Текст книги "У каждого свой путь. Книга первая"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Чтоб ты не споткнулась!

Она хотела возразить. Открыла рот и… опустила голову, залившись румянцем. Его рука была теплой и сильной. Чтобы сбить смущение, принялась объяснять:

– Справа находятся веретьи. Они друг на друга похожи и там легко заблудиться. Даже мы с отцом однажды заплутали.

– Что такое эти веретьи?

– Полосы из леса, разделяющие покосы. В этих полосах полно грибов и есть маленькие озера. Жаль, что ты ружье не взял.

Саша возразил:

– Почему же, взял! Оно разбирается и сейчас в рюкзаке лежит.

– Тогда собирай и пошли. Пока утки не улетели, собьем парочку.

– Мы с другом еще тех уток не съели.

– Ничего, засолишь! Или в морозилку забей. Холодильник-то есть?

– Имеется.

Она немного помолчала, а потом все же спросила, опустив голову:

– Ты женат?

Он рассмеялся:

– Нет. Надо было сразу сказать, верно?

Она смутилась окончательно и бросилась бежать через поляну к шумевшему березняку. Щеки горели от стыда, что она все же отважилась на этот, терзавший ее, вопрос. Степанов прекрасно понял ее состояние и торопливо двинулся следом. Маринка стояла, уткнувшись лицом в ствол березы. Не поворачиваясь, спросила:

– Я не должна была задавать этот вопрос, да? Я очень глупо выгляжу?

Он смотрел на узкие плечи, обтянутые легкой курткой, на длиннющую косу с застрявшим в волосах желтым листочком и еле-еле сдерживался, чтобы не схватить ее в объятия и не начать целовать. Осторожно положил руку на плечо, а второй погладил по голове, как маленькую:

– Это я сегодня сглупил. Не стоило приглашать тебя на эту прогулку…

Она обернулась. Лицо побледнело. Зеленые глаза смотрели в карие не отрываясь. Шепотом спросила:

– Почему не стоило?

Он не мог отвести взгляда от ее лица. Решил не кривить душой и сказать все честно:

– Марина, я намного старше тебя. Я мужчина, а ты еще ребенок. Я не подумал, что скажут в деревне. Нам не стоит встречаться. Иди домой. Я поохочусь и сам дорогу найду.

Он убрал руку с ее плеча и повернулся спиной. Скинул рюкзак. Присел, чтобы достать разобранный «Ремингтон». На душе было плохо. Расставаться с девушкой ему вовсе не хотелось. Когда доставал детали, руки впервые тряслись. Мужчина прислушивался, надеясь услышать удаляющиеся шаги. Сзади стояла тишина. Он уже собирался обернуться, когда Маринкина рука робко дотронулась до его плеча:

– Саша, я вырасту. Не гони меня только по этой причине. Но если скажешь, что я тебе не нравлюсь, я уйду…

Он резко обернулся, не вставая, и едва не упал: из зеленых глаз катились крупные слезы. Вскочил на ноги, уронив рюкзак с наполовину собранным ружьем, и прижал ее к себе изо всех сил. Ее руки мгновенно обхватили его за пояс. Ни тот, ни другой не произнесли ни слова. Стояли долго, не решаясь разжать объятия. Маринке было так хорошо, что она едва не уснула, прижавшись щекой к его груди. Саша мягко отстранился, погладил ее по щеке ладонью и тихо сказал:

– Охотиться пойдем?

Она кивнула и разжала руки на его поясе:

– Дашь мне выстрелить?

– Маленькому снайперу? Дам! Дружок по комнате раз двадцать разглядывал селезня и никак не хотел верить, что его убила девушка. Когда-нибудь я познакомлю вас. – Степанов собрал ружье и закинул его на плечо. Взял Маринку за руку: – Веди!

Она неожиданно рассмеялась. Вырвала руку и наклонилась, разгребая листья:

– Смотри! Вокруг полно груздей. Не шевелись, а то наступишь. Давай собирать. Разгребай в тех местах, где вздутия… – За полчаса ползания по траве и опавшим листьям они нарезали почти полную корзину лоснящихся белых груздей, с налипшим сверху мусором. Девушка предложила: – Саша, заберешь с собой. Вымочишь и засолишь. Зимой просто потрясающая вещь!

Он пожал плечами:

– Я не умею.

