Текст книги "Два мужа для ведьмы (СИ)"
Автор книги: Любовь Сладкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Подарок жениха? – сузила лисьи глазки мадам Зузу.
– Ага, – я согласно закивала головой.
– Как-то странно, – хмыкнула маменька, – что я пропустила все те моменты, когда барон Экберт презентовал тебе все это (она намекала на кольцо и амулет).
– Да, маменька, как-то в последнее время ты стала не совсем внимательной, – и я удачно спрыгнула от объяснений.
– Возможно, – пробормотала она.
* * *
Итак, платье было почти готово. Оставалось немного подшить его в талии и доставить к нам домой. Фату и диадему я выбрала там же, в салоне Зузунды Минкус (как и нежнейшее белье к нему, туфли и перчатки).
Охая да ахая, мама расплачивалась за все эти невообразимо дорогущие приобретения, но попрекнуть меня в излишней расточительности не могла – за все платил жених, а денег барон Экберт де Суарже не считал.
– Я хотела бы еще вон ту куклу, – указала я маменьке на ряд пошитых из ткани ярких красавиц, стоящих на особенной полке, очень красивых, изготовленных мадам Зузу собственноручно и стоивших немалых денег.
– Нет, ну что ты, – смущенно оглядываясь по сторонам, пробормотала мама, – ты ведь уже не девочка, а молодым леди играть в куклы стыдно.
– Но я не играть… Просто, они мне очень нравятся, – взмолилась я.
– Нет. Вот когда у тебя родится ребенок, и это будет девочка, тогда сможешь удовлетворить свой мимолетный каприз, а пока я запрещаю тебе.
– Хорошо, как скажешь, – и я смиренно последовала за ней к выходу.
Когда мы возвратились домой, я просто падала от приятной усталости.
Маменька принялась хлопотать по хозяйству, отдавая распоряжения относительно уборки комнат и приготовления еды, я же, взяв в руки только что купленную в городе книгу "Домострой", пошла с нею в сад. Для чтения я выбрала ту самую беседку, в которой когда-то подсмотрела за запрещенным действом. Теперь тут было тихо и уютно. Ляг на диван, я подложила под голову подушку и открыла первую страницу. Я читала несколько часов кряду. Сюда же прислуга приносила мне чай и пирожки. Из книги я узнала множество невероятно интересных вещей, вот только главного, того, чего бы мне хотелось прочесть – о плотской любви, физической близости между мужчиной и женщиной, тут не было ни слова, и это огорчило меня невероятно.
"Ну ничего, – думала я, собираясь обратно в дом, так как сумерки начали сгущаться и повеяло прохладой, – выйду замуж, и мой будущий супруг всему меня обучит. И это даже хорошо, что он – опытный мужчина, и мне не придется его стыдиться, и что-нибудь выдумывать. Эх, как же все-таки жалко, что родители не позволяли мне читать любовные романы, в таком случае я бы хоть немного знала, что да как. А так…"
* * *
В таком расстроенном настроении я вошла в зал. Это был вечер четверга.
А в пятницу уже с самого утра я ощутила какую-то тревогу. Еще лежа в постели, крепко сжимала бедра, словно мне было жизненно необходимо это сделать, отбрасывала в сторону одеяло, потому что становилось душно, принималась заплетать волосы в косу, а затем снова их распускала.
Наконец, встав с кровати, я первым делом подошла к окну – там уже вовсю светило солнце. Я быстро оделась и даже не выпив чаю, опрометью побежала в сад, словно именно среди его деревьев и ждала меня разгадка. Там, не понимая, что делаю, я упала прямо на землю и с наслаждением вытянулась, вдыхая аромат травяного сока и прислушиваясь к окружающим меня звукам.
Вот треснула былинка, и я очень четко услышала, как капельки душистой жидкости просочились сквозь невидимые трубки, хлюпнули о землю, раздался чмок – сухой комочек грунта поглотил живительную влагу. Вот закопошился возле меня какой-то жук, расправил крылышки, зажужжал и унесся ввысь. Где-то в вышине пропела птичка, пролетая мимо, и многое другое. Да, я с малых лет обучалась музыке, но никогда не слышала такой слаженной симфонии – вокруг меня музицировала на доступных ей инструментах сама природа, и это было так здорово, так чудесно.
