Текст книги "Только не лги!"

Автор книги: Лорин Батлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

ЛОРИН БАТЛЕР
Только не лги!
РОМАН

1

Положив трубку телефона на рычаг, Бертолд Кертис возвел глаза к потолку и с раздражением воскликнул:

– Ох уж эти женщины!

Он поднялся с кресла, собрал бумаги, подготовленные для совещания, едва не опрокинув чашку с остывшим кофе. Резким движением руки Бертолд успел ухватить чашку, и только благодаря этому кофе не разлился. Бертолд отставил чашку на дальний край стола и от души чертыхнулся.

Да, жуткий сегодня выдался денек.

Кое-кто мог подумать, что раздражение Бертолда вызвано неудачной игрой на бирже, однако дело было вовсе не в этом. Бертолд зарабатывал деньги в схватках на финансовой арене, получая от этого процесса огромное удовлетворение, а заодно увеличивая не только свое благосостояние, но и всех своих клиентов. Его не раз называли наркоманом от биржи, и Бертолд признавал справедливость этих слов.

Нет, с проблемами бизнеса Бертолд Кертис всегда мог справиться. А вот проблемы с женщинами доставляли ему массу неприятностей.

Вообще-то он просто не понимал этих существ, особенно их навязчивые идеи по поводу замужества и продолжения рода. Неужели они не понимают, что современный мир станет только лучше, если в нем будет меньше браков и детей? Ведь тогда определенно сократятся количество разводов и численность несчастных брошенных ребятишек!

Но нет! Подобные здравые рассуждения женщинам и в голову не приходят. Они продолжают стремиться к замужеству и деторождению, как будто это панацея от всех мировых проблем, а не наоборот, их усугубление.

А их бредовые мечты о романтической любви? Сумасшедшие, да и только! Когда это любовные страдания приносили женщинам – да и мужчинам, коли на то пошло, – хоть какое-то счастье?

Бертолд вырос в семье, в которую романтическая любовь не принесла ничего, кроме душевных мук и страданий. И ничего: ни любви, ни брака, ни детей – ему не хотелось. Бертолд твердо уяснил это еще в двадцатилетнем возрасте, когда подружка попыталась заманить его в ловушку, а приманкой была мнимая беременность.

Мысли об отцовстве и неизбежно сопутствовавшей ему женитьбе всегда пугали Бертолда. Возможно, страх был в какой-то степени связан с его отцом – плохим родителем и неверным мужем, и Бертолд подсознательно опасался, что тоже может оказаться подобным ничтожеством.

Бертолд вздохнул с облегчением, узнав, что беременность его подружки оказалась ложной. Это был его первый опыт относительно того, как далеко может зайти женщина в попытке осуществить свою заветную романтическую фантазию, называемую «любовь и замужество».

После этого случая Бертолд во время интимных отношений с женщинами всегда принимал меры предосторожности. Его не убеждали клятвы партнерши, что она принимает противозачаточные пилюли или заверения, что день «безопасный». И Бертолд всегда четко объяснял свою позицию любой женщине, с которой вступал в любовную связь: жениться не намерен ни в коем случае!

Мать отказывалась принимать его взгляды на семью и с типично женской логикой квалифицировала их как временное помутнение рассудка.

– Со временем твои взгляды изменятся, – неизменно утверждала она. – Когда ты влюбишься…

Еще одна романтическая мамочкина иллюзия! – снисходительно думал Бертолд. Я влюблюсь! Да я никогда в жизни не влюблялся! И не имею подобного намерения!

Само понятие «любовь» предполагало потерю контроля над собой, что Бертолд считал недопустимым. Это могло повлечь за собой череду неправильных решений.

К счастью Бертолда, надежды матери стать бабушкой были до недавнего времени устремлены на его младшего брата Питера, который женился два года назад. Бертолд очень надеялся, что вскоре Питер с женой подарят матери внука, и тогда она отстанет от него.

