Текст книги "Сны над облаками"

Автор книги: Любовь Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Любовь Тильман
Сны Над Облаками

Мне цифры сейчас не важны:

Сегодня мой друг защищает мне спину ,

А значит – и шансы равны.

Владимир Высоцкий

Эта сказка – как песня из Души прозвучала.

Можно вновь повторить все мелодии, звуки.

Можно вспомнить слова. Пережить всё сначала.

Только вырвать страницы не поднимутся руки.

Только заново спеть – выйдет сказка другая,

Пусть хорошая, милая… да не такая!

Как страшно вдруг увидеть точку

Как страшно вдруг увидеть точку,

И сказку отпустить в полёт,

Где слов пустую оболочку

Любой по-своему прочтёт.

Её крыла ещё в зачатке.

Ей мир реальный незнаком,

Жила уютненько в «тетрадке»,

Согретая сердец теплом,

Рождённая в любви и неге,

Из нежности и из мечты,

Не помышляя о побеге.

Но тесны ей уже листы,

И вот застыла на пороге,

Границе между двух миров,

И в нетерпенье и в тревоге,

Готовая к игре ветров.

Всё в Воздухе!

Всё в Воздухе! И свет! И тьма!

Слеза дождя! И вздох мороза!

Осенних листьев кутерьма!

И песни ритм! И жизни проза!

В нём ароматы всех цветов!

Пыльца всех будущих соцветий!

Он – океан без берегов,

В нём жизнь всего, что в нашем свете!

Порыв, затишье, вновь порыв!

Огонь взметёт, загасит снова,

Почти что угли истощив!

Непостоянство – вот основа!

Внезапным смерчем мир взорвёт!

Сметёт, закружит, изомнёт!

И также резко утихает.

Нежданно нежно обласкает

Весны дыханием в мороз,

В жару – прохладным ветерком…

Что там у нас? Какой прогноз?

Ну что ты? – Я же не о том.

А Земле всё равно

А Земле всё равно – кто, когда, и зачем?

Лишь Душе суждено быть здесь этим, иль тем.

Ни себя, ни других, никого не судить.

Отстрадать. Отпылать. Отлететь. И остыть.

Но пока не остыла, не – частицей-волной,

Надо дать ей, позволить, оставаться живой,

И влюбляться, и плакать, и шутить над собой.

Опавшая листва улетает

Опавшая листва улетает в темноту прошедших лет.

Отчего же так болит память о ней…

Слегка колыша занавес неба

Слегка колыша занавес неба,

Ветер играется в облака.

Рыжей краюшкой белого хлеба

Солнце восходит из глубока.

Только дотянется лучиком света,

Розовым вспыхнут краски рассвета,

Золотом стёкла окрасив в домах,

И отразятся на облаках.

Вкатится выше Солнечный Шар,

Сразу же красок утихнет пожар.

Небо наполнится синевой.

И разольётся безбрежный покой.

Жизнь разводит события

Жизнь разводит события, и сводит опять,

Словно куклами нами играя.

И напрасно жалеть! И напрасно пылать!

И искать суть, безмерно страдая!

Разум в ступор бессмысленно вечно вгонять,

Горизонты Души созерцая.

Её логики нам никогда не понять!

Потому, что она – не Земная!

Тоска у каждого своя

Тоска у каждого своя,

Хоть где-то, в общем, всё похоже.

И в оплывании Бытия,

Мелькает всё одно и то же.

Но каждый ритм через себя,

Так, словно бы по приговору.

Сквозит познания струя,

На миг давая нам опору.

Грустно, одиноко, и печально

Грустно, одиноко, и печально.

Мир для нас огромен изначально,

В птицах и цветах – как вешний луг.

Всякий, появившийся в нём – друг.

Но проходят годы, сквозь события,

И не все приятны нам открытия:

Жизнь – всего лишь времени каверна,

Торжествуют в ней обман и скверна.

Я любить весь мир не перестану,

Лучше подольщусь к самообману.

Увы, не всем даются откровения

Увы, не всем даются откровения

Давно известных истин прописных:

Мы – мотыльки, обычности мгновения,

Средь мириадов образов иных.

Конечно, жить – нелёгкая задача!

И не поспоришь с жизнью и судьбой.

Но можно жить – бурча, ругаясь, плача,

А можно – посмеяться над собой.

И есть во всём логические связи.

