Текст книги "В поисках змея (СИ)"
Автор книги: Лоя Дорских
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11
С волками жить, по-волчьи выть,
или немного о полезных знакомствах.
Проснулась я от непередаваемого аромата свежих пирогов. Мама очень часто по воскресеньям готовила завтрак, как она сама называет, в лучших деревенских традициях. В детстве нам всегда это нравилось, со временем превратившись в своеобразный семейный ритуал, делая ожидание выходных ещё более долгожданным. Да и не только в детстве, в более старшем возрасте мне пирожки по выходным не перестали нравиться. Да и теперь, живя отдельно от родителей, периодически тоскую по этой небольшой семейной традиции. Сейчас же остаётся только решить – поваляться ещё немного в дремоте, пока мамуля лично не придёт вытаскивать из объятий Морфея, или же вставать самостоятельно, идти умываться и завтракать?
Стоп! А как я вообще оказалась у родителей?!
Распахнув глаза, я увидела всё тот же дом, в котором вчера и заснула. У печки суетился Митрич, выкладывая пирожки с противня на стол, где лежало подготовленное для них полотенце. В голове тут же пронеслись воспоминания о последних событиях, включая сон с Лексом. Срочно нужно домой, кажется, у меня назрел серьёзный разговор с родителями.
– Доброе утро, Акулина! – раздался звонкий женский голос рядом со мной, и я, подскочив от неожиданности, чуть не скинула с лежанки его обладательницу, которая сидела почти у меня в ногах. – Вижу тебе уже лучше, раз скачешь так!
– Доброе, – немного нервно ответила я девушке, с укором смотрящей на меня не по-человечески яркими зелёными глазами. На вид ей было лет двадцать, максимум двадцать пять. Миловидное личико, которое обрамляли русые мелированные черными прядями волосы, подстриженные под удлиненное каре. От обычной девушки её не отличала даже одежда – джинсы, забранные в замшевые полусапожки на шпильке, расстёгнутая кожаная куртка с чёрным свитером под ней, сумочка клатч в руках. Дополняли образ простой городской жительницы нарощенные ногти под френч и лёгкий дневной макияж. Но цвет глаз выдавал её с потрохами – не бывает такого у людей. И сейчас я почему-то на уровне интуиции понимала – это точно не линзы. – Ты кто?
– Владимира, можно просто – Мира. Приятно познакомиться! – девушка протянула мне руку, ехидно улыбаясь, явно понимая, что мой вопрос был направлен не столько на её имя, сколько на всё остальное. Руку я пожала, ответив ей скептичной улыбкой, в ожидании заломив бровь. – Я твой персональный волкодлак, – рассмеявшись на мою, по всей видимости, слишком громко говорящую мимику, девушка помогла мне встать с кровати. – Ну, или волколак, вурколак, в крайнем случае – вервольф или оборотень. Только чупакаброй не называй никогда, – тон девушки резко стал серьёзным, – голову отгрызу.
– Понятно. – На автомате уверила я собеседницу, ничего на самом деле совершенно не понимая.
Владимира проводила меня к умывальнику, где, поздоровавшись с Митричем, я была вознаграждена полотенцем и мылом, дабы привести себя в порядок.
– Давай девонька, умывайся, завтракать надобно, – причитал Леший, разливая чай по кружкам, – время уже за полдень перевалило. Негоже, чтобы у лешего в доме гости голодными долго были.
– Я у тебя с ночи без маковой росинки сижу, – укорила его Владимира, – мог бы и не ждать, пока Акулина встанет. Гостей можно и по очереди кормить.
– Поговори мне тут ещё! – беззлобно отмахнулся от неё Митрич. – Тебя, бестия, сколько не корми, всё одно – голодная ходишь. Продуктов не напасёшься.
– Да я ем как котёночек! – устраиваясь за столом, девушка осторожно пододвинула пирожки к себе поближе. – И совсем по чуть-чуть! Иначе разнесло бы меня давным-давно. Не наговаривай на меня, Митрич, просто признай, что с возрастом стал скрягой!
– Тьфу ты, бестия! – леший в сердцах топнул ногой. – Когда же это я жадничал то?
Их перепалку я слушала в пол уха. Она, может быть, могла мне показаться забавной, если бы не одно «но». Над умывальником висело небольшое старенькое зеркало, и вот ЧТО оно отражало, мне категорически не нравилось. Свои претензии к лицу, синякам и мешкам под глазами, ссадине на лбу и синяке на скуле – я опущу. А вот остальное… Мало того, что с моими глазами сейчас происходила какая-то чертовщина, а именно – зрачок изменил цвет на искрящийся золотой и постоянно менялся в размерах, хаотично пульсируя, периодически закрывая собой радужку, так и на волосах появилась седина!!! С левой стороны от пробора у меня теперь красовалась серая прядь толщиной сантиметров пять, не меньше!
