355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Луис Ламур » Походный барабан » Текст книги (страница 19)
Походный барабан
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 03:05

Текст книги "Походный барабан"


Автор книги: Луис Ламур



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Некоторое время мы ехали молча, а когда воздух стал спертым и душным, остановились около одного из колец; я потянул за него, открылось окошко, хоть не без труда, и впустило в туннель прохладный ночной воздух.

Луна уже взошла, и мы видели сквозь отверстие леса и поля. Оно было проделано в какой-то стене, возможно, замковой. Мы глубоко дышали несколько минут в молчании, затем закрыли отверстие и поехали дальше.

– Куда вы направляетесь? – спросила графиня.

– В Провен, где у меня есть друзья. Если их там ещё нет, то я подожду, а потом мы направимся в Киев.

Ее мои слова просто ошеломили.

– В К и е в?..

– Да.

– Но ведь это так далеко!

– Оттуда я собираюсь поехать в Константинополь, в Требизонд и ещё дальше.

– Это и мой путь тоже. Я должна вернуться в Саон.

– Едемте с нами. Мои друзья многочисленны, среди них есть и женщины. Мы славно путешествуем.

Она не ответила, и долго не было слышно никаких звуков, кроме стука копыт наших коней по камням пола. Посередине прохода бежала тонкая струйка воды глубиной едва в полдюйма.

– А эта книга, которую вы отдали другу… Что это за книга была?

Я коротко объяснил, добавив – боюсь, не без тщеславия, – что это мой собственный перевод.

– Так вы читаете по-латыни? И по-арабски? – Она помолчала. – Не много я встречала людей, умеющих читать.

– Знатные читают редко. Это может вынудить их думать.

– Однако вы не особенно добры к ближним.

– Много ли вы встречали людей своего круга, которые знают что-нибудь, кроме войны, охоты и пьянки?

– Вижу, мы не слишком вам нравимся.

– Мне нравитесь вы. Вы – очень красивая женщина.

Мы открыли очередную щель, чтобы подышать свежим воздухом. Уже почти полностью рассвело, и мы видели волнистые холмы и стадо овец.

– Я ещё ни разу не оставалась наедине с мужчиной, который не был бы моим мужем.

– Вам не следует опасаться, графиня. Я предупрежу вас заранее.

– Предупредите? О чем?

– До Провена далеко. Может быть, я подожду до приезда туда. А может быть, даже дольше.

– А я-то думала, что вы человек галантный.

– Как вам, может быть, известно, это слово имеет далеко не одно значение… Да, я считаю, что галантен. А что, если я займусь с вами любовью, я буду уже не таким галантным?

– Если без моего дозволения, то да.

– О-о, дозволение ваше я получу! Иначе и быть не может.

Она повернулась ко мне, и её глаза вспыхнули гневом:

– И вы способны хоть на миг поверить, что я позволю вам, бродяге, безземельному человеку, заниматься любовью со мной?

– А как же.

– Никогда!.. разве только вы возьмете меня силой.

– Только не повторяйте эту мысль постоянно. Звучит слишком похоже на приглашение… Но нет, можете не надеяться, я этого не сделаю. Я подожду. Поцелуи женщины, которую удалось покорить, куда слаще.

– Более самовлюбленного мужчину мне ещё не приходилось встречать. – Ее тон стал холодным. – Мы не будем больше обсуждать эту тему.

– А если я буду её обсуждать, вы меня покинете?

– Я не могу уйти от вас, вы это знаете.

– Очень утешительная мысль, не так ли?

Мы продолжали путь в натянутом молчании, пока я наконец не заговорил снова:

– Истинно благородный человек, имея дело с женщиной, находится в невыгодном положении. Женщины – реалистки, и тактика у них реалистическая, поэтому мужчине не следует проявлять благородство там, где дело касается женщин, разве что это женщины очень-очень старые или, наоборот, очень-очень юные. Женщины восхищаются благородными, но спят они с нахальными.

Представления не имею, как далеко мы уехали, но в пути мы находились большую часть дня. Останавливаясь время от времени у отдушин, мы давали и лошадям глотнуть свежего воздуха, а я пока изучал устройство туннеля.

