Текст книги "Желание сбудется"

Автор книги: Лорин Батлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

11

Словно острый нож вонзился в сердце молодой женщины. Значит, он решил отпустить ее. Итак, она победила, добилась того, чего хотела. Но почему тогда ей так хочется разрыдаться от отчаяния. Итак, их короткий брак почти что завершен.

Почему все же он отпускал ее? Не потому, что больше не хотел ее, в этом Одри была уверена, просто он, видимо, убедился, что она действительно его ненавидит.

– Дэн, я… – попыталась запротестовать Одри.

– Простите меня, – поднимаясь, извинился Шон. – Пойду взгляну, какая погода.

Как только дверь за ним затворилась, Дэн, глядя на Одри потемневшими глазами, сухо произнес:

– Поешь, соберешь свои вещи – и Шон доставит тебя в Олбани, а там посадит на самолет до Филадельфии.

Стараясь не выдать своего волнения и не расплакаться, она с усилием спросила:

– Очень любезно с его стороны. А что собираешься делать ты?

– Я еще побуду здесь день-другой. Вообще-то, если захочешь, Шон с удовольствием сопроводит тебя до самой Филадельфии.

– Это его предложение или твое? – вдруг вспылила Одри.

– Мое, – метнув на нее быстрый взгляд, коротко ответил Дэн.

– Отлично! – Зеленые глаза вспыхнули. – Как твоя жена, я могу сказать, что это самое оскорбительное предложение, которое я когда-либо получала! Ты что, считаешь, что женился на последней кретинке? Если бы я захотела вернуться в Филадельфию, то давно бы уже была там. Но я не хочу возвращаться ни в Филадельфию, ни в Англию. Так что я остаюсь здесь. Никакая сила не сдвинет меня с места!

На лице Дэна появилось холодное и жесткое выражение; черты его точно высеченного из камня лица застыли. Судя по всему, его нисколько не тронула пламенная речь Одри, и только легкое подергивание губ выдавало его волнение.

Выдержав небольшую паузу, Одри снова заговорила:

– Это ты настоял на свадебном путешествии. Это ты затащил меня сюда! А теперь хочешь ретироваться? Что ж, твое право, но только не забывай: место жены рядом с мужем, – решительно проговорила она и, намеренно провоцируя Дэна, добавила: – Даже если он ни на что не годен.

Через секунду щелкнул замок: это вернулся Шон Филдинг.

– Ну вот, погодные условия вполне благоприятны для полета, – бодро произнес он, однако Одри заметила, что взгляд его при этом был несколько растерянным.

– Я никуда не еду, – твердо заявила Одри, поднимаясь. И, словно извиняясь, добавила: – Боюсь, что мои сборы могут тебя надолго задержать.

Дэн язвительно улыбнулся.

– Пусть будет по-твоему, дорогая! Надеюсь, что ты не передумаешь, когда Шон будет уже далеко отсюда.

– Уверена, что этого не произойдет, – с легкостью произнесла Одри, несмотря на недвусмысленную угрозу, прозвучавшую в последних словах.

– Тогда, – Шон взял свою дорожную сумку, – я, пожалуй, покину вас.

Неожиданно испугавшись, Одри предложила:

– Может, останешься на ночь?

– Ну уж нет, – усмехнулся Шон. – Два человека – это компания, а трое – уже толпа. Особенно в медовый месяц. А вот когда вы вернетесь в Англию, с удовольствием навещу вас.

– Мы будем ждать, – с искренним энтузиазмом заверила его Одри. И, мысленно порадовавшись за Лесли, порывисто обняла Шона.

– Надеюсь, ты поможешь своему травмированному мужу подняться? – попросил Дэн, и в его взгляде она прочла задетое мужское самолюбие. Одри помогла ему встать. Он крепко пожал руку своему другу и похлопал его по плечу: – Приезжай как только представится возможность, мы будем очень рады тебя видеть, Шон.

Когда самолет Шона взлетел, Одри вдруг почувствовала, что ей стало зябко, она поняла, что не только вечерняя прохлада была тому причиной. Под холодной сдержанностью Дэна Одри угадала закипавшую ярость, и ее стала бить невольная дрожь: она знала, что впереди ее ждет жестокая расплата за неповиновение.