– А чего ты думала, девонька, переход между мирами убивает, радуйся, что хоть так отделалась, – обратился ко мне леший, заметив зарождающуюся панику.
– Митрич прав, – отложив наполовину съеденный пирожок, Владимира подошла ко мне, забрав из дрожащих рук полотенце, которое я нервно перекручивала, смотря на своё отражение, и подтолкнула ближе к умывальнику. – Переход силы жизненные высасывает, поэтому люди редко, когда выживают. Ты осталась относительно в порядке только благодаря тому, что, ужиная сущность в тебе начала просыпаться. Странно, конечно, что царь тебя сразу не признал. Скажи, ты ведь когда с ним лично говорила, там ужи рядом были?
– Вроде нет, – отфыркиваясь от ледяной воды из умывальника, я взяла из рук девушки полотенце. – А что?
– Змейки своих сразу чувствуют, если бы рядом были, нашептали царю. Вернее, прошипели бы, – хихикнула Владимира, потянув меня за руку в сторону стола, – а сам Святослав мог и не присматриваться к твоей сущности. Давай, садись.
– А глаза? – не обращая внимания, как ко мне тут же придвинули чай и пирожки, задалась я второй проблемой. Волосы можно покрасить, и, конечно, навсегда проблему это не решит, но какой никакой, а выход. Или вообще так всё оставить, свалить на креатив, или новое веянье моды, и жить спокойно. А вот с такими зрачками просто так на улице не походишь, только если в очках или линзах постоянно ходить. – Это пройдёт?
– Ага, – уплетая очередной пирожок, начала кивать мне Владимира, – потом управлять ими научишься, не переживай, ешь лучше! Митрич, пирожки сегодня выше всяких похвал!
– Да полно те, – пробурчал леший, но по нему было видно, что похвала пришлась ему по душе, – пирожки как пирожки, не диво же, какое неслыханное.
Вопросов в моей голове была уйма, но посмотрев, как собравшиеся за столом уничтожают еду, решила сначала к ним присоединиться. Пирожки действительно оказались восхитительными, но, похвалив хозяина, я получила такой же ответ, как и Владимира до меня.
Потянувшись за очередным угощением, я заметила, что браслета, который был получен в дар от Лекса, на руке не было. Странно, неужели потеряла? Кольца тоже не было на пальце. Проверив рукой цепочку, обнаружила и её отсутствие на шее. Как так могло получиться? Где я всё могла потерять? Столько времени носила не снимая, и всё в порядке было, а тут… Всё это казалось неправильным. Сложно объяснить, но я могу поклясться, что почти физически ощущаю дискомфорт от их отсутствия.
– Дары стали пеплом, – вывела меня из задумчивости Владимира, – они являлись своеобразным аналогом брачного договора. Когда ты покинула подземный мир, ты аннулировала, грубо говоря, ваши предсвадебные договорённости и украшения превратились в пыль.
– Ты читаешь мысли? – в шоке уставилась я на девушку. Другого объяснения тому, что она так точно дала мне ответы на мои внутренние терзания, я не находила.
– Нет, только эмоции, – улыбнулась мне Владимира, – ты застыла, глядя на свои руки, испытывая искреннее сожаление, а потом, поняв, что кулона так же нет, расстроилась ещё сильнее.
– Понятно, – кивнула я ей, грея ладони чашкой с чаем, – так кто ты такая?
Нет, я прекрасно помнила, что она себя назвала волко-дла-что-то там, и даже дала пояснение, что это означает оборотень, если я правильно поняла. Но зачем она здесь? Что ей нужно от меня? Откуда такие познания в области брачных традиций змеелюдей? Или это все нелюди знают? Все эти вопросы я вложила в один, но Владимира меня прекрасно поняла.
– На данный момент я твой телохранитель, – в упор глядя мне в глаза, отбросив всю весёлость, ответила девушка. – Если ты решишь вернуться к змеям. На случай если решишь остаться среди людей, то считай меня просто подругой Митрича, заскочившей проведать старика.
Я растерянно переводила взгляд с неё на лешего. Неужели мне опять что-то угрожает? Я считала, что на стерве Пелагее и охотниках всё закончилось. Но если так, то на кой чёрт мне нужен телохранитель?
– Мира, не дави на девочку, – подливая нам чай, попросил её Митрич, – не видишь, что ль, и так потеряна она сейчас. С матерью сначала ей переговорить надобно, а потом уже выбор делать.
