Текст книги "Умри, если сможешь (СИ)"
Автор книги: Лучан Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 13
ГЛАВА 10. Не совсем светская беседа о том, что каждому своё. Политики будущего
Раменская распахнула дверь и злорадно посмотрела на парочку, которая двигалась в ритме, древнем как мир. Нимало ни смущаясь, она подошла к кровати и хлопнула Андрея по голому заду.
– Извини, дружок, но дочь просила всё же исследовать содержимое твоей головы и, думаю, она права. С ней явно что-то не в порядке, если ты променял её на эту глупую девку. Вставай! У меня мало времени. Потом потрахаешься, она никуда не денется.
Андрей вздохнул: «Похоже, сегодня действительно не мой день. Или отмеренная мне удача закончилась».
– Не заводись! Плевать на неё, – шепнул он Даше, покрасневшей от злости и смущения, и потянулся за брюками.
– Марианна, вам не кажется, что это уж чересчур? – сказал он, надев футболку.
– Марианна Станиславовна! Что вы себе позволяете? У кого с головой не в порядке, так это у вас! – выкрикнула Даша со слезами на глазах.
– Помолчи, дурочка, тебе никто слова не давал, – с ласковым пренебрежением в голосе проговорила Раменская. – Думаешь, он вернулся бы к тебе, если бы не сын? Как бы не так! Ведь он любит не тебя, а Жанет. И правильно делает. Моя дочь – штучный товар, а за таких, как ты, в базарный день дают пятачок за пучок.
– Так! Ну-ка, давайте выйдем, – Андрей схватил Раменскую за локоть и силком потащил её к двери.
– О да! Кролик ты наш травоядный! Слушай своё сердце! А то твой папаша снова разозлится на твоего волчару и на этот раз оторвёт ему его морковку! Чтобы она больше не смущала тебя! – насмешливо выкрикнула она, прежде чем он вытолкнул её в коридор.
– Чего вы встали? Вы же куда-то очень спешили, – обернулся к ней Андрей.
– Жду, когда ты начнёшь меня стыдить, – усмехнулась Раменская.
– Я рад, что у вас ещё не совсем совесть атрофировалась. Пошли, иначе мы никогда не доберёмся до этого чёртового томографа.
Раменская посмотрела ему вслед, а затем догнала его и пошла рядом.
– Что? Неужели не будет ни единого слова упрёка? – язвительно спросила она.
– Ну что вы! Какие могут быть упрёки? Вы такая какая есть и другой уже не станете. Да и не по чину мне вас упрекать. В силу старшинства это вы должны меня учить. И каков будет ваш первый урок? – поинтересовался Андрей, с любопытством глядя на неё.
– Может, бей слабых? – сказала Раменская и смерила его насмешливым взглядом.
«Ах ты сучка-провокаторша!» – Андрей пожал плечами.
– Зачем?
– Ради удовольствия. Это так занятно, когда слабые корчатся не в силах что-либо тебе противопоставить.
– Да? Нужно будет попробовать. Может, мне тоже понравится.
Неожиданно он пнул Раменскую по лодыжке и, когда та вскрикнула от боли, прислушался к себе.
– Пожалуй, вы правы. В этом что-то есть.
– Ты хоть понимаешь, какую нажил себе проблему? – злобно прошипела она.
– Марианна, боюсь, это вы не понимаете, какого нажили себе врага, – спокойно ответил Андрей, глядя в зелёные глаза, горящие как у взбешённой кошки. Отшвырнув Раменскую к стене, он взял за её горло.
– Я могу хоть сейчас вас убить и плевать на последствия. А знаете почему? Потому что мне ничего за это не будет. Ведь вы – пациентка Кащенко, а значит, недочеловек в глазах общества.
Не в силах вырваться из его хватки, Раменская смерила его ненавидящим взглядом.
– Как ты узнал? Лапочкин сказал? – просипела она.