– Научу! – Спрятав корзину в кустарнике, Маринка повела офицера к прятавшемуся в кустах озеру. По дороге пояснила: – Озеро в глухомани лежит, и утки любят там бывать. Наверняка и сейчас плавают. Если не уверен, что подстрелишь, давай мне ружье. Их надо сразу бить, пока не улетели.

– А как доставать с воды? Лодки нет.

Она усмехнулась:

– Достанем. Приготовь патроны в запас.

Вышли на берег, продравшись сквозь колючий куст шиповника. Утки плавали ближе к другому берегу. Степанов прикинул расстояние и протянул ружье Маринке:

– Я не уверен, что попаду.

Девчонка прижала приклад к плечу, пару секунд прицеливалась, чуть поводя стволом. Громыхнул выстрел и на воде забилась птица. Сразу же прозвучал второй, и, не успевшая набрать высоту, утка шлепнулась в метре от первой. Ушакова выбросила пустые гильзы одним движением, отработанным движением забила новые патроны. Утки летели над ними. Сквозь кусты выцелила новую жертву, и селезень с подбитым крылом шмякнулся метрах в трех. Саша кинулся к нему. Маринка не спеша выбрала еще одну птицу и выстрелила. Четвертый выстрел тоже не пропал впустую.

Степанов вернулся с живым селезнем в руках. Птица успела исщипать ему все руки за это время. Парень шипел и морщился, получая новый удар. Маринка все поняв, спросила:

– Не можешь свернуть шею? Отвернись. – Одним коротким движением рук она прекратила мучения птицы и парня. Попросила: – Сходи вон туда… – Указала рукой направление: – …и найди четвертую утку, а я пока тех из воды достану.

Офицер направился на другой конец поляны. Девушка торопливо разделась за кустами полностью и вошла в холодную воду. Такие купания были для нее не впервой. Легко рассекая руками темную осеннюю воду с плавающими по поверхности разноцветными листьями, добралась до плававших на поверхности тушек. Сгребла их в одну руку и поплыла назад. Степанов стоял на берегу и с ужасом смотрел на нее:

– Простынешь!

Она попросила:

– Не простыну. Отвернись.

Парень повернулся спиной и отошел от ее одежды метров на пять. Маринка швырнула уток на листву и принялась торопливо одеваться, стуча зубами от холода. Натянув свитер и брюки и уже согревшись от движения, сказала:

– Можешь поворачиваться.

Степанов резко развернулся:

– Ты с ума сошла! Воспаление легких теперь обеспечено!

Она рассмеялась:

– Даже насморка не будет. Мне не привыкать. Однажды в октябре пришлось плавать. Холодина стояла, с краев ледок уже был и ничего. Не переживай ты так!

– Это мне надо было плыть!

– Вот ты бы точно простыл! Тебе наш климат в новинку, а я привычная.

Маринка села на траву и принялась натягивать сапоги. Он скинул куртку и укрыл ее поверх всей одежды. Присел рядом и прижал к себе:

– Я так испугался, когда увидел, что ты плывешь. Не надо так больше делать, ладно? – Вспомнил об утках. Восхищенно сказал: – Четыре заряда и ни одного впустую! Ты прирожденный снайпер. Даже я, офицер, не смог бы влет подстрелить трех уток. Юрка с ума сойдет, когда расскажу о сегодняшней охоте.

Согревшись, Марина вернула ему куртку:

– Спасибо. Пошли к корзине?

Степанов встал и, протянув руку, помог встать. Маринке было приятно прикосновение его руки. Четыре утки в рюкзаке не поместились и мужчина привязал одну к ремню на поясе:

– До твоего дома донесу…

Она покачала головой:

– Мне одну. Остальные твои.

– Но охотилась ты! Давай поровну: тебе две и мне две.

Маринка расхохоталась:

– Да мне надоело их щипать! Только за начало этой осени мы уже насобирали пуху на пару огромных подушек. С отцом с конца августа и весь сентябрь охотились. Дважды гусей приносили. Одну свеженькую утку возьму, но две – не хочу! Давай не будем спорить. Грузди несешь с собой и уток тоже. Я грибов уже натаскала. Два бачка в подполе стоят соленых груздей, большущий мешок сушеных и банок сорок маринованных.