Поднявшись с травы, я ничуть не побеспокоилась о чистоте своего платья. Позволяя теплому ветерку расчесывать мне волосы, я вприпрыжку побежала в сторону леса. Минуя калитку, добралась до кладки, ступила на нее ногами, потянулась. Там же, у воды, я и умылась, смотрясь в ее поверхность, словно в зеркало. Потом еще несколько минут посидела на дощатой поверхности настила, болтая босыми ногами. Несколько рыбок подплыли ко мне, и я им приветливо помахала рукой.
Наконец, решив, что мне пора домой – как бы маменька снова не испугалась и не бросилась меня искать, я вприпрыжку побежала в сторону дворца.
– Милена, на кото ты стала похожа? – всплеснула руками маменька, как только я появилась перед ее очами. – Где же твоя всегдашняя сдержанность и аккуратность? Ты что, валялась по траве?
– Ага, – лукаво прищурилась я, ощущая, как неведомая сила просто брызжет из меня фонтаном, заставляя озорничать и веселиться. – Позавтракаем?
– Не понимаю… – маменька была сильно озабочена. – Давай поедим, ага. Потому что потом необходимо будет примерить платье и решить, что делать с гостями.
– А что с ними делать? – садясь за стол и хватая булку с маслом, я чуть не подавилась, жадно откусывая от нее огромный кусок, так как аппетит ощутила зверский.
– Просто до свадьбы осталось совсем ничего, а у нас, кроме свадебного наряда и жениха, как бы, ничего еще и не готово. Сегодня же уже пятница.
– Ну и что?.. – запивая свежую сдобу сладчайшим чаем, пробормотала я. – Разошлем пригласительные, и все дела.
– А список?.. Милена. Что за манеры? Ты вон вся измазалась, и хватаешь еду руками, словно какая-то крестьянка. Угомонись и приди в себя, ей-богу.
– Хорошо… – вытирая салфеткой губы, я быстро ее скомкала, бросив рядом, сама же потянулась к жареной перепелке и схватила ее пальцами, собираясь разорвать на части.
– Ах, – краем глаза я увидела, что маменьке и правда стало дурно. – С тобой, все-таки что-то случилось. И я думаю, нужно обратиться к врачу, и незамедлительно. Список гостей составим по дороге, купим открытки, по-быстрому где-нибудь подпишем, а вместе с тем и наймем посыльного, чтобы разослал их. Собирайся.
– Куда собираться? – наслаждаясь вкусом жареного мяса, спросила я.
– Ты совершенно невнимательна, Милена. Говорю: собирайся, едем к врачу, потом за открытками, потом за платьем.
– Ага, хорошо.
* * *
Так и получилось, что всю следующую половину дня мы мотались от одной двери к другой – словно побирушки, просящие милостыню. Но от них нас отличало наличие достаточного количества золота в кошельках, а еще – заботы-то были иные.
Сначала меня обследовал врач – городское светило медицинских наук и по совместительству химик-парфюмер.
– С вашей дочерью все нормально, – сообщил он маменьке. – Конечно, есть некоторые признаки излишнего возбуждения, но девицам в ее возрасте это свойственно. Я посоветовал бы вам выдать ее замуж, и все пройдет.
– Хух, – обрадовалась маменька. – Мы как раз этим и занимаемся, вот, готовимся к предстоящей свадьбе.
– Вот и хорошо. А не желаете ли в таком случае купить духов? У меня есть чудесная новинка – аромат белой лилии, как раз то, что нужно для невесты.
– Давайте, – расплачиваясь за услугу, маменька прикупила еще и флакончик парфюма.
Следующей нашей заботой было составления списка приглашенных на свадьбу гостей. По-быстрому составив его прямо на сидениях кареты, мы помчались в типографию и обрадовали служащих покупкой двадцати пяти самых дорогих и изысканных открыток. Так как торжество должно было проходить в доме жениха, мы решили не обременять его жилище лишними людьми, позвав только самых близких знакомых и родственников, которые могли бы получить пригласительные в столь короткие строки.