– Нет. Сам догадался. Странно, что вы гуляете на воле. С таким расстройством психики среди нормальных людей не живут. С вашим умом и беспринципностью вы чересчур опасны, – Андрей с сожалением посмотрел на неё и разжал пальцы. – Наверняка я пожалею об этом, но вы не виноваты в своей болезни. К тому же вы мне нравитесь. Вам бы родиться в девятнадцатом веке. В старину из-за таких, как вы, мужчины сходили с ума – им сочиняли стихи, бросали к их ногам драгоценности и имения, стрелялись на дуэлях. Ведь это так романтично – умереть ради одного лишь благосклонного взгляда капризной красавицы. Увы, времена изменились. А может, к счастью. Ну что, идём? Или ещё немного постоим и побалакаем за жизнь?
– Негодяй, – улыбнулась Раменская и ласково провела по его щеке. – Можешь не опасаться, я тебя не убью. В какой-то мере ты мне как сын. Если уж на то пошло, то дочери я подарила только жизнь, а тебе и жизнь, и удачу. Поэтому я накажу тебя по-другому, я превращу твою жизнь в ад. Поверь мне, я это умею.
Отводя её руку от себя, Андрей взял её за запястье и его пальцы начали сжиматься.
– Ну да, это вы умеете. Для этого достаточно посмотреть на Жанну и вашего мужа. Как я понимаю, бедолага довольно часто сбегает от вас. Иначе зачем ему отдельная квартира. Да и Жанна при первой возможности удрала от вас и не куда-нибудь, а в прифронтовой госпиталь. Марианна, а вы там бывали? Представляете, что это такое – нырнуть в самую скверну человеческой жизни, наполненную страданиями и болью? Неужели вам даже дочь не жаль? Ведь её в любую минуту могли убить или что ещё хуже, захватить в плен. Вы хоть представляете, что бы с ней сделали? Она же у вас стойкий оловянный солдатик; гордость не позволила бы ей унижаться и молить о пощаде; к тому же красивая. Двуногий скот издевался бы над ней до тех пор, пока она не сошла бы с ума.
Раменская заглянула в его беспощадные серые глаза, потемневшие от гнева, и испугалась, что он сломает ей руку.
– Не нужно, прошу вас… Пожалуйста! Ведь я не смогу оперировать с таким сложным переломом, – сказала она едва слышно.
– Действительно, чего это я? – Андрей ослабил хватку. – Извините, увлёкся. Ну что, продолжим наше скорбное шествие к томографу? Прошу вас, – и он отступил в сторону, давая ей дорогу.
***
В аппаратной госпиталя было пусто. Жанны здесь не было. «Чёрт!» – расстроился Андрей. У него не было никакого желания подвергаться медицинским процедурам под руководством женщины, с которой он только что поругался и вдобавок угрожал её убить.
– Снимайте свою дурацкую солдатскую робу… Переодевайтесь! – Раменская швырнула ему аккуратно сложенную больничную рубашку, которую, как водится, украшали невзрачные голубые цветочки, основательно полинявшие от стирок.
Андрей сделал так, как было велено, и, сев на кушетку томографа, воззрился на неё. «Как бы мои слова о лучах смерти ни оказались пророческими», – с некоторой опаской подумал он. Хотя десять лет непрерывной войны сделали из него фаталиста, тем не менее это не мешало ему ценить жизнь. Конечно, видение генеральских погон сулило ему как минимум десяток лет жизни, но он не забывал, что будущее инвариантно и в любую минуту может измениться. «Вполне может статься, что вместо высокого поста я заполучу сейчас смертельный укол и прощай, Россия-матушка; справляйся как-нибудь без меня, горемычного, – подумал он с надрывной грустью и ощутил, как увлажнились глаза. – Твою ж мать! Что значит с зеками поведёшься».
Он стянул футболку и, взявшись за ремень, запел во весь голос:
Сторона моя родная, Русь бревенчатая,
Песня звонкая, шальная, с грустью венчанная
Эх, Расея, моя Расея, от Волги до Енисея!
Раменская с иронией глянула на него.
– Не трусьте, Белозёрский. Даю слово, я вам не наврежу. Ложитесь.
Андрей замолчал, меряя её взглядом. «Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать, или как мужики говорят, мёртвых бояться, в морг не ходить», – он лёг на кушетку и его повлекло внутрь трубы томографа.
– Как мои дела? – вопросил он после процедуры.
– Сейчас посмотрим, – Раменская села за стол и начала просматривать снимки его головы.