Перейдя на другую сторону поляны, они наткнулись на целый выводок маленьких подосиновиков. Маринка скинула куртку и принялась резать красные шляпки на нее:

– Саша, а вот это богатство мы поделим пополам. Вечером пожарим.

Они принялись ползать по опушке на коленках, то и дело сталкиваясь лбами. Оба тихонько смеялись. Срезав все грибы, Маринка собралась идти к корзине, но он остановил. Бросил рюкзак и ружье на траву. Стащил с себя куртку и, не обращая внимания на протесты, натянул на нее:

– Ты уже купалась сегодня. Лучше поберечься. – Сам застегнул кнопки и закатал рукава. Поднял сброшенный рюкзак с ружьем и, взяв ее за руку, скомандовал: – Пошли!

Часть подосиновиков сложили поверх груздей. Степанов повесил корзину на сгиб руки и на мгновение прижал Маринку к себе. Заглянул в глаза и с затаенным вздохом отпустил. Ему мучительно хотелось поцеловать эти яркие пухлые губы. По дороге девушка рассказала ему, что делать с груздями. Жарить грибы парень умел и сам. Подсказала, как без особых усилий можно ощипать уток. Возле дома Степанов вручил ей утку и растерянно спросил:

– А корзинка?

Марина сняла его куртку, раскатала рукава. Махнула рукой:

– Ерунда! Когда встретимся в следующий раз, вернешь. – Пытливо спросила: – Мы встретимся?

Он улыбнулся:

– Конечно. Я приду, хотя и не знаю точно когда.

Ушакова показала ему рукой на крайнее окно:

– Это моя комната. Можешь постучать, если зайти в дом не решишься.

Степанов накинул куртку. Забросил ружье на плечо и, подхватив корзину, направился в часть. Ему хотелось оглянуться, но он не рискнул.

Ни он, ни Маринка даже не догадывались, что в этот самый момент Толик Белов лежал на сеновале и, уткнувшись носом в сено, горько плакал. Он следил за ними все это время. Фиксировал в памяти каждый жест и взгляд девушки на парня. Обогнув деревню за огородами, пробрался к себе раньше подружки. Он видел счастливое лицо Маринки, ее сияющие глаза. Видел, как незнакомец обнимал подружку детства за плечи и она не сопротивлялась. Наоборот, положила голову ему на грудь и молчала.

Толику было плохо. Только одно давало ему слабенькую надежду: парень ни разу не поцеловал девушку. Белов думал над этим и почти злился на офицера: как можно не целовать такие красивые губы, у него что – глаз нет. Ведь это же Маринка, по которой он сохнет! Толик вдруг подумал, что имейся у него такой шанс, он бы не задумываясь, прижался к ее губам.

Саша зашел на территорию части и направился к приземистому длинному дому, разделенному на четыре половины. Солдат-часовой с восхищением смотрел на утку, висевшую у него на поясе и большую корзину грибов. В двух квартирах жили семейные офицеры: возле дровяников развевалось на ветру постиранное постельное белье. В двух других проживали по двое холостяки.

Степанов направился к серому обшарпанному крыльцу. Поставил корзину на верхнюю ступеньку, приставив ружье к перилам. Сел на ступеньку, чтобы стащить офицерские сапоги. «Ремингтон» качнулся в сторону и с грохотом упал на доски. Из дома мгновенно выскочил Юрий Лозовой, одетый в спортивный костюм. Ярко-синие глаза быстро взглянули на набитый рюкзак, на огромную корзину грибов. Парень радостно высказался:

– Отлично! Сейчас грибочков нажарим! Картошки я уже начистил. Не ожидал, что ты столько всего притащишь!

Саша попросил:

– Юр, ты лучше уток ощипли, пока я грибы разберу. Я скажу, как это быстро сделать. Я тех двух позавчера еле ощипал, а дело-то не хитрое вовсе. Марина меня научила грузди вымачивать и солить.

– Ты с ней встречался?

– Уток всех четырех она сбила.

– Ну и девчонка! Я здесь уже два месяца, а ее что-то не знаю. Познакомишь? Сколько ей лет?

– Шестнадцать.

Друг застыл, а потом накинулся на него, вполголоса выпалив:

– Ты чего, совсем спятил? Да за связь с малолеткой тебя так шуганут! Хорошо если погоны удержишь!

