Текст книги "Паутина. Том 4. Волки"

Автор книги: Людмила Богодухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Не знаю, пожала плечами Олеся. – У меня кружится голова и тянет живот, горит рука, а о ноге совсем молчу, занемела от боли. Я не могу сейчас совершенно думать. Придумай сама имя, я согласна на любое и об этом не будем больше говорить. Лучше прислушайся, что происходит в другой комнате, почему они не выходят сюда. Я сейчас свалюсь возле порога.

– Говорю тебе, сядь в кресло.

– Нет, – упрямо помотала головой Олеся. – Я хочу есть, а если сяду, то отключусь сразу.

Юлька перепеленала малыша, и в этот момент вышел хозяин дома.

– Вы меня извините, проснулась моя дочь, мне пришлось с ней немного побыть. Она у меня сейчас больна, выйти к вам не может. Садитесь за стол, будем ужинать.

Олеся глянула на Юльку.

– Я сейчас, – кивнула та головой и, оставив ребенка на диване, помогла Олесе сесть за стол на мягкий стул. А потом, обратившись к хозяину дома, спросила: – У вас есть корова? Я вижу на столе сыр?

– Верно, у нас корова. А вы хотели бы молока?

– Не я, а мой ребенок голоден, а у меня молоко пропало, не могу его кормить, – пояснила взволнованно Юлька.

«Поверит или нет, что это мой сын? Хотя, какая ему разница», – мелькали в голове невысказанные мысли.

– Да, я понял. Пойдемте, покажу вам кухню и молоко, можете сварить ему кашу или просто вскипятить молока.

Юлька взяла малыша на руки, бросила быстрый взгляд на Олесю, та чуть заметно согласно кивнула головой, и направилась за хозяином дома.

– Извините, мы не представились и не знаем, как вас зовут!

– Вы можете меня звать Кувандык, – повернулся к ней мужчина.

– А меня зовут Юля, а мою сестру Олеся. Мы путешествуем, но в пути у нас один конь отчего-то сдох, и нам приходится ехать теперь вдвоем на одном коне. Это так неудобно. Нас должны были встретить, но, видно, мы в степи немного заблудились и теперь не имеем представления, где находимся. Какой город близко отсюда? – Юлька замерла, ожидая ответа.

Но мужчина, не обращая внимания на ее вопрос, проговорил:

– Вот в этом шкафчике вы найдете все, что вам необходимо для маленького ребенка. Я иногда варю дочери детские каши, ей они нравятся, а если нужно молоко, оно в холодильнике. Посуда в столе, найдете, что понадобится. В общем, кухня в вашем распоряжении. А когда покормите это кричащее создание, приходите к столу. Ваша сестра нас заждалась, у нее очень усталый, можно сказать, больной вид. Конечно, если она упала с лошади, то это может плачевно кончиться. В ее положении можно ожидать всего что угодно, – и он вышел, не ответив на Юлькин вопрос.

Юлька открыла шкафчик и ахнула, в нем было всевозможное детское питание. От самого младенческого возраста и старше.

– Не знаю, но меня что-то не радует это изобилие, – прошептала Юлька, выбирая смесь для самых маленьких. – Тихо, тихо, малыш, сейчас будем кушать, вот только плохо, что у нас нет соски. Ну, ничего, кашка закипела, теперь остудим и ложечкой покушаем. Где нам найти маленькую ложечку? – говорила Юлька вслух, пытаясь отыскать в столе маленькую ложку.

Она выдвигала ящики и вдруг в одном из них увидела несколько детских бутылочек еще в прозрачных упаковках, какие продают в аптеках, сразу с сосками. Юлька от неожиданности даже резко задвинула ящик. Но тут же его вновь выдвинула и взяла одну из бутылочек. Открыла ее, ополоснула и налила детской смеси.

«Думать будем потом, а пока порадуемся, что ребенок нормально поест. Хотя, это очень странно и даже страшно. Как будто нас здесь ждали. Не паникуй, Юлька, воспользуйся тем, что успела узнать что-то, что не укладывается в голове. Ах, надо выйти к столу, Олеся совсем беспомощна. Во что мы влипли?»

Юлька поспешила в другую комнату. Олеся сидела за столом, болезненно морщилась и, как выяснилось, совсем ничего не хотела есть.

– Я нашла бутылочку с соской и воспользовалась ею без спроса. Вы не против?