Видя, что процесс затянулся, он поискал взглядом куда сесть. Отчего-то кушетка томографа в этом плане его не прельщала. Он побродил по лаборатории и в одном из дальних закоулков обнаружил кресло, старое и жёсткое, тем не менее оно показалось ему верхом удобства. «Господи! Как же я хочу спать! Ведь уже вторые сутки на ногах и если бы только это. Сначала похищение и перестрелка, после чего бодяга с пацаном, потом Слоневский со своим идиотским флуорисцитом и напоследок, как говорится, вишенкой на торте, драка девчонок. И ладно бы только это. Только мы с Дарьей нашли общий язык, как является эта гадюка, по которой горючими слезами плачет психушка, и ломает нам с Дарьей весь кайф», – подумал он с неудержимым зевком.
– Марианна, вы скоро? – выкрикнул он.
– Нет, – последовал лаконичный ответ.
«Ну и чёрт с тобой», – усталость взяла своё и он сомкнул глаза. Стоило ему уснуть, и прогностика вновь заявила о себе.
***
Генеральские погоны оказались не фикцией. На этот раз будущее предстало ему в виде небольшого, но солидного кабинета, обшитого панелями из ореха. И это был кабинет не кого-нибудь, а первого лица в государстве. Об этом недвусмысленно говорили двуглавый орёл и флаги по бокам, находящиеся за его рабочим столом.
Правда, сам президент сидел во главе стола совещаний, рассчитанного на шестерых посетителей. При виде того, кто он, Андрей поспешно отвёл глаза, боясь, что выдаст своё удивление. Когда к нему вернулось привычное хладнокровие, он искоса глянул на тех пятерых, что помимо него составляли президентскую компанию. Двое, как и он, были в парадной генеральской форме и оба старше его званием, трое – в штатском. «Паритет гражданских и военных сил», – усмехнулся он про себя, хотя потом решил, что штатские это представители шпионских ведомств. Так ли это, он не знал. Никто из присутствующих был ему не знаком, за исключением самого президента.
– Товарищи, вы в курсе ситуации. Я жду ваших предложений, – сказал президент и за столом повисла выжидательная тишина. Тогда его взгляд обратился к Андрею. – Андрей Владимирович, может, вам есть что сказать?
– Увы! – развёл руками альтер-эго Андрея. – Кирилл Александрович, я был бы рад предложить что-то иное, но выбора нет. Невзирая на риск развязать очередной военный конфликт с Западом, нам придётся взять на себя эту неблагодарную миссию.
– Не лучшее решение, – нахмурился президент. – Давайте всё же не будем торопиться. Побряцать оружием мы всегда успеем. Благо, теперь нам есть чем ответить оппонентам и для этого не обязательно держать руку на ядерной кнопке.
Генерал, сидящий с другого края стола, беспокойно зашевелился.
– Кирилл Александрович, я понимаю, политика, торговые связи и всё такое, но гангрену не стоит резать по частям. Я бы разнёс всё и сразу, во избежание дальнейших проблем. Вспомните Украину. Вот увидите, промедлим и штатовцы так или иначе подложат нам очередную свинью, а их европейские шавки, во всём идущие у них на поводу, не преминут к ним присоединиться. А так семь бед – один ответ. Тем более у нас ограниченный людской ресурс, чтобы бездарно класть его на полях войны, – заявил он.
– Согласен с вами, Дмитрий Германович, да только та же СВО показала, что военный конфликт легко развязать, а вот завязать его крайне трудно. Украинцы до сих пор дуются на нас и не признают, что они не только пострадавшая сторона, но и агрессор, который получил по зубам.
– Плевать на их обидки! – стукнул кулаком рассерженный генерал. – По их вине столько наших ребят полегло, что будь моя воля, я бы устроил им такую весёлую жизнь, что мало бы не показалось. Как вспомню, так до сих пор кулаки чешутся! – и он, не удержавшись, выдал матерную тираду, нашедшую живейший отклик в душе Андрея.
– Спокойней, Дмитрий Германович! – возвысил голос президент. – Не забывайте, что украинцы довольно долго были одной из титульных наций в России и это наше упущение, что они повернулись против нас.
– К тому же в народе до сих пор бытует лояльное отношение к ним и с этим тоже нужно считаться, – заметил один из штатских.