Степанов, сидевший уже в одном сапоге, прыжком очутился на крылечке и резко прижал соседа к перилам:

– Замолчи! Нет никакой связи! Просто мне с ней интересно. Она милая девушка, очень чистая и открытая.

Юрка попытался выскользнуть, но твердая рука сжалась на его кисти:

– Скажешь о Маринке что-то плохое, берегись! Я предупредил!

Лозовой посмотрел в решительное лицо Степанова и кивнул:

– Мог бы и не говорить. Давай уток!

Саша вновь уселся на крылечке и стащил второй сапог. Усмехнулся:

– Притащи сначала таз для пера и утюг с удлинителем. Чего зря пух выбрасывать? Марина говорит, что они перья в подушки собирают.

Юрка в удивлении покачал головой:

– Однако, она тебя за сегодняшний день поднатаскала! Хозяйственный стал! – Ухмыльнулся во всю свою круглую рожу: – Дружи дальше, глядишь, хозяйство свое заведем и питаться хорошо станем! Коровку, курочек, поросят, овечек…

Степанов понял, что дружок смеется и в шутку бросился на него:

– Я тебе покажу «коровку, курочек»!

Веселая возня привлекла внимание командира части, вышедшего из дома покурить. Он подошел к углу и с удовольствием глядел на шуточную потасовку. Приятели катались по траве, как школьники. Петр Леонидович неожиданно сказал за их спинами:

– Удачно поохотились, Александр Сергеевич! И грибов, смотрю, набрали! – Лозовой и Степанов отскочили друг от друга и вытянулись от командирского голоса, еще не видя самого командира. Тот рассмеялся: – Вольно! Мы не на службе сейчас. В веретьи ходили? Смотрите, не заблудитесь! Мне самому однажды пришлось там сутки плутать.

– Откуда вы узнали?

– Только в веретьях можно набрать столько поздних подосиновиков и груздей. Да и утки там водятся. Поздравляю, поздравляю! Теперь я знаю, кого отправить защищать честь части по стрельбе.

Еще раз, поздравив Степанова с добычей, командир ушел. Саша не успел ничего объяснить. Растерянно смотрел на приятеля, а тот еле держался на ногах от хохота. Наконец Юрка выдохнул:

– Стрелок! Представляю, как ты промажешь! – Просмеявшись, спросил расстроенного соседа: – Что делать будешь? Может к командиру сходить и все сразу объяснить? – И тут же сам себе ответил: – Не годится! Едва Петя узнает о возрасте настоящего стрелка, тебе взыскание объявит.

Степанов вздохнул:

– Попрошу Марину потренировать в стрельбе. Больше ничего не остается.

– Это точно!

Приятели сели на крылечке и принялись за работу: Юрий протянул из дома удлинитель, включил утюг в сеть. Проглаживая утку горячим утюгом, легко выдирал перо и бросал его в таз. Саша перебирал грибы: грузди складывал в эмалированный бачок, а подосиновики в большую миску.

Часа через полтора на вкусный грибной запах зашел замполит, живший через стенку. Жена у Варнавина неделю назад отправилась с детьми в гости к матери в Рязанскую область, и он вовсю наслаждался свободой. Можно было в свободное время ничего не делать, и никто за это не ругал. Одно не нравилось замполиту: он любил вкусно поесть, но готовить не любил. Алексей Михайлович поздоровался и тут же спросил:

– Грибочки пожарили?

Степанов пригласил:

– Садитесь с нами, Алексей Михайлович!

Замполит не заставил себя упрашивать. Подвинул табурет к столу и вместе со старшими лейтенантами принялся за еду. На половине вдруг подскочил и скрылся из квартиры, ничего не объясняя. Приятели переглянулись. Замполит влетел в комнату, что-то пряча под старым кителем. Водрузил на стол початую бутылку водки. На удивленные взгляды подчиненных сказал:

– С такой селянкой и без водки? Грешно! Давайте-ка по рюмочке. Я разрешаю. Мы ж не собираемся вусмерть упиться? А селянка бесподобная! Такую даже моя Лидия не умеет стряпать. Кто готовил?

Юрий указал рукой на Степанова:

– Вот он. Он же и грибы принес.

Варнавин покачал головой:

– Без году неделя здесь и такая удача! Умеешь грибы готовить! – Наевшись и допив остаток водки, замполит ушел, попросив парней: – Вы только Собинову об этих посиделках не говорите. За грибы спасибо еще раз. Ну, я побежал!

