Текст книги "Обними сеня завтра (СИ)"
Автор книги: Любовь Огненная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Сил не осталось ни на что. Я даже думать не хотела о том, что нас слышал не только весь дом, но и вообще все вокруг. Так и замерла, устало прижавшись щекой к плечу мужчины. Антон пах невероятно. Чисто мужской запах пота смешался с терпким парфюмом и ароматом масел, которые были добавлены в воду. Двигаться вообще не хотелось. Мы по-прежнему были соединены, и никто из нас не торопился подниматься.
– Все хорошо? – шепнул Антон, чуть отстраняя меня, чтобы заглянуть в глаза.
– Все великолепно, – ответила я искренне, а на губы легла чуть усталая, но довольная улыбка.
– Вода остыла. Пойдем под душ?
Я только и смогла, что кивнуть. Не сопротивлялась, когда Антон выбрался из ванны и взял меня на руки. Была благодарна ему за заботу. Ноги мои подрагивали, и я навряд ли сейчас смогла бы сама добраться до ванной комнаты. Разве что вползла бы обратно в гостиную, и на этом мой энтузиазм закончился бы.
Ощущала себя беспомощной, когда стояла под теплыми струями в душевой кабине, привалившись к груди Антона. Мужчина ласковыми движениями осторожно омывал мое обнаженное тело, а я млела, тихонько слушая стук его сердца.
– Ты совсем спишь, – коснулся он моей щеки, убирая пальцами пену. – Давай вытираться.
Расставаться не хотелось даже на ночь, но Антон и не предлагал. С его помощью мы перекочевали в его же спальню. Глаза щипало от той нежности, которой он меня окружал. Уложив на кровать, накрыл нагое тело одеялом до самого подбородка. Короткий поцелуй достался припухшим губам и кончику носа. Он обещал, что скоро вернется, и я честно ждала, но насыщенный день совсем не оставил сил. Только прикрыла веки и тут же провалилась в вязкое марево сна, который не отпускал меня до самого утра.
– Просыпайся, карамелька, – шепот прозвучал совсем рядом, но я бессовестно спрятала голову под подушку, не желая вставать. – Это кто у нас тут такой вредный?
– Антон, а помнишь, ты хотел послать все лесом? – проворчала я, пытаясь не дать ему отобрать у меня одеяло.
– Ты согласна? – голос стал мягче, протяжнее, словно рядом со мной мурлыкал наглый котяра, опасающийся спугнуть податливую мышку.
– Нет, но предлагаю остаться в кровати. Не хочу никуда идти. Все болит, – пожаловалась я, одним глазом выглядывая из-под подушки.
Мышцы действительно ломило, будто по мне вчера туда-сюда раз десять проехал каток. Ну, или трактор. Идти куда-то? Сродни самоубийству. Да я даже с постели не сползу без посторонней помощи.
– Так уж и все? – прищурился он с хитринкой во взгляде, нависая надо мной так маняще близко.
– Ну, скажем так, одна часть моего тела не против, чтобы ее поэксплуатировали, – выдала я задумчиво, мысленно прикидывая ближайшие перспективы интимного характера.
– Значит, завтрак, эксплуатация, телевизор и сборы? – переспросил он, явно наслаждаясь моим смущением.
– А можно сначала эксплуатацию? И желательно, если мне будет разрешено полежать бревном.
Бревном мне, конечно, никто полежать не дал. Мы так увлеклись изучением друг друга при свете дня, что только и успели позавтракать до того, как за нами приехала машина. Собирать было почти нечего. Моя новая одежка отлично уместилась в чемодан Антона, а о сувенирах я даже не думала. Зато вовсю наслаждалась видами, когда мы летели обратно. Потрясающая природа. Интересно было бы посмотреть на Куршавель летом. Наверняка в это время года тут тихо и безлюдно.
Всю обратную дорогу в машине мы с Катей развлекали Антона песнями. И если Екатерина пела более-менее сносно, то я орала во всю глотку и даже не старалась вытягивать гласные. Правда, мой мужчина стойко выдержал проверку и ни разу не поморщился. Местами подпевал, глядя на меня со шкодливой улыбкой. Понимал, что я решила показать себя со всех сторон, чтобы мои недостатки потом не стали для него сюрпризом. Терять Антона мне не хотелось.
