Текст книги "У каждого свой путь. Книга третья"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Забери свое пиво! Ты знаешь, что я его не пью!

Он удивленно поглядел на набитый пакет, потом перевел взгляд на Маринку. Она сделала вид, что в руках у нее зажата ложка, и она что-то ест. Полковник-холостяк понял, что находится в пакете и благодарно кивнул. Сержант побеспокоилась о нем. Вслух сказал:

– Я готов убираться из этого дома. Расчет готов?

Голос женщины прозвучал яростно:

– Вот, держи!..

Раздался шорох бумаг, а затем она протянула ему запечатанный конверт, на котором было написано: «Вскрыть после моей смерти. Марина Степанова». Шергун побелел и хотел кинуться к ней, но Марина грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой, протягивая листок. Он пробежал глазами по строкам: «Лезь через забор. Если спросят, у тебя отобрали ключи. Я прослежу, чтоб это был Бредин и прикрою, если это не он. Попытайся упасть в этом случае».

Из-под полы халата показался ствол автомата. Олег удивленно уставился на оружие: по его сведениям у Степановой, кроме ножа и начиненного пластидом мобильника, ничего не было. Он решил в будущем спросить у Бредина, откуда взялся автомат? Марина жестко сказала:

– Ключи!

Он протянул связку с вопросом:

– Как же я выйду?

Руки соприкоснулись, и он не отказал себе в удовольствии слегка пожать ее пальцы. Она усмехнулась:

– Насколько я знаю, ты прекрасно перелезал раньше через любой забор. Вот и сегодня вспомни молодость!

Олег вздохнул:

– Ладно… – Накинув куртку, направился в прихожую. Сел на кушетку и не спеша натянул мягкие кожаные туфли: – Я пошел. Прощайте, Вика.

Степанова зло произнесла:

– Я с вами. Хочу убедиться, что вы исчезли с моей дачи.

– В таком случае, может, откроете ворота?

Она ядовито ответила:

– С чего ради такие хлопоты? Вдруг с той стороны забора кто-то притаился? Перелезешь…

Она пошла с ним, накинув широкий длинный плащ со спрятанным в складках автоматом. Шергун, к своему удивлению, почувствовал себя с таким эскортом под прикрытием. Степанова осторожно вскрыла ворота, стараясь, чтобы ключ не скрежетал. Чуть приоткрыла. К даче приближалась милицейская машина. Она махнула рукой полковнику: давай. И он махнул через забор. Не успел приземлиться, как над ухом раздался очень знакомый голос:

– Так, вот и взломщика прихватили по дороге! Ну-ка, кто у нас тут…

Крепкая рука взялась за плечо Олега, и он увидел перед собой лицо Бредина, переодетого в форму полковника милиции. Тут же подскочили двое в форме. Полковник узнал инструкторов из спецподразделения. Его быстро засунули в машину на заднее сиденье. Шергун заметил, как ворота закрылись и облегченно вздохнул:

– Товарищ генерал-полковник, розыгрыш получился, только Маринка теперь одна осталась. Мной она рисковать не захотела.

– Знаю, она мне все написала. Я раньше понял, что этот Анвар на нее глаз положил. Не знал, что придумать, чтоб сержанта освободить от него. Хоть операцию раньше времени начинай! И как только она на такой розыгрыш решилась? Надеюсь, что окажется права. Вам, Олег Маркович, благодарность объявляю…

Он перебил начальника, протянув конверт со страшной надписью. Бредин вздрогнул и замолчал. Минуты три вздыхал, а потом тихо сказал:

– Все верно. Она знает, что по лезвию бритвы шагает. Постараемся не допустить. А вас, Олег Маркович, я собираюсь в Чечню отправить. Там вам сейчас спокойнее находиться, нежели здесь. Есть задание. Побываете у спецназовцев. Огарев дважды звонил, спрашивал, куда пропала Степанова. Да и Андриевич уже меня достал! Этот вообще дважды в неделю начал справки наводить. Скажешь, что на задании она, но не рассказывай подробностей.

– Когда лететь?

– Прямо сейчас. Вещи твои уже на аэродроме. Извини, но я в твоей квартирке шухер навел, пока все нашел. Самолет в одиннадцать взлетит. В Моздоке тебя встретят… – Бредин вдруг хлопнул себя рукой по лбу, – Ты же голодный! Эх, черт, а я не догадался хоть бутербродов прихватить…

Шергун вздохнул:

– Марина мне целый пакет всего насовала и кофе по-тихому напоила. Сейчас перекушу. Вы сержанта уберегите. Замечательная женщина. Работать с ней легко.