Чувствуя, что она дрожит, Дэн с деланным беспокойством поинтересовался:

– Тебе что, холодно? Пойдем-ка в дом, посмотрим, как нам тебя согреть.

Она испуганно взглянула на него. Его лицо ничего не выражало, глаза были в задумчивости прикрыты, но блеск, пробивавшийся из-под густых ресниц, предупреждал о надвигавшейся буре.

Втолкнув Одри в дом, Дэн захлопнул дверь и решительно запер ее на засов.

– Почему ты запираешь замок? – Несмотря на все усилия, голос звучал прерывисто и испуганно. – Неужели ты думаешь, я убегу?

– Сомневаюсь, что в мире существуют замки, которые могут удержать тебя, – с горькой усмешкой ответил Дэн. – Ты проявила необычайную изобретательность, дорогая. В любом случае, ты ведь сама захотела остаться, не так ли?

С силой ухватив Одри за руку, он усадил ее на диван. От неожиданности она почти рухнула на подушки, Дэн сел рядом. Неожиданно он стал покрывать поцелуями ее лицо. В этих поцелуях не было ни нежности, ни страсти, они лишь подтверждали его мужское превосходство над ее женской слабостью; он целовал ее долго, пока она не стала задыхаться.

Отпустив наконец ее губы, Дэн вынул из-под ее спины подушки – теперь Одри уже не сидела, а лежала на диване. С холодным выражением лица он умелыми пальцами расстегнул ее блузку. Достигнув передней застежки лифчика, он тоже расстегнул его, высвобождая нежную грудь. Он любовался ею и пока не трогал: казалось, он решает, что предпринять дальше. Одри понимала, что это была намеренная попытка запугать ее, и сердце ее билось с невероятной силой.

С той же аккуратностью он расстегнул юбку и быстро стащил ее, оставив на Одри только полупрозрачные трусики. Подбираясь к тончайшей кружевной ткани, его пальцы ласкали ее живот, потом бедра… Она лежала, замерев, затаив дыхание. Когда он снял с нее и трусики, она продолжала лежать так же тихо и безучастно. Он принялся медленно исследовать лежащее перед ним обнаженное тело. Одри напугало это холодное, лишенное какого бы то ни было чувства рассматривание, ее ужасала также собственная беспомощность – она попыталась отстранить его от себя, однако Дэн с грубой уверенностью отвел ее руки и мягко предупредил:

– Лучше тебе лежать спокойно, дорогая. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я причинил тебе боль.

В его голосе послышались холодные, садистские нотки, и Одри умоляюще прошептала:

– Пожалуйста, не надо, Дэн!

Он взял ее за подбородок и повернул к себе:

– Ну что, ты уже жалеешь, что не поехала с Шоном?

Она инстинктивно поняла, что, если признает это, если скажет сейчас, что ненавидит его, он немедленно ее отпустит, поэтому она, превозмогая страх, прошептала:

– Нет, я ни о чем не жалею, Дэн. Я сама хотела остаться.

Его неожиданное движение заставило ее вздрогнуть, но он не ударил ее, как она ожидала, он лишь снял с поврежденной руки повязку и отбросил ее в сторону.

– Нет, нет, пожалуйста, – закричала она, испугавшись, что он причинит больше боли себе, нежели ей. – Я не буду сопротивляться тебе. Я сделаю все, что ты захочешь…

– Конечно, ведь ты меня боишься до смерти.

Одри хотела возразить, сказать, что это не так, что она любит его. Но она понимала: момент для такого признания был неподходящим, и поэтому сказала:

– Нет, Дэн, просто я твоя жена и хочу, чтобы ты любил меня.

– А ты уверена, что это не будет для тебя унизительным? – с горькой усмешкой спросил Дэн и, поднявшись с дивана, вышел из комнаты.

Минуту спустя послышался звук отпираемой двери.

Одри, чуть не плача, дрожащими руками натянула на себя одежду и направилась в кухню, чтобы сварить себе кофе. У нее было такое чувство, что ею пренебрегли.

На столе она заметила ключи от машины и карту местности: видимо, Дэн давал ей еще один шанс, однако она не прикоснулась ни к ключам, ни к карте. Она останется и будет бороться за свое счастье, пусть оно и будет коротким.

