Текст книги "Сны над облаками"

Автор книги: Любовь Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Смешные встречи

Смешные встречи! – Только лишь слова!

А сердце стало радостнее биться.

Вдруг оказалось – я ещё жива!

И в жизни может всякое случиться!

И надо осторожней быть в реале,

Чтоб чувства вдруг и здесь не заиграли,

Не забродили, разум помутив…

Слова так сладостно слетались на мотив.

И серьёзна, порой, и игрива

И серьёзна, порой, и игрива,

Жизнь пусть будет к тебе милостива!

Пусть оценит твои усердия!

И помилует в час испытаний!

Да пребудет с тобой Милосердие!

И минует чаша страданий!

И всё то, что в тебе туманится,

Светлой радостью в жизни останется!

Ты же знаешь прекрасно, как это бывает

Ты же знаешь прекрасно, как это бывает.

Время идёт и всё остывает.

И то, что когда-то сгореть не успело,

Так холодно, словно и не горело.

Ветер листву оборвал, и листает.

Новыми ветками жизнь прорастает.

А старого дерева старая крона

Черна и суха, вне владения Крона.

Я в цилиндре стою

«Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет».

Только в Душу мою,

Сквозь окно, мёртвый свет.

Белый свет обручальный.

Всё сложилось – и нет ничего…

Мне «Знаком этот образ печальный,

И где-то я видел его…»

Нигде на всей Земле

Нигде на всей Земле нет у меня угла.

К бездомности сама себя приговорила,

Наивности своей беспечная раба,

Сменив покой на долю пилигрима.

Судьбы смешной, нелепый парадокс.

И нет нигде ответа на вопрос:

Там я была «жидовкой», «оккупанткой»,

Здесь стала «русской», да к тому же «эмигранткой».

Любовь к вину

Любовь к вину – вот истина – для пьянства.

Все остальные чувства – от лукавства.

Улыбнусь тебе, Друг Милый

Улыбнусь тебе, Друг Милый,

Помашу рукой.

Ты наполнил строчки силой,

Дал Душе покой.

И нежданна, и случайна,

Приоткрылась мне вдруг тайна

В буднях бытия:

Что живая я.

В ответ на «Да!»

В ответ на «Да!» – плод безразличья – «Нет!».

Не раз мы проживаем сей сюжет.

Не верит сердце и Душа болит,

Словно забыли путь, что пережит.

Бегущая вода

Бегущая вода и полыханье света -

Израиля ярчайшая примета.

Вокруг меня златое поле ржи

Вокруг меня златое поле ржи.

Вокруг тебя сплошное поле лжи.

Пытаюсь подойти, и вязну в ложь,

А ты полями носишься и ржёшь.

Навести над глазами

Навести над глазами грим цветов побежалости,

Позабыть, что в судьбе уже годы и годы,

Усмехнуться себе – да какие невзгоды?

И позволить Душе эти детские шалости.

Это длинное молчание

Это длинное молчание -

Лишь терпение и отчаяние.

Рвутся все слова наружу,

Но молчания не нарушу.

Дам себе я обещание.

Но кому оно, молчание?

Не поможет, не подскажет,

Никого ничем не свяжет.

Всё, что жизни жизнь даёт,

Паутиной зарастёт.

За гранью снов

За гранью снов, за поворотом лета,

За тихим светом призрачной луны,

За всем, что кто-то, и за всем, что где-то -

Всё те же грани, и всё те же сны.

Как не хватает всем тепла порой

Как не хватает всем тепла порой,

Участия, и друга доброй силы…

Нам бы к живым ввалиться всей толпой!

А мы, скорбя, приходим на могилы!

Жаль! Не живых мы любим – только прах!

Судьба вздымается чем круче, тем капризней!

Слегка звенят, качаясь на ветрах,

Оборванные струны наших жизней…

Плачет дождик за окном

Плачет дождик за окном,

Омывает ветки.

Я, конечно, не о том.

Горе не навеки.

Все уходят. Тает след.

Память облетает.

Ветром радостей и бед

Жизнь года листает.

Какая чудо-сказка получилась

Какая чудо-сказка получилась!

За слогом слог она в строку ложилась!

Как ангел и упряма, и послушна!

Как близкий человек – неравнодушна!

Словно дитя – наивна и чиста!