– Кстати, времени у нас впритык, – вдруг подала голос Катя, копаясь в своем телефоне.
– В каком смысле? – обернулась я, пытаясь вспомнить свое расписание.
– Я же говорила вам вчера. Со дня на день должен приехать продюсер, поэтому нужно отснять как можно больше, чтобы у нас были запасные дни на экстренный случай. Сейчас вернемся – и сразу на свидание.
– Так я же никого еще не выбирала, – удивилась я.
– Там по сценарию второе свидание выбирают телезрители, так что за вас уже все выбрал режиссер, – без каких-либо эмоций отозвалась ассистентка.
– И… кого? – настороженно спросила, а сама косилась на Антона.
– Артема и Дениса.
Глава 22.
Без лопаты никуда
Не зря моя пятая точка чувствовала неладное, когда мы ехали с Катей к месту свидания. Мой сегодняшний наряд меня удивил. Обыкновенные джинсы, кроссовки, куртка и водолазка. Мне даже кепку выдали, а из волос наскоро соорудили высокий хвост. Такая простота могла бы обмануть кого угодно, но я всеми фибрами души ощущала, что меня ждет какая-то подлянка. И не ошиблась.
– Я вас тихо, но от всей души ненавижу, – воскликнула я, едва выбравшись из автомобиля перед самым большим кладбищем Парижа.
Полная луна могла бы отлично осветить все кладбище разом, но мешали высокие деревья. Да и мощные склепы бросали тени, так или иначе скрывая часть захоронений от освещения. Честное слово, я только по кладбищу еще ночью и не шлялась. Так и хотелось спросить: «Где лопата?» И вот не факт, что придется копать. Я бы ставила на то, что придется отбиваться. Если не от восставших зомби, то от охраны точно.
– Да ладно тебе, – ядовито выплюнул Артем. – Такое романтичное место.
– Себе-то уже ямку выбрали? – огрызнулась я, все-таки оборачиваясь в поисках лопаты. Очень захотелось хоть кого-нибудь ей огреть за мои мучения.
– Тебя ждали. Склеп на троих надо еще постараться найти, – не отставал от баталии Денис, с которым мои отношения тоже оставляли желать лучшего.
И ведь Антона здесь нет, чтобы защитить меня от них. Ребята из съемочной группы, конечно, вмешаются в случае чего, но от язвительных слов не спасут.
К моему удивлению, перед началом съемок к нам присоединился экскурсовод. Миловидная девушка, в отличие от меня, была одета куда интереснее. Спортивное платье очерчивало каждый изгиб, совсем не оставляя простора для фантазии. У нее тоже имелась кепка – белая, в тон кроссовкам, – а еще темная короткая курточка.
В общем, экскурсовода я себе представляла совсем по-другому, но с ее появлением мужчины оживились. Я даже почувствовала себя четвертой лишней, потому что все внимание доставалось именно ей, а я плелась по дорожкам вслед за ними и прислушивалось к тому, что она рассказывала, пропуская мимо ушей откровенный флирт.
Оказалось, что на этом кладбище похоронены выдающиеся личности, которых можно совершенно свободно навестить в любое время дня. Для нашего шоу сделали исключение и разрешили отснять материал ближе к ночи, когда никто не станет нам мешать изучать своеобразный музей под открытым небом, больше похожий на парк.
По бокам от центральных дорожек имелись лавочки и урны. Аллеи казались городскими, а высокие склепы и монументы напоминали здания. Будто мы попали в какую-то деревеньку, где рядом соседствовали страх и красота. Если честно, страха было в разы больше. Даже не страха, нет. Становилось жутко от мыслей, что мы находимся на настоящем кладбище.
Я не знала, кто эти люди, похороненные здесь. Никогда не увлекалась музыкой, живописью и литературой. Не понимала, какого черта мы здесь шарахаемся. Предпочитала провести это время в тишине и в постели, но была вынуждена плестись за этой троицей, которую известные захоронения увлекали с головой. Я не понимала порядок, терялась в поворотах и вскоре вообще отстала от этих троих и от всей съемочной группы, которая уже давно ушла дальше, чтобы поискать красивые памятники с особенной историей.