– Ну что вы, конечно не против, даже рад, что вы их нашли. Я совсем забыл, что для малыша нужна бутылочка. Это приготовила моя жена, когда мы ждали второго ребенка, но, к сожалению, у меня нет ни жены, ни сына, – он отвернулся к окну, открыв занавес.

В слепое окно посмотрела ночь, таинственно и страшно. И Юльке показалось, это было сделано не случайно. Окно мужчина открыл, как бы показывая ее и Олесю кому-то там, кто находился за окном, скрываясь в ночной темноте. И она поежилась от неприятного ощущения.

– Ночь темная, особенно если смотреть в нее из ярко освещенной комнаты. Не знаешь, кто там и что там. Такое ощущение, что в тебя целятся с пистолета или рогатки, – Юлька шагнула к окну.

Но мужчина резко задвинул занавес.

– Действительно, плохая идея смотреть в ночь с освещенной комнаты, но в моем дворе посторонних людей не бывает. Вы видели, какой забор, его нелегко одолеть.

– Это верно! – подхватила разговор Олеся. – Но сейчас нет непреодолимых преград. Сейчас столько всяких приспособлений для снятия любых запоров и для любых заборов.

– Раньше была песня цыганская, вы должны ее помнить, эта песня ваших лет. «Спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором».

– Вы чего-то боитесь? – вдруг спросил хозяин дома.

– Мы женщины, и мы не можем не бояться. С тех пор как мы отстали от своей группы туристов, мы боимся всего и всех. Вот даже вас, хотя вы нас встретили очень приветливо, – совершенно серьезно проговорила Юлька, мельком посмотрев на Олесю. – Спасибо за угощение, но нам бы отдохнуть где-то лечь. Мы можем даже лечь на полу.

– Зачем же на полу, я предоставлю вам комнату. Там две кровати и есть детская кроватка, а в шкафу найдете детские вещи и для себя нужное белье. – И он проводил девушек, подхватив Олесю на руки. – Не сердитесь, я вижу сестра не сможет вас довести до кровати. Вот так, – посадил он е на кровать. – Теперь сами, а туалет рядом, там же ванна. Это спальня моей жены, она любила комфорт.

И он вышел, плотно прикрыв дверь.

Юлька и Олеся переглянулись.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросила Олеся.

Юлька пожала плечами.

– У меня двойственные чувства. Как будто он к правде примазывает вранье, и от этого мне не по себе. Но сейчас у нас нет сил это обсуждать, у нас нет сил думать. В мою голову не приходят умные мысли.

– Моя голова тоже пустая. Мне необходимо лечь, у меня болит спина и тянет живот. Я еле высидела там, за столом. То хотелось есть, а потом расхотелось, даже стало досадно, столько вкусных блюд стояло на столе, а я не могла на них смотреть. У меня что-то случилось с животом.

– Да не рожать ли ты вздумала? – заволновалась Юлька.

– Ну, ты скажешь! Мне еще ждать да ждать. Это я переутомилась, вот отлежусь за ночь, и поедем дальше.

– Хоть бы было так! – вздохнула Юлька. – Но мне совсем не нравится твой вид и то, что у тебя тянет живот. Пойду-ка я принесу наши вещи, они остались в первой комнате.

Она уложила малыша в кроватку и тихо вышла из комнаты. В передней стоял полумрак, на стене был включен ночник, со стола было все убрано.

«Быстро он все убрал! – удивилась Юлька. – Наверно, сейчас на кухне, – и она заглянула в открытую дверь на кухню, но там никого не было. Грязные тарелки лежали в раковине. – Надо бы помочь помыть, а то как-то неудобно. Сейчас отнесу свои вещи и вернусь, вымою тарелки, – решила она, взяла рюкзак, а здоровенный узел, где была лопатка и теплые вещи, решила оставить. – Что его таскать из комнаты в комнату, если завтра все равно ехать. Хоть бы Олеся не вздумала рожать! – беспокоилась Юлька, но тут же себя успокоила. – Если будет рожать здесь, то наоборот, это даже лучше. Здесь все условия. Плохо то, что нет врача. Вот, если бы был врач, Фатима осталась бы жить. Как жалко, хоть и мало ее знали, но хорошая была женщина и очень несчастная».

Юлька занесла рюкзак

– Ну, как ты, я вижу, уже разделась. Я сейчас сделаю тебе перевязку, а потом схожу на кухню и вымою посуду.