Уже в салоне мадам Зузу мы попросили чернильницу и перо и по-быстрому подписали открытки, поручив их отправку здешним курьерам, благо поблизости было подходящее почтовое бюро.
Наконец, примерив платье и все остальное, мы дождались, пока наши покупки завернули в лощеную бумагу и уложили в яркие пакеты с логотипом мадам Зузу; уставшие но довольные от проделанной работы, мы с маменькой поехали домой.
* * *
Наспех поужинав и приняв ванную, я замертво свалилась на кровать, забыв даже, какой сегодня день.
Но долго спать мне не пришлось.
Вдруг, словно повинуясь чьей-то воле, я села, отбросив в сторону покрывало и опустила ноги на мягкий прикроватный коврик.
Несколько минут я просто сидела, удивленно таращась на окна, а потом ощутила, как что-то словно обожгло мне грудь – и инстинктивно схватилась рукой за амулет. Действительно, от круга исходило настолько сильное тепло, что я сначала решила было его снять из себя. Но потом вспомнила о предостережении.
"И что мне делать?" – я постаралась представить себе кота и мысленно с ним поговорить. Но вместо него мне ответил Лучик. С удивлением я увидела, как что-то ударилось в стекло – и тут же побежала к окну и распахнула ставни, чтобы впустить внутрь комнаты летучую мышь. Влетев вовнутрь и покружившись под потолком, мой фамильяр нашел самое удобное для себя место – уцепившись лапками за ткань балдахина и, сложив крылышки, повис там вниз головой.
– Лучик, это ведь ты? – подойдя к мышонку, я легонько коснулась его пальцем. – Ты прилетел, чтобы проводить меня в каморку ведьмы?
– Пиииии… – пропищал фамильяр, амулет же внезапно замерцал ярко-лиловым цветом.
– Ну хорошо… вот только… как же я выйду отсюда, незамеченной?
"Перебрось ведьмовской амулет за спину, – посредством моих же мыслей напомнил мне то, что я уже знала, но забыла, мышонок, – и станешь невидимой".
– Точно, – я стукнула ладошкой сама себя по лбу. А потом, набросив на себя будничное платье – светло-серое, с узенькой каемкой бежевых кружев по подолу и лифу, обулась в атласные туфельки, зашнуровав их на лодыжках. Наконец, покрыв волосы легким шарфом, перебросила свой ведьмовской амулет себе за спину.
Как только я протянула руку, Лучик тут же вспорхнул с ткани и унесся куда-то сквозь открытое окно.
Понадеявшись на приобретенные способности, я тоже вышла из комнаты. Глаза мои быстро привыкли к полусумраку, и я хорошо различала все вокруг, поэтому уверенно устремилась по знакомой уже дорожке в сторону леса.
Найдя старый замшелый пень, я инстинктивно взяла в руки свой амулет – и тут же вниз посыпалась труха, явив моему взору широкое отверстие лаза. Обреченно вздохнув, я присела, ухватившись пальцами за неровные края открывшегося прохода. Потом опустила одну ногу вниз и нащупала ступеньку лестницы.
* * *
И снова я брела по подземному тоннелю, поднималась вверх. Когда же очутилась в некогда Варвариной избушке (а теперь моей), присела на широкой лавке возле стола и уперлась руками в подбородок.
– Ну и что же мне делать? – спросила я как бы саму себя.
– "Начинай хозяйничать", – донеслось до меня со стороны печки. Взглянув туда, я увидела Эйфелля, он сидел возле пустой миски и тщательно вылизывал шерстку.
– С чего начинать?
– "Для начала открой книгу", – последовала инструкция, и я принялась ее выполнять.
Дальнейшее увлекло меня с головой. Я полушепотом прочитала нужные заклинания, и каким-то невероятным образом по дому начала летать метла, сметая с углов паутину и подметая сор. Потом, громыхнув заслонкой (от одного только моего взгляды – после слов заклинания, конечно), открылась печь, туда влетело несколько поленьев, прежде удобно сложенных под печкой, вспыхнул огонь.
– Ах, а вода? – взвизгнула я, поглощенная и увлеченная процессом.