Степанова появилась в Чертаново злая. Она специально, очень долго, пыталась запереть машину. Позвонила по домофону и поднялась наверх. Открывший дверь Бархуддин тоже был мрачен. Он мигом заметил трясущиеся пальцы, которые женщина старалась сжать в кулаки, чтобы не показать ужаса. Внимательно оглядел нервное лицо и спросил:

– Что произошло? Ты опоздала на полчаса.

Она боком протиснулась мимо, не дожидаясь приглашения, и вошла в комнату. Проделала все настолько естественно, что опытный инструктор решил, что она «на нервах». На ходу оглянулась. Всплеснула руками и горестно выпалила:

– Я своего шофера прогнала! Еле доехала. Вожу очень плохо, и страх нападает. Что теперь делать, ума не приложу? Хоть Эдуарда назад возвращай!

Анвар, как ни странно, не спросил, из-за чего прогнала, хотя подобный вопрос был бы логичен. Быстро что-то прикинул в уме и предложил:

– Могу дать тебе своего человека в качестве водителя.

Она плюхнулась на подушки и настороженно проговорила:

– Он хорошо водит? Не гоняет, как сумасшедший? Вы за него ручаетесь? Где он будет жить? Мне нужен телохранитель и шофер в одном лице. Видите ли, дача находится довольно далеко от другой дачи и ночью страшновато бывает. Эдуард жил на даче, и я чувствовала себя защищенной.

Араб окинул мрачным внимательным взглядом стройную, обтянутую спортивным костюмом фигуру на подушках. Сказал:

– Водитель хороший. Как скажешь, так и ехать будет. Я за него ручаюсь.

– Когда он появится?

– Сейчас позвоню и приедет.

Он взял мобильник и набрал номер. Когда ответили, заговорил по-арабски. Марина спокойно сидела на ковре. Равнодушно оглядывала стены и в который раз пересчитывала количество пиалушек за стеклом в стенке. По ее виду, было, никак не скажешь, что она прислушивалась к разговору. Время от времени она поглядывала на Бархуддина, явно вслушиваясь в слова и тут же вздыхала, делая вид, что не понимает ни слова. Поправила выбившиеся из пучка волосы.

Анвар наблюдал за ее лицом, но никакого интереса или возмущения не заметил, хотя говорил о разбившихся планах насчет Марины. Не стесняясь в выражениях, ругал женщину, но она не реагировала. Теперь он был убежден – женщина по-арабски не понимает. Если бы понимала, давно бы взорвалась от тех слов и выражений, что он отпускал по ее адресу. Ни одна женщина подобного не вынесла бы. Заговорил о будущих планах насчет Вики Гочияевой не сдерживаясь:

– Эта русская сука провела ночь с собственным шофером, а я-то хотел взять ее третьей женой. Прогнала его и теперь просит помощи. Найди среди своих ребят хорошего водителя и пришли ко мне. Проинструктируй. Он должен подмешивать этой твари наркотик во все напитки. Чтоб она через пять дней стала покорной, как овца. Он не смеет коснуться женщины даже пальцем, в каком бы состоянии не увидел. Вы взяли шофера? Почему нет? Как не было на станции? Найдите. Постарайтесь незаметно вывезти в наш склад. Я сам буду допрашивать.

Степанова спокойно поглядела на Бархуддина, наконец-то выключившего мобильник:

– Вы нашли мне шофера?

Он кивнул:

– Скоро подъедет. Давайте помолимся всемилостивому Аллаху…

Они долго молились. Это дало Маринке возможность осмыслить то, что услышала и порадоваться, что Шергун не отправился на станцию пешком. Затем Анвар встал, долго говорил о ваххабизме и его сторонниках, о джихаде против неверных и райских кущах приготовленных для праведников. Долго распространялся насчет шахидов и самоубийствах во имя ислама. Затем повел в комнату напротив. В ней Марина еще не бывала. Там оказались на полу два спортивных мата, тумбочка в углу и больше ничего. Бархуддин без разговоров, легко схватил ее и перекинул через себя. Маринка шмякнулась на мат, постаравшись не концентрировать тело. Лежа на спине, взвыла:

– Больно же! Теперь у меня синяк во всю спину будет. Могли бы предупредить…

Заметила в потолке, по обе стороны от люстры, два торчащих крюка. На одном болтался обрывок веревки. Анвар потребовал:

– Повтори!

