Текст книги "Allegro в четыре руки. Книга вторая"
Автор книги: Любовь Тумановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
– Как я понимаю, вы полетите вместе с сыном в Америку? – несмело задала я вопрос Анне Павловне за завтраком.
– Придётся… – вздохнула она, поднося чашку к губам. – Я, конечно, же, не хочу отсюда уезжать, но мне нужно спасать дочку. К тому же, если бы я даже решила остаться, Алексей всё равно не позволил бы мне это сделать.
– Не понимаю… А как же ваше собственное мнение? Оно что, не имеет никакого значения и недостойно того, чтобы быть услышанным господином Дёминым? – нахмурилась я.
– Ах, милая моя девочка! Ты такая гордая, строптивая и свободолюбивая! Молодец! Ни в коем случае не теряй эти качества! Такой и должна быть женщина! Не позволяй жизни сломать тебя ни при каких обстоятельствах! Не прогибайся и не склоняй голову ни перед чем и ни перед кем! Я была такой же, как ты, в молодости… Слава Богу, мне повезло с мужем: он никогда не предпринимал попыток меня изменить, всегда и во всём меня поддерживал.
– Вам действительно повезло! В наше время нет таких галантных и понимающих мужчин. Сменились поколения, поменялись ценности, и былые идеалы утратили свой вес… – задумчиво произнесла я, после чего не удержалась и спросила: – А у вас с мужем, как я поняла, были разные фамилии?..
– Да, деточка, разные. Я – Орлова, а он был Дёминым. Дело в том, что мне всегда очень нравилась моя девичья фамилия. Орлова – звучит так красиво, можно сказать по-царски! – При этих словах у моей собеседницы загорелись глаза. – Это и неудивительно, ведь у моей семьи действительно аристократические корни. Но это уже другая история… Что сказать? Я очень гордилась своей фамилией и не захотела при замужестве взять фамилию мужа, несмотря на то, что я очень его любила. Наверное, это был один из тех самых случаев проявления моей гордой и непреклонной натуры, о которых я тебе уже рассказывала.
Мы обе улыбнулись.
– Но Саша, мой супруг, с пониманием отнёся к моему решению и ни разу за всю нашу совместную жизнь не упрекнул меня за это, – продолжила Анна Павловна. – Если же говорить о моём сыне, то он совсем другой. По характеру он совсем не напоминает отца, впрочем, и внешность у него моя. Получилось, что Алёшенька позаимствовал у меня не только внешнее сходство, но и такие не слишком хорошие черты, как гордость, упрямство, честолюбие… Алексей привык, чтобы все подчинялись ему и без обсуждений выполняли все его требования. Его непростой характер – это тоже последствия большого спорта. А большой бизнес только еще больше отчеканил его волевой нрав. Ведь управлять огромной компанией совсем непросто. На такой должности мягкотелым не место!
– Вы меня простите, Анна Павловна, но ведь вы – не его подчинённая на работе…
– Ты, конечно же, права, Викуля… Вот только, когда дело касается его близких, Алексей поступает так, как по его мнению будет для нас лучше, – стала оправдывать сына женщина, – По сути, в этом нет ничего плохого: он просто о нас заботится.
„Ничего себе, забота…“ – пробормотала я про себя.
– Я уверена: у него прекрасная душа! Просто он ни перед кем по-настоящему не раскрывается и не показывает, какой он на самом деле добрый и хороший человек… Я ведь его мать, мне ли не знать? – продолжала Анна Павловна защищать свою кровинушку. Ей нравилось о нём говорить. – Ах, если бы ты знала, как я молюсь о том, чтобы рядом с Алексеем появилась порядочная, скромная, добрая, искренняя девушка, которая полюбила бы его всем сердцем и разделила бы с ним все горести и радости – не потому что у него солидный счёт в банке, а потому что действительно его любит… К сожалению, я никогда не видела рядом с ним такой девушки…
– С чего вы взяли, что женщины не питают к нему любви? Он ведь молод, красив, умён, хорошо сложён, в конце концов. В него можно влюбиться и просто так, не ведая о его богатствах.
– Но ведь все знают, кто такой Алексей Дёмин! И о суммах его доходов… тоже знают. Куда же от этого денешься?