После следующего заклинания дверь с грохотом открылась – и деревянный ушат вылетел сквозь нее сам собой. Возвратился назад, полнехонький. Налив в котелок положенное количество воды, он тихонечко и аккуратно пристроился у печки. Я же сняла с колышка пучок нужной мне травы и бросила его туда, засунув в полыхающую огнем печку.
Потом мне необходимо было самой пойти за какими-то травами, чтобы собрать их и, сложив в пучок, подвесить на освободившееся место. И когда вода вскипела, вытащив варево, вместо него я погрузила в печь материализовавшиеся от моих заклинаний два горшочка – с молоком и кашей.
– Хух, – устало свалившись на лавку, я взялась выполнять последнее на сегодня задание – изготовление амулета, за которым должен был кто-то прийти. Точно следуя инструкции из ведьмовской книги, я взяла в руки несколько ивовых прутиков, насадила на них синие и зеленые бусины, и, скручивая все вместе, соорудила подобие птичьего гнездышка. Потом взялась сплетать в шнур яркие нити. В самом конце объединила все вместе – и вышло так даже ничего.
Когда, после произнесенного мною заклятия, каша и молоко вылетели из огня и, покружившись под потолком, грохнулись на стол – в дверь кто-то тихонько постучался.
– О нет… – простонала я, не желая никого видеть вот именно сейчас, когда хотела отдохнуть, покушать сама и накормить своих "зверей". Вот только стук не прекращался и становился все более настойчивым.
Встав из-за стола, я распрямила на себе платье, а волосы скрутила в тугой узел.
– Эй, Варвара, открывай, – интонации этого голоса были мне как бы уже знакомы, и я с интересом открыла дверь.
За ней стоял мужчина, облаченный во все черное, с покрытой головой. Лица я еще не видела, но уже смутно догадывалась, кто скрывался под низко опущенным капюшоном.
– Это вы?.. – подняв лицо и сверкнув глазами, барон Экберт был удивлен не менее, чем я. – А как?.. А где же хозяйка?
– Теперь я здесь хозяйка, – отчего-то мне вдруг стало смешно и, не сумев совладать с эмоциями, я громко расхохоталась, запрокинув назад голову. – Представьте себе, уважаемый барон, что я – ведьма. Ваша невеста – ведьма, вот так приключение, да?
– Хм… – мужчина, по всей видимости, был сильно озадачен. Он все еще стоял у порога, удивленно хлопая своими длинными и пушистыми ресницами.
– А впрочем… – я еле-еле успокоилась, – вы-то здесь зачем? По какому делу пришли в избушку к ведьме? Не за этим ли пойлом, и амулетом тоже?
– Ну как же, именно за всем этим, – наконец-то пришел в себя и барон Экберт. – Вот только не догадывался, что приготовит мне все это моя… будущая жена.
– Так значит, вы не передумали на мне жениться? – открывая дверь пошире, чтобы пропустить гостя вовнутрь, спросила я.
– А отчего бы это я передумывал? – уверенно стуча сапогами по дощатому полу, из глубины комнаты ответил мне барон. – Я же уже когда-то говорил, что решения принимаю быстро и почти никогда не отступаю.
– Почти никогда?..
– И в этом случае тоже. Хотя… как же это меня угораздило-то? Ведь когда я вас проверял, мадемуазель Милена, в ту ночь, тогда еще не было никаких признаков, по которым я мог бы определить, что вы…
– Что я что? – дерзко вскинув подбородок вверх, спросила я.
– Ну, что вы занимаетесь всем этим. Но это не проблема.
– Так получилось, – услышав последнюю фразу, я как будто сникла, понимая, что веду себя, словно взбалмошная девчонка. – Что я попала в ненужное мне место в самое неподходящее для этого время, и вот – вынуждена была перенять дар.
– Итак, где же в таком случае мой отвар? Где оберег? – словно не произошло ничего из ряда вон выходящего, будничным голосом спросил "клиент".
– Так вот же, – подойдя к столу, я прочитала нужную мне запись, по-быстрому шепотом произнесла заклятие и материализовала небольшой стеклянный пузырек. Отлив в него нужное количество темно-бурой жидкости, взяла из лавки амулет и протянула все это барону Экберту.
– Неплохо, – ухмыльнулся он, все время следящий за моими действиями со стороны. – И давно вы тут хозяйничаете, моя невеста?
– Это мой первый опыт, – призналась я, заливаясь краской до ушей, но внутри все-таки удивляясь тому – как же ловко у меня все это получилось, очень даже неплохо для первого раза.
– Признаюсь, я не мечтал о жене-колдунье, но раз уж так вышло…
– Я, знаете ли, тоже не хотела, – вздохнула я, упрямо глядя в эти темно-сливовые глаза и ощущая, как их взгляд просто-таки притягивает меня к себе, возбуждая в теле необычный трепет.
– Просто… понимаете, Милена, – все так же держа в руках пузырек и яркую веревочку, на которой свободно болталось "птичье гнездышко", вздохнул барон Экберт, – я тоже… как бы не совсем свободен в этом отношении, – признался он. – И мне иногда приходиться принимать участие в собраниях и делать кое-какие ритуалы…
– То есть? – спросила я, закрывая книгу, так как у меня вдруг возникло ощущения, что уже пора покинуть этот дом и возвращаться туда, где мне и положено было бы быть.
– Я – потомственный маг, – поглаживая рукой кота, который внезапно прыгнул ему под ноги, сказал мужчина. – Но мое предназначение и задачи несколько иные, я состою в Высшем магическом совете и принимаю решения столь важные, что даже не буду сейчас об этом. Я просто решил жениться – взять себе в жены обычную девушку, чтобы она родила мне наследника, занималась бы хозяйством, радовала бы меня… я поэтому-то и временил, чтобы иметь возможность… Только вот…
– Что, от судьбы не убежишь? – спросила я, наливая в две миски молоко и кашу и ставя их под стол – корм для кота и мыши.
– Наверное, так, – вздохнул мужчина. – Вы куда-то спешите?
– Я чувствую, что мне пора возвращаться, – сказала я. – Поэтому, барон, прощайте.
– И каким же способом вы возвращаетесь в родительский дом? – любопытно уставившись на меня, спросил мужчина.
– Каким и пришла сюда – сквозь вон тот лаз в полу, – показала я на дощатую крышку.
– Не нужно никуда лазать, – резко возразил мне барон Экберт. – Я покажу вам путь и короче, и намного приятней этого ползанья по мраку и сырости подземелья. Берите, что вам нужно, и пойдем.
А потом он сделал что-то странное – бросившись ко мне, обнял, крепко прижав к себе.
– Ах, ну что вы, – воскликнула я, заливаясь румянцем стыда, так как ощутила горячую ладонь чуть ниже спины, которой мужчина бесстыдно исследовал мое тело.
– А что? – ухмыльнулся барон Экберт. – Ведь мы как бы уже помолвлены, и что из того, если я хочу обнять свою невесту, тем более, что мы тут как бы наедине.
А потом его рука уверенно поползла еще ниже. Вот пальцы ухватились за край моей юбки, потянули ее вверх, оголив ноги.
– Не надо… – взмолилась я, стыдясь того, что могло произойти – мужчина мог увидеть мои панталоны, а это было запрещено до брака – я ведь читала в "Домострое".
– А что если мы не будем дожидаться свадьбы, – услышала я жаркий шепот мужчины прямо у своего уха, а его наглые пальцы сдирали с меня трусы.
"Амулет" – пронеслось у меня в голове. И я тут же ухватилась дрожащими пальцами за ставший почти горячим круг, сразу же мысленно об этом пожалев, потому что объятия и все, что делал со мной этот мужчина, было мне приятным. Я уже как бы и сомневалась – позволить ему обнимать меня, или необходимо прекратить все это. Задачу помог решить ведьмовской амулет.
Барон Экберт сразу же отскочил от меня, как будто его поразило молнией.
– Почему?.. – просипел он из отдаленного угла, потирая "ужаленную" руку, которой пытался достать до сокровенного.
– Не знаю… – стараясь не выдать своих истинных чувств, ответила я, дрожа всем телом и не понимая, что же со мной творится. На негнущихся ногах я подошла к ведру и, согнувшись пополам, жадно припала губами к поверхности воды, начала пить.