Она пожала плечами и кое-как, с охами и вздохами, встала:

– А как? Я же не видела, что вы делаете.

Он повторял раз двадцать, а она никак не могла усвоить. Все ее тело покрылось синяками. Бархуддин устал. Сел на мат и задумчиво поглядел на тяжело дышавшую потную и раскрасневшуюся женщину:

– Тебе, сестра, совершенно не дается рукопашный бой. Ну, что же поделать. Такова воля Аллаха. Применим твое усердие в другом деле. Едь домой, а я пока подумаю, куда тебя послать.

Она испуганно спросила:

– А шофер? Мне же просто не довести машину до дачи. Я или разобьюсь или застряну где-нибудь.

Анвар встал:

– Шофер должен был прибыть.

Выходя из комнаты, Степанова заметила на стене во многих местах кровь и сфотографировала встроенным в кольцо фотоаппаратом, поправляя волосы. В комнате ждал невысокий крепыш славянской наружности, без бороды со странным отрешенным взглядом. Он безразлично взглянул на женщину и сказал:

– Это вам шофер требуется? Меня Андреем звать.

– Виктория Ахметовна. «Мерседес» умеешь водить?

– Знакомо…

Марина обернулась к Бархуддину:

– Я не поняла только одного, где он жить будет? Неужели уедет в Москву вечером? Я так не хочу!

Ответил парень:

– Мне приказано охранять вас и быть с вами круглые сутки.

Женщина обрадовалась:

– Отлично. Поехали! Спасибо, господин Анвар, за урок. Я вообще-то попытаюсь дома потренироваться, но не думаю, что получится. Все тело болит.

Уже подходя к дверям, она вдруг заметила блеснувшие карие глаза парня. Он с ненавистью взглянул на Бархуддина, стоявшего в этот момент спиной к нему. Степанова была уверена, что не ошиблась. Это ее заинтересовало.

Она подошла к машине. Небрежно швырнула новому шоферу ключи. Он поймал их на лету и направился к той дверце, где руль, но она остановила:

– Для начала, ты должен открывать мне дверь и помогать выбираться из машины. Раз уж ты мой новый шофер, привыкай. Кстати, почему без вещей?

Парень вздохнул и распахнул заднюю дверь. Зло поглядел на Марину, но она сделала вид, что не заметила. Сел за руль. Спросил обернувшись:

– Не успел собраться. Куда едем?

– На дачу. Пообедаем, переоденусь, и съездим на Новодевичье кладбище. Хочу навестить могилу мужа. Заедем за твоими вещами. – Степанова откинулась на спинку, но он не трогался с места. Она спросила: – Почему не едем?

– Я не понял, куда ехать?

– В Жаворонки. Знаешь такое место? По Минскому шоссе.

Он пробурчал:

– Вот это уже конкретнее…

Андрей водил машину очень хорошо. Легко лавировал в потоке. Женщина, когда повернули к дачам, искренне сказала:

– Ты прекрасный водитель! Сколько же лет ты водишь? Ведь тебе не больше двадцати пяти.

Парень был явно доволен:

– С пятнадцати лет вожу. Мне двадцать два года, Виктория Ахметовна.

– Отлично. Теперь поговорим о деле. Обязанностей у тебя будет не так много. Я не так капризна, как кажусь. Эдуард всегда открывал мне дверцу, он сопровождал всюду, разве только я сама оставляла его в машине. Например, с аптеки я и сама лекарства донесу, но из супермаркета таскать продукты не привыкла.

Парень внимательно слушал. Она продолжила:

– Иногда варил кофе по моей просьбе. Это случается не часто. Следил за машиной и раз в неделю, если она не очень грязная, мыл ее. Я покажу где. Готовлю сама и весьма не плохо. Назови любимые блюда, иногда я стану баловать тебя.

Машина остановилась. Она спросила оглядевшись:

– Почему ты остановился?

Он обернулся и хмыкнул:

– Я не знаю, куда ехать.

Марина замахала руками и улыбнулась:

– Ах, да! Я совсем забыла, что ты новенький! Прямо, затем поворот направо и до высоченных зеленых ворот. Там из-за сплошного забора два огромных клена выглядывают. Круглый такой ключ, как гвоздь – это от ворот.