– Чувствую, – ответила ему девушка, вновь обращаясь ко мне, – поэтому и хочу объяснить всё сейчас, чтобы было из чего выбирать. В истории не было ещё такого, чтобы уж рос вне царства, тем более царевна. Не хочу тебя пугать, но защита с моей стороны лишней не будет. Я – альфа, из общины волков.
Последнюю фразу она произнесла с еле скрываемой гордостью, но на меня это всё равно не произвело никакого впечатления. Мне хватило того, что она назвала себя оборотнем, а остальные уточнения не дали мне ровным счётом ничего.
– Альфами во всех общинах волкодлаков называют мужчин из семьи вожаков, – пустилась Владимира в объяснения, видимо, чтобы я прониклась значимостью её предложения охранять меня. Если я, конечно, решу вернуться к Лексу. А именно так я и планирую сделать. Скорее всего. – Они у нас самые сильные, выносливые и так далее. Но самое главное, они могут перекидываться во вторую ипостась, когда угодно, и без кинжалов. Никто из наших женщин так не может. Кроме меня.
Я честно пыталась проникнуться этим её объяснением, но никак не получалось в уме сложить превращение человека в волка с кинжалом. Единственное, до чего я додумалась, это было то, что ножом по идее можно себя разрезать, как бы выпуская волка, но…фу!
– Акулина, мне даже страшно представить, о чём ты сейчас думаешь, что от тебя так попёрло отвращением?! – взвизгнула Владимира, морща нос и демонстративно отодвигаясь от меня вместе с табуретом.
– Представила, как вы используете кинжалы при превращении, – покаялась я, пытаясь убрать навязчивые картинки из головы.
– Даже знать не хочу, что ты там себе напридумывала! – шуточно подняв руки, показывая мне остановиться, фыркнула оборотень. – Мы их втыкаем перед собой в землю, после чего делаем через кинжал кувырок. И обратно, когда хотим принять ипостась человека, после чего вытаскиваем кинжал. Я тебе позже подробно объясню, если захочешь.
– Хорошо, – в который раз кивнула ей, по сути ничего опять так и не поняв. – Митрич, спасибо вам большое за всё, но мне, кажется пора домой. Нужно с мамой поговорить, да и вообще, родители с ума от беспокойства сходят. Меня больше недели не было. Они наверняка уже всех знакомых на уши подняли, и заявление в полицию написали.
– За этим не переживай, – махнул рукой леший, – они ведь люди, хоть и одна из них бывшая царевна. Не волновались они за тебя.
– И что, что они люди? – искренне удивилась я. – Думаете, люди за своих детей не переживают?
– Он имел в виду, что морок на них, – ответила за Митрича Владимира, и, видя моё непонимание, или почувствовав его эмоционально, начала объяснять более подробно. – Как только обычная смертная девушка попадает в статусе невесты во владения нагов, все её родные и близкие живут в счастливом заблуждении, что она находится где-то в другом городе или стране, абсолютно счастливая и с женихом, от которого они обычно, находясь под воздействием морока, просто в полнейшем восторге!
– Знаешь, – сложив в уме один плюс один, а точнее Юльку, Михаила и то, что я сейчас услышала, решила озвучить догадку вслух. – У меня несколько лет назад пропала близкая подруга, после того как познакомила меня со своим женихом. Родители её на пропажу никак не отреагировали, утверждая, что она счастливо живёт в Австралии со своим новоиспечённым мужем. А самого Михаила я видела в подземном мире. Это и есть ваш морок в действии?
– Он самый, девонька, – начал кивать Митрич, – он заставляет людей верить в те грёзы, которые по ихнему разумению верх лучшего для детей. И влияет он не только на членов семьи, но и на друзей, знакомых. И у всех версии разные, что с девкой произошло.
– Тогда почему он не подействовал на меня? И на ещё двух наших общих с Юлькой подруг?
Я действительно не понимала. Сами же сказали, что морок охватывает всех родных, близких, знакомых. Мы с Вероникой и Элькой, получается, Юльке никто что ли? В жизни не поверю!
– Ты уж, – просто ответила Владимира, – поэтому на тебя и не подействовал. А на ещё двоих… Ну, тут, скорее всего, ты сама, неосознанно, их защитила от действия морока.
– Но тогда я ещё не была ужом! – продолжила я приводить ей аргументы. – И про нагов ничего не знала, не говоря уже о подземном мире, со всеми вытекающими.