Дверь за замполитом закрылась. Смешливый Лозовой повторил голосом Варнавина:

– «Умеешь грибы готовить»! Я думаю, что Леша отправит тебя защищать честь части по кулинарии! Повар-стрелок!

Степанов чуть со стула не упал от его слов. Вытаращил глаза на дружка с искренней обидой. Потом выдохнул:

– Ну, ты и гад, Юрка! Нет, чтобы посочувствовать, а ты насмехаешься!

Помыв посуду, Александр начал собираться. Внимательно осмотрел джинсы – нет ли грязи. На всякий случай провел по низу щеткой. Долго рассматривал рубашки в шкафу, пока не остановил свой выбор на светло-голубой. Наверх натянул коричневый свитер и аккуратно расправил на вороте воротничок рубашки. Тщательно расчесался и сбрызнулся одеколоном. Долго крутился перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Натянул куртку и еще раз посмотрел на собственное отражение. Лозовой молчал, наблюдая за сборами с дивана. Он даже газету в сторону отложил. Потом спросил:

– К ней? – Степанов кивнул. Приятель задумчиво продолжил: – А ведь ты втюкался, Сашка! Быстро! Неужели так хороша?

Саша обернулся от двери и чуть улыбнулся:

– Если пойдешь сегодня в клуб в деревню, увидишь меня с ней. Сам поймешь.

– Ты уверен, что родители отпустят ее гулять с тобой?

– Я им на глаза не покажусь. Постучу в ее окно и все.

Лозовой грустно констатировал:

– Значит, и она тоже…

Степанов ушел, прихватив пустую корзину. Юрий немного послонялся по комнате, полностью забыв про газету и о том, что завтра у него занятие по политподготовке с солдатами. Минут пять посмотрел телевизор и тоже начал собираться. Ему стало любопытно взглянуть на юное создание, столь быстро взявшее в плен сердце его нового друга.

Саша, еще подходя к дому, заметил, что в окошке у Марины горит свет. Легко перемахнул через низкий палисадник, минуя скрипевшую калитку. Подкрался к окну, стараясь не вставать на клумбы, и трижды стукнул в стекло. Занавеска тотчас отдернулась, и в проеме показалось девичье лицо с распущенными волосами. Степанов обмер от ее красоты. Волосы полностью скрывали одежду, рассыпавшись по груди и спине волнами. Он махнул рукой, прося девушку выйти. Из-за стекла раздалось радостное:

– Я сейчас!

Она выскочила на улицу в домашних тапочках, накинув на легкий ситцевый халатик отцовскую телогрейку. Волосы взметнулись за спиной в освещенном проеме двери, словно прозрачные крылья, и снова рассыпались по плечам. Тихо позвала:

– Саша!

Он шагнул к крыльцу и коснулся ее длинных волос ладонью, не в силах удержаться. Провел почти по всей длине и растерянно произнес шепотом:

– Я корзину принес… В кино пойдешь?

Она почувствовала легкий запах водки и отшатнулась:

– Ты пьяный?..

Он смутился и отдернул руку:

– Да нет. Замполит пришел, когда мы грибы пожарили и принес полбутылки. Я всего рюмку выпил. Честное слово!

Она успокоилась. Дотронулась до его руки и попросила:

– Сейчас переоденусь.

Он легонько сжал ее пальцы в ладони и тут же отпустил:

– Я подожду.

Марина выскочила через пять минут. Волосы были уже заплетены в слабую косу. Торопливо простучали каблучки туфель по ступенькам и тихий голос спросил:

–Саша, ты где? Я со света ничего не вижу…

Он встал с бревен, подошел к калитке и так же тихо ответил:

– Здесь.

Она радостно охнула, когда его рука обняла за плечи и прижала ее к себе. Прижалась и вздохнула, робко обняв рукой за пояс. На сердце появилась беспричинная радость. Ей хотелось смеяться и петь во весь голос о том, как она счастлива в это мгновение. Не спеша, в обнимку, прошлись по деревне. Степанов неожиданно вспомнил о намерениях командира и рассказал девушке о них:

– Я не могу сказать, что стреляла ты. Если узнают, нам придется расстаться!

Марина, не скрывая радости, спросила:

– Ты не хочешь этого?