Андрей был поражен огромной территорией и двухэтажным домом из сосновых бревен. Женщина распорядилась:

– Оставь машину тут. Нам все равно скоро назад мчаться. Прошу…

Своим ключом открыла дверь и вошла внутрь:

– Я пока на стол к обеду соберу, а ты будь добр, разберись с моей лампой в спальне. Там у нее что-то отлетело. Боюсь, как бы не замкнуло где. Пойдем, провожу и дом сразу покажу.

Первым делом она показала ему комнату, где он будет жить. Потом поднялись на второй этаж. Она распахнула дверь в спальню:

– Это здесь. Сам увидишь на тумбочке. По-моему отлетел край у этой черной штуки, куда лампочка ввертывается. Я в этом не понимаю. Если починить нельзя, отключи лампу и выброси. На обратном пути новую купим. Инструменты потребуются, приходи на кухню. Ящик на антресолях.

Парень зашел внутрь и огляделся. Спальня вся была выполнена в голубом стиле. Роскошная широкая кровать, покрытая голубым атласным покрывалом с крупными цветами, занимала большую часть помещения. Рядом стояли две одинаковые тумбочки с одинаковыми лампами. Над кроватью на стене висела большая картина с лесным пейзажем и с десяток маленьких по сторонам от нее в том же стиле. Напротив стояли два шкафа-купе, а между ними огромное зеркало с широким двухтумбовым столом и мягкой банкеткой перед ним. Кровать отражалась в зеркале. Стол был сплошь уставлен флакончиками духов, косметикой и цветами. По сторонам стояли две небольшие лампы в стиле ретро. Огромное окно задернуто тяжелыми бархатными шторами ярко-голубого цвета. Возле двери на стене висел ночник в виде лотоса.

Он не стал открывать окна. Подошел и наклонился над тумбочкой. То, что увидел, заставило вздрогнуть. Андрей взял микрофон и подошел к окну, слегка раздернув занавеси. Покрутил в руках и огляделся в комнате. Поднял лампу, чтобы посмотреть, как был прилажен «жучок». Быстро вставил в зазор между плафоном и лампочкой. Спустился вниз.

Женщина вовсю хлопотала на кухне. Обернулась:

– Выбрасывать?

– Зачем? Лампа еще не один десяток лет прослужит. Ничего с ней не случилось. Подумаешь, пластмасса отлетела…

Марина поставила на стол тарелку с хлебом. Положила по две ложки, вилки и два ножа. Достала из шкафа порционную и полупорционную тарелки. Обернулась:

– Вот и ладно. А то я привыкла к этой лампе. Мой руки, и давай обедать. У меня сегодня борщ, бефстроганов с картошкой и салат из капусты. На десерт смородиновое желе. Чай, кофе или какао, по желанию.

Он молча ел, время от времени бросая на женщину внимательные взгляды. Марина была спокойна. Потом все же спросила:

– Так что ты любишь? Ты не ответил.

Он пожал плечами:

– Все ем. Особого пристрастия в еде нет. Люблю жареную картошку.

– Андрей, ты учишься на заочном или на данный момент безработный?

Он нахмурился, пододвигая к себе тарелку со вторым:

– Техникум строительный закончил, но на хорошую работу не устроиться. Так, перебиваюсь…

– Чем, если не секрет? Ты москвич?

– Я с Калужской области. Здесь снимаем с одним парнем комнату. Какое-то время торговал на рынке, потом был грузчиком, курьером.

– Машину откуда так хорошо знаешь?

– У меня отец шофер. Я с малых лет вожу.

Она продолжала допытываться:

– Но ведь иномарка не грузовик. Ее-то откуда знаешь?

– Полгода водителем работал у одного типа, пока его не посадили. Пять иномарок успел выучить…

Он принялся за желе. Поднял голову и сказал:

– Как вкусно! Я такого еще не пробовал.

Степанова улыбнулась:

– Спасибо. Что будешь – чай, кофе, какао или апельсиновый сок?

– Давайте сок.

Она достала пакет из холодильника и налила большой стакан:

– Я бы чайку попила. Вот пакетик и чашка. Завари, пока переоденусь, чтобы время не терять…

Включила чайник и отправилась в спальню. Андрей остался один. Он вытащил из кармана маленький пакетик с сероватым порошком. Повертел в руках, посмотрел на свет и снова забил в карман. Тяжело вздохнул. Положил пакет с чаем в чашку и заварил кипятком. Снова вытащил пакетик с порошком и отсыпал часть в кипяток.