– Вначале в туалет, в ванну, а потом перевязку! – возразила Олеся.

– Куда тебе в ванну с твоей раненной ногой и рукой?

– Я немного помоюсь, ты мне поможешь. Сто лет не была в ванной, в этой степи мытье с тазика, один смех. Мне кажется, у меня вторая кожа наросла.

– Придумаешь тоже! – фыркнула Юлька. – Но я тоже мечтаю нормально помыться. Не будем терять время, малыш проснется, не даст ничего делать.

Пока помылись, потом сделали перевязку, затем Юлька простирнула бинты, а время шло и уже перевалило за полночь. Идти или не идти мыть посуду? Хотелось лечь в чистую постель и отдохнуть. Олеся беспокойно ворочалась, а Юлька все-таки решила выйти на кухню и вымыть посуду, если она еще не вымыта.

В прихожей все также горел ночник, а в кухне лежала грязная посуда. Юлька вздохнула, не хотелось среди ночи браться за посуду и уж очень хотелось спать. Глаза сами закрывались, и, казалось, постой она еще минуту на одном месте, заснет стоя. С другой комнаты, где спала девочка, послышался настойчивый плачущий голос. Юлька подошла к самой двери. Девочка звала отца, но никто ей не откликался. Юлька осторожно приоткрыла дверь. В комнате горела ночная лампа с красным абажуром и потому, казалось, по комнате разлит нежный розовый свет. Юлька сразу заметила, что в комнате мужчины не было. Вторая кровать стояла, застелена покрывалом и видно было, что на ней сегодня не спали. В углу возле окна стояла еще одна кровать, на ней лежала больная девочка, которая сразу замолчала, когда увидела в проеме двери Юльку.

– К тебе можно? – спросила Юлька.

– Заходи, – всхлипывая, проговорила малышка.

Ей было года четыре, а может и пять, но личико ее было бледное и худенькое. Видно было, что девочка уже давно не встает с постели.

– Ты что-то хочешь? – спросила Юлька, когда подошла к девочке.

– Позови моего папу! – попросила та. – Он, наверно, на кухне или на станции.

– Я бы позвала, – присела Юлька на стул, который стоял возле кровати. – Но на кухне его нет, а где станция и как туда заходить я не знаю. Но если ты мне позволишь, то я тебе помогу. Если ты хочешь пить, я напою тебя, ели хочешь сказку, я расскажу тебе сказку.

– Я хочу в туалет, – тихо сказала девочка.

– Вот и отлично, ты мне скажешь, где здесь туалет и я тебя туда отнесу.

– Не надо меня далеко нести. У меня под кроватью судно.

– Судно? – удивилась Юлька. – Но почему судно?

– Потому что я маленькая! – отчаянно закричала малышка.

– Хорошо! Хорошо! Ты не расстраивайся, ты мной командуй. Вот я достала судно и что дальше. Ты ведь все знаешь сама, а я не представляю, как тебя на него сажать.

– А еще взрослая как моя мама, – и девочка стала объяснять, как ее нужно посадить на судно.

«Идиотство какое-то! – со злостью думала Юлька. – Не легче ли просто купить детский горшок, чем так мучить ребенка».

Но не показала вида, что рассержена, она снова уложила девочку в кровать, поцеловала ее в щечку.

– Это чтобы тебе снились хорошие сны. Как тебя зовут, моя красавица?

– Алена, меня мама всегда так звала, а теперь мамы у меня нет, – всхлипнула девочка.

– Это бывает, у меня тоже не было мамы, а потом вдруг она нашлась. Зато, у тебя есть папа, ты не одна, а мама еще найдется, она приедет, не нужно расстраиваться. Ты только всегда верь, что она есть и тебе будет легче. – Нагнулась Юлька над девочкой и снова поцеловала ее в щечку.

– А папа говорит, что она умерла, и мой братик умер. – Снова заплакала девочка.

«Вот козел! – разозлилась Юлька. – Что он сделал с ребенком!»

А сама тихо зашептала девочке:

– Слушай, малышка, путь это будет нашей с тобой тайной, мама твоя не умерла, она ненадолго уехала. И вот увидишь, придет время, она к тебе обязательно вернется. Ты только папе не говори об этом, она вернется только к тебе.

Девочка перестала плакать и серьезно посмотрела на Юльку.

