Текст книги "Свободное падение"
Автор книги: Лорен Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
В динамиках щелкнуло. Начался отсчет времени.
«Быстрее! – подгоняла я себя. – Надо торопиться». Но я продолжала сидеть, уставившись на экран. В самом центре плота собралась куча туземной ребятни. Все босые. Их головы и плечи украшали цветастые ленты. Они смеялись, ожидая начала зрелища. Их голоса перекрывали все остальные. Я дважды коснулась пальцем фигуры одного мальчишки.
Мужчина, 8 лет. Индо-фиджийское происхождение. Ай-кью 75. Образование на зачаточном уровне.
В животе нарастало какое-то мерзкое ощущение. А мальчишка был таким симпатичным. Он улыбался беззубым ртом, – наверное, коренные еще не выросли. Но я прошла достаточно таких практикумов и понимала: мои личные симпатии субъективны. Полезность этого мальчишки была крайне низка. Каждый человек, предмет, событие и действие обладали определенной ценностью. Суммарное позитивное воздействие измерялось в диапазоне от –1 до 1. Одни люди представляли собой бо́льшую ценность для общества, другие – меньшую. Отец малыша, которого я так отчаянно спасала в свой первый день, был не только крупным бизнесменом. Он был очень образованным человеком, доктором философии. А я тогда пожалела слепоглухого толстяка. Сейчас я сдавала экзамен. Все было предельно просто: если я хочу получить высокий балл, надо спасать тех участников зрелища, кто обладает наибольшей полезностью. Если останется время, возможно, я спасу и этих ребят.
Мне хотелось спасти всех.
Может, я сумею обнаружить дефектный фейерверк? Но как? Условия практикума не включали осмотр и удаление ящиков. И потом, как по внешнему виду распознать опасную штучку? Я оглянулась на таймер. Оставалось двенадцать с половиной минут. А на плоту по-прежнему находилось более семисот пятидесяти человек. «Торопись!» – снова приказала я себе.
Я поднесла руку к экрану и… снова застыла, услышав одно-единственное слово.
Подожди.
– Что? – вслух спросила я и, спохватившись, зажала себе рот.
Я не должна была ничего говорить. Доктор Тарсус могла видеть и слышать каждого из нас. Как она отреагирует на мой странный вопрос? «Ждать?» – мысленно переспросила я.
Жди.
Этот совет, совершенно дурацкий и неразумный, подхлестнул мои действия. Я должна делать прямо противоположное тому, что говорило мне Сомнение. И прежде всего, хватит терять время.
В толпе собравшихся я заметила молодого мужчину, на руке которого поблескивали часы «Ролекс».
Мужчина, 29 лет. Американец норвежского происхождения. Ай-кью 156. Менеджер крупной инвестиционной компании.
Я знала, по каким признакам выискивать спасаемых. Но сами критерии были мне противны. Я еще раз мысленно напомнила себе, что всех мне не спасти и что результатом моего гуманизма будет заваленный экзамен. Может, вытащить его на мостки? А вдруг он снова вернется на плот? «Сбрось его в воду, так надежнее», – сказала я себе. Я поднесла палец к его голове, дождалась, когда фигура замигает, и легким движением бросила менеджера в океан. Мужчина тут же поплыл к берегу.
Воодушевленная успехом, я поднесла палец к фигуре девушки. Проверять ее статус мне было некогда. Вопреки советам мудрецов не судить о человеке по внешнему виду, сейчас только это могло мне помочь. У девушки были модные солнцезащитные очки от Шанель и летнее платьице, при всей его незатейливости, явно сшитое на заказ. Еще одним аргументом в пользу ее спасения являлось кольцо с крупным брильянтом, блестевшее на пальце. Судя по благосклонным улыбкам, бросаемым девушкой в сторону туземных детей, она из числа богатых филантропов, верящих в свои возможности сделать мир лучше. Я быстро сбросила филантропку в воду, и она поплыла к берегу.
Мои действия становились все быстрее и увереннее. Почти не задумываясь, я сбрасывала людей в воду. За семь минут я спасла двести девяносто восемь человек. А вот с двести девяносто девятым у меня случился облом. Это был мужчина лет тридцати с небольшим. Судя по маленьким якорям на поясе его летних брюк, любитель парусного спорта. Уж он-то мигом доплывет до берега. Но, оказавшись в воде, мужчина беспомощно замолотил руками и вскоре утонул. Первая смерть, случившаяся по моей вине.
