Текст книги "Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа"

Автор книги: Лоренс Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Царевна Фамарь, чьим именем был назван престольный город правителей Ирландии, вышла замуж за «верховного короля» Ихада – предка Угена Великого. Впоследствии у этого священного камня в течение целого тысячелетия короновались преемники Ихада – правители острова. Затем наследие ирландских королей перекочевало в Шотландию, где эта иудейская реликвия традиционно связывалась с именами королей Далриады. Когда король Кеннет I Мак-Альпин (844—859) объединил в одном государстве пиктов и скоттов, камень по его указанию перевезли в Сконское аббатство. Ко времени правления Вильяма Льва (умершего в 1214 году) Камень Судьбы был уже свидетелем почти тысячи церемоний коронации царственных потомков Седекии.

Провозгласив себя в 1296 году верховным правителем Шотландии, английский король Эдуард I похитил то, что, по его мнению, являлось Камнем Судьбы. То, что в действительности досталось монарху, представляло собой лежавший прежде у монастырских ворот кусок песчаника, который с тех пор покоился под коронационным троном в Вестминстерском аббатстве. Этот крупный обломок бутового камня имеет размеры 60x28 сантиметров и весит около 150 килограммов. На государственных печатях первых шотландских монархов была выгравирована церемониальная глыба куда более солидной величины, но и она, также как и монастырский трофей короля Эдуарда, не имела никакого отношения к священному Камню Судьбы. Настоящий ритуальный камень, как утверждают, был меньшего размера и представлял собой не грубо отесанную глыбу песчаника, а естественно окатанный и испещренный надписями черный базальтовый валун. Он был спрятан в 1296 году аббатом Сконского монастыря, и местопребывание его до сих пор неизвестно. В преданиях говорится о том, что, помещая камень в тайник, аббат изрек пророчество, согласно которому наступит тот день, когда «Михаил» вернется, чтобы вернуть принадлежащее ему по праву наследие. Необходимо отметить, что знак «X», столь ненавидимый римской церковью, с ветхозаветных времен отождествлялся с личностью архангела Михаила (Мелхиседека). Наследие св. Михаила по праву принадлежало священнической династии Садока, а через нее право наследия символа передавалось потомкам мессианского рода. В более поздние времена этот знак, связывающийся с личностью св. Андрея, был назван андреевским крестом.

Неудивительно, что правители Шотландии никогда не пытались возвратить на родину эту мнимую реликвию. Даже Роберт Брюс, заключая в 1328 году с англичанами договор в Нортгемптоне, отказался от каких-либо претензий на этот счет. Значительно позже, правда, на Рождество 1950 года несколько молодых шотландцев похитили камень из Вестминстера и переправили его через северную границу. Однако без лишнего шума он был вскоре водворен на свое место в Лондон. Что касалось настоящего Камня Судьбы, то преподобный Дж. Маккей, пресвитер церкви св. Колумбана в Данди, заявил после этого: «Когда Шотландия добьется самоуправления, то камень появится вновь… А до той поры мы будем хранить этот древний символ нашей национальной принадлежности».

По этой причине дебатируемое в британском парламенте решение о возврате мнимого предмета материальной культуры Шотландии вообще не имеет никакого значения. Более того, даже если предположить, что камень в Вестминстере каким-то образом символизирует шотландскую государственность, то появляются все основания не передавать его в собственность скоттов. А это подразумевает, что королевские чиновники будут просто держать камень в Шотландии вместо Лондона с тем условием, что в случае будущей коронации его возвратят на прежнее место в Вестминстер. Короче говоря, это было бы абсолютно бессмысленным жестом. На самом же деле это явилось бы увековечиванием идеала властного принуждения, вынашивавшегося королём Эдуардом I, путем постоянного напоминания шотландцам об их подчиненном в историческом плане положении.

ЖАННА Д’АРК

В середине XV столетия, когда возводилась часовня в Росслине, звание Великого кормчего Сионского приората носил Рене Анжуйский (родился в 1408 году) – граф Барский, Прованский и Пьемонтский, а также герцог Калабрийский и Лотарингский. Будучи потомком Готфрида Бульонского, он номинально носил и титул короля Иерусалимского. Наследницей Рене Анжуйского в качестве Великого кормчего стала его дочь Иоланда, среди преемников которой были Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи. Вторая дочь Рене, Маргарита, вышла замуж за английского короля Генриха VI.