– Ужами не становятся, ими рождаются, – продолжая объяснять мне простые истины, Мира отстукивала коготками по поверхности стола, – это силы проявляются позже. А кровь, как всем известно, не водица. И тот факт, что царевна на момент твоего рождения отказалась от ужей и своего прошлого, ничего не меняет. Ты первенец, а значит уже уж по праву рождения.
– Значит, всё-таки я первая, – вспомнив про наш с братцем давний спор, я не смогла сдержать победную улыбку. Нужно будет обязательно ему об этом рассказать, заявить официально о своём статусе старшей сестры. Правда, с аргументацией у меня могут возникнуть проблемы, но ничего, что-нибудь придумаю!
– А были сомнения, что ты не первый ребёнок? – непонимающе уставилась на меня Владимира, да и Митрич заметно заинтересовался. – И чему ты так радуешься?
– Просто я двойняшка, – увидев лёгкое недоумение у моих собеседников, я, вздохнув, пустилась в объяснения, – брат у меня есть, Сашка, мы близнецы. Родители никогда не говорили, кто из нас первым родился, чтобы мы не ссорились. Но, не смотря на все их старания, эта тема до сих пор у нас является приоритетной, в плане дружественных подколов, – в этот момент леший с Владимирой странно переглянулись, – что?
– Насколько мне известно, – начала мне объяснять Мира, – у полозов, да и царей первенец обычно мальчик. В редких случаях, как с твоей мамой, и как мы думали – с тобой, первенец девочка. Но если у обычных полозов силу получает лишь первый ребёнок, то у царей никто из детей обделённым даром не получается. Просто редко больше одного ребёнка в их семьях, природой так заложено. А у Марьяны сразу двойня, надо же.
– И брат твой таки тоже царевич, выходит, – поддержал её Митрич, – вместе вам нужно разговаривать будет. Негоже правду от него скрывать, раз в тебе сила проснулась. Он сам должен выбор за себя сделать, чтоб не пришлось, потом расплачиваться за решение родителей. Детки то ваши, будущие, тоже ужиками будут, по праву рождения.
– Подождите! Это получается и Васька уж?! – трудно объяснить, но почему-то именно этот факт вызвал у меня волну возмущения, которую сразу же почувствовала Мира.
– А это кто такой? – сощурил на меня глаза Митрич. – Ещё один брат что ль? Чудеса…
– Бред, – отмахнулась от его предположения Владимира, – не может у царевны, пусть и бывшей, быть трое детей. Так кто он? И почему так тебя раздражает? Бывший?
– Она. Василиса, – ответила сразу обоим, – сестра моя. Младшая.
Некоторое время в доме стояла тишина. Митрич что-то беззвучно шептал, задумчиво глядя в сторону печки, а Владимира просто смотрела на меня, удивлённо выпучив глаза. Странная у них, всё же реакция, но я даже комментировать это не буду. Кто их знает, может и правда такое количество детей нонсенс для нагов, и мне просто этого не понять. Росла и воспитывалась я в мире, где количество детей в некоторых семьях переваливает за десять, поэтому моя семья ни чем выходящим из ряда вон мне не кажется.
Меня смущало другое, а если честно, даже немного пугало. Я только недавно осознала, что действительно хочу быть с Лексом. Для начала попробовать что-то начать, конечно, если не считать ту неразбериху, что у нас уже получилась. Люблю ли я его? Наверное, да, не знаю, трудно описать все эмоции, что я испытываю, просто думая о нём. Симпатия – однозначно. Влечение – безусловно. Скучаю по нему – да. Знаю ли я его? По сути, нет, но чувствую, что да. До сих пор воспоминания о наших с ним снах (которые не сны) вызывают по телу табун мурашек.
И вот в этом моём отчасти определившемся и сложившимся желании вернуться к Лексу внезапно появляется Василиса. А если она тоже захочет пойти? У них же здесь свобода выбора и прочие заморочки. А если она снова захочет то, что принадлежит мне? В прошлый раз из-за квартиры она отняла у меня жениха и веру в людей, а что, если в этот раз она захочет Лекса?! Как мне потом с этим жить?
– Идти вам пора, – сам того не подозревая, остановил мою внутреннюю паранойю Митрич, – засиделись мы что-то. Ты, девонька, береги себя. Если к змеям вернёшься, царю передай, чтоб не серчал на меня. А то знаю я его, придёт ещё права качать, а мне медведей к спячке готовить надобно. Не до того мне.
– Пойдём, Акулина, – Владимира встала, и, чмокнув на прощание лешего в лоб, остановилась около двери, – ты так и будешь сидеть?