Черт! Ведь не все умеют плавать. Как же я об этом не подумала? Во мне зашевелилась паника, но я мгновенно подавила ее. Спишем этого дядьку на случайность. Вероятность того, что туристы, отправившиеся на тропический остров, не умеют плавать, крайне мала. Пересматривать избранную стратегию спасения было поздно. Надо сбрасывать людей в воду, и как можно быстрее. Когда до взрыва оставалась ровно минута, число тех, кого я сбросила с плота, достигло шестисот человек. И больше никто не тонул.
За десять секунд до взрыва мой живот снова скрутили спазмы. У меня не оставалось времени на спасение туземных детей и их молоденьких учительниц. «А может, никакого взрыва и не будет?» – подумала я. Вдруг Сомнение давало мне правильный совет? Что, если нам подстроили ловушку, чтобы проверить, кто из нас способен мыслить нестандартно и нарушить инструкции? Сейчас закончится отсчет, и я…
За две секунды до конца ящики с фейерверками вспыхнули. Из динамиков послышалось громкое «хлоп-хлоп-хлоп». Первые взрывы. Плот заволокло дымом: сначала черным, затем серым. Сквозь эту серую стену прорывались языки пламени. Хлопки продолжались. Моя кабинка заполнилась оглушительными криками умирающих. В воздух, словно тряпичные куклы, взлетали тела. Я зажмурилась и сидела так, пока крики и стоны не затихли совсем. Но последствия катастрофы были еще страшнее. Среди почерневших обломков плота плавали оторванные руки, ноги, головы и куски тел. Некоторые трупы еще догорали, покачиваясь на волнах.
Я проглотила слюну, перемешанную с желчью. «Это лишь имитация, – твердила я себе. – Ничего подобного в реальности не было». И все равно я сидела с низко опущенной головой. Мне никого не хотелось видеть.
– Поздравляю, Рори, – послышался голос доктора Тарсус. – У тебя наименьшее число погибших: сто восемьдесят восемь человек. На экзамене ты показала наивысший результат.
Я подняла голову. На экране был список нашей группы. Моя фамилия занимала верхнюю строчку. У парня, шедшего сразу за мной, число погибших было почти вдвое больше.
– Если все остальные проверяли статус каждого спасаемого, Рори опиралась на рациональный инстинкт, действовала почти автоматически и тем не менее показала наивысший результат.
Это был первый комплимент, который я услышала от доктора Тарсус.
Я горделиво улыбнулась. Я победила! Меня вдохновляло не только первое место. Я победила Сомнение, не поддавшись его голосу. Возможно, «победила» – это слишком сильно сказано. Но я наконец-то ответила на вопрос: «Могу ли я доверять голосу Сомнения?» Этот вопрос не давал мне покоя с самого первого дня, когда Сомнение вновь заявило о себе. Теперь я знала: если бы я послушалась дурацкого совета «подождать», провал на экзамене был бы мне гарантирован. А если бы события на плоту происходили в реальной жизни, число жертв вместо ста восьмидесяти восьми равнялось бы почти восьмистам.
Но чему я радуюсь? А эти сто восемьдесят восемь, что, не люди? Вся моя радость и гордость мгновенно испарились. Я вспоминала улыбающиеся лица обреченных детей.
«Это была всего лишь искусственно смоделированная ситуация», – твердила я себе, выходя из массивных двойных дверей Хэмилтон-Холла на яркое октябрьское солнце. Ситуация только выглядела реальной и была направлена на проверку нашего умения мыслить рационально, не поддаваясь эмоциям. Но сотня туземных детишек преследовала меня, как сонм призраков. Мне казалось, что я бросила их на произвол судьбы. В ушах звенел их смех. Как они охали и ахали, радуясь празднеству и предвкушая редкое зрелище. Это ведь их тела полетели в воздух, когда начались взрывы. Это они пронзительно кричали, сгорая заживо и захлебываясь водой.