– Это уже в прошлом, – возразил другой штатский. – Пролитая кровь сделала своё дело. Да и хохлы по-прежнему обособляются, насаждая украинский язык. Когда русский язык окончательно станет для них чужим, то и для нас они станут чужими. Со всеми вытекающими отсюда. На хрена давать преференции тем, кто постоянно скалит на тебя зубы? Палка верней подачек.
– Вы хотите, чтобы мы по-прежнему оставались в изоляции? – язвительно парировал первый штатский.
– России не привыкать находиться в изоляции, – усмехнулся второй штатский.
– И так же не привыкать плестись в хвосте у Запада. У нас нет не только передовых технологий, у нас нет даже учёных, способных их изобрести. Всех, кто чего-то стоил, уже переманили на Запад. Нас и так уже считают банановой республикой.
– Ну да, с бананами у нас хорошо, даже лучше, чем с картошкой. Что касается технологий, то не переживайте. Нужно будет, украдём. Продажные шкуры пока не перевелись и вряд ли когда-нибудь иссякнут, так что дело лишь в цене. А насчёт того, что плетёмся в хвосте у Запада, то кто в этом виноват, Пушкин, что ли? С тем наследством, что нам оставил СССР, мы могли бы уже давно прижать западную шушеру, но нет. Сами вспомните, чьими стараниями мы оказались в столь плачевном состоянии, или напомнить?
– Товарищи, товарищи! – вмешался третий штатский. – Давайте всё же вернёмся к вопросу, по которому нас собрал Кирилл Александрович…
***
– Хватит спать!
Голос Раменской вырвал Андрея из высокопоставленного окружения. Для верности она основательно тряхнула его за плечо.
– Вставайте! Проведём полное исследование, заодно посмотрим, насколько серьёзна ваша проблема с ЖКТ. Если это какая-то экзотическая инфекция, подцепленная в африканских дебрях, то придётся основательно повозиться.
– Так что там с моей черепушкой? Всё в порядке? – поинтересовался Андрей после сочного зевка.
– Да, – ответила Раменская с прежней лаконичностью.
Приведя его в смотровой кабинет, она уложила его на кушетку и сначала прощупала ему живот, а затем сделала УЗИ.
– На мой взгляд, ничего серьёзного, но посмотрим, что покажут анализы. Завтра сдадите натощак кровь, а также мочу и кал, – сказала она в завершение осмотра.
– Хорошо, – кивнул Андрей и, помедлив, добавил: – Марианна, пожалуйста, не злитесь на меня. Я не хотел вас обидеть, просто вышел из себя. Простите, если напугал.
Раменская смерила его долгим взглядом и на её лицо незримой тенью легла усталость, смешанная с чем-то таким, что ему активно не нравилось. Это было какое-то внутреннее напряжение, страх и в тоже время решимость идти до конца.
– Ладно. Будем считать, что мы оба погорячились, – сказала она и протянула ему одеяло. – Идите поспите, вам это необходимо. Я вызвала охранника, он проводит вас до палаты. Кстати, ещё одно. Не морочьте дочери голову, если не собираетесь строить с ней отношения.
– Я постараюсь, – ответил Андрей.
– Надеюсь, что не только постараетесь. Что бы вы ни думали, Жанет мне очень дорога. Я любого сотру в порошок, кто посмеет её обидеть, – Раменская неприятно улыбнулась. – Вы же знаете, что я недочеловек, и в этом есть своё преимущество. Тот, кого не сдерживают общепринятые моральные рамки, способен на многое. Не так ли, господин Маньяк? – она кивнула, поняв, что сумела задеть его за живое, и добавила: – Думаю, мы поняли друг друга.
– Не беспокойтесь. Я буду держаться от вашей дочери настолько далеко, насколько позволят обстоятельства. Большего обещать не могу.
– Спасибо… – Раменская помедлила. – Ну а я, в свою очередь, больше не буду прессовать Дарью.
«Вот и славно!» – обрадовался Андрей.
– Сдержите своё обещание, и я сдержу своё, – сказал он.
Стукнула входная дверь.
– Марианна Станиславовна, вызывали? – вопросил коренастый крепыш в форме охраны, и она кивнула.
– Проводите пациента в его палату.
– Эй! А где моя одежда? – спохватился Андрей.
