Текст книги "Огонь в твоих глазах. Трилогия"

Автор книги: Любовь Черникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 6

1.

Солнце, будто вторя тяжёлым думам, не спешило баловать деревенских. Мрачный люд, засеяв поля, с большим рвением старался заниматься обыденными делами. Защитник Защитником, а голодная смерть и того не лучше. Садились огороды, заготавливались грибы и пряные травы, которым пришла пора. Починялись плетни и домашняя утварь. Да и, вообще, приметили: ежели попусту не болтаться, то и меньше шансов напороться на неприятности. Загодя шли приготовления к летней ярмарке, что через седмицу после праздника Киаланы. Готовились, да перешёптывались – пустит ли тин Хорвейг? А то, может, и зря все. Ярмарка проводилась в ближайшем городке, коим был Птичий Терем, что на реке Кривице – притоке Широкой, прозванном так за извилистость и непостоянство.

Кира от других не отставала. Дома в клетях хранились припасенные вязки звериных шкурок, с набитых за зиму лисиц, соболей, белок и даже – голубой куницы. Авось удастся удачно сторговаться. Сбыть все разом городскому купцу, и пускай потом продаёт втридорога. Ей то что? Главное, будет время побродить, да на диковинки поглазеть. Она на ярмарке ранее не бывала, да и вообще в городе. А дома ей деньги особо ни к чему. Даром что мать все о приданом талдычит.

«Ещё тех же соболей набью, если понадобится».

Оставив лохматого Тумана у избушки на охотничьей заимке, где теперь в небольшом загоне обитала Полночь, Кира направилась домой пешком. Волков она не опасалась – умный пёс убережёт лошадку и от этой, и от иной напасти. Да сейчас зверью не до того – ещё весна в крови играет.

Солнце пригревало сегодня так жарко, как после зимы еще ни разу. Вот и Матрёна вещала, что настала лету пора – все сбылось. Девчонки, скинув опостылевшие телогрейки, нацепили новые, справленные за зиму, сарафаны, с любовью вышитые цветами, да обережными узорами. Украшались теперь с некоторой опаской – не приведи Киалана лишний раз попасться на глаза Паситиным прихвостням. Ну да где удержать молодёжь, радующуюся жизни?

– Кира, здоровенько!

Маришка, дочь Аглаи и Зыкана превратилась за зиму в ладную смешливую девку. Курчавые огненные волосы так и выбивались из косы и, казалось, пылали чистым пламенем. Не портили её и многочисленные конопушки. Наоборот, оттеняли голубые глазищи, озорно сверкающие из-под непослушной чёлки. В её сторону уже с интересом поглядывали и те парни, которые в том году замечать не хотели малявку.

«Эх, хороши у нас девки в Золотых Орешках! Какую ни возьми – краса неземная. Только кажется порой, что я, и правда, найдёныш…»

– Давненько тебя не видала. Все по лесам шастаешь? Зверя промышляешь? – узкая ладошка девушки указала на куртку и штаны, надетые не по погоде.

Кира кивнула в ответ и невольно улыбнулась. Один вид огнегривой Маришки, такой летней в чистеньком расшитом сарафанчике, поднял настроение.

– Да какая же сейчас охота, глупышка? Зверье множится, да и шкурка будет никудышная. Разве что на птицу?

– Погляди, теплынь! Сымай уж мужские портки, да айда с нами купаться.

Кира сначала хотела отказаться, но передумала. У неё из девчонок-то и подруг сердечных нет. Вместо них, всегда с самого детства рядом был Микор.

«Микор…» – что-то в груди заныло, будто от обиды.

Прошёл почти месяц, как друг ушел из деревни, так и не прислал весточки.

– Я подумаю, – охотница было пошла дальше, но обернулась: – Маришка, только одна не ходи, ладно?

– Я с Соланкой. Встретимся у купален! – Рыжей белкой, девчушка поскакала дальше.

Дома Кира впервые с приезда нового Защитника сменила лесной охотничий наряд на неношеный, слегка трущий кожу, льняной сарафан, вышитый по подолу весенними цветами. Перед тем, как у баб водится, основательно посомневалась.