Увы, мир не застрахован от катастроф. Случись такое на самом деле, было бы много жертв. Возможно, даже больше, чем в моем случае. И никто не знал, в каком ящике окажется коварный фейерверк. Такое просто не отследить. Бесполезно и пытаться. Единственной переменной величиной было количество людей, остававшихся на плоту в момент взрыва. Конечно, наш экзамен не являлся просто игрой в числа. Доктор Тарсус говорила об этом. Нашей задачей было спасти как можно больше людей, представлявших наивысшую ценность для общества. Мои результаты считались наилучшими не потому, что я спасла максимальное число людей, которых можно спасти за такой отрезок времени, а потому, что оставшиеся на плоту представляли для общества меньшую ценность, нежели спасенные мною.
Во время ланча Лиам без приглашения сел за наш стол, благо место Иззи пустовало. Она страдала дислексией, и потому ей на экзамены отвели больше времени.
– До чего же это дерьмовая концепция, – сказала я Лиаму. – Людей оценивают по степени их полезности для общества. Как будто жизнь одного человека может быть ценней жизни другого.
– Может. Ты и сама это понимаешь. Просто не хочешь признавать.
– Не хочу, – глядя ему в глаза, подтвердила я. – И не понимаю.
– Вот тебе пример. – У Лиама был тон преподавателя, вынужденного объяснять глупой ученице совершенно очевидное. – Поезд, в котором везут отъявленных преступников, приближается к переезду. К тому же переезду приближается автобус, полный нобелевских лауреатов. Водитель думал проскочить переезд, но не рассчитал время. Ты можешь либо спасти автобус, пустив поезд под откос, либо спасти поезд, опрокинув автобус в глубокий овраг. В случае твоего бездействия произойдет столкновение и погибнут все. Выбирай, – предложил он, отправляя в рот кусок цветной капусты.
Херши оторвалась от своего планшетника. Время ланча она использовала для подготовки к экзамену по математике, почти не притрагиваясь к томатному супу.
– Я бы спасла преступников.
Я прекрасно понимала: она так сказала, чтобы позлить нас обоих, однако не сдержалась:
– Ребята, вы оба свихнутые. Лиам предлагает дурацкую задачку, а ты – дурацкое решение.
Но Херши смотрела на меня серьезно и даже задумчиво:
– В мире Лиама нужно спасать нобелевских лауреатов, поскольку отъявленные преступники несут обществу только вред. А если взглянуть на ситуацию по-другому? Вдруг неожиданное спасение заставит преступников раскаяться? Вдруг у них появится желание стать другими людьми? Ты учел ценность раскаяния?
– Что? – удивился Лиам. – Это какой-то новый термин. Ты ведь его даже обосновать не можешь.
Херши покусывала губы, напряженно думая.
– Они знают, что они преступники, и потому не ждут, что их будут спасать. Все вместе они не стоят и одного нобелевского лауреата. И если вдруг все происходит наоборот… Не знаю. Потрясение меняет людей. Возможно, то, чем они промышляли раньше, потеряет всякую привлекательность. Может, и другие преступники, услышав про эту историю, задумаются о своей жизни. И суммарное позитивное воздействие на общество будет даже выше, чем если бы мы спасли автобус с нобелевскими лауреатами.
– А мне сдается, что эти парни посчитают себя редкими везунчиками и спасение сделает их еще более наглыми и жестокими, – ответил Лиам. По нему было видно: слова Херши показались ему верхом идиотизма.
– Ты просто болван! – огрызнулась Херши. Она повернулась ко мне: – А ты что думаешь?
– Я думаю, что Лиам придумал совершенно нереальную ситуацию. Кто сейчас возит опасных преступников по железной дороге? И какой водитель автобуса в Штатах рискнет проскакивать переезд, когда тот закрыт?
– А кто сказал, что это обязательно должно быть в Штатах? – усмехнулся Лиам. – Ситуация хоть и маловероятная, но вполне правдоподобная. Здесь важна даже не сама ситуация. Важно, как каждый человек обосновывает свой выбор и итоги выбора.
– Я не властна над итогами выбора, – возразила я. – Это ведь не компьютерная игра. Когда происходят катастрофы, никто не сидит перед экраном и не решает, кому жить, а кому умереть.