Услышав шаги на лестнице, решительно выплеснул чай в раковину. Торопливо забил порошок в карман и принялся торопливо мыть чашку. Выбросить использованный пакетик не успел. Достал второй пакет с чаем. Вошла Марина в черном костюме. Ее лицо было печально. Сделала вид, что не заметила пакетик в раковине. Придвинула к себе чашку и не спеша принялась пить. Спросила:

– Андрей, если хотите, можете себе еще сока налить. Ой, совсем забыла про пирожки! Вон в той банке лежат. Я вчера пекла. Берите. И вообще, на будущее запомните, есть захотели – ешьте. Я не запрещала Эдуарду питаться тогда, когда он хочет, и вам не собираюсь.

Его лицо покрылось пятнами. Он опустил голову, делая вид, что чем-то испачкал рубашку и сказал:

– Спасибо, Виктория Ахметовна.

Она искоса посмотрела на его лицо, застывшее в отчаянии. Парень явно не знал, что делать. Испугалась, что он может выдать себя в автомобиле, но и предупреждать не хотелось. Интересная мысль промелькнула в голове, и она едва не улыбнулась. Встала. Составила всю посуду в раковину:

– Приеду, помою. А сейчас поехали на Новодевичье кладбище.

Вышли из дома. Она села в машину. Выехали за ворота. Марина зевнула и удивленно сказала:

– Странно. Чай пила, а состояние какое-то странное. Спать охота. – Потерла виски, обратив внимание на удивленный взгляд парня. Махнула рукой: – Андрей, не обращай внимания, я после катастрофы успокоительные пью. Это всего скорее они действуют. Ты, надеюсь, знаешь, где Новодевичье кладбище находится? Тогда вперед, а я посплю.

Степанова сняла черную шляпу, закрыла глаза и притворилась спящей. Парень ничего не мог понять. Он прекрасно помнил, что выплеснул чай с наркотиком. Но женщина явно была под дозой. Этот наркотик тормозил психику, превращая даже самого волевого человека в раба, подчинявшегося чужой воле. Он несколько раз смотрел в зеркало и даже оборачивался, чтобы увидеть красивое лицо. Хозяйка спала спокойно, положив голову на спинку сиденья и слегка склонившись влево. Андрей с трудом нашел место для машины рядом с Новодевичьим кладбищем. Вылез из-за руля и открыл заднюю дверцу. Осторожно дотронулся до руки Марины и сказал:

– Виктория Ахметовна, приехали…

Она пошевелилась и медленно открыла глаза. Покрутила шеей так, словно она затекла и, наконец, осмысленно взглянула на шофера:

– Приехали? Тогда пошли. Вон и цветы продают…

Он поставил машину на сигнализацию и вместе с ней направился к цветочному киоску. Марина выбрала две крупные бардовые розы на длинных стеблях. Заплатила и направилась к воротам. Предъявила служащему пропуск, кивнув на Андрея:

– Он со мной!

Уверенно направилась по аллее прямо. Старого прапорщика, который учил ее стрельбе, она узнала издали по характерному сломанному носу и подпрыгивающей походке. Когда-то давно он неудачно сломал ногу, и она срослась не ровно. Евсеич подметал опавшие листья на аллее, складывая их в мешок. Он тоже заметил Марину, но ничем не выразил этого. Она прошла мимо, но метров через пятнадцать остановилась и попросила Андрея:

– Подожди минутку. Хочу попросить смотрителя приглядеть за могилой. Вдруг меня долго не будет…

Она направилась назад. Остановилась рядом и уборщик встал. Наклонилась к прапорщику:

– Евсеич, мне с этим парнем побеседовать надо. Помоги.

Он громко сказал:

– Приглядеть-то не сложно. Только прошатых уж больно много…

– Я заплачу вам.

