Текст книги "Паутина. Том 3. Призраки замка"
Автор книги: Людмила Богодухова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Не могу спать. У меня в ушах до сих пор слышен этот ужасный крик. И он совсем не похож на крик больного человека. Я где-то читала, если у человека сердечный приступ, он не может даже тихо позвать на помощь, не то чтобы закричать во все горло, как будто увидел, что-то или кого-то очень страшного. А тут еще Тони.
– А что-то ни?
– Тони говорил, что попал в перестрелку, вернее стрелял один мужчина в другого, а Тони прятался в кустах. И шальная пуля его нашла.
Юлька вздрогнула.
– А вы говорите, спи спокойно.
– И что, Тони видел лица мужчин?
– Нет, он их не видел. Говорит, мешали кусты, а получить пулю кусты не помешали.
– Да, человек порой даже не подозревает о том, что его ждет в будущем, – задумчиво проговорила Мария Игнатьевна.
– Кто же это был? В нашем доме стало совсем не безопасно.
– Кроме Тони, кто-то еще был ранен или убит и неизвестно, где он и что с ним, и вот это действительно страшно. Да еще этот полицейский. Он, конечно, был назойлив, бесцеремонен, но это проблемы его характера, его работы, но я бы хотела, чтобы он выжил.
Юлька тяжело вздохнула, поднялась с дивана.
– Я схожу на кухню и что-нибудь там найду поесть. Я ведь так и не ела сегодня с самого обеда.
– Ох, Господи! Юленька, я и забыла, что ты осталась без обеда! С этой суматохой все пошло вкривь и вкось. Может, мне с тобой пойти?
Юлька махнула рукой.
– Не надо, надеюсь, сегодня больше ничего не произойдет. Оставайтесь с Танюшей, я быстро.
И Юлька вышла в коридор. Она старалась ступать бесшумно, как ходили все обитатели этого дома, но у нее были свои причины, отчего хотелось быть незаметной, она боялась. И боялась намного сильней, чем в лесу, где бродили дикие звери. Там она знала, кого нужно опасаться, а тут опасность была непонятной, скрытой и нельзя было предугадать, откуда она грозит. И это наводило на ужас. Прислушиваясь, Юлька тихо продвигалась по коридору. Но в доме все замерло в тревожной тишине. И уже спустившись с лестницы, Юлька вдруг услышала, как отворяется дверь на кухне. Нырнув под лестницу, она замерла, сдерживая дыхание. Тусклый ночной светильник плохо освещал гостиную, сохраняя по углам ее тени, которые плясали, если пламя в камине разгоралось или затухало. И от этого казалось, что темнота прячет кого-то, скрывая его перемещение, от одного темного закоулка в другой. Юлька ждала в тревожном ожидании, изредка вздрагивая, когда тени становились оживленнее. Но ничто не нарушало тишины, и казалось, там, откуда послышался легкий звук, открываемой двери, тоже застыло в ожидании, прислушиваясь, сверля взглядом темноту. И Юлька чувствовала этот взгляд, она ощущала всей кожей присутствие человека, но не видела его, и от этого становилось жутко. Девушка старалась не шевелиться и почти не дышать, чтобы не выдать своего присутствия. И вот темнота зашевелилась по– особому, отделившись от двери и заскользила в сторону камина. И Юлька увидела высокую фигуру, одетую во все черное, которая лишь на миг остановилась у камина и языки пламени выхватили на миг лицо этой фигуры, и Юлька чуть не закричала от ужаса. Вместо лица был череп, с проваленным ртом и носом, а глазницы светили жутким огнем, который, казалось, шел из самой середины черепа. Юлька на миг закрыла глаза, и тут же открыла, но темная фигура удалялась по коридору в сторону банкетного зала и библиотеки.
