Дело Андерсона

Текст добавлен: 15 сентября 2016, 02:46

Текст книги "Дело Андерсона"

Автор книги: Лоуренс Сандерс

Жанр:

Прочие детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Из окна четвертого этажа время от времени раздавались выстрелы. Я сделал вывод, что стреляет один челонек. Я приказал не стрелять в ответ. Надо сказать, что в этих сложных и трудных обстоятельствах мои люди проявляли безукоризненную дисциплину. Примерно через три минуты после начала операции из задней двери выбежали двое, они вскочили в грузовик, и он стал выезжать задом на улицу. На большой скорости.

Это, конечно, был жест отчаяния, обреченный на неудачу, поскольку я расставил машины таким образом, чтобы грузовик не ушел. Из движущегося грузовика высунулся человек и выстрелил из револьвера. Мы открыли ответный огонь.

Грузовик врезался в машину Г-14 и остановился. При столкновении полицейский Саймон Легранж (жетон 67935429) получил перелом ноги, а полицейский Марвин Финхелстайн (жетон 45670985) был ранен в предплечье пулей из револьвера человека в грузовике. Это были наши единственные в тот момент потери.

Когда я приказал прекратить огонь, мы поняли, что стрелок (впоследствии опознанный как Эдвард Бродски) погиб, а водитель (Уильям Бродски) получил перелом руки в результате столкновения.

NYPD-SIS N146-92А.

Миссис Хатвей. Мы были в холле квартиры 4-а, когда началась стрельба. Это было в пятнадцать минут пятого утра.

Мисс Калер. Скорее в половине пятого.

Миссис Хатвей. У меня были часы-брошка, глупое создание. Было почти четверть пятого.

Мисс Калер. Половина пятого!

Ведущий допрос. Дамы, прошу вас. Что случилось дальше?

Миссис Хатвей. Человек в маске, этот жестокий хам, подбежал к окну и начал стрелять. Он разбил стекло – весь ковер в осколках! Я сказала, что надо сидеть, где мы сидим, и не двигаться. Хам стрелял и стрелял, а я благодарила Бога, что это происходит не в нашей квартире, потому что полицейские свободно могли выстрелить в окно атомной ракетой и всех уничтожить. А потом в квартиру вошел второй человек в маске, вынул из кармана револьвер. Я думала, что он тоже будет стрелять в окно, но ошиблась.

NWA-146-121-AT.

Бингем. Когда началась стрельба, я предложил нашим лечь на пол. Все так и поступили, кроме старых дам, которые отказались наотрез – наверное, им это было слишком трудно сделать. Они просто замерли в своих креслах. Тот, кто нас охранял, стал стрелять в окно.

Вопрос. Последовал ли ответный огонь, мистер Бингем?

Бингем. Нет, сэр. По крайней мере, я не заметил. Человек стрелял и сквернословил. Один раз я видел, как он перезаряжал обойму. А потом в квартиру вошел второй человек в маске. Это был второй из тех, кто вломился в мою квартиру.

Вопрос. Тот, который велел первому перестать бить вас?

Бингем. Он самый. Он вошел и вытащил револьвер.

Вопрос. Какой именно?

Бингем. Большой. Калибр тридцать восьмой... Марку не заметил.

Вопрос. Ладно. Дальше что было?

Бингем. Второй вошел и сказал: "Бокс!"

Вопрос. Только это?

Бингем. Да, он сказал: "Бокс!" – и человек у окна обернулся. А второй человек выстрелил.

Вопрос. Сколько раз он выстрелил?

Бингем. Дважды. Это точно, потому что я за ними наблюдал. Он вошел в дверь, вынул из кармана револьвер. Сказал: "Бокс!", человек у окна обернулся. А вошедший сделал еще несколько шагов и дважды выстрелил. Я видел, как пули входили в тело. На пиджаке появились отверстия. Он получил пули в грудь и живот. Так мне, по крайней мере, показалось. Человек у окна уронил пистолет и стал оседать на пол. Он оседал очень медленно. Он ухватился за шторы и потащил за собой и шторы и карниз. Он сказал: "Что?", а может, и что-то другое. Но мне послышалось: "Что?" Он лежал на полу, покрытый бордовым занавесом, извивался в конвульсиях, а на пол текла кровь. Боже...