– Не хочу. Потренируешь?

Девичья рука легонько сжалась на его поясе:

– Покажу. Сам поймешь. Можем завтра начать тренировки, если у тебя заряды есть.

Он вздохнул:

– Все дело в том, что стрелять надо из снайперской винтовки и пистолета. А их за территорию части выносить нельзя. Ты в винтовках не разбираешься, я тоже знаю с грехом пополам. Но у тебя природное чутье и меткость, а у меня и этого нет.

Она подумала:

– С оружием разобраться не сложно. Мне отец говорил, что в принципе, винтовки и ружья не так уж сильно отличаются. Скажи командиру так: «Хочу потренироваться к соревнованиям, но один». У вас, насколько знаю, имеется в лесу тир. Я приду туда. Только надо бы еще кого-то подключить, чтоб охранял, пока я тебя тренирую.

Он ухватился за идею:

– Попробовать можно.

До клуба оставалось метров сто. Саша с сожалением убрал руку с ее плеч. Марина вдруг спросила:

– Кольку ты позавчера за что связал?

Степанов вздрогнул:

– Уже знаешь… Он требовал, чтоб я оставил тебя, а потом кинулся драться. Не буду же я драться с малолеткой? Пришлось связать и отпустить. Я его не бил. Ты веришь?

– Верю и знаю, что это так. Колька – дурак. Будь осторожнее.

Он решительно взял ее за руку. Так они и вошли в зал под взглядами деревенских девчонок и парней. Горева не было. Зато находились ее приятели. Марина направилась к ним, ведя за собой офицера:

– Привет! Знакомьтесь: Александр Степанов. Старший лейтенант.

Леха и Витька вразнобой поздоровались, с любопытством разглядывая взрослого мужчину рядом с их юной подружкой. Толик лишь кивнул и отвернулся, с отчаянием взглянув на Маринку. Саша заметил это ничем не прикрытое горе, но сразу успокоил себя: детское чувство быстро проходит. Марина представила ему друзей:

– Это Толик, Витек и Леха. Друзья и верные помощники во всех проказах.

Он, как взрослым, протянул им открытую ладонь, чтоб поздороваться. Мальчишки, смущаясь и улыбаясь от этого, пожали его руку. Все, кто находился в клубе, наблюдали. Здороваться так со взрослыми пацанам было в новинку. Витек и Леха старались сжать ладонь офицера покрепче, чтоб казаться взрослее, а Толик лишь чуть коснулся и тут же убрал ладонь. Степанов понял, что с этим светлоглазым парнем у него будут проблемы, как и с тем коренастым. Маринка обернулась к нему:

– Саш, где хочешь сесть?

Он посмотрел на последний ряд и чуть улыбнулся:

– Где скажешь…

Она взглянула на приятелей, перехватив его взгляд:

– Ладно, мы пойдем.

Отошли и сели в полумраке стены. Рука Степанова легонько обняла девушку за плечи. Маринка приняла это как должное. Леха обернулся к Витьку:

– Нормальный мужик. Не заносчивый. Ты как считаешь, Толян?

Толик с ненавистью посмотрел на Степанова:

– Старый он для Маринки!

Леха тут же возразил:

– Какой же он старый? Даже седины нет… – Витька посмотрел на Белова, затем наклонился к уху Суханова и что-то шепнул. Тот вытаращил глаза и уставился на Толика квадратными глазами. Не задумываясь, тут же задал вопрос: – Толян, ты действительно Маринку любишь?

Белов огрызнулся:

– Твое какое дело? Она себе нового друга нашла и мы ей ни к чему. Предательница!

Витек встрял:

– Вот тут ты не прав. Какая же она предательница, если открыто нас познакомила с этим парнем? Она же не виновата, что этот Саша ей нравится. Мне вот тоже Наташка Корепова глянется. Мы уже два вечера гуляли. Тоже предателем назовешь?

Леха кивнул:

– Да и я тоже с Ленкой Фединой дружу.

Толик вскочил и прошипел, глядя на друзей сверху вниз:

– Катитесь вы оба!..

Пронесся между рядов и исчез за дверью клуба, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась побелка. Дремавшая у печки билетерша от испуга свалилась со стула и закричала вслед парню:

– Хулиган! Еще только приди, я родителям пожалуюсь! – Затем обернулась к залу и спросила: – Это чей так пронесся?