«Так вот он какой черный призрак, про которого столько говорят», – суматошно бились в голове мысли. – «Он пошел в кабинет, значит там вход в подземелье. А может, это просто маска? Конечно маска, а я как дура напугалась. Нет никаких призраков. Кто-то развлекается, пугая своим видом обитателей этого дома. Но зачем? Скорее всего, затем, чтобы слуги не разгуливали ночью по дому, кому-то нужно быть незамеченным. Может мне пойти следом и проследить, куда денется этот призрак?» – вдруг пришла в голову дикая мысль, но Юлька ее тут же отбросила. – «Нет, это рискованно, он, возможно, все видит и заметит меня. Да и не хочется сталкиваться с этим чудовищем еще раз».
Она просидела в укрытии еще несколько минут, и когда сердце успокоилось, и перестали стучать зубы, рискнула пойти на кухню. Придерживаясь, по возможности темных мест, хотя все равно пришлось проходить мимо комнаты, Юлька неслышно прошла к кухне. Дверь кухни была приоткрыта, но в ней никого не было. Юлька зажгла свет, и сразу стало легко и смешно от испытанного страха.
«Не всегда что видят твои глаза и слышат уши, бывает правдой», – говорила бабушка. – «Проверь несколько раз, прежде чем быть уверенной. Ну и как мне проверить кто под маской и одеждой? А вдруг это не маска, а действительно призрак разгуливает по дому. Держался он свободно и уверенно, значит, не в первый раз гуляет. Да, кстати, когда он заходил в детскую, у него такой страшной маски не было. Надо быстрей уходить отсюда, пока кто-нибудь не вздумал прогуляться на кухню. Призрак гуляет на кухне в поисках пищи, смешно?» – рассуждала Юлька, накладывая в тарелку кашу с мясом, салат, котлету. – «Я с испугу проголодалась еще сильней. Но придется ждать до утра, а сейчас чуть-чуть перекусить».
И выключив свет, постояла, чтобы глаза привыкли к темноте. И уже на пороге столкнулась с кем-то. Взвизгнув, Юлька выпустила из рук тарелку с едой, которая с резким стуком разбилась. Тут же снова зажегся свет, на пороге стояла Мария Игнатьевна.
– Тише! Тише! Весь дом разбудишь, чего ты так напугалась, или кого? Неужели я такая страшная?
– О, простите, Мария Игнатьевна, – дрожащим голосом проговорила Юлька. – Вы так неожиданно вошли, что я подумала, что он вернулся, – оправдывалась она.
– Кто он, о ком ты говоришь? – не поняла Мария Игнатьевна.
– Да был тут один, – замялась Юлька, одет во все черное, что-то делал на кухне, может, ел или пил. В общем, призрак проголодался. Вот я и подумала, что он вернулся. – говорила Юлька, собирая осколки разбитой тарелки и разлетевшейся по полу кухни ужин.
– А я уже забеспокоилась о тебе. Жду, жду, а ты задерживаешь, знакомишься с домашним призраком. И что он тебе говорил?
– Да мне и в голову не пришло заговорить с ним, не то чтобы знакомиться. Я успела лишь спрятаться, и думала, умру от страха, когда увидела его лицо под капюшоном. Вернее сказать, лица нет вовсе, череп с горящими глазницами. Мне теперь не уснуть, будет мерещиться его взгляд, говорила Юлька почти шепотом.
– Это уже переходит все границы, – почему-то рассердилась хозяйка дома. – Завтра же соберу собрание всех обитателей этого дома, пусть они объяснят, что здесь происходит. Иди в комнату, я сама принесу тебе ужин, не задерживайся, Танюша в комнате одна.
И Юлька, забыв о страхе, поспешила в детскую. Танюша спала, и Юлька облегченно вздохнула.
«Как неосторожно оставлять ребенка в комнате без присмотра. Танюшина бабушка совсем не чувствует опасности, которая в этом доме разгуливает, где ей вздумается. Надо что-то предпринять. Собрание, которое хочет собрать Мария Игнатьевна, ничего не даст», – рассуждала Юлька. Она чувствовала, что не все так просто в этом доме. Но и жить постоянно в страхе не хотела.