Он, по-видимому, строился очень долго и с перерывами. Судя по всему, ход прокладывали на некоторое расстояние, затем работа прекращалась на много лет, после чего возобновлялась снова. От места к месту менялись не только способы кладки, но даже и материалы.

Для завершения этого труда потребовалась, без сомнения, не одна сотня лет, но дело было, наверное, не в недостатке рабочих рук в это время. По-видимому, перебои были вызваны войнами и политическими осложнениями в церковных кругах.

Мы миновали старые входы, теперь замурованные; попалось и несколько мест, где можно было выбраться из туннеля; однако у меня не было ни охоты, ни времени исследовать, куда они выводят.

Во время одной из остановок для передышки мы разделили наш хлеб и мясо, но она осталась холодна.

– Каким именем вас нарекли? – спросил я.

– Я – графиня де Малькре.

Я улыбнулся:

– Ну, а меня можете называть, как вам угодно.

– У меня есть разные мысли на этот счет!

– Хорошо! По крайней мере, у вас есть воображение. Поделитесь же со мной этими мыслями. Как бы вы меня назвали?

– Невоспитанным мужиком, деревенщиной, невозможным, потрясающе нелюбезным… о, я могла бы придумать множество таких имен!

– Ну что ж, неплохо, но это все довольно банальные названия, не так ли?

– Полагаю, вы к ним привычны.

– У меня тоже есть для вас несколько имен…

Она вся напряглась, ноздри её слегка затрепетали, губы стиснулись.

– Вы красивы; у вас очень соблазнительный рот, просто созданный для поцелуев. У вас красивые плечи. Что же касается ваших ног… я не видел их в той мере, чтобы составить мнение, но, вероятно, они уродливы.

– Они не уродливы!

– А я вот уверен, что совершенно уродливы… Однако у вас теплый оттенок кожи, особенно в эту минуту, и очень, очень красивые глаза.

– Вы меня дразните.

– Нет, вы действительно красивы. Ваши губы в поцелуе были бы очень мягкими, очень теплыми, и я думаю…

Графиня поднялась на ноги.

– Поздно уже. Я думаю, нам пора двигаться.

– О, конечно.

Подсаживая её в седло, я почувствовал, как у неё напряглась рука. Я тоже сел на коня, и мы поехали – опять молча. Когда в следующий раз остановились у отдушины, было уже темно, и воздух стал холоднее.

– Мы уже близко к цели, графиня.

– Мое имя – Сюзанна!

– Да. Мы уже близко к цели, графиня.

Она взглянула на меня, вздернув подбородок; потом мы ехали еще, пока не добрались до конца этого длинного туннеля; там тоже оказалась конюшня. Как и первой, ею, видимо, долго не пользовались. – Неизвестно, что там снаружи. Мы должны быть готовы ко всему.

Я обнажил меч.

– Хорошо, – сказала она, – я готова.

Потянувшись, я взялся за кольцо. Какое-то мгновение колебался, потом потянул.

Когда дверь заскрежетала и медленно отворилась, я остановился в проеме, держа левой рукой коня под уздцы, а в правой сжимая меч.

Глава 34

Дверь повернулась под действием противовеса, и мы оказались в заброшенном помещении со сводчатым потолком. Все, что там было – пыль, несколько старых досок, сложенных под стенкой, да паутина. Видимо, никто не входил сюда уже много лет.

В стенах были бойницы, и, пока мы вели коней через зал, я выглянул наружу. Из бойницы тянуло холодным воздухом. Темно. Тихо.

Снаружи видна была узенькая кривая улочка, которая в обоих направлениях просматривалась всего на несколько шагов. Я отодвинул засов на двери, мы вышли и снова закрыли дверь за собой.

Дверь была устроена так, что, когда она была открыта, засов сам собой удерживался в поднятом положении, а при закрывании он сам собой опустился на место.

Снова поднявшись в седла, мы с графиней пустили лошадей шагом по улице в правую сторону, где, кажется, угадывался город. Вокруг было темно и спокойно.

Нам нужна была крыша над головой и такое место, где мы могли бы скрываться от посторонних взглядов до прибытия сюда каравана фон Гильдерштерна, если его здесь пока нет. И ещё нам нужна была еда.