– Люди постоянно принимают решения. Если не такие, то очень похожие, – сказал Лиам.
– Да? И кто же эти нажиматели кнопок? Я еще ни одного не встречала, – язвительно ответила я.
Лиам усмехнулся и снисходительно на меня посмотрел:
– А ситуация, по которой ты сдавала экзамен? Люди на переполненном плоту. Где это произошло?
– Это смоделированная ситуация.
– Тарсус строит свои имитационные модели на основе реальных событий. Это ее главный принцип. Потому ее практикумы и считаются такими полезными.
Только сейчас, слушая Лиама, я вспомнила: доктор Тарсус действительно говорила нам об этом. Просто я забыла. Где-то в глубине сознания я и сейчас слышала крики гибнущих детей. Они погибали в огне, их разрывало на куски. Так, значит, в каком-то уголке земли однажды произошел настоящий взрыв фейерверков и там погибли дети? У меня свело живот. Почему я поспешила спасать богатых туристов, оставив детей на потом? Только потому, что их «полезность» для общества была наименьшей? Ну и что? Это же дети.
Усилием воли мне все же удалось вытолкнуть из мозга картину тонущего плота. Помогло то, что после ланча меня ждали еще два экзамена. К половине пятого, когда все закончилось, у меня в мозгах была полнейшая каша.
Открыв дверь нашей комнаты, я увидела сияющую Херши. В руке она держала бутылку с яблочным сидром.
– За тебя! – объявила она. – За то, что спасла мою задницу.
– Надо понимать, ты сдала все экзамены, – сказала я, входя.
– Да. Одна «A» и две «B», – с гордостью ответила Херши. – Будем надеяться, что вчерашнюю литературу я тоже не завалила. – Она налила мне сидра. Мы чокнулись и выпили.
– Странно, что у тебя не припрятано шампанское, – поддразнила я ее.
– Нет. У меня теперь новая жизнь. – Херши налила себе вторую порцию. – Теперь я подворовываю только безалкогольные напитки.
Мы обе засмеялись.
– А если без трёпа, то огромное тебе спасибо, Рори. Я не заслуживала твоей помощи.
– Херш, мы, кажется…
– Помолчи. Я знаю, о чем говорю. Если бы такое случилось с тобой, я бы, скорее всего, палец о палец не ударила, чтобы тебя вытащить… Нет, Рори, я не наговариваю на себя. Стерва – она и есть стерва. А на ангела я не тяну. Но теперь я у тебя в долгу и сделаю все, о чем попросишь. Договорились? – Херши почти умоляюще смотрела на меня. Чувствовалось, ей очень важно, чтобы я согласилась. – (Я кивнула.) – Отлично. А сейчас я с помощью косметики освежу твое усталое личико. – Херши поставила бутылку на стол и жестом указала мне на стул. – Садись.
Глава 14
В местной пиццерии было людно. Иззи и Рейчел пришли сюда раньше и заняли для нас места в кабинке у окна. Херши и я быстро разделись и тоже сели.
– Мы с Рейчел сегодня решили дать мозгам отдохнуть, – объявила Иззи. – Пусть за нас выбирает Люкс. А вы как?
– Мы тоже, – быстро согласилась Херши, передавая Рейчел свой «Джемини». – У меня еще мозги не остыли после экзаменов.
Я тоже отдала Рейчел свой унисмарт. Она поднесла их к настенному сканеру, и на экране появились наши заказы.
– Кто-нибудь из наших есть? – спросила Херши. Она вытягивала шею, разглядывая посетителей.
– Можешь не смотреть, – равнодушно ответила Рейчел. – В основном местные жители.
– Смотри-ка, и твой дружок здесь.
Я подумала, что ее слова обращены к Иззи, но Херши смотрела на меня. Потом она кивнула в сторону прилавка, где брали еду навынос. Там стоял Норт. Он взял большую пиццу, за которую расплачивался наличными. Я быстро отвернулась.
– Ты хотела сказать – твой дружок, – поправила я, пытаясь превратить это в шутку.
– Так он и есть тот парень? – оживилась Рейчел.
– Разумеется, нет. – Херши скорчила гримасу. – Но Рори на него запала. Вы бы видели, как он с ней флиртовал.