«Сегодняшний день такой длинный, насыщенный неприятными событиями. Было бы у меня больше смелости, я бы узнала, кто этот черный призрак, где он обитает, и какие у него цели. Но в замке следить за человеком очень трудно, это не лес, где можно спрятаться за дерево, за куст, или просто отлежаться в траве», – думала Юлька, беспокойно вышагивая по комнате. – «Но надо что-то делать. Нельзя сидеть и ждать, что кто-то, где-то по пути из комнаты в комнату, или в кухне тебя подстережет, напугает, а еще хуже, прибьет. Эх, где Марточкино оружие, ее великолепные ножи. Хотя, Юлька не умела их метать, так как Олеся или Марта, но при опасности можно было ими защищаться. Хотя, по правде говоря, не дело девушке сидеть с ножами на поясе, это не лес», – Юлька вздохнула. – «Что же делать, сил нет. Страшно жить, хоть беги из этого чертового замка. Но куда? И как с ребенком на руках, в чужой стране, не зная языка и ко всему еще беременная. Один выход, надо срочно переговорить с Марком, пусть он позаботиться о своих детях, если, конечно, он помнит все, что между ними было».
Юлькины рассуждения прервала Мария Игнатьевна, она принесла ужин.
– Не стала будить Жозефину, все сегодня переволновались. А тебе досталось больше всех. Поешь и отдохни, скоро уже полночь.
Мария Игнатьевна поставила на стол поднос с холодным ужином.
– Конечно, все остыло, но есть все равно нужно. И запить виноградным соком.
Юлька отломила кусочек жареной курицы.
– Выглядит аппетитно, и не беда, что холодная, я не привередливая в еде. Она откусила немного, нехотя разжевывая.
– Но вот только кусок в горло не лезет.
Положила она мясо и налила с графина в стакан сока.
– Я все время думаю, кто это мог ночью гулять по дому? Если кто-то из обитателей, то к чему ему маска и черная одежда. Он и без маски мог спокойно пойти на кухню. А если чужой, то, как он знает, где что находится и как вошел в дом, да и зачем? Чтобы поесть на кухне? Чушь какая-то. Если вор, то должен искать драгоценности, или еще что-то там, но не по кухне шмыгать. Вор, который захотел, есть, и пошел на кухню подкрепиться. Это так же нелепо, как и то, если бы призрак проголодался, и стал на кухне есть жареную курицу. Кстати, как же ее не съел гость? Может он вегетарианец? – острила Юлька, маленькими глотками отхлебывая сок, между фразами.
– Ты больше говоришь, чем ешь, – сделала замечание Мария Игнатьевна. – Если не хочешь есть, ложись спать.
– Хорошо, я лягу, но через два– три часа вы меня разбудите, я вас сменю, а вы пойдете спать?
Улеглась Юлька на диване. И стоило ей лишь прикоснуться голой к подушке, как тут же заснула.
– Что значит молодость. А в моем возрасте не так легко заставить себя заснуть, особенно, если хоть чуть понервничаешь, – проворчала Мария Игнатьевна, удобней устраиваясь в кресле.