Мы нашли гостиницу на окраине города, с виду довольно приличную. Общий зал был полон народу, и хозяин сразу же направился к нам. Глядел он жестко и подозрительно.

– Это здесь обычно останавливается гансграф Гильдерштерн?

Его поведение тут же изменилось:

– О-о? Так вы друг гансграфа? Нет, это не та гостиница, в которую он заезжает, но я хорошо его знаю. Он часто останавливается в гостинице моего отца, за стенами. Он прибудет сюда на ярмарку?

– Я – купец из его каравана. Я покинул его в Монтобане, чтобы заехать за сестрой. Мы договорились встретиться с ним здесь, в Провене.

– А, так вы не были в Сен-Дени? Мы слыхали, он был там. – Он обернулся: – Пьер! А ну, живо во двор! Позаботься о лошадях господина купца!

Он взял массивное кольцо с ключами:

– У меня есть прекрасная комната. Я приберегал её для гансграфа, надеясь войти в его дело… Надеюсь, вы замолвите за меня словечко.

– Позаботься, чтобы нас не беспокоили, и сразу же дай нам знать, как только караван подойдет к городу.

Хозяин повел нас в удобную комнату с двумя кроватями и большим очагом. Опустился на колени и разжег огонь.

Потом принес кувшин и таз для умывания.

– Мне бы сразу догадаться, что это ваша сестра, – заметил он. – Вы так похожи друг на друга.

– Мерси. Лучшего комплимента и быть не может, – ответил я, сдерживая улыбку при виде возмущения на лице графини. – Моя сестра – прекраснейшая из женщин.

Когда он вышел, она повернулась ко мне:

– Как он посмел такое сказать! Что за глупости!

– А по-моему, добрый знак. Люди частенько влюбляются в тех, кто похож на них, потому что не могут представить себе большей красоты, чем их собственная. Может быть, у вас потому и разгорается любовь ко мне, что мы с вами друг на друга похожи.

– У меня не разгорается любовь к вам, – тон её был ледяным. – Что, нам придется спать в одной комнате?

– Другого выхода нет. Если бы мы потребовали отдельные комнаты, нас бы не поняли. Жить порознь в чужих гостиницах – такое не в обычае у мужа с женой, у брата с сестрой, да вообще у людей, путешествующих вместе. Женщина, оставаясь одна, подвергается опасности.

– А здесь, с вами, я, значит, вне опасности?

– Это, мадам, зависит от того, как вы определяете понятие «опасность». Некоторые боятся одного, другие же опасаются совсем иного…

– Если вы подойдете к моей кровати, я закричу и позову на помощь.

– Мадам, если уж я подойду к вашей кровати, то мне помощь не потребуется.

Она сердитым движением сбросила плащ, я принял его и повесил на стене.

– Вы поторопились рассказать им, кто вы… но почему Монтобан?

– Если человек хочет скрываться, графиня, то он должен выглядеть не таинственным, а открытым. Если бы я не сказал им, кто я такой и кто вы такая, то пробудил бы в людях любопытство, которое наводит на догадки. Я же назвался купцом, который встречает здесь караван. Моя личность установлена, и мы больше не вызываем интереса. Кроме того, не хотелось, чтобы нас как-то связывали с дорогой из Парижа. Если появятся солдаты, разыскивающие нас, то хозяин гостиницы мог бы вспомнить, что мы прибыли с той стороны, и солдаты придут сюда – хотя бы для того, чтобы спросить, кого мы видели в пути.

– Вы в таких вещах, я вижу, хорошо разбираетесь. Это наводит на мысль, что вам частенько приходилось обращаться в бегство.

– Красивые женщины – это жены или дочери могущественных людей. Естественно, мне приходилось удирать.

– У вас это вошло в обыкновение? Удирать с чужими женщинами?

– Все женщины чужие, пока не становятся знакомыми… но я уже забыл других женщин. Как можно сохранить хотя бы память о них, увидев вас?

– Вы лжете.