Однако несколько месяцев назад брат неожиданно заявил, что оставляет жену и отправляется в Тибет, чтобы стать монахом. Питер оставил все свое имущество жене и уехал. В приходивших впоследствии письмах он уверял, что очень счастлив, живя в монастыре на вершине горы.

Нетрудно было сделать вывод, что от Питера теперь внуков не дождешься, и поэтому миссис Кертис снова переключилась на старшего сына. Она буквально сводила его с ума, постоянно приглашая на ужин незамужних женщин. Все красавицы, все очень сексуальные. И все они хотели – или притворялись, что хотят, – того же самого, что и мать Бертолда. Замужества и детей.

Только что мать позвонила и попросила не задерживаться, потому что на ужин она пригласила Алексис Шеридан.

– Бедняжке так одиноко после смерти Бернарда, – посочувствовала Фредерика Кертис.

Одинока? Это Алексис-то Шеридан? – изумился Бертолд. Боже мой! Да эта женщина сексуальный вампир! Еще до гибели Бернарда в автомобильной катастрофе полгода назад Алексис всячески пыталась соблазнить меня. А теперь эту веселую вдову вообще ничего не остановит!

Бертолду нравился секс, но только ничем не обремененный. Поэтому он и занимался любовью с женщинами, которые придерживались аналогичных взглядов. Его нынешняя подружка Эстер работала в банке, ее брак распался потому, что она была слишком занята карьерой. Бертолд встречался с ней два-три раза в неделю либо у нее дома после работы, либо в номере отеля в обеденный перерыв. Подобные отношения прекрасно устраивали обоих.

Эстер исполнилось тридцать два: симпатичная брюнетка, отличная фигура, за которой она тщательно следила. Ей не требовались любовные прелюдии или бессмысленные комплименты, а слово «любовь» вообще никогда не проскальзывало в их немногословных беседах. И еще Эстер фанатично заботилась о своем здоровье. Только ей Бертолд верил, когда Эстер говорила, что сегодня «безопасный» день, но все равно принимал меры предосторожности. От укоренившихся привычек всегда трудно избавиться, вот Бертолд и продолжал цинично не доверять женской психологии.

Взять хотя бы Дебору, его бесценную секретаршу, которая много лет проработала с ним и всегда утверждала, что ее интересует работа, а не роль жены и матери. И что же? Разменяв четвертый десяток, Дебора выскочила замуж и ушла в декретный отпуск! Более того, на работу так и не вернулась, то есть бросила карьеру ради семьи и домашнего хозяйства.

Возмутительный случай!

Бертолд был вынужден предпринять некоторые шаги, чтобы подобное не повторилось, но поиски замены Деборе превратились в настоящую головную боль. Не могло идти речи о том, чтобы оставить на постоянной основе ту девушку, которую он временно взял на место Деборы, надеясь, что после рождения ребенка секретарша все же вернется в фирму. Симпатичные молодые незамужние девушки, как Флора, не подходили для такой работы… И подтверждением этому стало то, что произошло между ними, когда Бертолд в знак благодарности в последний день работы Флоры пригласил ее на ужин.

Бертолд вздрогнул от мысли, что при определенных обстоятельствах даже он, стреляный воробей, мог угодить в неприятную историю. В тот вечер за ужином он выпил слишком много вина, а когда отвез Флору на такси домой и проводил до дверей квартиры, она неожиданно расплакалась. Оказывается, буквально на днях дружок бросил ее, предпочтя другую.

Бертолд хотел лишь успокоить Флору, но утешение каким-то образом вылилось в нечто большее и закончилось тем, что они провели ночь вместе. Утром оба сожалели об этом и согласились, что подобного больше не повторится.

Флора вернулась на прежнюю работу в бухгалтерскую фирму, размещавшуюся этажом ниже «Кертис лтд.», а вскоре Бертолд познакомился с Эстер.

У него начала работать новая секретарша – Лизелотт.

Лизелотт не доставляла ему никаких неприятностей. Сорок четыре года, счастлива в браке, состоятельный, покладистый муж, взрослые дети. Лизелотт без возражений могла, если требовалось, задержаться на работе, в течение дня варила боссу кофе. А если ей что-то и не нравилась, она не показывала этого ни словом, ни взглядом. Очень разумная и тактичная женщина.