И вскоре в комнате все спали. Лишь тусклый светильник освещал комнату и мирно спящих женщин. И тогда, бесшумно открылась дверь в маленькой ванне и в проеме двери выросла фигура мужчины, одетого во все черное. Он стоял, прислушиваясь к дыханию спящих женщин, как бы о чем-то раздумывая. Потом бесшумно заскользил по комнате. Его высокая и мощная фигура, одетая во все черное, с надвинутым капюшоном на лице, выражая яркий контраст, с обстановкой в комнате, с веселыми обоями и игрушками на шкафах, с мирно спящими обитателями этой комнаты. Он бесшумно быстро пересек комнату и остановился у детской кроватки. Откинув капюшон с головы, он опустился на колени возле детской кроватки и склонился над спящей девочкой, всматриваясь в ее лицо. Протянул руку, хотел дотронуться до ребенка, но не посмел, побоялся разбудить ее, всего лишь погладил подушку, на которой мирно спала девочка. Затем он дотронулся до ее одеяльца, нежно перебирая его края, вздыхая детский молочный запах. Провел рукой по глазам и поднялся. Окинул взглядом комнату, задержав взгляд на пожилой женщине. И уже направился уходить, но что-то его остановило, и он нерешительно остановился, всматриваясь в лицо спящей няни. Но не мог разглядеть, тень падала на лицо, смазывая его черты. Мужчина подошел ближе и наклонился, стараясь рассмотреть спящую девушку. Резко выпрямился и даже отступил на шаг, но потом вновь наклонился, затем присел возле дивана на пол, не отрывая глаз от спящей девушки. Нежно провел рукой по ее волосам, рассыпанным по подушке.
– Юлька! Моя Юлька! – прошептал он, девушка вздрогнула, но не проснулась. И тогда он наклонился и поцеловал ее в губы. Руки девушки обвили его шею. И он замер в ее объятиях, но она не просыпалась. Он поцеловал ее снова, и выскользнул из ее сонных рук, пересек комнату и исчез в ванной. И ничто, ни один звук, не сопровождал его уход. Только Юлька тяжело вздохнула, и открыла глаза, села и обвела комнату взглядом.
– Боже мой! Он был здесь, а я все проспала! – с отчаяньем прошептала она, дотрагиваясь до своих губ, которые явно ощущали его поцелуи.
Она встала, на улице чуть брезжил рассвет. Юлька пошла в ванну, зажгла свет, умылась. Разглядывая себя в зеркало, она нежно погладила свой живот.
«Скоро, мой маленький, ты увидишь свою сестричку, бабушку. А вот с папой у нас непонятные отношения. Он делает вид, что нас не знает и не хочет знать. Но зачем он приходил сегодня? А может мне это приснилось?»
Юлька быстро вышла с ванной и подошла к двери. Дверь была закрытой, и с внутренней стороны торчал в двери ключ.
«Значит, все мне приснилось», – огорченно опустилась она на диван. – «Но я помню его поцелуй, такой же, как там, в лесу, он по-прежнему меня любит. Но только во сне», – добавила она, почти вслух. От ее голоса проснулась Мария Игнатьевна.
– Я, кажется, задремала, все тело ломит от неудобной позы. А ты почему так рано встала? – разминая плечи и спину, говорила она.
– Я уже не засну, – вздохнула Юлька. – Ложитесь на диван, поспите.
– Нет, я лучше пойду, посплю у себя, если конечно, ты действительно не будешь больше спать. День показался таким тяжелым, я вся разбитая, как будто на мне воду возили.
Мария Игнатьевна встала и направилась к двери.
– Закройся, и можешь тоже отдохнуть, ничего страшного уже не случиться.
«В этом доме нельзя быть спокойной», – подумала Юлька, когда за Марией Игнатьевной закрылась дверь. – «Спать уже не смогу, но и сидеть думать, можно свихнуться».
Она встала и снова пошла в ванну.
«Искупаюсь, пока спит Танюша».
Набрала в ванну воды и с наслаждением окунулась в нее.
«Вот чего мне не хватало в лесу, ежедневной ванны, или бани. Но в замке бани нет, да и ни к чему она», – рассуждала Юлька, намыливая себя. – «Если бы ни эти несчастья, что происходят здесь, больше и мечтать ни о чем не надо. Дом, как говориться, полная чаша. Что еще нужно? Живи и радуйся, но радости в этом доме не видно. И с Марком не удастся поговорить, он скользкий, как угорь, никак его не поймаешь, для разговора. И живу я в этом доме на правах няни, в любую минуту может что-то произойти и меня выставят на улицу. Но не стоит об этом думать, надо радоваться тому, что есть».