Теперь лежит – не убежать с листа,

Лишь улетать с листающим страницы,

Чтоб в сердце лёгкой грустью зарониться,

Теплом проникновения в глазах,

Улыбкой сожаленья на губах!

ПРОЗА

Очи-пятки :

Истерические хроники

Улягутся – улягушатся

Стервилизация

Неподслушанный разговор

– Ты лёг спать, и заснул. Значит, это ты пришёл в Сон.

– Нет! Я только лёг, и заснул. А Сон сам пришёл ко мне.

Случайные мысли

Сон – это перевёрнутый лицом в подушку нос.

Гроб – это перевёрнутый борг (задолженность с украинского), который уже не возместим.

Не хамите, да не хамимы будете.

Все ждали, что наступит эра милосердия – и она наступила – всеми 4-мя лапами каждому на горло.

Одиночество – это когда тебя везде много оттого, что никто тебя не замечает – когда ты привычен для всех как шкаф.

Человек говорит: «Подари ослу рюкзак, и он станет носить в нём овёс». Ослик говорит: «Подари человеку рюкзак, и он станет носить в нём всё, что ни попадя».

Женщина думает о мужчине, мужчина о шницеле. Интересно, а о чём думает шницель, пока он ещё пасётся на лугу.

Человек он был изначально добрый, всегда интересовался: как жизнь, здоровье, родные… и только после этого уже сносил голову.

У правды часто две стороны – прав волк, которому, чтобы выжить, надо питаться, но и права его жертва – которой никак не хочется быть едой, притом, что и она сама лишает кого-то жизни, чтобы выжить.

В воздухе разлит жар. Мозги текут. Думать не в силах. Начались дожди. Холодно. Мозги замерзают, замораживая мысли. Весна. Уже не холодно. Ещё не жарко. Ничего, кроме блаженства. Думать ни о чём не хочется. Так может, дело не в погоде?

Мечта – это способ существования белковых тел вне белковой оболочки.

Самой себе себя не увидать, «большое видится на расстоянии».

Птичий рефлекс: кто кормит, на того и гадят (где кушают, там и гадят).

Алкоголизм – это дорога от слабоволия, неумения отказать, или (и) безответственности, желания расслабиться, через безнравственность, к болезненному состоянию, когда часть клеток мозга уже отмерла, а физиология перестроилась.

Как быстро тает ратио, увы, а я почти ещё и не качала.

Важно не кем называть, а как чувствовать.

К службе и должностям не стремись, а поставили служить – не филонь.

«Безумству храбрых поём мы песню». «Безумству храбрых» – точней не скажешь.

Люди говорят об авитаминозе, но почему-то никто не говорит об акоммунитозе – недостаточности общения.

Блохи-паразиты – поражают нашу кожу, поражая нас своей поразительной прыгучестью. Они поражают, а мы поражаемся – поражённые и поражённые.

Дорога – правнучка тропинки.

«Не влезай – убьёт» – лозунг предпринимателя.

«Не стой под стрелой» – Амур.

Дорога открывается идущему.

Слон и моська: помыли слону моську.

От молодости к старости – один шаг. От старости к молодости путь не известен.

Ночью, как только включаю свет, начинается война с тараканами на выживание. Сволочи! Изучили мои шаги. Прячутся до того, как успеваю дойти до выключателя. Два раза меняла тапочки – не помогает.

Память уходит, закрывая за собой двери воспоминаний.

Я бывала во многих местах. Что помню я о них? Что вспомню о тех, с кем работала, училась?.. Что во мне останется от тебя, Италия? Что во мне останется от тебя?..

Комары

Комары здесь подлые. Если какой и зазудит, что бывает крайне редко, тут же спохватывается и замолкает.

Нет того, чтобы, как нормальный комар, вальяжно расположившись на коже, несколько раз коснуться хоботком, выбирая место, а затем медленно и с удовольствием раздувать краснеющее брюшко. Эти не садятся.

Набираю текст. Руки передо мной на клавиатуре. Тишина. Вся левая кисть изгрызена комарами.