«Невмоготу уже париться в штанищах!»

Отцовский нож она всё же взяла с собой. Мало ли. Да и без него непривычно. Ножны с сарафаном смотрелись странно, да и мать с порога – засмеяла, обозвола юродивой. Так что теперь клинок, засунутый под самодельную подвязку из холстины, непривычно тер кожу на бедре.

Наконец, собравшись, Кира потопала к Девичьим купальням. Оные располагались на северо-востоке от деревни. Там, где почва становилась каменистой, а холмы постепенно превращались в невысокие, окружённые соснами, скалы. Купальни представляли собой две эдакие чаши, каждая с небольшое озерцо размером. С одного края примыкали вплотную к отвесной скале, откуда под водой били холодные ключи, с другого – ручьями стекали в Широкую. По остальным берегам – густо рос малинник и ежевичник, прикрывая узкий бережок от досужих глаз, и радуя летом спелой ягодой. Вдобавок, в любую жару вода здесь была чистая и прохладная.

Ветерок, как ловкий любовник, надушенный цветочными ароматами, нежно гладил и перебирал русые волосы – Кира расплела привычные косы. Приятно ласкал ноги, самоуверенно пробираясь под длинный подол. Улыбка потихоньку завладела губами и больше их не отпускала. Позабыв обо всех свалившихся невзгодах, охотница была рада снова превратиться в беззаботную девчонку. Рада скинуть опостылевшие куртку и портки. Рада лету, зелени, солнцу: «Хорошо-то как! Душа поет!»

2.

Харила и Мордан праздно шатались по окрестностям. Пасита запретил шалить, чтобы не отвлекать деревенских от работы, так что заняться им было нечем. Приелись и потешные скачки, на горбах мужиков. Просто так народ задирать да колотить без повода – тоже. А девок трогать – не можно. Против слова Защитника идти – себе дороже. Хотя именно это занятие, пришлось бы сейчас как нельзя по душе. Выпивка ещё в глотку лезла, но вдосталь была только опостылевшая медовуха, а желалось доброго вина из отцовских погребов, да где же его сейчас взять-то? У тин Хорвейга имелась заначка, да то – не про их честь, ясное дело. Вот и валандались братья тин Шнобберы неприкаянные по всей округе, высматривая, вынюхивая, примечая, да мотая на ус.

Харила выглянул из-за плетня позади дома старосты Опорафия, где, не спрашивая позволения, они с братом укрылись под старой тенистой яблоней, спасаясь от злого сегодня солнца. Вдовая дочь старосты, худая и некрасивая женщина со скорбным выражением лица, молча поднесла им блюдо пирогов, ковш кваса и две чарки и скрылась в избе.

Мимо по главной улице то и дело кто-то проходил, не минуя их любопытных носов.

– Глянь, а эта – курчавенькая-то, рыжая. Огонь девка!

– Маришка что ль?

– Ага – она самая. Да и её подруга тоже ничего.

Девчушки, весело щебеча, проскакали мимо. Они громко болтали, никого вокруг не замечая.

– Я б её на сеновал бы…

– Которую? Маришку? Или вторую? Как её?

– Не помню. А на сеновал – обеих.

– Да чего маяться? До овинов ещё дойти надо. Можно было бы прямо на площади, – Харила гнусно заржал, почесав вспотевшую промежность. – Ну и жара! – Он отхлебнул прямо из ковша, не замечая чарки. Мордан неодобрительно покосился на брата и снова повернул голову, провожая взглядом девчонок.

– Жарко, – согласился он. – Зато бабы в сарафанах – одна радость.

– Ты к Аханнке по пути не заглядывала? – Рыжая громко спросила товарку.

– Её же отец после того случая теперь никуда не пускает.

– Ну и что с того? Она же наша подруга!

– Да я-то что? Давай и Аханнку кликнем, да только бестолку это, вот увидишь.

Девчонки уже отошли на приличное расстояние, и их разговор до братьев больше не доносился, хотя, услышав имя их подруги, они осклабились.