Вопрос. Не хотите сделать небольшой перерыв?

Бингем. Нет, со мной все в порядке. Затем мою жену стало рвать. Одна из старушек в холле упала в обморок, кто-то вскрикнул, а два педераста, которых я до этого не видел, стиснули друг друга в объятиях. У доктора Рубикова был такой вид, словно его оглушили. Господи праведный, кошмар да и только!

Вопрос. Что сделал убийца потом?

Бингем. Он коротко посмотрел на человека на полу. Затем положил револьвер обратно в карман, повернулся и вышел из квартиры. Больше я его не видел. Странно, что вы назвали его убийцей.

Вопрос. Но он ведь и есть убийца, разве нет?

Бингем. Верно. Но в тот момент мне показалось, что он приводил в исполнение приговор. Мне показалось, что это палач, делающий свое дело.

Вопрос. Что было потом?

Бингем. После того как он ушел, Доктор Рубиков подошел к человеку на полу, опустился на колени, осмотрел ранения и пощупал пульс. "Пока жив, сказал он, – но это не надолго. Ранения смертельные".

Ведущий допрос. Спасибо, мистер Бингем.

Бингем. Не за что.

NYDA-SIS-146-82C.

Хаскинс. Это была целая жизнь. Вечность. Этот грохот, стрельба, суматоха! Но я стоял на площадке, как велел Граф.

Вопрос. Вы ему доверяли?

Хаскинс. Ну конечно, глупый вопрос! Если не верить такому человеку, как Граф, кому вообще верить? Как я и предполагал, он спустился с четвертого этажа и сказал: "Лучше сними маску, подними руки и медленно выходи через парадную дверь".

Вопрос. Почему вы этого не сделали? Это был хороший совет.

Хаскинс. Знаю, знаю, знаю! Но если бы вы знали, как на меня действовал Андерсон. Из-за него я забыл об опасности и решил попытать удачи. Вы меня понимаете?

Вопрос. Не совсем. Что вы имеете в виду?

Хаскинс. Томми, Томми, он сделал меня мужчиной. Когда я не послушался его и остался на месте, то увидел, что он улыбается. Он сказал: "Через задний ход!" Мы сняли маски и перчатки, сбежали по лестнице, выскочили из задней двери и стали перелезать через стену, но в этот момент вспыхнули миллионы прожекторов, загремели выстрелы, я вскинул руки высоко-высоко и завопил что было мочи: "Сдаюсь, сдаюсь!" Томми, это был такой драматичный момент!

Вопрос. Что случилось с Андерсоном? Хаскинс. Не знаю. Только что он был рядом и вдруг исчез. Он просто растаял в воздухе.

Вопрос. Но вы ему доверяли? Хаскинс. Ну конечно.

NYDA-146-113A-114G. Допрос Джеральда Бингема-младшего.

Свидетель. Грохот вдруг прекратился. Все стихло – ни выстрелов, ни криков. Я решил, что все кончено. Я лежал в кровати, мокрый от пота. Потом хлопнула передняя дверь. Он пробежал через квартиру, через мою комнату – и на веранду. Он не сказал ни слова и даже не взглянул на меня, но я его сразу узнал...

Показания Ирвинга Мандельбаума, проживающего в квартире 6-в дома 547 по Восточной 73-й улице, Нью-Йорк. Кассета NYPD-146-IKM-123Gm.

Свидетель. Ну и ночка! Ну и ночка! Мы не уехали на уик-энд. Я решил остаться в городе. Проведем праздники тихо, мирно... Никаких машин! Никаких пробок! Все мило и спокойно. Мы в постели. Вы нас можете понять. И вдруг врываются пять полицейских, вооруженных до зубов, словно союзники в Нормандии, и начинают сигать из окна. Ладно. Я законопослушный гражданин. Я на их стороне. Мы вылезаем из постели. Гретхен идет в ванную, а полицейские скачут в окно. Хорошо, один из черных хоть сказал: "Извини, друг!" Потом Гретхен выходит из ванной и командует: "Обратно в постель". И тут поднимается такой фейерверк! Выстрелы, прожектора, вопли – прямо как в хорошем голливудском фильме. Мы вылезаем из постели. Подходим к окну и смотрим, что там творится. Захватывающее зрелище. Бурный уик-энд! Потом все успокаивается. Ни выстрелов, ни криков. Гретхен говорит: "В постель!" Ложимся. И через пять минут в окно влезает этот тип. С револьвером в руке. Мы с Гретхен опять вылезаем из постели. Он говорит: "Только пикните – и вы покойники". Естественно, я даже ему не ответил. Через секунду его и след простыл. Гретхен говорит: "В постель!", но я говорю: "Нет, милая, я лучше посижу – мне бы сейчас выпить пару бутылок виски!" Господи Боже мой! Отдохнули!

Показания полицейского Джона Симилара (жетон 35674262), водителя машины Г-19. Документ NYPD-146-332S.

Я находился с моим напарником полицейским Перси Иллингемом (жетон 54678392) в машине Г-19, блокировавшей Восточную 73-ю улицу возле Ист-энд-авеню. Нам было приказано поставить машину поперек 73-й улицы, чтобы помешать въезду и выезду с нее. Нам было сообщено о готовящейся операции.

Примерно в половине пятого утра 1 сентября 1968 года в нашу сторону проследовал по тротуару мужчина (белый, рост около 6 футов, вес 180 фунтов, брюки и пиджак черные). Перси сказал: "На всякий случай надо его проверить". Он открыл, дверцу со своей стороны. Когда он вылезал из машины, человек вытащил револьвер и выстрелил прямо в него. Полицейский Иллингем упал на мостовую. Как потом выяснилось, он был убит наповал.

Тотчас же я выскочил из машины со своей стороны и трижды выстрелил в этого человека из своего револьвера (серийный номер 17189653), на что он ответил выстрелом, ранившим меня в бедро. Я упал на мостовую, а он побежал и, пока я пытался еще раз в него выстрелить, скрылся за углом 73-й улицы и Ист-энд-авеню. Я сделал все, что мог.

Эта рукопись попала к автору благодаря любезности доктора Дмитрия Рубикова, психиатра, приемная которого находится в доме 535 по Восточной 73-й улице Нью-Йорка. Это фрагмент речи, которую доктор Рубиков произнес 13 декабря 1968 года на собрании Нью-Йоркского психиатрического общества. Это неформальное объединение нью-йоркских психиатров и психологов, которые время от времени собираются на обед в одном из больших отелей Манхаттана обменяться новостями и послушать выступление кого-то из коллег, по поводу которого затем разворачивается дискуссия.

Речь, из которой взяты отрывки, произнесена доктором Рубиковым на встрече в Охотничьем зале отеля "Президент Филмор". Текст берется по машинописному экземпляру, предоставленному автору доктором Рубиковым.

"Госпожа председатель! – хотя я давно считаю это обращение образцом сексуальной аномалии.

(пауза для смеха)

Коллеги, дамы и господа. После такого обеда уместнее не столько речь, сколько отрыжка...

(пауза для смеха)

Я хотел бы прежде всего отметить, что все мы испытываем чувства благодарности к нашему оргкомитету, который устроил нам этот Лукуллов пир.

(пауза для аплодисментов)

Впрочем, вы поймете мои сомнения относительно целей, которые они преследовали: то ли как следует вас накормить, то ли сделать невосприимчивыми к тому, что я хочу вам поведать.

(пауза для смеха)

Так или иначе моя задача состоит в том, чтобы предложить вам маленький интеллектуальный десерт после такого восхитительного обеда, и я постараюсь не ударить в грязь лицом.

Как многим из вас, наверное, известно, я недавно стал одной из жертв преступления, случившегося в городе Нью-Йорке в ночь с 31 августа на 1 сентября сего года. Сегодня я попытаюсь остановиться на этом преступлении, на преступности вообще, а также на том, что представители нашей профессии могут сделать в борьбе с преступностью в нашем обществе.

Предупреждаю, что я буду краток, очень краток.

(возможная пауза для аплодисментов)

Мысли, которыми я хотел бы с вами поделиться – результат чистого теоретизирования. Я не занимался практическими исследованиями и не советовался со светилами. Просто я предлагаю вам свои размышления – мою реакцию на недавние события, – которые могут стать предметом дальнейшего обсуждения. Разумеется, ваша реакция будет представлять для меня огромный интерес.

Прежде всего позвольте еще раз напомнить, что сексуальные отклонения, как правило, составляют определенные предпосылки для криминального поведения. Я бы, однако, хотел указать на более тесную взаимосвязь между сексом и преступностью. Иначе говоря, я убежден: преступность в современном обществе выступает заменой секса.

Что такое преступность? Что такое секс? Что между ними общего? На мой взгляд, их сближает то, что в обоих случаях важную роль играет мотив проникновения. Грабитель банков взламывает сейф. Квартирный вор проникает в дом или квартиру. Карманник – в наш кошелек или бумажник. Быть может, истинное намерение каждого из них – проникнуть вглубь нас...

Этот мотив проникновения присутствует и в более сложных правонарушениях. Мошенник овладевает частью состояния жертвы, проникая к ней в доверие. Нечестный бухгалтер насилует свою фирму. Коррумпированный представитель власти насилует общество в целом.

Собственно, сам по себе термин взлом – "проникновение со взломом" вызывает ассоциации с лишением невинности.

Тем самым я еще раз хотел бы подчеркнуть: совершение преступления это замена полового акта. Преступник – это человек, сознательно, подсознательно или бессознательно получающий наслаждение от подобной квазисексуальной деятельности.

Преступление совершено – что дальше? Половой акт окончен – что потом? В обоих случаях имеют место сходные процессы. Уход. Разъединение, порой весьма мучительное в физическом и эмоциональном плане.

Я убежден, что, собственно, совершение сексуального преступления (на мой взгляд, все преступления имеют сексуальную основу) – самая легкая его часть. Самое же трудное – уход.

Учитывая пуританское воспитание большинства американцев, уход выступает признанием вины, является манифестацией подспудного желания быть наказанным. Нарушителя законов неотступно, навязчиво преследует жажда изобличения и публичного осуждения.

Секс и преступность. Проникновение и уход. Я вижу в этом нерасторжимую связь. Теперь же с вашего позволения я хотел бы подробнее..."

Из отчета капитана Эдварда Деланы. NYPD-EXD-1-9-1968.

Было примерно 4.45. Стрельба из окна четвертого этажа прекратилась. Внезапно со стороны пересечений 73-й улицы и Йорк-авеню мы услышали выстрелы. Не теряя времени даром, я послал полицейских Оливера Кронена (жетон 76388542) и Роберта Брича (жетон 92356762) выяснить, что там происходит.

Вскоре полицейский Кронен вернулся и доложил, что один сотрудник полиции убит, другой ранен в бедро. Оба находились в патрульной машине Г-19, блокировавшей 73-ю улицу.

Я сразу же связался по рации с моим командным пунктом и приказал моему шоферу полицейскому Макклеру выслать к упомянутому перекрестку карету "скорой помощи". Я также велел ему сообщить о случившемся в Центр связи и попросить их передать информацию инспектору Аб-рахамсону и заместителю начальника управления Битему.

После этого во главе взвода из шести вооруженных человек я отправился в дом 535. Мы миновали труп человека в маске, убитого при попытке к бегству. Позже выяснилось, что это Сэ-мюэл Скат Джонсон, негр. Войдя в вестибюль, мы обнаружили белого человека, сидевшего на полу, прислонившись спиной к стене и с поднятыми вверх руками. Он был взят под стражу.

Было установлено, что его зовут Эрнест Генрих Манн.

Тем временем мой взвод соединился с людьми из отряда особого назначения, высадившимися на веранде, а также с теми, кто находился на заднем дворе дома. Последние задержали еще одного подозреваемого в совершении ограбления, Томаса Хаскинса.

Мы тщательно осмотрели здание и обнаружили в подвальном помещении спящего техника-смотрителя. В квартире 4-а мы нашли несколько жильцов и швейцара. Один из жильцов, Джеральд

Бингем-старший, был ранен и находился в шоковом состоянии. Его правый глаз сильно кровоточил. Кроме тех, кто находился в квартире в качестве пленников, на полу лежал человек в маске, он был тяжело ранен. По утверждениям очевидцев, в него дважды выстрелил другой человек в маске.

Я приказал одному из полицейских вызвать еще три машины "скорой помощи", чтобы облегчить транспортировку убитых и раненых – полицейских, преступников и невинных жертв.

Предварительный допрос жертв показал, что во время ограбления в доме находился еще один человек (впоследствии оказалось, что им был Джон Граф Андерсон), судя по всему, спасшийся бегством. Я предположил, что он виновен в гибели полицейского Иллингема и ранении полицейского Симилара из патрульной машины Г-19 на углу Восточной 73-й и Ист-энд-авеню. Покинув дом 535, я связался по рации с полицейским Макклером и передал ему информацию о розыске, которую тот должен был, в свою очередь, передать в Центр связи. Я описал подозреваемого со слов свидетелей. Полицейский Макклер принял сообщение, а я оставался на связи до тех пор, пока он не доложил, что Центр связи, где старшим был в эту ночь лейтенант Финили, получил сообщение о розыске и уведомил все полицейские участки и отделы.

Когда прибыли машины "скорой помощи", я сначала отправил раненых, затем убитых. Случилось так, что раненый жилец Джеральд Бингем-старший и раненый подозреваемый (впоследствии опознанный как Винсент Бокс Парелли из Детройта) оказались в одной машине, направляющейся в больницу Пресвятой Девы.

После этого я вернулся на свой командный пункт на углу Йорк-авеню и Восточной 73-й улицы. Через Центр связи я оповестил Восточный отдел по борьбе с убийствами, криминалистическую прокуратуру Манхаттана, отдел связей с общественностью. Тогда – это было примерно в 5 утра – сообщений о местонахождении исчезнувшего подозреваемого Джона Андерсона, не поступило.

Стенограмма личной кассеты автора. Запись сделана 6 ноября 1968 года. Насколько мне известно, показания, содержавшиеся здесь, не фигурируют ни в каких официальных документах.

Автор. Запись GO2B. Пожалуйста, назовите себя и ваш адрес.

Свидетель. Аира П. Мейер. Восточная Вторая улица, дом 1260, Нью-Йорк.

Автор. Спасибо, мистер Мейер. Как я уже объяснял вам, эта запись будет использована только мной и больше никем для воссоздания общей картины преступления, совершенного в ночь с 31 августа на 1 сентября 1968 года. Я не являюсь предстайителем властей – городских, федеральных или властей штата.

Я не буду просить вас дать присягу относительно правдивости ваших показаний, и эти показания не будут использованы в судебном разбирательстве. Ваши показания будут использованы для моих личных целей и не могут быть опубликованы без вашего на то согласия в письменной форме. Со своей стороны я заплатил вам пятьдесят долларов – независимо от того, будут или не будут опубликованы эти материалы. Все понятно?

Свидетель. Да.

Автор. Отлично. Итак, мистер Мейер, где вы были около пяти утра первого сентября 1968 года?

Свидетель. Ехал домой по Ист-энд-авеню.

Автор. Где вы были до этого времени?

Свидетель. Работал. Вообще-то я не должен был работать в праздники, но, поскольку надвигался День труда и очень многие поразъехались, хозяин попросил меня отработать ночную смену. Я пекарь высшей категории и работаю в пекарне Лейбница на Ист-энд-авеню, 19740. Около Сто пятнадцатой улицы. Жена ждала седьмого ребенка, а одна из младших дочерей лечила зубы, и врач прислал большой счет. Деньги были нужны позарез, и я сказал, что отработаю. Профсоюз добился, чтобы за ночные смены в праздники платили в тройном размере, а хозяин сказал, что добавит еще двадцатку. Поэтому-то я и работал в смену с четырех часов дня 31 августа до четырех утра 1 сентября.

Автор. Вы говорите, что являетесь пекарем высшей категории. Что вы выпекаете?

Свидетель. Булочки, кренделя, рогалики...

Автор. Что вы делали, закончив работу утром 1 сентября?

Свидетель. Помылся и переоделся в свою одежду. Задержался выпить пива с ребятами в раздевалке. Бары в это время все закрыты, но у нас есть холодильник, и мы держим там пиво. В раздевалке. Мы вносим по доллару с человека в неделю. Хозяин знает об этом, но не возражает, лишь бы никто не напивался. Никто и не напивается. Просто выпиваем банку-другую перед тем, как разойтись по домам. Надо расслабиться. Понимаете? Я выпил банку пива, сел в машину и поехал в сторону Ист-энд-авеню. На работу я еду по Первой авеню, а с нее возвращаюсь уже по Ист-энд-авеню.

Автор. Что же произошло примерно в пять утра первого сентября?

Свидетель. На пересечении с Семьдесят четвертой я остановился на красном светофоре. Стад зажигать сигару. Вдруг передняя дверь с правой стороны открылась – вижу, стоит какой-то тип. Он наставил на меня револьвер. Револьвер был у него в правой руке, а левой он держался за живот.

Автор. Можете его описать?

Свидетель. Рост примерно шесть футов. Худой. Без головного убора, стрижка короткая. Острые черты лица. Взгляд неприятный. Вот...

Автор. Что на нем было надето?

Свидетель. Все черное: черный пиджак, черный свитер с высоким воротом, черные штаны, черные туфли. Но сам он был белый. Вот...

Автор. Значит, он открыл правую переднюю дверь и наставил на вас револьвер?

Свидетель. Именно.

Автор. Это было на перекрестке Семьдесят четвертой улицы и Ист-энд-авеню, где вы остановились на красный сигнал светофора?

Свидетель. Именно. Я зажигал сигару.

Автор. Как вы отреагировали?

Свидетель. Как я отреагировал? Ну сперва я решил, что это грабеж. С какой стати кому-то просто так открывать дверь моей машины и целиться в меня из револьвера?

Автор. Ну а вы что?

Свидетель. Что я? Мне стало дурно. Только что получил деньги. С тройной таксой и еще премией у меня было при себе почти четыреста долларов. Они мне были необходимы. Я их, собственно, уже потратил. Я решил, что этот тип хочет у меня их отобрать.

Автор. Если бы он потребовал деньги, вы бы их отдали?

Свидетель. Еще бы! Конечно. А что еще прикажете делать?

Автор. Но он не потребовал денег?

Свидетель. Нет. Он забрался на переднее сиденье и сунул мне свою пушку в бок. Левой рукой захлопнул дверцу и снова прижал ее к животу.

Автор. Что вы сказали?

Свидетель. Я спросил: "Хочешь отобрать у меня деньга? Машину? Бери, только меня отпусти". А он ответил: "Нет, ты поведешь машину. Я не могу вести. Я ранен". Я сказал: "Может, отвезти тебя в больницу? Тут недалеко... я могу". Но он сказал: "Вези, куда я тебе скажу". Я спросил: "Ты меня застрелишь?" Он ответил: "Нет, если будешь делать, что я тебе велю".

Автор. Вы ему поверили?

Свидетель. Конечно, поверил. Как не поверить в таких обстоятельствах! Вот так... Конечно, поверил...

Автор. Что случилось потом?

Свидетель. Я подчинился. Когда загорелся зеленый, я поехал в южном направлении. Я ехал с нормальной скоростью, поэтому мы не ждали у светофоров.

Автор. В это время, да еще в воскресенье, движения особого не было, так?

Свидетель. Какое там движение! Кроме нас, никого во всем городе не было!

Автор. Он что-нибудь говорил, пока вы ехали?

Свидетель. Заговорил однажды. В районе Шестидесятых улиц. Он спросил, как меня зовут, и я ответил. Он спросил меня, женат ли я, и я сказал, что женат, что у нас шесть детей и ждем седьмого. Я думал, может, это его разжалобит, и он не убьет меня. Вот так...

Автор. Больше он ничего не говорил?

Свидетель. Нет, больше ничего. Однажды только вроде как застонал. Я глянул, – вижу, между пальцами у него кровь. Там, где он держался за живот. Я понял, что его дела плохи, и мне стало его жалко.

Автор. Что потом?

Свидетель. Потом он велел мне свернуть направо, и мы поехали по Пятьдесят седьмой в западном направлении.

Автор. Говорил он нормально?

Свидетель. В общем-то да. Тихо разве что, но вообще нормально. Голос не дрожал. И пушка, что упиралась мне в ребра, тоже не дрожала. Мы поехали через весь город по Пятьдесят седьмой. Когда доехали до Девятой авеню, он велел мне свернуть налево, что я и сделал.

Автор. Который был час?

Свидетель. А? Пять тридцать. Или около того. Светало.

Автор. Что потом?

Свидетель. Я ехал очень внимательно, поэтому не стоял на светофорах. Он велел мне остановиться на Двадцать четвертой улице.

Автор. На какой стороне?

Свидетель. На западной. Справа, значит. Я подъехал к тротуару. Тротуар был с его стороны. Он открыл дверь правой рукой, той, в которой был револьвер.

Автор. У вас не возникла мысль напасть на него в этот момент?

Свидетель. Вы в своем уме? Нет, конечно! Он вылез, закрыл дверь. Потом наклонился к окну и сказал: "Поезжай и не останавливайся. Я буду стоять и смотреть за тобой". Я и поехал. Доехал до Шестнадцатой улицы, решил, что он уже больше не видит меня. Остановился, нашел телефон-автомат на перекрестке. Там была табличка, где говорилось, что, если надо срочно позвонить в полицию, набирайте номер девять-один-один бесплатно. Они спросили мое имя и адрес. Я им сказал. Я позвонил. Когда мне ответили, рассказал, что произошло. Они спросили, где я нахожусь. Я сказал. Они велели мне ждать там патрульную машину.

Автор. Что вы сделали?

Свидетель. Вернулся в машину. Решил посидеть в ней и немного прийти в себя, до того как приедет полиция. Меня всего трясло. Я попробовал снова зажечь сигару – я так ее тогда и не зажег, – но взглянул на сиденье, где ехал этот тип.

На сиденье была лужа крови, и кровь стекала струйками на пол. Я вылез из машины и стал ждать на тротуаре. Сигару я выкинул.

Винцент Бокс Парелли был доставлен в отделение неотложной помощи больницы Пресвятой Девы (угол 79-й улицы Ист-энд-авеню) в 5.23 утра 1 сентября 1968 года. Сначала его сочли "скончавшимся до поступления", но после осмотра д-ром Сэ-мюэлем Натаном оказалось, что есть слабый пульс. Сразу же были введены стимулирующие средства, плазма, и Парелли был отправлен в спецпалату под охраной на втором этаже. После повторного осмотра доктор Натан дал отрицательный прогноз. Парелли получил два ранения: одна пуля вошла в легкое, другая повредила селезенку.

В 5.45 кровать Парелли окружили ширмами. Кроме доктора Натана там находились доктор Эверет Брислинг (интерн) и медсестра Сара Пей-джет, оба сотрудники этой больницы. Ральф Гимбл, помощник прокурора нью-йоркской окружной прокуратуры, детектив первого класса Роберт Леффертс из Восточного отдела по расследованию убийств, детектив второго класса Стенли Браун из 251 участка, полицейский Эдраим Сандерс из того же участка (не имеющий никакого отношения к автору), а также охранник Бартон Макклири, сотрудник больницы.

Магнитофонная запись, сделанная окружной прокуратурой Нью-Йорка, имеет номер NYDA-AP-De-Be-ST. Датирована 1 сентября 1968 года, 6.00 утра.

Гимбл. Что происходит?

Натан. Он умирает. Собственно, он уже должен был умереть.

Гимбл. Вы что-нибудь можете сделать?

Натан. Нет. Мы сделали все, что могли.

Гимбл. Он придет в сознание?

Натан. Брислинг!

Брислинг. Может быть. Хотя лично я сомневаюсь.

Гимбл. Нам надо его допросить.

Натан. Что вы от меня хотите? Я не Господь Бог.

Брислинг. Дайте ему спокойно умереть.

Браун. Не дадим! Погиб полицейский. Приведите его в сознание. Нам надо знать, что случилось. Почему в него стреляли. Это важно.

Брислинг. Доктор?

(пауза в 7 секунд)

Натан. Ладно. Сестра!

Пейджет. Да, доктор.

Натан. Пятьдесят кубиков. Понятно?

Пейджет. Да, доктор.

Натан. Введите лекарство.

(пауза в 23 секунды)

Натан. Пульс?

Брислинг. Может, чуть посильней. Сердце еще бьется.

Гимбл. У него дернулись веки. Я видел.

Леффертс. Парелли! Парелли!

Натан. Не толкайте его!

Браун. Он все равно умирает, так?

Натан. Не надо его трогать. Это пациент нашей больницы, за которого я отвечаю.

Парелли. А-а...

Гимбл. Он что-то сказал. Я слышал.

Леффертс. Что-то бессмысленное. Сандерс, придвиньте микрофон ближе к его рту.

Парелли. А-а-а...

Браун. Открыл глаза...

Гимбл. Парелли, Парелли, кто в тебя выстрелил? Кто это, Парелли? Зачем они в тебя стреляли?

Парелли. Ух-х...

Брислинг. Это безобразие!

Леффертс. Кто придумал это, Парелли? Кто дал деньги? Кто за всем этим стоит, Парелли? Ты меня слышишь?

Парелли. Полез наверх... Кто хочет дом. Я сказал велосипеду. Матерью ребенка быть не может.

Гамбл. Что? Что?

Парелли. Озеро выкопать всем сразу. Мало ли что она хочет. Пистолет.

Гимбл. Вы можете сделать ему еще один укол?

Натан. Нет.

Брислинг. Фибриляции...

Пейджет. Пульс нитевидный.

Натан. Он умирает.

Браун. Парелли, послушай меня. Ты меня слышишь? Кто застрелил тебя, Парелли? Кто платил? Кто прислал тебя из Детройта? Парелли!

Парелли. Я никогда не знал. А потом я вышел на улицу, и Луиза... Небо на машине... Мамаша. В небе. Переключить скорость. Когда-нибудь она. Мерзавец, сволочь! Я обязательно сделаю...

Гимбл. Кто, Парелли? Кто это сделал? Парелли. Птичка машет крылом, поет девчонка о том...

Натан. Сестра? Пейджет. Пульса нет. Натан. Брислинг? (пауза в 9 секунд) Натан. Скончался. Леффертс... Его!..

Докладная записка (секретно) от 14 декабря 1968 года Эдварда Деланы, капитана полиции Нью-Йорка, начальника полицейского управления Нью-Йорка, копии заместителю начальника управления Артуру Битему и инспектору Л. Дэвиду Уичкоту. Данная записка является дополнением 19-В к моему отчету NYPD-EXD-1-91-968.

Недавно мое внимание было привлечено к тому обстоятельству, что попытка вооруженного ограбления, предпринятого в ночь с 31 августа на 1 сентября сего года по адресу Восточная 73-я улица, дом 535, могла бы быть предотвращена заранее, если бы различные агентства, представляющие как частные, так и государственные организации (федеральные, городские и т. п.), находились в более тесном взаимодействии. Список таковых организаций прилагается (ЕХД-794-А).

Не имея возможности пока раскрыть личность моего информатора, могу, однако, утверждать без риска совершить ошибку, что в течение нескольких месяцев, предшествующих дню совершения преступления, упомянутые организации располагали конкретными фактами (магнитофонные записи и их стенограммы) относительно планируемого преступления, полученными путем электронного прослушивания.

Совершенно очевидно, что ни одна из этих организаций не располагала всеми фактами и подробностями, связанными с подготовкой преступления (адрес, время, участники и пр.). Тем не менее если бы существовал единый центр обработки информации (например, с помощью компьютеров), то я не сомневаюсь, что данное преступление было бы предотвращено.

Настоятельно рекомендую в самое ближайшее время созвать совещание представителей городских, федеральных и пр. органов охраны порядка для того, чтобы рассмотреть вопрос о создании такого центра. Готов принять самое деятельное участие в разработке этого проекта, так как имею ряд вполне конкретных соображений относительно его реализации.

Время (приблизительно) 5.45. Квартира Ингрид Махт, Западная 24-я улица, 627, Нью-Йорк. Магнитофонная запись SEG-1-9-68-IM-5.45 Ат-196L.

(звонит звонок)

(пауза в 11 секунд)

(снова звонит дверной звонок)

(пауза в 8 секунд)

Ингрид. Кто там?

Андерсон. Это я, Граф.

Ингрид. Граф, я сплю. Я очень устала. Пожалуйста, зайди попозже.

Андерсон. Хочешь, чтобы я выстрелил в замок?

Ингрид. Что? Что ты сказал?

(пауза в 6 секунд)

Ингрид. О Боже!