Когда весной снега растают в срок -

Один увидит кучу старой грязи,

Другой – как солнышко – мать-мачехи цветок.

В Душу лёг улыбкой

В Душу лёг улыбкой,

Золотистой рыбкой,

Ласкою небес,

Чудом из чудес,

Приоткрыв на миг

Сказочный родник.

Жизнь – только то, что есть

Жизнь – только то, что есть! Всё принимается!

Год старый уж прошёл! Но праздник продолжается!

А от проблем бежать – подобно, как бежать от тени.

И ни замки здесь не помогут, ни ступени.

Как наша тень зависит лишь от освещения,

Так и проблемы – всё в глубинах отношения.

Постичь сознанием, коли выйдет – одолеть,

А нет, из сердца вон, принять, переболеть,

Как данность, как вулкан, хамсин, цунами…

Да мало ль что ещё жизнь вытворяет с нами.

Встречами, разлуками

Встречами, разлуками,

Нежною игрой,

Проходными шутками,

Песней заводной.

Каждодневной скукой

Прожитого дня,

Позднею наукой,

Холодом огня.

Тихою печалью,

Острою тоской,

Виденьем за далью…

Дали – никакой.

Расставанье. День снова

Расставанье. День снова рутинно пустой.

Понимаю, что всё это необъяснимо.

Но Душа, лёгким облачком, вслед за тобой,

Болью сердца, улыбчивых строчек волной,

Ожиданием новых феерий томима.

Ты меня окружил словами

Ты меня окружил словами!

Встреча бурей была! Огнём!

Муж ревнует к тому, что меж нами,

Сквозь онлайновский окоём.

А меж нами лишь строчки, строчки,

Да ещё золотые кружочки,

Да три скобочки в правый ряд,

Да почти ощутимый взгляд!

Да общенья великая милость!

Да двух жизней несовместимость!

Интерес! И не понимание!

Чуть насмешливое сострадание!

Восхищение! Отрешённость!

Боль. Извечная незавершённость.

Вот. На время вас покидаю

Вот. На время вас покидаю.

Что поделаешь, улетаю.

От разлуки на сердце грусть.

Верить хочется, что вернусь.

Коль не рухнут мои самолёты,

Разрешатся успешно заботы,

Если будете меня ждать…

Значит: встретимся мы опять.

Так прекрасно, дорогой слов,

Над барашками облаков.

За туманными далями лица.

Жаль. И так, и так можно разбиться.

Взаимопонимание

Раз смысла нет, пошла-ка ты без смысла.

Кто, я пошла? Да ты куда пошлее.

Пришла пора. И я прощаюсь

Пришла пора. И я прощаюсь.

Дождусь «привет», и отключаюсь.

С ним мне теплей средь холодов,

Ведь я в плену у нежных слов.

Прощай, когда я в вечность кану!

И до свиданья, если возвращусь!

Надеюсь, что тебя я здесь застану!

И тихая растает грусть.

Жизнь за строчками слов дробилась

Жизнь за строчками слов дробилась,

И жила словами в словах.

Сказка кончилась и растворилась,

Словно облачко в небесах.

Но таинственные флюиды

Ещё полнятся лаской дней,

И летят по орбитам планиды

Расплывающихся идей.

Прорастает Душа, стремится

Светом выплеснуть из оков,

Светлой Сказкой, овеществиться

В глубину грядущих веков.

Пусть не памятью, ощущением,

Скрытой нежностью Бытия,

Ирреальным, чудным мгновением

Не раскаявшегося Огня!

Сказка тихо уснула, и закрыла страницы

Сказка тихо уснула, и закрыла страницы.

И в окно не стучатся щебетливые птицы.

Поле выжато. Яблоки с веток опали.

А волшебные крылья – просто строчками стали.

Душ одиночество сплетает мир

Душ одиночество сплетает мир искусно.

И в этой пустоте немного грустно.

И Муза, затаилась, не летит.

Она, как я, на ту же лесть попалась,

И всё никак не может отойти.

Ведь ей, как мне, тоски не ожидалось,

Хотелось в сказке раствориться, и…

Но сказка кончилась. Обыден быт и сух.

Её героям боле недосуг,

Нет времени на «болтовню пустую».

А Муза тем живёт, что речь ведёт «простую»,

Тоскует и грустит, смеётся, слёзы льёт,

Влюбляется, сама во что не зная,

Летит с Душой открытой на «привет»,

Наивной, видится во всём Открытый Свет,

И… «лбом об стенку» долго затихая.