Она еще нежилась некоторое время в теплой воде, затем вылезла из ванны, подошла к зеркалу, накинув на себя полотенце. Зеркало запотело, Юлька потянулась к нему, чтобы протереть, но поскользнулась на мокром полу и с силой оперлась о зеркало, что-то не сильно щелкнуло. Юлька охнула и отпрянула от зеркала, ей показалось, что оно разбилось, и вот-вот брызнут осколки. Но зеркало стало медленно уходить в стенку, открывая в стене черную дыру, как в преисподнюю. Это было так неожиданно и быстро, что девушка, не успев испугаться, шагнула к провалу, чтобы глянуть, что там, по другую сторону стены. Но тут же опомнилась и опять отпрянула назад, но успела заметить широкие каменные ступени, которые вели вниз, в темноту. А зеркало тут же поехало назад, снова закрывая проход в неизвестность. И когда оно стало на свое место, Юлька испугалась. Она сразу почувствовала опасность, не защищенность, потому, что через этот вход мог войти кто угодно. И еще, за короткое мгновение, которое она стояла против темной дыры, она почувствовала холод, какой идет из колодца или подвала. Она подошла вплотную к зеркалу и стала его осматривать. Ничто не говорило о том, что это дверь. Но куда эта дверь? Сейчас выяснить невозможно, не хотелось даже дотрагиваться до зеркала, страшно было думать, вдруг дверь откроется. Она ушла в комнату, оделась и села на диван, раздумывая о том, что видела.
«Сказать ли об этом Марии Игнатьевны, или промолчать? Скорее всего, она сама знает, но ничего мне не говорит. Наверно, это вход в подземелье, и о нем все в доме знают. Не значит ли это, что с каждой комнаты есть другой выход и вход? Тогда не мудрено то, что Юстина что-то или кого-то увидела. Призрак, такой же, какой являлся на кухне», – думала Юлька, лихорадочно вытирая мокрые волосы. Потом обмотала голову полотенцем и снова задумалась. – «А что, если сделать разведку? Но тогда нужно найти где-нибудь фонарь и смелость. Жутко подумать, чтобы туда, в темноту, идти одной. Эх, был бы Тони не ранен, с ним вместе спуститься и все увидеть. Любопытно посмотреть подземный ход, который существует уже более ста лет».
Юлька от волнения уже ходила по комнате. Так хотелось с кем-нибудь поделиться, посоветоваться.
«Нет, молчи, Юлька», – говорила она себе. – «Сделай вид, что ничего не знаешь, ничего не произошло. Вот бы пробраться вновь в кабинет и срисовать подземный ход. А что? Это идея неплохая, нужно ее продумать. Бездействие кончилось, пришло время действовать. Само обстоятельство вынуждает меня к этому», – твердо решила Юлька, и как будто от этого решения, ей стало легче. – «Нужно подумать, нужно хорошо подумать, и не откладывать в долгий ящик, что можно сделать сегодня, не нужно откладывать на завтра. Ты, бабуля была права, когда твердила мне эту истину».
Мысли Юльки сразу сменили свое направление, как она вспомнила о бабушке. Вереницей потянулись другие воспоминания, а с ними тоска о доме. И без того плохое настроение ухудшилось еще сильней. Но она с первой слезинкой, сорвавшейся с глаз, сразу встряхнулась, рассердилась на себя, на Тони, за то, что он не смог нормально спрятаться, на полицейского, который вместо того, чтобы все расследовать, оказался охоче к выпивке и теперь в больнице. И даже она рассердилась на Марию Игнатьевну за ее скрытность и бездействие. А вот Марк вызывал у нее лишь недоумение и тревогу.
«Что-то тут не так», – думала Юлька. – «Приходит домой, ни с кем не хочет говорить, даже с матерью, никого не хочет видеть, ни меня, ни свою дочь».
Мысли ее прервались с пробуждением Танюши.