– Хорошо, так тому и быть. Все будет – но уже после свадьбы, – мужчина подошел к двери и рывком толкнул ее наружу. – Мадемуазель Милена, я жду вас, поторопитесь.
От настолько официального тона я вздрогнула, словно от той холодной воды, в которую погрузила свои пылающие губы. "Иди, не бойся, он ничего тебе не сделает плохого", – донеслось до меня из глубин моего сознания.
На улице тускло светила луна, тем не менее, освещая своими бледно-голубыми лучами серые камни гор и редкие кустики растений, цепляющихся по склонам. На изумрудном коврике травы мирно пасся седой конь, возле него стоял барон Экберт де Суарже.
– Мы поедем по горной тропинке, – сказал он мне, – так намного ближе.
Не промолвив больше ни слова, сгорая от стыда и страха, я все-таки решила довериться внутреннему голосу и этому мужчине.
И не ошиблась. Конь мчался так стремительно и быстро, что я вынуждена была крепко зажмуриться, прижавшись всем телом к широкой груди всадника, а иначе могла бы запросто слететь и расшибиться насмерть. Потому что, только разок взглянув на проносящийся мимо пейзаж, поняла, с какой сумасшедшей скоростью мы движемся – несемся уже по равнине, стремительно приближаясь к лесу.
* * *
Когда конь барона Экберта остановился возле калитки, ведущей в наш парк, я с облегчением вздохнула.
– Полночь, – отбрасывая с моего лица прядь волос, сказал мужчина. – Я довезу вас до центральной аллеи, а потом мне необходимо будет возвращаться назад.
– Хорошо…
– И как часто вас вынудили посещать избушку? – спросил Экберт.
– Дважды в неделю, по женским дням, кроме субботы, – сползая с коня на землю, пробормотала я. – Ах да, еще шабаши в полнолуние.
– Ну, нормально, – гарцуя на коне, бросил барон. – Значит, следующее посещение избушки будет после свадьбы?
– Ага, – вздохнула я.
– Отлично, – осаживая шпорами коня, так что тот буквально взмыл на дыбы, воскликнул мой жених. – Тогда – до воскресенья.
Конь умчался, увозя с собой всадника. Я же, не мешкая больше ни минуты, заторопилась к дому. Вот только забыла перебросить амулет, и была замечена прислугой – одна из горничных, по всей видимости, страдала бессонницей, и теперь сидела возле крыльца, оперевшись спиной о стену.
– Ой, госпожа Милена, – пискнула она, едва заметив мою, появляющуюся из-за деревьев фигуру. – Вы что… что-то случилось?
– Все нормально, Паша, – успокоила я девчонку, и чтобы она, не дай бог, чего не заподозрила, уточнила: – Вдруг вспомнила, что на прошлой неделе забыла золотое кольцо с брильянтом, сняла его из пальца возле куста сирени и положила просто в траву. И вот, посреди ночи вспомнила об этом, представляешь? Да так испугалась, что бросилась искать.
– И что, нашли? – с сомнением глядя на мою руку, спросила горничная.
– К сожалению, нет… – вздохнула я, стараясь придать голосу нужные мне интонации отчаяния. – Теперь вот думаю, как сказать об этом маменьке, ведь будет ругать. Ой… дорогая Пашенька, и зачем это я сдуру проболталась? Видно, не отошла от сна, или с перепугу… я ведь долго там лазила в траве. А ты, давно тут сидишь?
– Да нет, недавно вышла.
– Слушай, я вот что тебя попрошу, не говори никому о загубленном кольце, ладно?
– Ага, – девушка меж тем метнула быстрый взгляд в сторону сада.
– Пускай его.
"Уф, кажется, поверила, – мысленно порадовалась я. – Сейчас побежит искать, ну и пусть. Главное, что я – вне подозрения".
И вправду, забежав в свою спальню и выглянув в окно, я заметила неясный силуэт, спешащий в ту сторону, куда я указала.
– Ну что же, поищи, – вовсю улыбнулась я, сбрасывая на пол платье и снимая туфли. – Теперь-то уж точно будешь молчать.