Слова Херши меня задели. Мы с ней наладили отношения. Кажется, даже сблизились. И вот на тебе! Такие «шарады» – это уже перебор.
– Не хочешь говорить о своем флирте, никто тебя за язык не тянет, – пряча раздражение, пробурчала я. – Но не надо болтать разную чушь, только бы что-то сказать.
Херши удивленно заморгала:
– Постой, ты никак думаешь, что я встречаюсь с Нортом?
Ее удивление было совершенно искренним. Я даже смутилась.
– А разве нет?
– Конечно нет! – воскликнула Херши.
«А тогда что ты делала в его квартире, да еще сняв платье?» – чуть не выкрикнула я. Нет, так нельзя. Херши незачем знать, что в тот вечер я заглядывала в берлогу Норта. И причин своего визита я тоже не хотела объяснять. Особенно в присутствии Иззи и Рейчел.
К нам подошла официантка.
– Два безалкогольных «Монстра», лимонад и диетическая кола, – объявила она, ставя на стол жестянки с напитками.
Вместе с банками официантка принесла бумажные салфетки. Моя почему-то была сложена пополам. Развернув ее, я увидела торопливые строчки: «Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. – Н. П.»
Я быстро скомкала салфетку и сунула в карман. Девчонки вовсю обсуждали полезность и калорийность своих напитков. Они ничего не заметили. Я открыла лимонад. Что же такого понадобилось Норту мне сказать? И почему он не подошел к нашему столику и не сказал сам, а прислал какую-то таинственную записку на салфетке? Ответ был мне понятен: все дело в Херши. Что за игру он вел? И какая у нее роль в этой игре? Я продолжала исподволь наблюдать за Херши. Официантка принесла нам здоровенную пиццу, и мы дружно принялись ее уплетать. Столь же дружно мы игнорировали рекомендации Люкса, призывавшего ограничиться двумя кусками. Неужели Норт говорил мне насчет Херши одно, а сам всерьез запал на нее?
Не знаю, на какую диету будет потом садиться Иззи. Парни из тэдемского дискуссионного клуба позвали ее и Рейчел полакомиться шоколадно-ореховыми пирожными. Нас они тоже звали «за компанию», но я была уже сыта пиццей. К тому же я слишком устала и мечтала завалиться спать дня на полтора.
– Нет, девочки, вы идите лопать пирожные, а я пойду спать, – сказала я, когда настало время расплачиваться.
– Я тоже пойду спать, – вдруг объявила Херши. Она дважды приложила свой унисмарт к сканеру, не дав мне заплатить за пиццу и лимонад. – Угощаю, – сказала она.
Мы расстались с девчонками и пошли в сторону Тэдема. Херши взяла меня под руку. Мы с ней дружно зевнули и тут же покатились со смеху.
– До чего же я устала, – призналась Херши. – Ног не чувствую.
Мы перешли на другую сторону и, чтобы сократить путь, двинулись через парк. Херши по-прежнему держала меня под руку.
– А мне кажется, что я уже сплю, – пробормотала я.
Мы снова захихикали, после чего шли молча. Невзирая на усталость, состояние было приятным. Я собиралась спросить Херши насчет Норта, как вдруг она сказала:
– Мы можем поговорить о Сомнении?
У меня все внутри так и обмерло. Должно быть, Херши это почувствовала.
– А вот я никогда не слышала голос, – не дожидаясь моего ответа, сказала она. – Даже в детстве. Я так завидовала ребятам, которые слышали.
– Почему?
– Наверное, хотелось быть такой же, как все. Вокруг только и разговоров было что про голос. Один говорил, что его «ведут». Другая хвасталась, что ее «направляют». Я думала: как же это здорово. Таким людям легче жить. Им не нужно обдумывать свой выбор, решать за себя. Голос давал им советы и ничего не требовал взамен.