– Наверное… Однако вопрос в том, любил ли он хотя бы одну из этих девушек?..
– А за что их любить-то?.. – вопросительно взглянула на меня госпожа Орлова. – Ты видела эту девицу, с которой он приехал?.. Разве её можно полюбить?.. Вот если бы ему встретилась такая же скромная и хорошо воспитанная девушка как ты, тогда, может, и полюбил бы…
„Ох, Анна Павловна! Если б вы только знали…“ – опустила я глаза и сказала:
– Не беспокойтесь так! Господин Дёмин, как я поняла, замечательно разбирается в людях. Его не проведёшь – это уж точно! Я уверена, что он не станет связывать свою жизнь с легкомысленной и корыстной особой.
– Я очень на это надеюсь…
– Анна Павловна, так мне же, выходит, срочно нужно себе жильё искать? – спохватилась я.
– Нет, нет, милая, не нужно. Живи здесь. Заодно и за квартирой присмотришь, и мне так будет спокойнее, – неожиданно предложила хозяйка.
– Вы серьёзно? – растерялась я.
– Конечно! Я думаю, что так будет правильно. Мне надо было ещё вчера тебе об этом сказать, но я так радовалась приезду сына, что забыла обо всё на свете!
– А господин Дёмин не станет возражать?
– Нет, Викуля, не станет. Не волнуйся! Я сама ему об этом сообщу, – положила руку мне на плечо Анна Павловна. – Кстати, ты знаешь, Алексей мне пообещал, что сегодня ровно в полдень за мной заедет и мы вместе пообедаем в ресторане! Ты только представь! Правда, здорово? Наконец, я побуду хотя бы немного с сыном наедине! В Америке такое никогда бы не произошло! Ведь там он постоянно в работе… А здесь мы сможем это осуществить!
Женщина вся светилась от счастья.
– Очень за вас рада! Уверена, вы замечательно проведёте время! – искренне порадовалась я за Анну Павловну.
– И я так думаю. Сейчас же побегу выбирать себе наряд! – Надо ведь соответствовать сыну! Чтобы ему не было за меня стыдно. Ты мне поможешь, Виктория?
– Конечно, помогу! – улыбнулась я. – Но в вашем распоряжении ещё куча времени. Не стоит так волноваться! Вам некуда торопиться!
– Я знаю, Викуля, но хочу подготовиться заранее.
Женщина вскочила со стула и пошла в спальню. Я последовала за ней. Следующие минут двадцать она с невероятным азартом радостно перебирала вещи в своём шкафу, прикладывая их к себе и советуясь со мной по поводу каждой детали. Это выглядело так трогательно!
Наконец, мы остановились на великолепной шёлковой блузе, которую, как сказала Анна Павловна, Алексей привёз ей в подарок из Италии. Затем подобрали к блузе юбку и аксессуары.
Вскоре я ушла по своим делам, оставив Анну Павловну в гостиной, облеченную в выбранный нами наряд, с элегантно уложенной причёской, ниточкой изысканного жемчуга на шее и лёгким, едва заметным макияжем на лице дожидаться её любимого сына. Несмотря на то, что до приезда Алексея оставалось ещё очень много времени, она была уже полностью готова к его приходу, и, наверное, уже считала минутки до их встречи.
Я отсутствовала целый день и вернулась домой только в половине десятого вечера. Войдя в квартиру, я поняла, что никого нет дома, так как вокруг было тихо и темно. Разувшись в прихожей, я сразу же прошла в свою комнату, положила сумку на кресло и стала переодеваться. После этого я отправилась на кухню, чтобы попить чаю, однако в последний момент передумала, потушила на кухне свет и пошла по направлению к ванной комнате. В этот момент что-то толкнуло меня наведаться в гостиную.
Войдя туда, я чуть было не вскрикнула от неожиданности. Анна Павловна сидела всё там же, где я её оставила, словно бездыханная статуя, в своей итальянской блузке и с белым как мел лицом. Я включила свет. Её взгляд походил на взгляд снежной королевы – он был ледяным и безжизненным, в нём не осталось и следа от утреннего восторга.