Юлька с радостью подхватила девочку на руки. Малышка выспалась, за окном было утро.
– Вот и прошла ночь, настал новый день. Что он принесет нам? Как ты думаешь, доченька? Постараемся сберечь себя, хорошо, моя малышка, – говорила она с девочкой, умывая и переодевая ее. Начались повседневные заботы. – Сейчас пойдем на кухню, и я сварю тебе кашки. А после завтрака сходим в гости, проведаем Тони. Это наше с тобой задание номер один. А второе задание посетить кабинет. Если нас кто-нибудь увидит, то у нас есть хорошая отговорка, малышка хочет видеть папу.
Танюша внимательно слушала, пытаясь говорить некоторые слова: «папа, мама, баба» она уже говорила. Отдельные слова «дай, най» вместо на. И еще много слов лопотала на непонятном для взрослых языке.
Занимаясь с малышкой, Юлька на миг забыла о том, что ее так тревожило, о своих планах. Но, когда она с Танюшей стучалась во флигель садовника, Юлька вновь начала нервничать. Однако, на их стук никто не вышел и дверь флигеля была заперта. Наверное, садовник ушел куда-то по своим делам. И то, что Юлькины планы в самом начале столкнулись с незначительным, на взгляд препятствием, отозвалось в ее душе тревогой и нехорошим предчувствием.
«Нет», – решила она. – «Он, то есть садовник, никуда не ушел, он просто не открыл дверь, так как еще вчера сказал, чтобы Юлька не бегала проведывать Тони. Но что в этом плохого?» – никак не могла уяснить Юлька. – «Как я могу не беспокоиться, если сама отдала его, для его же спасения».
Но никто не открыл, на ее требования открыть, так Юлька в гневе стучала, чуть ли ни ногой в дверь. Мертвый мог проснуться, но только не садовник. Разочарованная, Юлька зашла в дом. Было еще раннее утро, и к завтраку оставаться в холле было рано. И девушка решила, что вероятно это самый удобный случай посетить кабинет Марка. Недолго раздумывая, она прошла в банкетный зал и, не задерживаясь в нем, тихо постучала в кабинет. Никто не ответил, но это ее не смутило, а даже обрадовало. Она толкнула дверь, дверь была не заперта. В кабинете было темно. Юлька стала искать включатель.
«Вот дура, пришла без фонаря и даже без спичек», – ругала она себя.
А Танюша сразу стала капризничать в темной комнате. Но вскоре выключатель нашелся и в кабинете вспыхнул свет. Юлька огляделась. Еще в первый приход сюда, она обратила внимание на множество книг на полках. Опустив Танюшу на пол, Юлька стала рассматривать корешки книг. А сама с беспокойством думала, что не совсем хорошо делает, хозяйничая в кабинете. И вдруг вспомнила слова садовника: «Никому не говори, что ты была в кабинете».
«Откуда он узнал? А может здесь стоят видеокамеры и за мной уже наблюдают?»
И от этой мысли поползли по спине мурашки, и захотелось выскочить из кабинета. Но, пересилив себя, Юлька продолжала спокойно перебирать книги на полке, стараясь незаметно отыскать камеру. И когда она подошла к очередной полке, то вдруг заметила какую-то маленькую штучку, как детский бинокль, но только одноглазый, он был вмонтирован между стеллажами книг. Юлька, стараясь не волноваться, поставила лестницу, и потянулась за книгами, и будто не удержав их, покачнулась и книгами сбила камеру в сторону, а потом и вовсе оторвала ее от стеллажа и бросила на пол. Потом слезла с лестницы, и уже не обращая больше внимания на книги, подбежала к столу и стала лихорадочно искать план подземелья. Она помнила, в какой папке он лежал. Но на столе ни папки, ни плана не было. И тогда она села за стол и стала проверять ящик за ящиком. Облегченно вздохнув, она вытащила знакомую папку, открыла ее, план был на месте. Схватив первый попавший чистый листок бумаги, Юлька стала перерисовывать план, не задумываясь, где какая комната. Это было нетрудно и недолго, вскоре она уже с Танюшей на руках поспешно покидала кабинет. Но предварительно оставила для Марка записку.