Ей никто не ответил. Кое-кто и хотел бы сказать, но не рискнул, поглядев в сторону насторожившихся Суханова и Горева. Да и Маринка, не смотря на то, что сидела отдельно, внимательно осматривала зал. В проеме дверей показался не высокий крепыш с круглым лицом и ярко-синими глазами. Осмотрев зал, он направился к последнему ряду, с изумлением разглядывая лицо юной девушки рядом с усатым мужчиной. Саша убрал руку с плеч девушки. Улыбнулся и покачал головой:

– Все же пришел! Знакомьтесь: это Марина, а это мой сосед по комнате, а в будущем надеюсь друг – Юрий Лозовой.

Крепыш даже и не пытался скрыть свое восхищение:

– Мадемуазель, теперь я его понимаю. И как я вас раньше не усек? Вы словно принцесса из сказки!

Маринка смущенно рассмеялась и покраснела. Юрий, спросив разрешения, сел рядом с Александром. Едва свет перед началом фильма выключили, Саша взял руки Маринки в свои ладони и не выпускал весь сеанс. После кино Лозовой попрощался и быстро исчез в темноте. Девушка и парень дошли до конца деревни. Спрятавшись в густой тени раскидистого дуба, стояли и разговаривали обо всем. Мужчина прислонился спиной к корявому стволу. Притянув девушку к себе, спросил:

– Ты знаешь, что Толик любит тебя?

Она подняла лицо и пожала плечами:

– Знаю. Мы уже говорили с ним на эту тему. Откуда ты об этом узнал?

Он смотрел на нее сверху вниз с улыбкой:

– Заметил его взгляд в клубе.

Ее глаза блестели совсем близко. Губы приоткрылись в улыбке, и белые ровные зубы блеснули при свете луны. Степанов не выдержал и попытался отстраниться. Она удивилась:

– Ты чего?

Он откровенно сказал:

– Я так хочу поцеловать тебя. Наверное, нам надо разбегаться по домам…

Маринка опустила голову и шепотом спросила:

– Почему нельзя? – Подняла руку и робко провела ладонью по его щеке. Удивленно рассмеялась: – Кожа мягкая, а я думала, что ты колючий, как еж!

Он грустно рассмеялся:

– Ребенок ты еще! Вот почему нельзя!

Маринка обиделась:

– Ребенок, ребенок! Сколько можно? Мне шестнадцать. Я даже паспорт имею! – Не понимая, что дразнит, положила ладони ему на грудь и, уткнувшись в них, попросила: – Поцелуй меня. Меня еще никто не целовал. Я хочу, чтобы это был ты…

У Степанова от слов Марины похолодели ноги и руки. По спине пронесся озноб. Он с трудом вздохнул, а потом медленно поднял руку и приподнял девичий подбородок. Наклонился, легонько тронув алые губы. Густые шелковистые усы мягко коснулись ее кожи. Мужчина все крепче прижимал ее к себе и все крепче целовал. Она отвечала, почти задохнувшись в его руках. Тонкие пальцы запутались в густых кудрях на затылке. Его ладони пробегали по ее спине, вызывая в душе что-то странное. Хотелось раствориться в нем без остатка…

Саша понял, что теряет голову. С трудом отстранился и отошел. Вытащил сигареты. С трудом зажег спичку, сломав перед этим штук пять. Его трясло, и он не хотел, чтоб она почувствовала, что с ним происходит. Маринка без сил прислонилась к дубу. К его счастью, она и сама минут пять не в силах была произнести ни слова. За это время он взял себя в руки. Девушка тихо сказала:

– Мне не хочется уходить. Я бы могла простоять под этим дубом целую ночь. Лишь бы ты был рядом.

Он подумал, что и сам не хотел бы никуда ее отпускать, но вслух произнес:

– Что скажут твои родители? Не стоит их огорчать. Мы завтра встретимся. Давай, я провожу тебя.

Обняв за плечи, повел к дому. Маринка прижалась к его груди головой и всю дорогу слушала бешеный стук его сердца. У самой сердце билось точно так же. Саша поцеловал ее возле калитки. Марина чуть помедлила. Уходить не хотелось, а затем медленно направилась к дому. Оглянулась на крылечке. Он дождался, когда за ней закроется дверь и тяжело вздохнув, направился в часть.