– А почему они меня не кусают? – смеётся супруг, с остервенением почёсывая правое предплечье

Идеальный муж

В квартире было чисто убрано, наварено, ни грязного белья, ни горы поношенной обуви в прихожей. Это был феномен, который ни друзья, ни родственники не могли объяснить. Так случалось каждый раз, когда хозяин квартиры оставался один с двумя сыновьями школьного возраста, проводив супругу в очередной вояж.

Казалось бы, вдвоём легче справляться с домашним хозяйством. Но нет. Присутствие супруги в доме всегда выдавали разбросанные по всей квартире одежда и обувь, затоптанные полы с обрывками ниток и кусками грязных лоскутьев, сантиметровый слой пыли на мебели, остатки привядших, засохших

и прокисших продуктов на кухне.

Жёны друзей тихо завидовали и нет-нет, да и закинут своим мужьям – смотри мол, а ты…

С годами все, знавшие близко эту семью, привыкли к такому положению вещей, и воспринимали его как должное. Но однажды всё изменилось – супруга уехала, а раскардаш в квартире остался.

И все с удивлением узнали, что «примерного мужа» оставила любовница, ради которой он и наводил лоск в квартире в отсутствие супруги.

В соседней комнате, под стенкой

– У нас вчера случай таинственный был…

– У вас всё в порядке?

– Да всё в порядке. Рюмка с серёжками выпала из шкафчика над телевизором…

– Бьётся к счастью! Не переживай!

– Да я не переживаю, не в том дело…

– Вот мне знакомая рассказывала, они…– И далее последовал десятиминутный рассказ о том, что, у кого, когда разбилось. – А рюмка – это чепуха.

– Так мы рюмку найти не могли…

– Так разбилась же!

– Так и осколков не увидели, и одна серёжка пропала…

– Найдутся! В соседней комнате под стенкой!

– Почему в соседней комнате под стенкой?

– Так бывает!

– Представляешь, два раза комнату подметали, передвинули всё, что смогли, под кроватью ползали…

– Так я же и говорю: через некоторое время объявится в

соседней комнате, под стенкой! Вот у нас случай был… – И последовал обстоятельный рассказ о потере, найденной в соседней комнате под стенкой.

– Но как она попадёт туда? Для этого она должна была бы пролететь метра 4 по диагонали, обогнуть два простенка и две шторы, и свернуть резко влево. Она что, с крылышками?!

– Неважно! Найдёшь в соседней комнате под стенкой!

– Короче! Заглянули за телевизор, а там разбитая рюмка и серёжка. Мы два часа от смеха в себя прийти не могли!

После минутной паузы. – И что здесь смешного?!

– То, что кто-то всё время говорил: «В соседней комнате, под стенкой!»

Сказка

– Тук…тук…тук…

– Кто там?

– Это я, Сказка! Открой, пожалуйста!

– А ты точно Сказка?

– Да.

– А чем докажешь?

– А разве реальность такою бывает?

– Не знаю, реальность бывает всякой. А у тебя есть документы?

– Какие документы?

– Ну, что ты – это ты.

– Ты впусти меня. Я наполню для тебя купель чабрецом и мятой, постелю постель лебяжьим пухом и нежными ветерками летнего соснового леса и луга, разомну твои усталые плечи…

– Это всё только слова. А вдруг ты – Страшная Сказка, и ворвёшься ко мне воющими ветрами, цунами, разбойниками и ужасными хищниками…

– Но как ты узнаешь об этом, не впустив меня в своё сердце?

– А зачем мне об этом знать? Уходи! Шляются тут всякие, только покоя нормальных людей лишают.

– Но я ведь твоя сказка. Куда же я пойду?

Ни слова не прозвучало в ответ. И в сказке появилась новая страничка – печальная

С(Ц)ветовосприятие

Сказка на ночь

– Загадки синего леса!

– Не леса, а Лиса!

– Почему лиса? Это слово пишется через «е» – «лес»!

– Нет, через «и» – «Лис»!

– Вот, смотри, видишь – нарисовано дерево, и написано «лес»!

– А рядом нарисована лисичка, и написано «Лис»!

– Хорошо! Загадки синего Лиса.

– И не синего! А голубого!

– Это ещё почему голубого?

– Потому, что он крашеный!

– О! Уже и голубые животные есть?! Да ещё и красятся?! А что он красит? Глаза? Губы?

– Да нет, он весь выкрасился. Потому, что он перевернул на себя ведро краски. И выкрасился. И стал голубым.