– Мой папа не настоящий! – неожиданно для Юльки тихо прошептала она.

– Это как не настоящий! – удивленно смотрела Юлька на Алену.

– Он мне не папа. Мы с мамой сюда приехали, нас дяди привезли. А потом мама куда-то ушла, а мой папа, который мне не папа, сказал, что мама умерла, а я должна называть его папой.

Юлька не могла переварить услышанное. Ее забил озноб, она почувствовала опасность, как дикая зверушка, попавшая в западню.

– Ты, Аленочка, спи спокойно. Главное помни, что я тебе сказала, и пусть это будет наша тайна. Ты не говори папе, что я была здесь, а то он больше не разрешит мне с тобой видеться. Хорошо?

– Ладно, – согласилась малышка. – Я хочу, чтобы ты ко мне еще пришла.

– Я приду, обязательно приду утром и принесу к тебе маленького человечка. Вот увидишь, он тебе очень понравится. Ты даже сможешь его потрогать пальчиками.

– Какого человечка ты мне принесешь? Настоящего?

– Конечно, настоящего, он умеет только сосать соску и плакать. Он еще совсем маленький, только родился. А теперь спи спокойно, мы здесь в другой комнате, я и Олеся. А меня зовут Юля, Олеся моя сестра, у нее скоро будет малыш. И тогда у нас будет уже не один ребеночек, а два. Ты поправишься, и будешь помогать их нянчить, купать, пеленать. Спи, тебе нужно набираться сил, ведь у нас столько много впереди работы, без тебя ну никак нам не обойтись.

Юлька поцеловала засыпающую малышку и, еще немного посидев рядом, вышла.

«Что же это она узнала? Боже мой, куда мы попали! С огня, да в полымя, как говорила бабушка. И что же теперь делать? Конечно же, не посуду мыть, пусть она стоит хоть неделю грязной. Нужно обдумать все».

Она в растерянности остановилась в прихожей.

«Интересно, где он может быть среди ночи. Алена говорила, что возможно на станции. На какой такой станции? Разве здесь проходит железная дорога? Нет, за все время ни разу не было слышно, чтобы проезжали поезда. Значит, это что-то другое. Может, стоит выйти во двор и посмотреть вокруг? Но что это даст, сейчас ночь. И все-таки выйду», – решила Юлька.

Она приоткрыла дверь. В доме не было ни коридора, ни веранды, дверь дома выходила сразу во двор. И Юлька, очутившись на улице, почувствовала себя не уютно. Будто раздетая стояла на обозрении ночи. А ночь была совсем не темной, как казалось, когда была в доме, яркая луна и звезды освещали двор лучше любого фонаря. Пересилив непонятный страх, Юлька оторвалась от двери и прошлась по двору. Их верблюд лежал возле сарая и сонно жевал жвачку. Он открыл глаза, посмотрел на Юльку и тут же задремал снова. В сарае послышалось легкое ржание. Это отозвался конь, на котором приехали Олеся и Юлька, ему хором ответили еще два конских голоса, завершив дуэт фырканьем, снова наступила тишина. Ясно было, хозяина дома там не было. От сарая шло большое каменное здание с огромными железными воротами и маленькой железной дверью. Внутри здания слышался гул, там, как видно, работала мощная машина и, возможно, не одна. Юлька открыла дверь и прислушалась, вовнутрь заходить не хотелось. Она закрыла дверь и пошла к воротам, в которые они вошли со степ. Что она искала? Возможно, просто ей хотелось прогнать страх, который неприятно холодил душу.

Вот сюда они вошли. Но что это? Ворота стояли приоткрытые. Наверно, хозяин дома вышел и стоял там, за воротами. Но кого он может ждать ночью? Юлька осторожно выглянула наружу, за воротами никого не было, это ее удивило еще больше.

– Лучше бы он стоял здесь, рядом, но его нет, – поежившись, прошептала она.

«Я прекрасно помню, как он закрыл за нами ворота, и задвинул железные запоры. А теперь ворота стоят нараспашку. Кого он ждет? Или уже дождался? Возможно, гости находятся в этом каменном здании и в любую минуту могут появиться во дворе».

Юлька хотела отскочить от ворот, но что-то ее остановило. Она услышала странный звук и никак не могла понять, что это. Будто где-то размеренно и глухо стучали. Звук исходил со стороны степи. Юлька несколько минут прислушивалась, вглядываясь в степь. И вдруг ее осенила догадка, от которой покрылась липким потом спина. Это стук копыт! Всадники скачут сюда, к воротам, где она, Юлька, как завороженная, не может оторвать взгляда от степи, стараясь увидеть тех, кто так торопится. Еще минуту, другую и она их увидит. Опомнившись, Юлька стремительно бросилась в дом. Что делать? Что делать? Она заметалась по комнате. Оружие! Надо найти оружие, чтобы хоть как-то защитить себя! Она влетела в кухню и стала искать.

– Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь, – выдвигала она ящики один за другим. – Ножи! Но это мало, я не умею их метать, как мечет Олеся, а она сейчас не в лучшей форме.

Юлька вихром промчалась по кухне. Затем выскочила и забежала в комнату, где спала девочка. Тут не было места для тайников. Все было просто, разве здесь, и Юлька дернула занавес на боковой стенке. Под ним была дверь.

«Ах, вот как! Потайная комната! Отлично, отлично придумано. Не простой ты мужик, Кувандык, и имя то, какое заковыристое! – сами собой мелькали в голове мысли, а она уже была в комнате. – Вот черт! Темно, ничего не видно. – Юлька осторожно двигалась по комнате, ноги уперлись во что-то. – Ага, кровать, возле кровати тумбочка! Это мне и надо. Здесь должен быть свет. Все верно, ночник».

Юлька включила свет. Руки тряслись от страха. Где искать? Времени совсем нет. В тумбочке нет, в постели нет, книжный шкаф, опять книги.

«Любишь, читать, – Юлька перебирала книги, раздвигая их в стороны, хотелось, очень хотелось сбросить все на пол. – Нет, нельзя поддаваться эмоциям. Нашла!»

Юлька чуть не закричала от радости. За книгами лежал пистолет, большой, увесистый и коробка с патронами. Девушка сунула пистолет за пояс брюк, а патроны зажала подмышкой. Потушила лампу и выскользнула из комнаты. Не задерживаясь, она промчалась по прихожей и скрылась в комнате, где остановились они с Олесей. Быстро разобрала постель, положила ребенка с собой в кровать. Затем подбежала к Олесе.

– Олеся! Проснись, тихо, не кричи. У нас гости, Олеся, ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Хозяин дома привез гостей, я так думаю, не простых. Это за нами. Тихо, тихо, не показывай вида, что ты не спишь. Возможно, ночью они не пустятся в обратный путь, по крайней мере, сегодня. У меня есть пистолет, я его нашла в хозяйской спальне. Но проверить не успела.

– Дай его мне! – потребовала Олеся, она быстро проверила пистолет. – Все нормально, он заряжен. Ты уверена, что у нас гости?

– Я еще не спала, хозяина нигде не было, я решила выйти. Ворота открыты и потом я услышала, как мчатся кони. А вот и они!

– Уходи на свою койку и притворись спящей. Я буду стрелять лишь, в крайнем случае. Знай, я умею смотреть сквозь ресницы. Забери к себе малыша.

Но Юлька уже нырнула в постель, не снимая с себя брюк, под подушку положила нож, обняла младенца, завернутого в одеяльце.

– Не может быть все так хорошо, как показалось вначале. Я сразу чувствовала, что здесь что-то не так.

– Тихо! – оборвала ее шепотом Олеся.

Они притаились и вовремя. Открылась дверь и несколько минут никто не появлялся в комнате. Тусклый свет ночника казался ярким для Олеси и Юльки. И они пожалели, что не выключили его. А тот, кто стоял на пороге привыкал к свету или прислушивался к дыханию девушек. Дыхание было ровным, девушки спали. Послышался тихий мужской голос:

– Ты уверен, что они спят?

– Вполне уверен. Приехали замученные, усталые, но я подстраховался, насыпал снотворное в графин с соком. Он стоит пустой, значит выпили.

Юлька даже дернулась от неожиданных слов и тут же замерла, а в голове сразу появилась недавняя картина, когда она помогала Олесе дойти до ванны и зацепила графин с соком. Пришлось подтирать пол и ковер. Нет случайностей, все закономерно.

А посетители между тем, продолжали свой тихий разговор:

– Пусть спят, сегодня мы тоже будем отдыхать, а завтра в дорогу.

– Если не будет осложнений, – проговорил хозяин дома.

– Каких осложнений? Ты не начинай прежнюю песню! – вдруг зло зашипел мужской голос, и Юлька вдруг узнала этот голос, и от неожиданности закашлялась.

Мужчины быстро вышли, тихо прикрыв дверь. Юлька вскочила с кровати и подбежала к двери.

– Успокойся, Юля! – тихо остановила ее Олеся.

– Я должна его увидеть! Я должна знать, что не ошиблась!

– А ты и не ошиблась, это Марк или Карл, я их не различаю. Один из них погиб, а это второй. Не выходи, не делай глупостей, тебя заметят! – тихо говорила Олеся. – Значит, все это не случайность. Нас действительно здесь ждали, были уверены, что мы придем, потому как близко нет больше жилья.

– Олеся, мы не можем вот так лежать и ждать своей участи.

– А у нас нет выхода, – безнадежно махнула рукой Олеся. – Я не могу двигаться, я прикована к кровати болью. У меня начались схватки. Не знаю сколько это будет продолжаться, но с вечера я чувствую себя отвратительно.

– Тем более я должна выйти, нужно занести второй узел, там много нужных вещей и разведать обстановку.

И Юлька снова направилась к двери, приоткрыла ее, прислушиваясь.

– Потуши ночник здесь, – тихо посоветовала Олеся. – И было бы хорошо, если бы ты выкрутила лампу из ночника в прихожей.

Юлька потушила ночник и, не закрывая дверь, выскользнула в прихожую, там тоже потух свет. Из кухни слышались негромкие мужские голоса. Юлька подошла к двери вплотную.

– …мне интересно, куда делся Махмуд? – невнятно, видно, с набитым ртом, проговорил один из них.

– Удрал, собака! Я знал, что ему нельзя доверять. Керим всех разбаловал, найду, убью! – говорил Баймурат, Юлька узнала его злой голос. – Вот и эта стерва его пырнула ножом, а все, потому что он больше жрет, чем думает.

– Как разрезали, так и починили, – это был голос Марка, и Юльке стало неуютно и тоскливо.

– Когда ты успел всего наготовить? Я вижу, тебе нравятся женские визиты, снова проскрипел голос Баймурата.

– Что молчишь? Послушай, ты ничего не ешь, может, в это мясо ты что-то насыпал? – снова заговорил Марк. – Смотри, на меня эти штучки не действуют, а пуля сразу полетит по назначению.

– Если боишься, можешь не есть и не пить, я тебя не неволю. А сам не ем, потому что ел. – Равнодушно и спокойно ответил Кувандык. – А вот выпью с удовольствием. Роман, бери рюмку.

– Не называй меня по имени! – раздался злой шипящий шепот, но Юлька все равно узнала этот голос, это был голос Ромочки. Это было неожиданное открытие, и, не успев его обдумать, она вновь услышала его шепот. – Ты, шакал, я вижу, как ты крутишь, попробуй только напортачь в этот раз.

– Причем тут я? – возмутился Кувандык. – Этот товар хрупкий, как китайская ваза. Вот сегодня ту, что еще в положении, пришлось на руках нести, не могла идти сама.

– Ты это любишь, носить беременных и принимать у них роды! – загоготали мужики.

– Я это говорю к чему, наверно, будет рожать, так что придется ждать, – продолжал объяснять Кувандык.

– Это было бы даже хорошо, если бы она родила завтра, то есть уже сегодня. Не нужно было бы тащить за собой такой хвост, только чистый товар, – как-то тихо и злобно прошипел Роман.

У Юльки от его голоса побежали по спине мурашки.

– Какая я дура, надо было оставить тебя в лесу, а я тащила на себе. Вот змеиная благодарность! – шептала она про себя.

И не дожидаясь дальнейших слов, о чем будут говорить в кухне, незаметной тенью, проплыла к себе в комнату.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Олеся.

– Я уже устала удивляться и пугаться. – Вздохнула Юлька. – Но тут, кажется, мы влипли здорово и как выпутаться с этой паутины не имею понятия.

– Не тяни, говори, кого видела или слышала!

– Ты только возьми себя в руки. Хорошо? – села к Олесе на кровать Юлька. – Как ты себя чувствуешь?

– Да говори же! – не выдержала и чуть не закричала Олеся. – Я знаю, новость плохая. К сожалению, ты права. Махмуд говорил правду, нам попали плохие люди в мужья. Это все объясняет, почему мы оказались с тобой так далеко от дома. Роман и Марк давно знают друг друга, и у них один бизнес – торговля детьми. Но, как видишь, они не гнушаются и наследством. Хотя, у меня ничего не было, кроме Танюши, когда на нас началась охота. Ты знаешь, я даже почувствовала облегчение, теперь все стало на свои места. Ты не молчи и не вздумай плакать. – Юлька дотронулась до руки Олеси, рука вздрагивала, а пальцы то и дело сжимались в кулак и разжимались.

– Нет, я плакать не буду, мне кажется, я что-то в этом роде ожидала. Знаешь, когда у тебя много денег, до конца не верится в любовь. Я хотела верить, что Роман любит меня, но не могла, было ощущение, что вот-вот что-то произойдет и рухнет мой замок любви. Как я ошибалась, замка то не было, была песочная норка. Однако нам надо думать, как выбраться отсюда. Плохо то, что у меня болит живот и спина. Я еле сдерживаю себя, чтобы не стонать.

– Я забыла тебе сказать, Олеся, что больная девочка не родная дочь Кувандыка. Представляешь! – еще тише зашептала Юлька. – Я говорила с малышкой, и она сказала, что ее заставляют называть этого хозяина папой.

– Вот козел!

– Я тоже такого же мнения. Девочка сказала, что ее мама и братик умерли, этот козел сказал ей об этом. Бедная малышка, она так плакала, я ее еле успокоила. Ты, что Олеся? Тебе плохо? Я сейчас зажгу лампу.

– Не надо, вдруг кто-нибудь войдет.

– Ну и пусть входят, ты все равно не сможешь родить незаметно. Это ведь не на улицу тайком выйти.

– Все, все! Мне уже легче. – Олеся перевела дух.

– Я выйду, поставлю воду и попрошу помощи.

– Подожди, Юль, не надо, чтобы ты их всех видела. Будет только хуже, я их предупрежу, буду громко стонать, и когда они разойдутся, ты выйдешь. Я думаю, им тоже не хочется с тобой встречаться.

И Олеся застонала громко и протяжно, стон разлетелся по дому. Через минуту Кувандык был в проеме двери.

– Что здесь происходит? Чего ты так орешь? – обеспокоенно и вместе с тем недовольно посмотрел он на Олесю, затем на Юльку.

– У нее схватки. Вам, мужикам этого не испытать, а то бы вы ревели сильнее верблюда, – за Олесю ответила Юлька. – Нужна горячая вода, простыни и все самое необходимое. Думаю, вам известно, что именно.

– Хорошо, будь с ней, не выходи, а я все сделаю. Но только сильно не кричи, дочь испугаешь, а ей волноваться нельзя.

– Вот ведь как помчался все делать сам, лишь бы я не видела гостей. Куда же он их поместит? И сколько их там? Что-то я насчитала четыре голоса, Кувандык – пятый. Не слишком ли большая охрана?

Олеся кривилась от боли.

– Было бы не обидно рожать от хорошего человека, а от подлеца, стоит ли?

– Да ты что! – возмутилась Юлька. – Ребенок то причем? И там только его частичка, а все остальное твоя плоть и кровь. Сказанула тоже, да еще и во время родов. – Юлька подошла к Олесе, погладила ее по животу. – Ты, малыш, не слушай мамкины глупости, это она от боли не может соображать. Тебя все будут любить, а твоя мамочка больше всех, только родись благополучно. Здесь не так уж и плохо, а из этого паучатника, из этой липкой паутины мы выберемся, не сомневайся. И тебя никому не отдадим, твой братик тебя ждет.

– Ладно, тебе! – засмеялась Олеся. – А то мой ребенок будет тебя любить сильней, чем меня.

– А ты не говори при нем глупости, не пугай его! – вполне серьезно заявила Юлька.

– У меня в голове не укладывается, как может человек, который жил рядом, казалось, любил и его любили, измениться до неузнаваемости. – Огорченно говорила Олеся, стараясь сесть в постели.

– Нет, только не садись, а стоять тебе трудно с больной ногой. Лежи, терпи, хотя лежать тоже тяжело. А насчет того, что человек меняется, то ты ошибаешься. Каким был, таким и остался, только был под маской любящего, верного, нежного супруга. Сейчас он без маски, и мы его видим таким, каков он есть. Все закругляемся с разговорами, не время и не место.

В комнату вошел Кувандык. Он принес кувшин с горячей водой и чемоданчик.

– Здесь все необходимое, – положил он чемоданчик на стол. – Я помогу вам.

– Нет! Нет! – в один голос закричали Юлька и Олеся.

– Если вы понадобитесь, мы вас позовем, а сейчас идите, у вас свои дела и, кажется, проснулась ваша дочь.

Кувандык вышел, предварительно предупредив:

– Если будет плохо, позовите меня.

Юлька, приоткрыв дверь, смотрела ему в след.

– Малышка проснулась, плачет, но он к ней не пошел. Он снова ушел на кухню, – тихо комментировала она. – Злодеи, а не люди. Как пираты, сидят, замышляют нападение, даже не замечает, что ребенок плачет.

– Ох, Юленька, отойди от двери, готовь все необходимое. Все ли у него в чемоданчике: спирт, йод, нашатырь, ножницы, нить, перевязать пуповину? Что я еще забыла? Конечно, пеленки, не соображу, что еще нужно. Потом будем метаться по комнате. Найди клеенку, можно сдернуть со стола. – Олеся закусила губу и протяжно застонала. – Ох, не могу, нет сил терпеть!

Юлька села с ней рядом.

– Терпи сестренка! Давай, я поглажу тебе поясницу, может, станет легче?

– Нет! Нет! Не трогай меня! Господи! Как же больно! Я умираю, Юля, я умираю!

– Ты не должна так говорить. Ты ведь женщина, значит, терпи, рожай! Я родила двоих, и мне тоже было не сладко, но о смерти не смей думать. Не зови ее, у тебя ребенок, ты должна думать о нем. Ему сейчас трудней, чем тебе. И он маленький беззащитный, нуждается в матери, а второй вот он, лежит в кроватке, не спит. Ты обещала Фатиме, что не бросишь его, это твой сын, ты за него в ответе. Если больно кричи, выпускай из себя боль. Пусть те, кто сидят на кухне знают, что такое роды. Правильно, кричи!

И Олеся кричала, замолкала, отдыхая между схватками, и снова своими криками будоражила весь дом.

Кувандык несколько раз подходил к двери, пытаясь зайти в комнату, но Юлька его не пускала. И когда он хотел пройти через ее запрет, она закричала на него:

– Уходи! Надо было спасать свою жену, а здесь тебе делать нечего, по крайней мере, пока я не позову. Иди к дочке, объясни ей, чтобы она не боялась.

И мужчина ушел, недовольно пробормотав:

– Это еще цветочки, ягодки впереди!

– Ты прав, в этом ты прав. Мы еще с вами поборемся, а сейчас у нас только одна цель и не будем отвлекаться.

Роды протекали тяжело, что-то было не так. Но что? Юлька стала вспоминать, что говорила ее бабушка, когда ходила принимать роды на селе.

– Послушай, Олеся, мне нужно посмотреть тебя, – обратилась она к сестре. – Не пугайся, но что-то тут не так. Нужно посмотреть, как лежит твой плод. Я аккуратно, тебе не будет больно. Знаешь, у соседки корова телилась, не могла растелиться, и я помогала. Я понимаю, это совсем другое дело, но ты ведь не хочешь, чтобы пришел Кувандык и заглядывал к тебе под простынь. – Юлька гладила е живот, осторожно прощупывая ребенка. – Так и есть, он лежит у тебя поперек, нужно его развернуть.

– Как развернуть? Ты же в этом ничего не соображаешь!

– Конечно, не соображаю, даже никогда с этим не сталкивалась. Но моя бабушка, она все умеет, и часто мне рассказывала, как это делать. Руки я помыла, протерла спиртом, перчаток нет, но и выхода тоже нет. Сейчас будет неприятно, я все это сделаю через задний проход. Терпи, вот так, там я его разворачиваю, а другой рукой по верху живота помогаю. Ведь не больно, нет? Конечно, не больно, еще немного, и ребенок ляжет головкой вниз. Ну, ну, малыш, давай плыви, переворачивайся, пора тебе появится на свет Божий. Видишь, бабушкины рассказы пригодились. Мы, когда приедем домой поставим ей шампанское. Вот и отлично, а теперь я снова вымою руку, протру ее спиртом и посмотрю, насколько открыта матка, немного помогу. Потерпи! Я, наверно, пойду учиться в акушерки, чтобы у меня было две специальности, педагог– акушер. Как ты на это смотришь?