Я чуть не расхохоталась ей в лицо. Каких же глупостей она напридумала! Легче жить? Голос Сомнения заставлял тебя отходить на задний план. Даже в детстве. Я понимала это так. Голос почти всегда говорил то, что противоречило разуму. Он советовал не волноваться, а разум, наоборот, твердил: «Ты должна об этом побеспокоиться». Голос предлагал не торопиться, когда мне нужно было спешить, просил меня проявить доброту, когда я на кого-то злилась. А когда я хотела, чтобы меня выслушали, он советовал прислушаться к словам других. Интересно, согласилась бы Херши, чтобы ее вот так «направляли»? Может, поначалу ей бы и понравилось. Но потом… Не уверена. У Херши в детстве была нянька, которая ей очень надоедала своей опекой. А Сомнение – это не нянька. Его не прогонишь. Его можно только заглушить, чему нас и учили.
– Я так думаю, советы Сомнения почти всегда неверны, – продолжала Херши. – Они ведь и не могут быть верными, правда? На то и Сомнение, чтобы быть иррациональным…
– Сомнение не иррационально, – перебила я ее болтовню. – Оно арационально.
Это было моим самым впечатляющим открытием, если не считать подробностей маминого изгнания из Тэдема. У Сомнения имелось еще одно неофициальное название – «арациональный намек». Мне оно казалось менее удачным, чем Сомнение, поскольку голос практически непредсказуем. Какие уж там намеки?
– Разве есть такое слово? – удивилась Херши.
– Есть. В общем, Сомнение не является ни рациональным, ни иррациональным, – пояснила я, вспомнив прочитанное. – Его голос звучит из какой-то иной сферы, находящейся вне пределов разума.
– А ведь странно, когда такой голос говорит с тобой. Как ты считаешь?
– Я уже и не помню, – соврала я. – Это ведь было очень давно.
– Рори, – с мягким упреком произнесла Херши. – Я знаю: ты до сих пор слышишь голос. Давай об этом поговорим. Я никому не разболтаю.
Такое предложение застало меня врасплох. Я вообще не собиралась никому рассказывать о голосе. Ни своему отцу, ни даже Беку. С чего мне пробалтываться какой-то Херши – девчонке, которая не спешит делиться со мной своими секретами и не вызывает у меня особого доверия? Уж если кому и рассказывать, то только не ей. Я должна была бы засмеяться и спросить, откуда ей известно то, чего я сама не знаю. Точнее, в чем почти не решаюсь себе признаться. Но повторяю: ее вопрос действительно застал меня врасплох, а усталость после бессонной ночи и экзаменов мешала правильно отреагировать.
– Это ведь голос попросил, чтобы ты мне помогла, да? – не отставала Херши. Я покачала головой, но Херши лишь ехидно улыбнулась. – Рори, другого объяснения нет. Ну что еще могло тебя заставить? Увидела меня ревущей, пожалела и решила помочь? Сомневаюсь. Я больше двух месяцев бездельничала. Палец о палец не ударила. Я заслуживала, чтобы меня выперли из Тэдема.
– Нет, не заслуживала, – возразила я больше для себя, чем для нее.
Херши прошла вперед и резко повернулась ко мне.
– Рори, не юли, – пристально глядя на меня, произнесла она.
– Да, голос действительно попросил тебе помочь, – все-таки призналась я. – Но я взялась тебе помогать не потому, что ему подчиняюсь. Я бы тебе помогла и без всяких голосов, поскольку ты – моя подруга.
Я говорила правду. Но сейчас мне было очень больно сознавать, что мой разум и Сомнение действовали в унисон.
Херши вдруг заплакала. Я инстинктивно взяла ее за руку. Ее рука была вялой. Херши плакала, уткнувшись в меня.
– Херш, я ничего особенного не сделала, – тихо успокаивала я. – Тебе нужно было помочь, и я помогла. На моей подготовке это никак не отразилось. Я прекрасно сдала вчерашние экзамены.
– Ты не понимаешь, – качая головой, прошептала она.
– Тогда расскажи. Что происходит?
– Не могу, – еще сильнее замотала головой Херши. – Ты меня возненавидишь.
Я даже забыла, что она ничего не знает о нас с Нортом. Почему-то я подумала: все, о чем она не может рассказать, связано с ее попытками заинтересовать собой парня, который мне нравится. Я решила снять с нее часть груза.
– Херши, я уже и так знаю.
– Что? – Ее голова испуганно дернулась.
– Подробности мне неизвестны, но я знаю: что-то произошло. В тот вечер я пришла к Норту. И увидела твое красное платье на диване.