Именно Рене Анжуйскому обязан своим происхождением знакомый всем лотарингский крест. Этот крест с двумя горизонтальными поперечниками, превратившийся в непременный символ свободной Франции, был использован в годы Второй мировой войны в качестве главной эмблемы бойцами французского движения Сопротивления. Одним из наиболее ценных предметов собственности Рене являлся египетский кубок из винного хрусталя, приобретенный им в Марселе. Рассказывали, что из него пили во время брачной церемонии Иисуса и Марии Магдалины в Кане. На кубке была выгравирована надпись:

«Тот, кто пьет, как подобает, увидит Господа. Тот, кто пьет залпом, увидит Господа и Марию Магдалину».

Литературный труд Рене Анжуйского под заглавием «Сражения и Орден рыцарства. Правление государей» в переводном варианте включен в так называемый «Росслинский манускрипт», хранящийся в настоящее время в личной библиотеке лорда Вильяма Синклера. На обернутую в кожу обложку из мореного дуба этой древнейшей из дошедших до нас работ в области шотландской прозы вынесены имена: «Иисус – Мария – Иоанн». На одной из стен аббатства Мелроуз можно прочесть аналогичную, выполненную из камня надпись: «Иисус – Мария – Любимый святой Иоанн».

Святой Иоанн («возлюбленный ученик» Иисуса) благоговейно почитался рыцарями Грааля и тамплиерами. Его вдохновляющий образ подвигнул госпитальеров на создание своего ордена в Иерусалиме, а в более позднее время стимулировал возникновение ассоциации госпиталей св. Иоанна. Весьма знаменательно, что в Евангелии от Иоанна (написанном приблизительно в 37 году от Р.Х.) не содержится каких-либо упоминаний о рождестве Христовом, а только указывается на то, что Иисус являлся потомком Давида. И что важнее всего, из всех Евангелий Нового завета только у Иоанна (2:1—11) приводятся описания знаменательного в историческом отношении бракосочетания в Кане. В «Росслинском манускрипте» св. Иоанн символически изображен в виде змеи гностиков на фоне эмблемы Грааля.

Среди подданных Рене Анжуйского была и знаменитая Орлеанская дева – Жанна д’Арк. Жанна, простая крестьянская девушка, родившаяся в 1412 году в селении Домреми, расположенном на границе Шампани и Лотарингии. В следующем году на королевский престол Англии взошел Генрих V, по всей видимости, наиболее одержимый жаждой власти из всех английских монархов. Хотя историки и постарались обрядить его в тогу народного героя, сами придворные Генриха, не жалея красок, живописали его как хладнокровного и циничного разжигателя войн. В те времена активность военных действий Плантагенетов против Франции резко снизилась, однако Генрих придал им новый импульс, предъявив претензии на французскую корону, сходные с теми, какие в свое время предъявлял Эдуард III. Обосновал он свои претензии тем, что мать вышеупомянутого Эдуарда приходилась дочерью умершему за столетие до этого французскому королю Филиппу IV Красивому.

В 1415 году Генрих V с 2 тысячами тяжеловооруженных всадников и 6 тысячами лучников, сокрушая все на своем пути, пронесся по Нормандии и ознаменовал начало войны блестящей победой при Азенкуре. В 1420 году он, вынудив душевнобольного короля Карла VI подписать позорный мир в Труа, провозгласил себя регентом Франции. Затем при деятельном участии вероломной французской королевы Изабеллы Баварской Генрих женился на ее дочери Екатерине Валуа и взял курс на отрешение от короны ее брата, дофина Карла, женатого на сестре Рене Анжуйского, Марии. Завершить начатое, однако, не удалось – через два года, как назло, в расцвете сил скончался Генрих V, а через несколько месяцев такая же участь постигла и короля Карла VI. Наследником английского престола был провозглашен малолетний сын умершего монарха, за которого стал править его дядя герцог Бэдфорд. Французский народ в известной степени тревожила его будущая судьба, но не все было еще потеряно, ибо на горизонте появилась вдохновенная Жанна д’Арк. В 1429 году она прибыла под стены крепости Вокулер, заявив, что в видениях святыми ей было приказано снять осаду англичан с Орлеана и короновать дофина Карла.

В семнадцатилетнем возрасте Жанна, вместе с шурином дофина Рене Анжуйским, прибыла в Шинон, где в те времена находился королевский двор. Молодой монарх принял Жанну через два дня. Здесь на берегах Луары она объявила о своей божественной миссии, обещая освободить от захватчиков Францию и спасти ее короля. Первоначально королевский двор отнесся с недоверием к благородным устремлениям девушки. Заручившись, однако, поддержкой Иоланды Анжуйской, тещи дофина и матери Рене, Жанне удалось добиться своего. Под ее начало было передано более 7 тысяч воинов, включая прославленных шотландских гвардейцев и выдающихся военачальников того времени. При поддержке отряда Рене Анжуйского войско Жанны разгромило в четырехдневной схватке армию англичан и, наконец, сняло осаду с Орлеана. Через несколько недель долина Луары вновь была в руках французов. Жанна настояла на том, чтобы дофин отправился в Реймс, где испокон веку короновались французские короли. После торжественной коронации, проведенной в Реймском кафедральном соборе архиепископом Рене Шартрезским, Карл VII превратился в единственного законного правителя Франции.

Год спустя в бою под стенами крепости Компьен Жанна попала в плен к бургундцам, которые продали ее за огромную сумму англичанам. Герцог Бэдфорд организовал суд над Орлеанской девой. Возглавлял судилище епископ Кошон, который обвинил девушку в ереси и колдовстве. В мае 1431 года девятнадцатилетняя Жанна была сожжена заживо на центральной площади города Руана.

Во время коронации дофина в Реймсе среди прочих важных лиц присутствовала и отважная пастушка из Лотарингии. В доспехах она стояла рядом с новым королем и держала в руках боевое знамя. На знамени были начертаны имена: Иисус и Мария. Те же самые имена были запечатлены на священном камне часовни в Гластонбери и выложены камнем на стене аббатства Мелроуз – имена, которые во все времена связывались с брачной церемонией в Кане и непрекращающимся родом Святого Грааля.

Глава восемнадцатая
Ересь и инквизиция

«МОЛОТ ВЕДЬМ»

После завершения преследования тамплиеров и их сторонников основные усилия «Святой палаты» католической инквизиции были сосредоточены, главным образом, на Франции и Италии. Основную массу назначаемых папой инквизиторов составляли францисканцы и доминиканцы, наделенные огромной властью и прославившиеся своей неслыханной жестокостью. В 1252 году папским декретом были узаконены пытки и тайные судилища. Если жертва признавалась в ереси, ее отправляли на костер или заключали в тюрьму. Тех, кто не делал подобных признаний, за непокорность ожидало точно такое же наказание.

К концу XV столетия инквизиция частично утратила свой наступательный порыв, однако новый импульс гонениям был дан на Пиренейском полуострове, где гнев испанских инквизиторов обрушился, главным образом, на мусульман и евреев. Великим инквизитором там в то время был жестокий доминиканец Томас Торквемада – духовник королевской четы Фердинанда II Арагонского и Изабеллы I Кастильской. Через несколько лет после завершения своего замысла испанская инквизиция устремила свой взор в сторону другого вероотступнического культа. Последовавшим вслед за этим репрессивным акциям предопределено было длиться более двух столетий, и не только в Испании, но и во всей христианской Европе. Ничего не подозревавшие жертвы характеризовались как самые злонамеренные еретики из всех тех, кто когда-либо замышлял ниспровергнуть католическую церковь.

В 1484 году два доминиканца Генрих Крамер и Яков Шпренгер опубликовали свое знаменитое сочинение «Молот ведьм». В этом крайне порочном, но написанном с большой долей воображения опусе авторы подробно рассказывали о том, какую жуткую угрозу представляют любители заниматься сатанинской магией. Книга была написана убедительно, так что два года спустя папа Иннокентий VIII издал буллу, в которой санкционировал беспощадное преследование святотатственной секты. К слову сказать, культ, именовавшийся колдовством, на самом деле не представлял угрозы ни для кого и объяснялся приверженностью крестьян к языческим обрядам и обычаям, передававшимся из поколения в поколение. Фактически колдовство представляло собой ни что иное, как отголосок древних верований в божественные силы природы. А олицетворением таких сил являлся в первую очередь Пан – проказливый бог аркадских пастушек. Пан традиционно изображался с козлиными копытами и рогами, но у изобретательных доминиканцев имелось иное мнение на счет этого играющего на свирели «рогоносца». Монахи так очернили его, что Пан стал казаться сущим Дьяволом. Для пущей убедительности авторы сочинения процитировали отрывок из законов Моисеевых (Исход 22:18—19), в котором говорилось:

«Ворожеи [колдуньи] не оставляй в живых. Всякий скотоложник да будет предан смерти».

Затем, с вопиющей злонамеренностью истолковав библейский текст, они обвинили почитателей Пана: во-первых, в сношении с нечистой силой (то есть колдовстве) и, во-вторых, в занятиях богомерзким развратом с «домашним» животным. Поскольку все инквизиторы принадлежали к мужскому полу, то колдовство решено было отнести к одной из форм греховности, связанной, по своей сути, с неуемной распущенностью женщин!

Магическая сила колдунов и чародеев у народа издревле ассоциировалась с ивой – деревом «трехликой лунной богини», существовавшей одновременно в ипостасях девушки, женщины и старухи. Существовало твердое убеждение в том, что почитатели этого дерева обладают сверхъестественным даром предсказания будущего, – как это красочно показал Шекспир в трагедии «Макбет» на примере трех колдуний-парок. Это позволило церкви с ее вольным толкованием понятия «колдовства» занести в проскрипционные списки всякого рода провидцев и цыганок-гадалок. Подвергшаяся пересмотру дефиниция оказалась в действительности настолько всеобъемлющей, что практически любой человек, не соблюдавший в точности всех ортодоксальных догматов, подозревался в занятиях черной магией.

Обвинение в колдовстве стало удобной ширмой для вынесения вердиктов по уголовным и политическим делам, и поэтому в широко расставленные сети неизбежно попадало множество неугодных духовному истэблишменту лиц. Зачастую двусмысленные и расплывчатые обвинительные заключения предъявлялись просто для того, чтобы запутать судебное разбирательство. Кроме того, организованная охота на ведьм была направлена, главным образом, против беззащитных сельских жителей. Несчастных жертв душили, топили и сжигали заживо, обвиняя их в поклонении Сатане, ночных оргиях с нечистой силой и совокуплении с демонами. Принадлежавшие же к привилегированным слоям общества, обладая настоящими эзотерическими познаниями и владея искусством Гермеса Трисмегиста, были вынуждены заниматься своими делами в тайных убежищах масонских лож и нелегальных клубов.

БУНТ ПРОТЕСТАНТОВ

В самые первые годы этой охоты монах-доминиканец Иоганн Тетцель задумал осуществить выгодную финансовую операцию, сулившую существенное пополнение ватиканской казны. Замысел касался отпущения грехов, которые искупались такими мерами покаяния, как пост, перебирание четок, молитва и искреннее раскаяние в содеянном. Идея Тетцеля заключалась в том, чтобы заменить эти традиционные наказания индульгенциями – бумажными декларациями об отпущении грехов, которые можно было бы приобрести за деньги. Одобренная постановлением папы Павла III продажа индульгенций очень быстро превратилась в основной источник пополнения доходов церкви.

На протяжении столетий ортодоксальное духовенство и связанные с ним монашеские братства страдали от грубого произвола, чинимого все более растлеваемой алчной иерархией. Проходя через горнила вопиющих беззаконий, клирики, тем не менее, смиренно, насколько это было в их силах, сносили диктат и хранили верность Ватикану. Но торговля спасением души переполнила даже их чашу терпения, и порочной практике был брошен открытый вызов. В октябре 1517 года монах августинец, преподававший богословие в университете немецкого города Виттенберга, прикрепил к дверям местной церкви какие-то листы бумаги. Это были знаменитые «95 тезисов против индульгенций» – официальный протест против папской политики, которому было суждено навсегда расколоть западную церковь. Он окончательно порвал с Римом в 1520 году, когда в присутствии студентов Виттенбергского университета сжег папскую буллу об отлучении его от церкви. Профессора-мятежника звали Мартин Лютер, и его единомышленники и последователи стали именоваться протестантами.

Попытка Лютера опротестовать один из видов деятельности католической церкви вылилась в конечном счете в широкое общественное движение – Реформацию, приведшую к созданию альтернативного христианского сообщества, неподвластного Ватикану. Важнейшим для Англии последствием Реформации стал официальный отказ от повиновения папе и замены его в качестве главы английской церкви королем Генрихом VIII Тюдором. В должное время это привело к учреждению независимой англиканской церкви, верховной правительницей которой стала отлученная в 1570 году Римом от церкви королева Елизавета I. Шотландия из-под контроля Рима вышла в 1560 году, чему в немалой степени способствовала реформаторская деятельность Джона Нокса, кальвиниста и основателя национальной пресвитерианской церкви. Протест Мартина Лютера отнюдь не случайно нашел поддержку в некоторых весьма влиятельных кругах, ибо у Рима в высоких дворцах было немало недоброжелателей. Не последнее место среди них занимали рыцари Храма и тайные общества Гермеса Трисмегиста, чье эзотерическое искусство осуждалось католической инквизицией. Суть заключалась не столько в той поддержке, которая была оказана Лютеру влиятельными лицами, сколько в том, что он стал послушным орудием в руках уже окрепшего движения, стремившегося всеми силами свергнуть ненавистный режим всемирного господства пап.

Разрыву протестантов с Римом способствовала атмосфера демократического свободомыслия, нашедшая свое концентрированное выражение в достижениях Королевского научного общества. Она была той питательной средой, в которой зрели духовные и культурные идеалы Ренессанса – подлинного возрождения цивилизации. Эпоха Высокого Возрождения (первая четверть XV столетия), по сути дела, создала благодатную почву для появления Лютера, бросившего вызов погрязшим в политических интригах прелатам. Она стала временем осознания личностного и общечеловеческого достоинства, той эпохой, когда Леонардо да Винчи, Рафаэль и Микеланджело довели до совершенства гармонию классицизма. Это был век обращения к культурному наследию античности, его мировоззрению и идеалам, приведшему к подъему на небывалую доселе высоту науки, архитектуры и искусства. Но самое главное заключалось в том, что Реформация противодействовала имперским устремлениям к воссозданию верховного господства Рима.

Отрешение в VIII столетии от власти королевской династии Меровингов являлось одним из звеньев глубоко продуманного плана Рима, направленного на Возрождение своего былого величия путем искусственного создания Священной Римской империи. Однако реализации замысла помешала Реформация, приведшая к духовному размежеванию народов Европы и разделению их на два враждующих лагеря. В результате испанская инквизиция, до той поры занимавшаяся, главным образом, иудеями и мусульманами, расширила область своей деятельности, включив в число преследуемых и протестантов. Первоначально инквизиторы преследовали их в основном в Нидерландах, однако в 1542 году папа Павел III специальным указом уполномочил «Святую палату» подвергнуть репрессиям всех диссидентов. Стоит ли удивляться, что протестанты вскоре взялись за оружие.

Главный удар протестантов приняла на себя могущественная держава Габсбургов, в состав которой входили Испания, «Священная Римская империя Германской нации» и обширные владения в Новом Свете. Сокрушительное поражение представителям этой древней династии нанес в 1588 году Френсис Дрейк, разметавший по волнам «Непобедимую армаду» – флот испанского короля Филиппа II. Габсбурги пострадали и в ходе Нидерландской революции, начавшейся в 1568 году, а также Тридцатилетней войны, основные события которой в 1618 году развертывались на территории Германии. Поводом для конфликта послужил отказ чешских протестантов признать своим законным правителем представителя династии австрийских Габсбургов, католика, Фердинанда II. Корона Чехии (входившей в те времена в состав австрийских владений) была предложена немецкому курфюрсту Фридриху Пфальцскому, состоявшему в родстве с предводителем французских гугенотов герцогом Генрихом Бульонским. Оказанная пфальцграфу честь, вызвавшая неистовый гнев римского первосвященника и императора Священной Римской империи, привела к началу многолетней войны. Сторону Чехии приняли протестанты Германии и Швеции, сформировав широкую антигабсбургскую коалицию. В ходе боевых действий раздробленная на множество мелких государств Германия, подвергнувшись опустошительным набегам союзников, практически истощила все свои материальные и людские ресурсы. В результате и без того слабая власть императора свелась к чисто номинальной роли верховного сюзерена немецких земель.

Незадолго до начала этой войны, в 1562 году, на борьбу против собственной католической монархии поднялись гугеноты Франции. Гугеноты являлись последователями швейцарского религиозного реформатора Кальвина, и само их название происходило от произносимого на французский манер немецкого слова «eidgenosse» – «объединенные в союз». Продолжавшиеся вплоть до 1598 года открытые столкновения между гражданами Франции получили в истории название религиозных войн. На престоле в то время находился Карл IX из династии Валуа, но правила страной фактически королева-мать Елизавета Медичи, стремившаяся извлечь выгоду для своей семьи из создавшегося конфликта. Она была племянницей папы Климента VIII, и именно на ней лежит львиная доля ответственности за кровавую бойню, учиненную католиками в недоброй памяти ночь накануне праздника св. Варфоломея. В тот злополучный день жертвами религиозной расправы в Париже стали более 3 тысяч гугенотов, а по всей Франции за три дня резни их погибло около 12 тысяч. Кровавая оргия просто-таки привела в восторг папу Григория XIII, который не преминул направить свои личные поздравления королевскому двору!

Видную роль в религиозных войнах сыграло знатное семейство Гизов. Возглавляя Католическую лигу, представители этого древнего рода находились отнюдь не в дружеских отношениях с правящей династией Валуа. Более того, являясь членами Лотарингского дома, – одной из ветвей семейства Каролингов, – они ставили под сомнение законность правонаследия потомков Валуа и выдвигали свои претензии на королевскую корону. Такая политическая обстановка создавала определенные трудности для шотландских наемников, служивших при королевском дворе Франции. Они сыграли не последнюю роль в победе Жанны д’Арк под Орлеаном и какое-то время поставляли самых надежных телохранителей дому Валуа. Шотландская гвардия, не имевшая каких-либо религиозных обязательств ни перед католиками, ни перед протестантами, тем не менее, была связана клятвой верности королям рода Валуа. Основная проблема шотландцев заключалась в том, что королева скоттов Мария – дочь короля Иакова V Стюарта и Марии де Гиз – в 1558 году вышла замуж за сына Екатерины Медичи, дофина Франциска Валуа. В результате невезучие шотландские гвардейцы оказались между двух огней династического конфликта французов. Несмотря на то, что в 1558 году они составляли авангард армии Франсуа Гиза, пытавшегося отобрать у англичан город-порт Кале, честь обязывала их теперь хранить верность дому Валуа. В действительности получалось так, что, будучи телохранителями правящей династии Валуа, гвардейцы одновременно оставались традиционными приверженцами Лотарингского дома Гизов. Учитывая вышеуказанное, можно заключить, что шотландцы, в самом деле, были поставлены в весьма затруднительное положение.

Проблема уравновешивания противоборствующих интересов окончательно разрешилась лишь после того, как пресекся род Валуа. Начиная с 1589 года Францией на протяжении двух столетий управляли представители дома Бурбонов, перед которыми у шотландских гвардейцев не было никаких формальных обязательств.

Со времен первых франкских королей папству удавалось вытеснять с политической сцены любую, даже самую могущественную организацию, угрожавшую существованию эволюционирующей Священной Римской империи. Совершенно неожиданно, однако, оно столкнулось с непредвиденным оппонентом, – исправленным в целом более приятным зеркальным отражением его самого, – параллельно существующей независимой христианской церковью. Более того, данное оппозиционное течение возглавлялось теми самыми жертвами гонений и провозглашало те самые еретические идеи, с которыми, как мнилось Ватикану, церковь давно уже покончила. В просвещенный век разума протестанты вошли под объединяющим знаменем Креста и Розы – эмблемы, выгравированной на личной печати Мартина Лютера.

Розенкрейцеры – как они себя именовали, – проповедуя свободу, равенство и братство, являлись непреклонными борцами с деспотизмом и любого рода угнетением. Со временем им было суждено сыграть решающую роль в Войне за независимость США и Великой французской революции. После Реформации тайные общества розенкрейцеров стали идейными вдохновителями нового мышления и духовного осознания окружающего мира. Люди вдруг поняли, что апостольская история епископов римских являлась чистейшей воды выдумкой, а католическая церковь злонамеренно скрывала от народа правду о жизни Иисуса Христа. Стало также совершенно ясно, что розенкрейцеры – подобно альбигойцам и тамплиерам – имели доступ к сокровенным знаниям древности, более существенным, нежели все, что пропагандировалось до этого Римом.

Выстоять против столь мощного натиска Рим мог лишь, прибегнув к испытанному методу защиты – причислить все крамольное к ереси. Расправа должна была угрожать любому, кто не приемлел католического вероучения. По новым временам, однако, обвинение следовало выдвигать не в таком «несерьезном» преступлении, как просто ересь, – вполне достаточном в прошлом. Теперь противники католицизма, в какой бы форме это ни выражалось, получали особое клеймо «почитателей дьявола», и против воображаемого сатанинского заговора колдунов и ведьм начали применяться инквизиторские методы, излагавшиеся в «Молоте ведьм». Трудность заключалась в том, что никто в точности не знал, кем были эти пресловутые ведьмы и колдуны. Следствием такой неосведомленности стало изобретение целого рода до смехотворности нелепых способов распознавания ведовства и бесконечной серии инсценированных судебных процессов для его искоренения, закончившихся весьма трагически. Среди этого повального увлечения поисками нечисти настоящими идейными союзниками Рима проявили себя пуритане, устроившие Англии и Америке свою собственную охоту на ведьм. За почти два с половиной столетия на основании заключений следователей по делам лиц, обвиняемых в ведовстве, было предано смерти порядка одного миллиона безвинных мужчин, женщин и детей.

ОБЩЕСТВО РОЗЫ И КРЕСТА

В период с 1614 по 1615 год в Германии увидели свет два трактата, получивших названия «манифестов розенкрейцеров», под заголовком «Слава братства» и «Исповедь братства». Вслед за этими двумя воззваниями в 1616 году был опубликован связанный с ними идейно роман «Алхимический союз», написанный лютеранским пастырем Иоганном Андре. Появившиеся ранее манифесты если и не были творением рук самого Андре – старшего управителя Приората Богоматери Сионской, то, во всяком случае, вышли из-под пера родственных ему по духу авторов. В печатных изданиях провозглашалось начало новой эры просвещения и свободы алхимического творчества – эпохи открытия определенных тайн Мироздания и превращения их в достояние всего человечества. Принимая во внимание тот факт, что спустя несколько десятилетий миру явилось Королевское научное общество, несмотря на обличие в алхимическую форму, пророчество следует признать довольно точным. Главной темой литературных сочинений являлись путешествия Христиана Розенкрейца – легендарного основателя Братства креста и розы, якобы жившего в XIV—XV веках. В своих странствиях облаченный в одеяния тамплиеров рыцарь познавал окружающий мир.

Действие романа «Алхимический союз» разворачивается в сказочном замке жениха и невесты, где на каждом шагу встречаются каменные изваяния львов, а придворные заняты штудированием трудов Платона. В антураже, достойном лучших романов о Граале, дева-фонарщица предлагает всем взвеситься на весах, часы возвещают о движении небесных светил, а гостям преподносится золотое руно. Везде слышатся звуки струнных и духовых музыкальных инструментов, все погружено в атмосферу благородства, и всюду царствует дух рыцарского братства. В подземелье замка находится таинственная гробница с высеченной на камне загадочной надписью; а в гавани у замка стоят на якоре двенадцать кораблей, на матче каждого из которых развевается флаг со знаком зодиака. В этой необычной обстановке перед гостями разыгрывается захватывающая пьеса, повествующая о судьбах главных героев. В ней рассказывается о том, как безымянная принцесса, выброшенная в деревянном сундуке на берег моря, выходит замуж за принца без роду, без племени. Затем совместными усилиями им удается возвратить себе отобранное незаконным путем королевское наследство.

В свете содержания двух предшествующих «Алхимическому союзу» печатных публикаций тема Грааля в романе просматривается совершенно отчетливо. По этой причине церковь, не теряя времени, осудила вышедшие манифесты. Несмотря на сказочную обстановку, розенкрейцеры при описаниях места событий всегда изображали реально существовавший в те времена замок в Гейдельберге. Древняя цитадель являлась обиталищем «княжеского льва» – резиденцией курфюрста Фридриха Пфальцского и его супруги принцессы Елизаветы Стюарт, дочери короля Иакова VI Шотландского (или Иакова I Английского).