Полетели же скорее

Полетели же скорее в Mилый_Домик_У_Реки!

Там без нас замёрзнут птички у кормушки без еды.

Полетели же скорее в Mилый_Домик_У_Реки!

Рыбки задохнутся в речке, если лунки не пробить.

Полетели же скорее в Mилый_Домик_У_Реки!

Без тебя туда дороги мне вовек не отыскать!

Полетели же скорее в Mилый_Домик_У_Реки!

Лишь с тобой, дыша восторгом, оживает этот мир!

Полетели же скорее в Mилый_Домик_У_Реки…

Только ты мне не протянешь ни улыбки, ни руки.

Рыбки задохнутся в речке, птички сгинут без еды,

Только нет тебе и дела до грядущей там беды.

Без тебя туда дороги мне вовек не отыскать,

А тебе тоскливо-скучно в небе без толку летать.

Письмо

По ту и эту сторону – в загранке.

Сквозь снег и грозы, в штиле, и в болтанке.

Четыре самолёта поменяла.

Смеялась. И от скуки изнывала.

В очередях. Полётах. Терминалах.

В аэропортах. И на вокзалах…

Снежок скрипел. По лужам находилась.

По гололёду, чуть пугаясь, наскользилась.

В метро, зажатая, стояла не дыша…

Но дальше по порядку, не спеша.

Лететь дешевле было через Ригу,

Хотя почти что день теряли в «перегоне».

И Рига нам преподнесла большую фигу,

О чём узнали мы уже в Бен Гурионе.

Они ввели оплату за багаж,

А за его транзит – двойной купон.

На целый час был рейс задержан наш

Из-за обедающих где-то там персон.

Стакан воды без денег не налили.

У нас была, мы даму угостили

Водою, что купили в терминале.

А в Риге эту воду отобрали,

Допить хотели, но они не дали.

Мы там сидели чуть ли не в подвале,

Не шесть, а семь часов посадки ждали.

Хотели кофе, бутерброд купить,

Но, как мы «не лепили им горбатых»,

Оплата – можешь в евро заплатить,

Но сдачу ты получишь только в латах.

И дальше их как хочешь, так крути.

100 евро в латы поменять мы не хотели,

И думали, уж сутки попостить,

Попутчики не дали, может быть,

Боялись, чтобы мы не похудели.

Они летели через Ригу не впервой

И чемодан еды везли с собой…

Письмо …

Итак, я продолжаю свой рассказ.

Когда билет до Киева мы брали,

Нам, дополнительно, услугу предлагали:

Бронировать билеты Киев – Львов,

100 $ – билет. Цена, что будь здоров.

И мы решили: Да зачем из заграницы?

Возьмём билеты прямо из столицы.

Когда же в Киеве нам стоимость сказали -

Упали!

157 «зелёных» за билет!!!

Вокзал – был однозначным наш ответ!

13$. В купе. Мы ночь проспали,

И утром уж во Львове на вокзале.

Нас ёлкой встретил наш родной вокзал!

Снежок пушистый тихо пролетал,

Поскрипывал легонько под ногами,

Был воздух свеж, его хотелось пить…

Но надо было «подвиги» вершить,

И, кинув сумки в камеру храненья,

Отправились на их свершенья.

Что здесь поделаешь

Что здесь поделаешь?! Лето проходит.

Дерево выросло. Снят урожай.

Осени дни уж почти на исходе.

Кличи всегда улетающих стай.

Всё одинаково, разное вроде.

Та же цикличность в Душе и в Природе.

Зрелость – это

Зрелость – это середина лета!

Добрых, разноцветных тебе дней!

Чувства и талантов всех расцвета!

Доброй жизни! И удачи в ней!

Укрыться в тень за ледяной стеной

Укрыться в тень за ледяной стеной,

Глухой стеной, воздвигнутою мной.

«Жизнь пережить – не поле перейти»,

Увидено столь много в том пути:

Рожденье – лишь насмешка с смерти ядом.

Улыбка – ложь, когда печаль с ней рядом.

Согласья – в несогласье лицемерия.

А за стеной – мертвы все ощущения.

Зреть ни к чему ни горе, ни измену,

Ведь слёзы могут уничтожить стену.

Смех не звучит, и радость умирает,

Тепло живых сюда не проникает.

Так чист и ясен мой прозрачный дом,

В нём тихо сердце обрастает льдом.