– Надо спросить Паситу, когда уже можно будет устроить настоящие развлечение, а то совсем тоска заела, скоро волком завою, – Харила зевнул и потянулся.

– Ага, спроси его, попробуй. Вона какой злющий стал! С тех пор как письмо из Ордена пришло, так и лютует. Настучал на нас, видать, кто-то. Только вот кто? – Мордан недовольно скривился и выплюнул травинку.

– Лютует. Только теперь больше на нас зло срывает. Никакого веселья! Того и гляди, медовуху, и ту пить запретит. Какого сартога мы сюда, вообще, притащились? – Харила смачно сплюнул. – Погодь! А это что за птица? – Он снова привстал, выглядывая из-за плетня.

Мордан посмотрел, куда указывал брат. По дороге лёгкой походкой топала стройная высокая девка. Её волосы, свободно спускались чуть ниже талии, отсвечивая тёмным золотом на солнце, это сильно выделяло её среди почти поголовно темноволосых местных. Такой оттенок сделал бы честь и любой столичной барышне, которые по последней моде безжалостно жгут волосы алхимией, добиваясь светлого цвета. Девчонка повернула голову, кивнув бабке у калитки соседней избы. Блеснули в улыбке ровные белые зубы, хлопнули густые ресницы. Даже отсюда было заметно, что глаза у девчонки необычного цвета.

– Хм. Вроде я этой здесь раньше не видел, хотя она и кажется мне смутно знакомой, – задумчиво почесал бороду Мордан.

Харила наморщил лоб, силясь разгадать загадку. Наконец, его осенило:

– Ужель пришлая?

– Не, мы бы знали. Они тут как грибы после дождя – девки-то. Как из одёжек теплых повыскакивали, да платки поснимали, сразу другой разговор пошёл. Вроде и те же, а вроде как и новые! – Мордан радостно пихнул в бок брата и заржал. – Будет, чем в ночь Киаланы поживиться.

– А ты что Киалане поклоняешься?

– Не больше чем обычно.

Мордан тяжело вздохнул, наблюдая на лице Харилы выразительное непонимание: «Вот же тупица уродился!»

– Керуну, брат, Керуну я поклоняюсь, как и все мужики. Я про то, что в таких дырах, как Орешки, все ещё празднуют ночь Киаланы по старым обычаям. А значит, девок будет полный лес. Сначала попляшут, потом побегут купаться, вот в лесу-то их и можно будет ловить. Смекаешь?

Харила это сообразил. Довольно осклабился, потирая руки.

– Мордан?

– Ась?

– А, может, того? – В глазах тупого увальня зажёгся недобрый огонь.

– Ты чего задумал? А ну, как Пасита узнает?

– Давай хоть за ней проследим, всё развлечение? Ну, просто посмотрим, а там, будь что будет. Ежели чего – пригрозим, чтобы молчала.

Мордан, сомневаясь, пожал плечами. Но кивнул, соглашаясь, и, лихо перемахнув плетень, первым двинулся за незнакомкой.

Несмотря на недалёкость, прихвостни Паситы все же были бойцами, хоть и заплыли жирком от безделья. Кира, погрузившись в свои мысли, сами по себе обратившиеся к Микору, как никогда, была беззащитна и совершенно не заметила слежки.

– Мордан, она ж к купальням идёт! – обрадованно пихнул подельника в бок Харила, когда девка свернула к леску на развилке. – Ну хоть какая-то потеха!

– Тихо ты! Спугнём – в деревню вернётся, а там тин Хорвейг. Плакало веселье, – зашипел в ответ Мордан.

Его тоже охватил азарт, возобладав над здравым смыслом.

3.

«Микор. В последнее время друг не выходил из головы. Интересно, как он там? Удалось ли добраться до Стольна-града и рассказать Князю о бесчинствах тин Хорвейга? Выслушали ли его или выгнали с порога?» – Кира каждый день молила Киалану ниспослать храбрецу удачу.