Если честно, то в одиночестве я ощущала себя куда комфортнее. Воспользовавшись случаем, я развернулась в обратную сторону и неспешно шла по кладбищу, на ходу придумывая, что именно скажу Кате, когда выйду за ворота. Оставаться и дальше здесь просто не хотелось. Это не мое свидание. Это развлекательная прогулка для этих троих, так что я с удовольствием совру о том, что потерялась. Как там было в КВНе? «Потерялася я. Я так сильно потерялася, что потеряла то место, где я потерялася…»
Идти обратно было куда интереснее. Меня подбивало желание поскорее вернуться, а потому тянуть я не собиралась. Да только путь обратно в темноте оказалось найти не так-то просто. Паника медленно, но верно подступала, а я вздрагивала от каждого шороха, пугалась каждой тени. Предчувствие чего-то неотвратимого надвигалось на меня неминуемо, и, когда за своей спиной я услышала чужой голос, в хорошее уже не верила:
– Так-так-так. Мы ее тут, значит, ищем, а она гуляет, – попенял мне Денис.
Я успела только обернуться, а голову пронзила дикая боль. Боль и темнота…
– Эй ты, звезда! Давай приходи в себя. – Кто-то бил меня по щекам, совсем не рассчитывая силу.
Кожу обжигало, и я быстрее открыла глаза, чтобы остановить мерзавца, посмевшего меня ударить, но не смогла пошевелиться. Дернулась, дернулась еще раз, в ужасе глядя на мужчину, что возвышался надо мной, пряча лицо за карнавальной маской медведя.
– Очухалась? Это хорошо, – довольно кивнул он и замахнулся ногой.
Зажмурившись, я ожидала удара, но глухой звук раздался где-то слева от меня, а после него я расслышала и тихий стон. В панике вновь распахнув веки, повернула голову и увидела, что на полу рядом со мной такой же связанный лежит Денис. Хватило нескольких секунд, чтобы до меня дошла очевидная мысль: нас похитили. Кто-то похитил нас прямо с кладбища, и я даже догадывалась кто. Те самые бандиты, которым этот сверчок должен был деньги и которые за ним отправились даже в Париж. Ок, но а я-то тут каким боком?
– И раз уж вы пришли в себя, я проведу краткий инструктаж. Не орать, не кричать, не реветь и не истерить. Если все сделаете правильно, то мы отпустим вас уже через несколько минут. Вопросы есть? Вопросов нет.
Я молчала. Не потому что мне нечего было спросить, а потому что настоящий дикий первобытный ужас заполнял сознание, отключая разум. Сердце в страхе сжималось, а желудок и вовсе свалился куда-то к пяткам. В висках стучало, во рту – чистейшая пустыня, а голова звенела от тупой боли. Неслабо меня ударили. Хотела пощупать затылок, но руки были связаны за спиной, как и ноги. Ни убежать, ни подняться. Только ждать, когда нам хоть что-то разъяснят.
– Что вам нужно? Отпустите девушку! – вдруг подал голос Денис, а меня даже передернуло оттого, каким жалким сейчас был его голос. Жалким и фальшивым.
– Не рыпайся, – осадил его похититель, для верности еще раз пнув куда-то в ногу. – Девушка расплатится за твои долги, и мы ее отпустим.
– А как же я? – никак не затыкался этот благородный слизень.
Похититель не ответил. Развернувшись, он покинул пустую комнату, в которой абсолютно ничего не было. Только серые стены, потолок и одна-единственная дверь. Мы полулежали прямо поверх деревянного пола, и я чувствовала холод, что сковывал помещение. Пришла отстраненная мысль, что дом или квартиру не топят, а если так – значит, помещение нежилое. Где мы могли быть? Где-то за городом?
– Лучше делать то, что они говорят, – посоветовал Денис, глядя на меня глазами кота из Шрека. – Они могут и убить за неповиновение.
– Да пошел ты! – вспылила я, едва размыкая губы. От напряжения скулы свело, но высказать все, что хотела, я не успела.
В помещение, освещенное одной-единственной голой лампочкой, снова вошли похитители. На этот раз их было двое. Медведь и волк занесли в помещение стул и ноутбук. Водрузив одно на другое недалеко от нас, они снова вышли и вошли уже с мягким синим мешком, который использовали на двоих как кресло.
– Итак, никто из нас не хочет причинять вам, Виктория, вред. Мы надеемся, что вы будете благоразумны и сделаете все, что от вас потребуется, чтобы как можно быстрее выбраться отсюда и вернуться к съемкам, – чужой голос был обманчиво мягким и доброжелательным, но я заблуждаться не собиралась.
Похитители есть похитители, и ничего хорошего от них ждать не стоит. Навряд ли они действительно оставят меня в живых, когда добьются своего. Зачем им лишние свидетели? Вот и я думаю, что дело дрянь.
– Вы согласны сотрудничать? – вопросил второй, в маске волка.
Я кивнула, на слова способна не была. Руки и ноги затекли от неудобной позы, но я и не думала изменить положение. Дернуться хоть на миллиметр казалось опасным. Вдруг они подумают, что это сопротивление?
– Хорошо. Все, что от вас нужно, – это погасить долг этого идиота. Десять миллионов рублей.
– Как десять? – вырвалось у меня непроизвольно, но я тут же сжалась. – Было же три.
– Три – это его долг, – кивнул медведь в сторону притихшего Дениса. – Еще семь за вашу жизнь, Виктория.
– Но у меня нет таких денег!
– Найдите, – спокойно парировал волк. – Уверен, если поскребете по своим счетам, запросто найдете эту сумму. В каких банках вы храните деньги?
– У меня нет таких денег, – повторила я уже без единой эмоции, прекрасно понимая всю соль ситуации.
Меня приняли за Вику, но я не Вика. Мне нечего им дать. Максимум, что я могу им перечислить, – это чуть меньше миллиона – деньги, которые я копила на свою собственную квартиру, но они мне не поверят и будут требовать остальное. Я просто отсюда не выберусь.
– Вика, не упрямься! – зашипел Денис, но я его проигнорировала.
– Виктория, мне показалось, что вы умнее. Неужели ваша жизнь не стоит каких-то жалких десяти миллионов?
– У меня нет таких денег, – повторила я как попугай.
– Хорошо, – зло рыкнул медведь и рывком поднялся, вынуждая меня сжаться.
Но не меня настигла его ярость. Взяв Дениса за шкирку, мужчина, облаченный в обыкновенную темную водолазку и джинсы, утащил его, словно собачонку, из комнаты, а потом были крики. Море криков, что слились в калейдоскоп сумасшествия на фоне одной-единственной фразы: «У меня нет таких денег». Грань моего личного безумия закончилась спустя два часа. Из соседней комнаты я слышала уже только подвывания и всхлипы. Я могла бы продержаться и дольше, потому что по факту мне была безразлична судьба Дениса, но жалость превысила разум.
– Какой банк? – настойчиво повторял волк, раздражаясь с каждым повтором все больше.
– У меня нет таких денег, – ответила я привычное. – Потому что я не Вика. Я ее сестра-близнец Саша.
Повисло гробовое молчание. Поднявшись, волк нарочито медленно прошел к двери, чтобы толкнуть ее с таким грохотом, что задрожали стены. Я ожидала всего чего угодно, кроме следующих слов:
– Денис, эта идиотка говорит, что она не Вика, а ее сестра. Ты решил нас надуть? – прозвучало угрожающе, а волны ярости долетали даже до меня.
– Как сестра? – нормальным голосом отозвался Денис. – Не может быть!
Этот проклятый индюк влетел в комнату абсолютно целый и невредимый, а за ним появился и мужик в маске медведя. Налетев, Денис ударил меня по щеке, и, не удержав равновесие, я встретилась с полом, отчаянно застонав.
– Ты, стерва! Я так и думал, что это ты! Вика никогда бы мне не отказала занять денег! – нависал он надо мной, замахиваясь для нового удара. Я ожидала новой порции боли, но ее не последовало. Волк вовремя оттащил взбесившегося идиота, но поднимать меня никто не спешил.