«Я была в кабинете, ждала тебя, хотела поговорить, и еще хотела, чтобы ты посмотрел на свою дочь. Ты совсем не заходишь ее проведать, не интересуешься ее здоровьем и тем, как она растет. А ребенку необходимо общение с отцом. Но тебя невозможно дождаться, извини за беспорядок, это твоя дочь забавлялась, разбрасывая твои вещи. Еще раз извини. Юлька. P.S. Я нечаянно разбила какую-то штучку, наверное, ночной светильник. Свалилась с твоей лестницы. У тебя столько книг, даже берет зависть, что ты все это прочел. Я не посмела взять книгу, но очень хотелось. Возможно, ты был бы не против, даже невозможно, а наверняка, разрешил бы, но я не взяла».
Возле рояля Юлька остановилась, а потом, махнув рукой, села на вертящийся стул, открыла крышку.
– Это доченька, твоя игрушка. Больше на нем играть некому. Да, за все время, что мы здесь, я не слышала, чтобы в доме раздавались его голоса. Поиграй, девочка моя, правильно, умница!
Хвалила Танюшу Юлька, а по дому разлетались странные сочетания мелодии старинного рояля. Наверно с его рождения, никто не играл на нем с такой страстью и с таким поразительным невежеством. Юлька помогала своей маленькой дочурке и страдания старого рояля, его стоны и вопли разбудили тишину дома. И вскоре в банкетный зал сбежались все обитатели дома. Слуги стояли удивленные и испуганные, а доктор Яков с женой и детьми с улыбкой поглаживал свою бороду. А когда Мария Игнатьевна хотела подойти к Юльке и прекратить безобразие, остановил ее с улыбкой:
– Не мешай, девочка так успокаивает свои нервы.
– За счет моих? – в сердцах проговорила хозяйка дома.
– Тебе тоже стоит послушать эту музыку, в ней что-то есть. Закрой глаза и отдайся этому дикому ветру, дикой пляске дикой музыке.
Мария Игнатьевна улыбнулась и замерла, как все слуги, которые не смели сказать ничего против, если даже сама хозяйка не запрещает издеваться над старым роялем, к которому никто не осмеливался подойти, не то чтобы вот так, в четыре руки бить по клавишам. И все-таки эту дикую оргию нарушил резкий и сердитый мужской голос.
– Что это за сумасшествие? Что здесь происходит?
Музыка моментально смолкла. Юлька оглянулась, и удивилась, что все столпились в зале. На миг повисла тишина, а потом опять послышался сердитый голос.
– Кто-нибудь может сказать, что здесь происходит?
Перед Юлькой стоял сердитый, не то слово, разгневанный Марк.
– Мы пришли к тебе. – неуверенно заговорила Юлька.
– Мы собрались здесь на собрание. – перебила ее Мария Игнатьевна. – А Юля знакомила твою дочь с нашим семейным роялем. Ведь теперь этот рояль принадлежит Танюше. А так как тебе постоянно некогда, у тебя нет времени проводить с дочерью и дать ей первый урок музыки, то Юленька взяла это знакомство на себя. И нет ничего страшного, что роялю это не по душе, пусть привыкает. Когда вы были маленькие, он тоже сердито возмущался. А теперь, пока ты не исчез, проведем собрание, выясним, что происходит в нашем доме.
Марк недовольно хмыкнул и повернулся, собираясь уходить. Но Мария Игнатьевна его остановила.
– Подожди, не уходи, тебя это тоже касается. Возможно, ты объяснишь, или хоть как-то намекнешь, что происходит? Что за призраки разгуливают по дому, пугая всех? Что за стрельба на нашем участке, какие такие разборки? Ты хозяин в доме и тебя это тоже должно волновать.