Я поняла всё без слов: Алексей не приехал…
– Анна Павловна, миленькая, не нужно так убиваться! Я уверена, у господина Дёмина возникли непредвиденные, форс-мажорные обстоятельства, которые и послужили серьёзной причиной, чтобы отменить запланированный обед с вами. Вот увидите! Он вам обязательно всё объяснит! – бросилась я к женщине и постаралась достучаться до её разума. – Вы ведь сами знаете, как много дел у вашего сына!
„Вот козёл! – тем временем звучало у меня в голове. – Неужели нельзя было хотя бы позвонить матери?!“
– Вы снова замыкаетесь в себе, Анна Павловна… Не стоит так поступать! – всеми силами пыталась я утешить хозяйку, однако никакие мои уговоры не помогали, никакие слова не способны были утолить её боль, и через какое-то время я сдалась.
Посидев ещё несколько минут на корточках рядом с женщиной, я, наконец, поднялась
и отошла в сторону. Было понятно, что мои усилия напрасны.
„Что же делать? – в отчаянии спрашивала я себя. В этот момент в поле моего зрения попало пианино.
„Нет!“ – испуганно вскрикнул мой внутренний голос, придя в ужас от одной только мысли, что я осмелюсь прикоснуться к инструменту. И всё же, я медленно к нему подошла.
„Как же давно я не играла?! – думала я, глядя на чёрную крышку пианино. – Но этого времени всё равно мало, чтобы забыть. Этого времени не достаточно, чтобы залечить мои
раны… и заглушить неустанно ноющую боль… Слишком большая пропасть между нами
– мною и инструментом…“
Я и в мыслях не допускала, что в ближайшие годы смогу сделать то, к чему с горечью готовилась в данный момент. Растерянно поглядывая то на Анну Павловну, то на пианино, не могла решиться…
Прошло несколько минут. Наконец я выдвинула вертящийся стульчик, присела на него и открыла крышку инструмента. У меня перехватило дух.
В следующее мгновение я положила пальцы на клавиши и закрыла глаза. Именно так я поступала в детстве, когда садилась за фортепиано, чтобы провести за ним долгие часы. Тысячи картинок воспоминаний в ту же секунду вспыхнули в моём сознании, словно старый запылившийся альбом упал с верхней полки шкафа и десятки пожелтевших снимков рассыпались на полу.
И вот я сижу за инструментом в окружении этих снимков, снова заточённая в царстве одиночества, одурманенная их специфическим ароматом, который беспощадно сеет в душе отчаяние, и понимаю, что мне не вырваться оттуда никогда…
Как вдруг веяние ветра проникает в комнату сквозь открытое окно, я вдыхаю его полной грудью, будто расправляю крылья, готовясь к долгому, чудесному полёту. Тем временем ветер подымает ввысь все эти старые снимки. Они кружатся вокруг меня, словно сухие листья, затем уносятся прочь воздушными вихрями, оставив после себя только лёгкий шлейф прохлады и растаявшие в воздухе обрывки ушедших дней.
Наяву всё это происходило или только в моём воображении, – в тот момент я не задумывалась об этом. А просто нажала на клавиши и отправилась в волшебный полёт, на короткий отрезок времени, победив свои страхи и боль…
Зазвучала необыкновенно прекрасная музыка. Она заполнила собою всю комнату, весь мир, всю Вселенную. В ней было столько эмоций и чувств! Она была так проникновенна и неописуемо красива! Я играла её по-своему, я передавала этими чудесными звуками состояние своей души: я плакала и смеялась, падала в бездну и вновь взлетала к облакам, задыхалась от отчаяния и воскрешалась надеждой…
Последний звук растворился под моими пальцами – и в гостиной снова воцарилась тишина. Я открыла глаза, повернулась в сторону Анны Павловны и неожиданно увидела Дёмина. Он стоял в дверях, слегка склонив голову набок, и пристально смотрел на меня. Похоже, он был потрясён услышанным.
„О Боже! – вскрикнула я про себя, – Неужели он всё это время стоял там и слушал, как я играю?!“. Я была в полном недоумении.
– „Элегия“ Рахманинова… – едва слышно произнесла Анна Павловна.
– Да, Анна Павловна, вы правы – она самая! Слава Богу, вы, наконец, пришли в себя!
– я вскочила со стула, подошла к женщине и взяла её за руку. Пальцы её были очень холодными и слегка влажными.
– Ты всегда находишь способ меня излечить, дорогая, – с грустью взглянула на меня хозяйка. – Как же ты замечательно играешь, Викуля! Зачем же ты скрывала от меня свой необыкновенный талант? Это было потрясающе! Я получила величайшее удовольствие!
– Вы действительно хорошо играете, Виктория! – вмешался Алексей, даже не поздоровавшись, и сделал шаг по направлению к нам. – Спасибо вам за то, что утешили мою маму, пока она пребывала в расстроенных чувствах, и порадовали её своей игрой.
– Здравствуйте, господин Дёмин! Анна Павловна и правда была очень расстроена, когда я застала её сидящую здесь одну в темноте… – с укором взглянула я на него и, не проронив больше ни слова, последовала к выходу.
– Привет, мамочка! Не стоило так волноваться! Так уж получилось, что я не смог приехать… Но разве это повод, чтобы так переживать?.. – обратился Алексей к Анне Павловне, после чего бросил мне вслед холодным тоном: – Виктория, постойте! Мне нужно с вами поговорить.
Его слова настигли меня в коридоре. Я услышала, как он сказал Анне Павловне, что через минуту к ней вернётся, и тотчас же вышел вслед за мной. В следующее мгновение он приблизился ко мне и суровым голосом произнёс:
– Виктория, вы вышли за рамки дозволенного… Вы считаете, что вправе мне грубить?..
Его слова застали меня врасплох. Я напряглась, словно струна, обжегшись об эти пылающие огнём, чёрные глаза.
– Прошу прощения, господин Дёмин, я и не собиралась вам грубить, – робко ответила я, хотя на самом деле вовсе не считала себя виноватой: сильно уж меня возмутил поступок Алексея по отношению к его матери… Тем не менее, я не готова была выслушивать его претензии, да ещё в таком тоне.
– Если я не приехал, значит, у меня были на то весомые причины! К вашему сведению, я очень много работаю! У меня несметное количество важных дел! – сердито буркнул он.
– Я знаю, господин Дёмин. Однако вы могли хотя бы позвонить и предупредить Анну Павловну о том, что не имеете возможности приехать… – набралась я наглости и бросила ему в лицо.
– Вы что же, вздумали меня поучать? – резко перебил он меня. – Благодарю за то, что вы так сильно переживаете за мою маму, тем не менее, смею заметить, что всё это вообще не ваше дело!
Тон Алексея заметно повысился. Он перестал контролировать свой гнев и перешёл почти на крик. Похоже, я его не на шутку разозлила. Вся эта ситуация очень была неприятна для меня.
В этот момент открылась входная дверь и вошла Лаура. Я и не подозревала, что он привез её с собой, поэтому была удивлена внезапным появлением его подружки.
– Милый! – слащавым голосом пропищала она с порога.
– Я же просил подождать меня в машине! – грубо рявкнул на неё Дёмин.
– Да, дорогой, я знаю, – виновато опустила ресницы Лаура. – Но мы, кажется, забыли
в одном из тех торговых центров мой шифоновый шарфик от Gucci… Я даже припоминаю, в каком именно! Пожалуйста, давай вернёмся туда и заберём его… А что это вы здесь делаете?
Её слова меня буквально убили!
„Так вот чем вы так сильно были заняты, господин Дёмин – походами по магазинам с вашей любовницей?! В то время как ваша мама вся извелась, дожидаясь вас! Похоже, вы как бессердечный тип просто бессовестно забыли о своей матери и об обещании, которое дали ей накануне! Мерзавец! Лгун! Самый отвратительный сын на свете!“ – кричали мои плотно сомкнутые губы.
– Мы разговариваем! – выкрикнул Алексей в этот самый момент. – Разве ты не видишь?
– Господин Дёмин, думаю, мы уже достаточно поговорили… – с иронией глядя ему в глаза, заключила я. В это мгновение я чувствовала, что презираю его, как никогда: это мерзкое чувство целиком овладело мной.