– Хорошо. Назад пойдешь, тогда. На виду не стоит с деньгами. Я вон в той каморке обитаю…

Прапорщик указал пальцем на последнюю дверь в пристройке справа от часовни. Марина кивнула. Подошла к Андрею:

– Вроде договорилась. На обратном пути зайдем к старику…

Двинулась дальше. Он со смешанным чувством тревоги и покоя оглядывался на памятники и кресты вокруг. Женщина пару раз поворачивала в узких аллеях. Наконец остановилась возле черной мраморной плиты с золотой надписью «Гочияев Рамзан Рустамович». Она медленно наклонилась и положила цветы на плиту. Достала из сумочки тряпку и протерла памятник, сбросив упавшие листья. Минут пять молча постояла рядом и направилась к аллее, набросив на лицо густую вуаль. Андрей решил, что она плачет, так как Виктория Ахметовна покусывала платок. Она направилась к каморке прапорщика, пригласив шофера с собой:

– Ты со мной. Что-то он мне подозрительным показался.

Едва дверь за спиной закрылась, руки женщины лихо швырнули парня в центр комнатушки. Он не ожидал подобного, и среагировать не успел. Старый прапорщик за пару секунд спеленал ему руки за спиной и сел у двери, чтобы никто не зашел. Андрей опешил и не сопротивлялся. Лицо женщины уже не выглядело высокомерно-капризным и усталым. Она толкнула его на диван, и парень рухнул боком на истертое сиденье. С трудом повернулся и сел, удивленно глядя на «хозяйку». Женщина уверенно придвинула себе стул и верхом оседлала его, опираясь локтями в спинку. Зеленые глаза в упор смотрели в карие. В голосе послышались стальные нотки, когда она заговорила:

– Поговорим начистоту, Андрей. Наркотик ты мне не подсунул, следовательно, не фанатик. Лишь притворяешься. На кого работаешь? Или у тебя проблема? Давай быстро, у нас с тобой всего десять минут.

Он удивленно спросил:

–Откуда вы про наркотик знаете?

Марина решила не скрывать своих знаний:

– Я прекрасно говорю по-арабски, а хозяин твой уверен, что не знаю и при мне говорил.

– Вы нарочно предупредили меня, что дом нашпигован «жуками»?

– Не только дом, но и машина. Я видела твой взгляд, который ты бросил на Бархуддина. Он был полон ненависти. В чем дело?

Андрей вздохнул и заворочался на диване:

– Мой брат попал в их сети. Он поступил учиться в строительный институт. Через пару лет приехал домой другим человеком. Странные мысли, странные слова. Начал молиться Аллаху и требовал, чтоб мы тоже начали верить в него. Бывший одноклассник назвал его в шутку «мусульманином» и он его избил…

Марина жестом попросила шофера подняться. Развязала руки парня и снова села напротив:

– Не пытайся кинуться. Я могу на счет «раз» уложить. Что дальше было?

Он сел, растирая кисти, и покосился на старика у двери. Андрей не мог понять, каким образом этому древнему хромому деду удалось так быстро спеленать его, молодого и сильного? Взглянул женщине в глаза:

– Сергей не любил драться, а тут агрессия через край выливалась. Приемы отточенные. Если бы не оттащили, убил бы. Девчонка у брата была замечательная. Бросил. Сказал, что она православная и недостойна его. При всех сказал! На отца с матерью рычал и ругал их постоянно. Потом забрал документы из института и пропал. Я сумел вытянуть, что он в организации «Братья мусульмане» состоит. Хотел в милицию пойти, потом испугался – вдруг на «купленного» нарвусь…

– Значит, ты брата ищешь? Для этого и к ним влез, так я понимаю.

Парень кивнул головой:

– Ага. Мне сказали, что Серега в Чечне в каком-то лагере обучается.

– Они тебя не подозревают?

– Не знаю. Вы у меня первое задание.

– Что они тебе сказали?

– Они хотят отправить вас на рынок через пару недель, загруженной взрывчаткой и «во славу Аллаха» подорваться. Готовится еще с десяток взрывов по всей Москве.

– Бархуддин – эмиссар или есть и над ним?

– Он эмиссар, хотя постоянно с кем-то говорит по спутниковой связи. У него «Моторолла» и Анвар спокойно связывается с заграницей. Мой непосредственный Ахмед аль Бедлам.

– Так это он тебя отправил?

– Да. Они разозлились, что…

Парень растерялся, не зная, как бы помягче сказать то, что слышал. Женщина поняла его колебания и усмехнулась:

– Что я переспала с православным? Так? Значит, все же попались!

Андрей кивнул и с интересом взглянул на нее. Даже для него стало ясно, все, что думают арабы о женщине, чистой воды блеф. Была отличная актерская игра. Она спросила:

– Как твоя фамилия?

– Вьюгин.