– Возможно – однако и ложь может нести правду. Это парадокс, но разве жизнь – не один сплошной парадокс? – я помолчал. – Теперь не лечь ли нам рядышком и не порассуждать ли о парадоксах, о жизни и о странных встречах в пути?

Прежде чем она собралась ответить, нам принесли ужин, и мы молча принялись за еду, ибо оба были усталы и голодны.

Пока тепло огня и вина вливалось в усталые тела, я думал о её доме.

– Расскажите мне о Саоне, – попросил я.

– Он был построен давным-давно на фундаментах более древнего, византийского замка. Построен, чтобы охранять подходы к Антиохии с юга. Он стоит на мысу, выступающем к западу, с обеих сторон узкие заливы. Через перешеек мыса прорыты два глубоких рва, один – для защиты подступов к воротам, а второй позволяет разделить замок на две части в случае, если одна из них будет взята врагом.

Вы о таких вещах знаете, но замки строились, чтобы защищать земли, завоеванные крестоносцами, и многие из крестоносцев не вернулись в родные страны, а остались править своими обширными владеньями в Ливане.

В замке есть подземные кладовые для припасов, мельницы для помола зерна, есть колодцы и закрытые водоемы. Эти замки расположены так, что могут сообщаться между собой сигнальными огнями, но если расстояние слишком велико, то пользуются почтовыми голубями.

– Должно быть, содержать это все в порядке стоит кучу денег.

– У нас есть доход с дюжины поселений и много земли, но за несколько лет до убийства моего отца его пришлось выкупать у арабов, и это обошлось во много тысяч золотых.

– Что вы будете делать, если вернетесь в Саон? Разве они там не захотят снова выдать вас замуж?

– Придется на это пойти, чтобы удержать замок и землю, но есть ведь и другие мужчины, кроме графа Роберта. Он тоже это знает и не захочет, чтобы я вернулась в Саон иначе как его женой…

Графиня взглянула на меня:

– Он убьет вас, если обнаружит нас вместе.

– Есть ли лучшее место для смерти? Я хочу сказать – лучшее, чем в ваших объятьях?

Она рассердилась:

– Вы бываете когда-нибудь серьезны? Вы в опасности – и в гораздо большей, чем вам кажется.

Мы спали в отдельных постелях, но я был уверен, что у неё есть нож и она готова защищаться, и уж совершенно уверен, что она не спала почти всю ночь. Я, напротив, спал глубоким, спокойным сном.

Мало разбираясь в женских мыслях, я не имел представления, какие чувства испытывает графиня ко мне. Подозреваю, что весь первый час и, может быть, весь второй она была готова пустить в ход нож. К третьему часу, полагаю, ей уже хотелось, чтобы я предпринял хоть какую-нибудь попытку, – тогда она смогла бы как-то уладить ситуацию и немного поспать. Ну, а о состоянии её мыслей после этого часа я и гадать не пытался.

Когда взошло солнце, я спустился в общий зал и позавтракал, а её завтрак принес ей наверх.

– Хорошо спали? – спросил я с самым невинным видом.

– Я спала очень хорошо!

– Прекрасно. Караван должен прибыть сегодня, и вам просто необходим был хороший отдых, чтобы набраться сил перед дальнейшей дорогой.

Во второй половине дня, надев длинный плащ и шляпу, я рискнул выйти в город. Одежда моя была такой, какую обычно носили преуспевающие купцы, и вряд ли я привлек бы внимание в потоке народа, направляющегося на ярмарку. Однако я проделал кое-какую подготовительную работу к прибытию каравана и обнаружил, что гансграфа здесь хорошо знают.

Вернулся я только вечером. Графиня ждала меня.

– Сколько мне ещё сидеть здесь взаперти? – закапризничала она. – Это меня с ума сведет!

– Идите хоть сейчас, если хотите. Графа Роберта в городе, может, и нет, но шпионы его здесь есть, я уверен.

– Вы могли бы, по крайней мере, остаться со мной!

– У меня есть дела, которые следовало устроить, а кроме того, я думал, что вы предпочли бы побыть в одиночестве. Находиться в одной комнате с простым купцом для вас, должно быть, нелегко.