– Я позабочусь о вашей маме. А вы идите. Вас ждут ваши „важные“ дела…
– Виктория! Отправляйтесь в свою комнату! – процедил он сквозь зубы, после чего велел Лауре вернуться в машину, а сам проследовал к Анне Павловне…
Когда Алексей с Лаурой ушли, я достала из внутреннего кармана своей дорожной сумки, спрятанной за кроватью в углу комнаты, свой дневник, присела и стала медленно листать его, выхватывая отдельные фразы со страниц.
„Похоже, тот Алексей Дёмин, которого я полюбила, пребывая в забытье, действительно был всего лишь иллюзией… – с досадой думала я, прокручивая в памяти сегодняшние события. – А человек, с которым я познакомилась сейчас и которого волей-неволей начинаю понемногу узнавать, совсем не похож на моего возлюбленного…“
Я закрыла дневник, положила его на место и легла спать. Однако мысли об Анне Павловне и об её боли никак не давали мне уснуть. Я понимала, что в эти минуты она тоже, наверное, не спит, а всё ещё страдает, думая о своём потерявшем самого себя сыне.
Глава 8
На следующее утро я проснулась как никогда рано и стала поспешно собираться. Я хотела поскорее выйти из дома и решила, что опять вернусь сегодня домой как можно позже, не желая снова наткнуться на эту „сладкую парочку“ и выслушивать очередную порцию недовольства от „его величества“ Дёмина…
Позавтракав с Анной Павловной и убедившись, что у неё всё хорошо (она делала вид, что уже позабыла о вчерашнем неприятном случае и чувствует себя замечательно), я поведала ей, что у меня на сегодня есть планы, попрощалась и оставила её в компании с интересной книгой в любимом кресле-качалке.
В итоге в тот день я даже не вернулась ночевать, так как осталась у Лены с Кристианом. А наутро раздался совершенно неожиданный звонок.
– Доброе утро, Виктория! Это Алексей Дёмин, – произнёс голос в трубке, заставив меня содрогнуться.
– Доброе утро… – заикаясь, ответила я.
– Я хотел бы с вами встретиться и обсудить кое-какие вопросы. Мама сообщила мне, что после нашего отъезда вы собираетесь остаться в её квартире и будете там жить и дальше. Это так?
– Да…
– Что ж, тогда нам нужно обговорить некоторые формальности. Вы не волнуйтесь! Это займёт всего несколько минут. За вами выслать машину?
– Нет. Я сама приеду, – в замешательстве проговорила я.
– Как скажете, – не настаивал Алексей и продиктовал мне адрес, упомянув при этом, что это частный дом.
– Но вы ведь говорили, что остановились в гостинице… – растерялась я.
– Так и было. Однако Лауре гостиница пришлась не по душе, и мы сняли дом, – объяснил он. – Что ж, мы будем ждать вас сегодня к одиннадцати. Вас устроит это время?
– Да, я буду, – ответила я и положила трубку, застыв в раздумье.
– Что с тобой? Кто это звонил? – поинтересовалась Ленка, заметив моё волнение.
– Дёмин… – тихо ответила я.
– С чего бы это? – удивилась она.
– Сказал, что хочет, чтобы я сегодня к нему пришла и мы обговорили формальности по поводу съёма квартиры.
– Да? – ещё больше поразилась моя подруга. – Странно…
– Почему?
– Думаешь, его интересуют какие-то формальности по квартире? Это ты и с Анной Павловной могла бы обсудить…
– А что же тогда ему нужно? – понимая, что доля правды в Ленкиных словах есть, стала гадать я.
– Вот это хороший вопрос… – закладывая за ухо свои чёрные волосы, произнесла Лена. – Будь осторожна! А лучше – вообще туда не ходи!
– Как же я не пойду? Я обещала! – пожала я плечами. – Да и чего мы паникуем? Не съест же он меня, в конце концов! К тому же, там будет и эта его Лаура…
– Ну, как знаешь… – скривила губы моя подруга. – Ох уж этот Дёмин! Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день вы действительно встретитесь с ним в реальной жизни! Честно говоря, я мало верила в такую вероятность… Что не говори, а всё это свидетельствует о том, что твой дневник способен-таки пророчествовать. Какая-то скрытая магия в нём всё же есть…
– Ленка, перестань! – улыбнулась я и пошла собираться.
