Текст книги "В поисках змея (СИ)"

Автор книги: Лоя Дорских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Действительно странная… – донёсся до меня голос царя, когда я уже неслась по незнакомому мне коридору.

Со всех сторон на полу слышалось шипение гадюк, но я не обращала на них ровным счётом никакого внимания. Страх закрыл собой все мысли и чувства, оставив мне лишь одно желание – спрятаться! Впереди показалась какая-то белая арка, выделяющаяся на фоне чёрной стилистики коридора. За ней явно что-то находилось, но обзор закрывал клубившийся внутри её сводов серый туман. Ни раздумывая не секунды, я продолжила бежать прямо в него.

– Нет!!! – услышала я за спиной вопль Михаила, потонувший в этом мареве, смешавшись с моим собственным криком.

Моё тело пронзила вспышка боли такой силы, что уже через несколько мучительно долгих секунд я потеряла сознание.

Глава 10

Прошедшего не возвратить, а думай, как наперед жить,

или за поступки родителей дети расплачиваются.

– Давай-ка, девонька, выпей ещё, – старческий голос настойчиво пробивался сквозь затуманенное сознание, – вот и умничка…

Боль в теле не позволяла расслабиться и сконцентрировать внимание на чём-либо, кроме желания провалиться в спасительные объятья забытья. Никогда в жизни мне не приходилось испытывать ничего похожего! Казалось, болят даже волосы! В голове судорожно бились обрывки мыслей, которые, казалось, лишь усиливали болезненные ощущения. Спасение виделось лишь во сне, но кто-то настойчиво не давал мне уснуть, приподнимал меня, вливая сквозь крепко сжатые зубы в рот питьё, вязкое и горькое на вкус.

– Знаю, не сахар, но легче станет, – продолжал уговоры неизвестный, заставляя меня пить новую порцию горечи.

Отмахиваться сил не было, поэтому я смиренно глотала жидкость, с трудом открыв глаза. Сфокусировать зрение удалось далеко не сразу. Всё вокруг кружилось, расплываясь перед взглядом разноцветными кругами.

– Ты чего удумала? – остановив мою попытку принять сидящее положение, обладатель голоса заставил вновь лечь, надавив руками на плечи, неодобрительно цокая языком. – Тебе, девонька, восстановиться сначала надобно, на вот, выпей.

И снова к моим губам была прижата кружка с отвратительным питьём! Делая маленькие глоточки, я начала осторожно коситься, оглядывая помещение, более-менее вернувшимся зрением.

– Где я? – сиплым голосом поинтересовалась у незнакомца, мельком осмотрев деревянную избу, в которой я находилась.

С виду обычный маленький деревенский дом. Белёная печка, с придвинутой к ней лежанкой, которую я сейчас занимала, напротив стол с тремя табуретками. В другом углу рукомойник, с перекинутым через него полотенцем. Рядом тумбочка, как я понимаю с посудой и прочей домашней утварью. Повсюду висят пучки высушенных трав, разнося по дому специфические ароматы. Два маленьких окошка с цветастыми занавесками, за которыми непроглядная тьма. Видимо ночь сейчас, или поздний вечер. Освещение в доме даёт десяток зажжённых свечей, расставленных по комнате.

– Дома у меня, – ответил мне старик, на котором мне никак не удавалось сфокусировать зрение, чтобы рассмотреть. Слишком близко он от меня сидел. – На вот, выпей-ка ещё.

Его пространственное объяснение про дом мало мне помогло. Да и гадость горькая, которой он меня пичкал, отвлекала, не давая возможности нормально оценить обстановку. Но, ради правды, должна отметить – боль понемногу отступала. Было ли это из-за питья, или по какой-то другой причине, сказать с уверенностью не могу.

Память медленно заворочалась, услужливо подкидывая мне воспоминания о подземном мире. Странная у меня получилась реакция на Михаила, ничего не скажешь. Последнее, что я запомнила, был мой забег по коридору и вход в арку. Дальше помню смутно, а точнее ничего кроме боли в памяти не всплывает. Меня поймали и побили? И что это за дом?

– Где я? – повторила я свой вопрос, как только старик убрал от моего лица пустую глиняную кружку.

На этот раз разглядеть его у меня получилось. Это был тот самый дед, под ноги которому я свалилась в лесу, зазывая полоза! Он меня тогда ещё предупреждал, что доиграюсь! Значит я в своём мире? Или дед живёт «на два дома»? Кто он вообще такой?! Может, я рано паникую, и у меня действительно получилось вернуться домой, а старик просто местный, живёт в какой-нибудь деревушке неподалёку. И решил помочь мне, найдя в лесу, а я тут уже напридумывала себе всякого, вместо благодарности.

– Так, сказал же, дома ты у меня. Видать головой сильнее ударилась, чем я думал, – он задумчиво заглянул в кружку, – надо настой посильнее сварить, чтобы на ноги тебя поставить…

– Не надо! – вскрикнула я, представив, какую ещё гадость он в меня может влить из добрых побуждений. – Я имела в виду, где конкретно я нахожусь? И как сюда попала. И кто вы?

Старик медленно переводил взгляд с меня на кружку, вероятно прикидывая, нужно ли ему ещё чем-нибудь меня напоить, или пока хватит. Приняв решение, он, к моему облегчению, отставил кружку в сторону.

– Митричем меня кличут, – вздохнув, представился мне дед, – леший я местный. В лесу тебя нашёл полумёртвую, пришлось помогать. И не в подземном мире ты, если это тебя волнует.

– Понятно, – известию о том, что передо мной сидит очередной мифический персонаж, я не удивилась. Странно, но факт. Хотя, чему тут удивляться, учитывая последние события? – Спасибо за помощь.

– Пустое! – Митрич махнул рукой, отмахиваясь от моей благодарности. – Царь попросил останки наречённой прибрать, а я глядь – останки-то живёхонькие. На моей памяти ни разу не случалось, чтобы человек выживал после перехода обратно. Вот дед мой заставал такое, да.

Я судорожно сглотнула. Это, получается, про белую арку предупреждал меня царь, назвав её воротами? И что значит, попросил убрать? Это единичный случай, или такая практика у них в порядке вещей? Все эти вопросы я разом вывалила погрузившемуся в ностальгию о деде лешему.

– Всякое, девонька, бывает, – грустно признал Митрич, сняв с печки связанный пучок высушенных трав, и, сев обратно на свой стул, неспешно начал его перебирать, – иногда невесты случайно в ворота заходят, вот как ты. Но чаще другие полозы этому способствуют. Обманом заманивают, аль силой заставляют. А царь опосля со мной связывается, прибрать просит, да родных погибшей успокоить. Кому смириться помогаем, кому память морочим.

– Почему я выжила?

Нет, не то чтобы меня данный факт огорчал, совсем наоборот. Просто у них тут такая налаженная система прятанья трупов вырисовывается, что у меня мороз по коже! А я живая. Зачем все эти предупреждения от царя были, высказывания о невозможности вернуться, если возвращение, хоть и крайне редко, как я понимаю, но возможно?

– Так ясно дело, – развёл руками леший, – не человек ты. Я царю про тебя сказал только, что жива, и что выхожу тебя. Не стал про свои домыслы ему расписывать. Раз сам не признал…

– В каком смысле?! – перебила я Митрича. – А кто же я, по вашему мнению?

Его высказывание задело меня до глубины души. Мало того, что стресса, пережитого мной за последнее время, мне до конца жизни хватит, так меня ещё и приравнивают, не пойми к кому!

– Ужик ты, – улыбнулся мне леший, явно забавляясь моим возмущением. – Давай-ка, девонька, я тебе сейчас расскажу одну сказочку. Авось и сообразишь, что к чему, коль перебивать не будешь.

Когда-то давно змеелюди, или наги, как их называли в народе, жили спокойно на земле в своих царствах среди людей. Все царства делились на княжества, во главе каждого из которых стоял полоз, повелевающий вверенному ему виду змей. Но главным над ними всегда был царь ужей. Все остальные полозы склоняли в почтении перед ним свои головы, признавая его силу и могущество, так как уж был единственной змеёй, владеющей древней магией. Богатый это был народ, хорошо они жили. Особенность одну имели – под землёй ли, иль в горах самоцветы чувствовали, и серебро со златом найти могли. И не было на свете лучше мастеров по добыче и огранке, чем наги.

Шло время, и стало нагам тяжело среди людей. Слишком много алчности и злой жадности стали видеть в них змеелюди. А с какого-то момента начали нападать на нагов человеческие разбойники, гордо называвшие себя охотниками. Охотники эти не щадили ни женщин, ни детей нагов, всё за самоцветами охотились, жаждой богатства охваченные.

Взмолившись Создателям, змеелюди получили дозволение уйти под землю, где Боги древности создали мир, в котором смогут они жить в согласии, только лишь среди себе подобных. Единственным условием для них был иногда выбор суженных среди земных людей, родившихся в определённое время. Для чего это было сделано, сейчас никто и не вспомнит. Но стоило девушке, подходящей под условия, в великий змеиный праздник взмолиться о любви, как её обязательно слышал один из полозов, и, спустя время, забирал в своё княжество навсегда.

Связь, устанавливающаяся между наречённой и полозом, была столь велика, что со временем превращалась в чистейшую любовь небывалой силы. Не всем нагам это было по душе, так как любили они между собой устраивать династические договорные браки. И с каких-то пор решили полозы немного изменить условия, навязанного Богами сватовства. Наречённая любого полоза, до момента свадьбы с ним, становилась целью охоты для остальных. И слава, и почёт ожидали сумевшего устранить наречённую невесту, в то время как горечь потери и лишение уважения окружающих ожидали не сумевшего сберечь девушку полоза.

Покидать свой новый мир наги, не могли, этой привилегией обладали лишь полозы и члены царской семьи. Но если первые могли выходить наружу только в период с начала весны до первого дня осени, то ужи имели право в любой момент пересекать границу.

Шли годы, одна царская династия сменяла другую, и пришло время править змеиному царю Святославу. Молод он был, горяч, и сердце его жаждало приключений и подвигов, как и у любого юноши его возраста. Но вместо этого, следуя долгу, пришлось ему жениться на наследнице княжества медянок, прекрасной Акулине. Брак сложился более чем удачно, хоть и являлся вначале лишь династическим. Царь полюбил супругу всем сердцем, да и она ответила ему взаимностью. Вскоре у Святослава с Акулиной родилась дочь Марьяна, и не было на всём белом свете семьи счастливее, чем их. Царь с царицей правили справедливо змеиным народом, воспитывая свою единственную дочь, будущую царевну, в любви и согласии.

Но и в их дом однажды постучалась беда. Во время одного из визитов царской семьи в мир людей, Акулина была убита охотниками за сокровищами нагов. Не смог царь смириться с потерей любимой жены, ожесточилось его сердце. Возненавидел он всех людей с лютой силой, и никогда больше не покидал подземный мир, сосредоточив всё своё внимание на дочери.

Марьяна выросла, превратившись в прекрасную молодую царевну. Царь Святослав выбрал ей будущего мужа, достойнейшего царевича ужей из содружественного им царства. Царевна покорно приняла решение отца, согласившись на династический брак, с трепетом ожидая свадебного обряда.

Какого же было удивление юной царевны, когда за два дня до свадьбы, она услышала зов смертного. Не ответить на него не было ни сил, ни желания, и Марьяна вышла в мир людей, навстречу своей судьбе. Связь, которая образовалась между молодыми людьми, стоило им заглянуть друг другу в глаза, крепла с каждой секундой, проведённой вместе. Марьяна с ужасом осознавала, что не сможет выйти замуж за выбранного отцом царевича, как не сможет привести своего наречённого в подземный мир. Не сумеет отец принять его в семью, не смотря на все правила. Не заросли раны на его сердце после смерти жены, не смог он простить людей. Да и другие полозы не упустят такой шанс избавиться от молодого человека, чтобы занять его место рядом с царевной. Отчаявшись, Марьяна призвала ужей, и отреклась от своей силы, став человеком, после чего отправилась со своим возлюбленным жить среди людей.

Прогневался царь, узнав о поступке своей единственной дочери, найти царевну пытался и домой вернуть. Но поиски оказались тщетными, перестала она быть ужом, затерялась среди людей. А зная законы змеиного царства и магии, с умом обходила она все возможные встречи с представителями других миров. Не смог Святослав простить поступок своей дочери, хоть и любил её всем сердцем. Не смог принять её выбор в сторону человеческого юноши. Остался он совсем один, под гнётом груза ответственности за будущее своего царства. Не было, кроме Марьяны, у него детей, которые смогли бы сменить его на троне. Так и остался царь один править свой срок, с болью в душе, и без надежды на достойного наследника.