– Мы пешком пойдём? – уточнила я у Миры, оглядывая своё местами порванное, и далеко не чистое, чёрное платье из подземного мира. – У меня машина где-то на трассе стоять должна…
– Пригнала я её, – достав из клатча ключи от моей машины, которые я сразу узнала по брелку с кошкой, Владимира ими слегка потрясла, – на ней и поедем. Ты ведь не против?
– А как ты… – хотела я задать ей кучу вопросов, начиная с того, где она взяла мои ключи и, заканчивая тем, как она смогла найти сам автомобиль, но, увидев её ехидную улыбку передумала. Скажет что-нибудь из серии «по запаху», а у меня ещё больше вопросов возникнет. – Не важно. Митрич, спасибо вам большое, за всё.
– Полно, девка, не за что благодарить. Беги, давай.
Попрощавшись с лешим, мы с Владимирой вышли на улицу. Вопреки всем моим ожиданиям никакой деревни, или опушки я не обнаружила. Стоило двери за нашими спинами захлопнуться с протяжным скрипом, как перед собой я увидела небольшую рощицу, за которой виднелась дорога с ездившими по ней автомобилями. Обернувшись через плечо посмотреть на внешнее убранство избушки, я застыла как вкопанная. Никакого деревенского дома здесь и в помине не было. Только деревья и кое-где раскиданный мусор – бутылки, обёртки от шоколадок какие-то. Видимо сюда часто заходят автолюбители на быстренькую остановку с целью перекусить, или в кустики сбегать.
Решив ничему не удивляться (странно, что я вообще на это ещё способна), я догнала ушедшую вперёд Владимиру. Вскоре мы вышли к дороге, где и стояла моя машина. Оборотень села за руль – я не возражала, слишком много мыслей в голове крутится, боюсь из меня сейчас всё равно водитель никакой.
– Знаешь, мне очень знакомы твои эмоции, – пока я включала разряженный навигатор, чтобы вбить маршрут до родительского дома, тихо проговорила девушка.
– Злость на электронику? – уточнила я, продолжая попытки включить гаджет.
– Нет, те, что ты испытала при упоминании о сестре, – грустно улыбнулась Владимира, достав свой смартфон и открыв на нём карты, сменив его в моих руках с бесполезным навигатором, – страх. Боль. Предательство. Я, правда, понимаю тебя. С этим очень тяжело жить. Меня тоже однажды предали.
– Тоже кто-то из родственников? – проложив маршрут в телефоне, я закрепила его в держателе, и, посмотрев в глаза Мире, увидела отражение своей боли.
– Все, – просто ответила она, заведя машину и вливаясь в поток движения. – Родители, братья, сёстры. Меня изгнали из общины. Это долго объяснять, да и не хочется, если честно.
– За что? – немного помолчав, я всё же решила спросить. Не знаю, какие у них там законы, чем они руководствуются, да и что вообще такое изгнание именно у оборотней, но мне показалось, что не само изгнание её гложет, а нечто большее.
– За любовь, – просто ответила она, горько улыбнувшись. – Представляешь, сам возлюбленный и изгнал маленькую наивную дурочку. Правда, сначала воспользовался этой самой любовью, – Мира надолго замолчала, видимо погрузившись в воспоминания, и я уже сама была не рада, что затронула настолько болезненную для неё тему, как она решила продолжить. – Знаешь, самое поганое заключалось в том, что во время изгнания, по его приказу, мне стёрли память. Приказы альфы едины для общины, поэтому никто не заступился. Родители отреклись, братья с сестрёнками вообще не пришли. И я очнулась в больнице, не помня про себя совершенно ничего! Мне рассказали про аварию, в которую я якобы попала, что в ней погибли мои родители. Друзей и других родственников нет, мол, недавно я с семьёй в этот город переехала. Я так год жила. Одна, меняя работы и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. И не получалось. Знаешь, никогда не забуду чувство тихого отчаяния и одновременно безразличия, когда я раз в месяц приезжала на кладбище к лжеродителям, в надежде вспомнить хоть что-то.
– А что случилось потом? Ты сейчас всё помнишь, получилось?
– Случайно, – засмеялась Мира, – я просто ни с того ни с сего дома перекинулась в волка. Сначала я чуть с ума не сошла от ужаса, но стоило вернуться в человеческую ипостась, как я вспомнила всё.
– Ты вернулась в свою общину? – заинтересованная судьбой оборотня, я не заметила, как за разговором мы подъехали к дому моих родителей.
– Нет, поняв, что я альфа, я собрала свою собственную. А вот бывшей общине скоро придёт конец, уж я постараюсь, – Мира припарковалась и, заглушив машину, повернулась ко мне, отстёгивая ремень безопасности. – Идём?
– Идём!