Графиня ничего не ответила. Сегодня она выглядела ещё красивее: обвила косы вокруг головы, что очень ей шло, и надела жемчуга. Я немного разбираюсь в таких вещах и приметил, что они явно стоили больше денег, чем я когда-нибудь видел своими глазами.

На графине было облегающее белое нижнее платье и плотно пригнанное по фигуре верхнее, с рукавами, от плеча узкими, а ниже локтя расширяющимися и спадающими свободными складками. В этом наряде она со своими темными волосами и глазами была умопомрачительно прекрасна. Понятия не имею, как ей это удалось при том небольшом запасе одежды, который она взяла в дорогу, но результат был воистину достоин затраченных усилий.

Я рассказал ей о городе – таком славном, уютном городке, обнесенном стенами. Наше прибытие как будто не вызвало особого любопытства, однако лучше оставаться настороже. Ни на миг я не позволил себе недооценить ревность графа Роберта, которому хотелось заграбастать не только замок, но и женщину. Первое означало власть, сравнимую с властью коронованной особы, второе же вполне объяснялось красотой графини.

Будучи в городе, я купил подбитую мехом тунику, доходившую мне до колен, и новые кожаные сапоги, которые надевались прямо на чулки. Сапоги полностью закрывали икры ног и были красиво сшиты. Выходя в город, я не надел меча, но под туникой спрятал два кинжала, которые можно было легко достать через прорезь, сделанную в тунике спереди немного повыше пояса.

В дверь постучали. Зашел хозяин гостиницы – явно взволнованный.

– Тут расспрашивали насчет какой-то дамы. Зная, что вы – друг гансграфа, я ничего не сказал о вашей… вашей сестре.

– Кто расспрашивал?

– Солдаты графа Роберта. Он приехал в город сегодня утром, с ним примерно тридцать человек, и, я уверен, они ещё вернутся сюда.

– Ты хочешь, чтобы мы уехали?

– А вы уедете? Но останьтесь до вечера. К тому времени гансграф должен быть уже здесь.

Взяв меч, я положил его на стол, чтоб был под рукой. Еще раз взглянув на хозяина, я решил довериться его благоразумию.

– То, что я сказал – правда. Я действительно купец из каравана, который ведет гансграф Руперт фон Гильдерштерн. Как ты догадываешься, эта госпожа – не сестра мне. Ее силой принудили выйти замуж за графа Роберта. Здесь на кон поставлен богатый замок, а также и счастье графини.

Он жестом отверг мои объяснения.

– Все это ерунда. Граф Роберт как приехал, так и уедет, и за всю жизнь я его больше не увижу. А гансграф прибывает в Провен каждый год, тратит здесь много денег, дает большие заработки. Он – человек достойный и весьма уважаемый. Не беспокойтесь.

Когда он ушел, графиня резко повернулась ко мне:

– Вы должны уйти! Если вас найдут вместе со мной, он вас убьет!

Мою мужскую гордость возмутило предположение, что меня так легко убить.

– Мадам, нас, Кербушаров, убить не так-то просто. Вот этот клинок, – я показал на меч, – не так давно отнял жизнь у одного барона. Не сомневаюсь, что он может отнять её у ещё одного…

– Вы убили б а р о н а?

– После того, как мы штурмом взяли его крепость. Бароны, дорогая графиня, испускают дух так же, как купцы или крестьяне. Тот, о котором я говорю, испустил дух как вор, которым, по сути, и был. Барон де Турнеминь…

– Турнеминь?

– Он вам не родня, надеюсь?

– Нет; но ему одно время служил один из капитанов в замке Саон, человек по имени Тайллефер.

– Не доверяйте ему. Я считаю, что он предал моего отца, а ограбить меня он точно пытался. Это наемник, не имеющий основного в этой профессии достоинства – верности. Я был бы сильно удивлен, если бы узнал, что он не подкуплен графом Робертом.

– Я ему доверяю.

– Другие тоже доверяли, за что и поплатились. Однажды я чуть не раскроил ему череп, и сейчас жалею только о том, что не ударил сильнее.

Она была испугана:

– Кому же тогда верить, если я не могу доверять своим собственным капитанам?