Снегом скрыты дом и речка

Снегом скрыты дом и речка.

В хрупком панцире из льда

На пригорочке крылечка

Отражается звезда.

Спит покой, приспав заботу,

Время в дрёму погрузив.

И, свернувшийся клубком,

Кот, в углу под камельком,

Выпевает сквозь дремоту

Ночи ласковый мотив.

Вот уж спим и мы с тобой.

Доброй ночи, Милый Мой

Порой мне тесно в рамках рифм

Порой мне тесно в рамках рифм.

И ритм преградой мне, как риф.

И в каждой строчке новый строй,

Иной расклад, настрой другой.

И все слова теряют связь,

И разбегаются, смеясь.

И мысль, как морфы в облаках,

Не обозначена в словах.

Стекает поднебесный жар

Стекает поднебесный жар,

Струит, деревья обтекая.

И, уже с самого утра,

Повсюду властвует жара,

Живое в тени загоняя.

На пустырях пески желтеют.

Пожаром стёкла пламенеют.

Ни облачка, ни ветерка.

И не слагается строка.

Жизнь двоилась в своей основе

Жизнь двоилась в своей основе,

И пыталась излиться в слове.

Было празднично и чудно.

Странный мир, со своими правами,

Сотворён одними словами,

И к нему ревновать смешно.

Впрочем, всё в Этом Мире похоже,

Бытиё Создаётся тоже,

Начиная от Самых Основ,

Бесконечным Потоком Слов.

В надежде Муза ждёт

В надежде Муза ждёт,

Вот-вот настанет время,

Когда созреет семя,

В ладони упадёт.

Но широка Земля,

Ветрам над ней раздолье,

Кругом поля, поля,

А в них своё застолье.

И семечко летит,

Во что-то прорастает.

А Муза дни листает,

И Душу бередит.

Ей кажется: вот-вот,

И обернётся время.

Но прорастает семя

В другой слововорот!

А я всё знаю

А я всё знаю, уж давным-давно.

Мне с этой Музой грустно и смешно!

И жалко Музу мне мою до слёз,

Что «как дитя» воспринимает всё всерьёз.

А.Е. Перед тем, как поутру

Перед тем, как поутру в эфир выходить,

Все входящие проверяю…

И опять начинаю за тобою тужить,

Острословом, смешливым… Я знаю -

Время всё возвращает на круги своя.

В личке, в мыле, и в скайпе – всё пусто.

Твоё «Доброе Утро» не встретила я,

И от этого, видимо, грустно.

Всё, что я, и что – не я

Всё, что я, и что – не я,

Сны в пределах Бытия.

Самолёт сорвётся.

Бытие прервётся.

Неосознанность огня.

Кто найдёт тогда меня?

Кану сквозь пространство

В Жизни постоянство.

И не буду впредь ничем.

А, точнее – стану всем:

Камушком, песчинкой,

Капелькой, травинкой,

Ветерком ночами,

Пылью под ногами.

Останется лишь слабый след из строчек

Останется лишь слабый след из строчек.

Взгрустнёшь ли Ты над ними, Милый Друг?

Иль посмеёшься средь своих подруг,

Как много было их – «зелёных точек».

Я растворюсь в пространства миражах,

Как все, пройдя сквозь ужас понимания.

И унесу с собой свои желания,

Слезинкой промелькнув на облаках.

Глупость надо простить

Глупость надо простить!

– Зачастую нам всем ведь ума не хватает!

Страстность можно простить!

– Кто бесстрастно способен по жизни пройти?

Даже подлость,

Душа, как бы ни было странно, прощает,

Но общаться уже не желает. Прости!

Ничего не меняя значительно

Ничего не меняя значительно,

Человечество расточительно.

Кто накрал – во дворце, нет – на улице.

И никто ни о ком не волнуется.

Злые, лживые да спесивые

Льют с экранов слова красивые

И показывают кино,

Что, мол, им-то не всё равно.

И своих чучел ставят править,

Чтоб и дальше спокойно грабить.

Куклам платят – не навредят.

И, послушные, словно детки,

Ручки двигают марионетки,

Словно впрямь они руководят,

Сладко ротики открывают…

И не знают, что говорить.

Это просто суфлёры зевают,

Позабыв их предупредить.

Всяк как может, так развлекается,

Мир от ханжества задыхается.

На Земле, уж не первый год,

Мировая война идёт.

Всеобъемлющая пандемия,

Экспансивная эпидемия,

Накопила «подкожный жир».

И звеня, и гремя побрякушками,

Их снабжают ракетами, пушками,

Декларируя слово «мир».

И напрасно страдать, печалиться,

Мир с игрой этой не расстанется,

Каждый думает, что победит…

Но, увы, так уже бывало,

Зло откроет своё забрало,

И, под чёрное покрывало,

Радость жизни приговорит.

И, в безвременье этого сдвига,

Мир захлопнется, словно книга,

В бесконечной кромешной тьме.

Открывая Врата Аида,

Величавая Атлантида

Захлебнётся в своём дерьме.

Печальны времени открытия

Печальны времени открытия.

Жизнь вихрем мчится сквозь события,

Рутинна в смыслах, и в мгновении,

Тосклива в каждом повторении.

В этой нелепой банке

В этой нелепой банке,

С крыльями, над облаками,

Мы так малы, уязвимы.

Господи! Где Твои Херувимы?

Что там, в Судьбе на Бланке?

Ты ведь Играешь с нами.

Знаки Рисуешь Снами.

Символы Пишешь Днём.

Милостью Твоей живы,

Неоднозначны, и лживы,

Только Тобой Хранимы.

Не Сотвори Крушенья!

Не Истреби в болтанке!

Дай нам ещё приземленья

В мире, где мы живём!

Жизнь прошла

Жизнь прошла как сон.

Пробуждения стон.

Давным-давно не вижу светлячков

Давным-давно не вижу светлячков.

От звёзд не жду, что сбудутся желания.

И, прошлые уже воспоминания,

Воспоминаний новых скрыл покров.

Ложатся в память пройденные дни.

Их тихо точат дней текущих воды.

Обтачивают радости, невзгоды.

От времени скруглятся и они.

Углы стирают новые страдания,

Потери, боли, недопонимания…

И новых празднеств старые огни.

Дай мне частичку сердца твоего

Дай мне частичку сердца твоего!

Когда-нибудь тебе верну его.

Когда? Прекрасно знаешь ты о том:

Когда засну для жизни вечным сном.

Из самолёта в самолёт

Из самолёта в самолёт.

С аэропорта до вокзала.

Дорога всё в себя вобрала,

Всех прошлых дней водоворот.

И выплюнула в мир иной,

Когда-то хорошо знакомый,

Любимый, выстраданный, мой!

Теперь какой-то отстранённый.

Хоть каждый камень под ступнёй

О прожитом напоминает.

И память улицы листает,

Словно вернулась я домой.

В себя пытаюсь не глядеть

В себя пытаюсь не глядеть. Там комната.

Шкаф книжный. Выключатель за трюмо.

И от кровати створка зеркала отвёрнута.

И полукруг пятна, словно клеймо.

И дверь. И мама всё заснуть пытается.

Вновь приступ астмы. «Скорая». Укол.

Ободранною ножкой «светит» стол.

Диван, когда-то бывший раскладным.

Перина довоенная под ним.

Я осязаю всё. До мелочей.

Вот только нет давным-давно ключей.

В себя пытаюсь не глядеть…

Отпусти!

Отпусти! Я не в силах с тобой больше жить!

Твоя слабость, притворная, лишь раздражает.

Если жизнь без любви, как известно, бывает,

И любовь я без жизни смогу пережить.

Ф.Я. Рождался раб

Рождался раб, чтоб в рабстве жизнь прожить.

И был не в силах он что-либо изменить.

Мы в лучшем положении с тобой.

Что ж недоволен ты своей судьбой?

Ворчишь, что мир давно уже не тот.

Всё тот же мир. И царь в нём. И народ.

Империи. Колонии. Вассалы.

Бродяги. Крепостные. Феодалы.

Всё та же барства милость и немилость.

Легенды о любви, про справедливость.

Пустой день долог

Пустой день долог. Ночь – ещё длинней.

Ведь день, коль захочу, подарит сна забвенья,

А ночь – только знакомые мученья.

Все радости – за поворотом дней.

Муж сладко спит.

Храпит,

Покой обозначая.

Что может он против моих ночей?

Вот лишь коснуться ласково плечей.

Исчезла сказки призрачность шальная.

Пегас умчал. Все бросили меня.

Лишь тьма ночей. Да суетливость дня.

Всё точно так, как мама предрекала.

Конец походит чем-то на начала.

Транжирь или копи, ползи или спеши,

Тоска и одиночество Души.

Когда кончается ненастье

Когда кончается ненастье,

Внезапный, призрачный покой,

Воспринимаем мы как счастье,

И рады милости такой.

Но скуки медленный паук

Жизнь паутиной заплетает.

Тоска. Всё валится из рук.

И призрак счастья исчезает.

А.М. Жена холодная

Жена холодная? К тому же и гуляет?

А муж «горяч, вот ей и изменяет»?

Так может не жена «холодная», а муж,

И не догадливый к тому ж.

Если будет Дан мне день

Если будет Дан мне день для размышлений,

Если завтра вновь мне Позволят быть,

Буду жить опять искрами мгновений,

И, сквозь беды, также над собой шутить.

Жизнь – такой реликт! Кто постигнуть в силах?

Слабый женский ум? Сильный ум мужской?

Можно погрустить на родных могилах,

Можно быть довольным, или нет, судьбой,

Горевать, прощать, плакать, иль смеяться,

Раздавать своё, или брать взаймы,

Нараспашку жить, иль всего бояться…

Но нельзя За Жизнь заглянуть Во Тьмы.

Смешны все не прощенья

Смешны все не прощенья! И прощенья!

Есть только сны! И чёрная метель!

И жизни бешеная карусель

С холодным безразличием вращенья!

Трудяги Мойры обрезают Нить.

Простили ль нас? Успели ль мы простить?

Как получилось? Что теперь в остатке?

Всё скрыто временем в невидимом осадке!

Рыбка, кушай птичку

«Рыбка, кушай птичку», «Птичка, кушай рыбку» -

На Планете вашей счастье и уют.

Не могу я спрятать грустную улыбку:

Все едят друг дружку, дружно так жуют.

Тоже «человечки», коих Жизнь «щадила»,

Но они друг дружку что-то не щадят,

Даже без причины, и с улыбкой милой,

Все один другого дружненько едят.

Из старых анекдотов

Кто твой друг и кто твой враг,

Не поймёшь порой никак.

На дорожке, средь полей,

Замерзает воробей.

Он уж думал: дело плохо

И не светит ничего.

Шла корова, и лепёха

Вдруг свалилась на него.

Ожил он, забыл про стужу,

И от счастья сразу в крик,

Выткнул голову наружу,

Да чирик, чирик, чирик.

Пробегала мимо кошка:

Что за странная лепёшка?

Быстро лапою поддела,

Вытащила… да и съела.

Не тот враг, кто наложил,

Мимо проходя!

Не тот друг, кто «удружил»,

Вытащив тебя!

Не летай в мороз, во тьме,

Чтоб беды не кликать!

А, уж коль сидишь в дерьме,

Нечего чирикать!

И было? Иль нет

И было? Иль нет? Не знаю.

Каждою строчкой своей,

Припадаю к памяти дней.

Но никто уже не отзовётся.

Только птица ночная смеётся,

Что осенним листком опадаю,

Или плачет, на смех похоже,

Что возможно одно и то же.

Л.Т. В том ли моя вина

…после стольких лет боли, извинений,

прощений… и… новых болей… не осталось

ни чувств, ни эмоций – одно бесконечное

удивление…

В том ли моя вина,

Что Душа от жизни пьяна?

И неможется ей, и хохочется,

Поделиться радостью хочется.

Колобродит она, шатается,

Всем улыбкам навстречу бросается.

А улыбки бывают разные.

А улыбки бывают праздные,

И не все от добра и веселия,

Иль от робости и смущения.

Злые, лживые,

Да фальшивые.

Как гримасы давно застывшие.

Словно маски лица прикрывшие.

И завистливые, и жадные.

Им чужие боли – отрадные.

Им Душа моя – как в глазу бельмо.

Её радость им – зло во зле само.

Её щедрости не дано понять!

Растоптать! Убить! С грязью размешать!

Сметь наивной быть?! Столько лет прожив?

Да ещё любить счастья миражи?!

Им корысть найти б, стал знаком бы вид.

Но корысти нет – это их и злит.

Умудрённая и наивная -

Не для всех – удобоваримое!

В рамки общие не помещается.

Словно дискомфорт, отвергается!

Там где боль была – только грусть.

Хамству этому улыбнусь.

Что поделаешь? Всё меняется.

И наивность, порой, умудряется.

И, живя среди ста забот,

Всё наивна! А вам всем: «ВОТ!»