И, похоже, богиня услышала. Опорафий сказывал, седмицу назад Защитничку пришло послание, от которого тот стал мрачнее тучи. В гневе спалил старый дуб на площади, а затем так хлопнул дверью, что треснула притолока. Но все же народ стали меньше тиранить, и Кира надеялась, что в том заслуга Микора. В мыслях он представал отважным героем, и охотница с каждым днём она все сильнее жалела, что не согласилась на ту его последнюю просьбу: «Да что это со мной творится?»

Непривычное чувство одновременно тянуло душу и приносило затаённую радость, которая щемила где-то у солнечного сплетения.

Бережок Девичьей купальни порос местами мягкой зелёной травкой. Полуденное солнце жарко грело, но прозрачная вода даже на вид казалась холодной. Последний снег в лесу сошёл совсем недавно, но такие мелочи закалённую Киру совершенно не беспокоили – она никогда особо не боялась холода. Купалась тайком от матери с ранней весны и до поздней осени. И никакая хворь её не брала. Ни жар, ни трясуха. Микор всегда завидовал, особенно когда сам простывал, и ему приходилось пить молоко с пахучим барсучьим салом.

Харила неосторожно ступил и хрустнула ветка. Кира резко обернулась. Прислушиваясь, внимательно осмотрела окрестности. Братья затаили дыхание, спрятавшись в зарослях. Мордану показалось, что вот-вот она их заметит, уж больно острым казался взгляд девки.

Раздался заливистый смех, и послышались шаги на тропинке. Кира расслабилась – это же девчонки идут. Одичала уже, пропадая днями в лесу, все шорохи мерещатся. Внезапно одолело жгучее желание прихвастнуть. Незаметно вынув нож, она быстро спрятала его среди камней, чтобы не утопить ненароком. Скинула через голову сарафан. Свернула и прибрала чуть в сторонке. Простая предосторожность. Оставшись нагой, одним прыжком, не раздумывая долго, вошла в холодную воду, отчего на миг перехватило дыхание. Мощными гребками выплыла на середину, разогревая кровь.

4.

– Что-то она больно сухая. Живот, что доска, да руки мускулистые. Мне нравятся девки сдобные. Попышнее, да помягче, – разочарованно прошептал Харила.

– Как раз на мой вкус. Такие, обычно, сопротивляются сильнее. Ты понял? Она исподней рубахи не носит! – Воодушевился вдруг Мордан и радостно дёрнул Харилу за рукав.

– Ой смотри, Кира тут! – Маришка с подругой вывернули из-за кустов.

– Говорила я тебе, не стоит её в деревне искать, раз у купален встретится уговор был, – откликнулась её большеглазая подруга.

– Да ладно тебе, Соланка! Аханнку не зови, Кирку не ищи. Твоя бы воля – одна бы побежала. Ки-и-р-а-а! – Маришка запрыгала, солнечным зайчиком и замахала руками. – Кира, мы здесь!

Кира радостно махнула в ответ.

– Айда купаться!

Маришка вприпрыжку рванула к воде. На ходу чудесным образом, умудрившись стянуть сарафан. Оставшись в одной исподней рубахе, забежать по колено в воду, прежде чем с визгом выскочила обратно. За это время рассудительная Солана задумчиво подошла к кромке воды и осторожно попробовала большим пальцем.

– Кирка! – Возмущённо взвизгнув, топнула ногой Маришка. – Ты чего не сказала, что вода ледяная?!

Кира заливисто рассмеялась, от чего ушла с головой в воду, но тут же вынырнула, фыркая и отплёвываясь.

– Отчего же ей быть тёплой? Лето едва настало, – охотница развернулась и поплыла на середину. Глубоко нырнула, по давней привычке пытаясь дотронуться до большого камня на дне.

– Мордан, нету терпежа больше!

– Уймись! Пасита тебя на ремни порвёт.

– Морда-ан, ну давай их просто раздеться заставим, а? Припугнём немного, все развлечение? – Продолжил канючить Харила.

– Хочешь – иди, пугай. Я и отсюда посмотрю, – не поддержал брат.