– Что делать-то? – поинтересовался медведь будничным тоном.
– Хм… А так даже проще, – вдруг резко успокоился Денис. – Вика наверняка без разговоров отдаст деньги за свою сестренку, – протянул он мерзко.
– Не дождешься, – улыбнулась я, ощущая, как по губам течет кровь.
– Не за тебя, так за молчание, – припечатала эта свинья. – Она не захочет скандала…
Взяв у одного из соучастников мобильник, Денис спокойно набрал номер телефона и поставил звонок на громкую связь, даже не думая уходить в другое помещение. Вика ответила только после третьего гудка, когда я уже не слышала никого и ничего, кроме собственного пульса:
– Да?
– Твоя сестра у нас, – отрывисто пробасил не своим голосом медведь. – Хочешь увидеть ее живой и сохранить секрет о подмене в тайне, через четыре часа ты должна передать нам десять миллионов. Позвонишь в полицию – сестра умрет. Не соберешь деньги – сестра умрет. Все поняла?
– Да пошли вы! – усмехнулась Вика с такими привычными интонациями. – Сама пусть выкручивается!
И положила трубку. Она просто взяла и положила трубку, оставив меня один на один с тремя недоумками, от которых я могла ждать всего, чего угодно.
Зверюги, кажется, растерялись, а Денис, наоборот, будто придумал что-то другое. Бросив на меня взгляд, полный ненависти, он вышел из комнаты, забирая с собой и соучастников. Сердце трепыхнулось от осознания, что они от растерянности оставили ноутбук, но уже через минуту медведь забрал технику и стул, вынуждая меня мысленно взвыть от досады. Помощи ждать неоткуда – да я знала это с самого начала, но теперь действительно оставалось только молиться.
Это было долгое время. Мне удалось переползти на мешок, но радости это не прибавило. Время от времени до меня долетали чужие слова и даже целые предложения. По всему выходило, что получить выкуп Денис решил от участников шоу, связавшись с ними посредством подкинутой записки. Наивный… Кто захочет просто так расставаться с десятью миллионами, чтобы спасти чужого человека? Никто.
В голову лезли нелицеприятные картины. Почему-то в них мой хладный труп вылавливают из Сены. Все вокруг спрашивают: «Кто это? Кто это?» – а кто-то из толпы кричит: «Так это же самая известная обманщица!» Я не думала о Вике, которая никогда по-настоящему не была мне сестрой. Не думала о маме, которая давно забыла, что у нее есть вторая дочь.
Я думала о своем маленьком магазинчике, который теперь наверняка продадут. Отгоняла в своих мыслях образ Антона. От его серых глаз почему-то нестерпимо хотелось плакать. Слезы скользили по щеке, но я и не думала их вытирать. Так больно, когда наконец понимаешь, что тебе действительно нужно и важно в этой жизни, а у тебя это так легко и играючи забирают. И кто? Жадная беспринципная мразь, решившая уладить свои проблемы за счет кого-то другого.
Я раз за разом прокручивала в памяти все то, что мы вытворяли в Куршавеле. Он так сильно хотел мне что-то сказать. Возможно, хотел признаться в своих чувствах, а я не дала ему это сделать. Теперь сожалела. Жалела, что сама не сказала заветные слова. Не рассказала ему о своих страхах и сомнениях, не поделилась той любовью, которую он во мне взрастил за эти дни, показавшиеся целой вечностью. Что он хотел сказать? Теперь не узнать. И он не узнает, что мое сердце бьется только для него.
– На выход, маленькая дрянь, – снова появился в комнате Денис спустя… час? День? Неделю?
Не сопротивлялась, когда надевал мне мешок на голову. Самой мне не развязать ни руки, ни ноги – я уже пыталась. Мне не выбраться без посторонней помощи.
Судя по звукам, меня на руках донесли до машины, в которую и загрузили. Не на сиденье, нет. Я очутилась в багажнике и тут же попробовала нащупать что-нибудь острое, но ничего не нашла. В мешке дышать было трудно, а видеть – и подавно. Сердце сжималось от страха, я задыхалась, но не позволяла себе потерять сознание.