– Держите, – Раменская протянула ему пакет. – Заодно выбросьте мусор, а то рыба начинает уже пованивать.
Как он и подозревал, рыбные останки были высыпаны прямо на его форму. Судя по крупным пятнам на ткани, форель, прокопчённая в ольховой стружке, была довольно жирной.
– Вот что вы за человек? – укоризненно воззрился он на неё.
– Уже забыли? – злорадно вопросила она. – Недочеловек я, недочеловек!
«Зараза ты, а недочеловек! Ещё врач называется», – Андрей брезгливо глянул на куртку и, сунув её обратно, поставил пакет перед Раменской.
– Постираете, тогда заберу. Идём, служивый, доктор велела мне спать, и я намерен соблюдать её предписания…
В отличие от охранника, Андрей успел увернуться от содержимого пакета, прилетевшего в их сторону. Когда они вышли в коридор, парень разразился матерной тирадой в адрес Раменской, но так, чтобы она не слышала, а затем одобрительно глянул на Андрея.
– Молодец, братан! Правда, зря ты выбесил эту суку. Она злопамятная. Теперь устроит тебе такую весёлую жизнь, что только держись.
– Ничего, переживу, – отмахнулся Андрей.
Глава 14
ГЛАВА 11. Похищение. Как выжить с пулей во лбу. Прочие житейские мелочи, с предложением руки и сердца
Поспать ему не удалось, в палате его ждал Рябов.
Андрей смерил его любопытным взглядом. Будущий глава государства выглядел хмурым и недовольным. «Не иначе шпионы оказались слишком шустрыми для наших доблестных преемников КГБ и вновь смылись прямо у них из-под носа. На их месте я бы почаще шерстил кадры», – насмешливо подумал он.
– Какими судьбами, Кирилл Александрович? – вопросил он, отгоняя видение Рябова в президентском кабинете.
– Стандартный опрос свидетеля. Если не возражаете, – буркнул майор, доставая диктофон. Пожалуйста, расскажите, что вы видели. Особенно нас интересует почему и где именно вы избавились от гражданки Смирновой Ксении Ивановны.
«Понятно, Ксюху не нашли», – расстроился Андрей.
– Как я сказал Михаилу Николаевичу, это примерно сто пятый километр. Камера, что поблизости, неисправна?
– Да, – сдержанно ответил Рябов и добавил: – В указанном вами месте мы никого не нашли. Правда, накануне прошёл дождь, и земля была влажной, поэтому есть след от падения тела и следы ботинок военного образца. Вы уверены, что пуля снайпера попала Смирновой именно в лоб?
– Что? – встрепенулся Андрей. «Плохо! Выходит, контрразведка думает, что Ксения жива и я попросту избавился от неё, выпихнув из кабины «газели», – пронеслось у него мыслях.
– Уверен! – жёстко ответил он и наморщил лоб, вспоминая. – Пуля попала ей между глаз или немного выше… Да! Так и было.
– А выходное отверстие? – спросил Рябов.
– В обшивке сиденья посмотрите.
– Сзади у вас была чистая рубашка.
– Значит, застряла у неё в голове, – раздражённо сказал Андрей. – Тем не менее мне показалось, что стреляли из Barrett, и что это был 50 калибр.
– Спокойней, Белозёрский! Мы вас пока ни в чём не обвиняем.
– И не обвините! Отверстие на лобовом свидетельствует в мою пользу.
– В «газели», на которой вы приехали, кто-то разбил все стёкла, причём в труху. Поэтому нет возможности понять стреляли снаружи или изнутри.
– Док… Жанна Слоневская всё видела. Она может подтвердить мои слова.
– Влюблённая женщина – ненадёжный свидетель, – заметил Рябов и добавил: – Согласитесь, что всё это странно, если не сказать больше.
– Не то слово! – с досадой отозвался Андрей. – Такое чувство, что кто-то хочет повесить на меня убийство Ксюхи, то есть Ксении Смирновой. И нечего пилить меня взглядом, матерью клянусь, что я здесь ни при чём. К тому же вы хоть немного, но знаете Слоневскую. Думаете, такая, как она, станет покрывать убийцу своей подруги? Тем более мы знакомы всего ничего.
Рябов выключил диктофон.