В назначенное время я подъехала на такси к симпатичному белому особняку в пригороде Киева. Дом окружал высокий забор, не дававший возможности посторонним заглядывать во двор. Я подошла к калитке и нажала на звонок.
На улице было прохладно. Совсем недавно прошёл ливень. Было пасмурно и, похоже, снова собирался дождь. Такая дождливая и ветреная погода держалась уже второй день. Видимо, осени не терпелось вступить в свои права, хотя было ещё не время.
Опрятная женщина средних лет в скромном платье и белоснежном переднике открыла мне калитку и провела в дом.
Алексей и Лаура ожидали меня в уютной гостиной на первом этаже особняка. Они пили чай и вели между собой негромкий разговор. Как только я переступила порог гостиной, они замолчали.
В центре комнаты я увидела камин. Горящие в нём поленья издавали приятный треск
и наполняли помещение чудесным ароматом. Увидев в камине огонь, я немного удивилась, ведь был ещё не сезон разжигать костры для обогрева, но внутренний голос ненавязчиво подсказал мне, что видимо принцесса Лаура замёрзла и пришлось воспользоваться камином…
Напротив мягкого уголка располагался домашний кинотеатр, а в другом конце гостиной красовалась огромная пальма. На спинке кресла, стоящего рядом, беспорядочно свисали небрежно брошенные вещи.
Лаура сидела на кресле с недовольным выражением лица и нервно сжимала в руках чёрную чашку. Она даже не поздоровалась со мной, а лишь демонстративно бросила на меня презрительный взгляд. Напротив неё на другом кресле сидел Дёмин. А на огромном мягком уголке, свернувшись калачиком, тихо посапывала миниатюрная Адель. Она совсем потерялась на этом уголке.
– Здравствуйте, Виктория! Проходите и присаживайтесь, – обратился ко мне Алексей, указывая жестом на диван. Я присела на краешек, стараясь не побеспокоить собачку.
В следующее мгновенье Дёмин неожиданно поднялся, вышел на середину комнаты и, недоброжелательно глядя на меня, угнетающе строгим тоном произнёс:
– Я хотел бы сразу же перейти к делу, Виктория, и поэтому без обиняков задам вам вопрос, который меня волнует. Только, будьте так добры, ответьте мне честно!
Я сразу поняла, что что-то здесь не так.
– Конечно, господин Дёмин! Я слушаю вас, – не зная, чего ожидать от этих двоих, и немного волнуясь, ответила я.
– Зачем вы сблизились с моей мамой? Почему сняли комнату именно у неё? Какова была ваша истинная цель?
„Ну и ну! Что за глупые вопросы?“ – возмутилась я про себя и, не понимая, что собственно говоря, он от меня хочет, проговорила:
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? Если вас интересует, как мы познакомились с Анной Павловной, то здесь нет никакого секрета: нас познакомила моя соседка Лидия Степановна, лучшая подруга вашей мамы со студенческих лет. А какие такие истинные цели вы подразумеваете? На тот момент я ни у кого не собиралась снимать комнату и просто помогала Лидии Степановне ухаживать за вашей мамой. Мы всеми силами пытались вернуть её к жизни.
– Зачем? – поставил он меня в тупик следующим вопросом.
– Что значит „зачем“? – нахмурилась я, окончательно запутавшись.
– Зачем вам было это нужно? – ещё больше поразил меня Алексей.
– Ни за чем, разумеется… Я делала это от чистого сердца, – откровенно ответила я.
– То есть вы хотите сказать, что в тот момент вы не знали, что Анна Павловна является моей мамой? Ваши намерения были абсолютно бескорыстны и вам совершенно нечего от нас скрывать? – с насмешкой произнёс он.
– Нет, не знала! На что это вы намекаете, господин Дёмин? – рассердилась я и встала
с дивана, совсем позабыв о спящей Адель. Собачка проснулась, подняла голову и, увидев чужого человека рядом с собой, побежала к Лауре. Однако её хозяйке в этот момент было не до неё. Девушка даже не обратила внимания на животное и ни с того ни с сего бросившись на меня с кулаками, разъярённо выкрикнула:
– Вот лгунья!