Выход должен быть. Должен быть выход.
И он нашелся совсем рядом.
Обыкновенная, мать его, лопата.
Глава 23.
АНТОН
Я не находил себе места, пока мы дожидались хоть какой-нибудь информации. Как только выяснилось, что Саша пропала, я тут же связался с полицией и теперь ждал отчета от полицейских, которые запросили видео с камер на кладбище. Кладбище! Да кто вообще решил, что это идеальное место для свидания посреди ночи?
Все сидели как на иголках. Даже Артем, на котором я сорвался, тихо-мирно восседал на диване, прикладывая к разукрашенному лицу пакет со льдом. Его слова о том, что эта «стерва» сама сбежала, вспоминать не хотелось. Сашка не могла пойти на такую глупость, да еще и захватив с собой этого скользкого червя Дениса. Да ее всю передергивало, когда он находился рядом.
– Ребят, там мальчишка какой-то у калитки жмется. Просил позвать кого-нибудь из главных, – вошла в гостиную Регина, и я тут же пулей вылетел на улицу.
Утро уже окрасило двор и сад, солнце встало над макушками деревьев. Мальчишка лет пятнадцати действительно стоял за воротами и переминался с ноги на ногу. Увидев меня, он странно дернулся и достал из кармана сложенный вдвое конверт. Как только я забрал письмо, он тут же припустил со всех ног. Да так, что я и опомниться не успел.
– Что там, Антон Васильевич? – запыхался режиссер, который, как и остальные, не спал всю ночь.
Открыв конверт, который не имел опознавательных знаков, я вчитался в слова, что были написаны не без ошибок, но на русском, однако фразы никак не хотели собираться в единую картину. Голова шла кругом. Десять миллионов. Кому-то нужно десять миллионов, и тогда Саша – именно Саша! – останется жива.
Режиссер забрал у меня конверт, а я беспомощно повис на заборе. Нет, я мог запросто раздобыть такую сумму даже в этот час, но само то, что версия с похищением подтвердилась, меня подкосило. Уже собирался идти к машине, когда вдалеке на дороге показался темный автомобиль. Предполагал, что едет полиция, но на поверку все оказалось куда прозаичнее.
– О, как приятно, что вы меня встречаете! – воскликнул Рома, выбираясь из авто. – И где же? Где та девушка, что покорила сердце моего младшего брата?
– Роман Васильевич… – постарался режиссер объясниться с продюсером этого бедлама за меня, но я отрывисто перебил обоих:
– Похитили, – направился я к машине, собираясь ехать в ближайший банк.
– Как похитили? – с улыбкой переспросил Рома, догоняя меня, но, встретившись со мной взглядом, осознал, что я не шучу.
Ромка был моим старшим братом и человеком, который всегда поддерживал меня в любых начинаниях. Именно я посоветовал ему пригласить Вику на первый сезон реалити-шоу «Второй шанс для бывшего». И я же просил его чуть позже оставить одно место для меня, когда узнал, что вместо Вики едет Саша. Брат мог запросто расторгнуть договор за обман и стрясти кругленькую сумму с Вики, но пошел мне на уступки, прекрасно зная, что так просто я ни о чем не прошу. Вот и сейчас готов был поддержать не только словом, но и делом.
– Сколько? – спросил он без лишних слов.
– Десять миллионов через час, – сел я в машину, пристегиваясь.
– Где?
– Нотр-Дам-де-Пари, – ответил коротко, ожидая, пока ребята из охраны откроют ворота.
В авто вдруг запрыгнули режиссер и один из операторов прямо с камерой. Обернувшись, я вопросительно вскинул бровь, ожидая разъяснений. Оператор выглядел запыхавшимся, но оно и понятно – он через весь двор бежал до машины. Зато взгляд Валентина Сергеевича горел таким огнем, что впору было бояться.
– Отследили! Отследили авто этих ублюдков! – воскликнул режиссер с таким ликованием, будто он сам лично их поймал на горяченьком. – Они сейчас едут по направлению к Собору Парижской Богоматери. Поехали! Мы снимем эксклюзивные кадры спасения! Полиция уже в пути!