Выпив кофе и убрав остатки еды, она вернулась в комнату, чтобы привести все в порядок: убрала в шкаф одеяло, взбила диванные подушки и стала готовить ужин.

Скоро стемнело, но Дэн не возвращался. Одри успокаивала себя тем, что он отлично знаком с окрестностями, так что с ним ничего не может случиться. И все же Дэн был нездоров, поэтому она почувствовала огромное облегчение, когда услышала наконец его шаги на веранде.

Она сидела в кресле перед камином, не зажигая света. Войдя в дом и увидев этот полумрак, Дэн встревоженно окликнул ее. Она отозвалась, и он пробормотал что-то, похожее на «Слава богу».

– Почему ты сидишь в темноте?

– Я люблю смотреть на огонь, – ответила Одри кротко. – А потом я ведь сказала тебе, что не собираюсь больше никуда убегать. – Не получив никакого ответа, она добавила: – Если хочешь есть, в плите запеканка.

– Одри, я… – с трудом начал Дэн.

– Не знаю, как ты, – беззаботно прервала его Одри, – но я страшно голодна.

Она поняла, что смутила его своим тоном. Дэн ожидал от нее чего угодно, но только не этого радостно-приветливого обращения. Он выглядел усталым, вокруг рта пролегли горькие складки. Она вдруг с необычайной остротой почувствовала, что он тоже страдает и страдал все это время.

Они ели молча, все попытки Одри завязать непринужденную беседу провалились. Допив кофе, Дэн сухо предложил:

– Я думаю, сегодня нам обоим следует лечь пораньше. Ты пойдешь в душ?

Одри была разочарована: она надеялась, что они посидят перед камином и у нее появится возможность спокойно поговорить с ним. Увы, ничего не вышло.

Выйдя из ванной и затягивая на ходу пояс халата, Одри застала Дэна стоящим перед камином. Он задумчиво смотрел на огонь и непроизвольным движением поглаживал больную руку. Поборов желание подойти и обнять его, Одри весело заявила:

– Душ свободен.

Он молча кивнул и вышел из комнаты.

Одри не пошла спать. Скрестив ноги, она уселась перед камином. Дэн вернулся минут через десять, на нем тоже был купальный халат, густые белокурые волосы еще не высохли. Погасив свет, он направился к двери спальни.

– Хочешь, я затушу камин?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет-нет, я еще не хочу спать. Посижу здесь немножко…

Вопреки ее ожиданиям, он не присел рядом, а удалился в спальню, затворив за собой дверь. Однако через несколько минут дверь открылась.

– Ты что, хочешь проверить, насколько далеко можешь меня оттолкнуть? – Выражение его лица было жестким.

Одри взглянула на него невинным взглядом.

– Конечно нет.

– Нет, ты определенно ищешь нового конфликта.

– Ты ошибаешься, Дэн, – возразила она. – Я просто ищу возможность показать тебе, что я чувствую.

– Обойдусь без благодарности, – скрипнув зубами, проговорил Дэн.

– Ну и ладно. Тем более я не собираюсь тебя благодарить. Ты спас мне жизнь, но и я в долгу не осталась, так что, на мой взгляд, мы квиты. И что плохого в том, что я хочу спать со своим мужем?

– Совсем недавно ты заявляла, что быть моей женой для тебя унизительно… Не станешь же ты убеждать меня в том, что происшествие на ручье никак не связано с резкой переменой твоего настроения?

– Нет, – медленно произнесла Одри, – я не стану этого утверждать. То, что случилось, заставило меня понять, что жизнь слишком коротка, чтобы попусту тратить время на противостояние друг другу, что надо ловить свое счастье, пока оно плывет к тебе в руки. Ты ведь хочешь меня, а я…

– Ты ошибаешься. Я тебя не хочу. – Его слова упали, как льдинки.

Она на секунду замерла от ужаса, но тут же пришла в себя и смело выкрикнула:

– Я тебе не верю, слышишь? Если ты не хочешь меня, зачем же заставил выйти за тебя замуж?

– Пожалуй, пришло время показать тебе вот это. – Дэн подошел к письменному столу и достал из ящика запечатанный конверт.

Внезапно онемевшими пальцами Одри с трудом распечатала его и, развернув лист бумаги, узнала кривой и небрежный почерк отца.

Дорогая моя девочка, теперь ты знаешь правду: Дэн обещал все тебе рассказать, когда наступит подходящий момент. Надеюсь, что ты не слишком на меня сердишься.

Я сожалею, что позволил делу с твоим замужеством зайти так далеко. Все надеялся: ты наконец поймешь, что Ивлин Кросби не подходит тебе и сама разорвешь помолвку. Когда этого не произошло, я начал ломать голову над тем, как помешать вашей свадьбе. Мне не захотелось слишком уж давить на тебя, это только бы усилило твою решимость поступить по-своему.

План, который мы разработали с Дэниелом, был ужасным и вполне мог провалиться. Но к тому времени я был в полном отчаянии. Я бы никогда не простил себе, если бы ты испортила себе жизнь браком с нелюбимым человеком. Я настоял на этом письме: ты должна знать, что идея принадлежит мне, а Дэн был всего лишь исполнителем. Он всем сердцем стремился к конечному результату, но то, что я придумал, ему не понравилось. Я думаю, он боялся, что ты его возненавидишь. Он рассказал мне, что произошло между вами прошлой осенью. И еще он кое-что мне рассказал, надеюсь, что и тебе тоже… Я, конечно бы, и сам объяснил тебе все, что касается Авы, но Дэн запретил мне. Он хотел, чтобы ты ему доверяла, а твой отказ выслушать его был для него таким оскорбительным! Он тоже упрямый и гордый человек, к тому же явно не из тех людей, которые станут о чем-то умолять. Я всегда знал, что если ты его любишь, то, несомненно, уступишь ему. А раз он смог тебя соблазнить, значит, ты была влюблена. Я был вполне уверен в успехе до тех пор, пока не увидел тебя в подвенечном платье, такую растерянную и несчастную…

Доченька моя, я всей душой желаю тебе счастья. Я знаю, что Дэн любит тебя, и я уверен, что только он сумеет сделать тебя счастливой.

Храни вас Господь. Папа.

Ошеломленная, Одри дважды прочитала письмо, прежде чем до нее дошел его смысл. О папочка! – молча вскричала она, не в силах упрекнуть его. Он всегда защищал ее, и более всего – от того, что считал самой страшной угрозой: от безрадостного брака с сухим и эгоистичным человеком.

Подняв глаза, она увидела, что Дэн исподлобья наблюдает за ней.

– Так, значит… вы все это придумали вместе с отцом? – медленно спросила Одри.

– Разве он не написал об этом?

– Очень коротко.

– Да, я согласился притвориться, что разорю его, если ты не выйдешь за меня замуж.

– И ты не вкладывал деньги в фирму моего отца?

– Нет, кое-что я все-таки вложил, но не так много, чтобы стать ее единственным владельцем.

– Как ты мог согласиться на такой дьявольский план? – вскричала Одри, с трудом осознавая происходящее.

– Твой отец был в отчаянии, я тоже не хотел, чтобы ты выходила замуж за… – Дэн запнулся, затем, сделав глубокий вдох, продолжал: – Теперь уже поздно сокрушаться, изменить ничего нельзя.

– Если бы ты этого не сделал, я бы вышла замуж за Ивлина!

На лицо Дэна легла глубокая тень.

– Ты сумела прорвать мою оборону, вывести меня из равновесия, заставила говорить слова и совершать поступки, о которых я теперь очень сожалею. – Дэн провел рукой по густым белокурым волосам. – Прости меня, Одри. Я не хотел обидеть тебя, я все время надеялся, что все каким-нибудь чудесным образом устроится. – Он резко повернулся и, подбросив поленьев в огонь, добавил: – Пожалуй, тебе давно пора спать.

– А ты разве не пойдешь? – спросила она с замирающим сердцем.

– Я лягу на диване.

– А что потом?

– Если ты не будешь возражать, мы завтра же утром отправимся в Филадельфию и уже послезавтра можем вернуться в Англию.

– А дальше? – продолжала настаивать Одри.

– Я поговорю с твоим отцом, а потом уеду в Штаты, а ты будешь жить своей жизнью.

– Отец, кажется, возложил на тебя управление фирмой? – стараясь контролировать свой голос, произнесла Одри. – Или это всего лишь часть вашего плана?

– Нет. Клиффорд действительно хотел выйти на пенсию и иметь достаточно времени для игры в гольф… Но он вполне может найти другого человека, которому сможет доверять. Я думаю, Шон Филдинг не отказался бы остаться в Англии…

– Не думаю, что желала бы работать полный день, – медленно произнесла Одри. – Я бы с большей радостью выполняла обязанности жены и матери. Я хочу иметь детей, пока еще молода и могу радоваться, видя, как они растут. Хочу заботиться о них. – Она заметила, как напряглось его тело и непроизвольно сжались кулаки. – Я хочу, чтобы рядом со мной был надежный и любящий муж, с которым я была бы счастлива, – решительно заключила она.

– Тогда лучшее, что я могу сделать, – это побыстрее дать тебе развод, – с трудом выговорил он.

– Папе бы это не понравилось, – возразила Одри. – Хочешь прочитать, что он пишет?

Она протянула Дэну письмо. Когда он закончил читать его, она твердо сказала:

– Я не хочу развода, я согласна с отцом.

– Не глупи, – резко оборвал ее Дэн. – Одного физического влечения недостаточно для семейной жизни. Сама говорила!

– Я чувствую гораздо большее, Дэн. Я люблю тебя!

– Шутишь!

– Это правда. Я влюбилась в тебя с первого же взгляда и никогда не переставала любить.

Он покачал головой.

– Когда у меня были основания надеяться на это, я спросил тебя, любишь ли ты меня, и ты ответила, помнишь: «Люблю тебя? Да я тебя ненавижу! Если бы тебя по самую шею завалило песком, я бы пальцем не шевельнула, чтобы тебя спасти, наоборот, стояла бы и радовалась».

– Это все ерунда. Я говорила это несерьезно. Просто я не могла согласиться с тем, что люблю мужчину, который хочет всего-навсего использовать меня. – Она поднялась и направилась к нему. – Когда ты висел над ручьем, я почувствовала: если ты погибнешь, то и я не останусь жить и погибну вместе с тобой, – прошептала Одри, заглянув в его лицо.

Сомневаться в искренности сказанного было невозможно. Дэн хотел было что-то произнести, но передумал и лишь прижал ее голову к своей груди с такой невыразимой нежностью, что из-под прикрытых век Одри выкатились слезинки и потекли по щекам. Слегка отстранив ее от себя, Дэн осторожно вытер их указательным пальцем.

– Для меня была ненавистна мысль, что ты станешь женой Кросби. Если бы на его месте был другой человек и я был бы уверен, что ты по-настоящему любишь его, я бы никогда не вмешался в твою жизнь. А я вот вмешался, но слишком поздно… Меня все время мучил страх: а вдруг я ошибся? Не в том, что заставил тебя порвать помолвку, а в том, что принудил выйти за меня замуж. Ты столько раз говорила, что ненавидишь меня! Я пытался уверить себя в том, что это не так, но…

– Это действительно не так. Я пыталась, я хотела заставить себя чувствовать к тебе ненависть за то, что ты занимался со мной любовью, будучи обрученным с другой женщиной.

– Бедная Ава, – грустно произнес Дэн. – Она была…

Одри прикрыла его рот пальцем.

– Я не хочу ничего знать об Аве. Это все в прошлом. Единственное, что мне сейчас необходимо, – это знать, что ты любишь меня.

Дэн поцеловал лежавший на его губах палец, а вслед за ним и всю ладонь.

– Я люблю тебя, моя дорогая, и я всегда любил тебя, даже тогда, когда…

Он сел, увлекая ее за собой.

– Спасибо, что отказалась говорить об Аве, но мне надо тебе кое-что рассказать. Ава – сестра Шона. – Так вот почему его улыбка казалась ей такой знакомой! – Она была на три года моложе его, мы выросли вместе. Я всегда относился к ней как к сестре, но вот лет в шестнадцать она вдруг начала меня избегать, стесняться. Шон сказал, что она просто навоображала себе всякой ерунды, и посоветовал не обращать внимания. К тому моменту, когда я закончил колледж, все прошло, или мне хотелось думать, что все прошло. Лишь через несколько лет я заметил, что она влюблена в меня, просто научилась лучше скрывать свои чувства. Я ведь говорил тебе, что родители Шона погибли в автомобильной катастрофе?

Одри кивнула.

– Ну так вот, вскоре после этого Ава и заболела. Обследование показало очень редкую и неизлечимую форму рака. Шон старался сохранить это в тайне от нее. Ждали последующих анализов. В случае подтверждения диагноза врачи могли предложить только симптоматическое лечение. Гибель родителей сломила Аву. Шон знал о ее чувствах ко мне и попросил помочь ей, вернуть стимул к жизни. В тот момент в моей жизни не было женщины, которая что-то значила для меня, и я сделал Аве предложение. Если бы ты видела, как она была счастлива! Я подарил ей обручальное кольцо, а на следующий день она уехала в Чикаго со своей школьной подругой. Судьба распорядилась так, что спустя несколько дней приехали вы с отцом, и я сразу понял, что встретил ту, которую искал всю жизнь. Тебя, милая. Я решил, что, если результат анализов Авы будет отрицательным, я расскажу ей о тебе и попрошу отпустить меня. Я боялся даже подумать о том, что произойдет, если результат будет положительным. Когда я пригласил тебя сюда, в Вермонт, клянусь, у меня и в мыслях не было соблазнять тебя, но ты обладаешь способностью сводить меня с ума, терять над собой контроль. Я понимал, что должен рассказать тебе правду, но боялся твоей реакции и до последнего откладывал объяснение… Ава вернулась на день раньше, поэтому ты и застала ее в доме. Я приехал в аэропорт через десять минут после того, как взлетел твой самолет. Втайне от Шона и от меня Ава сделала анализы в одной из чикагских клиник. Когда она сообщила мне об этом, я пожалел, что не был рядом с ней, но она специально так все спланировала: не хотела никому причинять беспокойство.

Дэн говорил тихо, голос его был каким-то бесцветным, лишенным всяких эмоций.

– Я не мог ничего ей сказать: результаты анализов были неизвестны. Оставалось только ждать. Увы, диагноз подтвердился. Понимая, что это значит, Ава хотела вернуть мне кольцо. Я отказался. Ты не представляешь, в каком я был отчаянии. Хотел ехать за тобой в Англию, во всем признаться, сделать тебе предложение… Но оставить Аву было слишком жестоко. Через месяц ее положили в больницу. И хотя она упорно боролась за жизнь, из больницы так и не вышла. Но мы с Шоном ни разу не видели ее отчаявшейся и сломленной. Церемония нашего бракосочетания состоялась прямо в больничной палате, а спустя неделю Ава умерла. Последние ее слова, обращенные ко мне, были такими: «Я благодарю бога за то счастье, что он подарил мне в этой жизни. Любящая семья, чудесный брат, и ты… Спасибо, что сделал эти последние месяцы моей жизни такими светлыми и радостными. Я хочу, чтобы после моей смерти ты встретил женщину, которая сделает тебя счастливым». И, подумав, добавила: «Такую, как твоя кузина». Когда прошло некоторое время, и я мог вернуться к тебе, ты была обручена, и я понимал, что не имею права ломать твою жизнь.

Он обнял Одри еще крепче.

– Не плачь, любимая… Шон был бы взбешен твоими слезами. Он верит в то, что жизнь – это салют в честь любви и мужества, чудесный праздник, в который и я намеревался превратить нашу с тобой жизнь. Жаль, что я сейчас не в самой лучшей форме, а то я бы с удовольствием продемонстрировал тебе, как все могло бы быть.

– Может, с моей помощью тебе это удастся? – робко предложила Одри.

– Если я смогу доплестись до кровати, – пошутил Дэн.

Когда они уже лежали рядом, Одри, лаская ладонью немного колючую щеку Дэна, наклонилась поцеловать его.

– Одри…

– Что, милый?

– Будь со мной всегда такой нежной, как сейчас, ладно? – В ответ Одри крепко обняла его. – А сейчас, если позволишь, я докажу: что касается выполнения супружеских обязанностей, я не так уж беспомощен, как может тебе показаться!

И он доказал это. К их общей радости.