Текст книги "Дело Андерсона"

Автор книги: Лоуренс Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Смитти. Да? Спасибо, Томми.

Хаскинс. Я бы хотел тебя на минутку...

Смитти. Да, но... хорошо. Пойдем ко мне.

(пауза в 11 секунд)

Хаскинс. Мне нужны кое-какие документы, Смитти. Плачу наличными. Видишь, сколько у меня денег. Плата сразу по изготовлении.

Смитти. Что тебе нужно?

Хаскинс. Я тут все напечатал на машинке Снэп. Нужно одно удостоверение на имя Сиднея Бревурта. Всегда любил имя Сидней! Сотрудник Комитета городской реконструкции. Прогрессивная некоммерческая организация. Любой, но настоящий адрес. Телефон обязательно укажешь этот. Вот мое фото прилепишь на документ. Значит, удостоверение – и все такое прочее, как напечатано на бумажке. Затем мне понадобится два десятка визиток на имя Сиднея Бревурта. А заодно сделай десяток бланков и конвертов с грифом Комитета городской реконструкции. Вдруг понадобится. Сделаешь?

Смитти. Сделаю. Что еще?

Хаскинс. Снэп тоже хочет два десятка визиток. Элегантных. С красивым шрифтом. Вот имя и адрес: миссис Дорин Марголис, Восточная 73-я улица, дом 585. Сделай со вкусом. Не мне тебе объяснять.

Смитти. Сделаю в лучшем виде. Все?

Хаскинс. Все.

Смитти. Зайдешь сегодня в три. Принесешь четвертной.

Хаскинс. Спасибо, Смитти. Ты прелесть. Значит, до трех. Спасибо, приду.

Смитти. И не с пустыми руками.

Хаскинс. Разумеется, ты...

(обрыв записи из-за поломки аппаратуры)

9

Кассета POM-14-5-68-EVERLEIGH. Фрагмент II, время (примерно) 11.45.

Миссис Эверли. Мне надо на работу. Давно пора. Господи, я как выжатый лимон.

Андерсон. Выпей еще, полегчает.

Миссис Эверли. Пожалуй. Думаешь, мы можем выйти вместе?

Андерсон. Почему бы нет? Он же знает, что я у тебя?

Миссис Эверли. Да. Он сам позвонил сказать, что ты пришел. Боже, только бы не растрепал это соседям.

Андерсон. Дай ему на чай. Будет помалкивать как миленький.

Миссис Эверли. Сколько ему дать?

Андерсон. Пусть вызовет такси, подкинешь ему пару долларов.

Миссис Эверли. Два доллара? Не мало?

Андерсон. Хватит.

Миссис Эверли. А ты куда сейчас?

Андерсон. Погода хорошая... Может, дойду пешком до Девятой, а там сяду на автобус – и на работу.

Миссис Эверли. Мы не сможем увидеться теперь недели две...

Андерсон. Почему?

Миссис Эверли. Я еду в Париж закупить товар. Если ты дашь мне свой адрес, я пошлю тебе неприличную французскую открытку.

Андерсон. Лучше я подожду твоего возвращения. Ты часто так уезжаешь?

Миссис Эверли. Почти каждый месяц. Или лечу в Европу, или езжу по Штатам, занимаюсь рекламой. Из четырех недель одну я путешествую.

Андерсон. Неплохо. Я люблю путешествовать.

Миссис Эверли. Это та же работа, только в другом месте. Будешь по мне скучать?

Андерсон. Естественно.

Миссис Эверли. Кстати, я кое-что для тебя купила. Золотая зажигалка "Данхилл". Надеюсь, она тебе понравится...

Андерсон. Спасибо...

Миссис Эверли. О Боже...

10

Примерно через три недели после того, как Джон Андерсон был досрочно освобожден из тюрьмы Синг-Синг, было установлено выборочное электронное прослушивание его новой квартиры по адресу: Харрар-стрит, 314, Бруклин, Нью-Йорк.

Кассета NYPD-JDA-146-09. Дата отсутствует. Голоса говорящих идентифицированы на основании сопоставления образцов звукозаписей, а также показания свидетелей.

Андерсон. Эд Бродски?

Билли. Его нет.

Андерсон. Это ты, Билли?

Билли. Кто говорит?

Андерсон. Человек, с которым ты ходил на бокс, Питере – Маккой, в Гардене.

Билли. Граф! Вот здорово! Как ты...

Андерсон. Замолчи и послушай меня. Карандаш есть?

Билли. Секундочку. Да. Вот он! Граф, я слушаю!

Андерсон. Сколько тебе понадобится времени, чтобы дойти до ближайшего автомата?

Билли. Минут пять.

Андерсон. Позвони мне оттуда вот по этому номеру, Билли. Записываешь?

Билли. Да, записываю.

Андерсон. Пять-пять-пять-шесть-шесть-семь-один. Записал?

Билли. Да, конечно.

Андерсон. Прочитай.

Билли. Пять-пять-пять-шесть-шесть-один-семь.

Андерсон. Семь-один. Две последние цифры – семь-один.

Билли. Семь-один. Ну ладно, Граф, я вешаю трубку.

(пауза в 3 минуты 42 секунды)

Билли. Граф?

Андерсон. Как дела, Билли?

Билли. Рад тебя слышать. Мы слышали, что ты... того. Эд говорил как раз...

Андерсон. А где Эд?

Билли. Он загремел, Граф.

Андерсон. Загремел? Почему?

Билли. Он никогда не платил штрафов автоинспекции. Судья сказал, что он рекордсмен Бруклина по неуплаченным штрафам. Получал квитанции и выбрасывал их. Загремел на месяц.

Андерсон. Здорово! Когда он выходит?

Билли. А что у нас сегодня?

Андерсон. Пятница. Семнадцатое мая.

Билли. Ага... Значит, восемнадцатое, девятнадцатое, двадцатое, двадцать первое. Вот! Двадцать первого. Это вторник, так?

Андерсон. Так, Билли.

Билли. Эд выйдет во вторник.

Андерсон. Я позвоню вечером во вторник или в среду с утра. Передай ему, ладно?

Билли. Обязательно, Граф. У тебя что, есть для нас работа?

Андерсон. Что-то в этом роде.

Билли. От работы не откажемся. С тех пор как Эд загремел, дела у меня неважнецкие. Слушай, Граф, а может, я и один управлюсь? Если время не терпит, так, может, тебя устрою я один? Может, не надо ждать, пока выйдет Эд?

Андерсон. Это работа для двоих, Билли. Если бы это была работа для одного, я бы тебе сразу так и сказал, потому что знаю: ты сделаешь все, что я тебя попрошу.

Билли. Это верно, Граф. Ты меня знаешь.

Андерсон. Слушай, парень, ты действительно на мели? Если тебе нужна десятка-другая, пока не выйдет Эд, то так и скажи.

Билли. Да нет, Граф, спасибо. Все не так ужасно. Я дождусь Эда. Спасибо – я очень тебе признателен. Слушай, ты сказал про бокс в Гардене, и я словно опять там побывал. Здорово тогда погуляли. Помнишь парня, которого я уложил в ресторане? Погудели – первый сорт!

Андерсон. Помню, Билли, помню. Здорово погуляли. Но ты пока не нарывайся на неприятности, ладно?

Билли! Хорошо, Граф. Я буду осторожным.

Андерсон. И передай Эду, что я позвоню во вторник вечером или в среду утром.

Билли. Не забуду, Граф. Можешь быть спокоен. Во вторник вечером или в среду утром будет звонить Граф. Когда я вернусь домой, то все запишу.

Андерсон. Молодец, Билли! Держи хвое г. пистолетом. Скоро увидимся.

Билли. Конечно, увидимся, Граф. Рад был поговорить с тобой. Большое спасибо.

11

Ингрид Maxm, возраст 34 года, проживает по адресу: Западная 24-я улица, 627, Нью-Йорк. Родилась в Польше или Германии (точно не установлено), рост 5 футов 5 дюймов, вес 112 фунтов. Волосы черные, обычно коротко стриженные. Глаза карие. На левой ягодице старый рубец. На внутренней части левого бедра крестообразный шрам от ножевого ранения. На правом предплечье следы ожогов второй степени. Свободно говорит по-английски, по-французски, по-испански и по-итальянски (см. досье Интерпола № 35S-M 49876). По национальности еврейка (предположительно). По неподтвержденным данным, нелегально приехала в США с Кубы в 1964 году вместе с группой беженцев. В досье Интерпола есть сведения об арестах Махт в Гамбурге за приставание к мужчинам, проституцию, грабеж и шантаж. Провела восемнадцать месяцев в исправительном заведении Мюнхена. 16 ноября 1964 года арестована в Майами, штат Флорида, по обвинению в мошенническом заговоре. Вместе с сообщниками получала крупные денежные суммы с кубинских эмигрантов взамен на обещание вывезти с Кубы в США их родственников. За недостаточностью улик дело закрыто. Работает преподавателем танцев в танцклубе "Фанданго", Бродвей, 11563, Нью-Йорк.

Электронное прослушивание квартиры Ингрид Махт велось с 15 января 1968 года. По предположению отдела расследований Комиссии по биржевой деятельности, Ингрид Махт могла быть причастной к хищению и перепродаже ценных бумаг, в том числе биржевых акций и облигаций (как государственных, так и выпущенных рядом компаний и корпораций). После того как Федеральный суд выдал ордер на прослушивание за номером FDC-1719M-89C, в квартире Махт был тайно установлен микрофон-передатчик Bottomley-956-MT, принимающий и передающий как обычные, так и телефонные разговоры.

По удачному совпадению, этажом ниже, как раз под квартирой Ингрид Махт, проживал сотрудник Комиссии по биржевой деятельности. С его разрешения в стенном шкафу его квартиры был Установлен магнитофон, включающийся от звука человеческого голоса.

Далее приводится стенограмма магнитофонной записи SEC-21-5-68-IM-12:18-PM-130C.

Андерсон. Квартира не прослушивается?

Ингрид. С какой стати? Теперь я живу чистой непорочной жизнью. Значит, тебя выпустили, Граф? Как там жилось?

Андерсон. В тюряге? Сплошные педрилы. Впрочем, тебе ли не знать, что такое жизнь на даче. Самой ведь приходилось загорать.

Ингрид. Приходилось... Тебе, как всегда, бренди?

Андерсон. Да. Симпатичная квартира... Она изменилась к лучшему.

(пауза в 29 секунд)

Ингрид. Спасибо. Я вложила в нее немало денег и сил. Паразит!

(пауза в 5 секунд)

Ингрид. Честно говоря, ты мне преподнес сюрприз. Вот уж не думала, что захочешь снова меня видеть.

Андерсон. Почему это?

Ингрид. Я думала, ты меня винишь в случившемся.

Андерсон. Я тебя не виню. Что тебе оставалось делать – признаться и загреметь самой? Чего ради? Кому это бы помогло?

Ингрид. Я так и подумала.

Андерсон. Я свалял дурака и попался. Бывает. За глупость в этой жизни приходится дорого платить. Ты поступила точно так, как поступил бы на твоем месте я.

Ингрид. Спасибо, Граф... У меня стало легче на душе.

Андерсон. Ты пополнела?

Ингрид. Возможно. Чуть-чуть.

Андерсон. Выглядишь отлично. Правда, правда. Я тебе кое-что принес. Золотая зажигалка "Данхилл". Ты все так же много куришь?

Ингрид. Да, еще больше даже. Спасибо. Красивая. И наверное, дорогая, да? У тебя так хорошо идут дела – или это подарок женщины?

Андерсон. Угадай.

Ингрид (смеется). Мне все равно, откуда она у тебя. Зажигалка прелесть, и мне приятно, что ты вспомнил обо мне. Ну... а теперь что? Чего ты хочешь?

Андерсон. Не знаю. Я правда не знаю. А ты чего хочешь?

Ингрид. О, Schatzie (Дорогой (нем.)). Я перестала чего-либо хотеть много лет назад. Я принимаю мир как он есть. Так гораздо легче жить.

Андерсон. Значит, тебе все равно, пришел бы я к тебе или не пришел?

Ингрид. Все равно... Нет, мне интересно. Но в конечном счете все равно...

(пауза в 14 секунд)

Андерсон. Ты холодная женщина.

Ингрид. Я научилась быть холодной.

Андерсон. Томми Хаскинс сказал, что ты хочешь меня видеть.

Ингрид. Он так сказал? Типичный Томми...

Андерсон. Ты что – не хочешь меня видеть?

Ингрид. Хочу – не хочу. Какая разница.

Андерсон. Когда тебе на работу?

Ингрид. Мне надо выйти отсюда в семь. В клубе я должна быть в восемь.

Андерсон. Я работаю неподалеку отсюда. Мне надо быть там к четырем.

Ингрид. И что?

Андерсон. То, что у нас три часа. Я хочу, чтобы ты немножко полюбила меня.

Ингрид. Раз тебе так этого хочется, пожалуйста.

Андерсон. "Пожалуйста"! Пылкая женщина.

Ингрид. Полно тебе! Если бы я была пылкой женщиной, ты бы не стал тратить на меня времени.

Андерсон. Сними свой халат. Ты знаешь, что я люблю...

Ингрид. Как скажешь.

Андерсон. Ты пополнела. Но тебе идет.

Ингрид. Спасибо. Не хочешь раздеться?

Андерсон. Не сейчас. Позже.

Ингрид. Ладно.

(пауза в 17 секунд)

Андерсон. Ты все помнишь...

Ингрид. Женщины вроде меня ничего не забывают. Медленней, Schatzie... как тогда, да.

Андерсон. Да.

(пауза в 11 секунд)

Андерсон. Господи! Неделю назад одна женщина спросила, откуда я научился всему этому. Надо было ей рассказать.

Ингрид. Да, но ты еще не знаешь всего, Граф. Кое-что я держу про запас. Например, вот это...

Андерсон. Я... Боже... не могу...

Ингрид. Можешь, можешь. От этого не умирают, Schatzie, ты уж мне поверь. Терпи. Ну а теперь тебе не пора ли раздеться, а?

Андерсон. Пожалуй. Пойдем в спальню?

Ингрид. Нет, лучше не надо. Я только что сменила постельное белье. Лучше я возьму старую простыню и расстелю ее здесь на ковре.

Андерсон. Ладно.

(пауза в 23 секунды)

Андерсон. Это еще что за штука?

Ингрид. Девица из клуба рассказала мне об этом. Я пошла и купила. Обошлось меньше чем в пять долларов. Приобрела в аптеке на распродаже. Этим пользуются при массаже. Хочешь попробовать?

Андерсон. Давай.

Ингрид. Обрати внимание, какая форма. Когда включаешь, начинает жужжать. Не пугайся. Тебе понравится. Я сама часто этим пользуюсь.

(раздается жужжание. Пауза в 18 секунд)

Андерсон. Прекрати! Не могу!

Ингрид. Но ты как-то сказал, что от меня готов вынести все, что угодно.

Андерсон. Господи...

Ингрид. Пусти-ка меня поближе. Смотри на меня.

Андерсон. Что? Что?..

Ингрид. Смотри мне в глаза. Прямо в глаза!

Андерсон. А-а!

Ингрид. "А-а! А-а!" Что-то не похоже на любовные речи! Тебя за это следует наказать. Где-то тут должен быть нерв. Ну разве я не мастерица?

Андерсон. О-ох!

Ингрид. Пожалуйста, не теряй сознание так быстро. Я хочу показать тебе еще кое-что! Новые трюки и старые трюки, которые тебе покажутся в новинку. А есть и совсем новые штучки, которым я научилась, пока ты... пока тебя не было. Открой глаза. Ты опять на меня не смотришь, Schatzie. Ты должен смотреть мне прямо в глаза. Это очень важно.

Андерсон. Почему?

Ингрид. Это очень важно для меня.

Андерсон. А-а-а!

Ингрид. Ну-ка измени немного позу, и я отправлю тебя в путешествие... Следи внимательно, Граф, и запоминай. Кто знает? Может быть, она подарит тебе еще одну зажигалку...

12

Квартира Томаса и Синтии Хаскинс, Западная 76-я улица, Нью-Йорк, 24 мая 1968 года. Фрагмент кассеты BN-DT-TH-0018-96G.

Томас....а затем этот гад ошарашил меня. Сказал, что у него с собой только десять долларов. Он открыл бумажник, чтобы показать мне, что не врет.

Синтия. Сволочь!

Томас. А потом он рассмеялся и спросил, не принимаю ли я кредитные карточки. Клянусь, что, если бы у меня была тогда при себе бритва, он бы стал членом клуба кастратов. Я был в бешенстве. Я был уверен, что расколю его на полтинник. Притащился сюда со Среднего Запада. Столп церкви... Ротарианец хренов! Лось вшивый! Дерьмо!

Синтия. А также почетный член Голубого клуба.

Томас. Ты не поверишь! Он сказал, что приехал в Нью-Йорк в командировку. Но меня не проведешь! Уверен, что он приезжает сюда два раза в год немножко порезвиться. Надеюсь, в следующий раз ему попадется кто-то из крутых ребят с окраин. Они-то возьмут кредитные карточки – и запихают их ему в задницу.

Синтия. Сегодня звонил Граф.

Томас. Что ты ему сказала?

Синтия. Я сказала, что мы работаем. Сказала, что мы добыли документы и разрабатываем план. Он был удовлетворен.

Томас. Правильно. Мы не должны показывать, что слишком волнуемся, правильно я говорю?

Синтия. Правильно. Но я действительно хочу сделать для него все в лучшем виде, Томми. Может, тогда он объяснит нам, что задумал. Мне кажется, что-то крупное.

Томас. Почему ты так решила?

Синтия. Он что-то очень осторожничает. Да и пять сотен – уйма денег за то, что нам нужно сделать. За ним кто-то стоит. Он ведь вышел из кутузки несколько месяцев назад. Откуда у него такие деньги?

Томас. Мы сделаем все в лучшем виде. Иногда он меня просто пугает. У него такие пронзительные светлые глаза.

Синтия. Верно. Да и эта его Ингрид тоже мне Матушка Гусыня.

(пауза в 5 секунд)

Томас. Скажи-ка мне вот что, Снэп. Ты никогда с ней не того?..

Синтия. Пару раз, не больше.

Томас. Она с фокусами?

Синтия. Трудно сказать. Не берусь ее определить.

Томас. Мне кажется, она со сдвигом. У нее такой взгляд... Похоже, я догадываюсь, что она любит.

Синтия. Что?

Томас. Хлысты, цепи... весь набор.

Синтия. Ты и сам, по-моему, не прочь...

Томас (смеется). Я-то что. Чего я не могу понять, так это почему Граф пошел по этой тропинке. На него это не похоже.

Синтия. Рано или поздно это происходит со всеми мужиками. Я сказала ему, что у нас все будет готово к следующей пятнице, правильно?

Томас. Почему бы и нет. Я, например, готов хоть сейчас.

(пауза в 6 секунд)

Синтия. Сегодня утром я прогулялась мимо этого дома на Семьдесят третьей улице.

Томас. Ты в него не заходила?

Синтия. Ты что, думаешь, у меня вместо мозгов навоз? Разве он велел заходить? Только когда получим его добро... Я вообще шла по другой стороне улицы.

Томас. Что собой представляет дом? Хочешь с травкой?

Синтия. Да, зажги мне. Хороший дом. Из серого камня. Черный навес от дверей до края тротуара. Две медные таблички с фамилиями врачей. У входа стоял швейцар и болтал с легавым. Богатый дом. Так и пахнет долларами. Интересно, что задумал Граф.

Томас. Наверное, наколол квартирку. А как ты собираешься действовать?

Синтия. Попрошусь на прием к доктору, назову имя – то, что на карточке, которую ты для меня изготовил. Рекомендаций у меня не имеется. Просто я недавно поселилась по соседству, мне понадобился доктор, я увидела вывеску и пришла. Перед тем как пойти на прием, я обкусаю ногти до мяса. Буду умолять помочь мне избавиться от этой привычки. Если врач станет что-то прописывать, я скажу, что перепробовала все на свете и все без толку. Я скажу, что, по-моему, это нервное или психическое и попрошу его дать мне рекомендацию к его соседу психиатру.

Томас. Неплохо.

Синтия. Затем я пойду к психиатру и, если он меня не примет сразу, запишусь на прием. Я оставлю ему вторую карточку и скажу, что его сосед-терапевт посоветовал мне к нему обратиться. Если я не успею все осмотреть с одного захода, напрошусь на второй прием. Ну как? Годится?

Томас. Меня смущает только одна штука... У тебя есть карточки и правдоподобный адрес. Они и не подумают проверить, действительно ли ты там проживаешь, пока их счета не вернутся назад неоплаченными. К тому времени, наверное, дело уже будет сделано. Но на всякий случай посоветуйся с Графом. Спроси, что делать с их счетами. Представь себе, что доктор пошлет тебе счет на другой же день – тогда все рухнет. В общем, спроси Графа.

Синтия. Ты прав, Томми. Обычно доктора посылают счета через несколько недель, а то и через месяц, но не следует рисковать. Я вправду не продумала до конца, как расплачиваться. Нет, в твоей головенке и правда есть мозги!

Томас. Ты же знаешь, я тебя тоже обожаю...

Синтия. Какая мерзкая трава. Где ты ее достал?

Томас. В одном месте. Не нравится?

Синтия. Какие-то палки, семена! Ты ее не обрабатывал?

Томас. Она сказала, что все уже обработано.

Синтия. Кто?

Томас. Полин.

Синтия. Эта дрянь? Тогда понятно, почему трава такая паршивая. Дай-ка мне, Томми, "честерфилдину". Ну а ты как собираешься действовать?

Томас. Очень просто. Я вхожу, помахиваю своим удостоверением, а потом составляю полный список тех, кто живет в доме. В конце концов, я ведь провожу неофициальную перепись населения для Комитета городской реконструкции. Кстати, когда я выйду на дело, тебе придется посидеть у телефона в кондитерской. Я указал их номер на моем удостоверении – вдруг кто-то захочет навести справки.

Синтия. Ладно.

Томас. Это займет у меня самое большее час. Я позвоню сразу же, как закончу. После того как получу список жильцов, я попрошу у швейцара разрешения позвонить и узнать, не желает ли кто-то из них ответить на мои вопросы. Исключительно на добровольных началах. Никакого нажима. Никакой настырности. Тихо и мирно. Не хотят – дело хозяйское. Не исключено, что в пару-тройку квартир я проникну. Эти богатые стервы очень скучают в дневное время. Они жаждут с кем-нибудь поговорить.

Синтия. Думаешь все сделать с одного захода?

Томас. Именно! Не будем искушать судьбу. Только один визит. Все, что удастся узнать, доложу Графу. Если ему этого покажется мало, пусть идет в задницу.

Синтия. В чью? В твою? Или наоборот...

Томас. Не знаю даже, что и сказать. Говорю тебе, иногда он меня пугает. Он бывает такой холодный, отстраненный, замкнутый в себе. В один прекрасный день он совершит убийство.

Синтия. Ты так думаешь?

Томас. Конечно.

Синтия. Он никогда не носит оружие.

Томас. Знаю. Но все равно рано или поздно он убьет. Может, изобьет кого-то ногами до смерти. Или задушит руками. Убьет тем, что подвернется под руку. Я вполне могу представить, как он бьет ногой в пах, а когда противник падает, бьет еще и еще. Пока тот не отдаст концы.

Синтия. Господи, Томми!

Томас. Точно, точно. Ты же знаешь, я тут не ошибаюсь. Я чувствую, какие от людей исходят токи.

Синтия. Тогда я даже не буду и предлагать тебе...

Томас. Чего?

Синтия. Видишь ли... Дело, видать по всему, наклевывается интересное... Граф слишком щедро платит нам с тобой. Уверена, что тут пахнет большими деньгами. Вот я и подумала...

Томас. Ну?

Синтия. Я подумала, а почему бы нам с тобой вдвоем – только ты да я, больше никто, – почему бы нам не попробовать выяснить, что там у него. А вдруг мы могли бы взять и опередить его...

Томас (кричит). Идиотка чертова! Забудь об этом! Забудь об этом сейчас же! Слышишь? Только попробуй вякнуть что-то подобное – я сразу пойду к Графу и все ему расскажу. Он нам платит за нашу работу. Тебе понятно? Мы знаем только то, что нам положено знать, и больше ничего знать не хотим, если, конечно, Граф не сочтет нужным рассказать нам. Заруби это у себя на носу!

Синтия. Господи, что ты так раскричался?

Томас. Кретинка! Ты хочешь, чтобы он нас поубивал! Ты понимаешь, что говоришь?! Он отправит нас на тот свет!

Синтия. Хорошо Томми, хорошо! Я больше не буду об этом.

Томас. И думать про это забудь! Выкинь и мысли об этом из твоей дурацкой головенки. Я знал лихих парней, которые...

Синтия. Я в этом не сомневаюсь, Томми.

Томас. А Граф не нам чета. Стоит ему пронюхать про то, что ты тут сказала, и нам крышка – он сделает такое, что тебе и не снилось в страшном сне. А он и бровью не поведет. И не почешется. Кретинка чертова!

Синтия. Хорошо, Томми, договорились...

(пауза в 16 секунд)

Синтия. Когда Граф позвонит в пятницу, я расскажу ему наш план и попрошу разрешения действовать, так?

Томас. Да. Расскажи в общих чертах. И еще спроси, как быть с платой врачам. Он что-нибудь присоветует.

Синтия. Ладно!

(пауза в 6 секунд)

Томас. Снэп, извини, что я раскричался. Но твои слова меня напугали! Пожалуйста, прости меня!

Синтия. Ладно.

Томас. Хочешь принять горячую ванну, а? Сейчас пойду напущу. С пеной, а?

Синтия. Это было бы...

(запись обрывается – кончилась пленка)

13

Эдвард Бродски. Возраст – 36 лет. Рост – 5 футов 9 с половиной дюймов, вес -178 фунтов. Волосы черные, длинные, маслянистые, с пробором посередине. Средний палец на правой руке ампутирован. На правом предплечье легкий след от ножевого ранения. Глаза карие. В его досье четыре ареста и судимость. 2 марта 1963 года арестован за разбойное нападение. Дело закрыто. 31 мая 1964 года арестован за попытку ограбления со взломом. Дело закрыто за недостаточностью улик. 21 апреля 1968 года арестован за неуплату штрафов автоинспекции. Приговорен к месяцу лишения свободы в бруклинской тюрьме. По отбытии наказания вышел на свободу 21 мая 1968 года. Член бруклинского профсоюза докеров, билет № 418 (с 5 мая 1965 по 6 мая 1966 г. избирался цеховым старостой). Допрашивался в связи с убийством работника профсоюза (билет № 526) 28 декабря 1965 года. Обвинений выдвинуто не было. Адрес – Флэт-буш-авеню, 124-159, Бруклин, Нью-Йорк. Старший брат Уильяма Бродски (см. ниже).

Уильям (Билли) Бродски. Возраст – 27 лет. Рост – 6 футов 5 дюймов, вес – 215 фунтов. Волосы светлые, волнистые, голубые глаза. Шрамов и физических дефектов нет. Сложение атлетическое. В 1963, 1964 и 1965 гг. побеждал на конкурсе "Юноша Бруклина". Арестован 14 мая 1964 года по обвинению в приставании к малолетней. Дело закрыто. 30 октября 1966 года арестован "за хулиганское нападение со смертоносным оружием" (с кулаками).

Осужден условно. 16 июля 1967 года допрашивался по делу о нападении и изнасиловании двух несовершеннолетних в Бруклине. Освобожден от ответственности за недостаточностью улик. После седьмого класса бросил школу. По мнению следователя, ведшего дело о хулиганском нападении (осужден условно), обладает интеллектуальным уровнем десятилетнего. Живет со старшим братом по вышеуказанному адресу.

Встреча, о которой пойдет речь ниже, имела место в гриль-баре "Знаете сами" по адресу Флэт-буш-авеню 136-943, Бруклин, днем 25 мая 1968 года. В тот период гриль-бар находился под электронным прослушиванием по инициативе Алкогольной комиссии штата Нью-Йорк в связи с тем, что, по имевшимся сведениям, в гриль-баре подавали спиртные напитки несовершеннолетним, а также, что там имели обыкновение собираться так называемые "нежелательные элементы", в том числе проститутки и гомосексуалисты.

Кассета SLA-25-5-68-146-JB.

Андерсон. Давайте подождем, когда нам принесут выпить, тогда и поговорим.

Эдвард. Ладно.

Билли. Слушай-ка, Граф, ведь...

Официант. Три пива, джентльмены. Пожалуйста. Когда решите добавить, дайте мне знать.

Эдвард. Хорошо.

Андерсон. Ну что, старый каторжник...

Эдвард. Ладно, Граф, не надо об этом. Это же курам на смех! После всего того, что я наделал, они хватают меня и бросают за решетку, потому что я ставил машину там, где не положено! Я бы лопнул со смеху, ей-Богу, если бы такое приключилось с кем-то другим.

Билли. Судья сказал, что Эд – чемпион Бруклина по неуплате штрафов. Верно, Эд?

Эдвард. Верно, верно. Ты абсолютно прав, парень. Именно это и сказал судья.

Андерсон. Отлично. Как с работой? Занят?

Эдвард. Пока нет. Кое-что обещают в октябре, но до этого надо еще дожить.

Билли. Граф говорит, у него есть для нас работа, верно, Граф?

Андерсон. Верно, Билли.

Билли. Граф говорит, что это работа для двоих, иначе бы он поручил ее мне. Да, Граф? Я сказал, Эд, что, пока тебя нет, я могу провернуть все, что он скажет, но Граф велел подождать тебя, потому что тут требуются двое.

Андерсон. Ты абсолютно прав, Билли.

Эдвард. Послушай, парень, ты бы занялся пивом и помолчал немного. Нам с Графом надо поговорить о деле. Не перебивай. Пей пиво и помалкивай, договорились?

Билли. Ладно, Эдвард. Можно, я закажу еще пивка?

Эдвард. Ну конечно. Только сначала допей это. У тебя что-то наклевывается, Граф?

Андерсон. Есть дом в восточной части Манхаттана. Мне нужно разобраться с подвалом. У меня есть специалист – Эрни Манн. Знаешь его?

Эдвард. Нет.

Андерсон. Хороший, надежный человек. Знает свое дело. В подвал войдет только он. Но ему нужен шофер. Плюс фургон телефонной компании. И еще форма и удостоверения. Все, что положено. Я могу сказать тебе, где достать документы, но остальное ты должен добыть сам. На несколько часов. Самое большее, часа на три.

Эдвард. Где должен буду находиться я?

Андерсон. В машине. Знаешь, у них такие фургончики? Ты, наверное, видел...

Билли. Это работа для двоих, да, Граф?

Андерсон. Пусть решает Эд. Договорились?

Эдвард. Расскажи поподробней.

Андерсон. Особняк, переделанный в жилой дом из восьми квартир. В тихом районе. К служебному входу ведет аллея. Вас туда пропустят, только когда швейцар увидит вас на своем телевизоре и нажмет кнопку. Вы подъедете к парадному входу. Эрни войдет в вестибюль и покажет свое удостоверение. Скорее всего, твоего швейцар не потребует. Ты будешь спокойно сидеть в машине так, чтобы швейцар ее видел. Эрни скажет ему, что телефонная компания прокладывает новый кабель по кварталу и он должен проверить входы. Что может не получиться? Все очень просто. Эрни пойдет только в подвал, квартиры ему не нужны. Швейцар даст добро, и вы сворачиваете на аллею и подъезжаете к черному ходу. Как я сказал, в дом заходит только Эрни. Ты остаешься в машине.

Билли. И я тоже, Граф. Меня не забудьте!

Андерсон. Ну как тебе все это, Эд?

Эдвард. Где мы достанем удостоверения?

Андерсон. На Амстердам-авеню работает человек по имени Хелмас. Слыхал о нем?

Эдвард. Никогда.

Андерсон. Лучший специалист в своем роде. У него есть бланки. Не копии, а настоящие бланки. Вам понадобятся фотокарточки. Три на четыре. Такие делают на Сорок второй улице.

Эдвард. А форма, оборудование, машина и все прочее?

Андерсон. Это твоя забота.

Эдвард. Сколько?

Андерсон. Четыреста.

Эдвард. Когда?

Андерсон. Когда ты будешь готов. Я позвоню Эрни, и мы обо всем договоримся. Это не налет, Эд. Это подготовка к операции, понимаешь?

Эдвард. Понимать-то понимаю. А может, пятьсот, Граф?

Андерсон. Не могу, Эд. Должен уложиться в определенную сумму. Но если дело выгорит, для тебя... для всех нас может обломиться кое-что еще. Ясно?

Эдвард. Вполне.

Билли. О чем вы говорите? Я ничего не понимаю.

Эдвард. Заткнись-ка на минутку, парень. Давай еще раз, Граф. Хочу убедиться, что я все правильно понял. Это не операция, а подготовка к операции. В дом я не вхожу. Я достаю фургон телефонной компании Манхаттана и все необходимые причиндалы. Я надеваю форму, с пояса у меня свисают разные штуковины. А что твой технарь?

Андерсон. У него все свое.

Эдвард. Отлично. Я беру машину, где-то подхватываю этого Эрни, так?

Андерсон. Так.

Эдвард. Мы подъезжаем к дому. Он выходит, показывает швейцару свое удостоверение. Мы подруливаем по аллее к заднему входу. Эрни вылезает, его видят по телевизору и впускают в дом. Я остаюсь в машине. Сколько я его жду?

Андерсон. Максимум три часа.

Эдвард. А потом?

Андерсон. Если к тому времени он не выйдет, ты уезжаешь.

Эдвард. Понятно. Это я, собственно, и хотел знать. Предположим, он выходит и садится ко мне в машину. Что дальше?

Андерсон. Отвезешь его, куда он скажет. Бросишь машину. Переоденешься в свое. Уходишь.

Билли. Это же проще простого, Эдвард. Скажешь нет?

Эдвард. На словах все просто, парень. Как мне связаться с тобой, Граф?

Андерсон. Ты согласен?

Эдвард. Согласен.

Андерсон. Я буду звонить тебе каждый день в час дня. Если тебя вдруг не окажется у телефона, ничего страшного. Я позвоню на другой день. Когда у тебя все будет на мази, я созвонюсь с нашим технарем, и мы назначим время и день. Хочешь две сотни?

Эдвард. Хочу ли я? Что за вопрос? Официант! Пива на всех!

14

Помещение магазина кондитерских и табачных изделий по адресу Уэст-энд-авеню, 4678, Нью-Йорк, с 16 ноября 1967 года прослушивалось полицейским управлением Нью-Йорка по подозрению, что магазин является местом встречи организаторов подпольной лотереи. Подслушивающие устройства были установлены в телефонах-автоматах в задней части магазина.

Далее приводится стенограмма, сделанная с кассеты NYPD-SIS-182-BL. Точная датировка отсутствует, предполагается, что запись была сделана 31 мая 1968 года.

Синтия. Вот, собственно, и все. Как тебе это нравится, Граф?

Андерсон. Вполне. Все верно.

Синтия. Меня только смущает гонорар врачей. Обычно врачи высылают счета через несколько недель или даже через месяц. Но если терапевт или психиатр вдруг решат сделать это сразу и их счета вернутся неоплаченными, потому что адрес-то липовый, я не смогу прийти к ним второй раз.

Андерсон. Что говорит Томми?

Синтия. Он просил передать, что есть два способа. Я могу сказать им, что уезжаю в отпуск, в путешествие или куда-то в этом роде, и попросить, чтобы они подождали со своим счетом с месяц – я, мол, не хочу, чтобы мой почтовый ящик лопнул от корреспонденции. Или же, как советует Томми, мне следует заказать у Хелмаса фальшивую чековую книжку. Тогда я сразу могу вручить им фальшивый чек. Томми уверяет меня, что это даст мне по меньшей мере еще три-четыре дня, и я спокойно могу прийти на повторный прием.