– Да? – В глазах Херши вспыхнуло замешательство.
– Это было поздним вечером. Я ушла с бала-маскарада и пошла к нему.
Наконец до нее дошло.
– Так ты поэтому решила, что мы с ним встречаемся?
– Если нет, тогда как твое бальное платье оказалось у него на диване?
– Очень просто. Меня вырвало, и прямо на платье, – объяснила Херши. – Я перебрала… ну, из своих запасов. Двинула в «Парадизо». Думала, кофе меня протрезвит… Ну вот, вспомнила, и даже сейчас позывы на рвоту идут. – Херши поморщилась. – Норт повел себя как настоящий джентльмен. Дал мне одежду и сумку для этого чертового платья. Вот и все. Честное слово.
Возможно, Херши говорила правду. Но тогда к чему вся эта секретность? Почему Норт еще в тот вечер не объяснил мне, что мою подружку вывернуло, и все такое? Я же помнила, как он насторожился, увидев меня на пороге. Ему очень не хотелось, чтобы Херши узнала о моем приходе. Помнится, он тогда сказал, что может мне все объяснить. Почему же до сих пор не объяснил? Мятая салфетка в кармане вдруг стала тяжелой, словно кусок свинца.
– Так Норт знает, что он тебе нравится? – спросила Херши.
– Кто тебе сказал, что он мне нравится?
– Вы уж сами разбирайтесь. Но я думаю, ему бы с тобой было хорошо. – Херши положила голову мне на плечо. – Прости меня, Рори. Никудышная у тебя подруга.
– Ничего особо гадкого ты мне не сделала, – ответила я, стискивая ее руку.
Я ждала, что Херши засмеется или пошутит на этот счет, но она молчала. И вдруг стала непривычно тихой.
Весь оставшийся путь до кампуса мы так и шли, держась за руки. Херши ухитрялась идти, положив голову мне на плечо. «Мне еще никто не клал голову на плечо», – подумала я. Дружить с мальчишками в чем-то лучше: меньше всех этих эмоций, меньше сплетен. Если он пригласит тебя в кино, то на настоящий экшен, а не на сладенькую сентиментальную чушь, кончающуюся свадьбой. Но я скучала по подругам. По женскому обществу. У меня не было ни сестер, ни подруг. Я завидовала другим девчонкам, как они гладили друг другу волосы, держались за руки, обнимали друг друга за талию. С парнем такого не получится. Приходится держаться на расстоянии. С ним не пойдешь, взявшись за руки, не сядешь на колени. То есть все это возможно, когда отношения между вами уже перерастают дружбу. У нас с Беком ничего подобного не было.
Вспомнив о Беке, я почувствовала укол совести. В последние недели мы с ним почти не общались. Несколько эсэмэсок, и все. Я пробовала позвонить, попадала на автоответчик, оставляла сообщение, но Бек мне не перезванивал. Зная о нелюбви Бека к унисмартам, я не особо удивлялась. И все-таки мне было обидно.
Во дворе кампуса мы нагнали Дану и Мурин – девчонок из моей группы. У обеих в руках были пакеты с попкорном и громадные коробки конфет. Они возвращались из кино.
– Что смотрели? – спросила я, когда мы поравнялись с ними.
– Четвертую серию «Сахарного меча», – поморщившись, ответила Дана. – Такая гадость!
– Лишнее доказательство, что советы Люкса надо слушать, – подхватила Морин. – А то ухлопали двадцать три доллара на какую-то фигню. Эта девица четвертую серию подряд воюет со злодеями, и все ее оружие сделано из сластей.
– А что, других фильмов не было? – спросила Херши.
– Были, но только про войну. Мне вчерашнего экзамена хватило. Тратить деньги, чтобы смотреть на взрывы и куски тел? Ну уж нет. – Морин даже передернуло.
Моей улыбки как не бывало. Поход в пиццерию заставил меня забыть об экзаменационном практикуме, но от нескольких слов Морин в мозгу мигом вспыхнули жуткие картины. Я так увлеклась празднованием успешной сдачи экзаменов, что забыла поискать в Сети сведения о том, была ли такая катастрофа на самом деле. Может, Лиам прав, и все практикумы доктора Тарсус имели в основе своей реальные события? Меня замутило.