– Ой! Там кто-то есть! – Возмущённо взвизгнула Солана. – Вот я вам, охальники!

– Эк ты грозная, – осклабился Мордан, более не таясь. За ним на берег вышел и Харила.

– Ой, мамочки! – Девчонки аж слегка присели от испуга.

Маришка было схватила сарафан и попыталась его натянуть, но тот грубо вырвали из рук, и он полетел прямо в ледяную воду.

– Ну-ка, лезь доставай! – Глумился, Харила, разглядывая, как мокрый подол рубахи облепил девичьи ноги. Воображение уже нарисовало эту рыжую бестию полностью мокрой.

– Я тя-ятьке скажу… – Неуверенно протянула Маришка и осеклась, осознав, что против этих обидчиков тятька вряд ли поможет.

– Тя-я-ятьке скажет! Скажи-и. – Передразнил Харила. – Уже боюсь, – он заржал.

– Дуй в воду за сарафаном. Тогда мы твоему тятьке ничего не скажем, – издевался Мордан. – Скидавай рубаху и вперёд. Ну!

Кира вынырнула, отфыркиваясь, и увидела на берегу рядом с девчонками две ненавистные хари.

– Стая вас раздери! – Выругалась она, и быстро поплыла обратно.

– О! Вот и третья, пожаловала, – обрадованно воскликнул Харила. – А я было решил, что потонула, уж больно тощая.

Походя прихватив Маришкин сарафан, Кира, не скрываясь, вышла на берег. Нарочито медленно выжала одёжку и протянула всхлипывающей девчонке.

– Девки, вам бы пример с неё брать. Уже в воде и в подобающем виде.

Мордан затуманенным взором жадно шарил по стройной фигурке, то и дело останавливаясь на наиболее привлекательных местах. Кто бы знал, чего стоило Кире показное спокойствие, с которым она выдержала эти взгляды.

– Чего встали? Быстро в деревню! – Грозно рыкнула она на застывших, до смерти перепуганных девчонок.

Отвлекая внимание на себя, отжала волосы и стала ловко плести косы. Не ошиблась. Озадаченные дуболомы, потеряв интерес к беглянкам, повернулись к ней.

– А ты это чего раскомандовалась? Чьих будешь? Что-то я тебя никак не припомню, – не выдержал первым Харила.

– Вот и хорошо, – спокойно ответила Кира, закончив плести одну косу и принявшись за вторую. Её пальцы так и мелькали. – Оно тебе и не надо.

Но Харила молча стоял и завороженно таращился на покачивающуюся, в такт мерным движениям рук, грудь с торчащими от холода сосками.

«Все, братишка околдован. С него теперь мало толку», – подумал Мордан и схватил замешкавшуюся Соланку за ворот:

– Кто она? Отвечай!

– Это же Ки-и-ира-а-а! – В голос заревела та.

– Кира-Кира! Вот ведь заладила! Какая ещё Кира?! – Он тряхнул девчонку.

Имя ни о чём тин Шнобберам не сказало.

– Кира охотница! – Хлюпала носом Солана.

– Слыхал, Харила! Это же та самая девка, которая с собакой и в мужском платье по деревне шастает. А в сарафане-то и не признать!

– Так значит, это ты всякого зверя промышляешь? – Не нашёл ничего лучше спросить бугай, продолжая пускать слюни.

Его пальцы слегка подрагивали. Казалось, он вот-вот набросится, и Кира внутренне была готова дать отпор. Керун! Да она давно об этом мечтала. Ярость наполнила кровь жгучим огнём, одновременно сковывая льдом нутро.

– Всякого, – неоднозначно ответила, охотница и удивилась, как странно прозвучал голос. Подняла руки, перевивая две мокрых косы и скрепляя их на затылке узлом. – Большого и малого. Лютого и беззащитного…

Она покончила с причёской и со вздохом опустила руки. Жаль, что девчонки ещё не удрали.

Её манера отвечать. Холодный взгляд голубых глаз. То, что не смущалась своей наготы. Не ломилась в кусты, в попытках прикрыться. Не дрожала на прохладном здесь в тени, ветерке, несмотря на то что кожа покрылась мурашками – всё смущало дюжих молодцев, казалось неправильным. Тин Шнобберы неосознанно медлили, не предпринимая никаких действий, вместо того, чтобы приступить к привычному делу.

– Пусть девчонки к мамкам бегут. Рано им ещё женихаться.

Скользящей походкой Кира приблизилась к Мордану. Глядя в глаза, медленно и мягко взяла за руку. Бережно, почти что нежно, освободила ткань Соланкиного сарафана из его кулака, а затем тихо сказала:

– Девчонки, брысь по избам!

На этот раз дважды уговаривать не пришлось. Обе припустили по тропе, только босые пятки засверкали. Заворожённые Мордан и Харила, наконец, встряхнулись.

– Да она же ведьма! – Заорал Харила. – Она нас околдовала!

– А, мы её сейчас проучим брат! Будет знать, как мороки наводить!

Мордан было обрадовался, что находится так близко и может ухватить дерзкую девку, но лёгкая рука на его предплечье внезапно затвердела, как камень. Он вдруг побежал по берегу, сам того не желая. Обо что-то споткнулся и, получив увесистый тычок в спину, полетел прямо в ледяную воду купальни. Отфыркиваясь и отплёвываясь, вскочил. Харила уже поднимался с земли. Похоже, девка и его повалять успела. С мычанием разъярённого быка, младший тин Шноббер понёсся к хрупкой на вид, но крепкой, как тетива сартогского лука, девчонке.

Но что удивительно! Та не бросилась с визгом прочь, как сделала бы на её месте любая. Шагнула навстречу. Поднырнула под распростертую, готовую схватить ручищу и чрезвычайно ловким захватом проводила, прямо чугунным лбом в каменную стену.

Раздался сухой треск. Мордан поморщился. Харила осел на землю, как пыльный мешок.

– Что б тебя вся Стая выдрала! – Пробормотал в сердцах Мордан и, сбросив оцепенение, сам бросился к девчонке с намерением её как следует проучить. Он всегда был более ловким бойцом, чем Харила и никогда не полагался целиком только на силу.

Девчонка молниеносно развернулась. Её глаза полыхали белым светом.

– Стой! Стой! – Крикнул потрясённый Мордан, старательно тормозя, и едва не упал.

Трава вокруг на глазах покрывалась инеем. Вода у берега уже подёрнулась тонким ледком. Пахнуло морозом среди лета. Девчонка застыла в боевой стойке. Мордан вытянул руки перед собой в защитном жесте:

– Прекрати, ради Киаланы!

Он опешил, хоть и видел подобное. Такого просто не могло быть, чтобы обыкновенная деревенская девка непостижимым образом вошла в боевой транс.

«Но как?!» – предположение показалась слишком абсурдной, чтобы о нем даже думать.

– Я только заберу брата, и мы уйдём.

То, что Харила так и не поднялся, тревожило. Тин Шноббер старший медленно и осторожно обошел девчонку. Та не шевелилась. Её зрачков не было видно, но он знал, что она следит, потому двигался предельно аккуратно. К облегчению Мордана, Харила был жив, но сомлел: «Хорошо же она его приложила!»

Ему однажды довелось быть свидетелем, как о толоконный лоб младшенького тин Шноббера разбили напополам лавку, а Харила и не поморщился.

«Но то, может, и лавка была гнилая?»

Крякнув, Мордан водрузил неподъёмную тушу на загривок и, пошатываясь, медленно побрёл по тропе в сторону деревни.

«Воистину: битый небитого везет», – поворачивая на тропу, Мордан украдкой глянул на охотницу.

Девчонка так и не пошевелилась, провожая их жутким взглядом.

Когда недруги скрылись за поворотом, белый огонь в глазах Киры постепенно угас. Она впервые моргнула. Нервная дрожь прокатилась по телу. Зубы заклацали так сильно, что стало страшно, как бы не сломались. В ногах образовалась предательская слабость, и они подкосились. Кира рухнула на траву и свернулась калачиком, обняв себя руками.