– Прям как наш маляр Пётр Сергеевич! Он тоже опрокинул на себя ведро краски. Правда, голубым после этого не стал.

– А каким стал?

– Таким, как и был, только в краске с головы до ног.

– А в какой краске?

– Хорошей. На ацетоне. Мы все около него балдели.

Встреча

Отрывок

Она была растеряна. Она мыслила, но ничего не видела и не ощущала. Не было ни света, ни темноты – одна мысль. Как можно мыслить, ничего не ощущая? Понять это было выше её сил.

Сказать, что ей было страшно – значило бы ничего не сказать. Её обуял ужас. Но паники не было. Как и всегда, во всех сложных ситуациях, она постаралась сосредоточиться. Сейчас пошевелюсь, и всё встанет на свои места, – приказала она себе, – мысленно попыталась представить своё тело, и не смогла. Она не помнила, как выглядит.

– Превед. – Неожиданно раздавшийся Голос заставил её мысль съёжиться и пропасть. – Не бойся, – засмеялся Голос, – сейчас тебе станет легче. – Она вдруг почувствовала силу. Это было странное ощущение. Она не знала: кто она, что она – одна живая мысль, и вдруг прилив силы. Хотелось прыгать, смеяться, петь… «Чем петь?» – подумала она, и внезапно увидела себя, но

не теперешнюю, а почти незнакомую девушку, с роскошными чёрными кудрями, прикрывавшими плечи и грудь.

– Хорошо, – сказал Голос, – ты начинаешь приходить в себя. Вот сейчас подкинем тебе ещё чуть-чуть энергии и «Полетели же скорее в Милый_Домик_У_Реки».

«Это же мои стихи, – подумала она, – откуда он знает мои стихи?»

– Твои? – Голос явно подсмеивался, – ты уверена? Или ты совсем уже перестала узнавать меня?

– А я тебя знаю? – удивилась она.

– И опять будем знакомы, – засмеялся Голос, – РАК!

– Нет, – сказала она, – так не бывает.

– Ну, конечно же, – засмеялся Голос и пропел: «Что было? Было. Было что-то…»

Её всю содрогнуло. И она вдруг увидела, каким-то непонятным внутренним зрением, сверкающий меч и золотые доспехи Ангела, словно сотканные из солнечного света. Его лицо беспрестанно плыло, как в давних, земных снах, не давая разглядеть и узнать черты.

– Ты – Ангел?! – ахнула она.

– А то ты не знала? – засмеялись золотые лучики его улыбки.

Несостоявшийся разговор

– Но если всё это так, зачем ты живёшь с ним?

– Скажу, не поверишь.

– Тебе поверю! Скажи!

– Я люблю его!

– Любишь? Но как же тогда Сказка?

– Сказка – Трепет Души моей. А он – Моё Сердце.

Сказка – Манящий Смех, призрачный обман уюта в далёком чужом окне.

А он – Реальный Свет сквозь окна нашей жизни.

Сказка – Несбыточные Скитания Одинокой Души.

А он – Несостоявшиеся Надежды Разбитого Сердца

Месть

У них были образцово-показательные отношения. Такие демонстрируют в кино, телепередачах, и описывают в умных книжках для идиотиков.

Они дружили семьями. Более того, бывшая жена нынешнего мужа, тайком ото всех, делала ей маленькие подарки, как правило, это были духи, но иногда туалетная вода или мыло. Подарки ей откровенно не нравились. Супруг, которому она по просьбе его бывшей, не говорила об их происхождении, также несколько раз выказывал негативное отношение к их запаху. Но обижать человека пренебрежением к его подаркам не хотелось, и каждый раз перед приходом гостьи, она всячески демонстрировала, что пользуется ими. А затем долго пыталась выветрить запах, который держался на удивление стойко.

С годами супружеская жизнь вошла в накатанную колею.

Что ты хочешь, я уже старый – повторял супруг, оправдывая сухость отношений и постоянные депрессии.

Дни стали длиннее. Спешить домой не хотелось. Она шла через лесопарк, разглядывая налившиеся соками разноцветные веточки, проклюнувшиеся молодые листочки, первые весенние цветы… ощущая умиротворение и покой.

Внезапно послышались голоса, слишком знакомые голоса, чтобы уйти. Выйдя на полянку, она только и произнесла: «Ну и ну…», и пошла прочь.

Настроение было убито. Думать и размышлять не хотелось. После бесцельного блуждания по улицам, она почти на час зависла над чашечкой кофе в случайной кофейне.

Когда она вернулась домой, он притворился, что напился и спит. Его коронный номер. Она молча занялась своими делами. Он храпел, стонал, делал вид, что бредит, а потом сказал: «Ну да, я скотина, выгони меня». Она молчала. Тогда он закатил истерику на уже порядком поднадоевшую ей тему, сводившуюся к тому, что все вокруг сволочи, страна разваливается, и ему всё равно где подыхать. Она молчала. Он изгалялся и так и эдак, но ни одна из его уловок, обычно выводивших её из равновесия, не срабатывала. Тогда он попробовал приласкать её. Ей стало противно, и она инстинктивно дёрнулась в сторону.

– Ты сама виновата, – Зло произнёс он, – я бы давно забыл её, так тебе обязательно надо было покупать именно эти духи.

– Духи? Причём здесь духи? – не поняла она.

– Приходя домой, я постоянно ощущал её запах, запах духов, которые я подарил ей на свадьбу, и потом ещё дарил десяток лет на каждую годовщину.

Страх

«Это ещё что?» – Бакс тупо уставился в монитор, с которого на него смотрело непонятное мохнатое существо.

Он тряхнул головой и протёр глаза, но существо не исчезло. «Заснул я что ли?» – подумал мужчина. Он встал, прошёлся по комнате, перехватил из холодильника кусочек колбасы, попил воды, постоял возле окна, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд.

Ощущение было ему знакомо. С детских лет он боялся темноты. В темноте ему постоянно мерещились страшные существа и ощущения постороннего присутствия.

В зрелые годы, переосмыслив на основе атомной физики и теории голографического построения вселенной многое из прочитанного о полевых сущностях, он сделал для себя вывод, что дети более открыты для энергетических контактов и с возрастом только у отдельных людей эта особенность не подавляется сознанием.

Но одно дело ощущения и иллюзии, а другое – вот так лицом к лицу. Или мордой к морде, сыронизировал Бакс. Он обернулся и наткнулся на немигающий взгляд круглых чёрных глаз. И тут его осенило: балда, это же кто-то из домашних пошутил. Ладно, сейчас мы тебя изничтожим – он закрыл сайт, но существо не исчезло.

«Чёрт знает что», – выругался Бакс, и вызвал диспетчера задач. Но в таблице не отображалось никакого нового процесса. Он удивился и тыкнул перезагрузку. Компьютер перезагружался, а с экрана на него всё так же пялилось это странное создание. «Ну уж нет, – Бакс терял терпение, – сейчас», – и отключил ящик от сети. Все маячки на модеме, компьютере, клавиатуре, мониторе, мышке – погасли, и только экран мягко светился чуть насмешливым взглядом чужих глаз.

Бакс решился на крайнюю меру и попробовал лечь спать. Но взгляд с монитора страшил его и, как магнитом, притягивал к себе. Он вернулся к компьютеру – вирус такой, что ли? Даже не слышал ни о чём подобном.

– Да что же ты в конце концов такое, – произнёс он в сердцах.

И тут, из отключённых колонок отключённого от сети компьютера, раздался шелестящий голос: «Я – это ты, вернее часть тебя, твои ночные страхи». От неожиданности Бакс даже подпрыгнул. А нервная дрожь, не отпускавшая его всё это время, усилилась до зубной дроби.

– Как это, часть меня? – c трудом выговорил он.

– Ты же сам всем рассказывал, что где мысль, там энергия, а её концентрированные сгустки и образуют всё Сущее.

– Но причём здесь ты?

– А кто с детства и по сегодняшний день вырисовывал мороки темноты?

– Нет, здесь что-то не то.

– Так ты что, обманывал, говоря про своё понимание окружающей реальности?

– Никого я не обманывал, я действительно так думаю.

– Тогда чем же ты удивлён и напуган теперь?

Бакс задумался. Существо явно было не глупым, а главное всё знало о нём самом. Да, он говорил. Но возможно ли, что силы его энергии, пусть и за много лет, хватило на создание эгрегора?