– Сядь на место, Лаура! Я предупреждал тебя, чтобы ты не вмешивалась! – остановил её Дёмин. Блондинка с трудом утихомирилась и с огромным нежеланием села назад в своё кресло. – И вы, Виктория, присядьте! Мы ещё не закончили с вами разговор!
Я была шокирована тем, что происходит.
Он отошёл в сторону, достал что-то откуда-то и, вернувшись на свою прежнюю позицию, холодно произнёс:
– Если всё так, как вы говорите, Вика, то как тогда вы объясните это?
Алексей бросил на журнальный столик прямо передо мной какую-то тетрадь. Я присмотрелась.
– О Господи! Это же мой дневник! – Всё внутри меня перевернулось!
Только я протянула руку, чтобы взять его, как Лаура снова вскочила, выхватила дневник из-под моего носа и стала громко верещать невыносимо писклявым голосом у меня над головой. На этот раз Дёмин ничего не предпринял – дав возможность своей любовнице выпустить пар, как я понимаю.
– Ты ненормальная! Ты извращенка! – кричала она, размахивая дневником в разные стороны, – Ты посмотри только, что она здесь пишет?! Какие невероятные фантазии обитают в её голове?! Это же уму непостижимо! Ей нужно лечиться! Она по уши в тебя влюблена! Она сняла комнату у твоей мамы и притворялась вся такой хорошей и безупречной перед ней, чтобы как можно ближе подобраться к тебе!
– Это не так! Вы же ничего не знаете! Всё совсем не так как вы думаете! И вообще, по какому праву вы позволили себе рыться в моих вещах? Как вам не стыдно?.. – не выдержала я: уж очень обидели меня слова Лауры. Однако эту девицу невозможно было перекричать.
– Ты слышал?.. Это нам должно быть стыдно?! Это тебе должно быть стыдно! – Девушка разъярённо бросилась на меня, собираясь, по всей видимости, выцарапать мне глаза, но Алексей остановил её в последний момент. Тем не менее, она продолжала кричать не своим голосом: – Да! Это я позволила себе рыться в твоих вещах! И как видно,
правильно сделала! Я сразу поняла, что ты не та, за кого себя выдаёшь! Я знала, что ты дешёвка и потаскуха!
– Ну, всё! Хватит! Прекрати, Лаура! Прекрати! – едва сумел успокоить её Алексей.
– Если мы, как вы сказали, ничего не понимаем, тогда просветите нас, Виктория! Мы ждём! Объясните нам, наконец, что всё это значит? – обратился он ко мне, указывая рукой на дневник.
Я чувствовала себя ужасно гадко. У меня не было никакого желания объяснять что-либо этим неуравновешенным людям и тем более выворачивать перед ними наизнанку свою душу. К тому же, по понятным причинам, мне было неловко обо всём этом говорить… Разве способны они были понять мою боль?.. Разве в силах они хотя бы представить то, через что мне довелось пройти?.. Я была уверена на всю тысячу процентов, что эти двое не поверят ни единому моему слову…
В этот момент у Алексея зазвонил мобильный. Он извинился перед нами, снял трубку
и отошёл на несколько шагов в сторону. Мы с Лаурой остались сидеть на своих местах. Я чувствовала, с какой злобой и ненавистью она на меня смотрит: она готова была меня задушить сию же минуту, её останавливало только то, что Дёмин был совсем рядом.
– Что за безответственное отношение к работе, Марк? Какой из тебя руководитель отдела? – тем временем высказывал Алексей кому-то в трубку. Видимо, его сильно огорчили новости из компании, он был на пределе, и это означало, что мне теперь точно несдобровать.
– Как ты мог не проследить за реализацией такого важного проекта? Нужно было отслеживать каждую деталь! За что я тебе деньги плачу? Чтобы к моему приезду все виновные были уволены с работы без выплаты жалования! Никакие оправдания с их стороны не должны приниматься во внимание! Если таких насчитается десять человек, уволь десятерых, если понадобится – уволь больше, но проучи бездарей! Мне такие работники не нужны! И кстати, в следующий раз среди них окажешься и ты! Я не шучу, ты меня знаешь!