– Вот что, Андрей, брата твоего мы разыщем и без этих ублюдков. Тебе там делать нечего, хотя и резко рвать не стоит. Найдут и прикончат. Хочешь работать со мной в паре? Но учти, следить за каждым словом и в машине и на даче!

– Что надо делать?

– Пока ничего. Доверься мне. Ты не слышал, случайно, где у них склады?

– Место не знаю, как точно называется. Это в районе Люберец. Но бывал однажды и могу дорогу показать.

– Это то, что нам надо! Евсеич, ты все запомнил? Передавай, мне нужен мотоцикл без номеров сегодня ночью. Самый мощный и с маячком. Пусть оставят рядом с воротами в одиннадцать вечера вместе с двумя черными шлемами. Забрала глухие. В шлемах установить микрофоны для разговора друг с другом. По маяку отследите маршрут. В пять утра мотоцикл должен исчезнуть от ворот. Нужен еще один автомат, пистолеты, миноискатель, прибор ночного видения, маски и пояс с ножами. Запомнил? Тогда мы пошли.

Прапорщик кивнул и отошел от двери. Внимательно поглядел в глаза Вьюгина, обернулся к Степановой:

– Ты этому парню веришь?

Марина вздохнула:

– Придется довериться. Он же не стал меня отравой потчевать! Да, вот еще что! Встреча завтра днем отменяется. В полночь выйду. Пусть попробуют разузнать хоть что-то о Сергее Вьюгине из Калужской области.

Когда вышли из каморки, Андрей тихо спросил:

–Вы кто?

Степанова усмехнулась через вздох:

– Лучше, чтобы ты не знал, кто мы. Может потом. Сейчас к тебе едем, но учти: в комнате могут оказаться микрофоны. Собираешь одежду, и едем на дачу. Заранее отложи темные куртку, брюки, рубашку и легкую обувь с носками в сторону. Я положу на заднее сиденье. Если есть черные кожаные перчатки, захвати. Можно и шерстяные. Ты оденешь это на себя ночью. Выбираться из дома придется в ночном белье. В твою комнату ночью зайду без стука.

Едва вышли из каморки, как на лице женщины вновь появилось капризное выражение. Марина вышла за ворота. Поглядев по сторонам, перешли на другую сторону дороги. Андрей предупредительно распахнул дверцу. Женщина села в машину со стоном:

– Господи, мне так хочется спать! Ладно, поехали к твоему жилищу, а то тебе переодеться не во что. Костюмы моего мужа великоваты будут. Не долго…

Указала выразительным взглядом на декоративную накладку над дверцей. Парень понял и кивнул. Андрей порадовался тому, что не заговорил с женщиной о наркотике, когда выезжали с дачи. Такая мысль у него была. До него дошло, что Виктория Ахметовна нарочно притворилась спящей. Время от времени Марина за его спиной начинала стонать и жаловаться, что у нее странное состояние. Ругала таблетки, фармацевта, давшего негодный товар и не предупредившего о последствиях. Начала ругать всех, кто живет не по законам шариата. При этом усиленно подмигивала Андрею и он понял. Не отрываясь от дороги, сурово спросил:

– Вы сами разве верите? Суп у вас был не из баранины, да и одеваетесь вы по-европейски.

Она раздраженно ответила:

– Да, это так! Но я совсем недавно приняла ислам и сразу трудновато отказаться от того, что привычно! Сам посуди, одену я длинную хламиду – восточное платье, да еще паранджу напялю и что? В меня пальцем начнут тыкать! Мы же в России живем. Зачем привлекать внимание и демонстрировать веру? Вера в душе должна быть. Разве не так? Ты бороды не носишь, однако мусульманин.

Вьюгин кивнул:

– Это верно.

Женщина продолжила речь:

– Я считаю, что Ахмед и Бархуддин напрасно одеваются в восточные халаты и заставляют мужчин отпускать бороды. Они же в глаза бросаются. Ладно, они, восточные люди с роскошными бородами ходят, но русские-то уже давно бреются. Менты внимание обращают. Ты Ахмеда видел?

Андрей никак не мог понять, куда она клонит и посмотрел в зеркало. Марина кивнула и он подтвердил:

– Видел не один раз.

Она задумчиво произнесла:

– Красивый парень, если бы бороду сбрил. Девки косяком бы пошли. Глаза просто изумительны. Знаешь, мне кажется, что Бархуддин не больно-то доверяет Ахмеду, а Бедлам явно проворачивает какие-то делишки за спиной шефа.