– Я же сказал, что вас ни в чём не обвиняют, так что не нервничайте. – Он помолчал. – Вы правы. Ваше счастье, что я немного знаю Жанну и уверен в правдивости её показаний.
«Понятно. Дока тоже допросили», – угрюмо подумал Андрей. Ему было неспокойно. Он чувствовал, что вокруг его шеи стягивается невидимая петля. Вот только не понимал, кто именно её накинул и что ему нужно. К тому же его беспокоила какая-то неясность. «Чёрт! Не может быть!» – мелькнула у него невозможная мысль.
– Почему вы спросили куда именно попала пуля снайпера? – спросил он.
Рябов смерил его долгим взглядом.
– Потому что на месте предполагаемого падения Смирновой есть следы только одного человека. Это следы ботинок тридцать седьмого размера и отпечаток женской руки. По мнению экспертов, они принадлежат самой Смирновой.
«Охренеть! Только обвинения в шпионаже мне не хватало!» – помрачнел Андрей.
– Чушь! У Смирновой была дыра во лбу, а зомби только в сказках бывают, – сказал он, с трудом сохраняя спокойствие.
Вопреки обыкновению, что-то заставляло его нервничать и это выводило его из себя ещё сильней.
– Что вас беспокоит? – прищурился Рябов.
«Самому интересно, куда девалось моё хвалёное спокойствие», – Андрей прислушался к себе. – Что-то неладное творится… Чёрт! Враг в госпитале! И скоро будет здесь!»
Он быстро осмотрелся по сторонам. В палате спрятаться было негде, да и не имело смысла.
– Кирилл, уходи через окно. Быстро!
– Что случилось? – насторожился Рябов и потянулся к оружию в заплечной кобуре.
– Думаю, предательство, – к Андрею вернулось хладнокровие. – Проект «Солдат удачи». Знаешь? Хорошо. Пиндосы меня не тронут, а тебя убьют. Уходи!
– Я не могу.
– Можешь, чёрт тебя побери! Кирилл, прошу! У тебя другая задача в этом мире! Уходи и будь всё время на людях. На тебя не должна пасть даже тень подозрения, что ты можешь быть связан с какой-либо иностранной разведкой. Понял?
Рябов пристально глянул на него и заколебался.
– Уверен, что справишься с ситуацией?
– Да! – рявкнул Андрей и уже спокойней добавил: – Иди, я выкручусь, мне не в первый раз.
– Держи, – решился Рябов и протянул ему свой пистолет.
– Нет, забери с собой! Впоследствии его могут использовать против тебя. Свалишь ты, наконец?!
Вместо ответа Рябов перемахнул через подоконник и, сделав несколько рискованных шагов по узкому карнизу, взобрался на соседний балкон.
«Вот и славно!» – Андрей закрыл окно и бросился к кровати. Накрывшись одеялом, он сделал вид, что спит.
Судя по топоту в коридоре, визитёров было довольно много. Когда открылась дверь, и толпа ввалилась в его палату, он пробормотал, не открывая глаз:
– Что? Уже обход?
– Да, дружок. Это снова я и на этот раз с целым консилиумом.
Андрей открыл глаза и беззвучно выругался. Он не ошибся, предательство было налицо. На этот раз нападающие выглядели как группа студентов на практике, и Раменская явно была с ними заодно.
Мужчина с ястребиным лицом, возглавляющий группу захвата, повернулся к парню, который несколько припозднился и вошёл в палату последним. Андрей сразу же выделил его из толпы и не только из-за азиатской внешности. Тонкие черты лица вкупе с очками в золотой оправе, придающими ему интеллигентный вид, белый халат и явно гражданская манера держаться говорили, что он действительно врач, а не переодетый спецназовец.
– Нашли? – отрывисто спросил Хоук.
Азиат кивнул, и он распорядился:
– Тогда берём его и уходим!
***
Жанна стояла у окна и видела толпу студентов, которая дружно вывалилась из центрального входа здания. Вышедшие вслед за ними родители несколько удивили её тем, что сели не в санитарную машину, которой их обычно доставляли домой, а в белый мерседес. Правда, скорая тоже была, в неё загрузили тело в пластиковом чёрном мешке. «Опять! Неужели обязательно тащить трупы домой? Могла бы резать их на работе. И так уже персонал болтает, что мы занимаемся каннибализмом», – сердито подумала она и взяла в руки чашку с кофе. Вид второй чашки, сиротливо стоящей на подносе – обычно из неё пила Ксения – вызвал у неё такой приступ тоски, что слёзы хлынули потоком.