– Да, Лизелотт? – отозвался Бертолд, услышав зуммер интеркома.

– Вас ждут в зале совещаний, мистер Кертис.

Это тоже нравилось ему в Лизелотт. Она уважительно называла его мистером Кертисом, а не Бертолдом.

– Спасибо, иду. На звонки отвечайте сами, хорошо, Лизелотт? Меня ни в коем случае не беспокоить. У нас полно работы до самого конца рабочего дня.

2

Вскинув голову, Хилда с вызовом посмотрела на административное здание, затем опустила взгляд на лежащего в коляске хорошенького младенца в розовом костюмчике и воскликнула:

– Вот мы и пришли, дорогая! Здесь работает твой папа. К сожалению, если верить его секретарше, он до конца дня будет на совещании, и у него сегодня нет времени ни для каких посетителей. Очень жаль, правда? Потому что ему придется принять нас, хочет он этого или нет!

Хилда решительно покатила коляску к вращающимся стеклянным дверям, надеясь, что с ними хлопот будет меньше, чем до этого с дверями поезда подземки. Хилда обнаружила, что маневрировать детской коляской столь же сложно, как и магазинными тележками для покупок, у которых колеса вертелись так, как им хотелось. Но она возила детскую коляску всего неделю, и это, пожалуй, извиняло ее неловкость.

С большим трудом Хилде все же удалось протолкнуть коляску, не повредив ее при этом, в похожий на огромную пещеру полукруглый вестибюль. Коляска хорошо катилась по мраморному полу и Хилда без приключений добралась до огромного указателя, висящего на стене между лифтами.

С помощью указателя она быстро выяснила, что фирма «Кертис лтд.» занимает пятый и шестой этажи. И еще Хилда отметила, что против названия фирмы не были указаны род ее деятельности или предоставляемые услуги. Сообщалось только, что кабинет управляющего находится на двадцатом этаже.

Возможно, это была всего лишь небольшая оплошность, но Хилда решила, что подобный просчет отражает характер владельца фирмы: видимо, Бертолд Кертис уверен, что любому известно, что его фирма – одна из самых преуспевающих лондонских инвестиционных компаний.

А еще он самонадеянно верил, что его прошлогодняя любовная связь с секретаршей никогда не всплывет и не нанесет удара по его репутации.

Однако он ошибся! – злорадно подумала Хилда. Флора, возможно, слишком мягкосердечна и теряется, когда дело касается мужчин. Но я не такая!

Дочь Флоры, Петл, заслуживает самой лучшей участи. И я решительно настроена добиться для нее этого. Я дам Бертолду Кертису шанс стать настоящим отцом прекрасной маленькой дочери, а если он не пойдет на это добровольно, то тогда ему придется заплатить. Причем солидную сумму. В наше время запросто определяют отцовство с помощью анализа ДНК.

– Пусть только попробует отказаться, дорогая, – обратилась Хилда к малышке, закатывая коляску в лифт. – Да мы ему кишки порвем на подвязки!

Двери лифта распахнулись, и Хилда выкатила коляску с уснувшей Петл на шестом этаже. Прямо перед ней тянулась стеклянная стена с высокими дверями, на которых было выведено золотыми буквами: «Кертис лтд. Управляющий».

За стеклянными дверями находилось просторное помещение, в центре которого возвышался стол секретарши. Хилда язвительно подумала: интересно, а эту яркую блондинку, которая сидит за столом, Кертис лично подбирал для себя?

Возможно, у него страсть к блондинкам. Хилда вспомнила, как Флора рассказывала: глава «Кертис лтд.» лично присутствовал на собеседовании, в результате которого ее быстро приняли на работу.

Конечно, достоинства Флоры заключались не только в длинных светлых волосах, которыми она гордилась, но у нее еще были красивое лицо и потрясающая фигурка. Однако броская внешность доставляла Флоре одни проблемы и никакой радости. Мужчины были не в силах оторвать от нее ни взглядов, ни своих похотливых лап.

Бедная Флора, она всегда верила нежному вздору очередного воздыхателя. После того как стала работать секретаршей, она часто попадала под обаяние красноречивых симпатичных мужчин с темными волосами и голубыми глазами, которым без труда удавалось затаскивать ее в постель.

И каждый раз Флора верила, что влюбилась. А будучи влюбленной, она практически становилась рабыней очередного любовника, наивно веря, что наконец-то находится на пути к вожделенным обручальным кольцам и семье.

Естественно, Флора оставалась на бобах. Хилда приходила в бешенство, наблюдая, как подругу используют и бросают сладкоречивые негодяи. Женатые, разведенные, холостые – не имело значения. Если они говорили Флоре, что любят ее, она оказывалась в их власти.

После каждого разрыва Хилда пыталась утешать Флору и взывала к ее разуму, но со временем ее терпение истощилось. В конце концов Хилда вышла из себя. Произошло это вскоре после того, как Флора, получив место секретарши Бертолда Кертиса, заявила, что снова влюблена. Хилда надавила на подругу, и та призналась, что предмет ее страсти – новый босс. Между подругами завязался ожесточенный спор. Хилда распекала Флору за то, что та спит с любым мужчиной, который говорит, что любит ее, а Флора в свою очередь обвиняла Хилду в том, что у нее каменное сердце и она не способна по-настоящему никого любить, кроме самой себя.

Подруги разругались в пух и прах. Произошло это чуть более года назад.

А теперь Флора мертва.

Хилда почувствовала, как задрожал подбородок, и стиснула зубы, с трудом удержавшись от слез.

– Флора, я не позволю издеваться над твоей памятью, – прошептала Хилда, глядя на хорошенькую девочку, дочь Флоры. – Петл получит все, что ты желала для нее. Она не останется без материнской любви, не будет носить поношенную одежду, не уйдет из школы в пятнадцать лет. Она не узнает, что такое социальное пособие и сиротский приют! Никогда! Никогда, пока в моем теле будет теплиться жизнь!

Приготовившись внутренне к жестокой схватке, которая, без сомнения, ждала ее впереди, Хилда толкнула дверь и решительно направилась к столу секретарши.

– Мне надо увидеть Бертолда Кертиса! И, опережая ваш вопрос, скажу: да, мне назначено, – беззастенчиво солгала она эффектной зеленоглазой блондинке.

Хилда всегда верила, что робость мешает успеху. Она ни за что не поступила бы в театральную школу, если бы не была твердо уверена в своих актерских способностях. Три года подряд она приходила на прослушивание, прежде чем обрела желанное место в школе. Однако Хилда считала, что это еще не высший показатель ее способностей. Вот попасть в театр «Олдуич» или в «Ройял корт» – это так же трудно, как получить приглашение на прием в Букингемский дворец.

Блондинка направила Хилду в длинный коридор, который вывел ее в небольшую приемную, где на полу лежал роскошный темно-синий ковер. Колеса коляски немедленно утонули в ворсе и забуксовали.

– Чем могу вам помочь? – услышала Хилда вопрос, заданный слегка удивленным, но спокойным тоном.

Секретарша Бертолда Кертиса! – сделала вывод изумленная Хилда. Не блондинка. Не молоденькая. Да и не красавица. Она цинично подумала, что Бертолд Кертис наконец-то научился не смешивать бизнес и удовольствие.

– Мне надо увидеть Бертолда, – тоже спокойным тоном сообщила Хилда.

Секретарша нахмурилась.

– Мистер Кертис на совещании и настоятельно просил не беспокоить его ни по какому поводу.

Хилде все же удалось протащить коляску по ковру и поставить ее перед столом.

– Сомневаюсь, что распоряжение касалось меня. Или его дочери.

Глаза секретарши округлились, она даже приподнялась и, перегнувшись через стол, заглянула в коляску.

– Его… дочери? – переспросила она изумленно.

– Совершенно верно, – холодно подтвердила Хилда. – Ее зовут Петл, ей три месяца. Передайте, пожалуйста, Бертолду, что она здесь, и желает наконец познакомиться со своим отцом.

Секретарша растерянно заморгала.

– Гм… возможно, вам лучше пройти в кабинет мистера Кертиса, а я схожу за ним.

Хилда наградила секретаршу ледяной улыбкой.

– Прекрасная идея.

Кабинет Бертолда Кертиса удивил Хилду. Просторный, на полу ковер, из окон открывается потрясающий вид на город. И тем не менее, этот кабинет предназначался для работы, о чем свидетельствовал беспорядок на столе хозяина.

Секретарша тяжело вздохнула, покачала головой и взяла с черной блестящей поверхности стола чашку с недопитым кофе. Достав из ящика салфетку, она принялась вытирать пятно от кофе, что-то бормоча себе под нос.

А Хилда тем временем опустилась в одно из двух кресел с высокими спинками, которые стояли перед столом, закинула ногу на ногу и подвинула поближе коляску, чтобы можно было наблюдать за безмятежно посапывающей Петл.

– Какая ты хорошая девочка, – промурлыкала Хилда, поправляя розовое одеяльце, в которое была укутана малютка.

Подняв глаза, Хилда обнаружила, что секретарша вернулась и смотрит на нее так, будто увидела пришельца из космоса.

– Думаю, мистер Кертис скоро подойдет, – сказала женщина, снова покачала головой и удалилась, закрыв за собой дверь кабинета.

Менее чем через две минуты та же самая дверь рывком распахнулась, и Хилда впервые увидела отца Петл.

Бертолд Кертис удивил ее еще больше, чем его секретарша или кабинет. Высокий, мускулистый, темноволосый… Да, следует признать, симпатичный. И глаза пронзительно голубые.

Но, несмотря на все это, стоящий перед ней мужчина не соответствовал тому образу, который Хилда создала в своем воображении, памятуя о том, что все любовники Флоры были вежливыми, учтивыми, прекрасно воспитанными, хорошо одевались. Они излучали обаяние и сексуальность, чем привлекали романтических дурочек вроде Флоры.

Бертолд Кертис был другим.

Он стремительно вошел в кабинет – угрожающего вида мужчина, широкоплечий, с коротко подстриженными волосами. Рукава его голубой рубашки были закатаны, словно он приготовился к драке, узел галстука приспущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, открывая основание мускулистой шеи. Взгляд его был суров, впечатление усиливали сошедшиеся на переносице темные брови.

Честно говоря, Бертолд Кертис скорее походил на прораба, намеренного отругать своих рабочих, чем на преуспевающего бизнесмена, которому, по мнению Хилды, полагалось держаться с определенным апломбом.

Остановившись возле коляски, Бертолд сначала посмотрел на Петл, затем снова на Хилду и рявкнул:

– Мне передали, что, судя по вашему заявлению, это моя дочь!

Но на Хилду его рык не произвел впечатления: она вовсе не собиралась пасовать перед этим грубияном. Интересно, что Флора вообще нашла в нем? Впрочем, она утверждала, что в постели он гораздо лучше, чем вне ее.

– Совершенно верно, – любезно подтвердила Хилда.

Бертолд устремил на нее взгляд, от которого Флора наверняка бы съежилась и попыталась спрятаться. Теперь Хилде было ясно, почему подруга всего лишь раз попыталась обратиться за помощью и поддержкой к отцу Петл. Он был из тех мужчин, кто порывает с любовницей раз и навсегда.

Но я ведь не Флора, подзадорила себя Хилда. Посмотрим, какие возражения на этот раз представит мистер Кертис.

– Ждите здесь, – прорычал он.

– А я и не собираюсь уходить, – безмятежно сообщила Хилда, за что была пронзена убийственным взглядом.

Но она выдержала этот взгляд, даже не моргнув. Бертолд еще несколько секунд смотрел на Хилду, затем резко повернулся и вышел из кабинета.

Хилда сидела, насвистывая и болтая левой ногой. Хотелось надеяться, что мистер Грубиян сумеет взять себя в руки и вспомнит о хороших манерах. Или, по крайней мере, прислушается к голосу здравого смысла. Потому что она не отступит, пусть даже земля разверзнется!

Медленно текли минуты. Пять… Десять…

Хилда почувствовала, как внутри нее словно начинает сжиматься какая-то пружина, – так всегда бывало перед решающими моментами ее жизни. Она не рассчитывала, что этот человек добровольно пойдет на мировую, если он один раз уже отказался от отцовства, дал Флоре денег на аборт и выгнал ее.

Ничего особенного Хилда требовать и не собиралась. Однако явно придется побороться за финансовую поддержку, чтобы можно было дать дочери Флоры приличное воспитание. Хилду даже радовала предстоящая дуэль. Она всегда проявляла свои лучшие способности, когда ее припирали к стенке.

При звуке открывающейся двери Хилда выпрямилась в кресле, на ее лице появился агрессивное выражение. Да как он осмелился заставить меня ждать так долго?!

Хилда оцепенела, увидев в дверях кабинета двух здоровенных охранников, и почувствовала, как кровь прилила к щекам. Значит, вот каким образом он решил избавиться от меня?

Стиснув зубы, Хилда поднялась с кресла и устремила на приближающихся охранников полный презрения взгляд.

– Подозреваю, что мистер Кертис не вернется?

– Совершенно верно, мадам, – услышала она насмешливо-учтивый ответ. – Мистер Кертис просил передать вам, что в следующий раз вызовет полицию.

– Неужели? Ну мы еще посмотрим!.. Нет, обойдемся без этого! – вскричала Хилда, когда один из охранников взял ее за локоть. – Я сама уйду.

Однако, несмотря на ее протесты, охранники сопровождали Хилду до самого выхода на улицу. Несколько минут она стояла на тротуаре, глядя на верхние этажи здания и стараясь держать себя в руках. Наверное, этот негодяй сейчас наблюдает за мной в окно и самодовольно ухмыляется.

– Ты еще получишь свое, Бертолд Кертис, – угрожающе пробормотала Хилда. – Я тебе такое устрою!..

Глубоко вздохнув несколько раз, она попыталась успокоить сердцебиение и собраться с мыслями. Откуда у отца Петл такая уверенность в своей правоте, что он приказал охране вышвырнуть меня? Ведь он же понимает, что в наши дни глупо блефовать по поводу отцовства.

И, кем бы ни был Бертолд Кертис, он отнюдь не глупец.

Внезапно Хилду осенило: наверное, он убежден, что Флора сделала аборт, на который он дал деньги, поэтому и не поверил, что Петл его дочь. Может, даже подумал, что этот ребенок мой. Когда Бертолд пристально рассматривал меня, он, похоже, пытался припомнить: «Спал ли я когда-нибудь с этой женщиной. Если не спал, то это явно попытка шантажа на почве отцовства».

Эх, как же я оплошала! Надо было сразу сказать ему, что я не являюсь матерью Петл.

– Твоя новая мамочка просто идиотка, – сообщила Хилда проснувшейся малютке, катя коляску к стоянке такси на углу. – Но у меня есть план действия в чрезвычайных обстоятельствах. Так как твой папочка принял меня за мошенницу, мы повидаемся с твоей бабушкой. Пожалуйста, не смотри на меня с укоризной – в такси я тебя покормлю и переодену. У меня все с собой, бутылочки, памперсы и прочее.

Несколько прохожих обернулись, глядя на высокую эффектную брюнетку, которая катила по тротуару новенькую нарядную коляску и, не обращая ни на что и ни на кого внимания, разговаривала с младенцем.

– Подожди, твоя бабушка увидит, какая ты красивая. И какая хорошая. Она не сможет не признать тебя. А посмотри на меня? Дурнушка, как частенько говорила твоя настоящая мама. И, наверное, была права. Однако она ошибалась относительно моей неспособности любить. Да, тут она здорово ошибалась…