– С чего это вы взяли, Виктория Ахметовна?

Она одобрительно улыбнулась Андрею, глядевшему на нее в зеркало:

– Анвар каждый раз, когда я бываю, прогоняет Ахмеда. Причем на лице у него странное выражение. Мне кажется, что он не очень хорошо относится к Ахмеду, только старается скрывать. Мы с Эдуардом однажды ехали по Тверской. Бедлам стоял с тремя парнями, по виду сутенеры. Я заметила, как он передавал этим типам пакетики с чем-то белым. Старался делать незаметно, но я видела. Думаю, это наркотики. Араб не видел, что за ним следят два мента. Удивляюсь, почему его не схватили?

–Может, он их купил? И они просто охраняли.

– Тогда почему милиция старалась спрятаться за стоявшие машины? Мы в пробку попали, и я наблюдала за всем минут десять. Думаю, менты хотят на всю цепочку наркоторговцев выйти.

–Вы говорили об этом Бархуддину?

Марина принялась философски рассуждать:

– Нет. Может, я ошибаюсь и напрасно его потревожу? Прошло полторы недели, а никого не арестовали. Мне не хочется огорчать Анвара. Он хороший учитель и именно он вытащил меня из депрессии. Ахмед не плохой парень, жаль только что он с сутенерами связался. Практически все они на ментов работают.

Суть их разговора была мгновенно доложена Бархуддину. Он дважды прослушал запись. Погладил окладистую бороду, и яростно сверкнув глазами, вышел из каморки. Закрывшись в пустующей молельной комнате, набрал номер на мобильнике и рявкнул в трубку:

– Передай Ахмеду, пусть немедленно явится ко мне! – Через полчаса аль Бедлам появился в квартире. Бархуддин яростно накинулся на него: – Сколько раз тебе говорить, не смей сам продавать наркотики! Найми для этого русских! Найми так, чтобы они о тебе даже не догадались! Разве ты мало получаешь денег, что приторговываешь? Ты же подводишь нас!

Молодой араб отупело поглядел на взбешенного эмиссара:

– Откуда вы это взяли, сагиб?

Анвар, не сдерживаясь, рявкнул:

– Из разговора женщины с новым шофером! Видела она тебя с сутенерами. И как менты за тобой следили, видела! Не первый раз мне доносят о твоих делах. Шейху Усаме это не понравится! Ты знаешь, он не терпит своеволия.

Ахмед побледнел:

– Простите меня, сагиб! Больше не повторится!

Бархуддин заметил быстрый злой взгляд. Аль Бедлам тут же опустил глаза к земле, стараясь скрыть от шефа с трудом сдерживаемую ярость. Анвар мгновенно понял, насколько права эта русская в своих подозрениях. Доверять Ахмеду явно не стоило.

Вьюгин остановился у высотки на Алтуфьевском шоссе. Спросил Марину:

– Не хотите зайти?

Она лениво потянулась на заднем сиденье, звучно зевнула и кивнула:

– Почему нет? Ноги разомну, сон прогоню. К тому же интересно посмотреть, как живут среднестатистические граждане.

Пока шли к подъезду, Андрей спросил:

– Зачем вы заговорили об арабах?

– Не догадался? Хочу их лбами столкнуть. Авось, проколются где-нибудь.

– Но они же сутенеров мочить начнут…

– Не начнут. Наши уже следят. У меня в сумочке еще один микрофон. Ребята все поняли.

– Вы вооружены?

– Оружие мне ни к чему. С ним можно попасть в переплет.

– Если схватят?

– Стараюсь не думать…

Парень передернул плечами от ее последних слов, словно от озноба. Он-то знал, что могут сотворить арабы с теми, кто идет против них. Наслышался всласть за время «молитв» о зверствах этих двух мерзавцев. Удивляло другое, каким образом они до сих пор не попались? Каждый пробыл в России два года. Арабам все сходило с рук. Андрей пару раз сталкивался в снимаемой Бархуддином квартире с участковым. Анвар и капитан дружески прощались друг с другом, хотя милиционер не мог не знать о том, чем занимаются в этой квартире. Но он «закрывал глаза», явно под воздействием определенной суммы в долларах. Андрей и Марина поднялись в трехкомнатную квартиру. Вьюгин в прихожей пояснил: