Текст книги "В поисках змея (СИ)"
Автор книги: Лоя Дорских
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Ты, кажется, забыла, что слабые человечки минимум полмесяца в себя приходят, после перехода, – продолжала объяснять очевидные, на её взгляд, вещи рыжая. – Мне не составит труда подойти к ней на расстояние вытянутой руки, а больше мне и не нужно. Что же касается постоянного присутствия рядом Лекса, – Пелагея злорадно ухмыльнулась своему отражению в зеркале, – первое время он будет занят закрытием проходов, и лично быть рядом с наречённой не сможет. И пусть он поставит к ней охрану, сама знаешь, со всеми можно договориться, или, в крайнем случае, ненадолго отвлечь. А мне хватит и минуты.
Я нервно сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Не нравится мне всё это, ой как не нравится! И Василеск со своим другом обсуждал что-то связанное с моей недееспособностью после попадания сюда. Ещё одна причина избавиться от статуса невесты полоза. Только бы сработал план с оставлением украшений в лесу, а то, чувствует моя пятая точка, меня тут прибьют тихонечко, и поминай, как звали.
– Ты действительно думаешь, что после такого он на тебе женится? – искренне удивилась Леся рассуждениям подруги. – Пель, он тебя за волосы к царю притащит, или сам судить будет. Даже не знаю, какой вариант хуже.
– Какая же ты глупая! – закатила глаза рыжая, по всей видимости, устав всё разжёвывать собеседнице. – Ты закон вообще читала? До того, как наречённая получит статус неприкосновенности, вступив в союз, любые действия в её сторону не подлежат наказанию, а наоборот, служат вызовом полозу, являясь проверкой его сил и правильности занимаемого положения.
– Я думала, что это касается только сторонних полозов и наёмников, типа охотников, – замялась синеглазка, – там вроде не написано ничего про действия других претенденток на место невесты.
– Вот именно! – расплылась в улыбке рыжая. – Ну, так что, посторожишь? Поможешь своей будущей госпоже?
– А связь? Как только невеста появится здесь, она сразу же установится между ними! – продолжала Леся делать попытки остановить рыжую. – Если у тебя получится избавиться от наречённой, ты действительно считаешь, что полоз простит тебя и сделает своей женой? Это ведь не простая симпатия, или влечение, это пожизненная связь, узы, которые…
– Я прекрасно знаю, что это! – перебила подругу Пелагея. – Говорю же тебе, у него не будет выбора. Не спорю, ему может потребоваться время, но я готова ждать. Посторожишь?
– Хорошо, – без энтузиазма согласилась Леся, – отговаривать тебя, как я понимаю, всё равно бессмысленно.
– Вот и славно! – победно улыбнувшись, Пелагея оставила Лесю сторожить в кабинете и пошла в сторону входа в спальню. Бесшумно открыв дверь, она вошла внутрь.
Пользуясь возможностью, я тихо проскользнула вслед за ней. Глупо, наверное, с моей стороны было сюда входить. И дураку понятно, зачем и к кому она сюда пришла. Тем более что план действий она очень подробно выложила в кабинете. Списать всё на банальное любопытство я не могу. Себя ведь не обманешь. Ревную я. Сильно.
«Наш!»
Вот, даже ужик меня поддерживает, а что я могу? Стоять и смотреть на их игрища не собираюсь, а предпринимать что-либо тоже не вариант. Скоро всё закончится. Скоро я проснусь в машине, брошу у реки дары, и всё это останется позади. Я буду жить своей жизнью, а Лекс пусть принимает у себя в кровати кого хочет. Меня это уже не будет касаться. Даже больше скажу – меня это и сейчас не касается.
В спальне полоза царил приятный полумрак. Светильники давали приглушённый лёгкий свет, в открытое окно светила Луна, придавая комнате налёт романтизма. Лекс же мирно спал на кровати, лёжа на животе, мило обняв под собой одну из многочисленных подушек. Нестерпимо захотелось подойти к нему, провести пальчиками по лицу, убирая закрывающие его пряди волос. И я настолько задумалась над этим, что почти забыла, где я нахожусь, и с кем, пока рыжая не напомнила о себе.
– Лексик, – промурлыкала Пелагея, приближаясь к кровати, одновременно грациозно, в одно движение, избавляясь от платья. – Мой полоз, позвольте скрасить ваш отдых…
Смотреть на то, как она в одном нижнем белье залезает на кровать и проводит кончиками пальцев по обнаженной спине блондина, я долго не смогла. Открыв дверь шкафа, содержимое которого изучила в одном из прошлых снов, я взяла сапог и запустила им в сторону кровати. К сожалению, ни в рыжую, ни в полоза я не попала. Сапог эпично ударился в декоративный витой столбик, служащий опорой балдахину, и шлёпнулся на пол.
– Ой! – вскрикнула Пелагея, озираясь по сторонам и, естественно, не видя никого вокруг.
– Что здесь происходит? – поинтересовался происходящем проснувшийся Лекс. Может сапог его разбудил, а может вскрик испуганной прости…господи.
Меня он не заметил, вероятно, маленький ужик всё так же стоял на страже моей видимости. Ну и хорошо, разговаривать с блондином мне не о чем. Да и не за чем. Скоро всё это безумие закончится.
– Мой полоз, – Пелагея медленно начала заваливаться на блондина, привлекая его внимание исключительно на себя. – Здесь только я и моя вечная преданность вам. Позвольте доказать…
Наблюдать за всем этим сил у меня уже не было, поэтому выругавшись сквозь зубы, я вышла обратно в кабинет, громко хлопнув дверью напоследок.
«Не надо! Выгонит!»
– Пусть попробует! – ответила я заботливой змейке.
Нет, ну не наглость ли?! Меня он за Валеру, значит, отчитывал как школьницу, а здесь посмеет выгнать из-за своей шалаванье курвы де проблядор?! Извиняюсь за свой французский!
«Не нас! Её!»
– А вот в этом я сильно сомневаюсь, маленькая, – ответила я ужику, и тут же наткнулась на испуганный взгляд синих глаз сторожившей в кабинете Леси.
Чёрт! Совсем про неё забыла! А девушка, судя по всему меня сейчас прекрасно видела, так как оглядывала пристально с ног до головы, пока её взгляд не остановился на змейке, обвивающей мою шею.
– Прошу простить меня за дерзость, – брюнетка резко побледнела и склонилась передо мной в поклоне.
Сказать, что я удивилась – это ничего не сказать. Дар речи у меня пропал тут же, и как назло, ни одной умной мысли в голове не возникало. Я в повседневной жизни своей не припомню, чтобы мне кланялись, а уж тут, в другом мире тем более. И с чего вдруг? Зачем? Или это у неё такая реакция на ужа? Тогда я совсем ничего не понимаю.
«Уйти! Молчать!»
– Можешь идти, – правильно поняв подсказку ужика, я обратилась к испуганной девушке, – о том, что здесь видела, никому не слова.
– Да, царевна, – ещё раз, мне поклонившись, брюнеточка пулей выскочила за дверь.
– Как она меня назвала? – попыталась я спросить у змейки, но оказалась снова сидящей в своей машине. – Зашибись!
И что это всё значит? Ничего не понимаю. Всё как-то связано со змейкой, в этом я уверена на сто процентов. Может ужи у них в каком-то почёте? Поклоняются они им, или ещё что? Тогда при чём здесь я? Почему испуганная Леся назвала меня царевной? Или всё-таки не меня, а ужика? Может она к ней обращалась, а я просто глас змеиный? Бред какой-то…
«Просыпайся мой хозяин, я спешу тебе сказать, что тебе сегодня надо на работу не проспать!» – заорал мобильник, сигнализирую мне, что скоро восход солнца.
– Вот и всё, – пробубнила я, выходя из машины и ёжась от утренней сырости, – скоро всё закончится.
Смысла нет рассуждать и строить предположения про творившееся только что в кабинете полоза. Какая мне разница, если с сегодняшнего дня все эти змеи с их предводителем станут для меня лишь воспоминанием. Странным, непонятным, загадочным и немного романтичным (стоит признать) воспоминанием.
Вот и дошла я до того самого места где три месяца назад из-за глупого спора с девочками всё началось. Знать бы тогда, что это всё реально, ни за какие коврижки не согласилась бы! Вот и пень рядом, не подвели меня память и зрение.
Солнце уже начало подниматься, за всеми этими мыслями я совсем потеряла счёт времени. Теперь мешкать нельзя, если я действительно хочу это всё закончить. А я хочу? Хочу. Он сейчас развлекается со своей грудастой скромницей и до меня дела нет. Вдобавок ко всему, если он меня заберёт, что меня там ждёт? Ничего хорошего. Грохнет меня там его курица рыжая. Никакие ужики не помогут. Будут меня здесь искать родные, мама с ума сойдёт, папу жалко. Да и девочки себя винить начнут, если я вдруг исчезну. Нет, так нельзя. Мне категорически нельзя ни в какой подземный мир!
– Не знаю, что сказать, – сняв с себя все три украшения, и аккуратно сложив их на пенёк, я решила немного разбавить ставшую невыносимой тишину. Даже птицы никакие не чирикали. – Да и нужно ли что-то говорить? Прощай!
И развернувшись на сто восемьдесят градусов, я неспешно пошла к своей машине. Теперь торопиться не куда. Дары оставлены, я даже слово прощальное сказала, вроде всё правильно сделано.
– Ш-ш-ш! – послышалось позади, и, обернувшись через плечо, я увидела выползающих со всех сторон гадюк. – Ш-ш-ш!
– Серьёзно?! – крикнула я, понимая, что это за мной. – Попробуйте, догоните!
Нет, так просто я змеюкам не дамся! Пусть сначала попробуют догнать! Я хоть бегать и не люблю, но им так легко себя поймать не позволю! Только бы успеть добежать до машины, только бы успеть!
Глава 9
Спасибо вашему дому, а теперь пойдём к другому,
или немного о необоснованных страхах.
Я сидела на залитой солнечным светом полянке рядом с небольшим озером и испытывала непередаваемое ощущение счастья и свободы. Описать словами моё состояние было действительно невозможно. Счастье! Безграничное, всепоглощающее счастье! Вокруг, повсюду находились ужи. Некоторые, свернувшись, грелись на солнышке, другие неспешно ползали вокруг меня. Третьи переплывали вдоль и поперёк озеро, пуская по поверхности воды рябь, искрившую на солнечном свете.
«Наша! Наша!»
Отовсюду слышались мне слова в их шипении, и на сердце от этого становилось всё теплее. Хотя куда больше? Я смеялась и кружилась, раскинув руки в стороны, щуря глаза от удовольствия. Хотелось дотянуться руками до солнышка и обнять его, обнять весь мир! На мне было надето длинное платье цвета расплавленного золота с небольшим декольте спереди и открытой спиной.
«Наша!»
Мне на плечо запрыгнул шустрый ужик и ласково потёрся своей мордочкой о мою щёку, бережно обвиваясь вокруг моей шеи.
– А чья же я ещё! – ответила ему, всё так же весело смеясь, осторожно поглаживая по жёлтеньким пятнышкам за ушами. – Красавица ты моя!
«Моя! Моя!»
Ощущение наполненности и счастья переполняли, заставляя не думать ни о чём и ни о ком. Да и думать тут не о чем! Что ещё нужно? Правильно – ничего!
«Плыть?»
А почему бы и нет? Поддавшись на предложение моей маленькой змейки, я, радостно смеясь, побежала в сторону озера. Мысль раздеться, или переодеться во что-нибудь более подходящее для купания даже не возникла в моей голове. И я, не сбавляя скорости, прыгнула в воду прямо в платье, подняв кучу брызг и распугав ближайших ужей.
Вдоволь наплескавшись и немного поныряв, я перевернулась на спину, и начала дрейфовать по озеру, улыбаясь солнышку, которое, на мой взгляд, стало ощутимо ниже и ближе ко мне.
«Потрогай!»
Мой маленький ужик плавал кругами вокруг меня, и если я правильно сейчас его поняла, предлагал прикоснуться к солнышку! А почему бы и нет? Неспешно подплывая, как мне казалось, приблизительно под светило, я обнаружила, что оно спустилось ещё ниже, и сейчас зависло всего лишь в нескольких сантиметрах от воды, и по размеру стало намного меньше, чем мне казалось вначале. А какого размера должно быть солнышко?
«Потрогай!»
Ужик не дал мне, как следует подумать над таким, казалось бы, элементарным вопросом, поторапливая своим шипением. Странно, ощущение безграничного счастья начало сменяться чувством лёгкой тревоги. Как будто я что-то забыла. Что-то очень важное, значимое для меня. И опасное. Точно помню, мне грозила какая-то опасность!
«Давай! Обними!»
– Зачем? – посмотрела я в упор на змейку. Сомнения закрались в душу, и теперь не хотели так просто отступать. – Оно горячее! Я ведь обожгусь!
«Верь! Защита!»
Опасения никуда не делись, но что-то внутри зашевелись с призывом поверить ужику. Откуда-то во мне возникло твёрдое убеждение, что эта змейка меня не подведёт. Раньше всегда помогала, и сейчас желает только добра. Вот только когда было это самое раньше, и в чём мне уже помогал этот ужик, я, как ни старалась, вспомнить не смогла.
– И почему я тебе так доверяю? – спросила я больше сама у себя, чем у змеи, перед тем как протянуть руки к маленькому солнышку.
Огненный шар, размером с футбольный мячик, легко лёг в мои ладони, даря невероятное тепло и чувство облегчения. Нестерпимо захотелось прижать его к груди, что я и сделала, несмотря на то, что находилась в воде. Солнце не зашипело, и не потухло, как я немного опасалась, а продолжало светить и греть, даже находясь на половину под водой. Больше того, понемногу, медленно, но довольно ощутимо, оно начало увеличиваться в размерах.
Спустя некоторое время я уже не смогла держать его в руках, и осторожно отпустила. Несмотря на мои предположения, солнце осталось на плаву, продолжая гореть и увеличиваться в размерах. Я и сама не поняла, как это произошло, но в какой-то момент я оказалась внутри стремительно растущего солнца вместе с ужиком, который не понятно каким образом успел снова обвить мне шею.
«Царевна! Моя!»
Слово, которым назвала меня змейка, неприятно царапнуло память. Где-то я его уже слышала. Вернее, кто-то меня так уже называл… Не помню! Память никак не желала сконцентрироваться и выдать мне нужную информацию. Всплывали лишь ощущения, и то, как-то смутно. Сначала вроде было любопытство, потом чувство страха, затем, кажется ревность. И следом непонимание от этого слова, такое же, как и сейчас!
«Потом! Смотри!»
Веря ужику на слово, я прекратила внутренние терзания и запрокинула голову назад, чтобы посмотреть на новые метаморфозы солнышка. Здесь, внутри, прямо у меня на глазах, появился ещё один ослепительно яркий солнечный шарик, который с невероятной скоростью полетел на меня, врезавшись в район солнечного сплетения. Боли, несмотря на мои ожидания, как и других неприятных ощущений, я не испытала. Наоборот, по моему телу от груди начали исходить волны тепла и непонятной силы, успокаивая, расслабляя и давая уверенность во всём. Все страхи, сомнения, вопросы – всё это казалось сейчас неважным. Были только я и этот свет. Не знаю, сколько длилось моё нахождение внутри солнышка, но в какой-то момент я поняла, что вновь просто плыву по озеру.
Спокойствие, ощущение счастья и гармония со всем окружающим миром снова были при мне. Выйдя из воды на берег и отжав волосы, я присела на травку, откровенно наслаждаясь таким прекрасным днём и своим состоянием. Не помню, когда в последний раз мне было так хорошо и спокойно. Да и вспоминать, если честно, ничего и не хочется. Есть только здесь и сейчас. И мне этого вполне достаточно.
«Царевна! Царевна?»
Вокруг меня начали собираться ужики, шипя то ли вопросительно, то ли утвердительно, называя меня царевной. Некоторые устраивались в районе моих ног, преданно заглядывая в глаза. Другие же подползали к рукам, требуя ласки, как домашние котики. И я старалась никого из них не обделить вниманием, гладя их маленькие головки, осторожно водя пальчиками по жёлтым пятнышкам.
«Царевна? Моя?»
Зашипела мне в ухо моя змейка, которая шустро забралась мне на плечи и привычно обвила шею. Именно этот ужик для меня отличался от всех остальных. Не могу объяснить, чем именно, и как, но я уверена, что узнала бы её среди тысячи ужей.
– Твоя, твоя, – уверила я ставшую такой родной мне змейку, – царевна!
Стоило мне сказать это вслух, как мир вокруг меня мгновенно изменился. Исчезла полянка с озером, травка, змеи, да даже солнышко! Я осталась посреди тёмной пустоты вместе с моим ужиком.
«Позови!»
– Что? Куда? Кого? – чуть не плача прокричала я, поняв, что ужик пропал с моей шеи, оставив меня здесь совершенно одну. – Вернись! Ужик!
Тело налилось свинцовой тяжестью, заставляя меня лечь на землю. Странно, но земля была подозрительно мягкой, и кажется, под головой у меня появилась подушка. Вокруг было тихо, ничего, кроме своего дыхания и стука сердца я не слышала, и как ни старалась открыть глаза ничего не выходило. Попытки пошевелить рукой или ногой тоже оказались провальными. Да что там говорить, меня даже пальцы не слушались, всё тело находилось в состоянии какого-то онемения. Да и не только тело, мозг тоже давал сбои, отказываясь давать разъяснения ситуации.
– Вот, значит ты какая, наречённая, – раздался рядом знакомый женский голос, от которого у меня на загривке волосы встали дыбом, – ни кожи, ни рожи. Как я и думала!
Вспышка! Я всё вспомнила! Спор с девочками, мои сны, как я в лесу оставила дары, и как полоз меня поймал! Чёрт! Убежать мне всё же не удалось! А рядом со мной сейчас стоит рыжая Пелагея, которой, судя по всему, не терпится от меня избавиться! А я даже пальцем пошевелить не могу, не говоря уже о чём-то большем! Помогите!!!
– Пелагея? – раздался незнакомый мужской голос, и я мысленно выдохнула с облегчением.
– Мой царь, – судя по дрожи в голосе, рыжая испугалась. А если судить по шуршанию платья, то ещё и склонилась в поклоне.
Тишина в комнате затянулась, и я не совсем понимала, как мне на это реагировать. С одной стороны, вроде как помощь в лице этого царя пришла, ну не грохнет же меня эта девица при нём?! А с другой, может и не защищать он меня пришёл, может совсем наоборот. Мамочки, вот ведь вляпалась!
– Что ты здесь делаешь? – прервав долгое молчание, заговорил царь. Трудно было по голосу определить его намерения в отношении меня, но в моей ситуации оставалось просто надеяться на лучшее. Жаль, что за всю свою жизнь я никогда не интересовалась религией, сейчас смогла бы помолиться кому-нибудь. А так остаётся лишь ждать и верить в лучшее. – Мне долго ждать ответа?
– Я искала моего полоза… – запинаясь, начала оправдываться Пелагея, но была перебита мужчиной.
– А с каких это пор минары самовольно приходят в покои полозов? – если бы я могла шевелиться, то определённо побежала бы куда-нибудь прятаться. Настолько суровый был тон его голоса, столько стали в нём было, что хоть и направлена эта агрессия была не в мой адрес, но прочувствовала я всё очень остро.
– Я… я… – дрожащим голосом полным слёз, рыжая явно не могла придумать себе достойное оправдание.
– Вон пошла, – тоном, не терпящим пререканий, приказал ей царь.
Судя по звукам, Пелагея тут же выскочила за дверь. В этом я с ней сейчас была солидарна. От такого грозного мужика я бы тоже убежала сломя голову. Трудно определить точно по голосу, но мне кажется, что царь этот, мужик в возрасте, судя по характерным хрипловатым ноткам, лет ему может шестьдесят, примерно, навскидку. Эх, жаль не могу ни глаза открыть, ни пошевелиться. Так бы спасибо ему сказала, спас ведь меня.
– Совсем Василеск своих девок распустил, – вслух рассуждал царь, медленно идя к выходу из комнаты, если судить по звукам. – Да, я тоже так думаю. Раньше минары себя так не вели. Может закон обновить, как думаешь? Позже займёмся. Позовёшь его? Нет, не спокойно мне. Сам присмотрю. Да знаю, знаю…
На мгновение мне послышалось шипение, но вскоре всё затихло. Странно, он говорил, как будто с кем-то, но я ничего не слышала. Кроме возможного шипения… Может он переговаривался со змеями? Как, например, я с ужиком? При этой мысли мои глаза резко раскрылись.
– Твою мать! – речь тоже странным образом вернулась, в отличие от способности нормально двигаться.
Тело слушалось с трудом и очень неохотно. Кое-как перевернувшись на бок, я начала осматривать окружающее меня пространство. Удивилась ли я, обнаружив, что нахожусь на кровати в спальне полоза? Да ни капельки! Что-то похожее я и предполагала. В открытое окно всё так же заглядывала Луна. Снова ночь. Тут вообще когда-нибудь бывает день? Или это особенность подземного мира – вечная ночь?! Вот ведь вляпалась! Интересно, сколько я здесь уже валяюсь? Если верить подслушанному разговору между Лексом и брюнетом, то недели две, или три. Плохо. Родители сейчас, скорее всего с ума от беспокойства сходят!
Спустя некоторое время у меня получилось встать с кровати. Ну, как встать, скорее, живописно свалиться с неё, запутавшись в подоле чёрного платья, в которое я оказалась одета. Очень удивилась, обнаружив у себя на ногах что-то напоминающее замшевые балетки на плотной подошве. Какой псих меня мало того, что переодел, пока я была в беспамятстве, так ещё и в обуви спать уложил?! Подойдя (а если честно, то подползя) к зеркалу, я скривилась от схожести фасона данного платья с платьями Пелагеи и Леси – тут все в одинаковых нарядах что ли ходят, или только избранные девушки Лекса?! Гадость! Волосы мне оставили распущенными, и, как ни странно, вороньего гнезда на голове не было. Или спала я спокойно, или дело было в чём-то другом, но к причёске у меня претензий не возникло. Чего не скажешь о моём лице. Кожа какая-то серая, под глазами синие круги, как будто я год катастрофически не высыпалась, губы совсем сухие и потрескавшиеся… Правильно рыжая сказала – ни кожи, ни рожи. Сейчас я с ней полностью согласна. Все три дара полоза так же были надеты на мне.
– Дура! – шёпотом одёрнула я саму себя.
Вот она – чисто женская натура в действии! Я чёрт знает, где нахожусь, хрен знает, сколько времени, а мысли сводятся к внешнему виду! Домой нужно возвращаться и срочно! А не ныть по поводу непрезентабельной, на данный момент, внешности. Живая и уже хорошо! Валить отсюда нужно, а то, чувствую, предпримет Пелагея ещё что-нибудь, и никакой царь в этот раз на помощь не придёт. А сама я не знаю, смогу ли противостоять ей. Кто их знает, этих местных обитателей, может они ядом направо, и налево брызжут, в прямом смысле слова.
Доковыляв до ванной и открыв воду, я долго и жадно пила. Со всей этой нервотрёпкой я и не заметила, как сильно хочу пить! Утолив жажду, и отдышавшись, вернулась в комнату, и, привалившись к стене рядом с дверью в кабинет, медленно сползла на пол. Мда, сил совсем нет. В таком состоянии далеко не убежишь, а у меня ещё и с информацией дефицит. Как вообще отсюда выбраться домой? Жалкую мысль, что это всё просто очередной сон, я отмела сразу. Хотелось бы, но в этот раз всё происходящее более чем реально.
Немного посидев, я решила выйти в кабинет – что толку прятаться в спальне? А там может, пороюсь в бумагах на столе, или в книгах. Кто знает, вдруг есть здесь у них план выхода в мой мир, или инструкция какая-нибудь. Выходит же полоз отсюда в лес, так почему я не смогу? Да и потом, с брюнетом они обсуждали закрытие неких проходов, может как раз они мне и нужны? Не все сразу, хотя бы один.
– Ну, надо же! – стоило мне выйти в кабинет, как я была встречена удивлённым взглядом пожилого мужчины, сидевшим в кресле Лекса.
По голосу я сразу же узнала своего спасителя. На вид ему действительно было лет шестьдесят, точнее определить трудно. Седые волосы на голове были спрятаны под массивной золотой короной, лицо же наполовину скрывали пышные борода и усы. Одет он был так же, как и мой полоз, единственная разница была в цвете. В отличие от любителей всего чёрного, цветовая гамма одежды мужчины была выдержанна в тёмно-золотых тонах. Я бы охарактеризовала его как цвет расплавленного золота… Это сравнение оставило во мне осадок, царапнув память. Что-то такое я уже видела, но не могу вспомнить где. Кажется, это было платье, моё платье, но… Не помню!
– Садись, наречённая, в ногах правды нет, – вывел меня из раздумий мужчина, кивнув головой в сторону кресел.
– Ага, – пробормотала я, всматриваясь в его лицо. Пронзительный взгляд серых глаз неотрывно наблюдал за каждым моим движением, пока я медленно шла по кабинету и усаживалась в кресле. Негативных эмоций мужчина у меня не вызывал, скорее наоборот, было в его облике что-то знакомое, но сейчас вспомнить что именно я не сумела. – Добрый… вечер? – я вспомнила об элементарной вежливости, немного растерявшись с выбором времени суток.
– Добрый, – кивнул мне мужчина, всё так же внимательно осматривая, поглаживая рукой седую бороду. – Как тебя зовут?
– Акулина, – обычно представляясь кому-либо, я сокращаю своё имя, но, сейчас не задумываясь, назвала полное.
– Красивое имя, – улыбнулся он, но я успела разглядеть в его глазах затаённую грусть. Странно, но мне почему-то не хотелось его расстраивать, ни случайно, ни, тем более, нарочно. И дело здесь не в короне на его голове, и не в том, что он здесь похоже важная шишка – царь, нет. Этот мужчина мне казался родным, что ли. Другого слова подобрать не могу. – Меня зовут Святослав, но в основном называют царём. У тебя, вероятно, появились вопросы? Не стесняйся, пожалуй, я смогу уделить тебе немного времени, до прихода твоего жениха.
– Где здесь выход? – тут же задала я ему свой главный вопрос, всё прочее меня сейчас совершенно не интересовало. – Как мне вернуться домой?
– Никак, – поразмыслив, ответил мне царь, передёрнув плечами. – Тебе Василеск разве не объяснил? – дождавшись от меня отрицательного ответа, Святослав продолжил. – Ты человек, переход из твоего мира высасывает из таких, как ты, много жизненных сил. Если честно, я очень удивлён, что на восстановление тебе потребовалась всего лишь неделя. Обычно на это уходит около месяца. Но даже с таким здоровьем путь обратно тебе не пережить. Ты просто растворишься при переходе.
Значит я здесь уже неделю. Хорошо, конечно, что не месяц, но проблем от этого меньше не становится.
– Но ведь по пути сюда не растворилась, – не желала я покорно смиряться с происходящим, – почему мне не пережить переход обратно? Вы сами сказали, что я выносливая, раз пришла в себя всего лишь за неделю…
– Сюда тебя переносил полоз, – перебил меня царь, – скорее всего, взял большую часть удара от перехода на себя. Обратно он тебя не поведёт, даже не думай об этом. Так что, если хочешь жить, белые ворота слева от двери, дальше по коридору, – он махнул рукой в сторону двери между зеркал, – обходи стороной. Если, конечно, я повторюсь, дорожишь своей жизнью.
В горле встал ком, а на глаза навернулись слёзы безысходности. В правдивости слов царя я ни капли не сомневалась. Нет смысла ему мне врать. Кто я, и кто он, да и зачем? Если бы он желал мне плохого, то, во-первых, не прогнал бы Пелагею из комнаты, а во-вторых не стал бы предупреждать о смертельной опасности перехода обратно. Просить Лекса вернуть меня в мой мир просто бессмысленно. Нет, я, конечно же, попытаюсь, но сомневаюсь, что он так легко меня отпустит обратно.
– Я никогда не вернусь домой? Никогда больше не увижу родителей? – перейдя на шёпот, я подняла полные слёз глаза на царя. – Должен же быть какой-то способ!
– Странная ты, – не обращая ровным счётом никакого внимания на мои терзания, обратился ко мне Святослав. – Сама полоза позвала, сама согласие дала, дары приняла. Теперь отходные пути ищешь. Неправильно это.
– Я не знала, что он настоящий! – попыталась объяснить свои поступки царю, но наткнулась лишь на скептичный взгляд. – Я не знала! И Лекс мне ничего не объяснял! Хотя, что я вам объясняю, вы всё равно останетесь при своём мнении. Зря только воздух сотрясать буду.
– Говорю же, странная ты, – задумчиво продолжил царь, не отрывая от меня пристального взгляда. – Дерзишь, в глаза смотришь, а ведь должна была от страха забыть, как дышать. Если бы Василеск не проверял тебя изначально, то я бы засомневался, а человек ли ты вообще.
– Почему? – сама мысль бояться царя, мне показалась абсурдной. Фразу про мою человечность, я пропустила мимо ушей.
– Люди, оказываясь здесь и встречаясь с нами, – царь многозначительно показал рукой на себя, подчёркивая, что он не человек, – на уровне интуиции чувствуют угрозу, и, повинуясь заложенному в них инстинкту самосохранения, испытывают настоящий первобытный ужас. А ты сидишь, спокойно, не ощущая никакого дискомфорта, на мой взгляд. Хотя должна была забиться в угол, иногда оттуда попискивая.
– Да? – кинула я на него гневный взгляд. – И кто же вы такой, что я, со всей моей человечностью и инстинктами, должна так реагировать?!
В ответ он лишь ухмыльнулся, немного подавшись вперёд, облокотившись руками об стол. С его глазами в это время начали происходить метаморфозы. Изначально серый цвет начал мерцать, постепенно сменяясь ослепительно золотым. Радужка пылала, переливаясь лавой, заполняя собой весь глаз, а зрачок в это время начал удлиняться, в итоге став ромбообразным! Испугало меня это? Нет! Наоборот, я с любопытством, и с каким-то жадным нетерпением, наблюдала за происходящим, украдкой подмечая удивление царя на мою реакцию!
– Мой царь, Василеск сейчас на дальних границах, занят закрытием проходов, он попросил меня помочь ему здесь, в период его отсутствия, – прервал нашу игру в гляделки знакомый мне голос брюнета, который бесшумно вошёл в кабинет. Обернувшись, и увидев его, я просто потеряла дар речи. – О, невеста уже очнулась? Поразительно.
Михаил!!! Это был тот самый Михаил, с которым нас с девочками знакомила Юлька! Тот самый, после встречи, с которым она пропала! Жених, чёрт его возьми! Вот почему мне был знаком его голос! Но если он здесь, значит он тоже, один из этих, полозов? И где тогда Юлька?! Неужели тоже здесь?!
– Михаил, будь добр, объясни мне, как так получилось, что наречённую твоего брата чуть не отправила к праотцам Пелагея? – не видя мою реакцию на подошедшего к столу и склонившемуся в поклоне перед ним Михаила, начал отчитывать его Святослав. – Как думаешь, Василеск обрадовался бы трупу Акулины в своей спальне?
Брата? Царь назвал его братом Лекса?! Вот действительно – в семье не без урода!
– Пелагея? – выпрямившись, Михаил шумно выдохнул. – Мой недосмотр. Не ожидал подобного от минары. Полозу будет доложено об этом инциденте, от его имени приношу вам, мой царь, извинения за ситуацию. Подобного больше не повториться, – после этого он развернулся ко мне лицом, и не сдержал удивлённое восклицание, – ты?!
Узнал. Все слова, что крутились у меня на языке, всё, что я хотела ему высказать сейчас, глядя в глаза, пропали в один миг. Словно по щелчку в моём горле резке пересохло, а в ушах застучало от прилива крови. Страх. Животный, настоящий страх, начал меня накрывать с оглушающей быстротой, стоило мне посмотреть в глаза Михаилу. Не помня себя от ужаса, я вскочила и побежала к двери на выход из кабинета!
– Стой, идиотка! – заорал мне в спину Михаил, добившись совершенно противоположного эффекта. Я лишь ускорилась, наотмашь открыв дверь и выскочив наружу. – Взять!!!