Я поклонился:

– Мне вы можете доверять, пока речь идет о вашем замке, вашем богатстве, вашей жизни… но только не о ночах в одной комнате с вами.

Ее глаза вспыхнули смехом:

– Ты так много говоришь об этом, купец, что я уж думаю, не болтун ли ты просто-напросто…

Уязвленный, я начал было отвечать, но она расхохоталась и повернулась ко мне спиной. Это белое платье великолепно облегало её бедра, которые были красивы, очень…

Внезапный шум на улице заставил меня броситься к окну. Там объявились шестеро вооруженных всадников, и с ними был высокий, крепкого сложения человек, смуглолицый и с густыми черными бровями. Излишне было бы сообщать мне, что это и есть граф Роберт де Малькре.

Быстро повернувшись, я сказал:

– Оставайтесь здесь, и ни звука. Я пойду вниз.

Я затянул на себе пояс с мечом и повернулся к двери.

Она схватила меня за руку:

– Нет! Пожалуйста, прошу, не надо! Он вас убьет!

Наклонив голову, я легонько поцеловал её в губы и пожалел, что приходится уходить.

– Жди меня. Если умру, то унесу с собой память о твоих губах.

Про себя – и для собственного сведения – я добавил, что пока умирать не собираюсь. Слишком много остается неисполненных дел.

Граф Роберт как раз подходил к лестнице, когда я появился наверху её.

– А ну, посторонись, – приказал он, – я хочу подняться наверх.

– Наверху этой лестницы, – ответил я, – одна комната. Комната эта моя. А тебе там делать нечего.

– Посторонись, я сказал! – Его черные глаза обожгли холодом. – Или я выпущу тебе кишки и по ним пройду в комнату.

– Если ты поднимешься по этим ступеням, – сказал я, – мы ещё посмотрим, чьи кишки будут здесь валяться, – и выхватил меч. – Подходи, если есть желание. Можешь попробовать эту сталь на зуб.

Он спокойно отступил на шаг и показал на людей, стоящих позади:

– Я не бьюсь с простолюдинами. Вот они это делают вместо меня.

– Отличное оправдание для труса, – заметил я.

Граф Роберт подал солдатам знак рукой:

– Убейте его.

– Если они сделают хоть шаг, – надменно произнес голос, который, раз услышав, забыть было невозможно, – то я всю их шайку повешу, а тебя выше всех. Я гансграф Руперт фон Гильдерштерн из Белой Торговой Компании. А этот человек – один из наших купцов.

– У меня тридцать солдат! – заявил граф Роберт.

– А у меня впятеро больше…

Гансграф стоял в дверях у нижней площадки лестницы, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной.

– Они ветераны более трехсот битв, граф Роберт. Любая пятерка моих людей одолеет твоих три десятка, изрубит и нанижет на пики, как лягушек.

Гансграф уперся рукой в бок:

– Если тебе не случалось ещё повоевать с купеческим караваном, граф Роберт, то можешь получить урок, только вряд ли ты выживешь, чтобы его оценить.

Гансграф шагнул в комнату, и за ним последовала дюжина наших людей. Долгие месяцы трудного пути в любую погоду сделали их лица темными и суровыми. Доспехи несли на себе вмятины после множества боев и стычек. Это были жилистые, мускулистые бойцы, готовые ко всему и на все.

Люди графа Роберта опустили оружие, и, бросив на них разъяренный взгляд, граф вышел широкими шагами, а за ним и его солдаты.

Гансграф протянул руку:

– Ты исчезаешь и появляешься снова! Радостно видеть тебя, Кербушар!

Потом добавил:

– Я бы предложил, чтобы госпожа изменила свою внешность, и мы отправимся на ярмарку, где нас все знают.

Наверху лестницы появилась графиня:

– Я уже готова, гансграф. Примите мою благодарность.

Она спустилась по лестнице в том же старом плаще, который был на ней при нашей первой встрече в лесу; голову прикрывал капюшон.

Повернувшись ко мне, она заметила:

– По делам графа Роберта я вижу, что не только людям подлого происхождения свойственна подлость. – И подняв на меня глаза, добавила: – И не только благородным, Кербушар, свойственно благородство!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю