Текст книги "Непрощенный (ЛП)"

Автор книги: Лорен Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Трамбалла.

На втором этаже, они пришли к двери с надписью музыкальная студия. Для кого-

то, кто пробыл здесь всего день, Кэм слишком хорошо знал все вокруг. Он потянул за

ручку.

“Что если там кто-то есть?” Лилит спросила.

“Группа тут бывает в первую половину дня. Я проверял”.

Но там кто-то был. Джин Ра был наполовину француз, наполовину – кореянин,

который, как и Лилит, был социальным изгоем. Они могли бы быть друзьями: подобно ей,

он был одержим музыкой, он был злым, он был странным. Но они не были друзьями.

Лилит мысленно пожелала, чтобы Джин Ра немедленно испарилась, и она видела в его

глазах, что он желал ей того же самого.

Жан выглянул из-за барабанной установки, где он настраивал сеть. Он мог играть

на любом инструменте который там был. “Убирайтесь”, сказал он. “Или я позвоню г-ну

Мобли”.

Кэм ухмыльнулся. Лилит могла бы с уверенностью сказать, что Кэму сразу

понравился этот хмурый парень со своим очками Бадди Холли, из-за чего она тут же

возненавидела их обоих.

“Вы, ребята, знаете друг друга?” Кэм просил.

“Я делаю все, чтобы не знать его”, сказала Лилит.

“Я недосягаем для таким идиоток как ты” тут же парировал Джин.

"Говоришь как дерьмо и мне придется выбить это дерьмо из тебя", сказал Лилит,

радуясь намеченной цели для ее гнева. Ее тело напряглось, и следующее, что она сделала,

это рванулась на Джина

“Эй, Эй, Эй,” сказал Кэм, ловя ее за талию.

Она корчилась от сильных рук, сдерживающих ее, не зная, какого из парней она

хотела ударить первым. Кэм бесил ее потому что нарушил ее час наказания, приведя ее

сюда.... И это его подмигивание. Она злилась снова и снова вспоминая о том, как он

подмигнул ей.

“Позволь… Мне…. Пройти”, она кипела.

“Лилит” сказал тихо Кэм “Все, остынь”.

“Заткнись”, рявкнула она, дергаясь в его руках. “Мне не нужна ни твоя помощь,

ни твоя жалость, ни то, что ты пытаешься сделать.”

Кэм покачал головой. “Я не …”

“Да,” сказала Лилит. “И тебе лучше остановиться”.

Ее руки чесались стукнуть Кэма. Даже выражение его лица, на котором читалась

смесь тревоги, замешательства и боли, не смягчили ее чувства. Единственная причина,

почему она не ударила его, это то что Жан наблюдал за этим.

“Ухх...” Жан поднял брови и взглянул на Лилит, потом на Кэм. “Вы изрядно меня

достали. Я звоню Мобли”.

“Да пошел ты!”, – рявкнула Лилит. “Ни в чем себе не отказывай!”.

Но парень был так ошеломлен, что остановился.

Первое чувство Лилит было, чтобы покинуть студию сразу, но—как ни странно—

она вдруг остановилась. Она не знала, почему она никогда не была тут раньше. Ей

доставляло наслаждение быть в окружении инструментов. Хоть они и не были в лучшем

виде: трубы были помяты, барабанные шкуры были настолько тонкие, что были

полупрозрачные, металлические треугольники были покрыты ржавчиной. Ничто другое в

этой школе не было даже вдвое менее занимающим ее внимания.

Кэм перехватил ее взгляд и теплая ухмылка появилась на его лице. “Я тебя

понимаю”.

“Вероятно, ты впервые тут?”, сказал Джин.

“Простите нас, если мы не впечатлены”, буркнула Лилит, удивляясь

неожиданным смягчением Джина.

“Ребята, вы имеете общие объекты для ненависти”, – заявил Кэм.

Лилит фыркнула. “Ты слишком много о себе возомнил думая, что тебя кто то

ненавидит. Думаешь это возможно за 10 минут?”

“Не меня”, сказал Кулак. “Я имею в виду школу. Город”. Он сделал паузу. “Мир”.

Лилит не могла понять, был ли Кэм мудр или это было своего рода клише. “Что

ты имеешь в виду?”

“Почему бы вам не объединить силы и направить свой гнев в нужное русло?”

сказал Кэм. Он протянул Лилит гитару с подставки и положил руку на плечо Джин. “Мы с

Лилит основали группу”.

“Не мы”, возразила Лилит. Что не так было с этим парнем?

“Мы”, – сказал Кэм Джину, как будто это был уже решенный вопрос. “Выпускной

через пятнадцать дней, и нам нужен барабанщик, если мы хотим выиграть битву групп.”

“И как она называется?” спросил Джин скептически.

Кэм подмигнул Лилит. Снова! “Дьявольские дела”.

Лилит застонала. “Я никогда не буду играть в группе под названием Дьявольские

дела. Группа, которую я когда-либо создам будет называться Месть”.

Она не собиралась говорить ничего такого. Она держала это название группы в

тайне целую вечность, с тех пор, как она решила, что лучшая месть на все толчки в школе

будет состоять в том, чтобы стать известной и иметь фактическую группу с законными

музыкантами и никогда не появляться в Перекрестке снова, за исключением концертов,

которые они должны были бы транслировать онлайн, потому что ее группа никогда не

будет играть ее родном городе.

Но она никогда не планировал говорить об этом вслух.

Кэм выпучил глаза. “Для группы с таким названием нужна большая задница с

синтезатором и диско-шар”.

Джин сощурил глаза. “Я хотел бы синтезировать дерьмо из этой школы”, сказал

он через мгновение. “Я за”.

“Я пас,” сказала Лилит.

Кэм улыбнулась Лилит. “ Она за”.

Лилит в ответ не улыбалась. Другие девочки оценили бы это жест Кэма, но Лилит

не была похожа ни на одну из тех, которых она знала. Массивный шар гнева

обосновывался в ее животе, пульсируя в ответ на самодовольство и уверенность Кэма.

Она нахмурилась и вышла из студии без единого слова.

“Я проголодался,” сказал Кэм, когда поспешил за ней из школы.

Они добрались в класс наказаний вовремя, чтобы переключить микрофон обратно

как раз перед тем как Берроуз сделал свою заключительную «зачистку помещения». Она

посмотрела на свой тест, в основном пустой, но исходя из времени они оба были уже

свободны.

Почему бы Кэм не оставить ее в покое?

В его правой руке покачивался чехол для гитары которую он позаимствовал из

студии. Его холщевая сумка висела на плече.

“Ты знаешь какое то хорошее место, чтоб перекусить?”

Лилит пожала плечами. “Есть одно хорошее местечко под названием не твое

дело.”

“Звучит интригующе,” сказал Кэм. “Где это?” Когда они шли, его гладкие

кончики пальцев аккуратно коснулись мозолистых Лилит. Она быстро отдернула руку,

инстинктивно, со взглядом, который говорил, что если это было нечаянно, то лучше чтоб

это никогда больше не повторилось..

“Я иду в ту сторону”. Она указала в направлении ручья Гремучей змеи и в ту же

секунду пожалела, что она только что обнародовала свой план. В глубине души она очень

надеялась, что он присоединится к ней.

И это было именно то, что сделал Кэм.

На краю леса, он отвел в сторону ветку дерева, чтобы она могла нырнуть под ней.

Лилит заметила как он вдруг стал изучать эту ветку, как будто он никогда раньше не

видел деревьев такого рода.

“Там, откуда ты, разве нет таких деревьев?” спросила она. В их городке они росли

на каждом шагу.

“И да и нет”, – ответил Кэм.

Он пробормотал что-то себе под нос, когда она пробивалась к своему дереву. Она

села и стала наблюдать как вода струится по скалам, выступающим из русла ручья.

Мгновение спустя Кэм присоединился к ней.

“Откуда ты?” – спросила она.

“Отовсюду.” Кэм добрался до изгиба дерева, где Лилит спрятала свою гитару.

Иногда она приходила сюда и играла во время ланча, это помогло ей не думать о том,

насколько голодный она была.

“Таинственный?”, – сказала она, передразнивая его тон и взяв у него гитару.

“Не так круто, как это звучит,” сказал Кэм. “Прошлой ночью я спал в дверях

мастерской по ремонту телевизоров”.

“О'Мэлли на Хилл-Стрит?” сказала Лилит, настраивая ее струны. “Это странно. Я

однажды спал там, когда поссорилась с Жанет и была вынужден уйти из дома”. Она

почувствовала его взгляд на себе, и уточнила. “Жанет – моя мама”. Для нее это была

тупиковая тема, поэтому она перевела разговор. “Как ты оказался здесь?”

Челюсти Кэм напряглась, и вены появились на лбу, между глаз. Это явно было

последнее, что он хотел бы обсудить, что сделало Лилит подозрительной. Он что-то

скрывает, как и она.

“Давай поговорим о музыке”. Кэм открыл чехол для гитары, который он

позаимствовал в студии и вынул зеленую Fender Jaguar, собственность школы Трамбулла.

“Давай что то поиграем”.

Лилит схватилась за живот и чихнула. Голод ржавыми ножницами пробежал

через ее внутренности.

“Голодный чих” констатировал Кэм. “Я не должен был позволить тебе уговорить

меня не сходить перекусить. Хорошо, что ты со мной”.

“Почему?”

“Потому что нам хорошо вместе.” Кэм тряхнул головой, убирая темные волосы с

глаз. “И потому что я путешествую с изысканными закусками.”

Он запустил руку в свою холщовую сумку вытащил оттуда крекеры и короткие,

толстые банки с иностранными надписями. Он взялся за крышку и попытался повернуть

ее. Она не сдвинулась с места. Он еще раз попробовал. Тщетно.

“Вот так”. Лилит взяла банку у него, и она скользнула вверх по ее струнам,

позволяя одной из них нарушить вакуумное уплотнение. Она уже делала такое дома, когда

Брюс был голоден и банка соленых огурцов была единственной едой в их доме.

Искривленная крышка тут же открылась в ее руках.

Кэм пробежался кончиком языка по губам и слегка кивнул. “Я оставил это для

тебя”.

Лилит заглянула в банку. Она был наполнена крошечными, мокрыми, черными

яйцами.

“Осетровая,” сказал Кэм. “Лучшая икра”.

Лилит понятия не имел, что делать с икрой. Где он взял ее—особенно если он

спал на улице в предыдущей ночью? Кэм открыл пакет крекеров и использовал один,

чтобы зачерпнуть из банки блестящую черную массу.

“Закрой глаза и открой рот”, – сказал он.

Она хотела сказать что то грубое, но голод был сильнее ее.

Крекер оказался хрупким, икра мягкой и пышной. Затем соленость икры обожгла

ее, и поначалу она думала, что ей не нравится. Но она несколько мгновений подержала ее

на языке и поймала распространившееся через рот богатое ощущение маслянистого с

нотой резкости вкуса.

Когда она открыла глаза, Кэм улыбался ей.

“Это дорого?” – спросила она, чувствуя себя виноватой.

“Вкус лучше, если ты ешь медленно”.

Спокойная тишина воцарилась между ними, пока они ели. Она была благодарна

за еду, но ее беспокоило, что этот парень делал вид будто они были ближе, чем на самом

деле. “Я должна идти домой”, – сказала она. “Я наказана”.

“В этом случае, ты должна отсутствовать дольше на сколько можешь.” Кэм

наклонил голову, глядя на нее, как парни в фильмах смотрят на девушек когда они

должны поцеловаться. Он замер на мгновение затем он подобрал ее гитару.

“Эй!” возмутилась Лилит когда аккорды наполнили воздух. Ее гитара была ее

самым ценным достоянием. Никто не трогал ее, кроме Лилит. Но как только пальцы Кэма

заиграли по ее струнам и он начал напевать, она обмякла и посмотрела на него как

завороженная. Его песня была красивая и знакомым. Она не знала, где она слышала ее

раньше.

“Ты написал ее?” не смогла она удержаться от вопроса.

“Может быть”. Он перестал играть. “Нужна вокалистка”.

“Я уверена, Хлоя Кинг согласилась бы,” сказала Лилит.

“Кстати говоря,” вспомнил Кэм, “Как насчет той темы выпускного? Битвы

групп?” Он покачал головой. “Было бы круто”.

“Круто – это самое последнее, что там может быть”, – сказала Лилит.

“Я подпишусь, если ты еще не регистрировалась”.

Лилит расхохоталась. “Это должно побудить меня для участия? Кто-нибудь

говорил тебе, что ты слишком самоуверенный?”

“Не в эти пять минут”, – сказал Кэм. “Просто подумай об этом. У нас есть две

недели, чтобы сколотить достойную группу. Мы могли бы сделать это”. Он помолчал.

“Ты могла бы сделать это. А ты знаешь, что я скажу о Мести”

“Что?” – спросила она, ожидая услышать, что он скажет дальше, чтобы позлить ее.

Он посмотрел вдаль, на что-то, что, казалось, сделало его грустным. Когда он

заговорил, его голос был мягким. "Это не плохо."

ГЛАВА 4

Четырнадцать Дней

На следующее утро, когда солнце пробилось из-за холмов, Кэм слез с крыши

спортзала Трамбулла, где он спал ночью. Его шея затекла, и ему нужен был горячий душ,

чтобы расслабить ее. Он огляделся, убедившись, что вокруг никого не было, потом

спикировал вниз, пока не сровнялся с высокими окнами в тренажерный зал. Он нашел не

запетую створку и проскользнула внутрь.

В мужской раздевалке было тихо и Кэм остановился, чтобы посмотреть на свое

отражение в зеркале. Его лицо выглядело плохо: его черты были более угловатые, глаза

более утопленные. На протяжении тысячелетий он менял свою внешность много раз,

чтобы вписаться в свое окружение, давая солнцу забронзить его бледную кожу или

добавляя мышц на его стройное тело. Но всегда был ОН тем, кто делал эти изменения.

Эти изменения случились не просто. Никогда раньше он не был на столько поражен своим

собственным отражение.

Что происходит?

По этот вопрос крутился в голове, он украл чистую белую футболку из шкафчика

какого-то парня, надел джинсы, мотоциклетную куртку и пошел на улицу, чтобы

дождаться автобуса Лилит.

Около тупика, где автобусы парковались, Кэм прислонился к стеклянной доске

объявлений, гласившей о различной внеучебной деятельности школы. Флаер немецкого

клуба гласил УЗНАЙТЕ, КАК ВЫГЛЯДИТ ТЕМА ДЛЯ ВЫПУСКНОГО ВЕЧЕРА НА

НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ! Другой содержал детали для беговых тренировок. ПРИВЕДИ

СЕБЯ В ФОРУ И БУДЕШЬ ВЫГЛЯДЕТЬ ВЕЛИКОЛЕПНО В СВОЕМ ПЛАТЬЕ НА

ВЫПУСКНОМ, обещал он. В центре был блестящий флаер рекламирующий концерт

группы Хлои Кинг на следующей неделе. Другие гласили о местной группе по имени Хо

Хум. ИМЕЙТЕ ШАНС СКАЗАТЬ, ЧТО ВЫ ВИДЕЛИ ИХ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ОНИ

ВЫИГРАЛИ СРАЖЕНИЕ ГРУПП НА ВЫПУСКНОМ!

Кэм был в Перекрестке только один день и уже сильно ощущал всеобщую манию

выпускного балла в школе. Он был на выпускном когда-то, несколько десятилетий назад,

с классной девушкой из Майами, которая была влюблена в него.

Не смотря на то, что они отключили тогда пожарную сигнализацию, чтобы

провести большую часть ночи на крыше, наблюдая за падающими звездами и станцевали

несколько быстрых танцев, Кэму все это понравилось. Конечно, ему пришлось улетать от

этой девушки, прежде чем все не зашло слишком далеко.

Он задавался вопросом, что Лилит думала о выпускном, было ли у нее какое-либо

желание пойти. Он понял, что он должен будет попросить, чтобы она была его парорй.

Идея была волнующе старомодна. Он должен будет сделать это особенно. Он должен

будет сделать все правильно.

В данный момент завоевание любви Лилит было похоже на за ранее проигранное

пари. Люцифер был прав, она ненавидела его. Но девушка, в которую он был влюблен,

была похоронена где-то там, под всей той болью. Он просто должен был связаться с ней

каким-то образом.

Визг тормозов выдернул Кэма из раздумий в реальность и он повернулся, чтобы

посмотреть на караван желтых автобусов, выстраивающихся на парковке. Студенты

начали заполнять пространство. Большинство из них шло к школе группами по двое-трое.

Только Лилит шла в одиночестве. Она опустила голову, в ее рыжих волосах,

покрывающих ее лицо, виднелись белые провода от нее наушников. Ее плечи были

сгорбившиеся вперед, что заставило ее выглядеть меньше, чем она была. Кэм едва мог

выдержать того, что он не видел огня в ее глазах и Лилит выглядела такой побежденной.

Он догнал ее, когда она зашла через двери в вестибюль школы.

Он похлопал ее по плечу. Она повернулась.

“Привет”, он сказал ей, внезапно задыхаясь от волнения.

Он не привык к тому, что сейчас она всегда рядом, после всего этого

потраченного времени с тех далеких пор. Она отличалась от девушки, которую он любил

в Ханаане, но была столь же удивительна. Когда он заключал это пари с Люцифером, он

не предполагал, как трудно будет к ней не прикасаться, как он когда то привык. Он

должен был сдерживать всякое желание дотянуться до нее, ласкать ее щеки, взять ее на

руки и поцеловать… и никогда не отпускать ее.

Лилит посмотрела на него и вздрогнула. Ее лицо перекосило от отвращения или

чего-то хуже, когда она сняла наушники. Он ничего не сделал для нее в этой жизни, но

она жестко презирать его.

“Что?” спросила Лилит.

“Что ты слушаешь?” – спросил он.

"Ничего, удовлетворен."

“Хочешь послушать что у меня”.

“Нет, спасибо” сказала она. “Я могу пойти теперь или ты хочешь продолжить эту

дурацкую беседу?”

Глаза Кэма поймали еще один флайер, наклеенный на соседний шкафчик. Он

сорвал его и сунул ей в руки. “Выступление этой группы на следующей неделе”, – сказал

он. “Хочешь пойти вместе?”

Она мельком взглянул на флаер и покачала головой. “Не совсем мой тип музыки.

Но если тебе нравится поп, бомба”.

“The Slights будут на разогреве. Основными будут Хо Хум, я слышал, что они

очень не плохи,” он лгал. “Я думаю, это будет весело”. Он помолчал. “Я думаю, что было

бы весело пойти с тобой”.

Лилит прищурилась, поправляя лямку рюкзака на плече. “Это свидание?”

“Ты сама должна понимать,” сказал Кэм.

“Абсолютно не понимаю”, – сказала она, убегая. “Ответ НЕТ”.

“Идем,” сказал Кэм следуя за ней. Главный коридор представлял собой хаос из

студентов возле своих шкафчиков, готовящихся к учебному дню, бросая в них книги,

блески для губ, и сплетничающих о выпускном. “Что, если я смогу протащить нас за

кулисы?”

Кэм сомневался, что там вообще были кулисы, но он будет дергать за все

необходимые ниточки, чтоб услышать «да» от Лилит.

“Кто-то говорил «за кулисы»?” послышался присвистывающий голос. “У меня

есть доступ в любое пространство за кулисами, которое Вы хотите”.

Лилит и Кэм остановились и повернулись. За их спинами, в коридоре, стоял

парень с каштановыми волосами и ухмылкой на его почти красивом лице. На нем были

потертые джинсы, футболка с принтом в виде тонких серых черепов, тонкая золотая

цепочка вилась вокруг его шеи. В одной руке он держал планшет.

Люцифер не должен был быть здесь. Это не было частью их спора.

“Кто Вы?” спросила Лилит.

“Я Люк,” сказал Люцифер. “Я с королем СМИ. Мы сотрудничаем с деканатом

Трамбалла, чтоб организовать лучший выпускной, который кто-либо когда то видел в этой

школе. Я стажер, но я думаю, что они могут взять меня на полную ставку…”

“Я не пойду на выпускной,” сухо сказала Лилит, – “Не теряйте время”.

“Но Вы же интересуетесь музыкой, верно?” Люцифер спросил.

“Откуда Вы знаете?” Лилит спросила.

Люк улыбнулся. “Вас выдает Ваш взгляд”. Он ввел пароль на его планшете, и

вывел на экран электронный подписной лист. “Я помогаю студентам зарегистрироваться

на Битву групп”. Он взглянул на Кэма. “Ты подписываешься, брат?”

“Разве это не низко даже для тебя?” спросил Кэм.

“О, Кэм,” мило улыбнулся Люк: “Если ты отказываешься сделать то, что для тебя

низко, ты никогда не получишь чего хочешь в этом мире.”

Лилит посмотрела изучающе не Кэма. “Ты знаешь этого парня?”

“Мы старые друзья”, – сказал Люк глядя на Кэма. “Но где же мои манеры?” Он

протянул ей руку. “Приятно познакомиться, Лилит”.

“Вы знаете мое имя?” Лилит смотрела на Люка с выражением в равной части

удивления и отвращения. Кэм знал извращенную привлекательность дьявола. Это было

то, что держало ряды Люцифера многочисленными.

“Что означает Ваше имя?” спросил Люк. “Или...Король СМИ сделает свое

исследование”, – добавил он с улыбкой, когда Лилит смущенно пожал ему руку.

Кэм напрягся. Это было не справедливо. У него было две недели, чтобы сделать

все для того, чтоб Лилит влюбилась в него. У него не было времени для вмешательства

Люцифера.

“Что ты здесь делаешь?” спросил Кэм у Люцифер, не в силах скрыть яд в своем

голосе.

“Скажем так, мне не достаточно было брошенного вызова”, – сказал Люк. “По

этому я внедрился в интернатуру с королем Медиа…”

“Я не понимаю, что это значит,” сказал Кэм.

Ухмылка Люка стала глубже. “Любые вопросы в организации по поводу

выпускного и Битвы групп проходят через меня. Я хочу, чтобы студенты здесь узнали

меня поближе, рассмотрели во мене друга, не авторитетную фигуру. Ко времени

выпускного вечера мы все будем чувствовать себя лучшими друзьями.”

Щелкнул микрофон, наполнив коридор еще большим шумом. “Доброе утро,

быки!”

Люк указал пальцем на потолок. “Вы действительно должны слушать это

объявление.”

“В шесть часов вечера”, – сказал директор Tarkenton, “будет открытый микрофон

в кафетерии школы. Мероприятие открыто для всех, но обязательно для всех учащихся

курса поэзии мистера Дэвидсона”.

Лилит застонала. “Я скорее умру, чем буду читать какое-то муторное

стихотворение на публике,” сказала она убитым голосом.

“Ты слышала Tarkentonа”, сказал Кэм Лилит. “Открытый микрофон. Ты можешь

не читать стихотворение, ты можешь спеть. Мы могли сделать сегодня вечером первый

концерт Мести”.

“Мы ничего не сделаем, потому что у нас нет группы,” возразила Лили.

Коридоры школы постепенно опустели. Через минуту они уже опаздывали на

урок. Но Кэм почувствовал, как будто его приклеили земле: он был достаточно близко,

чтобы чувствовать запах ее кожи, и у него закружилась голова от желания. “Сейчас

классный час”, – сказал он. “Давай улизнем прямо сейчас и пойдем порепетировать.”

Давным-давно в землях Ханаанских музыка соединила Лилит и Кэма, и сейчас

Кэм опять нуждается в музыке, чтобы осуществить эту магию во второй раз, здесь, на

Перекрестке. Если бы они могли бы просто выступить вместе, химия между ними сломала

бы эту долгую оборону Лилит, чтобы он снова смог завоевать ее сердце. Он знал это. И

если ему придется посетить школьный бал ради того, чтобы снова играть с ней, так и

будет.

“Мне, например, очень хотелось бы услышать, как ты поешь, Лилит,” вмешался

Люк.

“Не лезь в это,” рявкнул Кэм. “Тебе не надо куда-то идти? Первокурсники с

опасности или еще что-то?”

“Несомненно”, сказал Люк. “Но не раньше, чем я добавлю Лилит к своему

списку”. Он протянул планшет ей снова, ожидая, пока она введет свой адрес электронной

почты. Затем он щелкнул закрывая его покрытием и направился к двери. “Пока,

неудачник”, бросил он Кэму. “И, Лилит, Вы получите уведомление от меня”.

День прошел быстро. Слишком быстро.

Лилит проигнорировала Кэма в классе и на курсе поэзии, и он не видел ее до

конца учебного дня. Он выбрался к ручью Гремучей змеи во время ланча, надеясь, что он

найдет ее там, бренчащей на своей гитаре, но все, что он нашел – это немелодичный звук

струящейся апрельской воды в русле ручья.

Лилит не было.

Он бродил возле студии после звонка, надеясь, что она вернется туда после

занятий.

Но и там ее не было.

Солнце село и он понял, единственное место где ее можно было найти– это

открытый микрофон. Он шел по мрачному кампусу в сторону кафетерия, кашляя от дыма.

Горящие склоны, едва замаскированный огонь Ада Лилит, окружали весь Перекресток,

но никого здесь, казалось, это не заботило. Кэм видел как двигались пожарные машины от

зарева пламени и заметил пустые выражения на лицах пожарных. Они наверное каждый

день поливать из шланга водой на эти тлеющие деревья, не заботясь, что огонь никогда не

унимался.

Все в этом городе были пешками Люцифера. Никто и ничто не могло измениться

в Перекрестке, пока бы дьявол не хотел что то изменить.

За исключением Кэма, который возлагал надежду на Лилит.

Когда он добирался до кафетерия, он придержал дверь для пары влюбленных,

держащихся за руки. Парень прошептал что-то на ухо девушке, и она засмеялась

поцеловав его. Кэм почувствовав укол в груди и отвернулся. Он засунул руки в карманы

куртки и нырнул внутрь.

Ежедневная серость кафетерия была едва замаскирована. В дальнем конце была

сооружена импровизированная сцена с рваными черными шторами, висящими для фона

между двумя столбами. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены возле микрофона.

“Добро пожаловать”, – сказал он, поправляя очки. Он был лет тридцати, с копной

темно-каштановых волос и с тощей как жердь структурой тела, которая излучала

нервозность. “Нет ничего более захватывающего, чем открывать жизненно важные новые

произведения искусства. Я не могу дождаться, когда вы ими поделитесь с нами сегодня

вечером”.

Перекрикивая стоны и ворчания аудитории, он добавил, “ Вы должны выступить,

иначе Вы получите ноль. Таким образом без дальнейшей суматохи, приготовьте Ваши

руки для нашей первой исполнительницы, Сабрины Берк!”

Собравшаясь аудитория приветствовала слабо.

Кэм сел на пустое место, позади Джин Ра, которому Кэм днем раньше предлагал

быть ударником. Джин был темный, забавный с добротой которую в нем можно было

отыскать. Кэм задавался вопросом, что Джин такого сделала, что попал во власть

Люцифера. На сколько некоторые наиболее интересные смертные и ангелы были

способны взбесить Трон.

На сцене, руки Сабрины дрожали, когда она потянулась к микрофону. Она

прошептала, “Спасибо”, когда она разворачивала рукописное стихотворение. “Это

стихотворение называется...‘Бракосочетание’. Спасибо, мистер Дэвидсон, за вашу

помощь. Вы лучший учитель”. Она прочистила горло и начала:

“Свадьба является доисторическим ритуалом для двух людей

мужчины и женщины–

Они так говорят!”

Она подняла глаза от бумаги.

“Вы не можете отнять мою свободу! Свобода? Немота!

Я женщина, смотри, как я парю! ”

Она посмотрела вниз. “Спасибо”.

Остальные ученики зааплодировали. “Так смело,” сказала сидящая рядом с Кэмом

девушка. “Это точно”.

Глаза Кэма шарили по залу, пока не нашли Лилит в третьем ряду, нервно жуящей

свои ногти. Он понимал, что она навоображала себе там, сидя в одиночестве. Лилит,

которую он помнил, была хорошей исполнительницей, ей не приходилось бы бороться с

паникой связанной с выходом на сцену.

Эта Лилит была другой.

Теперь аудитория хлопала для высокого темнокожего парня, который уверенно

вышел на сцену. Он не потрудился отрегулировать микрофон, который был слишком

короток для него. Он просто открыл свой ноутбук и продекламировал.

“Этот стх подобных хайку”, сказал он.

“Некоторые птицы никогда не приземляются.

Они должны сделать все свои дела в облаках”.

Женский контингент в заднем ряду кричали и приветствовали, обращаясь к

парню, “Отлично, Джеймс!” Он махнул им, как будто он стоял в очереди покупая содовую

или вышел из своего автомобиля, и ушел со сцены.

Слова полились со сцены и спустя три поэта, мистер Дэвидсон вышел к

микрофону снова. “Хорошая работа, ребята. Кто далее? Лилит”.

Волна улюлюканья разнеслась через кафетерий, и Г-Н Дэвидсон попытался

утихомирить их. Лилит заняла свое место на сцене. Прожекторы сделали ее волосы ярче,

ее лицо бледнее, когда она держала черную тетрадь под мышкой, готовясь прочитать ее

стихотворение. Она прочистила горло. Микрофон взвыл с обратной связью.

Несколько студентов закрыли свои уши. Один крикнул: “Уйди со сцены! Лузер!”

“Эй, там!” выкрикнул г-н Дэвидсон. “Это не культурно”.

“Ммм—” Лилит пытался настроить микрофон, но получался только визг обратной

связи.

Кэм сорвался с места и подбежал к сцене.

Лилит ошарашенно посмотрела, как он подошел. “Что ты делаешь?” – прошептала

она.

“Вот так” – сказал он. Ловким движением руки он поправил микрофон, так что это

было идеальное расстояние от губ Лилит. Теперь ей не надо было сутулиться. Она могла

говорить своим низким, естественным голосом и быть услышанной всюду по кафетерию.

“Уйди со сцены”. Прошипела она и обхватил ладонью микрофон. “Ты меня

позоришь”. Она повернулась к аудитории. “Я – Лилит, и я…”

"И ты лузер!” крикнула девушка с заднего ряда кафетерия.

Лилит вздохнула и полистала страницы ее тетради. Кэму было ясно, на сколько

другие студенты ненавидели Лилит, и как ужасно она себя чувствовала из-за этого. Он не

хотел быть еще одной причиной, делающей ее несчастный прямо сейчас.

Он начал отступать со сцены, когда ее взгляд заставил его остановиться.

“Что случилось?” – спросил он.

“Я не могу сделать это”, – произнесла она.

Кэм приблизился снова, остановившись, прежде чем инстинкт не овладел им и он

не обнял ее. “Ты можешь” прошептал он.

“Я согласна на ноль”. Она отступила от микрофона, сжав свою тетрадь. “Я не

могу читать перед всеми этими людьми, которые ненавидят меня”.

“Тогда не надо читать,” сказал Кэм. У подножия сцены, где Лилит стояла перед

залом, Кэм заметил ее футляр для гитары. К счастью она не спрятала его у ручья сегодня.

"Да?" не уверенно спросила она.

“Лилит”, позвал г-н Дэвидсон с задней части кафе. “У тебя проблема?”

"Да" сказала Лилит.

"Нет" одновременно сказал Кэм.

Он спрыгнул со сцены, открыл серебряные застежками ее футляра для гитары, и

взял треснутый инструмент в руки. Он услышал зажравшихся голоса из толпы и увидели

вспышку, кто-то фотографировал Лилит, как она стояла, оказавшихся в тисках страха

перед публичными выступлениями.

Кэм проигнорировал их все. Он вручил гитару в руки Лилит и одел ремень через

плечо, стараясь не зажать ее длинные рыжие волосы под ним. Он взял у ее тетрадь, и она

почувствовала тепло, исходящее от его рук.

“Это катастрофа”, – пролепетала она.

“Самые великие дела начинаются именно так”, сказал он, так, чтобы только она

могла его услышать. “Теперь закрой глаза. Представь, что ты одна. Представь себе, что

это закат, а у тебя впереди вся ночь”.

“Покиньте помещение!” кто-то вопил. “Вы оба отстой!”

“Это не сработает”, – сказала Лилит, но Кэм заметил, как ее пальцы сами перешли

в позицию перебора. Гитара была как щит между ней и аудиторией. Сейчас ей было более

комфортно, чем мгновением раньше.

Итак, Кэм продолжал.

“Представь, что ты только что придумала эту песню, и ты гордишься ею…”

Лилит хотела было прервать. “Но…”

“Позволь себе быть уверенной”, сказал ей Кэм. “Не потому что ты думаешь, что

эта песня лучше, чем какая-либо другая, а потому что она так близка тебе, и она как ничто

и никогда могла бы выразить, что ты чувствуешь сейчас.”

Лилит закрыла глаза. Она наклонилась к микрофону. Кэм задержал дыхание.

“Буууу”, кто-то улюлюкнул из центра зала. Это был Люк.

Лилит открыла глаза и стрельнула взглядом. Ее лицо побледнело.

Кэм сконцентрировался на Люке – он стоял на виду у всех с руками, сложенные

чашечкой вокруг его рта, глумясь над Лилит. Кэм никогда не позволял себе ударить

дьявола кулаком, но он не боялся изменить этот факт сегодня вечером. Он посмотрел

хладнокровно на публику, поднял кулаки, и перевернул их средними пальцами вверх.

“Этого достаточно, Кэм,” констатировал г-н Дэвидсон. “Прошу сойти со сцены”.

Звук очень тихого смеха заставил Кэма повернуться к Лилит. Она наблюдала за

ним, посмеиваясь. Наконец то призрак улыбки не сходил с ее лица.

“Покажешь им, кто босс?” – спросила она.

Он покачал головой. “Играй и покажи им что ты можешь”.

Лилит не ответила, но Кэм понял по выражению ее лица, что он сказал все

правильно. Она наклонилась снова к микрофону. Ее голос был мягким и ясным. “Это

называется ‘Изгнание’”, – сказала она и начала петь.

“Где любовь меня волнует, туда я должна обратиться

Мои рифмы, мои рифмы,

Там они следуют за моим воспаленным разумом

Мой ум, мой ум.

Что будет последним, что должно быть первым?

Должна ли я утонуть от этой жажды?”

Песня лилась из нее как будто, она родилась, чтобы спеть ее. У микрофона с

закрытыми глазами, Лилит, казалось, не знала что такое гнев. Там был намек на девушку,

которой она когда то была, девушка в которую когда то был влюблен Кэм.