Я вдарил по газам. Дорога пролетела для меня в одну минуту. Потряхивало – то ли от злости, то ли от нервов. В письме ничего не говорилось о судьбе Дениса. Хотелось верить, что этого урода не убили и не прикопали где-то на кладбище. Хотя за прошедшую ночь с помощью квадрокоптера съемочная группа осмотрела абсолютно каждый участок, а сами ребята заглянули в каждый склеп. Это одновременно и радовало, и уничтожало. Если они навредили Саше… Если хоть чем-то навредили…
– Кстати, участник… Этот. Как его? Денис! Он с ними в сговоре. В машину сам садился, – добавил Валентин Сергеевич, а я от души громко выругался. Вот подлая тварь! Пальцы сжались на руле, а я не обращал внимания на светофоры.
– Эй, полегче… Вон они! – закричал Рома, указывая на полицейские машины, что окружали темный грязный джип.
Оператор вместе с камерой вылез через окно, а режиссер поддерживал парня за штаны, крепко ухватившись за его ремень. В этот час недалеко от собора уже было многолюдно. Люди останавливались, снимали все на телефон. Полицейские вытаскивали из машины троих преступников, но знал в лицо я только одного – Дениса. Нашли, так сказать, по горячим следам, но сердце все равно было не на месте.
Я так сильно хотел рассказать Сашке правду. Желал поделиться тем, что тревожило все эти дни. Не хотелось начинать отношения с лжи, а потому я собирался признаться ей в том, что весь этот проект, все, что происходит вокруг, все это сделано только для нее, только ради нее. Чтобы познакомиться с той, что напрочь запала в сердце с первого взгляда. Что заставила отложить все дела и ехать в Париж, чтобы иметь возможность провести с ней почти наедине эти несколько недель, пока будут идти съемки. И конечно, хотел сказать, что уже не отпущу ни под каким предлогом, даже если она будет кричать, ругаться и проклинать меня за обман. Не отпущу, потому что люблю, потому что нуждаюсь в ней больше жизни, потому что только от ее улыбки зависит, будет ли очередное утро добрым.
Я не помнил себя, когда тормозил рядом с полицейскими машинами. Не помнил себя, когда врезал Денису, руки которого уже заковали в наручники. Совсем не помнил, когда, словно ненормальный, сумасшедший, нырнул в темное нутро чужого автомобиля и не нашел свою Сашку. Просто не помнил, как отпихивал полицейского, не давая ему открыть багажник. Сам открыл, чтобы тут же получить по лбу лопатой и растерянно сесть прямо на дорогу, в неверии глядя на карамельку, которую невообразимо трясло всем телом. Не помнил.
Это мне уже потом Ромка рассказывал, как меня оттаскивали полицейские, а в итоге я с глупой улыбкой распластался прямо на дороге. Брат мне каждый раз припоминал тот день, но представлял его совсем в другом свете. Не в том мрачном отчаянии, не в той немой беспомощности, а с тем блаженным счастьем, с каким я отключился, когда понял, что с Сашкой все хорошо. Даже шишка на лбу была не страшна. За нее в сто крат страшнее.
Наверное, это и есть любовь. Когда ты не можешь вообразить, как ты будешь жить дальше, если дорогого тебе человека не станет. Просто знаешь, что там, дальше, без нее жизни нет.
Наверное, это и есть любовь, когда часами можешь смотреть, как она спит рядом, витая во снах, в которых есть ты.
Наверное, это и есть любовь, когда, просыпаясь среди ночи, ты неосознанно тянешься к ней, чтобы прижать к себе, перетащить поближе и поцеловать туда, куда попадешь.
И, наверное, это и есть любовь, когда не важны ни деньги, ни время, ни проблемы, если рядом она. Просто понимаешь, что ради нее готов справиться со всем на свете, лишь бы она улыбалась вот так же мягко и нежно. И чтобы просто жила, была рядом – на расстоянии дыхания.
Была рядом и принимала твое сумасшествие, разделяя его на двоих.