– Подруга, кончай распускать сопли, – раздался знакомый голос, и Жанна резко обернулась.
– О господи! – уронила она чашку. – Ксюша! Не может быть!
– Ага! Очевидное с невероятным это я.
Это действительно была Ксения – облепленная грязью с головы до ног и с залитым кровью лицом. Она с вымученной улыбкой цеплялась за косяк двери.
– Ой, Жанка… мне так плохо, что кажется сейчас я сдохну, – и с этими словами она рухнула на пол.
Первым делом Жанна схватилась за телефон.
– Ординаторская, второй этаж! Реанимационную бригаду. Живо!
Затем она бросилась к Ксении и, перевернув её на спину, оказала ей первую помощь. Массаж сердца и искусственное дыхание увенчались успехом. Сердце забилось, и девушка начала дышать самостоятельно.
«Слава богу!» – переводя дух, Жанна прикрыла глаза. Паника отступила. Чтобы понять, почему подруга осталась жива, она попыталась снять вязаную чёрную шапочку с её головы, но засохшая кровь не дала ей этого сделать. Она хотела оставить это дело до прибытия реанимации, которая отчего-то запаздывала, но тут заметила подтёк зелёной жижи у неё на лбу. Перед её глазами сразу же возникла картинка, как Ксения, отвечающая за сохранность запасного чипа, сначала суёт его в нагрудный карман, но затем заявляет, что в случае чего он не должен попасть в руки вражин и засовывает его за этикетку, пришитую на отвороте шапочки.
«Это как раз то место, куда угодила снайперская пуля», – отстранённо подумала Жанна.
Догадка оформилась в уверенность. Каким-то образом чип защитил Ксению и она, не зная, что делать с этой шпионской штучкой, снова взялась за телефон. Увы! У Андрея и Лапочкина было либо занято, либо они сбрасывали её звонок. Родители уехали, и она по опыту знала, что в машине с ними не связаться, нужно было ждать, когда они приедут домой. Тем не менее подписка о неразглашении обязывала, хотя от чипа практически ничего не осталось, несмотря на его секретность. Делать было нечего, и она позвонила Рябову.
– Кирилл, извините за беспокойство, но у меня непростая ситуация. Помните, мы с вами недавно разговаривали? Вас кое-что интересовало. Так вот, мне есть что добавить к нашему разговору. Если можете, то поспешите. Пожалуйста! Я всё там же, где мы встречались.
– Уже иду! Ждите, никуда не уходите.
Рябов вопросительно глянул на помощника и, когда тот кивнул, обещая его подменить, поспешил к Жанне.
– Что случилось? – спросил он, войдя в ординаторскую.
– Вот! – Жанна убрала ширму, прикрывающую Ксению. – Она жива, несмотря на пулю во лбу. Выжила благодаря чипу, который каким-то образом сумел её остановить. Пуля застряла в черепе, но это не фатально. Ткани мозга не задеты, насколько я могу судить. Разве что сильнейшее сотрясение. Всё равно ума не приложу, как она в таком состоянии сумела добраться сюда…
«Я тоже. Как же она в таком виде прошла посты охраны? – у Рябова ёкнуло сердце. «Проклятье! Неужели парней поубивали из-за моего бездействия? Ну, всё! Я не я буду, если не найду этого гада Белозёрского и не вытрясу из него его подлую душу! Предатель! И я тоже хорош, развесил уши как последний лох», – расстроенно подумал он.
– Подождите, Жанна, я должен позвонить, – перебил он девушку, которая продолжала что-то говорить, и схватился за телефон, но тот зазвонил до того, как он набрал нужный номер.
– Кирилл, скорей на пост охраны, – сказал помощник каким-то странным голосом.
– Что случилось? – спросил Рябов, преисполненный самых недобрых предчувствий.
– Сам увидишь, – уклонился помощник от ответа.
