Текст книги "Взломщик, который цитировал Киплинга"

Автор книги: Лоуренс Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Чтобы компенсировать ваш труд. Мне показалось, что это будет справедливое вознаграждение, учитывая, что книга сама по себе не имеет никакой ценности.

– Если вы считаете это справедливым вознаграждением за все, что мне пришлось пережить, то сами вы, очевидно, никогда не были взломщиком. Как вы узнали, что книга уже у меня?

– Мисс Порлок сказала мне, что она будет у нее вечером. Отсюда следовало, что вы уже забрали книгу у владельца.

Редьярд Велкин покачал головой.

– Бедная Мадди!.. – сказал он с грустью. – Я ведь просил ее попридержать эту книгу. Она мне испортила колоссальную сделку своими непродуманными действиями, но, что поделаешь, она была неугомонна. Ей непременно нужно было сорвать большой куш и уехать из города, – он нахмурился. – Кто же ее убил?

– Человек, у которого были причины так поступить, – сказал я. – Человек, которого она сильно надула.

– Ради Бога, – сказал Велкин. – Я бы никогда никого не убил. И уж конечно, никогда не убил бы Маделейн.

– Может быть, и нет. Но вы не единственный, кого она обманула. Она ведь, если хорошенько подумать, на всех старалась заработать. Меня она напоила наркотиками и украла у меня книгу, но я, безусловно, ее не убивал. Она планировала обмануть магараджу, и он мог испытать своего рода негодование, когда его агент или доверенное лицо вернулся из моего магазина с ничего не стоящим экземпляром «Трех солдат». Но из-за этого он не мог почувствовать себя преданным, так как иного он от этой женщины и не ожидал. Не ожидал иного и я. У нас никогда не было оснований доверять ей, с какой же стати мы бы почувствовали, что нас предали? Есть только один человек, которого она на самом деле предала.

– Кто же он такой?

– Это он, – сказал я, указывая пальцем на Прескотта Демареста.

Демарест, казалось, был в полном недоумении.

– Сумасшествие, – с расстановкой сказал он. – Полное сумасшествие!

– Почему вы так считаете?

– Потому что я и раньше не понимал, что я делаю в этом сумасшедшем доме. А теперь меня вдобавок еще и обвиняют в убийстве женщины, о которой я до этого вечера никогда даже и не слышал. Я сюда пришел, чтобы купить книгу, мистер Роденбарр. Я прочитал объявление в газете, позвонил вам и пришел сюда, готовый потратить немалые деньги, чтобы приобрести исключительно редкую книгу. Здесь мне довелось выслушать захватывающую, но не укладывающуюся в голове историю о подлинных книгах с фальшивыми надписями, а также леденящие кровь россказни об обманах, мошенничествах и убийствах. В довершение ко всему я теперь обвинен в совершении преступления. Я не хочу покупать вашу книгу, мистер Роденбарр, независимо от того, является ли она книгой Гитлера, Хаггарда или наместника Христа на земле. В равной мере я не хочу продолжать слушать вздор наподобие того, что я услышал здесь сегодня вечером. С вашего позволения...

Он попытался подняться со стула. Я поднял руку, не особенно угрожающе, но мое движение остановило его. Я велел ему снова сесть. Как ни странно, он меня послушался.

– Вы Прескотт Демарест?.. – сказал я.

– Я полагал, что имена нам сегодня ни к чему. Да, я Прескотт Демарест, но...

– Неправда, – сказал я. – Вы – Джесси Аркрайт. И это вы убийца.

Глава 19

– Я наблюдал за вами сегодня днем, – сказал я ему. – Я видел, как вы уходили из здания на Пайн-стрит, в котором расположены офисы. Я никогда не видел вас прежде, но меня поразило в вас что-то очень знакомое. А потом я понял, в чем дело. Семейное сходство.

– Я не понимаю, о чем идет речь.

– Речь идет о портретах в вашей библиотеке в Форест-Хиллз. Два предка в овальных рамках. Должно быть, они там висят, чтобы было кому благословлять карточный столик. Я не знаю, являетесь ли вы потомком того самого Аркрайта, который впервые собрал механический прядильный станок. Однако я склонен думать, что чудаковатые старики на стене – ваши законные предки. Вы очень похожи на них, особенно линия челюсти.

Я взглянул на Велкина:

– Вы продали ему книгу. Неужели вы его при этом ни разу не видели?

– Всем заправляла Мадди. Она была связующим звеном.

– Вы хотите сказать – посредницей. А разве вы не говорили с ним по телефону?

– Очень коротко. Я не могу утверждать, что это его голос.

– А вы? – спросил я магараджу. – Ведь вы же звонили мистеру Аркрайту сегодня утром!

– Вполне возможно, что это тот самый человек, голос которого я слышал. Не могу ни подтвердить этого, ни отвергнуть.

– Это какой-то абсурд! – сказал Демарест. Впрочем, лучше называть его настоящим именем – Аркрайт. – Мнимое сходство с парой портретов, гроша ломаного не стоящая идентификация по голосу, якобы слышанному по телефону...

– Вы забыли кое-что. Я ведь видел, как вы уходили из здания на Пайн-стрит. Я звонил вам туда по известному мне номеру. Он находится в офисе «Тонтин трейд корпорейшн». А владелец этой компании – человек по имени Джесси Аркрайт. Не думаю, что вы зайдете слишком далеко, настаивая на том, что все это – случайные совпадения.

Надо отдать ему справедливость – он недолго раздумывал.

– Хорошо, – сказал он. – Я – Аркрайт. Нет смысла продолжать игру в прятки. Сегодня днем несколько раньше мне позвонили. Звонил, очевидно, этот джентльмен, которого вы называете магараджей. Он хотел знать, у меня ли все еще книга «Форт Баклоу».

– Я увидел объявление, – пояснил магараджа, – и усомнился в нем. После того, как мне не удалось заполучить книгу ни в этом магазине, ни у мисс Порлок, я подумал, что, может быть, она так и осталась у мистера Аркрайта. И я позвонил ему, прежде чем откликнулся на объявление.

– При этом он сослался на объявление, – продолжал Аркрайт. – Тогда я и сам посмотрел его. И сразу же позвонил вам. Я подумал, что, попав в гущу событий, я смогу выяснить, что происходит. Книга исчезла из моего дома посреди ночи. Я хотел узнать, нельзя ли ее вернуть. Я также хотел установить, действительно ли это раритет, как меня постарались убедить. Поэтому я позвонил вам и пришел сюда, чтобы, если придется, побороться за эту книгу на вашем своеобразном аукционе. Но из всего этого еще не следует, что я убийца.

– Маделейн Порлок была вашей содержанкой.

– Чушь! Я встречался с ней всего два раза, может быть, три. Она каким-то образом узнала о том, что я интересуюсь редкими книгами, и совершенно неожиданно появилась в моей жизни, предложив книгу Киплинга.

– Она была вашей любовницей. У вас были весьма эксцентричные сексуальные забавы в квартире на Восточной Шестьдесят шестой улице.

– Я никогда там не был.

– Но соседи вас там видели. Вас узнали по фотографии.

– По какой еще фотографии?

Я достал фотографию и показал ее ему.

– Они вас опознали, – сказал я. – Вас видели и вместе с Порлок, и одного. Очевидно, у вас была и связка ключей, потому что кое-кто из соседей видел, как вы входили и выходили, открывая входную дверь.

– Это ведь всего лишь косвенные улики, не правда ли? Может быть, меня видели, когда я забирал у нее книгу. Может быть, она открыла мне входную дверь автоматически, находясь в своей квартире, а кому-то показалось, что он видел у меня в руках ключи. Ведь на такого рода свидетельства нельзя полагаться.

Я пропустил все это мимо ушей.

– Может быть, вы считали, что она вас любит, – сказал я. – Как бы то ни было, вы почувствовали предательство с ее стороны. Я вас ограбил, но это не вызвало у вас желания убить меня. Вам показалось достаточным оставить меня с пистолетом в руке в квартире, где везде были отпечатки моих пальцев. Но Маделейн Порлок вы пожелали убить. Почему? А потому, что вы доверяли ей, а она обвела вас вокруг пальца и предала.

– Все это ваши домыслы. Досужие домыслы!..

– Ну а как же пистолет? «Пес-дьявол» фирмы «Марли»? Автоматический, тридцать второго калибра?

– Насколько мне известно, он не был зарегистрирован.

– Как же вам это стало известно? В газетах об этом ничего не говорилось.

– Вероятно, я слышал это по радио или телевидению.

– Не думаю. Не думаю, что подобная информация могла бы просочиться. Но как бы то ни было, иногда бывает, что прошлое незарегистрированного пистолета выяснить легче, чем вы полагаете.

– Даже если пистолет этот приведет ко мне, – сказал он, тщательно взвешивая каждое слово, – это еще ничего не доказывает. Разве только то, что вы его украли, когда вломились в мой дом с целью грабежа.

– Но в вашем доме его не было. Вы держали его в левом нижнем ящике вашего стола в офисе «Тонтин трейд корпорейшн», который находится в центре.

– Совершеннейшее вранье!

Он весь просто взбесился от благородного негодования. Я видел этот пистолет из вороненой стали в его кабинете на Копервуд-Кресент. А теперь я, глядя ему в глаза, заявлял, что он был в его офисе, тогда как его там на самом деле не было. Он пылал яростью.

– Нет, это, вне всякого сомнения, правда, – сказал я. – Пули и пистолет обычно держат рядом. А у меня такое чертовски достоверное чувство, что в этом ящике почти полная коробка патронов для пистолета тридцать второго калибра, а также тряпка для чистки оружия и пара запасных обойм для пистолета «пес-дьявол» фирмы «Марли».

Он уставился на меня:

– Вы были в моем офисе!

– Не будьте смешным.

– Вы... вы подложили это туда. Вы пытаетесь меня подставить!..

– А вы хватаетесь за соломинку, – невозмутимо продолжал я как по маслу. – Неужели вы все еще будете настаивать на том, что Маделейн Порлок не была вашей содержанкой? Если так, то почему же вы купили ей куртку из канадской рыси? Не так уж трудно сообразить, почему она ее захотела – вещь-то потрясающая. – Спокойно, Каролин! – Но зачем вам ее было покупать, если Порлок для вас всего лишь случайная знакомая?

– Я не покупал ее.

– Я заглядывал в ваши шкафы, когда приходил к вам за книгой, мистер Аркрайт. У вашей жены есть пара великолепных меховых изделий. На них одинаковые этикетки и один и тот же ярлык: «Арвин Танненбаум».

– И что же из этого следует?

– В квартире Порлок висит куртка из канадской рыси. На ней та же самая этикетка и тот же самый ярлык.

– Повторяю: и что же из этого следует? «Танненбаум» – известнейшая фирма меховых изделий. У нее, безусловно, может быть сколько угодно покупателей.

– Вы купили эту куртку для Маделейн в прошлом месяце. В компьютерных файлах есть запись об этой покупке. Там стоит ваше имя и дается полное описание куртки.

– Это невозможно! Я никогда... Я не... – Он помолчал, а затем поменял тактику, на этот раз еще более осторожно подбирая слова: – Если бы эта женщина была моей содержанкой, как вы пытаетесь представить дело, и если бы я покупал для нее куртку, то я бы уж, конечно, заплатил наличными, чтобы никакой записи о сделке не сохранилось.

– Именно на это вы бы и рассчитывали, не правда ли? Но думаю, что в этом магазине вас знают, мистер Аркрайт. Вы для них что-то вроде особо ценного покупателя. Может быть, я и ошибаюсь, но у меня есть сильное подозрение, что если полиция как следует покопается в файлах компании Арвина Танненбаума, то запись о покупке там окажется. Может быть, даже найдется и чек в вашем столе в офисе «Тонтин трейд корпорейшн». На нем будет ваше имя и будет указано, что вы заплатили наличными.

– Господи! – Лицо его сделалось пепельно-серым. – Как же вы сумели...

– Конечно, это всего лишь мои предположения.

– Нет, это ложные обвинения, подстроенные и подобранные вами!..

– На вашем месте я бы этого не говорил, мистер Аркрайт.

Он положил руку на грудь, словно ему не хватало воздуха.

– Все это вранье или полуправда, – сказал он. – И что это даст? В лучшем случае может быть использовано в качестве косвенных улик.

– Косвенных улик иногда бывает достаточно. Порлок была вашей содержанкой и при этом была убита из вашего пистолета. И у вас был серьезнейший повод для убийства. Что там за выражение было в уотергейтском деле? «Дымящийся пистолет»? Ну что же, вас не поймали с дымящимся пистолетом в руке. Вы оказались достаточно сообразительны, чтобы переложить его в мою руку. Но думаю, что все-таки свидетельств более чем достаточно, чтобы окружной прокурор основательно осложнил вам жизнь.

– Мне надо было убить вас тогда! – прошипел он, положительно задыхаясь от злобы. Он все еще держался за грудь. – Я должен был положить ваш палец на курок, а дуло пистолета засунуть в рот, предоставив возможность вам самому вышибить себе куриные мозги!

– Это было бы очень остроумно, – согласился я. – Я убил ее во время ограбления, а затем в порыве раскаяния лишил себя жизни. Правда, после пятого класса я уже не испытывал больше порывов раскаяния, но кому об этом могло быть известно? Как же получилось, что вы не осуществили такой замечательный план?

– Я не знаю... – Он, казалось, задумался. – Я... никогда никого раньше не убивал. После того как я ее застрелил, я хотел только одного – убраться оттуда. Мне и в голову не пришло вас убивать. Я просто вложил пистолет в вашу руку и ушел.

Прекрасно! Полное признание: максимум того, что можно выжать, не прочитав ему его права и не позволив вызвать своего адвоката. Пора было показаться кавалерии. Я уже было повернулся в ту сторону, где в задней части магазина Рэй Киршман и Фрэнсис Рокленд, по всей вероятности, постигали сущность происходящего, когда рука Аркрайта, которую он прижимал к своей груди, скользнула под пиджак и тут же выскользнула обратно, но уже с пистолетом.

Выхватив пистолет, он резко отбросил свой стул и проворно отпрыгнул назад, так что теперь мы все четверо были в поле его зрения – Велкин, Атман Синх и магараджа. И я, на которого пистолет был нацелен. Этот пистолет был намного больше оставленного в моих руках у Порлок. Слишком большой, чтобы быть «гончей» или «псом-дьяволом». И, как я успел заметить, револьвер. Вероятно, если он имел какое-то отношение к семейству пистолетов фирмы «Марли», это был «мастиф». Или еще что-то в этом роде.

– Всем оставаться на местах, – сказал он, поводя пистолетом. – Того, кто хоть шелохнется, я застрелю первым! Ты умный парень, Роденбарр, но сейчас это тебе не поможет. Думаю, что потерю вора-взломщика мир переживет. Таких, как ты, следовало бы убивать в газовых камерах. Вы – отвратительные паразиты, у вас начисто отсутствует уважение к правам собственника. Что касается вас, – обратился он к Велкину, – то вы меня обманули. С помощью Маделейн вы вытянули из меня деньги. Вы одурачили меня! И я убью вас без особых угрызений совести. Два других джентльмена, к несчастью для себя, оказались здесь в неподходящее время. Я сожалею, что приходится так поступить...

Убивать женщин – дело опасное. Но еще опаснее их не замечать. Он совершенно забыл про Каролин и еще не успел договорить, как она шарахнула его по голове бронзовым бюстом Иммануила Канта. Этот бюст служил в моем магазине как бы книгоразделом. Он показывал, где кончаются книги философского содержания и начинаются книги содержания религиозного.

Глава 20

Утром в понедельник, в четверть двенадцатого, я повесил на окно табличку «Ленч» и запер дверь. С железными решетками я возиться не стал: в такое время это было ни к чему. Я пошел в закусочную, в которой в четверг была Каролин, купил сандвичи с фелафелом, овощной соус и сухое печенье к нему. У печенья была странная форма, напомнившая мне рисунки амеб в школьном учебнике по биологии. Я уже было заказал кофе, но в продаже оказался мятный чай. Я подумал, что будет любопытно попробовать его, и взял два закрытых пластмассовых стакана. Продавец положил все это в пакет. Я так и не определил, араб он или израильтянин, поэтому предпочел не искушать судьбу приветствиями типа «Шалом» или «Салам», а просто пожелал ему всего наилучшего, чем и ограничился.

Каролин напряженно работала, расчесывая Лазу Апсо.

– Слава Богу, – сказала она, увидев меня, и впихнула пушистую собачонку в клетку. – Перерыв на ленч, Долли Лама. Я займусь тобой попозже. Что ты принес, Берни?

– Сандвичи с фелафелом.

– Чудесно! Бери стул.

Так я и сделал, и мы принялись за еду. Во время ленча я рассказал ей, что все идет как надо. Фрэнсис Рокленд не будет подавать в суд ни на меня, ни на сикха, поскольку в качестве компенсации за свой некогда существовавший палец получил от магараджи три тысячи американских долларов. Я посчитал это щедрым вознаграждением, особенно если принять во внимание, что в потере пальца, кроме него самого, никто повинен не был. Полагаю, что какое-то количество рупий оказалось также и в кармане Рэя Киршмана. Деньги всегда прилипают к его рукам.

Редьярд Велкин – трудно в это поверить, но у него оказался полный бумажник доказательств, что он действительно носит это сомнительное имя – был задействован в качестве важного свидетеля и освобожден под свой собственный залог.

– Я абсолютно уверен, что он уехал из страны, – сказал я Каролин. – Или по крайней мере из города. Вчера вечером он звонил и пытался уговорить меня расстаться с гитлеровским экземпляром «Освобождения форта Баклоу».

– Неужели он собирается продать книгу шейху?

– Я думаю, он понимает, чем это ему грозит. Например, с него могут заживо содрать кожу. Но на свете немало других чудаков, готовых хорошо заплатить за такой товар. А Велкин – человек, который вполне способен найти одного из них. Может быть, он и не сумеет достичь положения, о котором мечтает, но своего он до сих пор не упускал и не думаю, что когда-нибудь упустит.

– Ты отдал ему книгу?

– И не подумал. У него же целая сумка, полная этих книг! Из его комнаты в гостинице «Грэхем» я взял только «экземпляр Гитлера». Я оставил там несколько «экземпляров Хаггарда» и порядочное количество ненадписанных книг. Так что он сможет сварганить еще один «экземпляр Гитлера», если у него будет достаточно времени и терпения. Сфабриковав все это один раз, можно сфабриковать и во второй. Экземпляр, который я стащил у него, я оставил себе.

– Уж не собираешься ли ты продавать его?

Думаю, что мне удалось изобразить обиду.

– Конечно, нет, – сказал я. – В свободное от работы время я могу быть плутом, но я абсолютно честный книготорговец и не выдаю свой товар за что-то более ценное. Да и в любом случае эта книга не для продажи. Она будет находиться в моей личной библиотеке. Я не собираюсь слишком часто читать ее, но мне приятно, что она будет у меня под рукой.

Магараджа, сообщил я ей, отправился в Монако пощекотать себе нервишки игрой в рулетку, или в баккару, или еще во что-то, не оставляющее его равнодушным. Все эти испытания и переживания, сообщил он мне, дали ему хороший заряд бодрости. Я был рад это услышать.

А Джесси Аркрайт, добавил я, в тюрьме. Он все-таки попал туда, и заперли его надежнее, чем бриллианты королевской короны. Мерзавца привлекли к ответственности за преднамеренное убийство, совершенное в одиночку, а при таком обвинении тебя не могут взять на поруки. Не важно, насколько ты богат.

– Это не значит, что в итоге он получит срок, – пояснил я. – По правде говоря, я буду удивлен, если дело дойдет до суда. Все доказательства на самом деле довольно шаткие. Их могло бы и хватить, чтобы приговорить бедняка, но у Аркрайта есть средства нанять достаточно хорошего адвоката, чтобы выпутаться. Вероятно, он будет ходатайствовать о смягчении обвинения. Скажем, непредумышленное убийство или парковка сверх установленного времени. В итоге его приговорят к одному или двум годам заключения, и я готов биться об заклад: он и дня не отсидит. Приговор с отсрочкой. Вот увидишь.

– Но он же убил эту женщину!

– Вне всяких сомнений.

– Но тогда это же несправедливо!

– Мало что на свете справедливо, – философски заметил я, кивнув Иммануилу Канту. – По крайней мере нельзя сказать, что он вышел сухим из воды. Сейчас, когда мы с тобой разговариваем, он за решеткой, его репутация будет сильно подмочена, и он порядочно заплатит как морально, так и материально, даже если не отсидит в тюрьме за то, что совершил. Ему, конечно, повезло, но не так, как он рассчитывал до того, как ты пригвоздила его к полу Иммануилом.

– Да, это был удачный удар.

– С того места, где я находился, он выглядел безупречным.

Она, усмехнувшись, обмакнула печенье в овощной соус.

– А может, мое предназначение – быть карающей десницей?

– "Карающая десница – заступница Провидения". И тем не менее, – продолжал я, – многое на свете несправедливо. Супруги Блинн, например, собираются получить свою страховую сумму. Меня не привлекли к ответственности за то, что я обокрал их квартиру. Полиция согласилась не выдвигать против меня обвинения, так как я помог им припереть Аркрайта к стене и доказать, что он совершил убийство. Это очень благородно с их стороны, но супруги Блинн тем не менее получат компенсацию за все, что я украл, а я, к слову сказать, ничего этого не крал, и если это справедливо, то объясни мне, почему.

– Может быть, это и несправедливо, – сказала она, – но я все равно рада. Мне нравятся Герта и Арти.

– Мне тоже. Они хорошие ребята. Кстати, я кое о чем вспомнил.

– А?

– Арти звонил мне вчера вечером.

– В самом деле? Между прочим, мятный чай – просто прелесть. Правда, сладкий. Нельзя было взять без сахара?

– Он продается с сахаром.

– Вероятно, это погубит мои зубы. И внутренности. И все остальное. Но мне все равно. А тебе?

– Я как-то об этом не думал. Так вот, Арти кое о чем спрашивал.

– Я тоже кое о чем собиралась спросить, – сказала она. – Все хотела спросить тебя...

– Да?

– О Редьярде Велкине.

– И что же?

– Он правда был в наркотическом опьянении, когда назначал тебе встречу? Или он просто притворялся?

– Он просто притворялся.

– Зачем? И почему его не было у Порлок?

– Это она придумала. Она ведь собиралась встретиться и с магараджей, чтобы продать ему свой экземпляр. И, конечно, Велкин ей в это время был ни к чему. Ему же она представила дело так, что лучше не раскрывать все карты. Мне, мол, незачем знать, что это он меня обманул. Позже он всегда успеет связаться со мной и объяснить, что его тоже напоили наркотиками и поэтому-то он и не пришел на встречу. Конечно, весь этот план сорвался, когда Аркрайт проделал дыру у нее в голове. Но, по ее сценарию, Велкин притворился пьяным, когда я с ним разговаривал: он подготавливал будущее оправдание.

Она в задумчивости кивнула.

– Понимаю, – сказала она. – Вырисовывается искусно продуманный план.

– Теперь, если можно, об Арти Блинне...

– А что произошло с твоим бумажником?

– Аркрайт взял его и засунул под диванную подушку, где полиция обязательно должна была его найти. Разве я не рассказывал тебе? Из-за этого я и стал подозреваемым.

– А куда он делся после этого?

– О, – я похлопал себя по карману. – Он снова у меня. Его конфисковали как улику, но никто не мог толком сказать, к чему эта улика. Рэй с кем-то поговорил, и я получил его назад.

– А как же пятьсот долларов?

– Либо их уже не было, когда полицейские нашли бумажник, либо кто-то из них в этот день оказался с барышом. – Я пожал плечами. – Легко достались, легко и улетучились.

– Ты правильно к этому относишься.

– Угу. Так вот, что касается Арти...

– При чем тут Арти?

– Что касается моего бумажника, то ни при чем. Но теперь речь пойдет о нем. Арти хотел бы знать, что случилось с браслетом.

– Черт!

– Он сказал, что спрашивал тебя о нем, когда ты была у них и показывала фотографии, но ты сказала, что забыла принести его с собой.

– Черт, черт!

– Но мне помнится, что я спросил тебя о браслете, прежде чем ты вышла из машины, и ты сказала, что он у тебя в кармане.

– Да, – сказала она. Она отпила еще немного мятного чаю. – Ну, признаюсь, я солгала, Берни.

– Угу.

– Не тебе. Арти и Герте. Он был у меня в кармане, но я сказала, что его у меня нет.

– Уверен, что у тебя были на то веские причины.

– Вообще-то у меня были ерундовые причины: я все думала о том, как красиво браслет бы смотрелся на руке одного человека.

– Этот человек, конечно же, не Миранда Мессинджер. Нет-нет, я не допускаю этого!..

– Вот за эту-то твою блестящую интуицию я и люблю тебя, Берни.

– А я-то думал, что за мою обаятельную улыбку. Ей понравился браслет?

– Она от него в восторге! – Каролин ухмыльнулась. – Я ходила к ней вчера вечером, чтобы вернуть «поляроид». Она даже и не заметила, что он исчез. Я предложила ей браслет в качестве мировой и все ей рассказала, и...

– И теперь вы снова вместе.

– Прошлой ночью мы были вместе. Надолго ли, я гадать не хочу. Но должна тебе сказать, что путь к сердцу этой женщины проходит через ее запястье.

– Ну что ж, через запястье, так через запястье.

– Да. «Если тебе вздумается отправиться на Восточную сторону, то лучше не надевай его, – сказала я ей. – Потому что это небезопасно».

– Ты именно так с ней и разговаривала? С чувством собственного превосходства?

– Да. И эффект был великолепен. Честное слово, в следующий раз, когда я ей что-нибудь куплю, я скажу, что стащила это. – Она вздохнула: – Ну, хорошо, Берни. Так что же нам делать с супругами Блинн?

– Я что-нибудь придумаю.

– Я собиралась тебе об этом раньше сказать, но...

– О, это было очевидно. Ты то и дело возвращалась к этой теме. Ты уж очень явно стремилась поговорить со мной о супругах Блинн.

– Я...

– Все в порядке, – сказал я. – Успокойся и доедай свой соус.

* * *

Чуть позднее она сказала:

– Слушай-ка, у Рэнди сегодня вечером занятия в школе танцев. Ты не хочешь зайти ко мне после работы? Мы можем поужинать вместе у меня или еще где-нибудь, а потом, например, посмотреть какой-нибудь фильм.

– С удовольствием бы, – сказал я. – Но сегодня вечером это отпадает.

– У тебя важная встреча?

– Не совсем... – Я колебался, а потом вдруг подумал; какого черта? – Когда мы встретимся с тобой сегодня, чтобы пропустить стаканчик, – сказал я, – я буду пить содовую.

Она подалась вперед; глаза ее широко распахнулись:

– Вот это да! Снова примешься за свои проделки?

– Я бы это так не назвал, но в общем-то ты угадала.

– А куда ты идешь?

– В Форест-Хиллз-Гарденз.

– В тот же район, что и в прошлый раз?

– В тот же дом. Шуба, которую я описал Рэю, не была вымышленной. Я видел ее в среду ночью в шкафу у Эльфриды Аркрайт. Я пообещал ее Рэю, а когда я что-либо обещаю полицейским, то обычно держу слово. Поэтому сегодня вечером я возвращаюсь туда за шубой.

– А Эльфрида не станет возражать?

– Ее нет дома. Вчера она навестила муженька в тюрьме, а потом вернулась домой, хорошенько все обдумала, упаковала чемодан и исчезла в неизвестном направлении. Может быть, поехала домой к маме. А может быть, в Палм-Бич, погреться на солнышке. Полагаю, она не захотела оставаться здесь и давать пищу для пересудов.

– Надо думать... – Она подняла голову, в глазах ее было отсутствующее выражение. – Что ж, он получил по заслугам, – сказала она. – Мерзавец убил свою любовницу и ни дня не отсидит за это. Я помню, как ты описывал мне их дом, Берни. Ты сказал, что тебе хотелось бы пригнать грузовик на газон перед домом и увезти буквально все – от канделябров до ковров.

– Тогда у меня возникло именно такое желание.

– Это ты и собираешься сделать?

– Нет.

– Ты возьмешь только шубу?

– Ну...

– Ты ведь говорил, что там были драгоценности, да? Может быть, ты сможешь найти что-нибудь, чтобы возместить потерю браслета Герте Блинн?

– Мне приходило это в голову.

– И там есть коллекция монет.

– Я помню о коллекции монет, Каролин.

– Ты упоминал и о многом другом. Ты опять возьмешь «понтиак»?

– Наверное, не стоит искушать судьбу.

– Тогда ты угонишь какую-нибудь другую машину?

– Думаю, что да.

– Возьми меня с собой.

– А?..

– Что тебе мешает? – Она подалась вперед и положила руку мне на плечо. – Почему, черт возьми, нет, Берни? Я могла бы помочь. Ведь я же не помешала, когда мы крали «поляроид» Рэнди, правда?

– Мы не крали, мы просто на время взяли «поляроид» Рэнди.

– Чушь! Мы украли его. Уже потом получилось так, что мы смогли его вернуть, когда он стал нам не нужен. Если на вещи смотреть именно под таким углом зрения, то я уже не новичок во всех этих делах со взломом. Возьми меня, Берни, а? Я достану себе резиновые перчатки и вырежу в них ладони. Я откажусь от выпивки после работы. Я сделаю все, чего бы ты ни пожелал. Пожалуйста!

– Боже ты мой! – сказал я. – Ты... Ты же законопослушный человек, Каролин. У тебя чистая биография. Ты занимаешь в обществе подобающее тебе место.

– Да уж, собак мою. Поистине подобающее место!

– Это же большой риск!

– Черт с ним, с риском.

– И я всегда работаю один, понимаешь? Без партнеров.

– А... – Она вся сникла. – Ну что ж, тогда ничего не поделаешь. Об этом я не подумала. Вероятно, я все равно была бы для тебя обузой, правда? Все в порядке, Берни. Я не обижаюсь.

– Ни капли спиртного после работы.

– Ни капли! И я могу пойти с тобой?

– И ты никогда ничего не расскажешь ни одной живой душе. Ни Рэнди, ни какой-нибудь еще своей будущей подружке. Никому!

– На устах моих печать! Ты говоришь серьезно? Я могу пойти с тобой?

Я пожал плечами:

– Какого черта? Ты ловко со всем справилась позавчера ночью. Ты можешь оказаться полезной и сегодня.