* * *
Весь следующий день я отдыхала да прихорашивалась. После того, как искупалась в ванной, специально привезенная из города массажистка растирала все мое тело, умащивая его маслами. Потом мне сделали маникюр и педикюр, красиво накрасив ногти. Служанки специальным воском очистили мою кожу от излишней растительности и приложили к некоторым местам специальные примочки, ускоряющие процесс заживления.
Наконец, накрутив волосы на папилетки и облачившись в длинную до пят рубаху, я рухнула в постель, решив хорошенько выспаться, потому что следующий день должен был стать самым чудесным в моей жизни: я выходила замуж.
* * *
Утро встретило меня ароматом белой лилии и взволнованным голосом маменьки. Она стояла над моей кроватью, держа в руках полотенце.
– Подымайся, Милена, пора прихорашиваться, – говорила она, а пальцы ее дрожали. – Там для тебя приготовили розовую воду и специальный крем, который должен придать лицу сияние свежести.
– Да я и так, вроде бы, еще не старая, – вместо схватиться и бежать, я дерзко отшутилась.
– И на что это ты намекаешь? – маменькины брови взметнулись вверх, и, по темным кругам под ее глазами, я поняла, что этой ночью она вряд ли спала.
– Ни на что, – выдохнула я, отрывая голову от подушки и хватаясь за все эти узелки из волос и бумаги, здорово меня намучившие.
Потом началась бешеная гонка: умыться – намазаться – подмалеваться – облачиться в белье; еще – расчесывание, укладка волос, одевание платья и фаты…
Когда, поддерживаемая под руку моей мамой, я садилась в свадебную карету, чтобы ехать к венцу, внезапно обнаружила там Сержа. Он сидел, вжавшись спиной в спинку кресла и как-то странно улыбался.
– О, Серж, привет, – улыбнулась я. – Ты, что ли, будешь исполнять роль посаженного отца?
– Да, я, – ответил парень. – Твоя маменька меня об этом попросила.
– Хорошо.
* * *
Обряд венчания, к моему удивлению, проходил не в том месте, где я ожидала – не в главной городской церкви. Свернув на проселочную дорогу, мы долго ехали по лесу, минуя старые вековые дубы и липы, а потом оказались возле высоких железных ворот красивого одноэтажного здания.
Сквозь занавески я видела, как к узорчатой решетке подбежал привратник, лязгнул замок – и обе створки широко открылись, пропуская нашу карету внутрь уютного дворика, утопающего в цветущих кустах роз и лилий.
– А как же гости? – выходя их кареты, я удивилась тому, что двор, по сути, был пуст. Только небольшая группа людей (среди них был барон Экберт де Суарже) о чем-то переговаривалась, стоя возле дверей церквушки.
– По условиям твоего жениха, – объяснила мама, – венчание должно состояться именно тут и при таком количестве людей. Остальные же гости приедут в поместье графа, там и состоится свадьба – ее официальная часть, застолье и бал.
– И что, с нашей стороны больше никого не будет? – осторожно ставя туфельку на гравий, которым была усыпана дорожка, спросила я.
– Только мы с Сержем, таковы условия, – вздохнула мама, которой, по-моему, тоже хотелось чего-нибудь иного. Но…
Как только мы втроем приблизились, разговоры среди группы стоящих возле дверей церкви мужчин утихли вовсе. Отделившись от своей "черной стаи", барон Экберт де Суарже подал мне руку – и мы последовали с ним к открытым настежь дверям. Сразу же за нами (тоже держась под руку) вошли мама и Серж, затем – те несколько незнакомых мне господ.
Внутри церковь была обычной – иконостас, притвор, горящие свечи, возле главных врат – две вазы с цветами. Вот только, вместо креста в левом углу, – какой-то странный знак, отдаленно похожий на тот круг, что прятался под лифом моего свадебного платья. Да и на иконах святые словно улыбались…
Раздался слаженный хор, золоченые створки в центре зала распахнулись – и из них вышел священник. Одет он был в ослепительно-белый балахон, вышитый серебром и усыпанный каменьями, голову покрывала скуфья, а в руках мужчина держал жезл, заканчивающийся золотым кругом, в центре которого был треугольник и огромный зеленый камень, тускло мерцающий отблесками множества своих граней.