Событие действительно было из ряда вон, но, вопреки опасениям майора, обошлось без трупов. Охранники, находящиеся под действием газа, схожего по воздействию с его веселящим собратом, с блаженными улыбками на лицах таращились куда-то вдаль, при этом ничего не видя и не слыша.
Тем не менее Рябов не стал медлить и позвонил Лапочкину и, когда они встретились, он рассказал ему всё без утайки. После этого он был готов ко всему, вплоть до ареста, но генерал внимательно его выслушал, а затем смерил оценивающим взглядом и сказал, что он поступил правильно – правда, не уточнил почему он так считает. Как бы то ни было, майор хоть и чувствовал себя по-прежнему виноватым, но это чувство было уже не столь острым.
«Неужели Михаил Николаевич тоже поверил этому гаду Белозёрскому?» – недоумевал Рябов по пути домой. Лапочкин отпустил его пораньше, сказав, что справятся без него и ему нужно отдохнуть. Тогда он ещё не знал, что похитили не только Белозёрского. О том, что Слоневский и Раменская сбежали он узнал только на следующее утро, когда ему поручили допросить их дочь Жанну Слоневскую.
На этот раз допрос был куда жёстче, чем накануне, – ведь Жанна была не только свидетелем, она была подозреваемой.
Выведенная из себя намёками на предательство, девушка едва не дымилась от раздражения, тем не менее Рябову ни разу не удалось поймать её на сколь-нибудь значимых противоречиях. «Либо действительно ни в чём ни виновата, либо её хорошо подготовили», – холодно подумал контрразведчик
И всё же, в душе он не верил, что Жанна замешана в дела родителей. Тем не менее опыт предостерегал его от скоропалительных выводов.
После тщательной проверки Рябов был вынужден признать, что зацепиться ему не за что, кроме того, что она дочь предателей. Тогда он купил шампанское и цветы и пошёл к Жанне, хотя знал, что эта встреча может выйти ему боком.
– Как прошла операция? – спросил он, когда она вошла в ординаторскую.
– Хорошо, – неприязненно буркнула девушка и ушла за ширму, чтобы переодеться. – Ну? Что ещё вам нужно? Кроме моего чистосердечного признания, что я враг народа? – сердито вопросила она, шурша одеждой, что будило в нём отнюдь не джентльменские чувства.
– Вы не поверите, но я хочу извиниться, – отозвался он.
Когда Жанна вышла, он смерил её восхищённым взглядом. Несмотря на скромную одежду, состоящую из тёмной юбки и простой футболки, выглядела она великолепно.
Рябов напустил на себя виноватый вид.
– Жанна, вы же знаете, что у меня такая работа. Что я мог поделать?
Жанна смерила его взглядом и поневоле смягчилась. Внутреннее чутьё подсказывало ей, что он искренен в своём раскаянии.
– Только это вас и спасает. Думаете, иначе я бы с вами сейчас разговаривала?
– Давайте так, – воодушевился Рябов, – вы не злитесь на меня, а я…
– Ага, сейчас! – перебила его Жанна. – Ваши издевательства вам даром не пройдут. Будете, как положено, кровью искупать свою вину.
– Что? – опешил майор.
– Что, что! – фыркнула Жанна. – У Ксении редкая группа крови. Из всех, кто есть в госпитале, ей подходит только ваша.
– Слава богу! А я уж было подумал, что вы натуральный вампир.
– Кто бы говорил, – вздохнула Жанна и посмотрела на нарядный пакет, стоящий на столе. – Что там у вас? Небось конфеты и шампанское?
– Ну да, – признался Рябов.
– В следующий раз вместо конфет приносите рыбу, – сказала она и у Кирилла учащённо забилось сердце. «Ура! Значит, следующий раз всё же будет!» – по-мальчишески возликовал он.
– Чего это вы сияете как медный таз? – смерила его Жанна подозрительным взглядом и, догадавшись, злорадно, усмехнулась. – Не-а, по-быстрому не получится и не надейтесь. Будете вести осаду по всем правилам, с душевными и финансовыми затратами. Понятно?
– Понятно, – вздохнул Рябов. – Ну а поцелуй хотя бы не возбраняется? – поинтересовался он.
Вместо ответа девушка шагнула к нему и, привстав на цыпочки, сама его поцеловала.