– О дальнейшей судьбе Марьяны неизвестно ничего. Сама она не объявлялась, а царь поиски давно прекратил, – закончил свой рассказ леший, медленно вставая со стула. – Спи девонька, отдыхать тебе надобно, силы восстанавливать.

– Но, как же… – не обращая внимания на моё изумление, Митрич, слегка пошатываясь, вышёл из дома, оставив меня наедине с только что полученной информацией.

Голова гудела, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. Ощущение того, что всю жизнь меня обманывали собственные родители, не желало оставлять, несмотря на доводы рассудка.

Ну, подумаешь, полное имя моей мамы – Марьяна. Это ничего не значит. Одно лишь имя не может служить доказательством того, что она та самая сбежавшая царевна. Да и сам леший, перед тем как начал рассказ, назвал его сказкой. Может, и не было на самом деле всей этой истории. И тот факт, что по отчеству мама у меня – Святославовна ничего не меняет.

Сразу вспомнилась реакция царя на моё имя. На мгновение его взгляд изменился, отразив отголоски былой потери. Мама никогда не скрывала, что назвала меня в честь своей матери. Чего нельзя сказать об остальных аспектах её жизни. Все наши вопросы, которые мы, будучи детьми, задавали маме о её детстве и юности, она всегда замалчивала, или обходилась общими фразами, переадресовывая вопрос к папе. Мне это никогда не казалось странным. До этого момента. Мама рассказывала, что родилась в деревне, рано потеряла родителей. Потом встретилась с папой. Большой пробел в её истории, ничего не скажешь.

Но это всё равно ничего не доказывает. Мало ли, что у неё там происходило, может маме просто больно вспоминать те времена? Сиротой осталась, кто знает, что ей пришлось пережить? С другой же стороны странная вера мамы во всякого рода чисть и нечисть, на подобии домовых, русалок…и леших. Есть над чем подумать. Но, опять же, куча людей по всему миру верит во всё подряд, нельзя же считать каждого из них сбежавшей царевной, или любым другим мифическим созданием!

На ум пришла реакция родителей в мой день рождения, когда я им сказала, что была в лесу. Мамин испуг, навязчивые вопросы про не находила ли я там что-нибудь, их заговорщические взгляды друг на друга… Они знали. Они действительно знали о существовании полозов, и мама испугалась именно этого. Что я позову и найду один из даров. Да и папа хорош, оправдал тогда её нервозность простыми опасениями быть покусанной змеями.

Мысли, свернувшие в сторону змей, тут же выдали мне странные поступки маленького ужика. Появился из ниоткуда, ещё там, во снах. Помогал мне. А если верить лешему, ужи подчиняются только царской семье. Но я-то здесь при чём? Если всё действительно обстоит, таким образом, и мама когда-то была царевной, то сейчас ведь она человек! От силы ужей она отреклась, став человеком, папа изначально из людей, я просто физически не могу быть никаким ужом! Или здесь задействованы какие-то другие законы? Магия?

В памяти резко всплыл сон, где я веселилась среди ужей, со своей змейкой на шее. Ужи называли меня царевной, платье было такого же цвета, как одежда Святослава… Солнце то странное, что растворило во мне свою часть. Закрадывается логичный вопрос – а это точно был сон?! Судя по последним событиям ни в чём нельзя быть уверенной на сто процентов.

– Ужик? – вспомнив просьбу змейки из сна позвать, перед тем, как я пришла в себя на кровати Лекса, неуверенно прошептала я. – Змейка, ты здесь?

Не знаю, если честно, на что я наделась, но, вопреки всему, в комнате никаких изменений не произошло. Ужик ниоткуда не появился, шипения так же не было слышно. В доме вообще было на удивление тихо, кроме звука мерно потрескивающих свечей я ничего не слышала.

Постепенно меня сморил сон, и всё бы ничего, если бы я снова не оказалась в спальне Лекса. Только на этот раз всё было иначе. Во-первых, я находилась на полу, так как обзор на всё открывался снизу. Во-вторых, с моим зрением творилось что-то неладное. Сначала, если честно, я даже комнату не узнала! Всё окружающее меня пространство выглядело так, будто кто-то отредактировал его в фотошопе, прибавив контрастность на максимум, при этом уменьшив освещённость. Но главное было не в этом. Посреди комнаты стояли Василеск с Михаилом, и та цветопередача, в которой они мне сейчас предстали, ввела меня в состояние шока. Они были местами красного цвета, местами чуть бледнее, одежда переливалась всеми оттенками темно синих цветов. Как будто у меня на голове появились очки, которые позволяют видеть тепло! Как камера с тепловизором! Решив протереть глаза руками, я обнаружила их отсутствие! У меня нет рук!!! Развернув голову, чтобы оглядеть себя, я увидела змеиное туловище! Какого чёрта здесь происходит?!

– Вот так всё и произошло, – отвлёк меня от истеричных мыслей голос Михаила, и я тут же посмотрела в их сторону. – Я понимаю, здесь есть и моя вина, не сумел её догнать. Прости, Лекс. Но кто же знал, что она так рано придёт в себя? Да ещё и Пелагея, со своими визитами. Мало ты её выгонял, не дошло до неё. Царь ещё, – он подошёл к напряжённо стоящему Василеску, положа руку ему на плечо, – я понимаю, это всё меня не оправдывает. Прости меня.

Мой полоз молчал, с отсутствующим видом смотря в окно. Сердце сжалось при одном взгляде на него. Я даже забыла про свою панику в связи со змеиным воплощением. Захотелось подойти к нему, обнять, сказать, что вот она я, рядом, и что всё будет хорошо. Знаю, иррациональное желание, да и слова банальные и заезженные до зубного скрежета, но я чувствовала, что именно они ему сейчас нужны.

– Есть ведь и плюсы у всего этого, – продолжал Михаил, но даже я понимала, что Лекс его почти не слушает, – Акулина жива, а сам знаешь, люди почти никогда не выживают, пытаясь выйти отсюда. Местный леший, Митрич, её на ноги поставит и домой отпустит. Да и связь у вас установилась не полностью, года через два отпустит. Ну, максимум через шесть.

Василеск скинул руку брата с плеча, вплотную подойдя к окну и облокотившись на подоконник.

– Да и потом, – всё ещё не оставляя попыток достучаться до полоза, добавив в голос жизнерадостных ноток, брюнет сделал несколько шагов вперёд. – Ты и сам никогда не хотел жениться. Если бы не этот зов, то…

– Миш, я тебя как брата прошу, – тихо проговорил Лекс, устало опустив голову вниз, – уйди. Пожалуйста.

– Не хочу оставлять тебя одного, может, посидим, выпьем? – внёс предложение Михаил. – Тебе сразу станет легче, вот увидишь! В конце концов, никто же не умер, можем минар позвать, для тебя, конечно, мне ведь нельзя, сам знаешь…

– Пошёл вон!!! – обернувшись, заорал на брюнета Василеск.

– Как прикажет мой полоз, – поклонившись, Михаил вышел из комнаты, оставив Лекса одного.

Если он думал, что одиночество ему чем-то поможет, то явно заблуждался. По его лицу и напряжённо сжатым в кулаки рукам, я это отчетливо понимала. Но самое страшное было в его глазах.

Правду говорят, что глаза – это зеркало души. Сейчас я не только увидела все его чувства, на какой-то миг мне показалось, что я сама их почувствовала. Боль от невосполнимой потери. Отчаянье, которое, кажется, никогда не пройдёт. Страх, безумный шальной страх за мою жизнь, который по идеи должен уже был пройти, ведь я выжила, но не проходил. И любовь… я чувствовала её. Так странно, в его эмоциях я увидела отражение своих чувств. Неужели это и есть та самая связь, про которую упоминал леший? Как в сказках – с первого взгляда и до последнего вздоха.

– Прости меня, – на грани слышимости произнёс Лекс, глядя в пустоту, – нужно было сразу всё рассказать. С первого дня быть рядом с тобой, лично охраняя, вместо всех этих предосторожностей.

В моих глазах помутнело, немного размывая и без того странно выглядящее окружающее пространство. Я и не знала, что змеи умеют плакать. Мне тоже очень жаль, Лекс, правда. Но я не знаю, как сейчас всё исправить. Да что там, я уже и про себя мало что знаю. И хоть ты меня не слышишь, знай, я рядом, я обещаю что-нибудь придумать, чтобы хотя бы ещё раз с тобой встретиться. Только не во сне, или что там у нас было, а в реальности. И всё равно, в каком мире это произойдёт. В моём мире, или в твоём подземном, совершенно не имеет значения! Осталось прояснить лишь несколько моментов – давно я не говорила по душам с родителями.