Карамелька уже никогда не узнает о том, что сообщил мне по телефону режиссер. Мы не вернулись обратно в особняк тем днем. После осмотра врачей я пришел в себя и первым делом отволок Сашку в отель, потому что отпустить от себя уже не мог. И я слушал. Часами слушал ее сбивчивый рассказ, поил успокоительными и снова слушал, принимая на себя и ее слезы обиды на сестру, и ее страхи, и ее неверие, что все действительно закончилось.
Карамелька уже никогда не узнает о том, что сообщил мне по телефону режиссер. Все эти мнимые женихи оказались последними говнюками, когда операторы обмолвились о выкупе. Вдруг ни у кого резко не оказалось денег, а самые шустрые быстренько заявили, что откажутся от участия как только, так сразу. Мол, всем и так понятно, что ни с кем из них Вика не будет строить отношения…
Карамелька уже никогда не узнает о том, что сообщил мне по телефону режиссер. Артем оказался еще большей мразью, чем я предполагал. Не понимал, что Сашка в нем нашла, но тем не менее не остановил ее, когда этот мерзавец заявился к ней в комнату посреди ночи. Было неприятно, досадно… Да ладно, хотелось ворваться и набить ему морду, чтобы перестал узнавать себя в зеркале. Но я не стал.
Попросил, чтобы их никто не трогал, потому что считал, что она сама должна была понять: он ей не пара. Только на своем опыте она могла распознать отличия между влюбленностью и любовью. Не хотел оставлять для нее ни единого хвоста. Не хотел, чтобы когда-нибудь ей в голову пришла мысль о том, что она зря не попробовала построить с ним отношения. Не хотел, чтобы ее держало прошлое. И она отпустила это прошлое, пусть и таким своим экстравагантным методом, от которого лично мне хотелось кого-нибудь убить. Стоило ли оно того? Определенно, но этого гада нестерпимо хотелось наказать хотя бы за то, что он прекрасно знал, кто перед ним.
Вика с самого начала рассказала ему, что вместо нее в реалити-шоу участвует ее сестра, которая по уши в него влюблена. Узнав об этом, я хотел было ринуться в особняк, чтобы проучить этого шутника, который воспользовался ситуацией и переспал с моей Сашей, но жизнь наказала Артема сама. Наказала явлением Вики в особняк, в котором по-тихому уже запаковывали все оборудование. Валентин Сергеевич смеялся в трубку, когда рассказывал, как быстро операторы доставали камеры, чтобы заснять разгорающийся скандал.
Оказалось, что в прошедшие два года Вика время от времени встречалась с Артемом и… Забеременела. Как только этот факт выяснился, она лишилась двух крупных проектов, которые должны были обеспечивать ее жизнь в следующие несколько лет. Делать аборт уже было поздно, вот она и приехала, чтобы самой досниматься в шоу, заработать, а заодно и рассказать будущему отцу, что его ждут алименты. Тут-то Ромка ей и предъявил уголовный кодекс и статью о мошенничестве. Пришлось дамочке платить штраф и спешно скрываться с места преступления. Еще бы, такое несмываемое пятно на ее карьере. Особенно учитывая тот факт, что шоу все-таки показали, а Ромка не только вернул потраченное, но и заработал с лихвой.
– Ты как? – поинтересовался я у Сашки, которая устало села на диван рядом со мной.
Я тут же снял с нее мягкие тапочки и начал массировать ее нежные ножки. Набегалась, красавица, и сопит как недовольный ежик. Прошел уже месяц с тех пор, как мы вернулись из Франции, но больше не разлучались. Я привез ее сразу к себе на квартиру, где запер до тех пор, пока она не согласилась стать моей женой. Естественно, она страдала, кричала, ругалась, била посуду, обвиняла в похищении, но все это настолько театрально, что продолжали мы эту игру до сих пор. Я даже специально коробку тарелок купил для таких случаев. Правда, к ним она прибегала только в самый последний момент.
– Я? Я вообще не понимаю, как ты меня уговорил! – воскликнула она, но веки закрылись от блаженства, а на губы скользнула мягкая полуулыбка.
– Это ты меня уговаривала, между прочим, – припомнил я наши танцы на винодельне.