Сама мысль об этом заставляла каменеть его сердце.

– Я сплю, и ты мне просто снишься, – предположил он. Существо ехидно усмехнулось.

– Вот она, вся сила неверия твоей веры. А может, ты просто трусишь?

– А может я заболел и у меня раздвоение сознания?

Существо откровенно расхохоталось. – Трусишь! Трусишь!

Готов спрятаться за сон, за болезнь, за что угодно, лишь бы не признать реальность своих же убеждений.

– Каких убеждений? – уже открыто начал отступление Бакс.

– Ты – просто сон! Иллюзия! Фантазии больного воображения!

– Тогда дай мне руку! – раздался насмешливо-повелительный голос позади него.

Мужчина обернулся и вскочил со стула. Посреди комнаты стоял, протягивая ему руки, его недавний компьютерный собеседник. Он был около метра ростом, весь обросший длинными, каштановыми с рыжинкой, волосами. Из-за этих волос невозможно было понять форму головы. Она выглядела как мохнатый шар с двумя огромными чёрными округлостями глаз. Существо выглядело вполне симпатичным и дружелюбным.

И Бакс, секунду поколебавшись, протянул ему руки. В тот же миг сердце его похолодело. Он увидел, как в момент соприкосновения по его рукам, от пальцев вверх, побежала чёрная волна прорастающих длинных густых волос. Он дёрнулся, и волосы успели добежать только до локтей.

– Кто ты?! – воскликнул он!

– Я – это ты, а ты – это я. – усмехнулось существо.

– Да мы вовсе не похожи! Я реален, а ты нет!

– Ну, сейчас немного более похожи. А если бы ты не дёргался, то у тебя и вовсе не осталось бы причин утверждать это.

– Уходи! Я не хочу тебя знать. И убери эти страшные волосы с моих рук.

– А волосы-то тебя чем не устраивают? Ты ведь так переживал, когда начал лысеть.

– Так то же на голове, а это на руках!

– А, опять ваши людские заморочки. Волосы – они и есть

волосы, какая разница, где?

– Убирайся!

– Я бы с радостью! Да не могу! Ты призвал меня и держишь.

– Как это я тебя держу?

– А ты подумай?

– Так я и думаю!

Существо вдруг начало разрастаться у него на глазах. Бакс внезапно обнаружил, что голос больше не шелестит, а бьёт по барабанным перепонкам подобно разрядам грома.

– Сильнее думай! Сильней! – болью отдавалось у него в

голове. Стоп! – сказал себе Бакс.– Во-первых, успокойся, а во-вторых, сядь и реально проанализируй ситуацию. Я сидел за компьютером. Хорошо. Дальше. Дальше я хотел выйти в соседнее помещение, но там было темно, я взглянул на дверной проём, и мне стало страшно. Дальше.

Пока он размышлял, существо гремело: «Думай! Думай!». А при последней мысли, он вдруг увидел, что существо заняло почти весь объём комнаты, поглотив шкаф, и ещё чуть-чуть – поглотит и его самого вместе с компьютерным столом и со всеми прибамбасами.

Он вжался в стол, пытаясь собрать остатки своих растерзанных паникой мыслей. Молитва. Бакс начал читать «Отче наш», а затем, взяв с полки молитвенник, всё подряд, открыв на случайно попавшейся странице. На существо он более не смотрел. Шрифт был мелкий и Бакс напрягался и прилагал все усилия, чтобы разглядеть и правильно прочитать слова.

– Эй! Ты почему перестал думать обо мне? – прозвучал из-за спины мягкий густой бас. Бакс обернулся. Существо значительно уменьшилось в размерах, а шкаф вернулся на своё место.

«Так всё же правильно! – воскликнул Бакс. – Всё правильно! Хвала тебе, о великий Роберт! Как же я сразу не допёр?»

– Думай! Думай обо мне! Тебе же страшно! – уже почти умолял из-за спины сухой надтреснутый голос.

– Да ну тебя, надоел, – отмахнулся Бакс и включил компьютер. В то же мгновение в глубине дисплея засверкали знакомые чёрные глаза.

– Ну и сиди там, – рассмеялся Бакс.

И, как только он рассмеялся, изображение буквально взорвалось, рассыпавшись многочисленными каскадами разноцветных искр.