В мужском общежитии университета имени Абд аль-Азиза в Джидде в это самое время не спал молодой араб. Звали его Усама бен Ладен. Сын саудовского миллиардера, к этому времени уже почившему. Он был семнадцатым ребенком в семье. Рос в религиозной атмосфере и сам к двадцати одному году стал ярым поборником ислама. В сезон хаджа в доме его отца останавливалось множество паломников и среди них лидеры мусульманского движения, такие, как Раббани. С шестнадцати лет он писал стихи и с удовольствием декламировал их тем, кто появлялся в поле его зрения, привлекая на свою сторону. Он блестяще знал Коран и все, кто был рядом, восхищались его преданностью и любовью к исламу.

На дворе была глухая ночь, но смутные мысли бродили в голове юноши. В этом году он наконец-то оканчивал университет по специальности строительного менеджера. Будущая специальность была совсем не по душе горячему арабу. Хотя он старательно изучал компьютер и все дисциплины. Его больше привлекала идея создания конфедерации мусульманских государств, так называемый «Исламский интернационал».

Очень часто он собирал вокруг себя студентов-сокурсников и декламировал свои опусы, посвященные одному идолу – созданию исламского государства от моря до моря.

Юрий не спал. Сидел на диване в комнате. Юное девичье личико не выходило у него из головы. Посмотрел на расстроенное лицо приятеля, прислонившегося спиной к косяку и молча глядевшего на него. Все поняв, сказал без улыбки:

– Влюбился? Не мудрено. Марина пока не осознает своей красоты и не избалована вниманием. Она чиста и бесхитростна. Если она тебя полюбит, трудно вам будет.

– Почему?

– Разница в возрасте! Не думаю, что ее родители будут радоваться: их шестнадцатилетняя дочь встречается со взрослым мужиком. Пойми меня правильно и не обижайся. Это деревня, люди здесь старой закалки. Я на твоей стороне. Потребуется помощь, говори!

Саша повесил куртку. Скинул полуботинки у порога. Сел возле стола на табуретку и посмотрел на Лозового через проем в дощатой крашеной перегородке:

– Юр, знаешь, вот мы с тобой взрослые мужики. Баб уже и ты и я знавали не раз. Веришь или нет, ни разу даже мысли не возникало жениться. А тут… Будь ей восемнадцать – и дня бы не стал ждать, сделал бы предложение и расписался. От одного ее прикосновения в дрожь кидает. Маринка попросила поцеловать ее и что… Я едва голову не потерял, только чуть дотронувшись до губ! Знаешь, а она малиной и солнцем пахнет. Пропитана этим духом.

Лозовой присвистнул, удивленно глядя на приятеля:

– Это уже слишком серьезно! Как говорит мой папаша: тушите свет!

Маринка, не включая свет в доме, осторожно прокралась в свою спальню. Зажгла бра на стене и посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась собственному отражению, дотронулась кончиком пальца до губ. Провела по подбородку и щекам. Прикрыв глаза, радостно улыбнулась. Розовый язычок лизнул нижнюю губу и скрылся за белыми ровными зубами. Девушка быстро разделась и выключила свет, чтоб не привлекать внимания родителей. Но долго не могла заснуть, все еще чувствуя на плечах и спине сильные руки. Вспоминала прикосновение его губ и усов. С этими мыслями и заснула, продолжая улыбаться во сне.

В это время Толик Белов стучался к Горевым. Первым выглянул, к его радости, Колька. Толик махнул рукой: выйди! Парень вышел минуты через три, накинув на майку старый отцовский ватник. Снизу торчали длинные «семейные» трусы. На голые ноги были обуты отцовские чесанки с высокими чунями. Вихрастые волосы торчали во все стороны. Колька зевнул во весь рот, почесывая затылок пятерней и спросил:

– Чего тебе?

– Отойдем, чтоб Витька не услышал. – Уселись на скамейке перед тесовыми воротами. Полураздетый Горев поежился от прикосновения холодной доски и поплотнее запахнулся в ватник. Белов быстро сказал: – Маринка с этим типом целовалась. Я сам видел.

Горев поднялся и хмуро сказал:

– И только-то? Врежь ему палкой, как мне тогда!

Толик остановил:

– Подожди, Колян! План есть. Нам сейчас заодно надо действовать, только тогда Маринка наша будет.