Я не стала искать данные на ходу. Дождалась, когда мы вернулись к себе.
– Хочешь посмотреть «Неотвратимую силу»? – спросила Херши.
Мы обе лежали на кроватях. Не поднимая головы, я пробормотала «да» и ввела в поисковик слова: «взрыв на плоту дефектный фейерверк тропический остров».
– Ты чего ищешь? – спросила она.
Краешком глаза я заметила, что Херши вытягивает шею, пытаясь заглянуть в экран моего планшета.
– Пытаюсь найти происшествие, на основе которого Тарсус устроила нам экзаменационный практикум.
– Это про людей на плоту?
Я кивнула.
– А зачем?
Херши смотрела на меня так, словно я собралась вырвать себе ногти, да еще ржавыми щипцами.
– Я… Просто мне захотелось узнать, как все было на самом деле.
Себе самой я не очень-то признавалась и тем более не хотела признаваться Херши, зачем я это делаю. Я искала оправдание своим действиям. Конечно, бред полный. Ну какая взаимосвязь между реальной катастрофой и ее компьютерной имитацией? Но мне требовалось узнать, сколько человек там погибло. Если число жертв окажется больше, чем в моей имитации, это снимет с меня вину перед теми, кого я не спасла.
– А по-моему, ты забиваешь голову разной ерундой. – Херши направила свой унисмарт на стенной экран. – В мире каждый день происходят катастрофы. Что-то взрывается, что-то падает, что-то тонет. Но если тебя это не коснулось, зачем об этом думать?
Она нашла самую последнюю серию «Неотвратимой силы» и нажала кнопку воспроизведения.
– Я просто ищу данные, – пробормотала я и начала смотреть найденные результаты.
Ни одна история не совпадала с экзаменационной. Мне стало легче. Я дошла до конца страницы и открыла следующую. Передо мной была та же картинка, что я видела в кабинке. Тропический остров с зелеными холмами и белоснежным пляжем. Переполненный деревянный плот. Ящики с фейерверками. Понятно, что снимок был сделан еще до взрыва. Сама того не желая, я попала в тот трагический день. Под снимком я увидела подпись: «ПРАЗДНОВАНИЕ ДНЯ НЕЗАВИСИМОСТИ НА ОСТРОВЕ ФИДЖИ. 10 ОКТЯБРЯ 2030 г.»
Это случилось меньше недели назад. Снимок не сопровождался статьей. Я возобновила поиски, задав дату. Поисковик моментально выдал мне газетную статью, вышедшую на следующий день после катастрофы. Я прочла крупный заголовок: «День независимости на Фиджи отметили… фейерверком для рыб». Я быстро открыла статью и прочла ее раза три, прежде чем до меня стал доходить смысл случившегося.
Только чудо спасло от верной гибели жителей одного из островов архипелага Фиджи и туристов. В воскресенье там отмечался День независимости. По традиции праздник сопровождается внушительным фейерверком. Вчера на громадном деревянном плоту, установленном в ста ярдах от берега, собралось почти восемьсот человек, что втрое превышало допустимую норму. Не выдержав нагрузки, плот переломился надвое и опрокинулся, отчего все зрители оказались в воде. Это произошло за считаные секунды до того, как на плоту вдруг начались самопроизвольные взрывы ящиков с фейерверками.
«Слава богу, что устроители праздника нарушили правила, – сказал нам Джон Смит, американский турист, проводящий на Фиджи свой медовый месяц. – Если бы плот не опрокинулся, взрывы разметали бы нас в клочья».
Тяжелые деревянные ящики, в которых суммарно находилось более двух тонн фейерверков, взрывались уже под водой, убивая сотни тропических рыб. Но человеческих жертв не было.
Я сглотнула. Значит, в реальной жизни плот разломился пополам, и это почти совпало с начавшимся возгоранием фейерверков и взрывами. Моя «эвакуация» вдвое уменьшила вес плота, и потому ящики взрывались на поверхности, а не под водой. Я даже не успела обрадоваться, что все остались живы, в том числе и более сотни детей. Я онемела перед проницательностью голоса, знавшего, как все произойдет.
