской Директории пытались вовлечь его в свою «революцию», но он остался верен имперскому делу, выступив на стороне императора Матвея против восставших чехов, и переехал в Вену.

В военных кампаниях первого периода Тридцатилетней войны Альбрехт Валленштейн еще не занимал командных должностей. Чехи потерпели поражение у Белой Горы в 1620 г., а земли избранного ими короля – Фридриха V Пфальцского – оказались занятыми испанской армией и войсками Католической лиги. Император Фердинанд II выиграл первый раунд, но понес большие потери.

В 1625 г. война возобновилась. Антигабсбургский блок, составленный из северогерманских протестантских князей, Дании и Голландии и тайно питаемый финансами Франции, управляемой кардиналом Ришелье, возглавил Кристиан IV Датский. У императора Фердинанда возникает идея создать собственные, подчиненные лишь ему одному имперские вооруженные силы. Главную роль здесь играло не столько целенаправленное желание не зависеть от могущественной Лиги, сколько намерение утвердить собственный авторитет силой армий. При этом не исключалось параллельное взаимодействие с войсками Тилли – главнокомандующим Католической лиги.

Во главе этой новой имперской армии и был поставлен чешский дворянин Альбрехт фон Валленштейн, достигший середины своей фантастической карьеры. За 13 лет он прошел путь от полковника до генералиссимуса. В начале войны преданность Валленштейна имперскому католическому делу была вне подозрений, да и сам он своим поведением являл образец верного служения государю и вере. За подвиги в Чешскую войну над Валленштейном в 1623 г. пролился целый дождь титулов и званий. Император не ошибся на тот момент в выборе.

Иоганн фон Тилли.

Будучи, по сути, единственным верховным представителем императорской власти в Северной Германии, Валленштейн скоро проявил себя способным дипломатом и прирожденным стратегом. Он использовал своих агентов на переговорах в Брауншвейге между Кристианом Датским и представителями княжеств Нижней Саксонии о союзе против императора. Эти переговоры выполняли роль ширмы, которой надлежало скрывать до поры до времени его деятельность по укреплению боеспособности имперских войск. На собственные средства Валленштейн взялся набрать 30-тысячную армию, не обременяя императора огромными расходами (богатство позволяло ему это). «Не было человека, который не издевался бы над этим предложением как над химерической идеей увлекающегося ума, но попытка оправдала бы себя даже в том случае, если бы он выполнил лишь часть своего обещания. Через несколько месяцев под его знаменами стояли 20 тысяч человек, которых он повел за пределы Австрии. Вскоре он появился в Нижней Саксонии уже с 30 тысячами войска. Для этого предприятия император не дал ничего, кроме имени. Слава полководца, виды на блестящее повышение и надежда на добычу привлекали удальцов со всей Германии под его знамена, и даже влиятельные князья под действием корыстолюбия или из жажды славы вызывались теперь поставлять войска для Австрии» – так писал Ф. Шиллер в «Тридцатилетней войне».

Когда 2 февраля 1626 г. протестанты публично объявили о разрыве с католиками и начали войну, у Валленштейна уже была прекрасно оснащенная 50-тысячная армия. В своих владениях военачальник наладил производство оружия и оснащение войск. Надо заметить, что понесенные расходы Валленштейн впоследствии с лихвой возместил. За семилетнее командование имперской армией полководец постоянными поборами и грабежом населения собрал в Германии 60 миллиардов талеров. «Чем чудовищнее были вымогательства, тем обширнее становились его военные запасы, тем охотнее стекались под его знамена: весь мир гонялся за счастьем. Его армия все увеличивалась, а земли, по которым она проходила, быстро хирели. Но какое ему было дело до проклятий, несшихся из областей, до воплей государей? – горько упрекает Валленштейна Шиллер. – Войско Валленштейна боготворило его, а само преступление давало ему возможность смеяться над всеми его последствиями».

К 1630 г. имперская армия насчитывала 100 тысяч человек. Но прав ли был Шиллер, безоговорочно обвиняя полководца? И да, и нет. Будучи литератором-романтиком, великий немец видел только одну сторону войны – грабеж и насилие. С другой стороны, шведская армия Густава Адольфа, созданная по иному принципу и восторженно встреченная в Германии, как мы увидим ниже, через несколько лет тоже превратилась в наемное войско, занимавшееся грабежом населения. Очевидно, прагматический ум Валленштейна не видел иного выхода. Чтобы достичь вершины власти, диктовать свою волю и реализовать свои намерения, просто необходимо было обладать огромными богатствами.

25 апреля 1626 г. Валленштейн разбил графа Мансфельда, возглавлявшего войска германских протестантов, в сражении у переправы через Эльбу, подле городка Дес-сау. Ловким маневром полководцу удалось отвлечь внимание противника и неожиданно ударить с тыла, вынудив его поспешно покинуть занятые позиции, оставив там 3 тысячи убитых. Мансфельд отступил в Силезию. Валленштейн погнался за ним и преследовал вплоть до венгерской границы.

Разорение и разграбление села во время Тридцатилетней войны.

Тем временем на западе Германии Кристиан Датский потерпел поражение под Луттером 26 августа 1626 г. от Тилли. Весной 1627 г. Валленштейн, очистив юго-восточные границы империи от остатков мансфельдовской армии, вернулся на север. Совместно с Тилли в летнюю кампанию он вынудил Кристиана к отступлению в Голштинию, угрожая непосредственным вторжением в сердцевину датского королевства.

С занятием Валленштейном городов Висмара и Рос-тока в войну втягиваются, помимо Дании, Ганза и Швеция. Войска Валленштейна угрожали опрокинуть сложившуюся столетиями систему контроля над балтийскими водами. В корреспонденции Кристиана и Густава Адольфа Шведского все чаще прослеживались опасения относительно намерений императора распространить на север свою «универсальную монархию» и сокрушить последнее прибежище протестантизма в Европе – Швецию и Данию.

В начале 1627 г. Валленштейн всерьез приступил к организации военно-морских баз и строительству имперского флота. Начались переговоры с ведущими балтийскими городами Ганзы. Полководцу удалось добиться согласия польского короля Сигизмунда III, тогда воевавшего со Швецией, перебазировать из Данцига в Висмар небольшой польский флот для операции под имперским флагом. В свою очередь Валленштейн обещал Сигизмунду послать вспомогательный корпус в Пруссию против шведов. Испанская сторона согласилась финансировать строительство флота.

Однако города Ганзы (кроме Гамбурга) упорно не желали вступать в союз с императором. Польский король не смог выполнить обещанного, ибо шведы блокировали данцигскую бухту, не дав польской эскадре возможности выйти из нее. В таких условиях Валленштейн отважился на радикальный шаг: силой захватить более удобную гавань, преподав одновременно урок несговорчивому ганзейскому купечеству и поторопив его выступление в помощь императору.

Выбор пал на Штральзунд – вольный имперский город и прекрасную гавань на Померанском побережье. Весной 1628 г. началась блокада города. Население отчаянно защищалось, но, несмотря на первоначальное сопротивление, городскому совету пришлось принять сперва шведскую, а потом и датскую помощь людьми и оружием. В июле 1628 г. Валленштейн был вынужден снять осаду.

Укрепление Валленштейна близ Дессауского моста

Неудача со Штральзундом стала первым серьезным поражением имперско-католических сил. Впервые возникла перспектива шведского вмешательства в войну. Была окончательно похоронена идея создания мощного имперского флота. Все это заставило Валленштейна серьезно задуматься над своими дальнейшими действиями и планами. Он уже достиг много большего, чем другие имперские князья. В 1627 г. он стал генералиссимусом и получил титул герцога Загана. Кроме того, император отдал ему два макленбургских герцогства, соединенных завоеванием. Они стали залогом под полученные от Валленштейна займы. Несмотря на неудачу у Штральзунда, Фердинанд II жалует полководцу звание «генерала Балтийского и Океанического морей», а сам Валленштейн начинает именовать себя не иначе как «генералиссимус императора на море и на суше». Однако этот человек мечтал не только о собственной славе и выгоде. Ф. Шиллер в трилогии «Валленштейн» вкладывает в его уста такие слова: «Для блага всех, во имя общей пользы, а не для славы только одного». Став самым могущественным из государей Империи и добившись мира с внешними врагами, Валленштейн, как оказывается, стремился сделать Германию единой, централизованной державой, какой за Рейном стала Франция, а за Ла-Маншем – Англия. То, что Шиллер не модернизирует своего героя, показывает документированное заявление Валленштейна: «Я хочу, чтобы германский император был таким же государем в своих владениях, как и французский король». По сути, у него первого возникла идея о единстве собственно германских земель, т. е. идея объединения страны. При этом себе он отводил роль ни больше ни меньше как «немецкого Ришелье», в чем вполне справедливо упрекали его другие немецкие князья.

Вполне уместным здесь будет задать вопрос: какое место в планах Валленштейна занимала его родина – Чехия? Можно довольно точно сказать, что небольшое. Тем не менее для Чехии делалось исключение – она единственная из негерманских земель включалась в состав будущей единой страны. И это ничуть не удивляет – Германия занимала большое место в планах Валленштейна. Этот человек не мыслил своего будущего и своей карьеры вне истории великой державы, каковой себе он представлял единую Германию. Такие мысли вполне закономерны у выходца из еще не определившейся в своей самостоятельности земли. Да и какое сильное национальное чувство могло возникнуть у человека XVII в.? Как заметил современный немецкий историк X. Шиллинг, истинные националистические воззрения могут появиться начиная лишь с XIX в. Однако надеждам, планам и проектам самого могущественного государя Империи после императора не суждено было сбыться. Этому помешали события, развернувшиеся в первой половине 30-х гг.

Дальнейшие военные приготовления Валленштейна, недвусмысленно указывающие на подготовку вторжения в Данию со стороны моря, побудили Кристиана IV пойти на переговоры с императором. 7 июня 1629 г. был подписан Любекский мир, провозгласивший возвращение к довоенному статус-кво. Дания признала свое поражение и отказалась от территориальных притязаний в Германии. Никогда за годы войны реальная мощь императора не была столь внушительной и бесспорной, как весной 1629 г., даже с оглядкой на штральзундскую неудачу. Еще перед подписанием Любекского мира в марте Фердинанд II издал знаменитый Реституционный эдикт, возвещавший о восстановлении католических владений, прекративших свое существование за годы после Аугсбургского религиозного мира 1555 г.

Все эти успехи были большей частью заслугой Валленштейна. Но последнему они не принесли радости и удовлетворения. Его план объединения Германии потерпел поражение в результате неудачной осады Штральзунда и Реституционного эдикта. Победа католических князей, желавших иметь определенную независимость от императора, означала постепенное падение влияния полководца. В результате своих побед по иронии судьбы этот человек оказался в полной изоляции.

Фердинанд II отверг его план. У Валленштейна не было опоры ни среди католиков, ни у протестантских князей Германии. Католические владетели, особенно глава Лиги Максимилиан Баварский, упрекали бывшего протестанта Валленштейна в покровительстве протестантам на завоеванных землях. Действительно, полководец их не трогал. У протестантских князей возмущение вызывали бесчинства возглавляемой Валленштейном армии. Курфюрст Бранденбургский оценивал убытки своего княжества в 20 миллионов талеров, герцог Померанский – в 10 миллионов, ландграф Гессена – в 7 миллионов.

Примерно в такие же суммы оценивали ущерб и другие княжества, которым «посчастливилось» принимать на своих территориях армию знаменитого полководца. Императора засыпали жалобами на его фаворита.

Не только протестанты, но и католики вполне оправданно опасались, что Валленштейн метит в кресло «немецкого Ришелье». Невероятная популярность генералиссимуса в армии с некоторых пор внушала опасения и самому Фердинанду II. Действительно, единственной опорой этого человека было его войско, наемный разноплеменный сброд, скопище людей, которых только воля командира да вера солдат в его счастливую звезду держали в стальной узде.

Тогда Валленштейн не имел союзников не только в Империи, но и за границей. Правая рука кардинала Ришелье хитроумный капуцин отец Жозеф, прибывший в 1630 г. в Регенсбург, умело внушал императору, что после столь впечатляющей победы истинной веры над протестантской «ересью» нет никакой необходимости держать армию, численность которой далеко превосходит разумные пределы. Он особо подчеркивал, что агрессивность ее командующего внушает беспокойство «друзьям» Империи. В обмен на сокращение армии кардинал Ришелье устами капуцина обещал соблюдать нейтралитет и не поддерживать врагов Империи.

Конечно, эти посулы ничего не значили. Однако эти уговоры, давление Максимилиана Баварского плюс собственные опасения Фердинанда II решили дело. Император сократил армию и уволил Валленштейна в отставку. Его сменил Тилли. Это один из многочисленных примеров, когда блестящие генералы оказывались не у дел, поскольку становились слишком опасными в глазах правителей. Валленштейн вернулся в столицу герцогства Фрид-ланд и зажил как обыкновенный помещик. Но спокойствия и здесь не было – его окружала атмосфера постоянной враждебности и слухов. Он пытался не обращать на них внимания, ища утешения в семье. Но дальнейший ход войны скоро снова призвал Валленштейна на поля сражений.

Сокращением своей армии Фердинанд II позволил обезоружить себя накануне новой схватки, чем с успехом воспользовалась французская дипломатия. Кардиналу Ришелье удалось вовлечь шведского короля Густава II Адольфа в войну, тем самым создав очередную антигабсбургскую коалицию. В 1630 г. начался третий период Тридцатилетней войны.

До сих пор личность «северного льва» – шведского короля Густава Адольфа – и его мысли не давали покоя историкам. Зачастую отделить политику от веры в деяниях шведского монарха практически невозможно. Замысел германской экспедиции окончательно созрел в уме короля в начале 1628 г., а в конце 1628 – начале 1629 г. на заседании Государственного совета положение дел на Балтике было признано нетерпимым, открытая война – неизбежной. Было решено, что вести ее следует наступательным образом и на территории врага. Обоюдные, впрочем, не всегда согласованные усилия французских, бранденбургских и английских дипломатов привели к заключению в сентябре 1629 г. перемирия между Швецией и Польшей на шесть лет в Альтмарке. Путы упали с лап «шведского льва», освободив его для вторжения в Германию.

В июле 1630 г. Густав Адольф вступил в Штеттин – столицу Померанского герцогства, а затем начал стремительное продвижение на запад – в Мекленбург и на юг – вдоль линии Одера, вплоть до Франкфурта. Повсюду он встречал радушный прием протестантских жителей, сравнивавших шведов с ангелами, спустившимися со Скандинавских гор, дабы избавить Империю от тирании папистов. Отношение к шведским властям было тем более благоприятным, что армия Густава Адольфа радикально отличалась от наемных войск Валленштейна. Она была создана по национальному образцу из свободных крестьян-шведов, не грабивших местное население.