Вот священник открыл книгу, покоящуюся на подставке, и начал читать оттуда слова неизвестных мне молитв. Хор голосов зазвучал громче. Ощутив позади себя какое-то движение, я немного повернула голову, и увидела, что двое мужчин держат надо мной и бароном подобия венцов – высокие золотые короны.
Наконец, спросив нашего обоюдного согласия стать мужем и женой, священник захлопнул книгу, взял с алтаря подушечку, на которой покоились два кольца, и поднес их к нам.
– Ваш магический перстень с обсидианом следует на время поместить в сохранный ларец, – прорек священник, кивнув барону Экберту вправо, там я заметила, стоящую на высокой подставке, поблескивающую зеленым светом шкатулку, она была открыта. Со вздохом стянув из пальца украшение, так поразившее меня в то утро, когда он впервые нанес нам официальный визит, мой жених положил его вовнутрь. Крышка сразу же захлопнулась.
– А когда его можно будет забрать обратно? – шепнула маменька, стоящая позади нас.
– Когда у четы родится сын, виконт де Суарже, – даже не удостоив ее взгляда, все-таки ответил священник.
Когда же мы обменялись кольцами, я ждала, что новоиспеченный муж прикоснется к моим губам, закрепив обряд первым супружеским поцелуем. Но барон Экберт так не сделал. Бросив короткое: – Благодарю, – он дернул меня за руку, увлекая за собой, и направился к выходу из церкви.
Обратно, к замку барона, мы ехали в его карете – только вдвоем. Мама с Сержем катились в своей, иные гости завершали наш странный кортеж. Не такой я представляла свою свадьбу, особенно венчание, но и будущего мужа тоже не любила – а именно это условие, как я думала, должно было бы быть главным условием заключения брака.
* * *
Путь к замку занял много времени, но всю дорогу мы не обмолвились с бароном даже парой слов. Он молчал, сосредоточенно глядя сквозь занавески на проносящиеся мимо пейзажи, я же, откинувшись на мягкий бархат сидений, не решалась заговорить первой.
Так мы и въехали сквозь высокую каменную ограду, отделяющую замок барона Экберта де Суарже от остального мира.
Тут уже играла музыка, праздничный стол был накрыт прямо во дворе; гости разговаривали, стоя небольшими группами, повсюду сновала прислуга, разнося угощения и напитки.
Но как только мы вышли из кареты, барон Экберт подхватил меня на руки, так что многочисленные тканевые бабочки, сидящие на длинном подоле платья, как будто вспорхнули вверх, красиво заискрившись.
– Ураааа. Поздравляем, – как по команде, гости захлопали в ладоши, а из верхних окон вниз посыпались яркие конфетти и цветочные лепестки, усыпая собой траву.
Не обращая внимания на все это, легко взбежав по каменной лестнице наверх, мужчина устремился просто к широко распахнутым дверям. Я думала, что он поставит меня на террасе, откуда мы примем поздравления и потом продолжим праздновать вместе со всеми, вот только этого не случилось. Минуя главный вход, барон Экберт прошел по залу, устремляясь к широкой винтовой лестнице.
Только очутившись в огромной спальне, посреди которой стояла кровать, красиво убранная атласными лентами, я поняла, что вознамерился сделать этот мужчина дальше. Опустив меня на красные покрывала, барон Экберт затем начал расстегивать пуговицы на своем черном камзоле, я же только недоуменно хлопала ресницами.
– Мы что, так и не выйдем к гостям? – чтобы хоть что-то говорить, спросила я.
– Конечно же, выйдем, но потом.
– А как же…
– Мы выйдем к ним, но только как муж и жена, по-настоящему, – сбрасывая рубашку и просто-таки ослепляя меня видом своего красивого накачанного торса, прошептал Экберт.
– И что же, вы собираетесь?.. – как правильно назвать то, о чем я хотела бы спросить, я не знала – не могла придумать нужных слов, поэтому инстинктивно подобрала под себя ноги, спрятав их в длинной юбке.
– И что, моя пока еще невеста, вы даже не соизволите снять туфли? – расстегивая ремень, мужчина действовал как-то слишком непредсказуемо.