Дёмин бросил трубку и, постояв ещё мгновенье неподвижно, снова повернулся к нам. „Вот злюка! – думала я про себя. – У него совсем нет сердца! Для него люди – ничто!
Пустое место!“
– Вы, Виктория, кажется, собирались нам что-то объяснить. – Цвет его глаз заметно потемнел от гнева.
– Для того чтобы всё понять, вам необходимо прочесть дневник от начала до конца…
– чуть слышно промолвила я.
В следующее мгновенье в комнате раздался неприятный громкий смех.
– Вы и правда думаете, что я стану это читать? – откровенно и жестоко надо мной насмехаясь, произнёс Дёмин. Выражение его лица в этот момент я не забуду никогда…
– В таком случае не думаю, что в моих объяснениях есть хоть какой-нибудь смысл. – спокойно ответила я, делая вид, что его сарказм ничуть меня не задел.
– Что? – тихо переспросил Алексей. Однако за этим тихо произнесённым словом скрывалась целая буря эмоций и недовольства. – Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что я имею полное право вызвать милицию и написать на вас заявление? Да и зачем милицию?! Я и сам могу стереть вас в порошок, если захочу!
– Правильно, Алексей! Уничтожь её! – совсем взбесилась подружка Дёмина.
– Сядь, Лаура, и замолчи наконец! – бесцеремонно закрыл он ей рот, после чего, снова принялся за меня:
– Встаньте, Виктория!
Я медленно поднялась. Дёмин подошёл ко мне и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, стал меня отчитывать:
– Вы всё это время находились рядом с моей матерью, выдавая себя при этом за другого человека! Она и понятия не имела, какая подлая и банальная мотивация привела вас к ней, ведь на самом деле вам было глубоко наплевать на старушку, а все ваши переживания о ней и забота – это ни что другое, как хитро продуманный ход, наглый и циничный обман! Вы бесчестный и непорядочный человек, Виктория! У вас совсем нет совести!
Я молчала, невольно опустив голову, не видя смысла ни спорить с ним, ни что-либо доказывать, и в то же время задавалась про себя одним простым и нелепым вопросом:
„Эх, господин Дёмин! Почему вы решили, что все люди на этом белом свете такие же расчётливые и жестокие, как вы?..“
– В глаза мне смотрите! – в этот самый момент заорал Алексей так громко, что я дёрнулась.
Я подняла глаза. Огромный ком подкатил к моему горлу. Похоже, моя выдержка дала сбой. Я готова была вот-вот расплакаться, и стала молить Господа, чтобы он уберёг меня от этого позора. Я не хотела, чтобы эти двое видели мои слёзы. Мне было невыносимо всё это выслушивать от Дёмина: каждое его слово больно ранило моё сердце. Мне было обидно до слёз. И чувствовала я себя так вовсе не потому, что меня несправедливо обвиняли, а потому, что настоящий Алексей оказался совершенно не тем человеком, каким я себе его представляла…
„Вот она – горькая правда…“ – жалостливо прошептал мой внутренний голос и затих, дав мне возможность самой делать выводы.
„Да, в жизни не бывает чудес…“ – вывод напросился сам собой, и я, желая, наконец, прекратить эту пытку, обратилась к Алексею:
– Позвольте я уйду…
– Уйдёте, Виктория, уйдёте! – слегка успокоившись, произнёс он. – Уйдёте и никогда больше не вернётесь! Вы прямо сейчас заедете за своими вещами, заберёте их и, деликатно объяснив Анне Павловне, что ваши обстоятельства изменились и вы больше не нуждаетесь в аренде квартиры, исчезнете из нашей жизни навсегда! Вы всё поняли?
– Да… – ответила я так тихо, словно действительно была перед ним виновата, и потянулась за дневником. Он валялся в раскрытом виде на журнальном столике, куда его бросила Лаура в пылу гнева.
Но Алексей не дал мне забрать мою тетрадь. Он схватил дневник и яростно швырнул его в камин. Я не успела даже среагировать должным образом. Языки пламени тотчас же принялись поедать страницы несчастной тетради, уничтожая вместе с ними моё призрачное счастье и нечаянно выдуманную любовь. Глядя на это, я почувствовала, как громко и неудержимо быстро забилось моё сердце.
